Выжить любой ценой

Вася взлетел. Краем глаза он успел заметить мелькнувшую белую ногу в бурлящей реке. Толстая ветка катилась, взмахивая кривыми суками, словно лопастями колеса гидротурбины. Лил дождь, и трепетала листва на раскачивающихся деревьях.

Мгла плавно поглотила видение. Вновь, как всегда неожиданно все закончилось оглушающим ударом, и Вася перестал что-либо воспринимать…

5

Тьма. Внутри и снаружи. Звонкие капли воды. Холодный шершавый пол впился в щеку кирпичной крошкой. Вася поморщился от нарастающей головной боли. Открыл глаза. Сквозь пыльную завесу проступали силуэты толстых труб на стенах. Пахло паленой кожей, горелой резиной и канализацией. По углам шуршали крысы. Они нагло попискивали, совсем не боясь человека. Вася приподнялся на локте. Вся одежда: трико, светлая майка и домашние тапочки пропиталась водой и неприятно прилипла к телу. Крысы зашипели, недовольно завизжали, послышались быстрые клацанья маленьких коготков по металлическим трубам. Несколько грызунов пробежали над самой головой. Вася пригнулся, нащупал руками кирпичную стену и пошел по коридору на тусклый свет за поворотом.

Завернул за угол. Луч света выходил из квадратного окна подвала обычной пятиэтажки. Вася разглядел ряд деревянных дверей с торчащими разноликими замками и большими цифрами, коряво выведенными синей краской. На полу беспорядочно валялись крысиные трупики.

Очень похоже на сон, подумал Вася, на недавний сон… и пить, хочется пить… Может это все сон? Сон!? От начала и до конца?..

Он огляделся и, сообразив, где обычно находится выход, пошел. Перепрыгнул огромную лужу по заботливо положенным кирпичам и доскам. Завернул за угол к выходу на лестницу и остановился.

Прохода дальше не было. Все завалено обломками кирпичей, бетонных перекрытий, песком и расщепленными досками. Словно огромный бульдозер завалил выход.

Вася развернулся, поскреб щетину. Невидимые тиски все сильнее сжимали голову.

Что это значит?.. Надо выбраться отсюда…

Тут до него дошло, что он не слышит звуков города: ни людских голосов, ни машин, только шелест мусора и шум ветра снаружи, да визг крыс в подвале.

Вася вернулся к окну. Совершенно ровная квадратная дыра, с обугленными стенками все также пропускала серый свет в подвал. Он поморщился от прикосновения мокрой майки под порывом ветра и сунул голову в проем. С трудом втиснул тело, помогая ногами и руками, выбрался наружу. Ветер тут же накинулся на него холодным дыханием. Вася поднялся, отряхнул прилипший песок и осмотрелся.

Серое, унылое небо, казалось, опустилось на землю. Пахло гарью. Непонятно: утро, день или вечер сейчас. Сырой ветер неприятно задувал в глаза и пощипывал. Слезы мешали смотреть. Вася протер глаза кулаками и сощурился. Пустынное поле барханов из каменных осколков с засыпанными песком, едва различимыми квадратами остатков домов. Отовсюду по земле стелился черный дым.

– Это что вообще такое?- заслоняясь рукой от ветра, громко спросил он.

Звук голоса мгновенно утонул в потоке воздуха, он показался чужим и ему самому и этому безжизненному месту.

Совсем рядом возвышался обгоревший холм из нагромождения кирпичей, оплавленного металла и раскуроченных бетонных плит. Вася с трудом вскарабкался на него и, превозмогая боль в голове осмотрелся.

В нескольких сотнях метров от него на земле чернела гигантская воронка с оплавленными краями. Вокруг обрушенные дома. Где только первые этажи, где чуть выше. Все сливалось в серой дымке, только черные окна, широко распахнув пустые глазницы, удивленно смотрели на центральную округлую яму.

Что-то теплое не спеша вытекло из носа. Вася облизал губы. Кровь.

– Да ну на х*й! Вот же попал-то!..

Он быстро спустился вниз и побежал к руинам домов.

Голова раскалывалась, грудь сжималась от огненной боли. Желудок заныл, пригибая к земле. Вася перешел на шаг, и его тут же вырвало кровавой жижей. Потекла густая струйка из левого уха.

– Черт! С*ка! Что делать?..

В голове вертелись школьные плакаты с ядерными грибами, противогазами и строгими женщинами в военной форме. Но никаких прописных действий он не мог припомнить.

Выйти из эпицентра… Здесь я погибну быстрее… Совсем немного осталось… Пить…

Неимоверная усталость охватила его, клонила к земле, сковывала ноги болью. Руки покраснели. Вся кожа нервно зудела и покалывала. Вася прикоснулся онемевшими пальцами к лицу. Ощущение, словно руки в кожаных перчатках. Щеки горели. Дыхание сбивалось, и все время срывалось на кровавый кашель. Невыносимая боль тянула вниз.

Вася споткнулся и упал.

Слишком поздно, подумал он. Перевернулся на бок и поджал ноги к груди. Изо рта вытекла кровавая слюна и потекла по щеке на песок. Сглотнул горячий соленый комок.

– Еще не все… Нет! Еще чуть-чуть…

Боль отступала. Вася почувствовал облегчение и встал. Сделал несколько шагов, словно пробираясь сквозь прозрачный кисель, и исчез во тьме…

Упасть он не успел, а сразу оторвался от земли и понесся ввысь наперегонки с пыльным ветром. Закружился в тошнотворном водовороте и с силой шмякнулся об землю…

6

Над головой дико выл ветер. Пар, вырываясь изо рта, разбивался о покрытый инеем меховой воротник. Вася лежал в мягком сугробе, нежно укутавшим его, словно одеялом. Только голова, наполовину занесенная снегом, еще виднелась на поверхности.

Вася приподнялся, стер иней с ресниц и осмотрелся. Шел снег. Он кружился вокруг, гонимый порывистым ветром. Иссине-черное небо сливалось с землей, и видимость таяла где-то в двадцати метрах, только неясные треугольные силуэты проступали чернотой где-то впереди.

Это точно не сон! Черт! Неужели тот голос говорил правду?.. Ерунда какая-то…

Вася прищурился от ледяного ветра, стараясь разглядеть, что там такое. Силуэты таяли и сливались воедино с волнами снега. Попытался встать, но не смог: ноги путались и цеплялись друг за друга. Наконец он разглядел надетые на них круглые снегоступы. Аккуратно поднялся, прикрылся ладонью от ветра и пошел к темным фигурам. Ноги, не смотря на то, что были обуты в снегоступы, немного проваливались в рыхлый снег. Вася то и дело падал в сугробы, но не упускал из виду темные строения. Ими оказались невысокие, куполообразные дома, сложенные из снежных кирпичей, на подобии эскимосских иглу. Тремя рядами они уходили вдаль и таяли в снежной дымке. Вася подошел к крайнему. Вход – длинная нора – наполовину занесен снегом, но глубоко внутри виднелись недавние следы.

Вася немного раскидал снег и нырнул в прихожую. Пол тут был хорошо утоптан и покрыт легким слоем грязи. Маленький коридор заворачивал и упирался в деревянную дверь. За ней слышались тихие голоса. Вася замер и прислушался. Он вдруг подумал, что ему могут быть не рады, но отогнал эту мысль и легонько постучал. Звуки внутри тотчас смолкли и настороженный мужской голос спросил:

– Кто это?

– Извините… я заблудился, мне бы переждать бурю, а там я уйду… Пожалуйста, я заблудился…

За дверь нервно перешептывались.

– Или скажите мне в какой стороне город…

За дверью замолкли. Несколько секунд тянулась пауза, и Вася продолжил:

– Извините, что беспокою. Я заблудился…

– Ты откуда?

– Из… я тут по работе приезжал и заблудился.

За дверью вновь заспорили. На этот раз Вася выделил два мужских голоса и один женский.

– Ты один?

– Да, один,- выпалил Василий.

– Отойди от двери.

– Да-да.

Вася развернулся и отполз назад.

Дверь приоткрылась. Высунулся взведенный арбалет и наконечником стрелы уставился на Васю. Тот отшатнулся:

– Э-эй!.. Я безоружный.

– Покажи руки.

Вася медленно протянул посиневшие от холода ладони.

– Распахни куртку… хорошо, повернись… ладно, заходи, незваный гость.

– Я заблудился, я вас не стесню, только пережду бурю и сразу уйду.

– Заходи, заходи, не выпускай тепло.

Вася просунулся в дверь и оказался в освещенной комнате, разделенной надвое полинялым покрывалом. Деревянные стены кое-как прикрыты рваными тряпками, на полу коровьи шкуры. По всему периметру выложены тюки, подушки, мешки и ящики. В центре толстый шест, на котором висели похожие на ковши сосуды, в них синеватым пламенем горел огонь и давал свет и тепло.

Бородатый мужчина с взъерошенной гривой черных волос спрятал лицо за арбалетным прикладом и, щурясь одним глазом, внимательно следил за чужаком. Рядом с ним юноша с такой же копной волос сжимал в руках монтировку. Две женщины сбоку сверкали маленькими ножами. Все были черноволосыми, с серыми впалыми лицами. Старшим, мужчине и женщине, было около сорока, а молодым на вид около двадцати лет.

Вася обвел их взглядом:

– Вы чего?

– Ты кто такой?- спросил бородатый мужчина.

– Э-э-э… в смысле?- протянул Вася, собираясь с мыслями. Начать рассказывать о том, как он действительно попал сюда обстановка не располагала, а новая история еще не родилась в голове.- Я заблудился…

– Ты не из нашего поселка. Откуда ты пришел?

– Я… я…

– Он не наш, это точно,- вмешалась одна из женщин.

– Ну-у…- протянул бородатый.

– Я… понимаете, я не из вашего мира… Я тут случайно оказался… Не знаю, как вам рассказать. Я…

– Одежда у него не наша. Гляньте…- женщина постарше приблизилась и схватила Васю за рукав.- У нас такую не делают.

– Я не знаю, чья это одежда, я же говорю…

Молодой человек с монтировкой что-то быстро шепнул бородатому и тот, прищурившись еще больше сказал:

– Мой сын говорит, что ты наверно инспектор. Это так?

– Я… я…- протянул Вася и задумался. Перспектива стать инспектором чего бы то ни было очень заманчива, но вставал вопрос – как скоро его раскроют. Пауза затянулась, но бородатый взял еще небольшой перерыв, продолжив:

– Разве инспектор не должен представиться, а не скрываться под видом неизвестно кого? Чего тебе у нас надо? Нам скрывать нечего.

Мысли лихорадочно сменялись, наплывали друг на друга и тонули, словно льдины в весенний ледоход. Выгонят, не выгонят? Что за инспектор? Инспектор чего? Что делать?..

– Э-э… нет, я не инспектор,- наконец решился Вася. – Я совершенно не знаю где я и что происходит… М-м… Я из другого места. Как бы это сказать, издалека, что ли,- сказал он, водя глазами по стенам.

– Не инспектор?- переспросил бородатый.

– Нет-нет, я же говорю, что заблудился.

– Марья, сходи, посмотри, что на улице,- бородатый кивнул старшей из женщин. Та встала и направилась к выходу. Вася отполз немного в сторону, пропуская ее.

Через минуту она вернулась, запорошенная снегом с ног до головы:

– Никого. Я обошла вокруг. Его следы еще видны,- она юркнула на свое место и заняла прежнюю настороженную позу.

– Ладно,- сказал бородач, опуская арбалет.- Если ты не бандит какой-нибудь, то посиди пока.

– Спасибо большое, я уж думал, вы меня выгоните к чертям. Как буря утихнет, я уйду, не волнуйтесь.

– Хм…- усмехнулся бородатый.- Буря утихнет через неделю или две.

Напряжение разом спало, послышались довольные вздохи, за ширмой кто-то засуетился. Штора заходила волнами, смялась, и из-под нее показались одна за другой три детские головки. Дети хихикнули и резко исчезли. Послышалась возня, смех, писк и плач.

– Тише вы,- прикрикнул бородач, он разрядил и отложил арбалет в сторону: Меня зовут Михаилом, это мой сын Владимир, жена моя Марья и невестка Вера, там внуки Мишка, Колька и Маринка.

– Я Василий.

– Ну, рассказывай, Василий, как ты заблудился, кого искал и чем занимаешься. Время еще есть. Вера, займись детьми.

Молодая, женщина встала и скрылась за шторой. Там тут же началось оживление. Вновь раздались смех, переходящий в шлепки и плач.

Марья отвернулась и принялась ковыряться в груде тряпок.

– Ну-у, жил я в небольшом городке… работал раньше на заводе… потом полез в коммерцию, прогорел… Вот, оказался тут, у вас…- Вася осекся, глядя как поднимаются брови у всей компании.

– Чем занимался?- переспросил Владимир и прищурил левый глаз на манер отца, словно смотрел в прицел арбалета. Васе показалось, что он и вправду целится.

– Ну, пытался торговать, в общем… Извините, я не совсем понимаю, где я и что это за место? Очень уж холодно, снега много и… похоже на заполярный круг какой-то.

– А у вас что, теплее… там, откуда ты пришел?- спросила Марья.

– Ну, зимой бывает снежно, но бури неделями не идут, это точно.

– Где это, у вас?- спросил Михаил.

– В России,- сказал Вася и удивленно посмотрел на них.- А мы сейчас где?

– В России?- переспросил Владимир.- Ты что-то путаешь. Там не осталось людей. Все ушли на юг.

– Да. Эти места, раньше называли Гречией или как-то так. Мы уже давно здесь живем,- сказал Михаил.

Вася вопросительно прищурился: