Экзамен на бога

– Плазмоиды.

– Маленькие?

– Ну да, мелочь.

– Я тогда еще пятнадцать минут посплю.

– Их очень много.

Серена вскочила так резко, что клона Войцека сдуло под изгиб стены.

– У реактора, конечно?

– Там.

– Джона разбудил?

– Джон дежурит внизу.

– А кто их выковыривать будет?

– У нас что, вариантов куча?

– Поняла. Сейчас, только обуюсь. Все! Тащи меня, а то спросонья промахнусь.

Даже оказавшись на «–1700-м» уровне, Серена не сумела сразу стряхнуть сонное оцепенение. Вымоталась она – понятно, что не одна, что все вымотались до полуобморочного состояния – основательно.

Темнота здесь была абсолютной. Ясно, что Войцек промахнуться не мог, перебросил точно в нужную точку, но при прыжке их запросто могло развернуть лицом в любую сторону.

– Не соображу, реактор с какой стороны у нас.

– У тебя спрашивать нужно. Руку дай.

– Зачем?

– Я тебе водички холодненькой солью. Может, у тебя мозг включится.

Ощутив ладонью струю воды настолько ледяную, что она едва не отдернула руку, Серена вместо этого подставила вторую. Достало одного раза плеснуть себе в лицо, чтобы голова начала работать. Но она повторила процедуру несколько раз.

– Спасибо. Ожила.

Зажигать огоньки для освещения было нежелательно, а ночное зрение настроить не удавалось никак. Все-таки сорок минут в сутки на сон – слишком мало. Пока с ними был Семен, всех спасало его умение подпитывать энергетически. Но его уже три дня нет, и когда объявится, неизвестно. Серена в который раз мысленно прокляла Полкана за его тупость и за то, что увел с собой и своих людей, и Семку с Барсуком. Ох, как они бы пригодились!

Серена махнула рукой на свое не пожелавшее работать ночное видение и настроилась на восприятие электричества. Стены здесь, к счастью для всех, не были пропитаны электричеством, как на обоих двухсотых уровнях, поэтому подсветка шла только от электрокабелей и от самого реактора, замурованного в стену так, что даже в радиоактивном диапазоне он почти не светился. Но электричество он вырабатывал исправно, пусть мощность у него была небольшой. И шло это электричество по проводам через по большей части затопленные извилистые коридоры уровня до лифтовой шахты, а оттуда вверх на жилые уровни. А раньше и на объекты, расположенные на поверхности. Сделали его когда-то для подводной лодки, но поставили под землей. Когда научную базу закрыли, его не стали глушить, посчитали, что ему достанет прочности, чтобы спокойно выработать все топливо и заглохнуть самостоятельно. Но никто не мог предположить, что к нему, как антилопы на водопой, станут приходить зверьки из чужого мира.

Выглядели эти существа почти как шаровые молнии, но имели хвост и пару «лапок». Лапки служили электродами, найдут источник электрической энергии, подключатся к нему и сосут, пока все не высосут. Точку соприкосновения миров, откуда они появлялись, уже установили, но перекрыть ее пока не удавалось. Вот и приходилось их бедненьких заземлять. Уж больно быстро они возле реактора расти начинали, и Серегин говорил, что растолстевшие плазмоиды становятся неустойчивыми, могут в любой момент взорваться. Реактор пострадает, штольня наверняка обвалится.

Серена быстро разобралась, где закопались в камень сразу две дюжины головастиков. Действительно, непривычно много, обычно особей по пять-восемь стайки прилетают. Прилетят, прилепятся к стене и начинают в нее просачиваться.

– Ну и где у нас Юстина?

– Сейчас они с Аленой должны появиться.

– Запали пару огоньков, а то уж больно мрачно.

– А они хорошо зарылись?

Вопрос был правильным. Если головастик еще не зарылся в стену и не подключился к электрическому кабелю, то запросто мог позариться и на огонек. Прыгнуть за ним, обязательно промахнуться, начать гоняться. А присутствующие должны уворачиваться или ставить щиты. Если тебя коснется даже самый мелкий, не больше ноготка, плазмоид, – удар можно получить такой силы, что не скоро в чувство придешь. А Семена, чтобы подлечить, нет. Настя с Аленой, конечно, тоже многое умеют в этом деле, но Семен просто супердоктор. Даже зубы лечит. Причем оригинальным способом.

Тут заместитель Разуваева майор Платохин пожаловался, что у него передний зуб сломался от удара о дверь во время землетрясения. Семен пообещал исправить ситуацию. Не сразу, но буквально через три дня. Платохин понял так, что ему к Семену на лечение нужно будет через три дня прийти, и никак не ожидал, что уже на завтра этот зуб у него вывалится, а заодно еще сразу четыре. Которые тоже были нездоровыми, но не болели, и про которые он постеснялся просить. Ну и ходил майор, прикрывая рот, зияющий такими прорехами на самых видных местах, что вид у него становился жалкий и смешной. Ну и Семена костерил, что тот его сглазил. А к вечеру третьего дня у него, у сорокалетнего взрослого человека, прорезались новенькие зубки. Сейчас уже, наверное, выросли, Серена давненько его не встречала.

Сзади послышался легкий хлопок и почувствовалось дуновение ветерка.

– Прибыли, наконец, долгожданные, – проворчала она, оборачиваясь к девчонкам. – А плазмоиды тут растут и растут.

Алена поняла, что упрек по поводу задержки адресован Юстине, и заступилась за нее:

– У нас уважительная причина. Солдат сильно обморожен, мне пришлось на минуту задержаться.

– Ладно. Ставьте метки. Вот от этой точки начнем.

Она хлопнула бетонную стену ладонью, Юстина тут же начертала на ней крест. Две очень глубокие царапины проскребла простым пальцем. Как в масле.

Серена шлепала ладошкой, Юстина ставила кресты. В конце Войцеку пришлось обеих поднять вверх, Серена туда не доставала, не говоря уже про Юстысю.

– Оттуда и начинайте, – предложил Войцек, усаживаясь прямо в воздухе. – Я вас хорошо держу.

– Ох, глубоко он? – спросила Юстина у Серены.

– Как всегда, на кабеле сидит. То есть пятнадцать сантиметров.

– Ну да, ну да, – закивала Юстинка.

Она сделала пару движений, словно вычерпывала ладошками воду. Да она и вычерпывала, только не воду, а прочнейший бетон. Вынутое лепила рядом, потому что оставлять столько выемок в стене, да еще обнажая силовой кабель, было никак нельзя. А Серена тем временем мысленно чертила свой «кабель заземления», по которому электрический заряд плазмоида должен был стечь в массу камня и там рассеяться.

– Вынимай, – сказала Юстина.

Серена никого вынимать не собиралась, но как это у них всегда получалось, кто-то что-то в первый раз называл неправильно, а переименовать позже более правильно никогда не получалось. Она просто ударила в вырытую лунку пучком тонюсеньких молний, отцепила основание пучка с ладони и заставила его удлиниться вдоль «прочерченного» ею «провода».

– Второго вынимай, – раскопала следующего сосунка Юстина.

Работали быстро, но все равно времени ушло немало. Но хоть поговорить успели.

– Ты сказала, что обморожение было, – спросила Серена у Алены. – Snowapple? Войцек, сдвинь меня правее.

– Да, – ответила Алена. – Снежное яблоко. На нашем уровне.

Серена мысленно ругнулась, уже и туда пробираются. Морозильные яблоки были неизвестно чем. Плазмоиды, пусть непонятно, как такие животные существовать могут, но про них хотя бы ясно, что состоят они из холодной плазмы, вроде той, что в лампах светит. А эти шарики размером с яблоко и чуть неправильной формы с прогибами в двух местах, что еще больше сходства с этим фруктом придавало, – были неизвестно из чего. Могли пройти сквозь стальную дверь, не оставив и следа, а могли при этом бесшумно и без световых эффектов проделать дырку. Могли вдруг свалиться, словно настоящее яблоко с ветки, на пол и оставить в нем вмятину. Могли испариться. С шипением и с облаком пара. Водяного или аммиачного! Могли сжаться до точки и начать ярко светиться, а следом вновь расшириться до своего размера. Ну и, пожалуй, самой большой неприятностью от них было резкое понижение температуры, когда они лопались. Бах! И только иней закружился! Но в центре этого «Бах!» температура падала до минус ста градусов. По большому счету, даже очень близко находящиеся люди отделывались только испугом. Но если яблоко взрывалось, соприкоснувшись с телом, оставался сильный ожог. Пока это был только второй случай, но раз они пробрались на жилые уровни…

– Все, – сказала Юстина, – вынимай последнего.

– Сейчас. Юстина, скажи, ты отчего на Семена до сих пор злишься? Нет, он меня тоже иногда раздражает, но не постоянно же.

Серена, пожалуй, и не ждала ответа, рассчитывала в крайнем случае услышать что-то вроде «Отстаньте!». Или: «Очень мне нужно на него злиться!» Но Юстина вдруг ответила. Дурашливым тоном, но вроде бы искренне:

– У нас в интернате мы с ним были самыми… бестолковыми. Клоун и кукла. А когда влипли в эту историю, Кольцов на глазах поумнел. И даже симпатичным стал. Так что все это от зависти, потому что у меня ну никак не выходит.

– Стать симпатичной? – удивился Войцек.

Юстина непонимающе захлопала своими роскошными ресницами. Потом до нее дошло, и она засмеялась:

– Дурой не выглядеть.

– А ты меньше ею прикидывайся, – проворчала Серена. – Все, я спать.

И тут в голове у каждого раздался голос Насти:

– Прорыв на нижнем уровне. Атака на верхнем жилом уровне. Войцек и Серена – вниз, к Эльзе. Алена, Юстина, ко мне наверх.

Понятно, что Серена такому повороту событий ничуть не удивилась. Удивительным было то, что она не слишком расстроилась.

24

После неподвижного мрака и холодной духоты буйство красок и света, свежий теплый ветер и беспрерывное движение ударяли в голову не хуже, чем нашатырь ударяет в нос.

На нижнем уровне никогда не знаешь, что увидишь в следующую минуту, но в этот раз картина была невероятно впечатляющая.

Прямо из-под их ног уносилась вдаль широкая полноводная река. И исчезала между скал у самого горизонта. Наверное, там был изгиб русла, но на таком расстоянии скалы по обоим берегам сливались в одну стену, и казалось, что река, вытекающая из ниоткуда, точно так же в никуда и впадает. Ближе берега были почти равнинными, поросшими… Да нет, это не густые кусты, это что-то подвижное. Конечно, и кусты с деревьями, как они давно уже узнали, умеют достаточно шустро передвигаться, порой очень причудливыми способами. Но в данном случае то, что можно принять за ветки с листьями, отчего-то совершенно не колышется на ветру. А от движения колышется очень тяжело, словно не веточки это, а стальные прутья. Два куста, один синий с зеленым отливом и очень яркий, а второй матовый и бурых тонов, столкнулись. Можно сказать, что с разбега. Случайно или намеренно, но столкнулись и сплелись ветвями. Даже сюда долетел скрежет. Оба создания напирали друг на друга, несмотря на то что обломки ветвей полетели от этой борьбы в разные стороны. Яркий начал теснить бурого к берегу, тот отступал, пока под ним не обвалился край и он не свалился в воду. Как и предполагала Серена, было это существо намного тяжелее обычной древесины и камнем пошло на дно. Но через несколько секунд вынырнуло и стало карабкаться назад, где поджидал его соперник. А может, и не соперник, может, самка, и это у них такие брачные игры. Или…

– И чего запрещено слетать посмотреть, – вздохнул Войцек.

– Чтобы служба медом не казалась! – ответила Серена присказкой, которую сейчас употребляли все кому не лень к месту и не очень.

– Долго без дела стоять будете? – услышали они окрик Эльзы. – Смотреть мы и без вас могли.

– Раз мы вам помешали…

– Вы нам ничуть не помешали, – сказал Серегин, пряча за спину руку с уродливым черным когтем.

Эльза его при каждой свободной минуте учила, но продвигался он вперед с невероятным трудом. Удивительно, что вообще продвигался. Шатун говорил, в таком возрасте активировать абы какие способности уже чудо. А Доцент еще и управлять ими постепенно начинает. Пусть возможности у него скромненькие. А вот интересно, до поцелуев у них дело уже доходило? Эльза влюблена в этого парня по самые уши, да и тот к ней неравнодушен. Но чересчур порядочен. Или боится с несовершеннолетней сближаться. Хотя Эльза сказала однажды, что если кто хоть слово про них скажет или просто плохое подумает, она того на ленточки изрежет. Она могла. Вот с чего все эти темы про поцелуи стали Серене так интересны?

Все это промелькнуло в голове и было отброшено куда подальше, потому что в самом деле их позвали не любоваться пейзажем.

– Что-то я пока не вижу ничего, что может представлять опасность, – сказала она, тщательно осматриваясь.

– Наверх гляди.

Эльза и сама подняла голову высоко, и ее волосы, еще недавно бывшие просто рыженькими, но обретшие недавно благородный оттенок старого золота, сверкнули на солнце.

Серена посмотрела туда же и ничего не увидела. А когда увидела, то глазам своим поверила не сразу. По стенам и под куполом грота расселись десятки человечков с огромными хрустальными крыльями.

– Ох!

– Мы сами заохали, – согласилась с ней Эльза. – Но это самые обычные бабочки. Издалека у них тела на человеческие похожи. А вблизи видно, что это бабочки. Крылья вот очень красивые, прозрачные, как стекло, и в узорах. Жаль будет, если придется убить. Что я и сама могла бы сделать или Костя. Вот вас и позвала, чтобы прогнать помогли. Предлагаю такой план. Серена несколькими молниями заставляет их взлететь, Вой цек тоже взлетает и гонит их наружу. Как все вылетят, я поставлю щит.

Серена пожала плечами и, чтобы не тянуть время – вдруг останется часок, чтобы поспать, – ударила молнией в свод, выбрав там явно готовый сорваться камень. Ну, чтобы грохоту было побольше. Загрохотало прилично. Но ни одна бабочка не пожелала сдвинуться с места. Даже крыльями шевельнули немногие.

– Странно. Полечу, гляну.

Войцек легко и очень плавно по красивой дуге взлетел к ближайшей бабочке. Стало с чем сравнивать размеры. Получалось, что тельце у них тщедушное, зато крылья в размахе ого-го.

Войцек перелетел к следующему экземпляру, затем к третьему. После десятого спустился вниз.

– Это однодневки. Они отложили свои личинки и скоро уснут навсегда.

– Не было печали, – вздохнул Доцент. – Зачищать все придется.

– Зачистим, – пообещал ему Войцек. – Вы раз дежурите, своим делом занимайтесь. Да и ты, Серена, пока отдохни, тебе последние дни из-за этих плазмоидов больше всех нагрузка доставалась. А я начну чистить.

Войцек вновь взлетел под купол, не прикасаясь, отцепил бабочку от камня, за который та уцепилась коготками, дунул на место кладки струей перегретого пара, чтобы уничтожить яйца, и вместе с бабочкой опустился вниз. Чтобы положить ее там, где сейчас был странный берег поперек реки, и вновь взлететь.

Серена решила, что она ему действительно не помощница, и присела. Закрыла глаза и моментально провалилась в состояние полудремы. То есть она продолжала слышать и чувствовать все происходящее вокруг, но при этом дремала. Даже сон какой-то снился.

Войцек уронил сверху камень, сон улетучился. Что-то в этом сне было любопытное и даже немного смешное? Про тот первый день после землетрясения. Может, про то, как она учила сообщение, написанное азбукой Морзе? Она тогда предложила показавшуюся ей самой очень простой вещь. Раз наверх могли попасть только клоны, то и передавать сообщение могли лишь они. Но как, если их никто не видит и не слышит, а писать они не могут? Очень просто. У любой рации есть антенна, и если на нее направить слабый электрический разряд, то это будет то же самое, что сигнал радиоволны. А уж электрические сигналы ее клон мог производить не только слабые. Они тогда с начальником связи, которого звали Борисом, а фамилию его и русские-то выговаривали не с первого раза, очень быстро отработали, какой силы импульс ее клон должен посылать на антенну. Ну и продолжительность импульса – чтобы точки и тире получались. Затем начальство составило текст сообщения и записало его группами этих самых точек и тире. Ну очень длинно вышло, а она рассчитывала, что будет короче и что сумеет все запомнить. Пришлось садиться и учить наизусть. Минут двадцать пыталась учить первую строчку, чуть с ума не сошла. Но тут появился Семен и сказал:

– Ты же здесь будешь находиться, вот и читай по листочку. Клон услышит. Ты только поудобнее все разде ли, чтобы группами передавать и не лепить все подряд.

– Так мы это сразу сделали, – сказал майор Борис. – Ну по группам разделили, так вообще принято.

– Ну тогда все в порядке, радистка Кэт.

Серена тогда себя такой дурой почувствовала, что даже не спросила, кто такая радистка Кэт. Зато дело сделала быстро и качественно. А позже еще и ответ записала со слов клона. Так что связь с землей они установили и даже подсказали, как к ним правильно копать новую шахту.

Кстати, тогда же не без ее участия установили связь с этим самым глубоким «–3100-м» уровнем. Семен как-то умудрялся до него добраться. Даже не в виде клона или отделенным сознанием, а еще как-то, но это только Серегин и понимал. А вот для остальных дорога была заказана. А тут сидят они после успешно выполненного задания с майором по имени Борис и пьют чай. В помещении узла связи, расположенного рядом с кабинетом полковника Разуваева. И вдруг из этого кабинета раздался такой вопль, что Серена непроизвольно туда телепортировалась.

Разуваев стоял на пороге своего туалета. За распахнутой дверью извергался вулкан, лава стекала огненными реками по его склону. И вулканический пепел уже кружил по кабинету. Серена и сама вздрогнула, такого коварства от сил природы она никак не ожидала. Так что захлопнула дверь, схватила Полкана за шиворот и с ним прыгнула за стену. И тут вспомнила про издевательства Семена над полковником и генералом, когда те то не могли попасть в эту комнатку с удобствами, то из нее выйти.

Какое-то время спустя она вернулась в кабинет и приоткрыла дверь. Вулкана там уже не было. Там была пустыня, над которой полыхала молниями сухая гроза. Но небольшая часть пейзажа – кусок каменистой осыпи, – расположенная прямо за дверью, осталась прежней.

Сильный разряд ударил прямо в распахнутую дверь, и будь на ее месте кто другой, все могло закончиться печально. Скажем, горсткой пепла. Пришлось вновь закрыть дверь и встать возле нее на часах.

Вскоре прибыли Серегин и Семен, что-то долго обсуждали.

– Прямой выход на уровень «минус три тысячи сто», – подвел итог обсуждений Доцент. – Везучий ты, Семка, даже твои дурачества пользой оборачива ются.

Через несколько часов пейзаж за дверью вновь изменился. Картинка в этот раз была идиллической. Огромные луга, стада невиданных зверей, на них пасущиеся. Но самое главное, на горизонте виднелся стоящий на холме замок. Но ветер, колыхающий травы, в кабинет не залетал.

– Это уже отражение, – сказал Семка и почесал затылок. – Нужно здесь пост установить, а то любопытных столько, что кто-то да сунется куда не надо. Серена, побудь, пожалуйста, здесь, тебя скоро сменят.