Помоги проекту - поделись книгой:
«Разрушить Карфаген», —
Долбил римлянин тупо.
Как истинный спортсмен,
Добился своего.
Каких бы перемен
Ни ожидали глупо —
Язвит тоска-змея,
И больше ничего.За всё, за всё приходится платить —
За то, что счастлив был какую-то минуту
На миг закрыть глаза и по теченью плыть,
Не нарушая тем законы абсолюта.
Ореховый пирог, – воспоминанья детства,
Таинственным путём приплыл во взрослый мир.
Не слышен птичий свист, и нет такого средства
Убитого скворца заставить спеть скви-вир.Затихни, спрячься, затаи дыханье —
Быть может, откачнут твои качели вспять?
Законы обмануть напрасные старанья…
А всё-таки выходит зайчик снова погулять.Я видела как белка воду пьёт
Из пула (из бассейна голубого),
Оглянется, головку задерёт
И вниз к воде вся вытянется снова.
О, параллельный мир!
Эвклид, а ты был прав —
Здесь на Земле мы не пересечёмся,
И вряд ли, лист на дереве сорвав,
Мы вмиг с тропы натоптанной сорвёмся.Лишь точки незаметные в узлах
Пораньше утром, в час почти рассветный,
Невидимую стену разорвав,
Раскроются, как тайный край заветный.Помидоры навалом,
Помидоры навалом.
Их топтать будут где-то и мять.
Помидорная кровь зажурчит соком алым —
Спи – усни, помидорная рать.
Поросята-арбузы
Греют жёлтое пузо,
Ожидая удара ножа.
Зубы в тело вопьются,
Реки крови прольются,
Налетят осы роем, жужжа.Пир осенний кровавый
Ждёт желанной приправы —
Винограда растерзана плоть.
Льются вина рекою,
И ленивой рукою
Полог тьмы опускает сон-ночь.Крутой тропою в горы кипарисы
С утра поднялись и стоят привольно
Вдоль каменных ступеней. Ждут Нарцисса —
Подглядывать за ним, как бы невольно.
Отсюда сверху так прекрасно видно
В озёрах отражённое мгновенье,
Похищенное в вечности солидной,
Эротики мазок на лбу забвенья.Печать идильи греко-итальянской
На крыльях аналогий прилетела
И здесь на склоне Лассена осела,
Чтоб наважденьем заманить шаманским.У Дьявола сегодня шабаш ведьм,
И музыканты дуют в фумаролы,
Чтоб раскачать волнами баркаролы,
В тринадцать превращая цифру семь.
Сегодня славный выдался денёк,
А серой так заманчиво пахнуло,
Что пара любопытных утонула —
Всё в плюс ему, а глупому урок.Парит долина, яростно дымя,
Ревут-свистят у Дьявола на пасхе,
Свиваяся в смертоубойной пляске,
Очарованьем гибели маня.Зелёные цветы – наследье декаданса,
И гладиолус вял от стильной красоты.
Хотелось бы сложить какие-нибудь стансы,
Торжественно воспеть,
Да с темой не на ты.
Светло-зелёный плащ примерил гладиолус,
Вонзивши стебель свой в вазетку из стекла.
Старательно ловлю в тиши модерна голос —
Рифмую, нету сил,
Да рифмочка ушла.Капризный гладиолус – вечные дилеммы:
То фон ему не тот, то не свежа вода.
Зелёный цвет цветку – последняя проблема.
Сдаюсь, купилась! Да!
Не велика беда!Пепел Клааса
Пепел Клааса мне в сердце стучится,
Не позволяя дремать и лениться:
– Всё ли записано, сказано всё ль?
Тучей снежинок на землю ложится,
Тонкою ивою в воду глядится —
– Не забывай про вселенскую боль.
Мне же тепло и лениво и сонно
Здесь за двойною рамой оконной.
Под одеялком не страшен мороз.
Руки и ноги связало истомой.
Чучелом вялым, набитым соломой,
Не напрягаю соломенный мозг.Пепел Клааса стучит в моё сердце —
Нет, не дано мне в уюте погреться —
Гонит по свету, житья не даёт.
В мире огромном мне некуда деться —
Пепел Клааса стучит в моё сердце —
Мне, мне предъявлен безжалостный счёт.Что же там ноет и тянет-мутит?
Пепел Клааса мне в сердце стучит.
Тени безмолвные стали вдали —
Долг неоплаченный сердце палит.Две жизни мною прожиты уже.
Часть этих дней далека, как туманность —
Баку и старая Москва. А там меже
На времени моем пора залечь, как данность.
И тема Ленинского открывает срок
Взросления и маминой подруги
(А завершит ее Каховки уголок
На первом этаже и до разлуки).Столь резок был разрыв и так жесток,
Что выпало тринадцать лет из жизни,
И будто не бывало их. Смешок
Звучал над кучей мусора, как тризна.Вторая жизнь – Алтуфьево. Мой дом,
Работа, дети, муж да летом отпуск —
Все чередом, все ладно, все путем —
Смеются боги и кроят шагрени лоскут.Куда меня ветрами занесло,
И ждет ли здесь нас умиротворенье?
Сидят в засаде боги… Две прошло,
И третью жизнь приму ли со смиреньем?Как описать, как сына я люблю?
Его волосики, что золотом спускались
До самых плеч и в кудри завивались,
Подобные степному ковылю.
Щетина жесткая сменила шелк волос,
И черный цвет явился на замену.
Предвижу и иную перемену —
Вся жизнь составлена из цветовых полос.
Но так же, как заслышу звонкий смех,
Бегу на звук, чтоб щедро поделился,
И ужас одиночества смирился,
И доброты хватило бы на всех.
Тринадцать лет ей выпало с Ошером,
Тринадцать лет забрал Эммануил.
Дочь (младшая) – я – стала инженером —
Профессия, что отчим мой любил.
Таинственна символика числа.
Не обращая ни на что вниманья,
Кольцо в подарок от нее взяла.
Тринадцать лет – и все, и до свиданья.
Я снова вышла замуж, но теперь
На всякий неожиданный на случай
Купила новое, я не хочу потерь
От цифр бездушных, что вслепую мучат.
Сегодня двадцать шесть, как вместе мы,
Два по тринадцать уж прошло– промчалось.
У дочери кольцо. Ему верны
Мы были, хоть и многое случалось.
Пускай живет свободно и легко,
Пусть глупость голову ее не забивает,
О суевериях не знает ничего
И род наш женский дальше продолжает.
Поделиться книгой: