Марун: Аластор 933

— Память не пробуждается?

— Я всем чужой, мне все незнакомо.

Лоркас задумался:

— Может быть, полезно было бы навестить ваши бывшие апартаменты, порыться в старых вещах?

Эфраим покачал головой:

— Не хочу.

Он бросился в огромное глубокое кресло, откинулся на спинку и скрестил вытянутые ноги:

— Даже думать об этом не могу.

Эфраим обвел взглядом суровые темные стены:

— Без всякого сомнения, к нашей беседе прислушиваются две или три пары ушей. Замок испещрен мерк-ходами. — Он вскочил на ноги:

— Этим придется заняться!

Они вместе вернулись в покои кайарха. Вещи Дестиана уже убрали. Эфраим прикоснулся к кнопке, чтобы вызвать Агнуа — тот явился и отвесил поклон без особой почтительности. Эфраим улыбнулся:

— Агнуа, в ближайшее время я собираюсь многое изменить в странге Бен-Буфаров. В частности, возможно обновление персонала. Дайте знать вашим подчиненным, что я внимательно оцениваю расторопность и манеры каждого, невзирая на выслугу лет.

— Слушаюсь, ваше могущество! — на этот раз поклон камергера был значительно глубже.

— Кстати, почему в комнатах высокородного Лоркаса не топят надлежащим образом? С моей точки зрения это вопиющее пренебрежение традициями гостеприимства.

Лицо Агнуа порозовело, бугристый нос дернулся в сторону:

— Мне дали понять, ваше могущество... Точнее говоря... По сути дела я допустил оплошность, ваше могущество. Она будет исправлена незамедлительно.

— Одну минуту, я хотел бы обсудить другой вопрос. Насколько я понимаю, вы хорошо знакомы с укладом жизни в странге?

— Лишь в той мере, ваше могущество, в какой это подобает в моем положении и соответствует понятиям о приличии.

— Очень хорошо. Как вы знаете, мне пришлось перенести лишения по причинам, остающимся загадочными. Я намерен добраться до сути дела. Могу ли я рассчитывать на ваше безоговорочное содействие?

Агнуа колебался только долю секунды, после чего горестно вздохнул:

— Я к вашим услугам — как всегда, ваше могущество.

— Прекрасно. А теперь скажите — подслушивает ли нас кто-нибудь в данный момент?

— Насколько мне известно, нет, ваше могущество, — ответил камергер, но тут же неохотно добавил: — Допускаю, что существует такая возможность.

— У кайарха Йохайма был подробный план странга с указанием всех потайных дверей и мерк-ходов, — Эфраим блефовал, допуская, что среди огромного множества записей и документов, бережно хранившихся в замке, неизбежно должна была оказаться такая схема. — Принесите мне этот план, я хотел бы его изучить.

— Слушаюсь, ваше могущество. Потребуется, однако, ключ от секретера.

— Разумеется. Где ключ кайарха Йохайма?

Агнуа моргнул:

— Возможно, в распоряжении крайке.

— Что сейчас делает крайке Сингалисса?

— Освежается[11] в своих покоях.

Эфраим нетерпеливо шагнул к двери:

— Проведите меня к ней. Нам нужно поговорить.

— Ваше могущество, вы повелеваете мне указывать вам дорогу?

— Да-да, ступайте вперед.

Агнуа поклонился, развернулся по-военному и повел Эфраима — сначала в большой приемный зал, потом вверх по лестнице и по коридору к башне Джагер, где он остановился перед высокой дверью с гранатово-красными кристаллами, орнаментально выступавшими из резных деревянных панелей. По сигналу Эфраима камергер нажал на центральный кристалл — дверь широко распахнулась, Агнуа отошел в сторону. Эфраим решительно промаршировал в фойе личных покоев крайке. Прибежала горничная, быстро присевшая в грациозном реверансе:

— Что прикажете, ваше могущество?

— Позовите ее благоволение. Немедленно.

Горничная колебалась, но, испугавшись выражения на лице Эфраима, исчезла там, откуда появилась. Минута шла за минутой. Несмотря на приглушенное восклицание камергера, Эфраим толкнул рукой дверь, ведущую во внутренние покои.

Он оказался в продолговатой гостиной, меблированной канапе и столешницами из позолоченного дерева и украшенной красно-зелеными настенными коврами. В боковом арочном проеме ему почудилось какое-то движение. Быстро пройдя под аркой, Эфраим застал крайке Сингалиссу у небольшого встроенного в стену шкафчика. Увидев кайарха, крайке поспешно засунула в шкафчик небольшой предмет и захлопнула дверцу.

Раздраженно повернувшись к Эфраиму, Сингалисса обожгла его возмущенным взглядом:

— Ваше могущество изволили забыть о приличиях?

— Бросьте притворяться, — сказал Эфраим. — Откройте сейф.

Угловатое лицо Сингалиссы окаменело:

— В секретере — только мои личные драгоценности.

Эфраим подозвал Агнуа:

— Принесите топор. Сейчас же.

Камергер поклонился. Сингалисса издала нечленораздельный звук и, повернувшись к стене, нажала потайную кнопку. Дверца шкафчика открылась. Эфраим обратился к Агнуа:

— Выложите на стол все, что найдете внутри.

Агнуа осторожно извлек содержимое секретера — стопку кожаных папок. Сверху лежал ажурный чугунный ключ, инкрустированный серебром. Эфраим поднял его:

— Что это?

— Ключ от секретера кайарха.

— А остальное?

— Мои личные бумаги, — стальным голосом отозвалась Сингалисса. — Договоры о тризме, свидетельства о рождении канга и лиссолет.

Эфраим бегло просмотрел папки. В первой же нашелся подробный архитектурный план. Эфраим посмотрел на Сингалиссу, та холодно уставилась на него. Эфраим снова подозвал камергера:

— Проверьте содержимое этих папок. Верните ее влиянию упомянутые ею документы. Остальные бумаги отложите в сторону.

Сингалисса опустилась в кресло и застыла. Наклонившись над столом, тяжеловесный Агнуа бесшумно раскладывал пергаментные листы — воплощение скромности и почтения. Закончив, он отодвинул небольшую стопу:

— Эти документы относятся к личным делам крайке. Остальные надлежит хранить в секретере кайарха.

— Возьмите их.

Попрощавшись с Сингалиссой ледяным кивком, Эфраим покинул ее комнаты.

Мато Лоркас все еще был там, где его оставили — в огромном кресле с обтянутой кожей спинкой. Молодой человек изучал историю войн между Шарродом и соседним пределом под наименованием Слаунт, находившимся в восьмидесяти километрах к югу. Заметив возвращение Эфраима и камергера, Лоркас отложил увесистый том и поднялся на ноги:

— Какие у вас новости?

— Я нашел, что ожидал найти. Крайке не намерена признавать поражение — с ней еще придется повозиться.

Эфраим подошел к секретеру кайарха, вставил ключ и широко распахнул тяжелые дверцы. Некоторое время он разглядывал содержимое — пачки документов, учетные книги, сертификаты, рукописные хроники — но скоро потерял интерес:

— Когда-нибудь придется заняться и этим. А сейчас...

Эфраим повернулся ко входу, где безмолвно, как предмет мебели, стоял навытяжку старший камергер:

— Агнуа!

— Слушаю, ваше могущество.

— Если вы считаете, что способны верно служить мне и только мне, можете оставаться в своей должности. Если нет, немедленно сложите с себя все полномочия и обязанности — и я ни в чем вас не стану винить.

Агнуа тихо произнес:

— Я служил кайарху Йохайму много лет. Ему нечем было меня упрекнуть. Я продолжу служить законному кайарху.

— Очень хорошо. Найдите подходящие материалы и подготовьте эскиз странга Бен-Буфаров с обозначением помещений, занимаемых тризметами покойного кайарха.

— Немедленно этим займусь, ваше могущество.

Эфраим подошел к массивному центральному столу галереи, уселся за него и принялся изучать документы, экспроприированные у Сингалиссы. Он нашел нечто напоминавшее церемониальный протокол, удостоверявший наследственные права представителей рода Бен-Буфаров — список, начинавшийся с глубокой древности и кончавшийся его именем. Неудобочитаемая надпись в традиционном руническом стиле, собственноручно сделанная кайархом Йохаймом, заверяла, что Эфраим, сын крайке Альферики из Заоблачного странга Джентов,[12] является его наследником. В другой папке содержалась переписка кайарха Йохайма и кайарха Рианле Эккордского. Последние письма относились к предложению Рианле, просившего Йохайма уступить Эккорду земельный участок, известный под наименованием Дван-Джар — «отрог Шорохов» — в качестве возмещения за согласие Рианле на тризму канга Эфраима и лиссолет Маэрио. Йохайм вежливо отказывался, ссылаясь на продолжающееся рассмотрение вопроса о тризме Эфраима и Стелани, а также на невозможность передачи Дван-Джара другому владельцу по причинам, хорошо известным Рианле.

Эфраим поднял голову и спросил камергера:

— Зачем Рианле понадобился Дван-Джар?

Агнуа задумчиво уставился в потолок:

— Причина всегда одна и та же, ваше могущество. Кайарх Эккордский во что бы то ни стало желает построить заоблачную обитель на Саашинском утесе, откуда рукой подать до Бельродского странга. Как вы знаете, кайарх Йохайм отказался удовлетворить этот каприз Рианле в связи с непреложностью древнего договора, заключенного с фвай-чи.

— Фвай-чи? При чем тут фвай-чи?

— На отроге Шорохов находится одна из их святынь,[13] ваше могущество, — Агнуа говорил монотонно, как если бы раз и навсегда решил не выражать никакого удивления по поводу неосведомленности молодого кайарха.

— Да-да, конечно, — Эфраим открыл третью папку. В ней находилась подборка архитектурных чертежей, изображавших различные аспекты странга Бен-Буфаров. Стоявший поодаль Агнуа отвел глаза в сторону, всем видом показывая, что его эти чертежи совершенно не интересуют. «Ага! — подумал Эфраим. — Вот они, планы тайных ходов моего замка!»

На подробных чертежах было много непонятных обозначений. Крайке Сингалисса могла изготовить копии этих планов. По меньшей мере, она неоднократно изучала и запоминала расположение мерк-ходов — в их лабиринте Сингалисса, конечно же, ориентировалась не хуже, чем в общедоступных коридорах.

— Пока все, других вопросов нет, — сказал Эфраим старшему камергеру. — Ни в коем случае ни с кем не обсуждайте мои дела! Если у вас будут что-нибудь спрашивать, отвечайте, что кайарх недвусмысленно запретил вам вступать в разговоры, делать намеки и распространять слухи!

— Как прикажете, ваше могущество! — выцветшие голубые глаза Агнуа снова поднялись к потолку. — Ваше могущество, разрешите мне взять на себя такую смелость и поделиться с вами одним соображением. С тех пор, как скоропостижно скончался кайарх Йохайм, состояние дел в странге Бен-Буфаров оставляет желать лучшего, хотя крайке Сингалисса, несомненно, оказывала положительное влияние.

Камергер помолчал в нерешительности, после чего заговорил так, будто некая непреодолимая сила заставляла слова срываться с языка вопреки его воле:

— Ваше возвращение, естественно, нарушило планы кайарха Рианле, и с вашей стороны я не стал бы полагаться на его заверения в дружелюбии.

Эфраим попытался придать лицу понимающее и недоумевающее выражение одновременно:

— Я не сделал ничего, чтобы восстановить против себя Рианле — во всяком случае намеренно.

— По всей вероятности это именно так, но с точки зрения Рианле преднамеренность или непреднамеренность не имеют никакого значения, если действия препятствуют достижению его целей. По сути дела, вы аннулировали тризму между кангом Дестианом и лиссолет Маэрио, а Рианле больше не сможет воспользоваться преимуществами тризмы между ним и крайке Сингалиссой.

— Он настолько высоко ценит Дван-Джар?

— По всей видимости, ваше могущество.

Эфраим уже почти не пытался скрыть невежество:

— Значит, он может напасть на Шаррод?

— С его стороны следует ожидать чего угодно.

Эфраим жестом отпустил камергера — тот поклонился и ушел.

Исп перешел в умбер. Эфраим и Лоркас приступили к терпеливому изучению планов странга Бен-Буфаров, снова и снова прослеживая головоломные пересечения потайных ходов, составляя упрощенные схемы и снабжая их своими обозначениями. Винтовая лестница в конце коридора за трапезной, по-видимому, просто-напросто сокращала путь из покоев кайарха на второй этаж башни Джагер. Настоящие мерк-ходы радиально распространялись из небольшого круглого помещения рядом с парадной гостиной — эти узкие туннели пронизывали все стены замка, пересекаясь и соединяясь, поднимаясь и спускаясь. На схемах каждый мерк-ход был заштрихован цветными полосками того или иного оттенка — каждый позволял подглядывать и подслушивать за происходящим в жилых апартаментах, коридорах и залах, пользуясь всевозможными глазками, перископами, решетками вентиляционных отверстий и увеличительными видоискателями.

От бывших покоев канга Эфраима и из комнат канга Дестиана тоже отходили радиальные туннели, но менее многочисленные, причем в них можно было тайно проникать из мерк-ходов кайарха. Мрачно поежившись, Эфраим вообразил себя в нелепом рогатом шлеме с маской, целенаправленно шагающего по секретным коридорам. Чьи комнаты он посещал во мраке, внезапно отодвигая потайную дверь? Он представил себе лицо лиссолет Стелани, бледное и напряженное, с горящими черными глазами и полуоткрытым ртом, выражающее эмоции, невыразимые для нее самой...

Эфраим вернулся к изучению красной папки и в десятый раз просмотрел сопровождавший планы перечень обозначений с подробными описаниями замков и пружин, открывавших замаскированные выходы, а также устройств сигнализации, предупреждавших кайарха о попытках использования мерк-ходов без его ведома. Выход в гостиную из круглого помещения «Скарлатто», где начинались туннели, преграждала железная дверь, защищавшая кайарха от вторжения. Другие подобные двери блокировали стратегически важные узловые пересечения проходов.

Вынужденные довольствоваться поверхностным знакомством с лабиринтом, Эфраим и Лоркас встали из-за стола, прошли в парадную гостиную и остановились у внутренней стены. Наступила тяжелая тишина.

— Кто знает? — пробормотал Лоркас. — Все может быть... Не исключено, что нас ожидает подвох — волчья яма, ядовитая паутина... Скорее всего, меня просто подавляет общая атмосфера вашего замка. В конце концов, руны не убивают — пока не наступит мерк.