Помоги проекту - поделись книгой:
— Я так люби-и-ла Харвея, а теперь… теперь он совсем меня разлюбил… я ему больше не нужна-а-а… Что же мне делать?.. Как жить?!
«Не понимаю, как можно вообще питать какие-то добрые чувства к такому чудовищу», — подумала про себя Ромара, но у нее хватило такта и разума не произнести эту мысль вслух. Она просто достала носовой платочек, вытерла слезы со щек Кэрил и протянула ей бокал с шампанским.
— Терпеть не могу шампанское! — раздраженно воскликнула Кэрил. — Первое время, как мы уехали с Харвеем, я его столько пила и лишь потому, что ему это нравилось. А сейчас мне от вина становится плохо.
— Тогда давай я попрошу слугу принести тебе кофе, — предложила Ромара, — или лучше горячего молока. Помнишь, в детстве, когда мы с тобой бывали чем-нибудь расстроены, нам всегда давали по кружке молока?
— Нет, нет, не надо! — торопливо вскрикнула Кэрил. — Слугам это покажется странным. А мне не хочется, чтобы они узнали о моем состоянии.
— О нет, знает только моя горничная, но она очень добрая женщина и по-настоящему предана мне, — уверенно ответила Кэрил.
«Если я хоть что-то знаю об этой жизни, — с сомнением подумала Ромара, — и, в частности, о слугах то ни один из них, даже самы» преданный, никогда не сможет со хранить в тайне подобную важную новость. Но Кэрил так запугана, так боится всех и вся, что сейчас не время призывать ее быть мужественной и решительной». А самая главная проблема заключалась в том, что Кэрил всегда была несамостоятельной и слабовольной девушкой. Конечно, мысль о побеге зародилась не в ее голове, зато у нее не хватило сил сопротивляться уговорам и лживым обещаниям сэра Харвея. Ромаре не давала покоя мысль, что она непременно должна что-то сделать! Но что она могла предпринять?
Ромара не видела сэра Харвея с тех самых пор, как отец запретил ему появляться в их доме и Кэрил украдкой бегала на тайные свидания с ним. Помнится, это был довольно красивый мужчина, всегда тщательно одетый, правда, несколько напыщенный и вульгарный, с каким-то наглым, шарящим взглядом, который всегда приводил Ромару в сильнейшее смущение. Отец никогда не объяснял, почему он так невзлюбил сэра Харвея; он без лишних разговоров просто запретил ему встречаться со своей младшей дочерью. Когда же генерал прочитал записку, оставленную непослушной Кэрил, он с глубоким презрением произнес:
— Распутник! Мерзкий развратник!
Потом он отшвырнул письмо и объявил, что Кэрил ему больше не дочь. Должно быть, он что-то знал про сэра Харвея или о многом догадывался и потому так плохо к нему относился. Сейчас Ромаре оставалось лишь признать, насколько он был прав.
Слезы у Кэрил почти иссякни, и Ромара решила, что на сегодня волнений достаточно.
— Уже очень поздно, дорогая, — заговорила она, поднимаясь с дивана, — и раз ты не знаешь, когда вернется сэр Харвей, думаю, нам лучше будет отправиться спать. А о моем приезде мы расскажем ему утром.
— Послушай меня, Ромара, он д рассердится. Очень рассердится! Поверь, это не просто слова. Он страшный человек.
— Я его не боюсь, — твердо сказала Ромара, хотя на самом деле это было далеко не так.
Она с нежностью обняла сестру, и в этот момент в холле раздались голоса. Кэрил в ужасе вскрикнула.
— Это Харвей, — вьщохнула она. — Он вернулся!
— Что ж, тем лучше, — спокойно отозвалась Ромара. — Поговорю с ним сейчас же, объясню, почему приехала.
И все-таки она не могла сдержать легкой дрожи. Нет, не от страха, а от волнения, ведь разговор предстоял нелегкий и очень неприятный.
Дверь в гостиную с треском распахнулась, и на пороге появился сэр Харвей Уичболд собственной персоной. На нем был щегольской костюм для вечерних приемов с шикарным галстуком, сбившимся на сторону. Лицо сэра Харвея было багровым, а глаза сверкали от ярости. Он постоял несколько мгновений в театральной позе, уставившись на двух прижавшихся друг к другу женщин. Кэрил тихонько всхлипнула, совсем как маленький ребенок, и проговорила дрожащим голоском:
— Ты вернулся, Харвей?
— Как видишь! — отрезал он. Потом перевел взгляд на Ромару и спросил:
— Что, черт побери, ты здесь делаешь?
— Приехала навестить сестру, — вежливо ответила Ромара. — Думаю, что это неудивительно, особенно… при данных обстоятельствах,
— Каких таких обстоятельствах? — переспросил сэр Харвей, и Ромаре стало ясно, что он выпил.
Конечно, он не был пьян до беспамятства, но, вне всякого сомнения, вино не только воспламенило его лицо, но и пробудило в нем гнев, злобу и ненависть. Он направился к сестрам и, приблизившись к ним вплотную, обратился к Кэрил:
— Я уже не раз говорил тебе чтобы ты не смела ни с кем разговаривать без моего на то разрешения. И уж конечно, не сообщала каждому встречному о том отвратительном состоянии, в котором ты пребываешь.
— Но, Харвей, я не виновата.
— А кто виноват? — яростно зашипел он. — Когда же ты научишься держать рот закрытым и не болтать лишнего, плакса ты безмозглая?!
Он размахнулся и ударил Кэрил по лицу, да так сильно, что та упала на диван, с которого только что встала.
— Что вы делаете! — в негодовании закричала Ромара. — Как вы смеете бить мою сестру!
Сэр Харвей тут же забыл про Кэрил и переключил все свое внимание на Ромару.
— Я буду делать то, что мне нравится! — рявкнул он. — И никто не смеет мне указывать или мешать!
— Я не позволю вам безобразничать, — заявила Ромара, — и, кроме того, я намерена приложить все силы и заставить вас выполнить обещание жениться на Кэрил.
— Оч-чень интересно, и как же ты собираешься это сделать? — в голосе сэра Харвея послышалась неприкрытая угроза.
— Если вы не женитесь на ней, всем вашим друзьям, всем знакомым, каждому человеку в Лондоне станет известно о вашем недостойном поведении. А если будет необходимо, я обращусь с просьбой о помощи к самой королеве.
Ромара говорила звенящим голосом, ясно выговаривая каждое слово, глаза ее сверкали от гнева. Она сильно побледнела, но держалась с гордостью и достоинством.
— Так ты считаешь, маленькая мерзавка, что имеешь право портить мне жизнь?! — в ярости закричал сэр Харвей. — Да если ты при людях хоть словечко обо мне пикнешь, я тебя просто-напросто убью! Можешь не сомневаться, убью как грязную тварь!
Он размахнулся и ударил Ромару кулаком прямо в лицо. Она покачнулась и упала на колени. Кэрил истошно закричала. От этих пронзительных звуков сэр Харвей совершенно потерял остатки здравого смысла. Он рывком поднял Ромару с пола, несколько раз ударил ее с неистовой злобой, а потом, крепко схватив за руку, быстро поволок из комнаты. У дверей он заметил ее лежавшие на стуле накидку, дорожную шляпу и сумку и подхватил их в другую руку.
Потом он направился к входной двери. Ошеломленная, полуослепшая Ромара то и дело спотыкалась, ноги ее не слушались.
Слуга в холле с ужасом смотрел на своего господина.
— Открывай дверь, Томас! — загрохотал сэр Харвей, и лакей поспешил выполнить приказание.
Дверь распахнулась и негодяй с силой вышвырнул девушку на улицу. Бедняжка упала на лестницу, скатилась по каменным ступенькам и осталась неподвижно лежать на тротуаре. Следом за ней он выбросил вещи, причем сумка больно ударила ее по голове.
Сэр Харвей с удовлетворением посмотрел на результаты своих действий, прокричав:
— Это будет тебе хорошим уроком, хитрая дрянь, запомни его как следует! — и захлопнул дверь.
Лакей повернул ключ в замке и задвинул засов.
Ромара все еще лежала без сознания на плитах тротуара, когда дверь соседнего дома открылась и несколько нарядно одетых джентльменов, соблюдая все меры предосторожности, спустились по лестнице, причем двое из них очень нетвердо держались на ногах.
— Ну, и откуда начнем? — промямлил один.
— А какие будут предложения? — в том же духе ответил другой.
Членораздельно говорить им явно было тяжело.
— Надо бы нам поторопиться, — вступил в разговор третий, — а то вдруг Трент раздумает и поломает нам весь праздник.
— Ну нет. Трент знает, что надо делать, — раздался чей-то голос, — и вообще он всегда держит слово! Уж не извольте сомневаться, Трент никогда не отступает!
— Ладно, пошли. А чего ищем то?
Говорящий собрался с силами и, Д покачиваясь, направился по Керзон-стрит. Не успел он сделать и двухД шагов, как наткнулся на лежавшую на тротуаре Ромару.
— Это что еще такое? — изумился он.
— Кажется, похоже на женщину, — радостно воскликнул его приятель.
— Сам вижу, что женщина, дурень ты этакий! А почему она здесь лежит?
— Наверное, пьяная, — высказался один из друзей.
— Похоже, ей крепко досталось, все лицо разбито.
Первый джентльмен наклонился и внимательно присмотрелся.
— Вот удача! Это же как раз то, что мы ищем!
— Кто, она?
— Да ты только посмотри! Ну и страшилище! В жизни такой не встречал.
Господа, столпившиеся вокруг, радостно и одобрительно зашумели:
— Вот-вот, как он и говорил, самая уродливая женщина в Лондоне! Как раз она-то нам и нужна.
— Все, берем ее. Ну, давайте же, давайте, поднимайте.
Эта задача была не из легких, ведь джентльмены и сами еле-еле держались на ногах. По все-таки они общими усилиями умудрились поднять ее с земли, кое-как втащить вверх по лестнице и внести в мраморный холл.
— Где же Трент? Наверное, дожидается нас с нетерпением!
— Наверняка. Пошли-ка посмотрим.
Подхватив Ромару, так что ее ноги волочились по ковру, они толпой направились по коридору в столовую. У дальнего конца стола сидел молодой человек, удрученно склонив голову на руку. В другой руке он вертеп рюмку с бренди, время от времени поднося ее к губам. Напротив него сидел господин, уже пребывавший в изрядном подпитии, но продолжавший усердно подливать молодому человеку бренди из графинчика. Господин казался крайне озадаченным. Од никак не мог понять, почему это все приятели, которые только что вышли из-за стола, вдруг вернулись?
— А что это вы здесь делаете? — с глупейшим видом поинтересовался он.
— Мы привели женщину. Красотка еще та, — ответил один из господ, поддерживающих Ромару, — а главное, и ходить за ней далеко не пришлось. Потому что Господь или те добрые ангелы, про которых ты всегда болтаешь, Джошуа, принесли ее сюда и положили прямо на ступеньки перед дверью.
— Ангелы? Какие ангелы? — не понял Джошуа.
— Эй, кто-нибудь, прочистите ему мозги, — скомандовал господин, нашедший Ромару.
— Похоже, он так набрался, что забыл, как проводить службу, — раздался чей-то громкий голос.
— А вот и неправда, я могу отслужить любую, — оскорбление возразил Джошуа, — любую, какую хотите. Потому что я священник! Поняли? Я настоящий слуга Господа, а если кто-то сомневается…
— Ну ладно, ладно, старик, успокойся, мы все прекрасно знаем, что ты священник, — миролюбиво заговорил первый джентльмен, — и сейчас нам нужна свадебная церемония. Ты слова-то помнишь?
— Конечно! Само собой! Кто-то сомневается?
— Нет! Никто! — загомонили все вокруг. — Ну давай же, начинай. Скажи Тренту, что мы уже нашли ему невесту.
Услышав свое имя, молодой человек, сидевший у края стола, поднял голову.
— Что? Что такое? О чем это вы здесь болтаете? — спросил он. Судя по голосу, Трент был не так пьян, как остальные.
— Мы нашли как раз то, что тебе нужно, Трент! Самую уродливую женщину в Лондоне! А как ты, не раздумай жениться на такой красотке? Или берешь свои слова обратно?
— Трент всегда выполняет свои обещания, — заявил другой джентльмен, — такой уж он человек. Я уже говорил это и могу повторить еще раз; Трент всегда держит слово
— Конечно, я сделаю то, что сказал, — подтвердил Трент, — и покажу этой проклятой женщине, что я не игрушка и со мной нельзя так шутить! Клянусь, я женюсь раньше, чем она выйдет замуж! Как я сказал, так и будет!
— Тогда тебе надо жениться прямо сейчас. Невесту мы уже привели. Ты только посмотри на нее, Трент. Более уродливого существа во всем свете не найти!
— Чем страшнее, тем лучше, — гневно ответил Трент.
— Что же ты, Джошуа, давай, начинай, — закричал один из господ, — хоть на ноги-то поднимись! Выйди из-за стола. Мы не дадим тебе упасть, не бойся.
Он отодвинул от стола один из стульев с высокой спинкой. Двое других подвели к этой подпорке Джошуа и сами встали по бокам.
— Тебе нужен молитвенник?
— Я и без него обойдусь, — с пьяным достоинством ответил Джошуа. — Как зовут невесту?
В комнате повисло испуганное оцепенение. Все молча переглядывались, пока не обнаружили, что джентльмен, зашедший в комнату последним, держит в руках вещи Ромары, которые он подобрал на тротуаре. Кто-то открыл сумку и высыпал ее содержимое на стол. Там было три золотых соверена, немного мелочи, носовой платок, ключ и письмо. Один из гуляк взял его в руки и принялся рассматривать мутными от возлияний глазами.
— Что там написано? — раздались нетерпеливые возгласы.
— Письмо адресовано мисс… Ромаре Шелдон, — с трудом разобрал он.
— Значит, это и есть ее имя! — Удовлетворенно воскликнул один из приятелей. — С чего бы это она стала носить в своей сумке чужое письмо?
— Ромара — странное имя, никогда раньше я такого не слышан.
— Да какая разница! Джошуа, ты слышал? Джошуа! Невесту зовут , Ромара.
— Ро-ма-ра, — медленно по слогам повторил Джошуа.
— Да что ты пристал к нему, Джошуа все прекрасно соображает, — раздался очередной нетрезвый возглас. — Лучше помоги Тренту встать рядом с невестой.
Немного повозившись, приятели подняли Трента и поставили егод рядом с Ромарой.
Поделиться книгой: