Помоги проекту - поделись книгой:
Ко мне пригласили гипнотизера, он всё время требовал смотреть ему в глаза и повторял:
– Вы виновны.
Заставляли подписать донос, ложь на брата, только что вернувшегося с войны.
Молилась, просила помощи, вдруг вспомнила слова Матушки, что против гипноза нужно читать «Живый Помощи» (псалом 90).
Я без страха смотрела и молилась.
Гипнотизёр вышел из себя, кричал, вены вздулись от напряжения на лице, потом повалился на кожаный диван и сказал:
– Я ничего с ней сделать не могу».
Ксения Ивановна Сифарова, родственница брата блаженной Матроны рассказывала, как однажды Матрона сказала матери: «Я сейчас уйду, а завтра будет пожар, но ты не сгоришь». И действительно, утром начался пожар, чуть ли не вся деревня сгорела, затем ветер перекинул огонь на другую сторону деревни, и дом матери остался цел.
Она шла по храму после причастия и знала, что к ней подойдет женщина, которая отнимет у нее способность ходить. Так и случилось. «Я не избегала этого – такова была воля Божия».
Еще в раннем возрасте Матрона предсказала революцию, как «будут грабить, разорять храмы и всех подряд гнать».
Односельчанка Матроны, Евгения Ивановна Калачкова, рассказывала, что перед самой революцией одна барыня купила дом в Себино, пришла к Матроне и говорит: «Я хочу строить колокольню». «Что ты задумала делать, то не сбудется», – отвечает Матрона. Барыня удивилась: «Как же не сбудется, когда все у меня есть – и деньги, и материалы?» Так ничего с постройкой колокольни и не вышло.
Ксения Потапова вспоминает: «Однажды идем с сестрой к Матроне для разговора. Сестра говорит: «Сколько я к Матренушке хожу, я бы за это время у любого врача вылечилась». Пришли, а Матрена говорит: «Что ж, Матренушка сидит в окне и зовет – идите ко мне? Сколько врачей-то в Москве, идите к ним». – «Матренушка, простите». – «Вот ходи́те, а обо мне не разговаривайте».
Однажды Матрона попросила мать передать священнику, что у него в библиотеке, в таком-то ряду, лежит книга с изображением иконы «Взыскание погибших». Батюшка очень удивился. Нашли икону, а Матронушка и говорит: «Мама, я выпишу такую икону». Мать опечалилась – чем же платить за нее? Потом Матрона говорит матери:
«Мама, мне все снится икона «Взыскание погибших». Божия Матерь к нам в церковь просится». Матронушка благословила женщин собирать деньги на икону по всем деревням. Среди прочих жертвователей один мужик дал рубль нехотя, а его брат – одну копейку на смех. Когда деньги принесли к Матронушке, она перебрала их, нашла этот рубль и копейку и сказала матери: «Мама, отдай им, они мне все деньги портят».
Когда собрали необходимую сумму, заказали икону художнику из Епифани. Имя его осталось неизвестно. Матрона спросила у него, сможет ли он написать такую икону. Он ответил, что для него это дело привычное. Матрона велела ему покаяться в грехах, исповедаться и причаститься Святых Христовых Тайн. Потом она спросила: «Ты точно знаешь, что напишешь эту икону?» Художник ответил утвердительно и начал работу. Прошло много времени, наконец он пришел к Матроне и сказал, что у него ничего не получается. А она отвечает ему: «Иди, раскайся в своих грехах». Духовным зрением она видела, что есть еще грех, который он не исповедал. Он был потрясен, откуда она это знает. Потом снова пошел к священнику, покаялся, снова причастился, попросил у Матроны прощения. Она ему сказала: «Иди, теперь ты напишешь икону Царицы Небесной».
Матрона ходила встречать икону за четыре километра, ее вели под руку. Вдруг она сказала: «Не ходите дальше, теперь уже скоро, они уже идут, они близко». Слепая от рождения говорила как зрячая: «Через полчаса придут, принесут икону». Действительно, через полчаса показался крестный ход.
Одна женщина, работавшая в храме Ризоположения в Москве, часто ходила к Матроне и вспоминала потом, как та ей говорила: «Я в вашей церкви все иконы знаю, какая где стоит».
В четырех километрах от Себино жил мужчина, у которого не ходили ноги. Мaтрона сказала: «Пусть с утра идет ко мне, ползет. Часам к трем доползет». Он полз эти четыре километра, а от нее пошел на своих ногах, исцеленный.
3инаида Жданова вспоминает: «Матушка была совершенно неграмотная, а все знала. В 1946 году я должна была защищать дипломный проект «Министерство военно-морского флота» (я тогда училась в архитектурном институте в Москве). Мой руководитель, непонятно за что, все время меня преследовал. За пять месяцев он ни разу не проконсультировал меня, решив «завалить» мой диплом. За две недели до защиты он объявил мне: «Завтра придет комиссия и утвердит несостоятельность вашей работы!» Я пришла домой вся в слезах: отец в тюрьме, помочь некому, мама на моем иждивении, одна надежда была – защититься и работать.
Матушка выслушала меня и говорит: «Ничего, ничего, защитишься! Вот вечером будем пить чай, поговорим!» Я еле-еле дождалась вечера, и вот матушка говорит: «Поедем мы с тобой в Италию, во Флоренцию, в Рим, посмотрим творения великих мастеров…» И начала перечислять улицы, здания! Остановилась: «Вот палаццо Питти, вот другой дворец с арками, сделай так же, как и там – три нижних этажа здания крупной кладкой и две арки въезда». Я была потрясена ее ведением. Утром прибежала в институт, наложила кальку на проект и коричневой тушью сделала все исправления. В десять часов прибыла комиссия. Посмотрели мой проект и говорят: «А что, ведь проект получился, отлично выглядит – защищайтесь!»
Москву блаженная очень любила, говорила, что «это святой город, сердце России».
Зинаида Жданова рассказывала, какие лишения порой приходилось претерпевать блаженной: «Я приехала в Сокольники, где матушка часто жила в маленьком фанерном домике, отданном ей на время. Была глубокая осень. Я вошла в домик, а в домике – густой, сырой и промозглый пар, топится железная печка-буржуйка. Я подошла к матушке, а она лежит на кровати лицом к стене, повернуться ко мне не может, волосы примерзли к стене, еле отодрали. Я в ужасе сказала: “Матушка, да как же это? Ведь вы же знаете, что мы живем вдвоем с мамой, брат на фронте, отец в тюрьме и что с ним – неизвестно, а у нас – две комнаты в теплом доме, сорок восемь квадратных метров, отдельный вход; почему же вы не попросились к нам?” Матушка тяжело вздохнула и сказала: “Бог не велел, чтобы вы потом не пожалели”».
Анна Прохорова вспоминала: «Когда началась война, я собралась в Себино. Взяла билет и перед отъездом зашла к Матроне. «Я еду домой». – «Нет, ты домой не езди». – «А я уже билет взяла». – «А кто тебе разрешил?» – «Я боюсь, тут бомбежки». – «Там еще хуже будет». Я упрямая была, не слушалась. А Матрона говорит: «Ну, потужишь и обратно приедешь». Так и вышло, как Матрона сказала. Вернулась я в Москву в 1947 году».
Матронушка говорила: «Победа будет за нами. Москву враг не тронет, она только немного погорит. Из Москвы уезжать не надо».
Ксения Ивановна Сифарова рассказывала, что племянник Матроны Иван жил в Загорске. И вдруг она мысленно вызывает его к себе. Пришел он к своему начальнику и говорит: «Хочу у вас отпроситься, прямо не могу, надо мне к моей тете ехать». Он приехал, не зная, в чем дело. А Матрона ему говорит: «Давай, давай, перевези меня скорей в Загорск, к теще своей». Только они уехали, как пришла милиция. Много раз так было: только хотят ее арестовать, а она накануне уезжает.
Зинаида Карпина вспоминала: «У моей мамы в Москве был брат. Она как-то к нему приехала и спрашивает у Матронушки: «Я еще ночку ночую?» – а Матрона говорит: «Тебе надо уезжать, а то тебя обокрадут». Мама не послушалась, а как приехала – узнала, что нас обокрали».
Прасковья Аносова вспоминала: «Я в молодости была сильно порченая. Меня как при эпилепсии било, припадки мучили. Матрона дала мне свою водичку и сказала: «Все пройдет». И в шестнадцать лет поставила меня на ноги».
Анна Филипповна Выборнова вспоминает такой случай. Однажды пришел милиционер забирать Матрону, а она ему и говорит: «Иди, иди скорей, у тебя несчастье в доме! А слепая от тебя никуда не денется, я сижу на постели, никуда не хожу». Он послушался. Поехал домой, а у него жена от керогаза обгорела. Но он успел довезти ее до больницы. Приходит он на следующий день на работу, а у него спрашивают: «Ну что, слепую забрал?» А он отвечает: «Слепую я забирать никогда не буду. Если бы слепая мне не сказала, я бы жену потерял, а так я ее все-таки в больницу успел отвезти».
Как-то в 1939-м или 1940-м году Матрона сказала: «Вот сейчас вы все ругаетесь, делите, а ведь война вот-вот начнется. Конечно, народу много погибнет, но наш русский народ победит».
В начале 1941 года двоюродная сестра 3инаиды Ждановой Ольга Носкова спрашивала у матушки совета, идти ли ей в отпуск (давали путевку, а ей не хотелось ехать отдыхать зимой). Матушка сказала: «Нужно идти в отпуск сейчас, потом долго-долго не будет отпусков. Будет война».
После войны Матронушка говорила про Себинскую церковь: «Откроется церковь, куда она денется, откроется».
Прасковья Сергеевна Аносова, часто посещавшая в психиатрической лечебнице своего брата, вспоминает: «Однажды, когда мы ехали к нему, с нами ехал мужчина с женой – дочь из больницы выписывать. Обратно мы опять ехали вместе. Вдруг эта девушка (ей было 18 лет) начала лаять. Я и говорю ее маме: «Жаль мне вас, мы мимо Царицыно едем, давай завезем дочку к Матронушке». Отец этой девушки, генерал, сначала и слышать ничего не хотел, говорил, что все это выдумки. Но жена его настояла, и мы поехали к Матронушке… И вот стали девушку подводить к Матронушке, а она сделалась как кол, руки как палки, потом стала на Матронушку плевать, вырывалась. Матрона говорит: «Оставьте ее, теперь она уже ничего не сделает». Девушку отпустили. Она упала, стала биться и кружиться по полу, ее стало рвать кровью. А потом эта девушка уснула и проспала трое суток. За ней ухаживали. Когда она очнулась и увидела мать, то спросила: «Мама, где мы находимся?» Та ей отвечает: «Мы, дочка, находимся у прозорливого человека». И все ей рассказала, что с ней было. И с этого времени девушка совершенно исцелилась».
Часто Матрона накладывала руки на голову и говорила: «Он, он, сейчас я тебе крылышки подрежу, повоюй, повоюй пока!» «Ты кто такой?» – спросит, а в человеке вдруг зажужжит. Матушка опять скажет: «Ты кто?» – и еще сильнее зажужжит, а потом она помолится и промолвит: «Ну, повоевал комар, теперь хватит!» И человек уходит исцеленный.
3инаида Жданова рассказывает, что в 1946 году в их квартиру, где жила тогда Матрона, привели женщину, которая занимала высокое положение. У нее сошел с ума единственный сын, муж погиб на фронте, сама она, конечно, была безбожницей. Она ездила с больным сыном в Европу, но известные врачи помочь ему не смогли. «Я пришла к вам от отчаяния, – сказала она, – мне идти некуда». Матрона спросила: «Если Господь вылечит твоего сына, поверишь ли ты в Бога?» Женщина сказала: «Я не знаю, как это – верить». Тогда Матрона попросила воды и в присутствии несчастной матери стала громко читать над водой молитву. Подавая ей затем эту воду, блаженная сказала: «Поезжай сейчас в Кащенко (психиатрическая больница в Москве), договорись с санитарами, чтобы они его крепко держали, когда будут выводить. Он будет биться, а ты постарайся плеснуть этой водой ему в глаза и обязательно попади в рот».
Зинаида Владимировна вспоминает: «Через некоторое время мы с братом стали свидетелями, как эта женщина вновь приехала к Матроне. Она на коленях благодарила матушку, говоря, что теперь сын здоров. А дело было так. Она приехала в больницу и все сделала, как матушка велела. Там был зал, куда с одной стороны барьера вывели ее сына, а она подошла с другой стороны. Пузырек с водой был у нее в кармане. Сын бился и кричал: «Мама, выброси то, что у тебя лежит в кармане, не мучай меня!» Ее поразило: откуда он узнал? Она быстро плеснула водой ему в глаза, попала в рот, вдруг он успокоился, глаза стали ясными, и он сказал: «Как хорошо!» Вскоре его выписали».
Анна Выборнова: «Когда Матрона умерла, моя мама была еще жива. Когда к нам пришла телеграмма, у мамы были какие-то дела, и она не поехала на похороны. И после этого все она тужила: «Дочка! Что ж это я не поехала? Поленилась!» А вскоре приснился ей сон. Матрона ей говорит: «Что же ты поленилась, не приехала? Ну, пойдем, я тебя повожу, покажу все». И вот она ей во сне показала, за что умершие мучаются. Кто много говорит, смеется, тому хуже всего – язык на сковородке горячей. Мама ей говорит: «Я страшусь!» И много она так ее водила. Еще помнит: там был забор, а за забором люди в огне кипят, только головы торчат. Мама рассказывала: «Я тогда даже вскрикнула, в сторону отвернулась, вроде как не хочу даже смотреть». Вот какие вещи она ей показала. Мама долго не могла забыть этот сон».
Матушка почитала покойного священника Валентина Амфитеатрова. Говорила, что он велик перед Богом и что на могилке своей он помогает страждущим, некоторых из своих посетителей посылала его могиле за песочком.
В дни демонстрации матушка просила всех не выходить на улицу, закрывать окна, форточки, двери – полчища демонов занимают все пространство, весь воздух и охватывают всех людей. Может быть, блаженная Матрона, часто говорившая иносказательно, хотела напомнить о необходимости держать закрытыми от духов злобы «окна души» – так святые отцы называют человеческие чувства.
Инна Чижик вспоминала: «Матушка читала мысли людей, как открытую книгу. Я, когда лежала в первый день у нее на постели, подумала, что не встану, не буду ходить, а она мне говорит: «Через три дня ты пойдешь сама, своими ногами, а тех, кто мне не верит, я отсылаю домой». Я тяжело засыпала, а она мне говорит: «Ты плохо засыпаешь. Сейчас ты быстро уснешь, будешь спать и сны хорошие видеть!» Она могла читать мысли на расстоянии. При мне она подозвала женщину, которая за ней ухаживала, и начала считать на своих пальчиках – как сейчас вижу, они такие пухленькие, маленькие, – отсчитала и говорит: «Ты пойди к очереди, отсчитай тринадцатую в очереди. Пусть она ищет другую, которая ей поможет». Денег не брала, брала продукты, да и то только свои, домашние, и раздавала их в те дома, куда она посылала вечером ночевать оставшихся людей. Никого на улице на ночь не оставляла, обо всех заботилась».
В годы после революции 3инаида Жданова спрашивала матушку: «Как же Господь допустил столько храмов закрыть и разрушить?» А матушка отвечала: «На это воля Божия, сокращено количество храмов потому, что верующих будет мало и служить будет некому». «Почему же никто не борется?»
В Царицыне была церковь, небольшая, но хорошая. Когда церковь ломали, хотели забрать колокол. Матрона сказала: «Ну, хорошо, пускай попробуют, только они все погибнут, а в храм не войдут». Из райисполкома прислали четырех комсомольцев. Они взяли лестницу, полезли за колоколом. И тут откуда-то плита отвалилась и прибила их всех. Церковь закрыли.
Зинаида Жданова вспоминает: «Я, матушка, вышла замуж». А она на это: «Как же ты не спросила меня! Брось его!» – «А я же дала клятву Богу быть ему верной женой». А она мне: «Я этот грех беру на себя, а ты поезжай домой; муж твой дома – заболел. Приедешь и сразу же скажи: «Боря, дай мне прочесть письмо от Тани», – прочтешь и бросай мужа! А то, что он спас твоего брата, так он и так бы тебе это сделал». Всю дорогу от Сокольников я ехала и плакала – разрушить жизнь, на иждивении престарелая мать, институт не кончила! Приезжаю, муж заболел – дома; я вхожу в комнату и сразу же: «Боря, дай мне письмо от Тани». Он достал механически конверт из кармана и тут же в ужасе требует его обратно: «Как ты узнала? Я только что получил это письмо». Письмо было от официантки Тани, с которой он проводил время. Так я бросила мужа.
Мария Игнатьева: «Мама была еще молодая и очень болела. Врачи болезни у нее не находили, и она страдала семь лет. Отец мой дошел до Москвы, где один профессор сказал, что болезни нет никакой, надо молиться Богу. Мама во сне слышала голос: «Тебя вылечит себинская Матрона». Она стала спрашивать о ней, и ей сказали, что в Себино есть прозорливая слепая девушка. Отец сразу не поехал. Сон снился три раза, и тогда отец поехал. Когда они въехали в село, то не знали, где ее дом. Вдруг на крылечко вышла женщина, он не успел еще у нее спросить, где живет Матрона, как женщина спросила: «Вы из Клекотков? Идите быстрее, вас ждет Матрона». Перед нами шли две девушки и говорили: «Пойдем к слепой девке. Что она нам наболтает?» Когда они зашли, Матрона им сказала: «Что я вам наболтаю, слепая девка?» – и не приняла их, а сказала: «Мне нужна эта женщина», – и позвала маму. Маме сказала: «Я тебя вылечу. У тебя есть две девочки, привези их ко мне». Но мама выздоровела и забыла про девочек. Они вскоре заболели скарлатиной. Одна умерла, а другая выздоровела, но потом всю жизнь болела странной болезнью. Она не могла учиться и работать. Потом мама вспоминала о Матроне, но ее взяли в Кунцево, так сказали.
До самой своей смерти мама вспоминала Матрону и всем рассказывала о ней».
Ксения Потапова вспоминала: «Пришла я к ней без креста – боялась я его носить. У нее была послушница, она и спрашивает: «А крест-то на тебе есть?» Матрона за нее отвечает: «Кто ей давал-то. Они все кресты побросали, только ищут здоровья, чтоб им Бог дал». Послушница мне и говорит: «Ты надень крест, тогда приходи. Ты к кому пришла без креста?»
Инна Чижик рассказывала: «Вдруг открывается дверь, выходит женщина, которая ухаживала за матушкой, проходит всю очередь, подходит к отцу и говорит: «Берите девочку и идите за мной». Я лежала в машине. Отец взял меня на руки и внес в дом. Матушка велела оставить меня на три дня. Она сказала ему: «Через три дня ты за ней приедешь, и она пойдет с тобой до машины». Матушка сидела на металлической кровати, обложенная подушками. Меня она велела положить к ней на кровать, так, чтобы она могла достать мои руки. Как сейчас вижу ее: в белом платочке в мелкий синий горошек, платье темно-синее тоже в мелкий горошек, пуговички на груди. Ручки маленькие, пухленькие, рукава у платья на резинке, глазницы пустые. Комната была вся в иконах. Свет как бы отражался от икон, и от матушки как будто исходили свет и тепло. Комната была наполнена этим светом. Я лежала рядом с ней на постели, а матушка вела прием посетителей. Я чувствовала, что матушка будто вошла в меня, мне передавалось ее тепло, ее боголюбие, ее любовь.
В первый день матушка постоянно держала меня то за одну, то за другую руку, непрестанно поглаживая, и я чувствовала, как теплели мои руки и как они отходили.
На второй день матушка позвала ухаживающую за ней женщину и сказала ей: «Поставьте ее на пол, а то она залежалась». Она мне так ласково говорит: «Залежалась ты, залежалась!» Я очень испугалась, ведь я лежала без движения год. Женщина меня поддержала, и я встала на ноги и стояла у кровати, на которой сидела матушка. Потом она велела положить меня на кровати, чтобы она могла доставать руками до моих ног. День она принимала посетителей и поглаживала мои ноги, а ночи мы с ней были вдвоем. Она немного дремала, сидя в подушках, очень много молилась и гладила, гладила мои ноги и руки.
На третий день матушка сказала мне, чтобы я немного прошлась, попросила женщину помочь мне, она мне помогла передвигать ноги. Мне было очень страшно. Матушка говорила мне: «Двигай, двигай ногами, они у тебя ходячие».
Пришли к Матроне две женщины из Бирюлева, а одна была хулиганка и стала Матрону щипать. А матушка говорит: «Зачем вы меня щиплете? Я не ваша, я от Бога». А потом поворачивается к нам и говорит: «Ну, что они пришли? Одна мочевым пузырем страдает, а почему? Она хочет от четверых детей мужа отбить, читает о нем молитвы за упокой».
Прасковья Аносова вспоминала: «Мне она сказала, что будет у нас много детей и что муж мой умрет, и я останусь одна с детьми. А он в то время был еще здоровый. Народилось у нас с ним шестеро детей. И вот нашли у мужа рак желудка, и 28 марта 1961 года он умер. Когда у меня родился седьмой – мальчик, Юрочка, Матрона мне сказала: «Он у тебя жить не будет. Бог возьмет его к себе». А мальчик был удивительный, не по возрасту разумный. Умер он в год с месяцем.
Зинаида Жданова вспоминала: «Она предсказала необычную судьбу моей маме. Мать по тем понятиям была старой девой, 28 лет, некрасивой и безграмотной, женихов у неё не было. Бабка моя однажды прибежала к Матроне и говорит:
– Приехал жених – вдовец (жена умерла, оставив четырёх детей) сватать Евдокию. Как быть?
Матушка как цыкнет на бабушку:
– Никакого жениха! Ты знаешь, какая судьба у твоей Дуни? Вот какой у неё будет жених – барин с усиками.
Погладила усики, как будто смотрелась в зеркало, – у папы была такая привычка.
Матронушка сказала маме:
– Поезжай в Москву, устраивайся на работу.
Мать приехала в Москву и пошла к моей бабке по отцу, высокого рода, прежде у неё служила сестра моей мамы. Бабушка оставила мою маму на кухне, чёрной кухаркой.
Отец мой, Владимир, красавец и имел невесту княгиню Шухову Ксению Владимировну.
Однажды ночью он услышал голос Спасителя: «Женись на Евдокии».
Спросил у бабушки, есть ли в доме Евдокия…
Поделиться книгой: