Каждый умирает в одиночку

Джеймс Хедли Чейз

Каждый умирает в одиночку

Глава 1

1

Одним приятным солнечным утром в середине марта, около одиннадцати, я подъехал в поместье «Санта-Роза», где поджидал меня его владелец, Джей Франклин Серф.

Когда он позвонил, меня в конторе не было, но Паула Бенсингер, особа, которая ведет мои дела, а также присматривает за мной в особо рискованных случаях, заверила его, что я подъеду в течение часа. Он не дал ей никакой информации, сообщил только, что причина звонка срочная и конфиденциальная, но тот факт, что он владел поместьем «Санта-Роза», не оставлял сомнений, что дело действительно важное. Чтобы содержать в порядке территорию такого размера, нужны немалые деньги, а деньги всегда добавляли Пауле энтузиазма.

К тому времени, как я прибыл в контору, она уже откопала кое-какую информацию на Серфа, а пока я приводил себя в порядок, выудила некоторые факты из газетных вырезок, которые мы храним на всех знаменитостей в Орчид-Сити. Итак, Серф был главой компании «Ред стар навигейшн», осуществлявшей гигантские заготовки леса и морские перевозки по всему Тихоокеанскому побережью. Последние два года он был вдовцом — его жена погибла в дорожно-транспортном происшествии, — и до настоящего момента его жизнь была намного менее увлекательной, чем комната с мумией в музее Парк-Ливингстона. Недавно он женился на манекенщице, и именно это, считала Паула, было возможной причиной, по которой он хотел видеть меня. Она довольно цинично, хотя и справедливо, заметила, что, когда мужчина его возраста и благосостояния влюбляется в манекенщицу и к тому же оказывается таким простаком, что женится на ней, — это является зловещим предзнаменованием.

А если причиной его беспокойства была не его жена, продолжила Паула — она всегда любила иметь альтернативную версию, — тогда, возможно, это его дочь, Натали, запретный плод в возрасте двадцати лет, покалеченный в том же дорожно-транспортном происшествии, в котором погибла ее мать, умеющая наживать врагов так же легко, как ее отец умеет делать доллары.

— Человек набит деньгами, — сделала вывод моя помощница с тоскливым взглядом, который всегда наводит на мысль об огромном состоянии. — Не дай ему подумать, что мы какая-нибудь дешевая конторка, и будь там поскорее. Нам ведь не хочется, чтобы он передумал нанимать нас.

— Услышав твои слова, — направляясь к двери, с горечью заметил я, — любой подумал бы, что этой конторой владеешь ты, а не я. Заправь ленту в свой «ремингтон», а все остальное предоставь мне.

— Да будет тебе известно, что я здесь единственный человек, который делает хоть какую-то работу, — пылко ответила Паула. — Если бы не я…

К этому моменту я находился уже на полпути вниз по лестнице.

Поместье «Санта-Роза» было раем площадью в сто акров, которое состояло из расположенных террасами лужаек, английских парков, плавательного бассейна и множества фонтанов. Это было прелестное роскошное место, если вам нравятся роскошные места. Мне — нет. Если я когда-либо попадаю в подобные миллионерские караван-сараи с золотыми тарелками, мой банковский счет тут же высовывает свою голову и начинает насмехаться надо мной.

Дорога к дому пролегала по извилистой аллее, по пути я мельком увидел отдаленную лужайку, достаточно большую, чтобы на ней можно было играть в поло, и клумбы, от цвета которых было больно глазам. Аллея выходила на широкую бетонированную площадку, где стояли пять или шесть автомобилей, наименьшим из которых был кремовый с небесно-голубым «роллс-ройсом»-конвертибл. Два шофера филиппинца перьевыми щетками смахивали с него пыль, насмешливо улыбаясь друг другу, словно то, что они делали, запрещалось их религией.

Справа от парковки располагался дом — небольшое, скромное строение, в котором размещалось примерно двадцать четыре спальни, с парадным входом, вполне пригодным для того, чтобы сквозь него мог проехать десятитонный грузовик, и террасой с французскими окнами, выходившими на площадку для прогулок, достаточно просторную, чтобы ее мог использовать в качестве взлетной полосы «Б-25».

По пути к парадному входу я натолкнулся на скрытую лоджию, перед которой стояли две большие кадки с красными и желтыми бегониями. Остановившись насладиться видом цветов и немного отдышаться, я поймал себя на том, что украдкой разглядываю девушку в инвалидном кресле, греющуюся на солнце. По поводу моего внезапного появления она не выразила никакого изумления. Ее глубоко посаженные глаза осматривали меня так внимательно, что у меня возникло чувство, что она может прочитать письма в моем бумажнике и подсчитать небольшое количество мелких монет в моем кармане.

Лет примерно двадцати четырех или двадцати пяти, она чем-то напоминала неограненный алмаз, вероятно резкими, жесткими чертами лица. У нее был тот безнадежный, страдальческий взгляд, который обычно бывает у калек, уголки ее тонкого, аккуратного рта были немножко опущены и как будто намекали на насмешку, которая могла быть, а могла и не быть у нее в мыслях. Ее темные, блестящие волосы до плеч слегка завивались на концах. На ней были надеты свободные коричневые брюки и голубой кашемировый свитер, слишком мешковатый, чтобы показать очертания ее фигуры, если она у нее вообще была, в чем лично я сомневался.

Я снял шляпу и вежливо ухмыльнулся, дабы показать ей, что я человек дружелюбный. В ответ не последовало ни улыбки, ни приветствия — ее лицо словно застыло.

— Вы из «Юниверсал сервисез»? — спросила она таким голосом, на котором можно было резать хлеб. У нее на коленях лежала книга, и один худой палец прижимался к ней так, словно она боялась, что слова соскользнут со страницы.

— Леди, именно я и есть «Юниверсал сервисез».

— Тогда вы не должны приближаться к парадному входу, — сообщила она. — Для коммивояжеров вход правее и сзади.

Я поблагодарил ее, но, когда она опустила глаза в книжку, продолжил свой путь.

— Куда вы идете? — повысив голос и строго глядя на меня, требовательно спросила она. — Я сказала, для коммивояжеров вход…

— Правее и сзади, — прервал я ее. — Знаю. Я расслышал вас с первого раза. Между нами и бегониями, мисс Серф, он мог бы быть левее и спереди. Он мог бы быть на крыше или под фонтаном. Меня это не особенно интересует. В один из дней, когда у меня будет время, я взгляну на него. Возможно, он стоит того. Я внесу его в свой ежедневник после дождика в четверг. Спасибо за предложение.

Но она уже снова нагнулась над книжкой, очевидно не слушая. Ее длинные, темные локоны свесились ей на лицо. Какая жалость. Я мог поспорить, она выглядела так, словно проглотила пчелу.

Кажется, оставаться на месте дольше смысла не было. Так как ее не волновало, здесь я или нет, я, уже слегка вспотев, продолжил свой длинный путь к парадному входу, размышляя о том, что она определенно не принадлежит к тому типу девушек, которых вы приглашаете в пивную, надеясь, что они покажут вам свои подвязки.

Дворецкий, открывший дверь, был высоким, по-царски выглядевшим мужчиной с лицом вышедшего на пенсию политического деятеля и с манерами епископа. Когда я представился, он сообщил, что мистер Серф ожидает меня. Он провел меня сквозь холл, который был чуть меньше, чем станция «Пенсильвания». Вдоль прохода к лифту, поднявшему нас на два этажа, стояли доспехи и скрещенные мечи. От лифта я проследовал за его натянутой спиной, отмахав еще одну милю по коридору, ведущему к комнате с видом на переднюю лужайку и на океан, которая, несомненно, являлась кабинетом великого человека.

— Я доложу мистеру Серфу, что вы прибыли, сэр, — отчеканил дворецкий, отвесив формальный поклон. — Он не заставит вас долго ждать.

Он удалился, волнуясь так же, как снежинка, которая ложится на вашу шляпу.

2

Джей Франклин Серф выглядел именно так, как должен был выглядеть настоящий глава компании «Навигейшн», стоивший шесть миллионов долларов. Вокруг него царила надменная и авторитетная атмосфера, не терпевшая никакого вздора. Было совершенно очевидно, что его дорого кормили с тех пор, как он преуспел и разбогател. Он был высок и массивен, кожу покрывал легкий загар, а глаза его были такими же голубыми, как и незабудки, и такими же безличными. Ему было предположительно далеко за пятьдесят, но он пребывал в здравом рассудке и вообще был в форме. От шапки его редеющих волос до ранта его сверкающих ботинок он был воплощением человека, творившего добро.

Бодро войдя в комнату, он закрыл дверь и оглядел меня так, как миллионеры рассматривают предложение, которое, возможно, будет стоить им денег.

— Вы Маллой? — рявкнул он, и я подумал о том, что при звуке его голоса наверняка многие из его служащих готовы упасть на колени.

Я подтвердил, что это именно я, и стал ждать. Я достаточно долго проработал с миллионерами, чтобы знать, что если есть вещь, которую они ненавидят больше, чем быть покусанным собакой, так это прислушиваться к чьему-либо голосу, кроме их собственного.

— Из «Юниверсал сервисез»? — продолжил он, желая удостовериться во всех фактах.

— Верно, мистер Серф.

Он невнятно хрюкнул и с сомнением уставился на меня. Он явно хотел что-то сказать, но передумал и вместо этого подошел к окну и уставился вдаль, вероятно глубоко задумавшись. Если только он не заплатил и за пейзаж и теперь не захотел отдачи от денег.

Затем внезапно, не поворачиваясь, он произнес:

— О вашей организации. Я догадываюсь, чем вы занимаетесь, однако я слышал это из вторых уст. Я хочу знать детали.

— Конечно, — кивнул я, жалея о том, что не получаю по десять долларов каждый раз, когда меня спрашивают об этом. — Возможно, вас заинтересует история о том, как образовалась моя организация. Кто-то однажды сказал, что миллионерам нужны определенные услуги. Чем ты богаче, тем больше зависишь от других людей, сказал один парень, и он был прав. Когда я демобилизовался из армии, у меня не было никаких перспектив и денег, но я вспомнил, что сказал мне этот парень. Тогда я решил предоставить миллионерам такие услуги. В результате появилась «Юниверсал сервисез», которая отмечает свой третий день рождения на следующей неделе. Я не питаю иллюзий на тот счет, что идея была такой уж блестящей. Никак нет, но она принесла мне немного денег и много веселья.

Моя организация возьмется за любую работу по желанию клиента. Не важно, насколько велика работа и насколько она законна и этична — мы делаем все: от организации развода до доставки белого слона. С момента как мы начали, я и мой персонал работали с шантажистами, следили за наркоманами, брали кучку студентов в кругосветное путешествие, выхаживали незаконных детей, убили медведя-гризли для клиента, который хотел похвастаться своими охотничьими трофеями, и решили одну маленькую проблему для молодой женщины, любившей слишком часто ходить во сне. Тот тип проблем, которыми мы занимаемся, люди обычно очень хотят разрешить, но не могут. Как только я начинаю работать с клиентом, я беру его под защиту. Как только заплачен гонорар, а он довольно-таки крупный, больше не будет никаких других затрат и доплат. Это услуги для миллионеров, поэтому мы гарантируем конфиденциальность.

Когда я остановился, чтобы перевести дыхание, он несколько раздраженно заметил:

— Да-да, я слышал что-то в этом роде.

Потом отошел от окна.

— Садитесь. Что вы будете пить?

Я присел и ответил, что не буду ничего пить, но, возможно, он знал, что я поддразниваю его, потому что подошел к хорошо оснащенной стойке для коктейлей и с завидной легкостью и скоростью приготовил две порции виски с содовой и со льдом. Один стакан он поставил в пределах моей досягаемости, другой держал в руке и смотрел на него так, словно не был уверен, что с ним надо делать.

— Если я чем-то могу вам помочь, — продолжил я, чтобы расшевелить его, — я буду рад это сделать, и вы можете быть уверены в конфиденциальности и эффективности.

Он, нахмурившись, взглянул на меня и отрезал:

— Я не послал бы за вами, если бы не нуждался в помощи. У меня для вас есть работа. Ничего сверхъестественного. По крайней мере, ничего сверхъестественного для вас. А вот для меня, боюсь, да.

Он снова взял очередной продолжительный тайм-аут для размышлений, а я тем временем попробовал виски. Напиток оказался достаточно крепким, чтобы сбить с ног мула средних размеров.

— Перед тем как перейти к деталям, я хочу узнать вашу реакцию на мою странную находку, — внезапно сказал он. — Пойдемте со мной. Я хочу вам кое-что показать.

Он провел меня в просторную спальню. Комнату явно занимала женщина — об этом я догадался по искусно сделанному туалетному прибору на столике с зеркалом и по изобилующим вокруг различным женским безделушкам.

Он подошел к одному из больших встроенных комодов — впечатляющее сочетание ореха и тонированного стекла, — открыл дверцу, вытащил наружу чемодан из свиной кожи, поставил его у моих ног и отошел:

— Откройте его и взгляните на содержимое.

Я присел на корточки и, щелкнув замками, открыл чемодан. Он был наполовину заполнен самой странной коллекцией вещей, которую я когда-либо видел; портсигары, кожаные бумажники, пара бриллиантовых колец, три туфли, которые не подходили друг к другу, набор ложек с названиями шикарных ресторанов, отчеканенных на них, полдюжины зажигалок, на некоторых из них были выгравированы инициалы, несколько пар шелковых чулок с ярлыками, ножницы, пара перочинных ножей, один с золотой рукоятью, три перьевых ручки и статуэтка обнаженной женщины из жадеита.

Я перебрал странную коллекцию, и, так как мистер Серф не потрудился дать никакой информации, я сложил вещи обратно и вернул чемодан на место в комод.

— Я хотел, чтобы вы на это посмотрели, — спокойно сообщил он. — А теперь мы можем вернуться в другую комнату.

Когда мы зашли в кабинет и присели, он спросил:

— Что вы думаете об этом?

— Если бы не непарные туфли и ложки, я бы не придал этому особого значения, но так это похоже на склад клептомана. Я этого не утверждаю, но это возможно.

— Именно так показалось и мне, — произнес Серф и сделал глубокий вдох.

— Если, однако, это не какая-нибудь шутка, — пожал я плечами.

— Это не шутка. — Внезапно его голос стал едким. — После нашей свадьбы мы с моей женой несчетное количество раз приглашались в частные дома. Большинство из этих вещей принадлежит людям, которых мы знаем. Статуэтка из жадеита — миссис Сидни Клегг. Я помню, видел ее в одной из ее комнат. Золотой перочинный нож — собственность Вилбура Рискайнда, романиста. Ложки из некоторых ресторанов, которые мы посещали. Нет, я боюсь, это не шутка.

— И вы хотите, чтобы я над этим поработал?

Перед тем как ответить, он взял сигару и закурил.

Его рука заметно дрожала.

— Да, я хочу, чтобы вы поработали над этим, — наконец выдавил он.

В воздухе повисла длинная пауза.

— Это очень неприятная находка, — хмуро глядя на сигару, продолжил он. — Дело в том, что я многого не знаю о моей жене.

Он произносил слова медленно, голос его был суров и безразличен.

— Она была манекенщицей у Симеона в Сан-Франциско. Я встретил ее на показе мод.

Он замолчал и пригладил волосы, которые и так были аккуратно зачесаны.

— Не прошло и трех недель, как мы поженились, это произошло около четырех месяцев назад. Свадьба была тихой, даже секретной, если хотите. Новости об этом только начинают просачиваться в свет.

— Почему свадьба была секретной?

Он подвинулся вперед и затушил сигару. Это было экспрессивное движение, и оно мне сказало, что он в настроении крушить черепа.

— Моя дочь — по жизни взвинченный человек, очень невротичный тип девушки. Ее мама была очень привязана к ней. Когда она погибла, это стало большим потрясением для Натали. Именно ради нее я решил сыграть тихую свадьбу.

Я задумался:

— Я так понимаю, ваша дочь и миссис Серф не совсем ладят друг с другом.

— Они совсем не ладят друг с другом, — подтвердил он, и уголки его рта опустились. — Но это к делу не относится. Все, что я хочу узнать, — не клептоманка ли моя жена.

— А вы не спрашивали об этом у самой миссис Серф?

Это было достаточно очевидным по тому, как он смотрел на меня. Мне стало ясно, что эта идея не приходила ему в голову.

— Конечно же нет, и не собираюсь. Она не особенно легкий человек в общении.

— Это может быть попыткой дискредитировать миссис Серф. Я не знаю, рассматривали ли вы это с такой точки зрения. Ведь подкинуть эти вещи в ее комод не слишком сложно.

Он сидел очень спокойно, внимательно глядя на меня.

— И кто, по вашему предположению, мог это сделать? — холодно спросил он.

— Вам лучше знать, чем мне. Моя работа — указывать на проблемы. Миссис Серф и ваша дочь не ладят друг с другом. Это проблема.

На его лице отобразилось еще большее волнение, а в глазах появился нехороший блеск.

— Вы не будете вмешивать в это мою дочь! — гневно выкрикнул он.

— Вы сами это сделаете. Обязательно. Если вы так чувствуете.

Я дал ему несколько секунд на то, чтобы остыть. Затем спросил:

— Что вас заставило подойти к комоду миссис Серф в первый раз? Вы ожидали найти этот чемодан или же вы наткнулись на него случайно?

— Я подозреваю, что мою жену шантажируют, — сказал он, с трудом сдерживая гнев. — Я копался в ее вещах в надежде найти некоего рода подтверждение и обнаружил этот чемодан.

— Почему вы думаете, что ее шантажируют?

— Ежемесячно я выделяю ей деньги на расходы. — Он говорил так, словно каждое слово застревало у него в горле. — Намного больше того, сколько ей действительно нужно. Она не привычна к деньгам, и я принял меры предосторожности, договорившись с банком присылать мне копию ее банковской расчетной книжки. Я чувствовал, что должен сохранять чеки на ее расходы первый год или около того нашей совместной жизни. За последний месяц она сняла три очень крупные суммы.

— Насколько крупные? — спросил я, подумав о том, что не очень-то весело быть замужем за подобным типом.

— Пять, десять и пятнадцать тысяч долларов.

— Выплаченных кому-то наличными?

Он помотал головой:

— Чеки на предъявителя.

— И вы думаете, кто-то обнаружил, что миссис Серф украла эти вещи, и шантажирует ее?

— Я думаю, это возможно. — Он сердито посмотрел в окно. — Я хочу, чтобы вы проследили за миссис Серф, когда она пойдет по магазинам. Я не хочу скандала. Если у нее есть склонность воровать, я хочу, чтобы вы сделали так, чтобы она не была арестована. Я хочу, чтобы за ней следили день и ночь и об ее передвижениях докладывали мне. Я хочу знать, с кем она встречается. Особенно — с кем она встречается.