Ремарк и миражи

– Не знаю, внучок. Честное слово, не знаю…. Ладно, ещё Марк Бронштейн. Он всегда был языкастым и бесшабашным, авантюры и риск, прямо-таки, обожал. Да и смертельных врагов наживать – практически на ровном месте – умел…. Но, извините, второй мой соратник, Питер Варгас, которого застрелили в Кордобе? Абсолютно тихий, безобидный и молчаливый малый. Вернее, был безобидным. Да и в «АнтиФа» он – по причине полученного серьёзного ранения – прослужил совсем недолго, наверное, месяца три с половиной…

– Тебя, значит, спрятали, – закурив сигарету, подытожил Роберт. – Что называется, от греха подальше…. А что у нас с четвёртым «мемуаристом»? С Грегори Благоевым?

– И его, можно сказать, успешно и надёжно спрятали, – многозначительно усмехнулся пожилой человек. – То есть, подменили. Сам старина-Грегори сейчас прохлаждается, горя и проблем не зная, на одном из чилийских фешенебельных курортов. А в его городской квартире проживает тщательно-загримированный и хорошо-подготовленный сотрудник «Эскадрона»: ждёт не дождётся, когда к нему в гости заглянет подлый убийца. Ну, и ещё пара дельных ребятишек его страхуют. Как и полагается…. Я знаю, что твоя Инэс улетела в Мендосу. Абсолютно правильное и выверенное решение. Там, конечно же, ей будет гораздо безопасней. Более того, я уже отзвонился «двойнику» Грегори и попросил его – максимально-надолго задержать мою юную родственницу в городе. То бишь, поинтриговать, заинтересовать, покапризничать, в конце-то концов…

– Спасибо за помощь и заботу.

– Не за что…. О чём мы ещё поговорим?

– Расскажи, пожалуйста, как оно всё было, – попросил Роберт. – Ну, тогда, в 1956-1958-ом годах. Чем больше, тем лучше. О чём помнишь, о том и рассказывай. Ничего не пропуская и не забывая о мелочах.

– Попробую, конечно. В том смысле, что постараюсь перехитрить-превозмочь коварный старческий склероз…. Только, сугубо для начала разговора, предлагаю выпить. Ну, за неожиданную встречу. А также за родство наших Душ…. Как ты, Робби, относишься к выдержанному ямайскому рому?

– Сугубо положительно.

Они выпили по чарке, зажевав подсолёными орешками кешью и тонкими ломтиками копчёного бекона, ещё выпили, перекурили, и только после этого старик приступил к рассказу…

Цветастое повествование, чередуясь с уточняющими вопросами, длилось и длилось.

«Ну, и ничего себе!», – время от времени восторгался зачарованный внутренний голос. – «Какие, однако, необычные события происходили тогда. Упасть и не встать. Даже лёгкие завидки берут…. А наш, братец, общий с тобой дедуля – молоток. Орёл натуральный! Вернее, орлан белохвостый… Достойную молодость прожил. Однозначно, достойную…».

Только через два с половиной часа Ганс Моргенштерн, устало проведя ладонью по морщинистому лицу, объявил:

– Всё, внучок, обзорно-историческая лекция завершилась. Из серии: – «Что знал – всё рассказал. Без недомолвок…». Какие у тебя планы – на остаток сегодняшнего дня?

– Спешно отбываю в Буэнос-Айрес, – решил Роберт. – Дела. Важные и безотлагательные…. Кстати, а что и кто изображены на этой картине? – указал рукой на стену. – Какие-то древние каменные плиты-развалины, густо-поросшие тёмно-сиреневыми и ярко-жёлтыми лишайниками. А на фоне этих архаичных развалин о чём-то мирно беседуют двое: высокий «белый» человек в походной одежде, с охотничьим карабином за плечами, и приземистый краснокожий индеец, облачённый в откровенно-мешковатый балахон, пошитый из лоскутов разноцветных лошадиных и коровьих шкур. Северо-восточный край неба – на картине – испещрён цветными широкими полосами с преобладанием жёлто-янтарных и багровых оттенков. Интересная такая живопись…

– Действительно, интересная, спора нет. А ещё и очень занятная…. На этом полотне изображён знаменитейший русский диверсант Александр Крестовский, беседующий с Великим вождём индейского племени теульче. Вышеупомянутая судьбоносная встреча (по словам доньи Мартины Сервантес, которая пожизненно арендовала данный гостиничный номер), состоялась в далёком 1955-ом году, на развалинах древней крепости Кельчуа. Цветные полосы на небе? Это отблески от извержения действующего вулкана, находящегося недалеко от Кельчуа…. Сама крепость? Загадочное и легендарное место. Моя диверсионная группа – в 1957-ом году – проходила мимо этих развалин. Мы даже на пару часов сделали там привал: перекусили, отдохнули, подремали. Только Марк Бронштейн всё лазил по древним плитам – словно бы что-то искал…. А какая тогда непогода стояла – словами не описать: гром гремел непрерывно, изломанные молнии сверкали почти безостановочно, даже пару смерчей «пробежало» рядышком. А, вот, дождя не было. Из чёрных туч так ни единой капли не выпало…. Рассказать тебе, Робби, об Александре Крестовском?

– В следующий раз, дедуля. Извини, но время поджимает.

– Значит, будем прощаться?

– Будем. Но мы ещё обязательно встретимся.

– Конечно же, встретимся, – улыбнувшись, подтвердил старик. – Как же иначе? Я, ведь, с твоей Инни так и не познакомился…. Кстати, а на кого она похожа? И внешне, и внутренне, я имею в виду?

– На горную ламу – с влажными чёрно-фиолетовыми глазами – из заснеженных древних Кордельеров. Или же из не менее заснеженных и древних Анд.

– Неплохо сказано, Робби. Совсем, ей-ей, неплохо…. Может, по «разгонной» чарке? На дорожку?

– Наливай…. Кстати, дедуля, а почему это ты сегодня перешёл на немецкий язык?

– Не знаю, внучок. Не знаю. Как-то само по себе получилось. Наверное, потому, что всех пожилых людей (по-настоящему пожилых и усталых), неуклонно тянет к своим корням. К корням деревьев, растущих на древних родовых кладбищах…

Они выпили и попрощались.

Роберт спустился вниз и прошёл на террасу, где его – за всё тем же ресторанным столиком – дожидались Алекс Никоненко и Луиза Никоненко-Сервантес.

– Как дела? – непринуждённо поинтересовался Никон.

– Замаячил ли свет – в конце туннеля? – подключилась его бойкая дочурка. – В плане подвижек в расследовании, я имею в виду?

– Имеются определённые намётки, не буду скрывать. Но пока только на уровне призрачных ощущений…. А как, юная леди, обстоят ваши дела? Успешно посетили стрелковый тир?

– Более или менее. Из браунинга выбила девяносто семь очков из ста возможных. А, вот, с более тяжёлой «Береттой» не всё так радужно. Надо дополнительно тренировать кисть руки. Дополнительно и настойчиво…. В город, небось, собрались, мистер Ремарк?

– Ага, в Буэнос-Айрес, – подтвердил Роберт. – Пришло время для размышлений и аналитической деятельности.

– Никогда не дружил с этой…м-м-м, с аналитикой, – брезгливо поморщившись, признался Никоненко. – Скучное занятие. Вот, побегать, пострелять, подраться – совсем другое дело. В том смысле, что козырное и достойное настоящего боевика.

– Тебе, папочка, нет никакой нужды – заниматься аналитическими исследованиями, – ехидно улыбнувшись, сообщила Луиза. – С этим видом деятельности мы прекрасно справимся и без тебя.

– Кто это – мы?

– Я, мамочка и прабабушка Мартина. Не сомневайся…

– До встречи, ребята, – попрощался Роберт. – Всего вам хорошего.

– И тебе, «маньячный» инспектор, не хворать. Только не забывай – почаще оглядываться по сторонам.

– Счастливой дороги, дяденька Ремарк…. Папочка, а ты, кстати, ничего не забыл?

– Ах, да, – хлопнул ладонью по лбу Никон. – Память – решето дырявое. Это всё от того, что по голове – во время моей прошлой служебной деятельности – частенько били. И толстенными досками, и камнями-булыжниками, и рифлёными подошвами ботинок, и рукоятками пистолетов…. Держи, Ремарк, подарок, – протянул маленький светлый предмет.

– Что это такое?

– Служебная бляха «Эскадрона смерти». Смело пользуйся, если нужда припрёт. В Аргентине эту штуковину очень уважают. Причём, все, без единого исключения…

Возле «Меблированных комнат Жоржиньо» он припарковался в девятнадцать пятнадцать.

Вылез из «Линкольна», аккуратно захлопнул дверку, поставил автомобиль на сигнализацию, вежливо поздоровался, пройдя через холл гостиницы, с одной из упитанных дочерей хозяина, скучавшей за стойкой, поднялся на второй этаж и, отомкнув дверной замок, оказался в их с Инни апартаментах.

«Надо бы вернуть Морису Мюллеру машину», – напомнил педантичный внутренний голос. – «Негоже так бессовестно эксплуатировать чужую собственность…. Впрочем, зачем человеку со сломанной ногой – автомобиль? Пару-тройку суток запросто обойдётся без него. А, вот, позвонить репортёру надо. Здоровьем, например, поинтересоваться. Но только завтра. На сегодня, напоминаю, у нас запланирован могучий «аналитический штурм». Не стоит отвлекаться на всякие несущественные мелочи…. Ага, мобильник затренькал. Кто это нас беспокоит? Конечно же, она, очаровательнейшая миссис Ремарк, похожая – по мнению некоторых белобрысых оболтусов – на горную ламу. Этому абоненту, братец, надо отвечать всегда. Подчёркиваю, всегда, везде и в любой ситуации…».

– Добрый вечер, любимая, – устало присев на тумбочку для обуви и поднеся мобильный телефон к уху, поздоровался Роберт. – Как долетели? Где обосновались?

– Привет, Робби! – отозвался звонкий женский голосок. – Нормально долетели, без приключений. Заселились в очень уютную гостиницу – здешний таксист посоветовал. Она расположена на зелёной городской окраине, с отличным видом на широкую речку и величественный Чёрный обелиск.

– Что ещё за обелиск такой?

– Пока не знаю. Но очень величественный и абсолютно-чёрный. Завтра обязательно расспрошу – про него – местных жителей. Например, гостиничного портье и горничных…. Слышишь, как Рой гавкает?

– Слышу.

– Это он с тобой здоровается.

– Я так и подумал. И ему – от меня – привет передай. Горячий-горячий.

– Передаю. Рой, тебе горячий привет от хозяина…. Обрадовался, хвостом завилял…. Милый, не стоит, наверное, говорить по телефону открытым текстом? Ведь, нас могут прослушивать?

– Существует такая неприятная вероятность, – подтвердил Роберт. – Действительно, не стоит – открытым…

– Понятно. Значит, докладываю в усечённом виде…. Прилетели, доехали до гостиницы, заселились, пообедали. После этого я позвонила… э-э-э, нашему фигуранту – как ты говоришь в таких случаях. Позвонила, представилась и подробно объяснила – зачем, почему и что конкретно меня интересует. Старичок моему звонку искренне обрадовался: стал говорить длинные комплименты, раз пятьдесят-шестьдесят назвал меня «милой девочкой», и ещё столько же – «театральной звёздочкой». Приятно, конечно…. Но дальше этого дело пока не продвинулось. Мол: – «Извините, милая девочка, но сегодня вас принять не могу. Занят. Лечебные процедуры. Массаж. Плохо выгляжу. Мигрень. Суставы ломит…». Ну, и так далее. Семь бочек арестантов, короче говоря, наплёл, а после этого попросил перезвонить завтра…. А у тебя, милый, что нового?

– Встречался с одним знающим и заслуженным человеком. Э-э-э…

– Не хочешь называть – в телефонном разговоре – конкретных имён и фамилий? – догадалась Инни. – Так, и не называй…. Значит, встретился. А что дальше?

– Получил целую кучу важной и полезной информации. Сейчас, предварительно приняв душ и поужинав, буду её систематизировать и анализировать.

– Методом «мозгового штурма»?

– Это точно, – вздохнул Роберт. – По крайней мере, попробую.

– Всё, тогда не буду тебя отвлекать. Штурмуй на здоровье…. Робби?

– Что?

– Ты меня любишь?

– Люблю.

– А как – любишь?

– Как аргентинские детишки младшего школьного возраста – сосиски в тесте, продаваемые здешними уличными торговцами…

На этом разговор завершился.

Роберт поднялся с тумбочки, положил на её поверхность отключённый мобильник, разулся, разделся, разбросав одежду по прихожей, и прошёл в душ. Там он умылся, аккуратно растёрся мягким полотенцем и, предварительно обработав перекисью водорода, умело заклеил бактерицидным пластырем «пулевую» царапину на правом плече.

«Подготовительный период успешно завершён», – объявил заметно-повеселевший внутренний голос. – «Теперь, братец, можно смело приступать к запланированным аналитическим мероприятиям…. Что для этого потребуется? Письменный стол, крепкий стул, ноутбук с современным программным обеспечением, немного упорства, чуть-чуть везения…. Всё? Ну, пожалуй, и несколько бутылочек «Кильмес-Кристаль» не помешают. Да и баночка маринованных чешских сарделек не будет лишней…».

Включив ноутбук и проверив – первым делом – электронную почту, Роберт удовлетворённо констатировал:

– Молодец, Жано Матис, не подвёл. Прислал-таки материалы по ветеранам «АнтиФа»: и краткие досье, и всякие фотографии в различных ракурсах. Впрочем, сейчас не до этого. Только мельком взгляну. А после этого буду целенаправленно и настойчиво изучать материалы по археологическому «Клубу четырёх»…

И он изучал: читал, просматривал, сопоставлял, анализировал. Час, второй, третий, четвёртый…. Сперва закончились сардельки, за ними – пиво и сигареты, потом незаметно подкралась вязкая и коварная дрёма.

«Не сдавайся, братец», – настойчиво советовал упрямый внутренний голос. – «Разгадка где-то совсем рядом. Близко-близко…. Спать очень хочется? А вон радио стоит на прикроватной тумбочке. Включи-ка…. Ага, какую-то негромкую и приятную музыку – в стиле танго – передают. Работаем дальше. Работаем. Не сачкуем…».

Проснулся он от каких-то глухих и размеренных щелчков. Проснулся, сел на кровати, огляделся по сторонам, а после этого подвёл краткие промежуточные итоги:

– Уснул, конечно же. До кровати-то добрёл, а раздеться уже не смог – усталость окончательно победила-одолела. Провалился в сон, как в омут…. Щелчки? А это радио, так и не выключенное перед сном, работает…. Интересно, а сколько сейчас времени?

Неожиданно глухие щелчки стихли, а ещё через пару-тройку секунд мужской глубокий голос торжественно произнёс:

– Сейчас восемь часов двадцать пять минут. Время, когда великая Эвита Перон стала бессмертной…

– Молодцы, всё же, аргентинцы, – завистливо вздохнул Роберт. – Умеют любить – на полную катушку, беззаветно. Вот, Эвита Перон умерла ужасно давно. Кажется, в 1952-ом году, а жители Буэнос-Айреса до сих пор боготворят её…. Фу, как здесь душно и накурено. Как в заштатном припортовом кабаке. Надо срочно проветрить…

Он поднялся с кровати, выключил радио и, повернув дюралевую ручку в сторону, распахнул окно.

Распахнул, набрал полную грудь уличного воздуха, а выдохнув, восторженно пробормотал:

– Незабываемые ароматы: безграничная вольная свежесть и ярко-выраженная приятная «горчинка». Нет, вчера окружающий воздух пах совсем по-другому. Совсем…. Что же произошло? Ага, листва на ближайших платанах уже не однородно-зелёная, в ней теперь полным-полно тёмно-бурых и светло-лимонных «нитей». Прав, всё же, оказался дедуля: это осень, соскользнув с длинных тёмно-сизых облаков, пришедших с северо-востока, пожаловала в аргентинскую столицу. Ну, здравствуй, Госпожа Осень. Добро пожаловать…

Роберт, прикрыв оконные створки, направился в сторону туалета, но был остановлен резким телефонным звонком.

«Гостиничный телефон названивает», – тут же напрягся подозрительный внутренний голос. – «Легко догадаться, кого мы сейчас услышим. Опять, наверное, начнёт угрожать и обзываться. Мол: – «Уматывай, сволочь австралийская, из нашей прекрасной Аргентины, пока цел…». Спорим? Ну, как знаешь, братец. Было бы предложено…».

Подойдя к тумбочке, стоявшей возле входной двери, он снял телефонную трубку с рычажков аппарата и поднёс её к уху.

– Молчишь, Ремарк? – поинтересовался резкий механический голос, в котором, впрочем, чётко ощущались благостные и умиротворённые нотки. – Наверное, в штанишки вчера наложил, сыщик знаменитый, да и напился до потери пульса? А нынче дискомфорт испытываешь?

– С чего бы это, вдруг? – насмешливо хмыкнул Роберт. – Сижу в комфортабельном и уютном номере. Собираюсь на завтрак. Пивка холодненького – пару бутылок – обязательно закажу…. С чего, спрашивается, грустить-то? А, вот, господину Барракуде-младшему несладко сейчас приходится. В тюремной камере, я имею в виду…

– Серьёзно?

– Ага. Повязали вчера субчика уругвайского. А ещё и «сывороткой правды» напичкали под самую завязку. До сих пор, наверное, весенним соловьём заливается.

– Ну-ну, – недоверчиво протянул собеседник, а после двухсекундной паузы заявил: – Повезло тебе, Ремарк.

– В чём конкретно?

– И тебе. И твоей смазливой жёнушке. И, вообще, всем-всем-всем…. В чём, спрашиваешь, повезло? А во всём. Осень наступила…. Понимаешь, инспектор?

– Пока не очень, – признался Роберт.

– Это же так просто. Ну, не убиваю я осенью. Никогда и никого. Осень, по моему мнению, лучшее время для мирных медитаций и философских размышлений…

– Так – гораздо понятней. Спасибо большое – за развёрнутые и ёмкие разъяснения.

– Ха-ха-ха! – развеселился голос. – А ты, Ремарк, ничего. По крайней мере, с чувством юмора.

– Это у нас семейное.

– Я в курсе…. Ладно, инспектор, живи пока. В том плане, что несколько ближайших месяцев. Повезло тебе, сыщик…

Раздались короткие гудки.

– Странная ситуация обозначилась, – вернув телефонную трубку на рычажки аппарата, проворчал Роберт. – Я уже вычислил мотивы преступлений: и убийств ветеранов «АнтиФа», и убийств археологов из «Клуба четырёх». Даже могу предположить (с девяностодевятипроцентной уверенностью), куда наш маньяк сейчас отправится…. Разве этого мало? Много, конечно же. Но кто он? Или же она? Не знаю. Слишком много достойных кандидатов и кандидаток – на эту роль. Слишком…. Сам голос? Очевидно, что злодей (злодейка?), говорил через специальный «искажающий» аппарат. То есть, это мог сделать – кто угодно: и мужчина, и женщина, и даже ребёнок…

Он посетил туалет и душ, оделся – с учётом наступившего осеннего похолодания, и отправился на завтрак в уже знакомый безымянный ресторанчик, расположенный рядом с «Меблированными комнатами Жоржиньо».

– Доброе утро, мистер! – приветствовал его пожилой официант с большим тёмно-лиловым родимым пятном на лбу. – Занимайте, вот, этот столик…. А где же ваша очаровательная и вежливая спутница? Улетела на несколько дней в Мендосу? Замечательный выбор. Просто превосходный. Горный воздух, потрясающие природные красоты, экологически-чистое питание и всё такое прочее…. Вам – как и всегда?

– Пожалуй. Только сделайте, пожалуйста, упор на «мраморную» говядину. Что-то запал я на неё.

– Сделаем в лучшем виде, не сомневайтесь…. И, конечно же, два пива? Или же три?

– Двух бутылок будет вполне достаточно…

Минут через семь-восемь, когда всё запрошенное было доставлено, Роберт поинтересовался:

– Сеньор Рауль, а почему я сегодня не вижу доньи Хелены? Уж, не приболела ли, часом?

– А наша непредсказуемая «мисс Марпл» отправилась в романтическое путешествие, – язвительно усмехнулся официант. – Зашла вчера – уже ближе к вечеру, и сообщила, мол: – «Встретила старинного школьного дружка. Проснулась старая любовь. Отбываю – на неопределённое время. Не знаю, когда вернусь. Не поминайте лихом. Самолёт – через четыре часа…».

– И куда же она улетела?

– То ли в Венесуэлу. То ли в Мексику. Извините, запамятовал. Приятного вам аппетита, мистер.

– Спасибо, дон Рауль…

Роберт выпил пива, от души перекусил, а после этого достал из кармана куртки мобильный телефон, вошёл в «адресную книгу» и вызвал нужного абонента.

«Длинные однообразные гудки. Ну, не желает наша взбалмошная донья Хелена выходить на связь», – кратко обрисовал сложившуюся ситуацию задумчивый внутренний голос. – «Интересное такое кино. Ну-ну…. Позвони-ка, братец, Морису Мюллеру, у тебя в портмоне имеется его визитная карточка. О здоровье спроси. Поинтересуйся, куда надо «Линкольн» подогнать…. Тоже никто не отвечает? Однако. Тогда набирай его рабочий номер…».

– Редакция газеты «Clarin», – пробормотал в трубке сонный баритон. – Говорите.

– Позовите, пожалуйста, репортёра Мюллера, – попросил Роберт.

– Мориса нет на месте. Сломал ногу и уехал на лечение в Парагвай, на Родину.

– А его сестра Исидора?

– Тоже куда-то усвистала, – равнодушно зевнул баритон. – То ли вместе с братом. То ли куда-то в Европу…

Естественно, что Роберт позвонил и на мобильник Исиды, но, как и в предыдущих случаях, безрезультатно.

Та же история повторилась и с Педро Карраско: его мобильный телефон упорно молчал, а в Прокуратуре городского округа «Палермо» вежливо сообщили, что криминальный инспектор Карраско, написав заявление о предоставлении очередного планового отпуска, отбыл в США – на свадьбу двоюродной сестры.

– Чёрт знает что, – возвратив мобильник в карман, желчно пробормотал Роберт. – Путаница гадкая и законченная. Вернее, сплошные осенние сюрпризы…

«У нас же ещё осталась Элизабет Алварес Ортега-и-Пабло, дедушкина соседка», – подсказал заботливый внутренний голос. – «Только номер её телефона, к сожалению, неизвестен…. Может, братец, прокатимся?».

Рассчитавшись за завтрак, Роберт вышел из безымянного ресторанчика, поймал такси, доехал до Пласа Италия, вошёл в подъезд «восьмого» дома, поднялся на третий этаж и нажал указательным пальцем на кнопку дверного звонка «пятой» квартиры.

По второму разу нажал. По третьему. По четвёртому. Тишина…

«Плохи наши дела», – окончательно затосковал сбитый с толка внутренний голос. – «Хуже, просто-напросто, не бывает. Все подозреваемые разбежались – как крысы с тонущего корабля. Бред бредовый…. А заметил, братец, что и таксист сегодня был совсем другой? То есть, совершенно без усов? Маразм, что называется, крепчал прямо на глазах…».

Он медленно спустился по «щербатой» от старости лестнице и, перейдя наискосок – мимо памятника Джузеппе Гарибальди – через Пласа Италия, вошёл в «Милонгу».

В баре было прохладно и пустынно.

Роберт подошёл к стойке и заказал стаканчик ямайского рома, а также блюдечко с ломтиками козьего белого сыра.

Выпил, закусил. Повторил заказ. Выпил, закусил. А после этого, пребывая в крепкой задумчивости, поднялся на полукруглый подиум, уселся на стульчик, приставленный к старенькому роялю, небрежно пробежался подушечками пальцев по чёрно-белым клавишам и, равнодушно глядя в потолок, спел:

Чилийские льяносы [18] , они сине-голубые.

Немного печальные и бесконечные.

Травяные, седые, льняные.

Практически – вечные…

Тихий звон колокольчика на шее передовой лошади

Сквозь молочные космы тумана

Пробивается – нежно и чуть заброшенно,

Почти без обмана…

Ты сказала, что любишь.

Глупые льяносы, поверив, на века замерли.

В небесах – лишь одинокая белая голубка.

У далёкого горизонта – ярко-малиновое марево…

Тихий уют семейного дома

Я променял на дорогу и усталые хрипы коня.

Прости, милая черноволосая недотрога.

Сине-голубые льяносы – заждались меня…

Сине-голубые льяносы – заждались меня…

Просто – спел песенку? Нет, конечно же. В этих зарифмованных словах (сложившихся в голове практически самостоятельно, с минимальным участием Автора), содержались конечные итоги и выводы ночных аналитических изысканий-размышлений Роберта. А также был чётко обозначен и предстоящий маршрут…

Глава тринадцатая Мендоса и планирование

Роберт вышел из «Милонги». На улице было по-осеннему прохладно, из низких серых туч равнодушно моросил мелкий противный дождик. Северо-восточный ветерок нёс куда-то первые разноцветные листья, опавшие с платанов. Пришлось поднять воротник куртки.

Призывно запиликал мобильник.

– Да, милая? Как твои дела?

– Плохо, Робби, – сообщил грустный и расстроенный голос Инэс.

– Гав, – подтвердил – на втором плане-фоне – Рой, мол: – «Совсем паршиво. Пустышку вытащили…».

– Встречались с Грегори Благоевым?

– Было дело. Но абсолютно напрасно встретились. Без всякого толка и прока. Без малейшего. Только время зря потеряли.

– Гав-в…

– Неожиданный поворот, – Роберт постарался, чтобы в его голосе ощущались нотки искреннего удивления. – Старик раскапризничался?

– По крайней мере, он попытался сделать так, чтобы я подумала именно об этом.

– Попытался?

– Это точно. Приложил массу усилий. Долго и нудно рассказывал мне про географические и экономические достоинства аргентинской провинции Мендоса. Потом вещал – достаточно, надо признать, интересно – про основные исторические вехи создания и развития спецслужбы «АнтиФа». Ну, а после этого заявил, что, мол, устал, и продолжение беседы переносится на завтра…. Казалось бы, ничего странного. Пожилой человек слегка притомился и немного закапризничал. Но…

– Но?

– Но он не учёл (или же не знал?), того обстоятельства, что я являюсь достаточно-опытной театральной актрисой, – объявила, с нотками гордости, Инни. – Откровенно сплоховал и не доработал, короче говоря. Халтура пошлая и низкопробная. Во-первых, эти накладные усы под носом, приклеенные крайне неаккуратно. А, во-вторых, голос…. Я что же, по-твоему, не смогу отличить голос сорокалетнего мужчины в самом соку от голоса глубокого старика? Отличу – всегда и везде, не сомневайся, милый…. «Ряженый» со мной разговаривал. Без сомнений. Голову даю на отсечение…. Чей – «ряженый»? Скорее всего, приснопамятного «Эскадрона». Но возможны и другие, менее благоприятные варианты. В том смысле, что рядом с Мендосой располагаются, как мне успел поведать таксист, достаточно крупные поселения «мофов», «бошей» и «фридолинов»…

– Кха-кха!

– Намекаешь, что не стоит излишне доверяться местным телефонным линиям? Поняла, не спорю…. Значит так. Я уже купила билеты на ближайший рейс, и в семь вечера мы с Роем будем в Буэнос-Айресе. Встречай. Если, понятное дело, не занят важными и неотложными делами.

– Придётся билеты сдать, – вздохнул Роберт.

– С чего бы это, вдруг? Мужчина, конечно же, является главой семьи. Но не до такой же степени…

– Я прямо сейчас еду в столичный аэропорт. Беру билет на ближайший рейс и прилетаю в Мендосу. Так что, встречай.

– Даже так? – понимающе хмыкнула Инэс. – Следовательно, разгадка нашей шарады находится…

– Тс-с-с!

– Ага, поняла. Встречу…. Робби, а ты меня любишь?

– Люблю.

– А как – любишь?

– Как истинные гурманы – сухое красное вино, произведённое на бескрайних виноградниках аргентинской провинции Мендоса…

«Боинг-727» был заполнен пассажирами лишь на одну треть. Рядом с Робертом наличествовали два пустых кресла, а через проход расположился – также в гордом одиночестве – не в меру разговорчивый пожилой седобородый тип, отрекомендовавшийся профессором английской словесности одного из малоизвестных североамериканских Университетов. Расположился, а потом, вежливо испросив разрешения, пересел к Роберту. Пересел и принялся – практически безостановочно – болтать на самые разные темы.

Узнав, что его сосед никогда ещё не бывал в благословенной провинции Мендоса, общительный профессор тут же решил прочитать на эту тему развёрнутую ознакомительную лекцию:

– Представьте себе, мистер Моргенштерн, бескрайние ряды виноградников, простирающихся до самого горизонта. Причём, с каждой ветки растений свисают огромные виноградные гроздья, усыпанные рубиновыми, янтарно-жёлтыми и тёмно-фиолетовыми ягодами – величиной со зрелый грецкий орех…. Представили? Это она и есть, знаменитая аргентинская Мендоса, прославленная во многих литературных произведениях – как в прозе, так и в стихах…. Мендоса расположена рядом с горными хребтами южных Анд, поэтому здесь выпадает достаточно мало осадков. Однако на восточных склонах высоких гор имеются гигантские ледники, сезонное таяние которых и наполняет местные реки-ручьи живительной водой, так необходимой при орошении виноградников…. Из выращенного здесь винограда, естественно, изготовляют отличные и изысканные вина, широко-известные во всём Мире. Некоторые знатоки-ценители утверждают, что аргентинские вина ни в чём не уступают французским, испанским и итальянским. А по насыщенности букета – даже иногда превосходят. В Мендосе производят более восьмидесяти двух процентов от общего объёма всех вин Аргентины…. Столица провинции – город с одноимённым названием. Жизнь в Мендосе течет медленно, лениво, плавно и однообразно. Каждое утро хозяева магазинчиков, ресторанов, гостиниц и частных домов натирают – европейскими профильными шампунями – городские тротуары до зеркального блеска. Несколько раз в году здешний муниципалитет организует – для знатных жителей города и состоятельных туристов – самые настоящие балы со свечами, смокингами и старинными танцами под живую оркестровую музыку. Входной билет на такое мероприятие стоит свыше двух с половиной тысяч американских долларов…. Недалеко от города размещён знаменитый Национальный природный парк «Аконкагуа», на территории которого расположена самая высокая в восточном полушарии гора – с точно таким же названием. Только опытные альпинисты могут подняться на Аконкагуа без сопровождения надёжных проводников. Эту гору часто называют – «Крышей Америки». Здесь проложены специальные тропинки и разработаны маршруты – различной сложности – для любителей горных походов и прогулок…

– Извините, уважаемый, – прервал разговорчивого профессора Роберт. – А слышали вы что-нибудь о древней крепости Кельчуа?

– Слышал, конечно же. Слух у меня, слава Всевышнему, отменный. Более того, мне уже все уши прожужжали – пространными россказнями про упомянутый вами загадочный исторический раритет. Только это, друг мой, полная ерунда и законченная чушь.

– Но, собственно, почему?

– Среди моих многочисленных аргентинских друзей и знакомых нет ни одного человека, который лично, то бишь, собственными глазами, лицезрел бы эти таинственные развалины. Кто-то слышал от кого-то, что где-то есть некий человек, разговаривавший когда-то с капитаном дальнего плавания, друг которого любовался Кельчуа через иллюминаторы частного самолёта…. Ну, и всё остальное – из той же мутной оперы. То бишь, сплошные легенды, слухи, сплетни и домыслы. Мол, древняя крепость открывается только избранным людям, наделённым особым даром, а обычный человек пройдёт рядом с древними развалинами и абсолютно ничего не заметит…. Так что, любознательный юноша, не стоит тратить времени на напрасные и бесплодные поиски. Не думайте о Кельчуа, как об объективной реальности, данной нам в ощущениях. Красивая сказка-легенда, и не более того…. А, вообще, Мендоса – сказочное место! В том смысле, что первоклассный фешенебельный курорт, расположенный в красивейшей природной местности с отличной экологией. Обеспеченные аргентинские, да и чилийские молодожёны предпочитают проводить медовый месяц именно в этой провинции…

Потом профессор, полностью выговорившись, вставил в уши специальные затычки и задремал.

«Странное дело», – подумалось. – «О Кельчуа знают очень и очень многие. И развалины этой древней крепости – без сомнений – существуют. Взять хотя бы ту же картину, на которой изображены русский диверсант Александр Крестовский и пожилой индейский вождь. Или же рассказы ветеранов «АнтиФа»…. Но почему же тогда это загадочное место до сих пор не обнаружено – широкими массами? Что этому мешает? Тем более, сейчас, учитывая техническую оснащённость нашего продвинутого двадцать первого века? Например, арендовали сразу с десяток вертолётов, да и прочесали – тщательно-тщательно, по заранее намеченному плану – всю предполагаемую местность. Что называется, не вопрос…. Поблизости нет удобной посадочной площадки? Ерунда ерундовая, спустились по верёвочной лесенке. Дело-то заведомо-прибыльное. Обнаружил легендарную крепость, да и таскай-доставляй туда регулярно любопытных и щедрых американских туристов – хоть на вертолётах, хоть на разнообразных внедорожниках. Кто же – по доброй воле – откажется от лёгких и халявных денег? Так, нет же, не доставляют. Более того, если верить уснувшему профессору, все серьёзные люди считают Кельчуа красивым, но полностью бесполезным мифом. Ничего не понимаю…».

В положенное время самолёт мягко приземлился в аэропорту города Мендосы.

Чемоданов и всяких баулов в багаж Роберт не сдавал, поэтому, подхватив ноутбук и наплечную дорожную сумку, он покинул зал ожиданий одним из первых.

Западная часть небосклона уже была охвачена томным малиново-оранжевым маревом заката, а окружающий воздух – своим неповторимым ароматом – напоминал о существовании заповедных горных ледников, рек и ручьёв.

«А здесь гораздо теплей, чем в Буэнос-Айресе», – отметил педантичный внутренний голос. – «Градусов, наверное, на семь-восемь. И листья на деревьях и кустах все до сих пор зелёные. Знать, осторожная осень пока бродит только вдоль побережья Атлантического океана, не рискуя забираться вглубь континента…».

– Гав! – послышалось сбоку, и из-за угла здания аэропорта показалась Инэс, ведущая на повадке Роя.

Они обнялись и поцеловались.

– Прямо-таки сгораю от нетерпения – узнать последние новости, – объявила Инни. – Поэтому поступим так. Не тратя времени на половинчатые разговоры, садимся в такси, доезжаем до гостиницы, оставляем там твои вещи, отправляемся на прогулку вдоль безлюдного речного берега и уже там, не опасаясь чужих чутких ушей, общаемся. То есть, обмениваемся новостями, ощущениями, планами и версиями…. Ага, вон и машина подъезжает. Любезный, правобережная авенида, дом двадцать два. Довезёте? Замечательно. Рассаживаемся…

Старенькая японская малолитражка, дисциплинированно соблюдая скоростной режим, покатила по улицам города.

«Симпатичный такой населённый пункт, чистенький и опрятный», – непринуждённо комментировал бодрый внутренний голос. – «Много различной зелени и аккуратных скромных коттеджей. Правда, встречаются и шикарные виллы, типа – самые настоящие дворцы здешних «виноградных» богатеев…. Что же, Мендоса немного напоминает мне небольшие австралийские городки. Да и австрийские…. Вот, и речка появилась. Достаточно широкая, с быстрым течением и чистой водой. Рыбка активно плещется вдоль берегов…».

– А почему мы едем так медленно? – поинтересовался Роберт, сидевший рядом с водителем. – Я был железобетонно уверен, что все южноамериканские водители – ужасные лихачи, не признающие правил дорожного движения.

– Гав? – сдублировал с заднего сиденья Рой.

– Так то, господа и дамы, южноамериканские, – с печальными интонациями в голосе и с заметным мягким акцентом откликнулся таксист. – Местные орлы и коршуны, действительно, гоняют так, словно бы им нежные задницы коварно намазали сосновым скипидаром, а на всякие правила – плюют со смаком. Мол: – «Да здравствует полноценная и ничем неограниченная свобода! Какие ещё – в одно нехорошее место – правила? Кто смеет ограничивать в гражданских правах вольного кабальеро? Для чего, спрашивается, мои славные предки проливали на революционных баррикадах свою горячую кровь? Явно не для того, чтобы подлые канцелярские крысы занимались откровенным беспределом…. К оружию, товарищи! Пепел незабвенных Симона Боливара и Эрнесто Че Гевары стучит в наших беспокойных сердцах!»…. А нам же, бесправным иммигрантам из России, имеющим лишь вид на жительство, такие вольности противопоказаны – при первом же удобном случае, типа – за милую душу, вышибут из страны.

– И много здесь выходцев из России?

– Хватает. Впрочем, и других иммигрантов – как собак нерезаных. Поляки, румыны, латыши, венгры, ирландцы. Но больше всего – итальянцев. Так, вот, исторически сложилось….

«Очередной русский?», – ехидно усмехнулся недоверчивый внутренний голос. – «Ну-ну…. Случайность? Или же это «Эскадрон смерти», испытывающий к россиянам ярко-выраженный пиетет (так, мол, исторически сложилось), приставил к нам своего человечка? Ну, и пусть. Не жалко. Лишь бы не мешали…».

Они, забросив вещи в гостиничный номер, отправились на запланированную прогулку.

– Вот и местная достопримечательность, о которой я тебе рассказывала по телефону, – махнула рукой Инни. – Любуйся.

От асфальтовой дороги – до тусклых речных вод – тянулся заброшенный прямоугольный пустырь, густо заросший пыльной травой и высокими кустами чертополоха. Посередине участка располагались неаккуратные развалины неизвестного сооружения, а на высоком речном берегу – в призрачных вечерних сумерках – наблюдался величественный и угольно-чёрный монумент-обелиск.

– Солидное и монументальное сооружение, – отметил Роберт. – А ещё занимательное и очень приметное.

– Конечно, занимательное. Как и сама история, по поводу которой данный Чёрный обелиск и установлен. Мне гостиничный портье утром подробно рассказал…. Значит так. Здесь когда-то имела место быть шикарная вилла с мраморными колоннами, принадлежавшая легендарной Иде Матьё, известной опереточной певичке…

– Я в курсе. Уже знаю и про Мартина Бормана, и про суровых российских диверсантов, и про ампулы с нитроглицерином, спрятанные в подземном коридоре…. Получается, что у Иды Матьё объявились неизвестные наследники, которые решили оставить развалины дома в покое, а на берегу реки – через некоторое время – установили памятный чёрный знак-обелиск, изготовленный из базальта? Совсем не удивлюсь, если у этих наследников обнаружатся крепкие немецкие корни…

– Откуда, милый, ты узнал об этом? – удивилась супруга. – Давай, рассказывай.

И Роберт, неторопливо шагая вдоль пустынной дороги, рассказал – всё-всё-всё. Про перестрелку в Бельграно и про погоню по пампе за «ложным» автомобилем. Про появление Алекса Никоненко и про его своенравную дочку Луизу. Про поимку Барракуды-младшего и про его показания, полученные с помощью «сыворотки правды» шестого поколения. Про «волшебное воскрешение» Ганса Моргенштерна и про многочасовую беседу с ним. Про свои ночные аналитические бдения и про сделанные выводы. Про утренний «маньячный» звонок и про неожиданное исчезновение из Буэнос-Айреса всех подозреваемых.

– Целый ворох новостей, – восхищённо покачала головой Инэс. – Да ещё каких. Прямо-таки, сногсшибательных…

– Гав-в! – поддержал её Рой.

– Попробую, милый, подытожить…. Во-первых, я ужасно рада, что твой заслуженный дедуля жив. Во-вторых, мы, похоже, столкнулись с откровенно-нетипичным случаем.… Как я помню из твоих познавательных лекций, маньяки делятся на «властолюбцев», «сластолюбцев» (они же – «гедонисты»), «визионеров», «каннибалов» и «миссионеров». Но к какому же типу относится наш…э-э-э, наш фигурант? Или же фигурантка?

– Это, действительно, особый и очень редкий случай, – горделиво улыбнулся Роберт. – Мы с тобой, любимая, столкнулись с «маньяком-эстетом-охранником»…. Привожу конкретный жизненный пример. Допустим, что есть некий художник, рисующий свои картины в необычной и нестандартной манере. Мол, он так нетипично и по-особенному видит окружающий его Мир. А у этого художника, в свою очередь, имеется преданный-преданный поклонник. То есть, фанат. Но подлые журналисты, репортёры и критики не желают признавать гениальности живописца: активно травят его в прессе и регулярно публикуют только насквозь ругательные отзывы об его творчестве. А мастер по этому поводу очень сильно переживает и комплексует. И тогда на сцену выходит его верный почитатель-маньяк. То есть, «охраняя» душевный покой своего обожаемого кумира, он начинает убивать всех этих гадких и бессовестных журналюг…. Вот, и наш «клиент» поступает аналогично. Только «охраняет» он не конкретного человека, а некий природно-исторический ландшафт под общим названием – «развалины древней крепости Кельчуа»…. Думаю, что ситуация развивалась следующим образом. Существует некий человек, обожающий отдыхать-медитировать на старинных крепостных плитах, густо поросших тёмно-фиолетовыми и ярко-жёлтыми лишайниками. Причём, только он один знает путь, ведущий к Кельчуа. Так сказать, классический монополист. И человек наслаждается всем этим. То есть, монопольными медитациями и полным одиночеством…. И, вдруг, в продажу поступает книга «Неизвестный эскадрон», в которой, в частности, мой дед рассказывает об операции «Круппендорф», проведённой в далёком 1957-ом году бойцами спецслужбы «АнтиФа». И не только рассказывает о сути данной операции, но и описывает (правда, вскользь), маршрут, по которому тогда продвигалась его диверсионная группа. А также упоминает и о развалинах крепости Кельчуа, рядом с которыми они сделали двухчасовой привал…. Казалось бы, ерунда. Мол, описание маршрута достаточно-поверхностное и расплывчатое. Но Дитер Кастильо, автор романа, чётко пишет в предисловии: – «Рабочего материала собрано очень много. И, вполне вероятно, что у романа будет продолжение, в котором некоторые моменты будут раскрыты более полно, подробно и развёрнуто…». «Какие ещё моменты?», – запаниковал наш любитель монопольных медитаций. – «Неужели, речь идёт о детальном описании пути-маршрута к Кельчуа?». Запаниковал и тут же слегка «заманьячил»…. А в этот момент, как назло, на сайте «Клуба четырёх» появилась информация о том, что аргентинские археологи, ознакомившись с содержанием романа «Неизвестный эскадрон», решили кардинально пересмотреть свои рабочие планы – по раскопкам на ближайшие годы. Более того, там говорилось открытым текстом, мол: – «Теперь поиски древней крепости Кельчуа – наш основной и главный приоритет…». На этом «формирование» маньяка завершилось, и начались «охранные» ритуальные убийства. Мол: – «Не позволю, чтобы всякие и разные разгуливали по заветным развалинам и переворачивали каменные плиты…». Почему первым был убит именно Марк Бронштейн, проживавший в Уругвае? Наверное, потому, что он, судя по тексту романа, являлся самым «разговорчивым» из его героев…. Потом, по предложению мудрой Мары Сервантес, была инсценирована смерть моего дедули. Маньяк, не понимая сути произошедшего, насторожился. А тут и мы прибыли в Буэнос-Айрес: начали усердно «копать», встречаться с разными людьми и даже наладили контакты с обычно-нелюдимым Дитером Кастильо…. Что делать в такой подозрительной и скользкой ситуации? Конечно же, старательно «заметать следы». Зачем к «заметанию» был привлечён Барракуда-младший? Это, как раз, просто. Маньяки убивают лично, только когда есть возможность соблюсти некий ритуал, сложившийся в конкретном «маньячном» подсознании. А время поджимало, с соблюдением ритуала наметились некие трудности-сложности. Вот и пришлось обратиться за помощью к наёмному киллеру…. Но задуманное – по различным причинам объективного и субъективного толка – сорвалось. Тут и осень наступила…. И где сейчас, по твоему мнению, находится разыскиваемый нами злодей?

– Активно медитирует на развалинах древней крепости? – предположила Инни.

– Девяносто девять процентов из ста.

– В одиночестве – медитирует?

– А, вот, здесь – спорный момент, – засмущался Роберт. – Понимаешь, теоритически все маньяки являются убеждёнными и упёртыми одиночками. Но куда же тогда подевались – из Буэнос-Айреса – две пожилые сестры, рыжеволосый репортёр, его толстомясая сестра и женоподобный криминальный инспектор? Почему не отвечают их мобильные телефоны? Странная, согласись, ситуация…. У тебя, кареглазка, есть дельные соображения по этому поводу?

– Имеются, – подтвердила Инэс. – Ты же сам говорил, что в самом начале этой истории «наш» маньяк был совершенно-нормальным человеком?

– Ну, не совсем нормальным. Просто его «маньячная сущность», так сказать, «спала». А потом, после известных событий, «проснулась».

– Нормальный вариант…. Делаю следующее смелое предположение. Существовала (скорее всего, и до сих пор существует), некая тайная секта, состоящая из пяти человек, члены которой обожали (и обожают), медитировать на заветных крепостных развалинах. Медитировали и медитировали в своё удовольствие, никого не трогая. Но потом вышел роман «Неизвестный эскадрон», резко активизировались любопытные археологи из «Клуба четырёх», и – в результате – у одного из сектантов «снесло крышу». Или же у сектантки. А после этого начались «охранные» убийства…

– Подожди, родная. Не торопись, – попросил Роберт. – Ты, что же, хочешь сказать, что сейчас на развалинах Кельчуа находятся все пятеро? То есть, четыре обычных человека и один законченный психопат?

– Вполне логичный вариант.

– А ещё и очень неприятный. В том смысле, что чреватый – в плане четырёх потенциальных трупов…. Если, конечно, не пяти. Ведь, ещё есть и Лусия Месси, сбежавшая секретарша покойного писателя Дитера Кастильо. Вдруг, она тоже как-то связана со всеми остальными? Откровенно-непростой расклад…. Что теперь делать?

– У тебя же есть служебная «эскадронная» бляха. Можно вернуться в местный аэропорт и, предъявив её, выяснить, кто из фигурантов – в ближайшие дни – прилетал в Мендосу.

– Это – ровным счётом – ничего не даст. Добраться до Кельчуа, как меня уверял дед, можно и с чилийской стороны. Мол, так даже проще и короче. А граница между Чили и Аргентиной сейчас весьма условна, безлюдна и практически никем не охраняется.

– Поставим в известность «Эскадрон»? – предложила Инни. – Пусть разбираются, раз такие крутые…

– Не пойдёт, – отрицательно помотал головой Роберт. – Все армейские структуры, как правило, действуют сугубо прямолинейно, широко используя разнообразную технику. То бишь, вездеходы, внедорожники и вертолёты. Шум, обязательно, поднимется. То есть, шум, могущий испугать «нашего» маньяка и спровоцировать его на активные действия. Поэтому я сам найду Кельчуа, а после этого…

– Что ты только что сказал, Робби? – в голосе Инэс обозначилась булатная сталь. – Ты – сам? Стопроцентно непроходной вариант. Либо мы вместе выдвигаемся на маршрут. Либо я прямо сейчас – через Танго – «сдаю» всю информацию «Эскадрону». Выбирай. На размышление отпущено ровно две минуты. Время пошло…

Глава четырнадцатая Карта и «шляпный» магазин

– Ладно, обойдусь и без двух предложенных минут, – понимающе улыбнувшись, решил Роберт. – Вместе, так и быть, отправимся на поиски Кельчуа. Тебя, ведь, не переспорить, сколько не старайся…

– То-то же, – победно улыбнулась жена. – Тогда разворачиваемся и возвращаемся в гостиницу.

– И чем займёмся?

– Будем рисовать карту. Вернее, старательно и несуетливо прокладывать на географической карте наш будущий маршрут.

– Непростое это дело – маршруты прокладывать, – засомневался Роберт. – Особенно, если основываться только на обрывочные воспоминания пожилых людей, да на смутно-размытые предположения археологов-фантазёров…. А всё ли у тебя, красавица черноволосая, имеется в наличии? Для такого серьёзного и ответственного мероприятия, я имею в виду?

– Всё. Причём, по полному и расширенному перечню.

– А что конкретно?

– Стол, стулья, ноутбук, несколько банок «Кильмес-Кристаль», бутылка ямайского рома, купленная специально к твоему прилёту, орешки в ассортименте, ветчина, варёная «мраморная» говядина, ржаные тосты.… Этого, надеюсь, достаточно?

– Вполне. Растёшь – прямо на глазах. Хоть сейчас можешь заступать на высокую и ответственную должность окружного криминального инспектора Прокуратуры. Полностью готова. Если, конечно, решишь распрощаться с неверной театральной карьерой.

– Спасибо за комплимент. Я старалась и готовилась. Шагаем…. Робби?

– Да, милая?

– Ты меня любишь?

– Люблю.

– А как – любишь?

– Как аргентинские ослики, самые упрямые в Мире – здешний вкусный и питательный чертополох…

Они прошли в свой гостиничный номер.

– Достаточно широкая кровать, – облегчённо вздохнул Роберт. – Поместимся…. Ну, что, кормим нашего верного пёсика и приступаем к географическим изысканиям?

– Отличный план. Полностью одобряю и поддерживаю…

Географические изыскания длились порядка четырёх с половиной часов. Были много раз прочитаны вслух страницы романа «Неизвестный Эскадрон», посвящённые операции «Круппендорф», во время проведения которой диверсионная группа «АнтиФа» прошла рядом с Кельчуа. Также тщательному изучению и анализу подверглись все материалы «Клуба четырёх», где делались разноплановые предположения – относительно истинного месторасположения легендарной древней крепости. А ещё Инэс заставила Роберта – два раза подряд – пересказать соответствующие воспоминания Ганса Моргенштерна.

Наконец, уже в начале третьего ночи, она объявила:

– Всё, готово. Не Бог весь что, но, всё же. То бишь, вполне нормальная рабочая карта. Сейчас перепишу её на «флешку», а завтра распечатаю – в разных масштабах – на принтере, расположенном в гостиничном холле.

– Ну-ка, ну-ка, – заглядывая через плечо жены, заинтересовался Роберт. – Подвинься, пожалуйста, чуть-чуть в сторону, чтобы экран ноутбука был лучше виден. Ага, так гораздо лучше. Спасибо…. Итак, от города Мендоса отходит извилистая синяя линия, которая упирается в крохотный населённый пункт…э-э-э. Буквы меленькие, не могу прочесть названия…

– «Перунья». Это такая индейская деревушка, расположенная в предгорьях Анд.

– Ещё раз – спасибо. Далее линия уходит в тёмно-коричневые горы и начинает усердно петлять по широким и узким долинам-лощинам как сумасшедшая, уверенно штурмуя то один, то другой горный перевалы. А потом она становится пунктирной, меняет свой цвет на тёмно-зелёный и, более того, разделяется сразу на четыре…. И что это такое?

– Возможные рабочие варианты, – передёрнула худенькими плечами Инни. – Что же ещё? Из текста романа «Неизвестный Эскадрон», а также из воспоминаний твоего деда следует, что при проведении операции «Круппендорф» диверсионная группа – до развалин Кельчуа – преодолела, как минимум, три серьёзных водораздела. Понимаешь, оболтус? Как минимум…. А как максимум – сколько? Вот, в чём вопрос. Отсюда и варианты.

– И как же мы, дойдя до третьего водораздела, где и происходит разделение маршрута на целых четыре варианта, выберем нужный и правильный?

– Уже на месте определимся. Можно, конечно, положиться на слепую удачу, мол: – «Смелым и отважным – всегда и везде везёт…». Ещё можно – жребий бросить…

– Что-то не нравится мне предложенный подход, – поморщился Роберт. – Непрофессионально так поступать.

– А ты что предлагаешь?

– Было бы неплохо – поговорить с местным знающим человеком. Вернее, с пожилым, опытным и заслуженным краеведом. В любом крупном населённом пункте, как мне подсказывает богатый жизненный опыт, всегда отыщется такой чудак, целенаправленно и настойчиво собирающий информацию о родном крае: сказания, легенды, сказки, слухи, сплетни, ну, и так далее.

– Краевед, говоришь? – задумалась Инэс. – Подожди, подожди. Гостиничная горничная вчера мне что-то такое рассказывала…. Ага, вспомнила. Здесь недалеко проживает один занятный старикан: коллекционирует всякие местные раритеты былых времён, даже парочку книг написал – про историю провинции Мендоса. А ещё у него – самый большой и известный в городе «шляпный» магазин. Там, конечно же, продаются не только головные уборы, а также и обувь с одеждой, но всяких и разных шляп – больше всего. Вот, кстати, и достойный повод для посещения…

– Что ты имеешь в виду?

– Ты же свои шляпы оставил в Буэнос-Айресе?

– Конечно, – подтвердил Роберт. – Они же летние и тонкие, не предназначенные для регулярных осенних дождей. Очень быстро размокнут и потеряют форму.

– И я о том же толкую. Взрослый мужчина без шляпы – по провинциальным аргентинским понятиям – верх неприличия. Зайдём, выберем, купим и, вволю поболтав, получим нужную информацию…. Всё, глаза слипаются. Срочно заваливаемся спать. Срочно…

Утром они проснулись, приняли душ, позавтракали, распечатали на гостиничном принтере пару разномасштабных географических карт с нанесёнными на них маршрутами, и, прихватив с собой Роя (на поводке), отправились «за информацией».

Погода стояла просто замечательная – безветренная и солнечная, над светло-серыми речными водами лениво клубилась молочно-белая дымка, в ветвях деревьев и кустарников бодро щебетали разноцветные пичуги.

– Ой, милый, ты же вчера что-то говорил о служебной бляхе «Эскадрона смерти», – вспомнила Инни. – Покажи, интересно же…

– Вот, держи.

– Овальная, красивая и элегантная. С изображением скачущего куда-то молоденького ковбоя: характерная плоская шляпа, сапоги со шпорами, широченные штаны, курточка с бахромой, массивная пистолетная рукоятка выглядывает из расстёгнутой кобуры…. А из какого материала сделана эта изящная и приметная штуковина? Из серебра? Ну, право, не знаю. Больно уж светлая и блестящая, без характерного чёрного оксидного налёта по краям и углам.

– Возможно, из специального хитрого сплава, – предположил Роберт. – Или же из так называемого «самолётного» металла. Говорят, что во Вьетнаме, например, все «изделия из серебра высшей пробы» делают из обшивок сбитых – много-много лет тому назад – американских бомбардировщиков…

– Можно, я себе бляху оставлю? То есть, положу её в свою дамскую сумочку? Ну, для пущей уверенности в себе и дополнительного душевного комфорта?

– Оставь, прекрасная и капризная сеньора. Не вопрос…

Минут через десять-двенадцать Инэс объявила:

– Вот, кажется, и нужный дом. По крайней мере, на прямоугольной вывеске красуется молоденькая барышня в безумно-элегантной шляпке и представительный мужчина в высоком чёрном цилиндре…. Как я понимаю, на первом этаже расположен сам магазин, а на втором проживает старик-коллекционер со своим многочисленным семейством. Его, кстати, зовут – «Василий Голицын».

– Очередной русский? – загрустил Роберт. – А ты говорила, что, мол, здешний краевед…

– Он, так сказать, «аргентинский русский». То есть, является потомком российских иммигрантов «первой волны». Его дед и бабушка (самые настоящие «князья Голицыны»), тогда ещё бездетные, переехали в Аргентину почти сразу после знаменитой русской Революции. Так что, дон Василий является полноценным аргентинцем, причём, уже во втором поколении.

– Это, конечно, в корне меняет дело. Заходим…

– Гав, – одобрил Рой.

Приоткрыв солидную входную дверь, они прошли внутрь магазина.

Мелодично зазвенел крохотный колокольчик, и хозяин магазина, стоявший за низеньким дощатым прилавком, незамедлительно повернулся лицом к посетителям.

«К единственным, прошу заметить, посетителям», – уточнил вездесущий внутренний голос. – «Что, братец, весьма кстати – в свете предстоящего серьёзного разговора…. Сам торговец-краевед? Безусловно, приметная личность. Возраст – в районе семидесяти двух-трёх лет. Тонкий породистый нос с лёгкой аристократической горбинкой, волевой, выдающийся вперёд подбородок, седой ёжик волос, аккуратные усы, благородные короткие бакенбарды. Одет очень стильно и аккуратно. Даже галстук и уголок носового платка, торчащий из «фасадного» кармана пиджака, одного и того же цвета. Престарелый франт и щёголь, короче говоря. Бывает, конечно…. Да, по всем внешним признакам – князь. Не отнять и не прибавить…».

– Добрый вечер, мистер, – вежливо поздоровался на английском языке Роберт. – Можно ли в вашем заведении приобрести приличную мужскую шляпу?

– Гав? – по привычке сдублировал Рой.

– Естественно, – широко и неожиданно-белозубо улыбнулся пожилой человек. – Ассортимент шляп в магазине князя Василия Голицына – один из самых богатых в Мендосе. Заходите, молодые люди. Заходите. И ты, пёсик, заходи…. Повернитесь-ка, юноша, в профиль. Ага, ваши славные предки, безусловно, являлись жителями Северной Европы. Следовательно, вам подойдёт шляпа нордического типа.

– У мужских шляп есть – «типы»? – удивилась Инни.

– Конечно, милая сеньора.

– И какие же?

– Перечислю, пожалуй, только самые основные и характерные: нордический, «а-ля каудильо [19] », южно-итальянский, миланский, «а-ля Дикий запад», богемный французский, богемный калифорнийский…

Завязался оживлённый разговор: сперва о моде «шляпной», потом о моде «вообще», затем о текущей погоде, а так же о природных красотах и исторических достопримечательностях аргентинской провинции Мендоса.

«А наша миссис Ремарк – настоящая молодчина», – похвалил справедливый внутренний голос. – «Очень грамотно и выверено строит разговор. И собеседника умеет расположить к себе. Кубинская школа «для детей погибших революционеров», как-никак. Это понимать надо…».

– Мистер Голицын, а что вы можете рассказать о древней крепости Кельчуа? – выждав подходящий момент, вклинился в беседу Роберт. – Нам с женой очень хотелось бы осмотреть эти легендарные развалины.

– Ничего не могу рассказать, – рассерженно нахохлился старик. – Ни-че-го. Даже и не просите…. Вы, молодой человек, уже присмотрели подходящую шляпу? Вот, эту? Нормальный выбор, сойдёт. Платите по ценнику и забирайте. Не смею больше задерживать.

– Что случилось? – забеспокоилась Инэс. – Мой муж вас чем-то обидел? Но, собственно, чем? Абсолютно невинный вопрос…

– Невинный? Лично я так не считаю.

– Объяснитесь, пожалуйста. Если вам, конечно, не трудно.

– Мне не трудно. Объяснюсь, – расстроено шмыгнув породистым носом, пообещал князь Голицын. – Вы – очень симпатичная пара. И мне совсем не хочется – способствовать вашей безвременной смерти.

– Нашей смерти?

– Да, именно так…. Видите ли, регулярно – уже многие-многие годы подряд – на поиски Кельчуа в горы уходят люди. И поодиночке уходят, и целыми отрядами. Некоторые, ничего не найдя, возвращаются. Некоторые нет. Одни разбиваются, упав с высоких скал. Другие подрываются на противопехотных минах. Третьи, просто-напросто, пропадают без следа…. Так что, увольте. Ничего не буду рассказывать.

– Придётся, всё же, поделиться информацией, – достав из дамской сумочки светло-серебристый жетон «Эскадрона смерти», извинительно вздохнула Инни. – Служебная необходимость. Не обессудьте, князь.

– Гав-в, – подтвердил Рой.

– Ха-ха-ха! – неожиданно развеселился хозяин «шляпного» магазина. – Ох, уморили, молодые люди! Ха-ха-ха…. Вот, смотрите, – сунул руку во внутренний карман элегантного светло-бежевого пиджака, вытащил её обратно и разжал кулак.

«На морщинистой старческой ладони лежит ещё одна овальная «эскадронная» бляха», – сообщил невозмутимый внутренний голос. – «Аргентина, воистину, богата на разнообразные и неожиданные сюрпризы…».

– Ремарк, – вежливо наклонив голову, отрекомендовался Роберт. – А эта разговорчивая красавица – моя жена Инэс. Рад встрече и нашему знакомству, уважаемый коллега. Может, поговорим по-серьёзному?

– Поговорим, конечно. Только, Ремарк, защёлкни – для начала – щеколду на входной двери. И табличку на дверной ручке переверни, мол: – «Закрыто…».

Они – следом за импозантным хозяином магазина – прошли в подсобное помещение.

«Небольшая комнатка, предназначенная для отдыха обслуживающего персонала?», – засомневался наблюдательный внутренний голос. – «Нет, не похоже. Во-первых, очень, уж, чистенькая, уютная и со вкусом обставленная. Во-вторых, здесь имеется современный компьютер, лазерный принтер, ксерокс, просторный обеденный стол, практически новые стулья, микроволновая печка, электроплитка, кофеварка, двухкамерный холодильник, минибар и два антикварных книжных шкафа, полки которых плотно заставлены толстенными фолиантами и разноцветными картонными скоросшивателями. Это, скорее всего, «княжеская берлога», то есть, рабочий кабинет, где наш новый знакомый-коллекционер работает с различными документами, а также встречается с приятелями и клиентами…».

– Рассаживаемся, ребятки, – пригласил Голицын, после чего подошёл к минибару и поинтересовался: – Какое вино будете пить? Красное? Белое? Розовое? Сухое? Столовое? Креплёное?

– А пива нет? – задала встречный вопрос Инни.

– Пива? – высокомерно поморщился князь. – Ну, да, у каждого – свои вкусовые привычки и пристрастия. Посмотрите в холодильнике, там должно быть несколько банок, держу для гостей…. А я, пожалуй, побалую себя красным «Шато де Андре» урожая 2008-го засушливого года. Очень редкий и изысканный букет. Очень…

Через пару минут они расселись вокруг стола: Роберт и Инэс с вскрытыми банками «Кильмес-Кристаль» в ладонях, потомственный русский князь – с высоким хрустальным бокалом, заполненным на две трети жидкостью благородного тёмно-рубинового цвета. А вежливый и тактичный Рой, чтобы не мешать предстоящему важному разговору, пристроился рядом с входной дверью.

– Начнём, как говорится, от Адама, – сделав два маленьких глотка из своего бокала, известил Голицын. – Кто из руководства «Эскадрона смерти» находится в курсе вашей, молодые люди, деятельности?

– Бляху, предъявленную Инни, мне вручил – двое суток назад, в городке Таларе – Алекс Никоненко, супруг уважаемой сеньоры Мары Сервантес, – осторожно ответил Роберт. – С разрешением пользоваться данным жетоном по своему усмотрению.

– Хороший городишко, спокойный и тихий. Как же, довелось – во времена бурной и далёкой юности – побывать там пару-тройку раз…. А с кем ещё, Ремарк, ты встречался в Таларе?

– Был удостоен чести беседовать с сеньоритой Луизой Никоненко-Сервантес. Весьма симпатичная, талантливая, умненькая и многообещающая юная леди.

– Действительно, многообещающая. Ни капли не удивлюсь, если лет так через двадцать пять именно Елизавета и возглавит наш «Эскадрон»…. Как там у неё дела?

– Из браунинга выбивает девяносто семь очков из ста. А, вот, с более тяжёлой «Береттой» не всё так радужно. Надо дополнительно и регулярно тренировать кисть руки….

– Достаточно, тест пройден, – одобрительно улыбнулся старик. – Вы, действительно, те, за кого себя выдаёте…. Обычное и насквозь знакомое дело: высокое руководство мутит какие-то свои дела, не ставя об этом в известность местную резидентуру. Плавали – знаем…. Итак, Кельчуа – это такая древняя крепость, построенная в неведомые времена, неведомым же народом…. У вас и географические карты имеются при себе? Молодцы, хвалю. Расстилайте на столешнице. Взгляну…. Да, всё достаточно правдоподобно. Перунья – промежуточный опорный пункт. Далее маршрут идёт на юго-запад, к чилийской границе. Горы, речки, долины, перевалы, ручьи, лощины, вновь – горы. Ну, а дальше, как говорится, возможны различные рабочие варианты. Всё правильно понимаете, молодёжь…. Считается, что Кельчуа существует. Но только увидеть это сакральное сооружение может далеко не каждый. А войти внутрь – и подавно. Мол, один человек пройдёт мимо и, вообще, ничего не заметит. То есть, увидит самые обыкновенные камни, лишайники, колючий кустарник и заросли чертополоха. Другой же разглядит древние каменные развалины. Третий – высоченную крепостную стену с надёжными воротами, оббитыми иссиня-чёрными полосами железа. Четвёртый даже сможет зайти внутрь крепости. Тут, мол, всё зависит от конкретного человека – так, по крайней мере, учат мудрые индейские вожди племени теульче, с которыми мне довелось общаться. Странное это место – Кельчуа…

– Вы сказали, что так – считается? – уточнила въедливая Инэс. – Следовательно, существует…м-м-м, существует и другая версия?

– Конечно, существует. Моя личная…. Вы, ребятки, когда-нибудь сталкивались с миражами?

– Я сталкивался. Причём, неоднократно, – кивнул головой Роберт. – Порядка двух лет прослужил – в звании капрала – на алжиро-ливийской границе, в знойных песках Сахары. Так что, насмотрелся – всякого, разного и с избытком немалым.

– Ну, и что это такое – миражи?

– Попробую сформулировать, но за достоверность и точность не ручаюсь…. Мираж – это, безусловно, оптическое явление в атмосфере. Основанное…э-э-э, на отражении света от различных – по плотности и температуре – слоёв воздуха. То есть, в этом случае у конкретного предмета (например, у трёхмачтового парусника), имеется как истинное, так и мнимое «изображение». Причём, это «мнимое изображение» может быть удалено от «истинного» на многие сотни и даже тысячи километров. Так трёхмачтовые морские парусники и «оказываются» в раскалённых песчаных пустынях…

– Неплохо для капрала, – скупо похвалил Голицын. – Ей-ей, неплохо…. Да, миражи – это не что иное, как изощрённая игра световых лучей. В некоторых местах нашей прекрасной планеты воздух над землёй (или же над водой), прогревается – на различных от неё расстояниях – неравномерно. Бывает даже так, что температура слоя воздуха в десяти-пятнадцати сантиметрах от земли (от воды), на тридцать-сорок градусов меньше, чем температура самой поверхности. В этом случае лучи света – вопреки строгим классическим законам физики – распространяются уже не прямолинейно, то есть, начинают активно преломляться и даже отражаться. А в некоторых случаях воздух у самой поверхности земли (или же воды), «становится» зеркалом. Так и «рождаются» миражи. Причём, во всех местах, где в воздухе (благодаря самым различным природным явлениям), возникают резкие перепады температур…. Миражи делятся на нижние, видимые под объектом, верхние, видимые над объектом, боковые и объёмные. А ещё существует и так называемая «Фата-Моргана» – самый сложный и необычный вид миражей. Это явление представляет собой совокупность сразу нескольких «миражных» форм. При «Фата-Моргане» предметы, которые изображает конкретный мираж, многократно увеличиваются в размерах и довольно сильно искажаются…. Понимаете, о чём я вам толкую?

– О том, что древняя крепость Кельчуа скрыта от посторонних глаз за плотной завесой, состоящей из «устойчивых» миражей?

– Это просто версия, но версия, выстроенная, отнюдь, не на пустом месте. Привожу аргументы. Холодный воздух из Чили – через высоченные хребты Анд – медленно и плавно перетекает в Аргентину. А над ним в обратном направлении следуют – из аргентинской пампы – очень тёплые воздушные потоки. Добавьте сюда ещё многочисленные ледники, отражающие солнечные лучи под самыми разными углами. И, попрошу заметить, что солнечных дней в тех местах – в течение года – очень и очень много.… Вот, благодаря всему этому (по моему скромному мнению), в районе расположения крепости Кельчуа и формируются «стационарные» миражи, сбивая с толка любопытных путешественников и прочих различных авантюристов, мечтающих найти древние развалины…. Естественно, что время от времени в Андах случается непогода: налетают сильнейшие грозы, ливни и даже короткие ураганы. Тогда миражи пропадают, но потом – по мере возвращения привычной климатической ситуации – «восстанавливаются». Вот, такое моё мнение.

– Логично и авторитетно излагаете, дон Василий, – одобрила Инни. – Но это, так сказать, сухие теоретические выкладки. А будут ли практические советы?

– Дам один, – по-доброму усмехнулся старик. – Когда выберетесь вот на этот горный перевал, – ткнул корявым указательным пальцем в точку на карте, от которой отходили в разные стороны четыре зелёных пунктира, – то вспомните эту мою лекцию о миражах. То бишь, внимательно присмотритесь к окружающей вас местности. Внимательно, с недоверием и долей здоровой подозрительности…. Когда планируете отправиться в путь? Чем быстрее, тем лучше? Тогда предлагаю – завтра утром. Готов обеспечить вас походной одеждой, надёжным автомобилем, брезентовой палаткой, спальными мешками, продовольствием, охотничьим карабином и прочими вещами-мелочами, необходимыми в серьёзном походе. Подходите завтра к восьми ноль-ноль, всё вышеперечисленное будет предоставлено…. И собачку приводите с собой. Пусть у меня поживёт некоторое время. Нечего таким милым крохам делать в суровых Андах…. Ты же, пёсик, не против?

– Гав!

– Вот, и договорились…

Они ещё немного пообщались, перекурили и, допив пиво-вино, стали прощаться.

– Капрал, а ты умеешь обращаться с миноискателями? – неожиданно спросил Голицын.

– Без проблем и вопросов, – подтвердил Роберт. – Причём, практически с любыми…. А что?

– Пока, слава Богу, ничего. Но, вполне возможно, что вокруг крепости Кельчуа наличествуют не только «стационарные» природные миражи, но и рукотворные минные поля. По крайней мере, в тех краях – пусть и изредка – беззаботные путешественники «встречаются» с противопехотными минами. Естественно, с самыми печальными последствиями. Так что, выделю вам, молодёжь, один приличный миноискатель. На всякий пожарный случай. Лишним не будет…

Глава пятнадцатая Первый этап маршрута

Они встретились без пяти восемь утра, возле входных дверей «шляпного» магазина.

Встретились, вежливо поздоровались, даже Рой приветственно гавкнул несколько раз подряд.

– Тише, пожалуйста, – рассерженно зашипела на него Инэс. – Всю округу перебудишь, голосистый ты наш…

– Ерунда, – успокоил Голицын. – Ничего страшного. Утренний сон у жителей беззаботной Мендосы – крепче крепкого…. Знакомьтесь, – кивнул головой на высокого светловолосого подростка, стоявшего рядом. – Иван Голицын, мой старший внук. Попрощайтесь, ребятки, с вашим симпатичным пёсиком и передайте Ивану поводок. Пусть отправляются на утреннюю прогулку и не мешаются у нас под ногами.

– Будь, Рой, послушным и веди себя хорошо.

– И, главное, не скучай…

– Гав! – непринуждённо откликнулся Рой, мол: – «Не валяйте дурака, любимые хозяева. Всё будет хорошо и даже отлично. Не сомневайтесь. И возвращайтесь, пожалуйста, побыстрей. С однозначной и полной победой, понятное дело…».

Мальчишка и пёс ушли.

– Вот, коллеги, и ваша машина, – старик указал рукой на пятнистый джип с высокими и широченными колёсами, стоявший у служебного магазинного входа. – Хорошая техника. Рекомендую.

– А какая это марка? – подойдя к машине, заинтересовалась Инни. – Какой-то он…э-э-э, необычный, этот автомобиль…

– Про марку и модель затрудняюсь ответить, – легкомысленно улыбнулся потомственный князь. – «Росинанта» я лично собирал – из всевозможных деталей, деталек, механизмов и агрегатов. Где надо – пользовался дуговой сваркой, самолично клепал, кое-что заказывал в местной кузнице…. Понимаете, я почти пятнадцать лет прожил на Кубе, а там такое отношение к автомобилестроению – дело самое обыденное и привычное. В Гаване, например, каждая вторая машина – самоделка. А, как говорится, привычка – вторая натура. Опять же, серая скука донимала…. Но машина, тем не менее, получилась по-настоящему крепкой и надёжной. Отвечаю за свои слова. А колёса, и вовсе, новые, почти без пробега.

– П-пятнадцать лет – на К-кубе?

– Ага. На знаменитом и неповторимом острове Свободы…. А что?

– Н-нет, ничего. Всё нормально…

– Колёса, действительно, качественные, – поспешил вмешаться в разговор Роберт. – Широкие, отлично накаченные. Да и дорожный зазор у машины, благодаря их солидному диаметру, очень даже приличный…. Следовательно, нам предстоит ехать – по сплошному бездорожью? В том смысле, что надо заранее готовиться к серьёзному ралли по пересечённой местности?

– Да, ну. Не надо преувеличивать, – продолжил излучать благодушие Голицын. – Какое ещё ралли? Дорога вполне даже сносная и приличная, – смущённо закашлялся. – Местами приличная, понятное дело…. До Перуньи всего-то двести тридцать пять километров. Доедете за пять-шесть часов. Если повезёт, конечно. А там и мулами разживётесь…. Карабин, палатка, продовольствие, примус, тёплые вещи, полевой планшет с биноклем и «маячком» для заблудившихся туристов? Всё уже сложено – в багажник и на заднее сиденье. Вам, молодёжь, осталось только переодеться. За мной, – начальственно махнув рукой, прошёл в магазин через служебный вход. – А теперь следуйте в моё «княжеское логово», где мы вчера с вами болтали-выпивали. Там, у дальней стены, стоит тёмно-коричневый кожаный баул с походной одеждой, а рядом с ним – обувь. Идите, идите. Переодевайтесь. А эту гражданскую одёжку, что сейчас на вас, развесьте на спинках стульев. Я её потом приберу…

В кожаном бауле обнаружились светло-зелёные футболки, толстые хлопчатобумажные носки, камуфляжные штаны и куртки, а рядом с ним – две пары тёмно-серых ботинок армейского образца с высокой шнуровкой.