Митьказавр из Юрковки

На такое жизненное доказательство я даже не нашёл ответа. Мы взялись за работу, и через час никто не поверил бы, что на месте нашего несравненного по удобству и природно-климатическим условиям куреня, ещё утром было неизвестно что.

Глава IV

Таинственный и — бр-р-р-р, — какой страшный.

Хороший хлопец.

Нервные могут дальше не читать.

Мы приходили к озеру ежедневно. Набирали продуктов, дорогой гонялись с сачками за всякими мушками и друг за другом. У озера валялись на солнце и купались в тёплой воде. Митька всё время заставлял меня вдыхать воздух и говорил: «Такова жизнь очень полезно для здоровья. Здесь даже автобусов нет». Я с ним соглашался.

Но однажды утром состоялось событие, которое немного изменило и нашу жизнь, и наши дальнейшие планы. Когда мы, как всегда, с шумом выскочили из-за деревьев на берег, то увидели: в нашем озере купается какой-то хлопец. Нам это сразу не понравилось, потому что в нём мы узнали своего знакомого, будущего мастера спорта.

— Принесло же сюда этого велосипедиста, — буркнул Митька.

Но тот, увидев нас, быстро вылез на берег и весело закричал:

— Привет исследователям! И вам искупаться приспичило? Эх, водичка — что надо! Это вам не река!

— Добрый день, — отозвались мы немного озадаченно, потому что наши с ним последние встречи не очень склоняли к дружеской беседе.

— Да что вы такие нахмуренные оба? До сих пор сердитесь? А вы, я вижу, всерьёз увлеклись отловом насекомых. Ну что же, ради мира — вот вам от меня подарок, — он поднял с песка свои штаны и, залезши в карман, вытащил жёлтый прозрачный камень. — Смотрите!

Мы с Митькой восторженно склонились над Василевой ладонью.

— Ух ты, это что?

— Не узнаёте? Янтарь. Видите, ещё и муха в нём какая-то.

Действительно, в оранжевом слитке застыло навеки маленькое насекомое.

— Вы знаете, что такое янтарь? — продолжал Василий. — Это смола деревьев, пролежала в земле миллионы лет и окаменела. Вот в Прибалтике её полно, а у нас редко, но случается. Так что эта находка — большая ценность.

— Ты что, её здесь нашёл? — не поверил я.

— А где же, по-твоему? Вот в этом озере. Хотел было в краеведческий музей сдать, но передумал. Пусть уж вам. Вы же насекомых коллекционируете.

— В этом озере? — тоже удивился Митя. — Тут?

— А что вы думаете? Здесь и не такое встретишь... — Василий бросил на нас загадочный взгляд и умолк.

— Что? — спросили мы в один голос.

— Но даже и не знаю, говорить вам... — Он помолчал. — Ну ладно. Вы, вижу, люди мыслящие и серьёзные.

Мы затаили дыхание. Что же он поведает нам, этот странный хлопец?

— Просто хочу вас предостеречь. Ведь вы, кажется, как и я, полюбили это место.

«И откуда только ему известно?» — подумал я.

— Вы умеете хранить тайны? — Он строго поднял брови.

— Могила, — скорее отозвался Митька.

— Чтобы я маму и папу не видел, — пробормотал я где-то услышанную клятву.

— Ну так вот, ребята. Озеро это необычное.

— Необычное? — шёпотом повторили мы.

— Да. Плохой слух ходит о нём. Вы заметили, что сюда из села никто не суётся?

— Заметили, — подтвердил я.

— Так далеко же, — ответил Митя. — Не каждому охота тащиться.

— Может и далеко. Но дело вовсе не в этом. А в том, что боятся.

— Боятся?

— Да. Конечно, если кого спросишь, так тебе и скажут: мол, далеко, лучше в реке купаться. А на самом деле все дрожат, когда приходится тут в воду лезть.

— Но почему же, почему?

— А потому, что в озере... — он понизил голос, — кто-то живёт!

Мы вздрогнули.

— Да, — продолжал Василий дальше. — По ночам, — правда, не часто, — воет страшно и вздыхает «о-о-о-о-ох», мороз по коже. Сам слышал. А днём не вылезает. А может, и вылезает, да никто не видел. Вон там берег травой порос, а у нас песок. В прошлом году пастухи здесь коров поили. Вдруг слышат — телёнок так жалобно мукнул. Они туда, а над телёнком только вода забурлила. И на песке следы огромных лап, как от крокодила.

— Да что ты!

— Точно! Но это ещё не всё. Пойдёмте со мной. Мы приблизились к нескольким соснам, что в этом месте росли у самой воды.

— Смотрите!

На стволах виднелись глубокие царапины, корневища двух-трёх деревьев были подрыты, чешуя от коры покрывала землю.

Онемело озирали мы эту картину.

— Вот и подумайте, кто бы это мог быть. Вы знаете что-нибудь о Лох-Несс?

— Что-то такое слышали...

— Это озеро в Шотландии. И живёт там странное огромное животное, вот примерно... Ну, да не буду делать предположений. Это ещё не доказано. Ну, а теперь прощайте, мне пора. Пока! Ещё увидимся.

Он мигом надел штаны и вытащил из-за кустов велосипед:

— У меня тренировки. По графику.

— Что ты на это скажешь? — спросил Митя, когда Василий уже исчез с глаз.

— Да кто его знает, может, это всё неправда. Как-то не верится...

— Может, и врёт, — согласился Митя. — И откуда только здесь этот янтарь? — Подбросил вверх и поймал жёлтый камень. — Как, он говорил, то озеро называется. Лос-Несс?

— Лох-Несс.

— Надо будет расспросить у кого-то из старших.

— Да. А всё-таки он неплохой хлопец.

— Кажется, да.

От озера повеяло прохладой...

В доме звенели стёкла и стаканы на печи. Фа-Диез снова вступил в поединок с тромбоном, и оглушительные звуки разлетались по селу стаями вспугнутых ворон. Если я сравниваю звуки с этой птицей, то фа-диезовские вороны были, кроме всего, очень общипанными и уродливыми. От них хотелось отмахнуться и убежать подальше.

Однако на некоторые организмы они, видимо, действовали положительно. Именно этим я объясняю рождение в Митькиной голове ещё одной идеи.

Митька возился у нашей скудной коллекции (несколько жучков и бабочек мы же словили), а я устроился на кровати, накрыв голову подушкой. Вдруг чую — её отдирают от моего уха.

Надо мной склонился Митька.

— Сергей, а если нам...

Ещё один вопль несчастного инструмента заглушил Митькины слова.

— Что нам?

— Таки поселиться возле озера и самим проследить... за этим от...

— Так тебя бабушка и отпустит! Жди!

— А если отпустит?

— Конечно, это было бы совсем неплохо! И ночевать там?

— Там. Ведь Василий сказал, что оно только ночью вылезает. И шалаш у нас такой, самим себе завидовать можно. Хоть зимуй там. Возьмём с собой одеяла. Сейчас же тепло.

— Да, тепло. Это в доме тепло!

— Не замёрзнем. Не бойся.

— Я и не боюсь. А вот бабушка...

— Беру её на себя. Разве может бабушка чего-то не сделать ради своего внука?

И он выбежал из дома.

Вернулся через пять минут. Радость победителя освещала его лицо.

— Порядок! Сначала на одну ночь. А там видно будет.

Глава V

Я покрываю себя позором.

Великий зоолог.

И мы двинулись к озеру.

Впереди весело прыгал Митька, за ним с рядном и одеялами топал я. Узел связали один и договорились нести его по очереди.

— А если это действительно какой-то зверь? — обернулся ко мне Митька. — Вот было бы здорово! И мы первыми его увидим.

— Ну, посмотрим, а дальше? 

Я был настроен скептически.

— Сфотографируем!

— А дальше?

— В школу снимок привезём. Вот переполох поднимется! Все умрут от зависти. Это не какие-то там бабочки.

— И мы только вдвоём будем на уроки ходить.

— Почему это?

— Все же умрут.

— Э, тебе лишь посмеяться. Несерьёзный ты человек. У ботанички любимыми учениками станем, — мечтал он.

— И она немедленно пошлёт своего любимого ученика на районную олимпиаду, на которой он торжественно завоюет первое место, и сразу снова станет обычным Дмитрием Омельчуком, посредственностью учёбы и труда.

— Посредственностью! — обиделся Митька. — У тебя у самого тройка по физкультуре. За прошлый год.

— А у тебя по рисованию!

— Потому что это ты мне в последнем рисунке дерева синим карандашом раскрасил, да ещё и дорисовал неизвестно что.

— А ты меня за ногу дёргал, когда я на оценку подтягивался.

— Ты посмотрел бы на себя! Ни разу подтянуться не смог.

— Потому что из сил выбился. А у тебя рожа такого же цвета, как и деревья, стала, когда ты тот рисунок увидел.

Тут мы оба стали так смеяться, вспоминая выражения лиц друг друга, что назревшее было настроение для ссоры мгновенно исчезло.

— Давай я понесу, — примирительно предложил Митька и закинул узел себе на плечи.

Мы решили по очереди сторожить, чтобы чудовище врасплох не напало на нас или хотя бы не упустить его, если оно вздумает вылезти из воды.