Помоги проекту - поделись книгой:
– Но ведь надо знать турецкий?
– Турецкий на месте выучишь. Мы же будем встречать русских туристов, зачем нам турецкий? Ты что, собралась с русскими по-турецки разговаривать?
– Лен, бред какой-то… Ты, наверное, на какую-то липовую фирму нарвалась. Гидом устроиться довольно сложно. Для этого надо как минимум два языка знать. Русский и турецкий.
– Да кто тебе такое сказал? Это для тех, у кого связей никаких нет.
– А у тебя что, связи есть?
– Ну да.
– И откуда они у тебя появились?
– У меня много что появилось, пока ты наслаждалась супружеским счастьем. У меня такого Костика не было. Приходилось на жизнь самой зарабатывать. У меня любовник влиятельный из криминальных кругов. Он и порекомендовал эту фирму.
– Может, он тебя просто подставить хочет и именно таким образом предлагает тебе заняться проституцией?
Ленка запыхтела, как паровоз:
– Не надо судить по Костику обо всех мужчинах! Не все такие козлы, как твой Костян. Мой меня любит!
При слове «любит» я усмехнулась и опустила глаза.
– Я думала, что меня любили, прожив десять лет с мужчиной и родив от него двоих детей. Я ошиблась… Как можешь не ошибиться ты, если тебя ничего совместного не связывает и у тебя нет детей?
– И тем не менее я утверждаю. Заключаем контракт на три месяца. Зарабатываем свои положенные деньги и возвращаемся на родину. Затем контракт можно возобновить. У тебя дети скоро начнут голодать. По-моему, и раздумывать нечего. Заложишь свои драгоценности, вырученные деньги отдашь матери, чтобы у нее хоть на первое время было на что детей кормить, а сама поедешь на заработки. Полторы тысячи долларов в месяц – это минимальная сумма, а про максималку я даже говорить боюсь. Если работа пойдет нормально, то и заживем нормально. Никакой проституцией тут и не пахнет, это однозначно. Я тебе предлагаю реальную работу и реальные деньги…
На следующий день мы уже сидели в небольшом ресторанчике вместе с Владимиром – Ленкиным любовником и обсуждали детали предстоящей поездки. Ленкин обожатель показался мне вполне приличным человеком, вел он себя очень даже галантно и обходительно. Он заверил нас, что те два места, которые он нам предлагает, на дороге не валяются, что на них есть тысячи претенденток, а из этой тысячи он готов их уступить именно нам, из теплого отношения к Ленке, естественно. Когда ее любовник взял в руки мобильный и принялся решать какой-то вопрос, встав при этом из-за стола и отойдя в другую сторону зала, я посмотрела на Ленку задумчиво и еле слышно спросила:
– Лена, а ты уверена, что ему можно доверять?
– На все сто. Ты же видишь, что мужик не промах. Серьезный, рассудительный, слов на ветер не бросает. У него вообще одна вакансия была, но я встала перед ним на колени и стала вымаливать вторую. Он прекрасно понимает, что ты мать-одиночка с двумя детьми, которых надо кормить.
При словах «мать-одиночка» я слегка дернулась – меня еще никто так не называл.
– Так что давай бери себя в руки и начинай новую жизнь, – настраивала меня на истинный путь Ленка. – У тебя теперь нет другого выхода. Теперь ты добытчица. Ты и лошадь, ты и бык, ты и баба и мужик. Тебе пахать надо и ни о чем не думать. И запомни, что не родился еще тот мужчина, из-за которого бы стоило горевать или приобрести хотя бы одну морщинку. А у тебя морщины начали появляться, как грибы после дождя.
– У меня морщины?
– У тебя. Скоро как старуха будешь, ей-богу.
– Да ладно тебе на меня наговаривать, – разозлилась я.
– Я тебе правду говорю. Но кто тебе еще правду скажет, если не я?
В тот момент за столик вернулся Ленкин милый друг, мы прекратили спор и принялись за кофе.
– Вовка, так когда нам вылетать? – вежливо поинтересовалась Ленка и затянулась сигаретой.
– Ровно через неделю.
Я решила толкнуть речь:
– Владимир, не знаю, как и благодарить за ваше содействие. Сейчас так трудно найти работу с достойной оплатой, а у меня двое маленьких детей и мама-пенсионерка. Для меня ваше предложение что спасательный круг для утопающего…
– Не стоит благодарностей, – перебил Владимир. – Благодарите вашу подругу. Все, что я для вас сделал, я сделал исключительно ради нее. Лена всегда мечтала стать самостоятельной и независимой женщиной. Именно такую возможность я ей и даю. Я всегда уважал ее независимость и уважаю ее и на этот раз. А насчет вас… Лена сказала мне, что вы собираетесь идти торговать на рынок. Это несправедливо. Такую красоту, как у вас, надо беречь. Гидом вы будете смотреться намного лучше, чем продавцом. Если у вас двое маленьких детей, значит, вы порядочная женщина. А мне и нужны две порядочные женщины. В порядочности Елены я уверен. Понимаете, начался сезон. Пока есть два свободных места. Сами знаете, что такие места долго свободными не бывают. Заработаете хорошие деньги, поможете своим детям. Понравится, поедете еще. Тем более климат, море, солнце, фрукты… Что и говорить, предложение царское.
– Все это понятно, но я не о том… Я о том, чтобы в вашем предложении не было никакого подвоха. Понимаете, я оставляю на родине двоих детей, у которых с некоторых пор нет отца. Если со мной что-то случится…
Услышав мои последние слова, Владимир изменился в лице, побагровел от злости и отодвинул свою чашку.
– Ну, это совсем несерьезно. Если вы так ставите вопрос, тогда вообще ничего не надо. Я никого не принуждаю и силой ничего делать не заставляю. Я вас уговаривать не собираюсь. Все, до свидания. – Владимир перевел взгляд на Ленку. – Лена, я что-то не понял… Ты меня умоляла взять на работу свою подругу. Я же не хотел – сама знаешь, с местами напряженка. Я не бюро по трудоустройству, чтобы твоих подруг трудоустраивать, а тут такие разговоры… Полетишь одна.
Я вытащила из сумочки свой загранпаспорт и протянула моему благодетелю.
– Простите. Я не отказываюсь. Я доверяю своей подруге, а если она доверяет вам, значит, все в порядке. Скажите, а куда именно мы летим?
– В Анталью, – нехотя взял мужчина мой паспорт. – Работать будете на курорте в Кемере. Все подробности я уже доложил Елене.
Попрощавшись, он помахал нам рукой, садясь в спортивную машину.
– Прогуляемся, – предложила мне Ленка и взяла меня под руку.
– С удовольствием.
Мы шли молча. У меня кружилась голова. Тошнило от всего: московского дыма, шумной улицы, одиночества, безденежья и даже от перспективы поработать за рубежом. Вдруг подумала, что, наверное, я лгу сама себе, сейчас бы отдала все на свете и даже позволила бы укоротить себе жизнь только за то, чтобы она стала такой, как раньше – тихой, размеренной, стабильной. Чтобы были домашний очаг, дети, муж, читающий газету, и я, хлопочущая на кухне… Где так тепло и не чувствуется непогоды, не надо думать о деньгах, потому что о них думает муж. А каждый день такие однообразные, но такие родные семейные будни…
Я поморщилась – ничего этого больше не будет. В мою жизнь прошлое не вернется. Ни слово «семья», ни «семейный очаг», ни «домашний уют», потому что все разрушено до основания и уже ничего невозможно собрать. Я всегда ощущала исключительность своей судьбы и была благодарна ей за то, что она относилась ко мне чересчур благосклонно. Слишком раннее, удачное замужество с хорошим человеком… Слишком ранние дети… Слишком счастливая семейная жизнь… А теперь судьба вышвырнула меня из этих счастливых рядов, оставив один на один с собственной бедой и навалившимся горем.
– Свет, ты чего? – донесся до меня Ленкин голос.
– Ничего.
– Качаешься, как пьяная. Тебе плохо?
– Так, средней паршивости.
– Слушай, но ведь ты женщина разумная. Понимаю, ты пережила тяжелый удар, – жестко заговорила подруга, – но на этом существование не заканчивается. У тебя впереди новая жизнь и новая работа. За неделю тебе нужно привести себя в порядок. Ты же должна хорошо выглядеть.
– Зачем?
– Затем, чтобы с людьми общаться. На тебя же туристы смотреть будут. Может, какой-нибудь турист в тебя влюбится!
Я недовольно поморщилась.
– Лен, хватит ерунду городить. Я мужской любовью уже по горло сыта. Объелась. Мне кажется, что за свою любовь я уже поплатилась в полном объеме. Послушай, а чего твой любовник тебя на заработки отправляет? Почему он не хочет взять все твои расходы на себя? Вы же собираетесь пожениться?
– Что?
– Если вы любите друг друга, значит, в недалеком будущем собираетесь пожениться. Зачем же нужно трехмесячное расставание?
– Кто собирается жениться? – захлопала ресницами Лена.
– Ну, ты и твой друг.
– А с чего ты это взяла?
– А что, разве не так?
– Нет. У нас совершенно свободные отношения. Света, ты, пока была замужем, отстала от жизни. Пойми, если люди встречаются, это не значит, что обязательно поженятся. Конечно, я бы была не прочь выйти замуж за какого-нибудь порядочного человека, но я его пока не встретила. А с Владимиром меня связывают дружеские отношения и секс. Мужики сейчас, сама знаешь, какие, не спешат сами помогать материально. Вот он и нашел мне хорошую работу. Конечно, если бы он сгорал от любви ко мне, он бы никуда меня не пустил, но он не сгорает.
Ближе к вечеру я заехала к матери, завезла ей деньги, вырученные за свои драгоценности, рассказала о предстоящей работе и, уложив детей спать, тихонько прижала мать к себе.
– Мам, ну не плачь. Сейчас все наладится. Я приеду с деньгами, с голоду не умрем. А затем что-нибудь придумаем.
Мама всхлипнула, глаза у нее были заплаканы.
– Только будь осторожна, доченька. Будь осторожна.
Вернувшись домой, я подошла к зеркалу, посмотрела на свое отражение. Нет, пора становиться решительной! Пора! Теперь у меня новая жизнь. Я обязана быть сильной и прогнать от себя отрицательные эмоции, привет из моего прошлого. Я устала тушить боль и отчаяние и наконец поняла, что смысл жизни заключается не только в совместном существовании с моим мужем. Я решила с этой минуты не позволять себе распускаться, больше никому не демонстрировать свою безысходность и не рыдать.
А затем я встала под душ и смыла с себя горечь, боль, страх и отчаяние. Я наложила на лицо душистый крем, наполнила душу светлыми и добрыми чувствами, надела новый халат и пригладила мокрые волосы. Я сама удивилась своему преображению. Даже показалось, что я стала совсем юной и, как раньше, красивой. Я не одна. Я нужна своим детям и своей маме… Я словно попала в самую настоящую сказку, где рассеялись злые чары, а добрые чары делают героя совершенно новым человеком.
Я смотрела на себя в зеркало и улыбалась сама себе. Пусть где-то там живет мой бывший муж и пусть он будет счастлив, пусть он получит то, что ему не смогла дать я. А я… Я смогу переломить себя и его простить, потому что те десять лет, которые мы прожили вместе, были счастливыми и по-своему незабываемыми… Я смогу, и у меня все получится, потому что я сильная… Господи, я раньше и подумать не могла, какая же я сильная…Глава 4
В аэропорт нас отвез Ленкин любовник. Вручив нам авиабилеты, документы и экскурсионные путевки, он затянулся сигаретой и деловито объяснил:
– Вот вам билеты, а вот вам ваши контракты. Все сделано в лучшем виде. Так как вы едете от солидной фирмы, думаю, таможня вам даст добро без всяких. Желаю вам удачной, плодотворной работы и хорошего отдыха. Если возникнут какие-то вопросы, звоните. Ленка знает мой мобильный. Он у меня включен двадцать четыре часа в сутки. Слушайте, а чего вы бледные такие? Но ничего, загорите. Турецкий загар очень красивый. Через неделю станете как шоколадки. Как только самолет приземлится в Анталье, вы увидите множество представителей различных фирм с табличками. Они встречают туристов. Вы должны встретиться с Экрамом, турком, который в совершенстве владеет русским языком. Он будет держать табличку с надписью «Эскорт». Смело подходите к нему, не ошибетесь. А дальше дело техники. Он отвезет вас в офис фирмы, а после поселит в гостинице, выдаст форму, в которой вы будете встречать туристов, и расскажет о ваших обязанностях. Вы хоть путеводитель по Турции читали?
– Нет, – в один голос ответили мы.
– Ладно, скажите об этом Экраму. Он выдаст вам по книжке, и вы прочитаете про Кемер, чтобы вам было что рассказывать, когда вы будете встречать туристов и развозить их по гостиницам. А еще старайтесь прислушиваться к местному сленгу и учить слова. Это вам очень пригодится в будущем, если захотите продлить контракт. Места у вас козырные, так что не переживайте. Сейчас самый сезон, а в сезон даже горничной при гостинице не устроишься, не то что гидом. А все фирмы, набирающие танцовщиц, в основном вербуют проституток, а вы уже не в том возрасте, чтобы заниматься и тем и тем. Я же говорил, что на эти места требуются порядочные женщины. Вообще, чтобы на такую работу попасть, надо кому следует заплатить, так что считайте, вам крупно повезло. – Владимир дотронулся до Ленкиной щеки и сказал уже более ласково: – Малыш, я буду по тебе скучать. Мне будет тебя не хватать.
– Правда? – не на шутку раскраснелась Ленка.
– Правда, маленькая, правда. Позвонишь?
– Конечно, позвоню.
– А вдруг ты себе здесь какого-нибудь турка найдешь и про меня забудешь?
– Не забуду. Меня турки не интересуют.
Я посмотрела на столь трогательную картину, слегка улыбнулась, но все же не смогла удержаться от мучившего меня вопроса.
– Владимир, вы извините, пожалуйста. Я хотела бы вас кое о чем спросить.
– Светлана, зачем эти формальности? Давай перейдем на «ты».
– Хорошо. Ответь мне, пожалуйста, на один вопрос.
– Я весь внимание.
– Понимаешь, у меня дома все не очень складно. Как говорится, финансы поют романсы.
– Понимаю, иначе ты бы не помчалась на заработки от двоих детей.
– Так вот, я, конечно, оставила маме кое-какие деньги. Когда я получу первую зарплату?
– Наверное, через месяц. Это вы выясните у Экрама.
– Я бы хотела переправить деньги маме, только не знаю, как это сделать. Через международный почтамт, наверное, будет очень дорого. Там берут большие проценты.
– Я тебя понял. Свет, ты не мудри. Ты когда деньги получишь, то передай их с кем-нибудь из отдыхающих. Только выбери семью поприличнее, чтобы муж, жена и ребенок. Затем позвони мне, продиктуй номер рейса. Я людей встречу, не переживай, а затем отвезу деньги твоей матери. Только напиши адрес.
– Правда? – обрадовалась я. – Ты даже не представляешь, как я тебе благодарна.
Достав листок, я быстро написала адрес матери и протянула бумажку своему благодетелю.
– Ты меня не благодари. Я еще ничего для тебя не сделал. – Владимир положил листок в борсетку. – И слезы понапрасну не лей. Я же тебе сказал, что все будет нормально. Все будет хорошо. Знаешь, ты очень изменилась за эту неделю. На глазах преобразилась. Прямо красавица. Все мужчины на тебя оглядываются. Я когда тебя в первый раз увидел, то поначалу хотел Ленке сказать, что тебе с такой сомнительной внешностью никуда ехать не стоит. Оказывается, женщина может стать красивой, если захочет. И зачем ты, такая красивая баба, за такого козла замуж вышла и от него двух детей нарожала?
– А откуда мне было знать, козел он или не козел? Поначалу они все нормальные.
– Ничего, ты еще свою судьбу устроишь.
– Да черт с ней, с судьбой, мне главное детей прокормить…
– Прокормишь. Это я тебе обещаю.
Мы сели в самолет, я облегченно вздохнула и быстро глотнула предложенный подругой коньяк.
– Ленка, ты что-нибудь про Костика слышала? – спросила я.
– Ты же сказала, что он для тебя умер!
– Да это я так, просто спросила.
– Просто ничего не бывает. Если ты всем направо и налево будешь ныть про своего Костика, то от тебя скоро все люди шарахаться будут. Скажи спасибо, что я у тебя такая терпеливая, но только и моему терпению приходит конец.
– И все же ты не ответила на мой вопрос.
– Что тут отвечать. Сегодня пятница, завтра суббота. Значит, завтра у твоего Костяна свадьба.
– Все-таки он женится.
– Женится, кобелина проклятый. Не переживай, придет время, и бог его обязательно накажет.
– Ни хрена бог его не накажет. Таким, как он, никогда ничего не бывает. Бог почему-то наказывает таких, как я.
Поняв, что мне хочется побыть наедине с собой, я отвернулась к окну. Я вспомнила тот тихий вечер полгода назад, когда мы уложили детей спать, взяли бутылочку красного вина, зажгли свечи и сели на кухне ужинать. Я стала расспрашивать мужа о том, как идут у него дела на работе, и упрекать его в том, что у него на фирме слишком много соблазнов и слишком много красивых женщин. Муж улыбнулся и поведал мне о том, что он целиком и полностью согласен с мнением Эрнеста Хемингуэя: «На свете так много женщин, с которыми можно спать, и так мало тех, с кем можно разговаривать». Этот ответ меня вполне удовлетворил, но, чувствуя какое-то внутреннее беспокойство, я ни с того ни с сего принялась обсуждать его секретаршу. Тут муж улыбнулся и сказал, что юные красотки его давно уже не привлекают. В тот вечер показалось, что все мои опасения напрасны и не имеют никакой реальной почвы. Муж меня по-прежнему любит и ценит. Он говорил, что ему нравятся моя покорность и покладистость, что он никогда мне не позволит работать, потому что моя работа – воспитывать детей и создавать домашний уют. «Светка, живи для меня и живи мной», – сказал мне в тот вечер Костик. Я умиротворенно кивнула и ответила, что по-другому я свою жизнь просто не представляю. Я тогда гордилась своим мужем. Он был очень целеустремленный, трудолюбивый и очень ответственный. Я никогда не терзалась ревностью и считала, что у меня нет для этого никаких оснований, считала долгие годы счастливой семейной жизни гарантией того, что муж будет верен мне всегда.
Не знаю зачем, но я даже вспомнила нашу интимную близость. Конечно, с годами она стала слишком привычной и обыденной. Все шло по четко накатанному сценарию. Никаких отступлений, никаких новшеств, никаких вольностей. Даже поцелуев и тех становилось все меньше и меньше. Исполнив свой супружеский долг, мы располагались по разным сторонам кровати. Я пыталась придвинуться к Костику, но тот отворачивался, говорил, что любит простор. Я безгранично ему доверяла и не нарушала сон своего супруга. Почувствовав злость, я вдруг подумала, что если бы у меня были лишние деньги, я бы обязательно наняла киллера, который бы раз и навсегда покончил с Костиком. Заказные убийства в нашей стране раскрываются редко, не раскрылось бы и это.
Мне было бы намного легче жить и знать, что Костика больше нет, чем жить и знать, что Костик живет с другой. Я бы разыгрывала из себя скорбящую вдову и получала сочувствие окружающих. Даже по социальному статусу лучше быть вдовой, чем брошенной женщиной, от которой самым наглым образом сбежал муж. Мне показалось, что для осуществления этой цели нужно не так и много. Нужны деньги.
От этих мыслей я раскраснелась.
– Лена, а если все будет нормально, контракт можно продлить?
– Конечно, можно. Владимир же сказал.
– А твой Владимир чем занимается?
– В смысле? – не поняла Ленка.
– Ну, ты сказала, что он состоит в криминальной группировке.
– Сказала.
– А что он там делает?
– Откуда я знаю. Что-то делает. Каждый вечер на стрелки ездит, какие-то вопросы решает…
– А может, он людей убивает? Может, он киллер?
Ленка изменилась в лице и покрутила пальцем у виска.
– Свет, я смотрю, замужество тебе явно на пользу не пошло. Ты от жизни совсем отстала. По-твоему, если человек состоит в криминальной группировке, то он обязательно убийца? Бред какой-то. Получается, что криминальная группировка только тем и занимается, что мочит всех направо и налево. Чушь! Сейчас все криминальные группировки занимаются бизнесом. Они уже от бизнесменов ничем не отличаются. На бандитизме уже мало кто деньги делает, все в коммерцию ударились. Там и спокойнее, и денег больше. Сейчас самая главная криминальная группировка – это милиция. Все коммерсанты так и бегут к ней под крышу. Они не хотят работать под криминальными структурами, поэтому работают под ментами.
– Значит, твой Владимир бизнесмен?
– Что-то вроде того. Он пока это дело только осваивает. Криминальным структурам нынче бизнес тяжело дается. Они же привыкли все отнимать, а не торговать и не производить. Да только отнимать нынче тяжело. Народ делиться особо не хочет. Потому-то криминалитет и локти кусает. Они же ведь не бизнесмены, а только учатся, поэтому и денег у настоящих бизнесменов намного больше, а криминалитет нынче перебивается с хлеба на квас. Время криминального беспредела прошло, наступило время беспредела милицейского. Это раньше быть бандитом было престижно, а теперь престижно быть бизнесменом, потому что у бизнесмена и стабильность есть, и деньги. Он лучше бандита знает, где дешевле купить и где выгоднее продать. Так что сейчас своего рода перестройка произошла. Переоценка ценностей, так сказать… Сейчас все девушки мечтают бизнесмена себе отхватить, а не бандита. Поэтому я здорово на Владимира и не рассчитывала.
– По-твоему получается, сейчас криминала вообще никакого нет. Все бандиты такие бедные и несчастные, их притесняют, а бизнесмены такие богатые и порядочные. А кто тогда людей мочит? Сейчас убийства сплошь и рядом…
– Да мало ли кто. Убивают за деньги, за обман, за то, что люди получают определенную должность и начинают работать по своим правилам, совершенно не считаясь с интересами тех, кто их туда поставил. Конечно, в каждой группировке есть те, кто выполняет черную работу, не без этого.
– А ты таких знаешь?
– А зачем мне? – прищурилась Лена.
– Тебе незачем. А Владимир твой таких знает?
– Он знает. А что? Что-то я не пойму, к чему ты клонишь?
– К тому, что я хочу в Турции подольше поработать. Хочу заработать деньги и на жизнь, и на то, чтобы Костика замочить.
– Что?
– Что слышала. Ты потом можешь на эту тему с Владимиром поговорить? Поинтересуйся, пожалуйста, сколько это стоит. Только пусть он тебе по знакомству скидку сделает. По отпускной цене, как для своей.
Ленка захлопала ресницами. А я продолжала:
– Только не надо меня отговаривать, – я не дала ей слова сказать. – И ни говори, что я просто сошла с ума. Я в здравом уме и твердой памяти. Я хочу замочить этого гада – и дело с концом. Пусть знает, что за все в жизни надо платить. Особенно за предательство. А то как-то несправедливо получается: у него все – любимая молодая жена, маленький ребенок будет, а у меня ничего. Ни мужа, ни отца у детей, ни семьи, ни любви…
– Светка, ты завязывай с этой ерундой. Даже не думай! Тысячи мужиков уходят из семей, и никто их не убивает.
– А зря. Значит, я буду первой. Мужики из семей уходят, но детей они при этом не забывают. А этот… Ты мне лучше скажи, твой Владимир сможет помочь?
– Сможет, только это денег стоит.
– Я заработаю эти деньги. Ты, когда будешь ему звонить, как бы между делом спроси, чтобы я знала, на какую сумму мне надо рассчитывать.
– Ты что, совсем сдурела! Разве о таких вещах по телефону говорят? Да мне Владимир за такие фокусы голову оторвет. О подобных вещах говорят один на один, чтобы никто не слышал и свидетелей никаких не было. Телефон прослушать можно, тем более международный разговор.
– Хорошо, тогда ты по прилете с ним поговори. Обещаешь?
– Обещаю, только ты что, в тюрьму захотела?
– За то, чтобы никто не оказался в тюрьме, я плачу деньги. Даже если это будет мне не по карману, я разменяю свою квартиру на меньшую площадь, возьму разницу деньгами и все равно грохну этого гада.
Поняв, что спорить со мной бесполезно, Ленка огляделась по сторонам.
– Хорошо, Светочка, хорошо. Ты только на весь самолет не кричи, а то уже люди оглядываются. Я с Владимиром обязательно поговорю. Ты не переживай.
– Надо мне было сначала квартиру разменять, затем его грохнуть, а потом уже в Турцию лететь, – вступила я в диалог сама с собой.
– Не торопись. Квартира – это самое ценное, что у тебя осталось. Не забывай, что у тебя двое детей, которым будет совсем неуютно в маленькой комнатушке. Квартиру ты всегда успеешь продать, а может, ты сама сумеешь эти деньги заработать и не надо будет ничего разменивать.
– Тоже верно, – буркнула я и отвернулась к окну.
Мне представился Костик с дыркой в башке, лежащий у подъезда дома своей молодой жены… И облегчение… Не вина, а облегчение от содеянного…
Как только самолет приземлился в турецком аэропорту, пассажиры громко захлопали в ладоши и дружно закричали: «Браво!» Мы с Ленкой переглянулись и начали пробираться к выходу. На улице уже было темно. Турция встретила нас ночной жарой и морской свежестью.
Получив свой багаж, мы принялись искать турка с нужной табличкой.
– Ну вот, дорогая, мы и на отдыхе… Господи, как долго мы об этом мечтали. Сейчас уложим детей спать и обязательно искупнемся в ночном море…
Я обернулась и увидела счастливую семью. Муж нежно обнимал жену за плечи, а рядом шагали две маленькие девочки-близняшки… От этой идиллии у меня защемило сердце и запылало в груди. Проводив счастливую пару грустным взглядом, я почувствовала, как подруга ткнула меня в бок, и от неожиданности вздрогнула.
– Свет, ты о чем думаешь? Вон наш турок! Ты давай сейчас не грузись. До этого еще далеко. Я же тебе пообещала, что как только мы прилетим, я обязательно поговорю с Владимиром, и он найдет того, кто хладнокровно расправится с твоим Константином. Вернее, уже не с твоим, а с чужим. Мужики они все такие. Сегодня он твой, а завтра чужой. Поди разбери, куда он смотрит.
Поделиться книгой: