Помоги проекту - поделись книгой:
– Я не знаю, так получилось…
Я смотрела на разъяренную женщину, понимая, что совершенно не хочу перед ней оправдываться.
– Где Экрам? Я хочу получить свои деньги и вернуться домой.
– А Экрам здесь при чем?
– Как это при чем? У меня с ним был устный договор…
– Ты что, тупая? Нет такого юридического понятия «устный договор».
– Он мне обещал…
– Мало ли что он кому обещает. В обязанности Экрама входит найти девушку и привезти ее в гарем. За это он получает свои честно заработанные деньги. Других обязанностей у него нет. Он никого не возвращает, не выплачивает никому никаких денег и уж тем более не отправляет никого на родину. Я не знаю, что он тебе там наплел, и не несу за это никакой ответственности.
– А как же мне тогда быть? – окончательно растерялась я. – Кто же со мной тогда рассчитается и как я попаду домой?
– Зачем?
– Что, зачем?!
– Зачем тебе уезжать?
– Мне домой надо! Мне деньги нужны!
– Тебе нравится заниматься проституцией? Это занятие тебе больше по душе? Чем плохо в гареме?
– Но я же не могу здесь жить всю жизнь! Раиса, вы же знаете, у меня дома двое детей, которые ждут моего возвращения. Не вы ли рассказывали мне, как женщины в гареме зарабатывают себе на жизнь, возвращаются домой с деньгами и помогают своим близким?
– Рассказывала. Я не отказываюсь от своих слов. Но ситуация изменилась.
– Как это?
– Ты не можешь сейчас уехать. Не стоит думать о доме. Ни о доме, ни о своих детях…
У меня все поплыло перед глазами, я чуть было не свалилась в обморок.
– Как долго я должна жить в гареме?
– Понимаешь, султан не хочет тебя отпускать. Он же дарит тебе драгоценности… Дарит?
– Дарил, – сказала я. – Но уже не зовет меня к себе.
– Он осыпет тебя украшениями. Султан сделает тебя своей любимой наложницей.
– Что это значит?
– Это значит, что он не хочет, чтобы ты уезжала. А мы не можем перечить султану. Он будет приходить к тебе еще чаще, почти каждую ночь, и ты обязана выполнять каждое его желание. Я подозреваю, что султан просто влюбился в тебя… Не пойму, и чем же ты сумела ему так угодить? Так что о возвращении даже не думай. Ты должна быть признательна господину за то, что он пожелал сделать тебя наложницей. С сегодняшнего дня ты переедешь из своей комнаты в отдельный домик. Теперь не ты будешь приходить к султану, а султан будет приходить к тебе.
– Но я не хочу больше здесь жить! – всхлипнула я и с трудом сдержалась, чтобы не разрыдаться в голос. – Мне не нужен султан и его драгоценности! Мне ничего от него не нужно! Я хочу получить заработанные деньги и уехать домой! Я больше здесь не могу!
Раиса переменилась в лице, ее взгляд стал ледяным. Она сурово свела брови:
– Послушай меня внимательно, потому что я не люблю повторять одно и то же по несколько раз. Ты говоришь, что тебе не нужен султан? Радуйся, что этого никто не слышал, кроме меня! У нас за такие слова камень на шею – и в море. Если я еще раз услышу от тебя что-нибудь подобное, продам тебя в соседний гарем. В рабство! Ты там на кухне сгниешь в посудомойках! А может, я поступлю с тобой еще хуже. Прикажу сбросить тебя со скалы, дам команду скормить тебя рыбам. Пойми, ты в моей власти, и твоя дальнейшая жизнь зависит целиком и полностью от тебя самой. Короче, сейчас ты переезжаешь с вещами в домик у моря и будешь каждую ночь ублажать хозяина. Ты будешь жить в этом домике столько, сколько он пожелает. Смотри, одна непростительная ошибка с твоей стороны, и я исполню свое обещание.
– Раиса, но это нечестно! – крикнула я в полном бессилии.
– Что значит «нечестно»? Тебе выпала великая честь быть любимой наложницей султана, и ты должна с гордостью выполнять эту миссию. Быть наложницей намного престижнее, чем быть проституткой в дешевом публичном доме.
Спорить с Раисой было бесполезно. В тот же день меня переселили в отдельный домик на берегу моря, где я жила в полном уединении и практически каждую ночь принимала у себя султана. В моей тумбочке, стоящей рядом с кроватью, лежали различные драгоценности: браслеты, цепочки, кольца, серьги, но… мне в этих драгоценностях не было нужды. Конечно, можно было запросто надеть их на себя, подойти к зеркалу и любоваться отражением, только это не дало бы мне ничего и уж тем более не помогло бы моим близким…
Как-то вечером ко мне зашел Зия. Он увидел на моих глазах слезы и сразу все понял, заварил крепкий кофе и дал в руки сигару. Я достала из тумбочки изящные золотые украшения и положила перед евнухом.
– Зия, гляди, сколько у меня барахла… Ты только посмотри! Ведь они стоят баснословных денег, а я понятия не имею, что мне с ними делать. Не могу их продать и помочь своим близким. Это обыкновенные безделушки. Странно, передо мной золото, но оно не имеет цены… Зия, скажи, ты что-нибудь понимаешь?
– Золото всегда имеет ценность.
– Но только не здесь…
Зия не понимал меня, не чувствовал моей боли и, что самое страшное, никак и ничем не мог мне помочь…
Ночью ко мне вновь пришел султан. Я набралась смелости и попыталась сказать ему, что хочу уехать домой, но он закрыл мой рот ладонью и не позволил говорить. И все же я не стала терпеть такого обращения и предприняла еще одну попытку, которая и на этот раз оказалась безрезультатной. Вместо того чтобы меня выслушать, султан опрокинул на постель и стал грубо, механически пользоваться моим телом. Он не любил, когда женщины говорят. Он требовал полного, безоговорочного и слепого подчинения…
Так продолжалось каждую ночь… И всякий раз после его ухода я закрывала глаза, утыкалась носом в подушку и ревела…
Глава 16
Шли дни, но в моей жизни ничего не менялось. Я жила в гордом одиночестве с мыслями, что меня здесь и похоронят. Правда, мое одиночество скрашивал Зия. Я боялась встречаться с ним взглядом и молча отводила глаза, потому что казалось, что если я увижу его сочувствие, то тут же расплачусь.
Изредка я ходила в кинозал и смотрела дурацкие, совершенно бессмысленные мелодрамы. Я уже неплохо понимала турецкий, выучила основные фразы и понимала интонацию.
Несмотря на все усилия Раисы, я все равно стала другой, резко отличающейся от остальных женщин.
«Спокойно, не реветь», – говорила я себе и начинала думать о том, как отсюда сбежать. Один раз Зия принес в мой домик мольберт и краски, он увлекался рисованием, писал морские пейзажи. Неожиданно у меня началась истерика, я рвала на себе волосы, вопила и каталась по песку. Ошалевший евнух сначала пытался меня успокоить, а потом отступил и только молча смотрел, как я билась в конвульсиях. Когда я затихла, он острожно подошел ко мне и спросил:
– Светлана, что случилось? Тебе плохо?
– Плохо…
– Что с тобой? Тебе нужен врач?
– Мне нужен психиатр, – прошептала я искусанными губами и, шатаясь, встала с мокрого песка.
Зия помог мне дойти до дома и уложил на кровать. Он сел рядом и стал гладить меня по волосам, пытаясь успокоить.
– О чем ты так страдаешь?
– Я хочу домой, в Россию.
– Это невозможно… Охрана не позволит нам покинуть этот остров. Лодки намертво прикованы к причалу и к тому же охраняются. Но если бы я мог, я разорвал бы эти цепи вот этими руками! – и Зия показал мне свои ручищи. – А куда ты собралась, если у тебя нет ни денег, ни документов?
– Не знаю. Куда глаза глядят, только бы подальше от этих мест. Это с виду кажется, что в гареме жизнь без забот. Может, она и вправду без забот, но только не для русской женщины.
В этот момент Зия обнял меня за плечи. Я уткнулась в его могучую, накачанную грудь и всхлипнула. Я заревела, а он вытирал мои слезы.
– Светлана, не плачь, – говорил он и осторожно гладил меня по волосам. – Я прошу, не плачь. Я тоже думал о побеге. О нашем побеге…
Услышав эти слова, я сразу подняла голову.
– Зия, что ты сказал?
– Я сказал, что я тоже готов бежать. Мы убежим сегодня ночью. Я уже все обдумал и все подготовил.
– Как? А почему ты молчал?
– Я хотел тебе сказать об этом сегодня. Не могу смотреть, как ты страдаешь.
Я расстерялась.
– Зия, ты говоришь серьезно или просто хочешь меня успокоить?
– Я говорю серьезно. Светлана, я хочу бежать вместе с тобой.
– Как со мной? Но ведь твоя родина Турция. Ты не представляешь, что такое Россия. Нет, это невозможно!
– Но я видел Россию на карте. Я читал о ней в книжках. У меня есть даже кассета с фильмом о Москве. Я тебе приносил, но ты не захотела ее смотреть. Ты сказала мне: «Не трави душу». Я не понимаю, что значит «не трави душу», но понял, что тебе это больно… Я знаю, как выглядят Кремль, Воробьевы горы, парк Горького, Поклонная гора…
– Надо же, какой ты продвинутый. Все знаешь… Но ты не представляешь, что значит жить в России. У нас совсем другая жизнь – трудная, грубая. Правительство поднимает пенсию на сто рублей, а коммунальные услуги на пятьсот. Это тебе не служба в гареме.
– Я знаю, у вас там мафия. Я очень много про мафия читал. Глобус, Япончик, Александр Солоник… У меня была такая книга.
– У нас страна бескрайнего беспредела: правительство, полиция, государственные службы – все сверху донизу куплены. Сплошная коррупция, ты понимаешь? По закону ничего не добьешься. Иностранцу в России жить тяжело, чтобы у нас жить, надо в России родиться. А климат? Ты хоть можешь представить, что такое тридцатиградусный мороз и как сильно он обжигает щеки?
– Нет, но я очень сильно хочу это узнать. Светлана, я не хочу оставаться здесь без тебя. Я поеду с тобой. Я буду твоим помощником.
– Кем?
– Помощником. А может, точнее сказать, управляющим.
– Управляющим кого или чего? Ты хочешь мною управлять? – ничего не поняла я.
– Управляющим твоего борделя. Вернее, управляющим нашего борделя.
– Ты хочешь, чтобы мы открыли бордель?
– Конечно. Ты сама о бордель рассказала. Знаю, что в России нет официальных борделей, но тайные есть. Мы откроем бордель. Бордели женские. Приходят господа, заказывают женщин… У нас будет бордель для дам. Дамы заказывают господ. Я знаю, как это совершить. У меня нет опыт, но есть богатый фантазий.
– Зия, но ведь для того, чтобы организовать такой бордель, нужны деньги. Моих драгоценностей не хватит даже на то, чтобы обеспечить моим детям нормальную жизнь…
– Светлана, тут полно денег и драгоценностей. Сегодня ночью мы наберем столько, сколько нам нужно.
– Где, тут?
– Тут полно драгоценностей…
– Они что, не охраняются?
– Я родственник султана, он мне доверяет. Я вырос здесь. Но он сделал меня не мужчиной. – Зия опустил глаза и перешел на шепот: – Я знаю свое место. Я хочу стать твоим другом на всю жизнь, твоим слугой. Я буду тебе предан. Я не хочу оставаться без тебя гарем.
– Зия, ну что ты такое говоришь…
– Я имею ключ. Я знаю, где находятся деньги. Мы бежим. Открываем бордель. У вас есть теплое море?
– У нас в стране? – занервничала я.
– Да. Это должно быть такое место, где теплый, недолгий холод и очень жаркий лето… Где русский отдыхают.
– Море, отдыхающие… Это Коктебель.
Я прыгнула к евнуху на шею и стала благодарно его целовать. Зия раскраснелся и слегка отстранил меня от себя.
– Светлана, ты не должен меня благодарить. Это я хотел бы тебя благодарить.
– Ты? За что?
– Ты позволил мне быть рядом с тобой.
– Зия, но как мы провезем наши драгоценности? У меня нет документов.
– Мы полетим из Стамбул.
– Из Стамбула?
– Да. Полетим грузовой самолет, – уверенно заявил Зия. – В Стамбул работает мой брат. Он владелец авиакомпании. Он поможет.
…Ночью меня вновь посетил султан. Я старалась, чтобы он побыстрее ушел, но султан словно что-то чувствовал и растягивал удовольствие. Сегодня он бросил мне даже пару слов по-турецки, чего раньше никогда не делал. Я лежала, словно бревно, и терпеливо ждала, когда все закончится. Когда султан застонал и зевнул, я сразу смекнула, что сегодня он обкурился больше, чем обычно, и его клонит ко сну. Накинув шелковый халат, он небрежно бросил на постель рядом со мной широкий браслет филигранной работы и удалился.
Как только за ним закрылась дверь, я быстро натянула джинсы и футболку, побросала все свои заработанные украшения в сумочку, которую подарил мне Зия. Взгляд в зеркало сказал мне, что несколько месяцев пребывания в гареме пошли на пользу. Я похорошела и посвежела на султанских харчах и Раисиных целебных кремах. Многочисленные морщинки на лбу разгладились, а кожа стала, как у младенца. Только маска печали была неизбывна, но я ничего не могла с этим поделать. Ничего…
На минуту я представила себя эдакой дамой – на красивой машине, увешанной дорогими золотыми украшениями, с уверенностью в глазах и походкой настоящей хищницы… Эдакая горная лань, на которую оглядываются мужчины и с восхищением смотрят ей вслед. Я бы хлопнула дверцей дорогущей машины и грациозно прошлась на тонюсеньких шпильках… Таких тонюсеньких, что ходить на них – целое искусство, постичь которое не каждой женщине под силу. И вдруг… вдруг я встречаю Костика с беременной женой, которая заметно подурнела, потолстела и просто измучилась токсикозом. Я замечаю в глазах Костика сожаление и вижу, что он страдает и никак не может меня забыть… Он прекрасно знает, что я его никогда не прощу и у нас никогда ничего не повторится. Я мотаю перед его носом ключами от своей новенькой машины и говорю совершенно безразлично:
– Привет, Костик. Привет, родной. Как твои дела? Эта курица – твоя жена? Тебе не кажется, что она слишком полновата для своего возраста? Оно и понятно, родители хорошо кормят. Боже, даже страшно подумать, как она будет выглядеть после родов… Пусть учится у меня. Я родила двоих, смотри, выгляжу как модель… Сейчас смотрю на твою тухлую рожу и понимаю, что ты сыграл определенную роль в моей жизни. Что делать, жизнь женщины такова, что каждый мужчина, который находился или находится с ней рядом, играет в ней свою роль. Ты внес целую гамму штрихов в тот образ, который я себе создала. И все же твоя роль была эпизодической, но никак не судьбоносной. Господи, муж, с которым я прожила десять лет и родила от него двоих детей, сыграл в моей жизни эпизодическую роль, а совершенно незнакомый человек, турок по имени Зия, которого я и знаю-то всего два месяца, – самую что ни на есть судьбоносную.
Покрутившись у зеркала, я стала ждать Зию и подумала о том, что я обманываю себя. Больше никогда в жизни мне не захочется встречаться с Константином, но, к сожалению, судьба нас не спрашивает о том, хотим мы чего-нибудь или нет. Она, злодейка, все делает по-своему.
Как только в домик вошел Зия, я бросилась к нему на шею:
– Я думала, что ты уже никогда не придешь. Скажи, почему ты так долго?
Поделиться книгой: