Помоги проекту - поделись книгой:
Лори Девоти
Когда летают горгульи
Глава 1
Она прикоснулась к нему. Ее пальцы были теплыми, нежными и, несомненно, человеческими. Морд Габион моргнул, его веки медленно и болезненно дрогнули. И заскрежетали, подобно камню. Собственно, камнем они и были.
Он не должен был проснуться, не мог чувствовать нежные пальцы и долетавший до него запах имбиря и специй. Он вообще ничего не должен был ощущать — и вот на тебе!
Женские пальцы пробежали по груди, проследили линию кости на кончиках сложенных крыльев, которые жаждали развернуться и поднять тело в ночное небо.
— Как тщательно тебя создавали, — прошептала она.
В глазницах горгульи шевельнулись глаза. Ей так хотелось большего — увидеть ее, но тело не было к этому готово. Каменное оцепенение еще не покинуло ее.
Девушка подошла ближе и встала на край уступа, где сидела горгулья. И Морд это тоже почувствовал — ногами, обутыми в башмаки с тонкой подошвой, которые надел в тот день, когда согласился на сделку с волшебником: навеки уснуть, с тем чтобы его враги, химеры, тоже оцепенели.
Морд и ему подобные пожертвовали свободой и жизнью во имя того, чтобы спасти мир от химер, стремящихся поработить род человеческий. Но он почему-то проснулся. Он сглотнул, вернее, попытался сделать это движение; окаменевшее тело плохо слушалось.
Он попытался снова. Получилось немного повернуть голову, правда всего на дюйм. Женщина прижалась к нему, изучая, и ничего не заметила. Но движение получилось вполне реальным. Он пробуждался.
Интересно, его враги тоже просыпаются?
Ками Мачон вцепилась в горгулью и запретила себе смотреть вниз, сосредоточившись на выполненных с невероятным мастерством деталях крыльев и мускулов. Как жаль, что она не знает имени мастера, который так потрясающе запечатлел в белом мраморе силу и мрак существа!
Она многие годы лепила из глины, но недавно раскошелилась на глыбу алебастра. У нее пальцы чесались взяться за резец и снять первый слой камня. Но она боялась, потому что хотела, чтобы ее скульптура получилась совершенной и прекрасной, как эта горгулья.
Она скользнула рукой туда, где нижнюю часть тела статуи прикрывала странная, похожая на килт ткань. Под ее пальцами содрогнулся камень. Она тоже вздрогнула и тут же рассмеялась игре своего воображения. Скульптура казалась живой — так мастерски была выполнена, но эта вот горгулья (или, точнее, гротеск) была каменным, холодным и твердым изваянием. И не могла почувствовать, как порхает над ней ее рука, не могла реагировать на ее прикосновения.
Девушка покачала головой и передвинула ногу еще на дюйм к краю выступа. Одной рукой она держалась за горгулью, а другой потянулась к фонарику, который висел у нее на шее. Было темно, уже за полночь — только в это время она могла быть уверена, что никто не увидит и не остановит ее.
Сначала она попыталась добраться до горгульи официальным путем и хотела попросить разрешения у владельца здания рассмотреть статую вблизи. Но никто не желал с ней разговаривать. А потом случилось чудо: агентство по временному трудоустройству, где она работала на полставки, предложило ей должность в службе услуг по уборке. Сейчас остальные сотрудники ушли, а она осталась, причем могла свободно выйти на крышу здания, где находилась горгулья, наблюдая за городом со своего уступа.
Девушка включила фонарик, направила луч света на профиль горгульи и увидела, что челюсти у нее твердые и крепкие. Ками вновь рассмеялась, потому что ничего удивительного в этом не было: ведь она высечена из камня. Она посветила вниз, чтобы лучше разглядеть и ощутить запечатленную в чертах мощь, хорошенько запомнить и потом повторить в собственном творении. Лучик света заплясал вдоль карниза у ее ног и на секунду отвлек внимание.
Краем глаза она уловила движение, начала поворачиваться, и вдруг ее что-то толкнуло прямо в спину, и Ками потеряла равновесие. Она вскрикнула, уцепилась за каменные пальцы горгульи, чувствуя, как один за другим отцепляются ее собственные до тех пор, пока держаться не осталось сил, и вот она уже летит по воздуху с двухсотфутовой высоты.
Морд услышал крик женщины и почувствовал, как с его суставов соскользнули ее пальцы. Его тело напряглось и затрепетало от неконтролируемого желания спасти несчастную. Треснула каменная оболочка. Мускулы сжались. Крылья дрогнули. Он вдохнул и заставил легкие наполниться воздухом. Снова послышался треск, на сей раз более громкий, похожий на орудийный огонь, и он освободился. Оттолкнулся от стены и несколько секунд свободно парил, упиваясь жизнью и ощущением несущегося мимо воздушного потока.
Ночной воздух казался прохладным и бодрящим, совсем таким, каким он его помнил. Раскинувшийся под ним город тоже мерцал по-прежнему, только огней стало больше: на невероятной скорости мчались какие-то странные яркие точки.
Женщина снова закричала, опять привлекая к себе внимание. Ее спасение не входило в его обязанности. Люди порой прыгали с крыш. До погружения в вынужденный сон ему часто приходилось видеть, как многие выбирали себе эту участь, и он не пытался их отговаривать. Все-таки он — горгулья, а не священник. Да, он должен защищать людей, но как расу в целом, а не каждого в отдельности и не от их собственных глупостей. Если умирает слабак, мир становится сильнее — такова одна из формул, благодаря которой существа живы и здравствуют.
И все же… Он перевел взгляд на устремившееся к земле тело. Женщина махала руками, словно пыталась взлететь.
Зачем ее спасать? Нужно заняться собственными проблемами: узнать, почему он очнулся, пробуждаются ли его союзники и враги.
Она снова закричала, вернее, попыталась это сделать, и до него вновь долетел запах имбиря. Теперь женский голос, почти заглушённый ветром, звучал совсем сипло.
Стиснув зубы, он стал отворачиваться и уже перевел взгляд на дома, где до оцепенения ночевали горгульи и химеры. Но, несмотря на уверенность в правильности действий, его тело рассудило иначе. Крылья изогнулись, плечи изменили положение, и он спикировал — прямо вниз — к уже безмолвной женщине, стремительно несущейся к земле.
Мимо со свистом проносился и трепал одежду воздух. Грудь Ками сжалась от страха с такой силой, что она не могла вдохнуть. Она падала… падала. Мозг вопил что есть мочи и командовал схватиться за что-нибудь, чтобы остановить падение, но уцепиться было не за что. Только злой ветер кружил вокруг и завывал в ушах. Она умрет. Смерти не миновать.
Эта мысль эхом металась в мозгу. Да, она умрет, и сама в этом виновата. Только идиотка способна лезть на карниз, чтобы поближе разглядеть статую!
Ками зажмурилась и попыталась прижать руки к телу, но не смогла — не давал ветер.
По щекам струились слезы, мир ее темнел… И вот совсем померк.
Секунду она летела вниз, забыв, где находится и что происходит. Внезапно что-то налетело на нее, схватило и ошеломило. Несмотря на страх, Ками широко раскрыла глаза. Земля… Она уже ударилась о землю? Или выжила?
Ками все еще летела, причем быстро, но уже не вниз, а в сторону. Ее что-то несло прочь и держало… похоже, в руках… Голова откинулась назад, легла на одну из этих рук и уткнулась в грудь — крепкую, прохладную, голую. Сердце у нее еще билось. Она чувствовала это, ощущала, как вдыхает и выдыхает жгучий воздух. Она кричала. В голове проносились обрывки бессвязных мыслей, беспорядочных, как окружавшая ее действительность.
Казалось, все вокруг нереально… Она прижала к щекам дрожащие пальцы. И ощутила прикосновение. Она вообще все чувствовала.
И была жива. Невероятно, но кто-то ее спас. Наконец она повернула голову вверх так, чтобы увидеть, кто ее несет.
Гладкая, точеная линия подбородка. Высокие скулы. Угловатые, резкие черты лица, непривлекательные по отдельности, но в целом такие поразительные, внушительные и… знакомые. Она услышала шелест над головой и обратила взгляд на источник звуков. В ночи колыхались шестифутовые крылья — такие светлые, словно мраморные. Она опять всмотрелась в лицо спасителя. Теперь и он глядел на нее, и черты его лица были такими четкими, словно каменными.
Камень, крылья… горгулья!
Боже милостивый! Ее спасла горгулья! Рот у нее сам раскрылся, и из груди вырвался пронзительный крик.
Он оставил вопль без внимания, схватил ее еще крепче и помчался так, что воздух свистел в ушах, не давая вздохнуть и останавливая рвущийся из горла крик.
Глава 2
Чтобы замедлить скорость полета при приземлении, Морд особым образом наклонил крылья и коснулся ногами дороги. Женщина, которую он нес, совсем побледнела и обмякла у него в руках. Падая, она кричала, и когда он ее поймал, тоже.
Он опустился на одно колено и положил свою ношу на траву. Они очутились в парке, выход из которого охраняла статуя солдата в незнакомой Морду форме. Зато большой фонтан сохранился с тех пор, когда Морд летал здесь до погружения в многолетний сон.
Он рассмотрел скульптуру и обнаружил дату: 1944 год. Спустя сорок шесть лет после того, как он уснул. Он встал, собираясь оставить девушку здесь. Она спасена. Дело сделано.
Поднялся ветер. Запах имбиря заставил Морда замедлить шаги. Пришлось обернуться. Девушка была бледна, слишком бескровна для человека. Он опустился рядом с ней на колени и прикоснулся ладонью ко лбу. Ее кожа белизной была под стать ему, горгулье. А он еще не оборачивался человеком.
Радуясь ощущению крыльев за спиной, он взмахнул ими, потом сложил. Ветерок от его телодвижений подхватил прядь волос девушки и сдул прямо на лицо. К губам прилип темный локон. Он откинул волосы в сторону, вернее, попытался. Завитки обвились вокруг его руки и, казалось, цеплялись за него, не желая отпускать. Морд был недоволен. Не мог же он просто так ее бросить. Он же ничего не знал о времени, в котором очнулся, мало ли какие опасности могли подстерегать беззащитную женщину.
Пришлось снова взять ее на руки. Она была легкой как пушинка и теплой. Руки у нее безвольно повисли, но, прижав ее к груди, Морд почувствовал, что она дышит. Она была жива, только потеряла сознание.
Он вздохнул, раздраженный тем, что приходится заботиться о ней, вместо того чтобы выяснить, что ожидает его в новом времени. Он подошел к фонтану. Струи падали в резную чашу, потом вода стекала в резервуар побольше, футов двенадцать шириной. Морд нагнулся, разжал руки, и девушка с плеском упала в бассейн. Когда она опустилась под воду, он присел и взмыл в воздух. В воде она очнется, а он тем временем улетит, не показываясь ей на глаза. Он не мог рисковать и выдать себя, оставаясь рядом с ней. Люди не ведают тайну горгульи и не должны ее узнать.
Он раскинул крылья и тихо парил в воздухе, чтобы услышать, как она с плеском вернется к жизни. Взлетев на крышу, он собирался проследить за тем, как девушка встанет и пойдет в сторону того места, которое зовет домом.
Только этого не случилось. Она дрожала и что-то бормотала себе под нос, терла руками лицо и волосы. Потом встала в воде, доходящей ей до колен, тоненькая рубашка и непристойно короткие штаны облепили ей грудь и бедра. С волос стекала вода. Она снова покачала головой и уставилась в небо.
— Горгулья, — прошептала она, — где ты?
Голос у нее был низким и ошеломленным, но говорила она твердо. Девушка видела его, каким-то образом могла отыскать взглядом, когда он парил у нее над головой. Она наблюдала за ним.
На миг он заколебался, потом решил лететь прочь. Ей только кажется, что она его видела, но вскоре она с легкостью убедит себя в обратном. Он раньше сталкивался с этим: люди умеют защищать привычную действительность и верить в то, к чему привыкли с детства.
Камню несвойственно оживать. Скоро она о нем забудет.
С волос Ками струилась вода. Не отрывая взгляда от неба, она выжала из них целый водопад. Нет, она не сошла с ума. Горгулья — живой, и он ее спас.
Что-то летало над головой, но очень высоко — слишком высоко, чтобы можно было разглядеть в темноте. Она обхватила себя руками и поняла, что дрожит. Налетел ветерок. Она обернулась, надеясь снова увидеть горгулью, только там никого не было.
Девушка вылезла из фонтана и на миг задумалась, как в нем очутилась. И тут ее внимание привлек новый звук — завелся мотор. Она застыла, уповая на то, что водитель ее не заметит. Потому что не могла объяснить ни того, как очутилась в фонтане, ни того, что с ней произошло.
Она взглянула на здание, с крыши которого упала, нашла окно, в которое вылезла. Она точно оставила его открытым, но сейчас око было закрыто. Странно. Она никак не могла выудить из подсознания ускользающую мысль. Что-то относительно падения.
Нахмурившись, она вгляделась в знакомую крышу. Горгулья? Ее взгляд метнулся вправо. Ничего. Ни статуи, ни даже намека на то, что она там когда-то была. У нее екнуло сердце.
Он живой!
Почему-то эта мысль ее обрадовала. Улыбаясь, она похлопала по карману, в котором по-прежнему лежали ключи. Она может поехать домой или войти в здание и вблизи рассмотреть уступ на крыше, чтобы убедиться в том, что горгульи там действительно нет.
Точно представляя себе картину дальнейших действий, она прошла по траве и ступила на дорогу. У нее за спиной взревел мотор. Она резко обернулась. Прямо на нее, слепя глаза, мчались горящие фары, и Ками в ужасе приросла к месту.
Второй раз за полчаса она смотрела в лицо верной смерти.
Морд опустился на ближайшее к парку здание из холодного стекла и металла и наблюдал за тем, как женщина разглядывает высотный дом, который он звал домом. Ее сначала удивленное лицо осветилось радостью. Она вышла на дорогу и целенаправленно двинулась к этому дому.
Морд нахмурился. Лучше бы она не думала о нем, забыла о его существовании. Но она снова взглянула наверх, туда, где он просидел, окаменев… сколько же времени?
Когда раздался странный механический рев, горгулья все еще смотрел на уступ, который недавно покинул. Инстинктивно он повернул голову и увидел, как ночь пронзают два ярких фонаря, направленные прямо на маленькую женщину. Машина летела на нее, а она стояла на месте как вкопанная и смотрела на приближающуюся погибель.
Недолго думая, он ринулся туда, нацелив крылья на землю и девушку, и схватил ее, словно ястреб кролика. Внизу прямо под ними промчалась машина. Морд успел разглядеть глаза того, кто был за рулем: темные и напряженные.
Теперь он обратил внимание на женщину. Она обвила руками его шею и прижалась щекой к груди.
— Ты вернулся, — прошептала она.
Она гладила пальцами его шею, и это напомнило о том, как она трогала его окаменевшее тело.
Кто она? И отчего он никак не может бросить ее на произвол судьбы?
Ками не спускала глаз с мужчины, который расположился у нее на диване. Морд. Ей удалось добиться от него лишь одного — узнать имя. Когда же она сказала ему, как зовут ее, реакции не последовало. Она назвалась в надежде на то, что он повторит ее имя, ведь слова придают больше реальности происходящему. Но он не предпринимал ровным счетом ничего, разве что моргал и дышал.
Но все же он сидел на диване в ее квартире — что может быть реальнее этого?
Голый торс, на бедрах намотана какая-то тряпка. Сначала она приняла ее за килт, но теперь видела, что эта ткань не такая фактурная, больше напоминает завязанный узлом кусок шерсти.
Крылья исчезли, кожа стала уже не такой бледной, как мрамор, но Ками знала, что перед ней — горгулья. Ничто не убедит ее в обратном. Она провела пальцами по его лицу, запоминая каждый дюйм точеных черт.
Она затрепетала. Сжала кулаки и попыталась отрешиться от острой потребности вновь прикоснуться к нему, почувствовать пальцами эти удивительные черты, лишенные тепла и совершенно не человеческие, но такие мужественные, невероятно мужественные.
— Что это на тебе? — спросила Ками.
Глупый вопрос, конечно, но ничего лучше она не придумала. Казалось, что ее умственные способности просто отключились.
Он бросил взгляд вниз и поднял брови:
— Кусок ткани.
Что ж, вот и ответ.
Морд смотрел на девушку и пытался понять, почему все еще находится здесь. Она тоже не сводила с него глаз, таких больших на личике в форме сердечка. Шли минуты, никто из них не проронил ни слова. Наконец, не в силах усидеть на месте, он встал и прошел в дальний конец комнаты, где на полу лежал брезент, прижатый по краям запечатанными бадьями, а в центре — прямоугольная каменная глыба. Алебастр. Морд подошел и коснулся пальцем камня.
— Ты работаешь с камнем? — спросил он.
Может, в этом крылась причина его нежелания уходить. Наверное, она имеет отношение к камню, а значит, к горгульям, следовательно — к нему.
Глядя на каменную глыбу, она подошла ближе:
— Пока что нет, но собираюсь. Именно поэтому я оказалась на уступе. Я хотела… — Девушка подняла руку, словно намереваясь коснуться его, как тогда, когда он был погружен в сон.
Внезапно он понял, что удерживало его здесь и не давало уйти. Он не двигался, сердце глухо стучало в груди. Девушка на шаг приблизилась к нему. Морд чувствовал исходящее от нее тепло и запах имбиря. У нее дрожали руки, она подошла еще ближе, сначала коснулась его плеч, потому ладонью провела по груди и животу.
Задействовав навыки горгульи сохранять неподвижность, он стоял смирно. Даже не дышал.
— Где твои крылья? — спросила девушка.
Не отрывая от Морда пальцы, которые скользнули по бокам, она обошла вокруг.
Он не отвечал. Странно… Она с такой готовностью верила в то, что статуя вернулась к жизни. Ни один из тех людей, с которым Морд сталкивался в прошлом, так не делал.
— Вот они где. — Она встала на цыпочки и прикоснулась к спине там, где в обличье горгульи у него появлялись крылья. — Только я не… — Она умолкла, круговыми движениями ощупывая утолщение, где в человечьей форме у него прятались крылья. — Вот здесь. Да? А как?
Она продолжала исследования. Тело Морда напряглось, и он подавил стон. Прикосновения девушки сладостной пыткой терзали самые чувствительные места его плоти, но он не мог остановить ее и дать понять, что она делает с ним, иначе выдаст себя и тем признается, что он не тот, за кого себя выдает. Разум его тихонько шептал о том, что не желает этого, ведь его так давно никто не касался. Даже горгульям нравится, когда их гладят. Они
Она наклонилась ближе, согревая кожу Морда горячим дыханием и касаясь его волосами.
Больше выносить это он не мог, рисковал сорваться, прижать к себе ее теплое человеческое тело и показать, что делает с ним ее невинное любопытство.
— Ты выдумщица, — проговорил он.
Поделиться книгой: