Помоги проекту - поделись книгой:
Императрица Екатерина II Великая 1729–1796
Принцесса София Фредерика Августа Анхальт-Цербстская родилась 21 апреля (2 мая по новому стилю, который уже был введен к этому времени в Западной Европе) 1729 года в Штеттине. Дочь Христиана Августа князя Анхальт-Цербстского, генерала прусской службы, и Иоганны Елизаветы герцогини Голштейн-Готторп.
Приехала в Санкт-Петербург 3 февраля 1744 года и приняла православие 28 июня 1744 года. 21 августа 1745 года была обвенчана с троюродным братом – великим князем Петром Федоровичем.
От природы была одарена большим умом, сильным характером. Напротив, ее муж был человек слабый, дурно воспитанный. Не разделяя его удовольствий, Екатерина Алексеевна отдалась чтению, и скоро от простодушных романов перешла к книгам историческим и философским. Вокруг нее составился избранный кружок, в котором наибольшим доверием пользовались сначала князь Н. Салтыков, а потом Станислав Понятовский, впоследствии король Царства Польского.
Отношения великой княгини к императрице Елизавете Петровне не отличались особенной сердечностью, что было взаимно. Когда у Екатерины Алексеевны родился сын Павел, императрица взяла ребенка к себе и редко дозволяла матери видеть его.
Елизавета Петровна скончалась 25 декабря 1761 года. Со вступлением на престол императора Петра III положение его жены стало еще хуже. Дворцовый переворот 28 июня 1762 года и гибель мужа возвели Екатерину II на Российский престол.
Суровая школа жизни и природный ум помогли новой императрице и самой выйти из весьма затруднительного положения, и вывести из него Россию. Казна была пуста, монополия подавляла торговлю и промышленность; крестьяне заводские и крепостные волновались слухами о свободе, то и дело возобновлявшимися; крестьяне с западной границы бежали в Польшу. При таких обстоятельствах вступила Екатерина Алексеевна на престол, права на который принадлежали по закону о престолонаследии ее сыну. Но она понимала, что малолетний сын сделался бы на престоле игрушкой различных дворцовых партий. Регентство было делом непрочным – судьба Меншикова, Бирона, Анны Леопольдовны у всех была на памяти.
Проницательный взгляд императрицы одинаково внимательно останавливался на явлениях жизни как в России, так и за границей. Через два месяца по вступлении на престол, узнав, что знаменитая французская «Энциклопедия» осуждена парижским парламентом за безбожие и продолжение ее запрещено, Екатерина Алексеевна предложила Вольтеру и Дидро издавать эту энциклопедию в Риге. Одно это предложение склонило на ее сторону лучшие умы, дававшие тогда направление общественному мнению во всей Европе.
Екатерина II короновалась 22 сентября 1762 года в Успенском соборе Московского Кремля и пробыла в Москве осень и зиму. На следующий год состоялась реорганизация Сената, разделение его на шесть департаментов.
В 1764 году был объявлен Манифест о секуляризации церковных владений, основаны Смольный институт благородных девиц и императорский Эрмитаж, первой коллекцией которого стали 225 картин, поступивших от берлинского коммерсанта ИЗ. Гоцковского в счет погашения долга русской казне.
Летом 1764 года подпоручик Мирович задумал возвести на престол содержавшегося в Шлиссельбургской крепости Ивана VI Антоновича, сына Анны Леопольдовны и герцога Антона Ульриха Брауншвейг-Беверн-Люнебургского. Замысел не удался – Иван Антонович 5 июля во время попытки к его освобождению был застрелен одним из караульных солдат; Мирович был казнен по приговору суда.
В 1764 году князю Вяземскому, посланному усмирять крестьян, приписанных к заводам, велено было исследовать вопрос о выгоде вольного труда перед крепостным.
Тот же вопрос предложен был вновь учрежденному Экономическому обществу. Прежде всего, предстояло решить вопрос о монастырских крестьянах, принявший особенно острый характер еще при Елизавете Петровне. Елизавета в начале своего царствования возвратила имения монастырям и церквам, но в 1757 году она с окружавшими ее сановниками пришла к убеждению в необходимости передать управление церковными имуществами в светские руки. Петр III приказал исполнить предначертание Елизаветы и передать управление церковными имуществами коллегии экономии. Описи монастырских имуществ производились крайне грубо. При вступлении Екатерины II на престол архиереи подали ей жалобы и просили о возвращении им управления. Екатерина II, по совету Бестужева-Рюмина, удовлетворила их желание, отменила коллегию экономии, но не оставила своего намерения, а только отложила его исполнение.
Она тогда же распорядилась, чтобы комиссия 1757 года возобновила свои занятия. Приказано было произвести новые описи монастырским и церковным имуществам.
Но и новыми описями духовенство было недовольно; против них особенно восстал митрополит Ростовский Арсений Мацеевич. В донесении к Синоду он выражался резко, произвольно толкуя церковно-исторические факты, даже искажая их, делая оскорбительные для императрицы сравнения. Синод представил дело императрице, в надежде, что она и на этот раз выкажет свою обычную мягкость. Надежда не оправдалась, донесение Арсения вызвало такое раздражение в Екатерине, какого не замечали с ней ни прежде, ни после. Она не могла простить Арсению сравнение ее с Юлианом Отступником и Иудой, желание выставить ее нарушительницей своего слова. Арсений был приговорен к ссылке в Архангельскую епархию, в Николаевский Корельский монастырь, а затем, вследствие новых обвинений, – к лишению монашеского сана и пожизненному заточению в Ревеле.
Как бы в отместку умершей Елизавете Петровне и ее фавориту графу Алексею Григорьевичу Разумовскому, 10 ноября 1764 года Екатерина II сместила его младшего брата Кирилла с должности гетмана на Украине. Вместо упраздненного гетманства была учреждена Малороссийская коллегия во главе с графом П.А. Румянцевым.
Екатерина II у гроба императрицы Елизаветы. Художник Николай Ге. 1874
Увеличение числа крепостных крестьян посредством громадных раздач фаворитам и сановникам населенных имений, утверждение крепостного права в Малороссии всецело ложатся темным пятном на память Екатерины II. Не следует, однако, упускать из виду, что малоразвитость русского общества сказывалась в то время на каждом шагу. Так, когда государыня задумала отменить пытку и предложила эту меру Сенату, сенаторы высказали опасение, что в случае отмены пытки никто, ложась спать, не будет уверен, жив ли он встанет поутру. Поэтому, не уничтожая пытки гласно, Екатерина разослала секретное предписание, чтобы в делах, где употреблялась пытка, судьи основывали бы свои действия на X главе «Наказа», в которой пытка осуждена, как дело жестокое и крайне глупое.
В начале царствования Екатерины II возобновилась попытка создать учреждение, напоминавшее Верховный тайный совет, но в новой форме, под именем постоянного совета императрицы. Сочинителем проекта был граф Панин. Генерал-фельдцейхмейстер Вильбуа написал императрице: «Я не знаю, кто составитель этого проекта, но мне кажется, как будто он, под видом защиты монархии, тонким образом более склоняется к аристократическому правлению». Вильбуа был прав; но государыня и сама понимала олигархический характер проекта. Она его подписала, но держала под сукном, и он никогда не был обнародован. Таким образом, идея Панина о совете из шести постоянных членов осталась одной мечтой; частный совет при Екатерине II всегда состоял из сменяющихся членов.
Зная, как переход Петра III на сторону Пруссии раздражал общественное мнение, императрица приказала русским генералам соблюдать нейтралитет, и этим способствовала прекращению войны.
Внутренние дела государства требовали особенного внимания. Более всего поражало отсутствие правосудия. Государыня по этому поводу выражалась энергично: «Лихоимство возросло до такой степени, что едва ли есть самое малое место правительства, в котором бы суд без заражения сей язвы отправлялся; ищет ли кто место – платит; защищается ли кто от клеветы – обороняется деньгами; клевещет ли кто на кого – все хитрые происки свои подкрепляет дарами».
Особенно поражена была Екатерина II, узнав, что в пределах Новгородской губернии брали с крестьян деньгами за приведение их к присяге на верность императрицы. Такое положение правосудия заставило ее созвать в 1766 году комиссию для издания Уложения. Этой комиссии она вручила свой «Наказ», которым комиссия должна была руководствоваться при составлении Уложения. «Наказ» был составлен на основании идей Монтескье и Беккарии.
Дела польские, возникшая русско-турецкая война 1768–1774 годов и внутренние смуты приостановили законодательную деятельность императрицы до 1775 года. Польские дела вызвали раздел и падение Польши.
Русско-турецкая война кончилась Кючук-Кайнарджийским миром, который был ратифицирован в 1775 году. По этому миру Порта признала независимость крымских и буджакских татар; уступила России Азов, Керчь, Еникале и Кинбурн; открыла русским кораблям свободный ход из Черного моря в Средиземное; даровала прощение христианам, принявшим участие в войне; допустила ходатайство России по делам молдавским.
Во время русско-турецкой войны в 1771 году в Москве свирепствовала чума, вызвавшая Чумный бунт. От этой чумы погибло 130 тысяч человек.
На востоке России разгорелся еще более опасный бунт, известный под названием Пугачевщины. Пугачевский мятеж подняли яицкие казаки, недовольные переменами в их казацком быту. В 1773 году донской казак Емельян Пугачев принял имя Петра III и поднял знамя бунта. Екатерина II поручила усмирение мятежа Бибикову, который сразу понял сущность дела. Важен не Пугачев, сказал он, важно общее неудовольствие. К яицким казакам и к бунтовавшим крестьянам присоединились башкиры, калмыки, киргизы. Бибиков, распоряжаясь из Казани, двинул со всех сторон отряды в места более опасные. Князь Голицын освободил Оренбург, Михельсон – Уфу, Мансуров – Яицкий городок. В начале 1774 года бунт стал утихать, но Бибиков умер от изнеможения, и мятеж разгорелся вновь. Пугачев овладел Казанью и перебросился на правый берег Волги. Место Бибикова занял граф П. Панин, но не заменил его. Михельсон разбил Пугачева под Арзамасом и загородил ему путь к Москве. Пугачев бросился на юг, взял Пензу, Петровск, Саратов и везде вешал дворян. Из Саратова он двинулся к Царицыну, но был отбит и под Черным Яром снова разбит Михельсоном. Когда к войску прибыл Суворов, самозванец чуть держался и был вскоре выдан своими сообщниками. В январе 1775 года Пугачев был казнен в Москве.
С 1775 года возобновилась законодательная деятельность Екатерины II, вполне, впрочем, и перед тем не прекращавшаяся. Так, в 1768 году упразднены были коммерческий и дворянский банки и учрежден так называемый ассигнационный, или разменный, банк. В 1775 году прекращено было существование Запорожской Сечи, и без того клонившейся к падению. В том же 1775 году начато преобразование провинциального управления. Издано было учреждение для управления губерний, которое вводилось целые двадцать лет: в 1775 году оно началось с Тверской губернии и кончилось в 1796 году учреждением Виленской губернии. Таким образом, реформа провинциального управления, начатая Петром Великим, была выведена Екатериной II из хаотического состояния и закончена.
В 1776 году государыня повелела в прошениях слово «раб» заменить словом «верноподданный».
К концу первой русско-турецкой войны получил особенно важное значение князь Г.А. Потемкин, стремившийся к великим делам. Вместе со своим сотрудником Безбородко он составил проект, известный под названием греческого. Грандиозность этого проекта – разрушив Оттоманскую Порту, восстановить Греческую империю, на престол которой возвести великого князя Константина Павловича, – понравилась государыне. Противник влияния и планов Потемкина граф Н. Панин, воспитатель цесаревича Павла и президент коллегии иностранных дел, чтобы отвлечь Екатерину II от греческого проекта, поднес ей проект вооруженного нейтралитета. Вооруженный нейтралитет в 1780 году имел целью оказать покровительство торговле нейтральных государств во время войны и был направлен против Англии, что было невыгодно для планов Потемкина. Преследуя свой широкий и бесполезный для России план, Потемкин подготовил крайне полезное и необходимое для России дело – присоединение Крыма. В Крыму, с признания его независимости, волновались две партии – русская и турецкая. Их борьба дала повод занять Крым и Кубанскую область. Манифестом 1783 года было объявлено присоединение Крыма и Кубанской области к России. Последний хан Шагин-Гирей был отправлен в Воронеж, Крым переименован в
Таврическую губернию, набеги крымцев прекратились. Предполагают, что вследствие набегов крымцев Великая и Малая Россия и часть Польши с XV века до 1788 года лишилась от трех до четырех миллионов человек. Пленников обращали в рабов, пленницы наполняли гаремы или становились, как рабыни, в ряды женской прислуги. В Константинополе у мамелюков кормилицы, няньки были русские. В XVI, XVII и даже в XVIII веке Венеция и Франция употребляли закованных в кандалы русских рабов, купленных на рынках Леванта, в качестве работников на галерах. Благочестивый Людовик XIV старался только о том, чтобы эти рабы не оставались схизматиками. Присоединение Крыма положило конец позорной торговле русскими рабами.
Вслед за тем Ираклий II, царь Грузии, признал протекторат России. 1785 год ознаменован двумя важными законодательными актами: «Жалованной грамотой дворянству» и «Городовым положением». Устав о народных училищах 15 августа 1786 года осуществлен был только в малых размерах. Проекты об основании университетов в Пскове, Чернигове, Пензе и Екатеринославе отложили. В 1783 году основана была Российская академия для изучения родного языка. Положено было начало образованию женщин. Учреждены воспитательные дома, введено оспопрививание, снаряжена экспедиция Палласа для изучения отдаленных окраин.Враги Потемкина толковали, не понимая важности приобретения Крыма, что Крым и Новороссия не стоят потраченных на их устройство денег.
Тогда Екатерина II решилась сама осмотреть вновь приобретенный край. Сопровождаемая австрийским, английским и французским послами, с громадной свитой в 1787 году она отправилась в путешествие. Архиепископ Могилевский Георгий Конисский встретил ее в Мстиславле речью, которая отмечалась современниками как образец красноречия. Весь характер речи определяется ее началом: «Оставим астрономам доказывать, что Земля около Солнца обращается: наше Солнце вокруг нас ходит». В Каневе встретил государыню Станислав Поня-товский, король Польский; близ Кейдан – австрийский император Иосиф II. Он с Екатериной II положил первый камень города Екатеринослава, посетил Херсон и осмотрел только что созданный Потемкиным черноморский флот. Во время путешествия Иосиф замечал театральность в обстановке, видел, как наскоро сгоняли народ в якобы строящиеся селения; но в Херсоне он увидел настоящее дело – и отдал справедливость Потемкину.
Вторая русско-турецкая война при Екатерине II ведена была в союзе с Иосифом II в 1787–1791 годах. Мирный договор был заключен в Яссах 29 декабря 1791 года. За все победы Россия получила только Очаков да степь между Бугом и Днепром, также подтверждено присоединение к России Крыма и Кубани.
В то же время шла с переменным счастьем война со Швецией, объявленная Густавом III 30 июля 1788 года. Она окончилась 3 августа 1790 года Верельским миром на условиях сохранения ранее существовавшей границы.
Во время второй русско-турецкой войны произошел переворот в Польше: 3 мая 1791 года была обнародована новая конституция, что привело ко второму разделу Польши в 1793 году, а затем и к третьему – в 1795 году. По второму разделу Россия получила остальную часть Минской губернии, Волынь и Подолию, по третьему – Гродненское воеводство и Курляндию.
В 1796 году, последнем году царствования Екатерины II, граф Валериан Зубов, назначенный главнокомандующим в походе против Персии, покорил Дербент и Баку; успехи его были остановлены за смертью государыни.
Последние годы царствования Екатерины II омрачились реакционным направлением. Тогда разыгралась французская революция, и с российской домашней реакцией вступила в союз реакция общеевропейская, иезуитско-олигархическая. Агентом и орудием ее был последний любимец императрицы – князь Платон Зубов, вместе с братом графом Валерианом. Европейской реакции хотелось втянуть Россию в борьбу с революционной Францией, борьбу, чуждую прямым интересам России. Государыня говорила представителям реакции любезные слова и не давала ни одного солдата. Тогда усилились подкопы под ее трон, возобновились обвинения, что она незаконно занимает престол, принадлежащий ее сыну Павлу Петровичу. Есть основание предполагать, что в 1790 году готовилась попытка возвести Павла Петровича на престол. С этой попыткой, вероятно, соединена высылка из Петербурга принца Фридриха Вюртембергского.
Коронация Екатерины II в Успенском соборе Кремля. XVIII в.
Домашняя реакция тогда же обвиняла Екатерину II якобы в чрезмерном свободомыслии. Екатерина состарилась, прежней отваги и энергии почти не осталось и следа. И вот при таких обстоятельствах в 1790 году появляется книга Радищева «Путешествие из Петербурга в Москву» с проектом освобождения крестьян, как бы выписанным из статей «Наказа» императрицы. Несчастный Радищев был наказан ссылкой в Сибирь. Может быть, эта жестокость была результатом опасения, что исключение из «Наказа» статей об освобождении крестьян сочтут за лицемерие со стороны государыни.
В 1796 году был посажен в Шлиссельбургскую крепость Николай Иванович Новиков, столь много послуживший русскому просвещению. Тайным мотивом этой меры были сношения Новикова с Павлом Петровичем. В 1793 году жестоко потерпел Княжнин за свою трагедию «Вадим». В 1795 году даже Державин подвергся подозрению в революционном направлении за переложение 81-го псалма, озаглавленное «Властителям и судиям». Так кончилось поднявшее национальный дух просветительное царствование Екатерины II. Несмотря на реакцию последних лет, название просветительного останется за ним в истории. С этого царствования в России начали сознавать значение гуманных идей, начали говорить о праве человека мыслить на благо себе подобных.
Одаренная литературным талантом, восприимчивая и чуткая к явлениям окружающей жизни, Екатерина II принимала деятельное участие и в литературе своего времени. Возбужденное ею литературное движение было посвящено разработке просветительских идей XVIII века. Мысли о воспитании, вкратце изложенные в одной из глав «Наказа», впоследствии были подробно развиты государыней в аллегорических сказках
Принципиальный сенатор
Однажды императрица Екатерина II приехала в Сенат и приказала прочесть сочиненный ею и привезенный с собою новый «Устав о соли». Когда чтение было закончено, все сенаторы встали со своих мест, поклонились государыне и единогласно осыпали похвалами устав. Один только граф Петр Иванович Панин продолжал сидеть в кресле в глубокой задумчивости и, по обыкновению своему, грыз ногти.
– Верно, вы не одобряете устав, граф? – спросила его Екатерина.
– По верноподданнической обязанности моей я должен исполнять повеления вашего величества, – отвечал Панин.
– Но я не сего требую от вас, – сказала государыня, – а желаю знать ваше мнение.
– В таком случае, – продолжал Панин, – я считаю долгом представить вашему величеству, в чем именно нахожу устав сей неудобоисполнительным.
Екатерина встала со своего места, отошла к окну и, подозвав к себе Панина, сказала:
– Сядем. Здесь я лучше смогу выслушать ваше мнение.
Тогда Панин стал делать замечания по каждой статье устава и объяснять свои мысли, а императрица карандашом записывала его слова.
– Я во многом одобряю ваши замечания, – сказала Екатерина, когда Панин закончил говорить, – но по некоторым статьям еще поспорю. Для этого приглашаю вас ко мне обедать.
После этих слов, подав Панину руку, она громко, чтобы слышали все, произнесла:
– Сегодня я удостоверилась, что у меня есть Сенат и сенатор.
Не быть по сему!
Генерал-прокурор князь А.А. Вяземский представил императрице сенатское решение по какому-то делу. Екатерина утвердила решение своей подписью «Быть по сему». Подписанный указ перешел от генерал-прокурора к обер-прокурору, потом к обер-секретарю, секретарю и, наконец, к дежурному чиновнику для отсылки по назначению. Чиновник этот был горьким пьяницей и, когда остался один в экспедиции, послал сторожа за водкой и напился пьян. При разборе бумаг ему попалось на глаза решение, подписанное императрицей. Прочитав подпись «быть по сему», он сказал: «Врешь! Не быть по сему!». Затем, взял перо и исписал всю страницу словами: «Врешь! Не быть по сему!»
На следующее утро, когда он уже проспался и ушел домой, в экспедиции нашли эту бумагу и обмерли со страху. Дали знать князю Вяземскому, который тотчас поехал с этим испорченным сенатским решением к императрице и бросился к ней в ноги.
– Что такое? – спросила Екатерина.
– У нас несчастье, ваше величество. Пьяный дежурный испортил подписанный вами указ.
– Ну, так что же? Я подпишу другой. Но я вижу в этом перст Божий. Должно быть, мы решили неправильно. Пересмотрите дело.
Дело пересмотрели, и первоначальное решение оказалось неверным.
Награда императрицы
Правитель канцелярии графа Безбородко Д.П. Трощинский был умным и добросовестным чиновником, но бедным. Во время болезни своего начальника он удостоился чести ходить с докладными бумагами к императрице. Екатерина, видя его способности и усердие, однажды по окончанию доклада говорит:
– Я довольна вашей службой и хотела бы сделать вам что-нибудь приятное. Скажите, пожалуйста, чего бы вы желали?
– Ваше величество, – ответил с некоторым смущением Трощинский, – в Малороссии продается хутор, смежный с моим. Мне хотелось бы его купить, да не на что. Если будет ваша милость…
– Очень рада, очень рада!.. А что за него просят?
– Шестнадцать тысяч, государыня.
Екатерина написала на листке бумаги несколько строк, сложила и отдала ему. Восхищенный Трощинский пролепетал какую-то благодарность, поклонился и вышел. Развернув бумагу, он, к своему величайшему изумлению, прочитал, что императрица, кроме приказа купить в его собственность просимый хутор, приписала «присоединить к нему триста душ из казенных смежных крестьян». Пораженный этой неожиданностью, Трощинский поспешил вернуться в кабинет Екатерины.
– Ваше величество, это чересчур много. Мне неприличны награды, какими вы удостаиваете своих приближенных. Что скажут Орловы, Зубовы?
– Мой друг, – с кротостью ответила Екатерина, – их награждает женщина, а вас – императрица.
В день по битой курице
Екатерина обыкновенно вставала в шесть часов утра и, чтобы никого не беспокоить, зимою сама растапливала камин, после чего садилась за письменный стол и занималась делами. Однажды, выглянув нечаянно в окно, выходившее на задний двор, она увидела старушку, которая гонялась за курицей и никак не могла ее поймать.
– Что это за старушка и что за курица? – спросила императрица, позвав камердинера.
Тот принес ответ:
– Государыня, это бедная старушка ходила к своему внуку, который служит поваренком на придворной кухне. Он дал ей курицу, а она выскочила из кулечка и побежала.
– Глупенький. Эдак он измучит свою бабушку. Ну, если она так бедна, давайте ей из моей кухни всякий день по курице, но только битой.
Старушка до конца своей жизни пользовалась этой милостью императрицы.
Увлеклись игрой
Однажды, занимаясь, по обыкновению, после обеда делами, Екатерина встретила надобность в какой-то справке. Она позвонила в колокольчик, но на ее призыв никто не явился. Тогда государыня поднялась из-за стола, прошла в комнату, где дежурили чиновники, и увидела, что они играют в бостон.
– Сделай одолжение, – обратилась Екатерина к одному из игравших, – сходи справиться по этой записке, а я, между тем, поиграю за тебя, чтобы не расстроить вашей партии.
Императрица села на его место и играла все время, пока он ходил исполнять ее поручение.
Портрет Екатерины II в виде законодательницы в храме богини Правосудия. Художник Дмитрий Левицкий. Начало 1780-х
Восстань, Петр!
В 1770 году по случаю победы, одержанной российским флотом над турецким при Чесме, митрополит Платон в Петропавловском соборе в присутствии императрицы Екатерины Алексеевны и всего двора произнес речь, замечательную по силе и глубине мыслей. И вот вития, к изумлению слушателей, неожиданно сошел с амвона и приблизился к гробнице Петра Великого.
– Восстань теперь, великий монарх, отечества нашего отец! – воскликнул он, прикоснувшись к могильной плите Петра. – Восстань и воззри на любезное свое изобретение.
Эти слова у многих вызвали слезы восторга. Только мудрый Разумовский мрачно заметил:
– Чего вин его кличет? Як встане, всем нам достанется.
Столица вольнодумства
Из всех российских монархов, наверное, хуже всех относилась к первопрестольному городу Российской империи Екатерина II. Она много раз приезжала в Москву, заботилась об ее благоустройстве, но побаивалась москвичей. Возвращаясь из Крыма, Екатерина усмотрела, что москвичи нарочно посыпали улицы песком и покрасили фонарные столбы в темно-серый цвет, намекая на близость кончины императрицы. В Успенском соборе архимандрит, произносивший проповедь, показался ей революционером. «Меня здесь погребают, – жаловалась она митрополиту Платону, – да и проповедник ваш, должно быть, мартинист. Посмотрите на него: кости да кожа, весь высох».
«Я вовсе не люблю Москвы, – признавалась Екатерина в своих записках. – Москва – столица безделья. Никогда народ не имел перед глазами больше предметов фанатизма, как чудотворные иконы на каждом шагу, попы, монастыри, богомольцы, нищие, воры, бесполезные слуги в домах; площади которых огромны, а дворы – грязные болота. Обыкновенно каждый дворянин имеет в городе не дом, а маленькое имение. И вот такой сброд разношерстной толпы, которая всегда готова сопротивляться доброму порядку и с незапамятных времен возмущаться по малейшему поводу».
Ответ певицы
В 1765 году императрица Екатерина II пригласила знаменитую Габриэли в Петербург и ангажировала ее на два месяца. Когда речь зашла о вознаграждении, Габриэли потребовала пять тысяч червонцев.
– Пять тысяч?! – удивилась императрица. – Помилуйте, мои фельдмаршалы меньше получают.
– В таком случае, ваше величество, – отвечала певица, – вам следует заставили петь одного из фельдмаршалов.
Императрица заплатила требуемую сумму.
Табакерка
Екатерина была недовольна одним из иностранных послов и, пригласив его к обеду, стала говорить с ним резко и желчно.
Храповицкий вполголоса сказал соседу: «Жаль, что матушка так неосторожно говорит».
Императрица расслышала эти слова и переменила разговор. После обеда, когда раздали чашки кофе, государыня подошла к Храповицкому и вполголоса сказала:
– Ваше превосходительство, вы слишком дерзки, что осмеливаетесь давать мне советы, которых у вас не просят.
Гнев был на ее лице, она поставила дрожащей рукой чашку на поднос, раскланялась и вышла. Храповицкий считал себя погибшим. Он поплелся домой, но на лестнице его догнал камердинер с приказом идти к императрице.
Екатерина нервно ходила по комнате и, остановившись перед Храповицким, с гневом заметила:
– Ваше превосходительство, как вы смели при людях укорить меня, тогда как в моем присутствии вы можете говорить не иначе, как только отвечая на мои вопросы?
Храповицкий упал в ноги и просил о помиловании. Императрица вдруг переменила тон и с лаской в голосе сказала:
– Знаю, что вы это сделали из любви ко мне и благодарю вас. – И, взяв со стола табакерку с бриллиантами, продолжала: – Возьмите на память. Я женщина, и притом пылкая, часто увлекаюсь. Прошу вас, если заметите
мою неосторожность, не выражайте явно своего неудовольствия и не высказывайте замечания, но раскройте эту табакерку и нюхайте. Я тотчас пойму и удержусь от поступков, что вам не нравятся.
Свои люди в Сенате
Поделиться книгой: