Помоги проекту - поделись книгой:
«Еще бы не знаем,» - буркнул, поджав губы, Марк: «Мой старший сын не так давно был в таком же круизе. Только тебя уполовинили снизу, а его - сверху.»
«Опа! Извиняюсь! Шутка вышла дурацкая... На самом деле я из Детройта, штат Мичиган.»
«А во флот - волонтером пошла?» - спросил Марк.
«Волонтером? Ну, можно и так сказать. Большого-то выбора не было. Детройт - мертвый город. Слышали, что у нас в Мичигане - перебои с едой, особенно зимой? Папашка мой сбежал, когда мне было три месяца. Мама умерла не так давно. Старший брательник и его подружка - оба алконавты... На «Мусоровозе» хотели отправить меня обратно на север, в Детройт, представляете? Дали пропуск на военный поезд. Ну, которые раз в неделю, через всю страну. А я им говорю: что я там, нафиг, забыла? Еще повезло, в Галвестоне пришел в порт мужик из «Пути Спасения.» Я его уломала, записал меня в программу тут. Вот, ведерко выделили. В Хьюстоне куда лучше, чем в Детройте! А снег мне никогда не нравился, по всякому.»
«Пять лет назад, когда я на флоте служил, нам говорили, что девушек в зону активных боевых действий не направляют. Только на авианосцы или на береговые батареи... Что, сестренка, у тебя с ногами вышло? Авария что-ли?» - полюбопытствовал Ким. «Ничего, что спрашиваю?»
Безногая хихикнула. «Ничего, братишка. Спрашивай, я не против. Не знаю, где у них сейчас «активные» боевые действия, а где - «пассивные.» Я была пулеметчицей на речном бронекатере. Бронекатер класса «Пиранья,» весь экипаж - женский. По нам стреляли каждый день, и мы стреляли, из всех стволов. Конечно, на катере - не так, как в джунглях. Броня все-таки. Не высовывай задницу - не получишь. Огонь из мелкого оружия нам был совершенно пофиг. Даже из РПГ. Ну, если бы русской гранатой, или чешской - тогда да. Но откуда у этих обезьян русские гранаты? А китайские нам были пофиг. Но потом у партизан появились откуда-то управляемые ракеты, с лазерным наведением... Наверное, тоже китайские. Но ракета, тля, - это тебе не китайская граната из РПГ. Нам долбанули точно в боевую рубку. Пулеметчица по правому борту только успела прокричать: «Запуск ракеты - по корме справа!» И все. Ракета сзади пришла - на пять часов. А там еще загрузочный люк, и броня тонкая. На «Пираньях,» если вы не в курсе, экипаж семь человек. По боевому расписанию, двое в пушечной башне, пятеро в боевой рубке. Из этих пятерых только я осталась, а остальных... В общем - на куски...»
«И тебя отправили на «Мусоровоз?»
«А куда еще меня можно было отправить? Таких как я - сразу на помойку. Ха-ха! Выкинули, в общем. В «Мусоровоз!» Она глубоко затянулась своей папироской, закрыла на несколько секунд глаза, а затем выдохнула сладковато-пахнувший дым. «Я такая просыпаюсь после операции... Уже укороченная... Как Вы, сэр, сказали? Уполовинили?! Надо запомнить. Классное определение. Уполовинили! Ха-ха-ха.» - Она снова хихикнула и подвигала ладонью, как будто отпиливая воображаемые ноги от своего тела. «Надо сказать, бензопильщик все отлично сделал, я не жалуюсь.»
«Бензопильщик?»
«А, на «Мусоровозе» так всех хирургов называли. Какой-то остряк придумал, и так пошло. Как в каком-нибудь старом фильме ужасов... Типа: маньяк в бензопилой. Бу-хо-хо-хо! Кто здесь у нас раненый??? Этот? Без проблем! Вжик - одна нога! Вжик - вторая! Вжик-вжик! Руки тоже! Нафига ему руки, правда? Так, медсестры, этот готов, унесите! Сле-е-едующий!..» - она снова глубоко затянулась сигаретой. Видно было, что марихуана сильно подействовала на нее: речь становилась все более и более несвязной. Девушка - официантка принесла Марку и Киму заказанный ленч и начала расставлять тарелочки на столике. Она ничего не сказала, но посмотрела на безногую с явным неодобрением.
«Не обращайте внимания на мой треп, джентльмены. Это все от травки! После травки я всегда несу всякую чушь. Забавно, да?» Ее папироска уже догорела почти то самых пальцев, и она потушила окурок о бетон. «Не буду вам мешать. Спасибо за денежку, за папироску и за разговор... Я дальше пойду... то есть поеду, ха-ха-ха... Я теперь на колесах...» - она взгромоздила обрубок своего тела на скейт и пристроила спереди красное ведерко «Пути Спасения:» «Ну, пока!»
«Увидимся,» - ответил Ким. Безногая помахала им рукой и стала пробираться между столиками. Некоторые посетители бросали в ведерко пожертвования. Затем девушка выкатилась на дорогу и двинулась к следующему придорожному кафе.
«Симпатичная,» - заметил Ким, глядя ей вслед.
«Она была бы еще симпатичнее, если бы ей ноги не отпилили,» - заметил Марк и принялся за еду. Рассказ безногой произвел на него гнетущее впечатление. Воображение нарисовало Марку одну из его дочерей, Памелу либо Саманту, без ног, сидящую на скейте, так же, как эта вот девушка-инвалид. Долбаные генералы, подумал он, за девчонок принялись. Как будто им убитых и искалеченных парней не хватает!
«Не знаю, как в других местах, сэр. Здесь, в трущобах, в каждой третьей семье: либо погибший, либо инвалид. Зачем нам так много локальных войн, да еще и одновременно? Поразительно, как Соединенные Штаты усей Америки умудрились так обосраться за такое короткое время.»
«Там, где мы живем - то же самое,» - кивнул Марк: «Каждая третья семья. Каждый день - та же самая история. Призывают парня в армию. Год-полтора - и возвращается калекой. Я тебе про моего Уильяма говорил, так? Или еще хлеще: вместо парня, приходит письмо. И посылочка с медалькой. Посмертно. Хорошо еще, что
«Классная была жизнь. Как шоколад. Может, потому, что я еще маленький был тогда. Первый кризис я вообще не помню - мне три года было,» - ответил Ким, также принимаясь за «
«Альтернативные инвестиции? Во что?»
«Отец заезжал в «Уол-март [ 36 ]» три раза в неделю и закупал еду. Консервированная фасоль, мясные консервы, макароны, мука, сухое молоко... Этой лабудой он заполнил весь подвал. Одной туалетной бумаги была - целая полка! У нас были автономный электрогенератор и две бочки бензина в гараже... Сейчас я думаю, что мой папа знал заранее, что «Обвал» случится.»
«Ну, и помогли вам эти ваши инвестиции?»
«Ни хрена... После «Обвала,» мои родители сразу потеряли работу, но это не было большой проблемой: в магазинах все равно были только пустые полки. Мы начали потихоньку юзать то, что хранилось в подвале. Две-три банки консервов в день. Папа рассчитал, что у нам хватит по крайней мере на четыре года... Хрен там! Два месяца спустя, нас ограбили. Как банки грабят - под дулом пистолета. Может быть, соседи узнали о наших запасах, и стало им завидно, кто знает? Отца застрелили. Прямо на лестнице в подвале... Грабителей было шесть. Две бабы, четыре мужика. Они заперли меня и моего братишку в туалете наверху, и сказали маме, что отправят нас вслед за отцом, если она не будет помогать. Ну, она и помогала. Они грузили наши вещи в наши же машины... У нас две машины было: внедорожник отца и компакт у мамы. Грузили, увозили, приезжали снова. Заправлялись нашим же бензином из бочек. Не знаю, они вещи продавали или прятали для себя. А потом они уехали. У нас не осталось ничего, только диван и пустые шкафы. Они во внедорожник не поместились.»
«В полицию звонили?»
«Конечно. Они помогли. Направили труповозку, чтобы увезти тело отца в морг. Все.»
Марк хорошо помнил, как федеральные и местные службы не могли справиться с волной преступлений и происшествий в течение нескольких месяцев после «Обвала.» Операторы службы 911 не могли потратить более сорока секунд на вызов! Самое печальное было то, что они почти ничем не могли помочь большинству звонивших. Что делать? В вашем распоряжении столько-то патрульных автомобилей, столько-то пожарных машин, столько-то машин «скорой.» Даже работая сорок восемь часов в сутки, эти автомобили не успели бы объехать все места убийств и вооруженных ограблений. А что до краж со взломом и других менее опасных преступлений, Полиции просто некого было туда отправить. Не считая того, что и с бензином начались перебои! Слава Богу, через пять или шесть месяцев после «Обвала,» волна звонков в 911 начала спадать. В полиции была шутка, что люди перестали звонить 911 не потому, что стало меньше преступлений, а потому, что у мобильников сели все батарейки. На самом деле, во многих местах у преступников просто закончился бензин, и им пришлось срочно изобретать менее моторизованные версии своих преступлений. А в некоторых кварталах преступникам стало просто очень неуютно. «Граждане-активисты,» при негласной поддержке полиции, ввели там немедленное линчевание за любые насильственные преступления. Суд Линча - это вам не гуманное американское правосудие, с адвокатами и экспертами защиты. Соседи быстро приносят все необходимое: веревку покрепче, табуретку под ноги, а для гуманизма - кусочек мыла. Пять минут - и бандит уже болтается на фонарном столбе!
«В общем, «Обвал» он и есть «Обвал.» Вот сегодня у тебя все есть, а завтра - ничего не стало. У нас ничего не было, никаких продуктов, одежды, ничего,» - продолжал депьюти свой рассказ. «Спали на диване, а шкафы разломали, чтобы топить камин. Хорошо еще, уже весна была, не так холодно. Мама бегала по всем благотворительным заведениям, искала еду. Но большинство из контор были уже закрыты. Какая благотворительность? Жратвы ни у кого не было, так, - старые запасы. Мама сказала: если мы останемся в Чарльстоне, лето, может, и протянем, а зимой - загнемся. Не от голода, так от холода. Надо ехать туда, где зимой теплее. Она нашла какого-то дальнобойщика, тот сжалился над нами. Грузовики тогда еще работали, только ездили большими колоннами, чтобы избежать грабителей. В общем, нас водила взял в такой рейс и довез до самого Хьюстона. И мы поселились тут, в трущобах. ТШГ тогда были куда меньше, только вдоль шоссе на пару миль. Это теперь они разрослись... Культурный шок был еще тот... Мать пошла работать на свалке. Финансовый аудитор - мусорщицей! Снимали угол. Представляете: после особняка - угол! В комнатушке семнадцать человек! Потом построили себе дом. Ну, не совсем дом, так - хибару в три стены, но все же свою. Так и живем здесь с тех пор. Привыкли...»
«Да, офигенная история,» - сказал Марк. «А вот мои дети «Обвал» не помнят совершенно. Старшему, Уильяму, во время «Обвала» было пять. Он только в школу пошел в том году.»
«В школах тоже тогда всякая фигня творилась,» - кивнул Ким. «Мой братик и я пошли, конечно, в школу Нулла - ближе к трущобам и сейчас ничего нет. Я помню, как моя мама надрывалась, чтобы купить нам школьную форму. Помните те первые обязательные школьные формы в Техасе? «Скул-смартс?» Белые рубашки, темно-синие брюки, черные ботинки?»
Марк тоже помнил эти самые «Скул-смартс.» До «Обвала,» в Техасе на было школьных униформ. Сразу же после, Конгресс штата Техас ввел их в оборот. Это было что-то вроде симптоматического лечения неизлечимой болезни: как морфин от рака, укололи, и какое-то время не больно. Если одеть всех школьников в одинаковые белые рубашечки и синие брючки, не будет так заметно, что большинство живет впроголодь. Беднейшим семьям выделяли деньги из бюджета на покупку этих школьных форм, а остальным - пообещали вычесть стоимость из налогов. Тем не менее, большинство семей, даже не бедных, затруднялись купить форму. Китай прекратил экспорт дешевой одежды и обуви, на всех рубашечек не хватало... Дизайн «Скул-смартс» не выдержал и двух лет и был заменен на более демократичную форму, которую почему-то прозвали «Сингапуркой:» синие шортики до колен, такие же синие футболки и спортивные тапочки. Когда Патрик, младший сын Марка, пошел в школу, была еще одна, последняя реформа школьной формы. Ей дали прозвище «Сафари:» ткани защитного цвета и камуфляж все еще выпускались в достаточных количествах, и их было легче достать, чем синюю ткань.
«Ну вот: наш первый день в школе,» - продолжил Ким. «Старшеклассники нас в дерьмо втоптали. Буквально. Там, за школьной спортивной площадкой, и сейчас есть эта огромная лужа с дерьмом. И форму всю порезали бритвой. Иш, чистенькие пришли! Это вам не частная школа - нефиг выделяться. Ботинки у брата были совершенно новые - отобрали. Он потом месяца два в шлепанцах в школу ходил, пока мама другие ботинки ему нашла. Учителя его каждый день доставали: почему не в ботинках, почему не в ботинках? Тогда еще нельзя было в школу без ботинок ходить... Но, с другой стороны, школа Нулла здорово нам по жизни помогла. Практические навыки выживания. Убить или быть убитым...»
«Знаешь ли, школы, они и сейчас - того,» - подтвердил Марк. «Но, по крайней мере, они больше не настаивают на школьной форме.» За последние несколько лет правила значительно упростили. Теперь за школьную форму могла сойти любая одежда цвета хаки - у кого что найдется. Большинство учеников щеголяло в перешитых обносках армейских униформ, разной степени сохранности. Учитывая относительно мягкий климат Техаса и «временные экономические трудности,» школьная обувь была необязательна. Последние два-три года, Саманта, Памела и Патрик почти всегда ходили в школу босиком. Не потому, что Марк не мог позволить себе купить детям три пары сандалий. «Нефиг выделяться» продолжал оставаться лозунгом в государственных школах, и те, немногие, кто приходил в школу обутым или в новой одежде, сильно рисковали получить нахлобучку от «агрессивного большинства» вечно-босоногих оборвышей из бедных семей.
Глава 6
Марк вернулся в Участок около двух часов дня. Из кафе он проверил свою электронную почту и сделал пару телефонных звонков. Алан Мосс, судебно-медицинский эксперт и руководитель Криминалистической лаборатории, отписал, что оба тела были «обработаны,» и он был готов обсудить результаты вскрытия во второй половине дня. Сержант Зуйко закончил с поиском потенциальных свидетелей и собирался посетить два или три адреса, полученных из базы данных. Ни новой информации о родственниках Ника Хобсона, ни определения личности убитой пока не было.
По дороге в Участок, Марк ненадолго остановился на местном штабе «Пути Спасения,» чтобы организовать похороны погибших. Это место было ранее благотворительным магазином «
Марк припарковал велосипед напротив огромных стеклянных витрин магазина, в которых была развешана разная наглядная агитация. На одном плакате, человек в униформе «Пути Спасения» протягивал к зрителю красное ведерко для пожертвований. Плакат гласил: «
Далее по курсу в одной витрине красовалась доска объявлений. В глаза Марка бросились два особенно заметных, огромных, написанных черным фломастером на старом картоне. На первом было: «
Марк имел по поводу «Пути Спасения» какое-то раздвоенное мнение. С одной стороны, он признавал пользу, которую организация приносила обитателям трущобных районов. Члены организации и добровольцы делали эту работу «на отлично.» Да Марк и сам постоянно жертвовал деньгами в пользу бедных! С другой стороны, с тех пор как Уильям начал работать в программе «Поможем Инвалидам,» Марка все более и более раздражал цинизм, с которым руководство «Пути Спасения» с этими самыми инвалидами обращалось. Уильям и Клэрис всегда следовали правилам и никогда не жаловались, но Марк сильно подозревал, что к ветеранам из программы «Поможем Инвалидам» относились как к бездумным машинкам. Как к самоходным автоматам для сбора пожертвований. Среди инвалидов даже ходила шуточка: «Мы - не роботы, а люди. Но только наполовину.» Слово «наполовину» было намеком на отсутствующие части тела. Руководство «Пути Спасения» не жалело усилий, чтобы эти самые наполовину люди, наполовину роботы, с их красными ведерками для сбора пожертвований, «делали Маршрут» по столько часов в день, сколько они вообще могут выдержать. В идеале, инвалиды должны были бы стоять на каждой улице, на каждом перекрестке, перед каждым домом и у каждой продуктовой лавки. Все вращалось вокруг этого самого «дневного сбора» - 50% пожертвований, которые каждый инвалид в программе должен был сдавать координатору каждый день. Остальными проблемами инвалидов руководство особенно не заморачивалось.
Марк вошел внутрь и был встречен руководителем местного штаба, мистером Тоддом. Старший Офицер [ 38 ]был невысокий лысоватый человек лет за шестьдесят. Он был одет в некое подобие униформы «Пути Спасения:» офицерскую кепку и синюю рубашку погончиками, но при этом в брюках цвета хаки и в резиновых сандалиях. Как и в случае со школьными формами, «Путь Спасения» несколько расслабил единый стандарт униформы за последние несколько лет. Марк и мистер Тодд довольно хорошо знали друг друга: по делам Полиции и ФБР Марк бывал в этом штабе много раз, как минимум, по два-три раза ежегодно. Отношения между мистером Тоддом и Марком были вполне сердечными, но слегка охладели во время последнего визита Марка в штаб, в ноябре или декабре 2029 года. Тогда Уильям еще только-только поступил в программу «Поможем Инвалидам.» Мистер Тодд, наверное, хотел сказать Марку что-то приятное. Он пустился в пространное объяснение о том, почему с точки зрения физического и духовного здоровья, инвалидам так полезно участвовать в программе сбора пожертвований. «Вы знаете, мистер Пендерграсс,» - сказал он тогда: «Ваш Билли - великолепный экземпляр. Просто великолепный! Без обеих рук, да еще вдобавок и слепой, он нам отлично подходит! Просто идеально! Я уверен, что Вашему сыну понравится «делать Маршрут,» вот увидите.» Руководитель штаба совершенно не замечал, что Марка такие заявления не радуют, а совсем наоборот. Марк тогда еще не привык видеть своего старшего сына в качестве инвалида войны, и каждое слово Мистера Тодда было как острый нож прямо в сердце.
«Мистер Пендерграсс!» - Старший Офицер встал из-за стола, чтобы поздороваться с Марком. «Давненько не виделись! Как там наш безрукий Билли? Как наша Рисси? Она еще не родила, нет?»
«Добрый день, мистер Тодд!
«Всех не упомнишь, мистер Пендерграсс. На сегодняшний день у нас в этом штабе только в программе «Поможем Инвалидам» шестьсот двадцать четыре сборщика. В этом году мы добавили к программе двадцать восемь новых инвалидов!» Мистер Тодд не заметил раздраженной интонации Марка и продолжил, как ни в чем ни бывало: «Я рад, что у Билли и Рисси все хорошо. А Вас, мистер Пендерграсс, что привело сюда? Ах, совсем забыл! Предложить Вам чаю?»
Марк решил не ввязываться. Сегодня Марку «Путь Спасения» был нужен больше, чем Марк был нужен «Пути Спасения.» «От чая не откажусь... Как Вы можете догадываться, нам снова понадобилась Ваша помощь для организации похорон. У нас в морге - два бесхозных трупа. Родственников пока найти не получается...»
«Конечно, мы поможем с этим делом,» - заверил мистер Тодд, доставая вторую кружку из ящика стола. «Наверное, эти двое, которых показали вчера по каналу «SRTV?..» Да, грустная история. Парень, по их словам, был бывшим морпехом...»
«Насчет морпеха - это вранье. Наше «SRTV» никогда не проверяет информацию. На самом деле, парень был не морпехом, а сапером. Это еще один вопрос, который хотелось бы провентилировать. Не могли бы Вы заглянуть в Ваши списки? Если повезет, может быть - получится отыскать родственников.»
Мистер Тодд поднял чуть надколотый чайничек с заваркой и налил чай в кружку Марка. Травяной чай пах странновато: то ли репейником, то ли чертополохом, но был довольно приятен на вкус. «Конечно-конечно, все, чем я могу помочь. Для ФБР - что угодно. Значит так: и нас есть список членов организации, список добровольцев, список крупных жертвователей, ну и для каждой программы есть свой список. Вам какой?»
«Все, если можно. Давайте просто поищем по фамилии.»
Мистер Тодд отпил глоток из своей кружки и повернулся к компьютеру-ноутбуку, который, похоже, держался на изоленте и резиновом клее: «И как у него фамилия?»
«Парня звали Николас С. Хобсон.»
«Хобсон, Хобсон...» Он пощелкал «мышью» и потыкал в клавиши, разглядывая экран через очки. «Так. Начнем с членов «Пути» и наших добровольцев. У меня при этом штабе - двести шестьдесят два члена и более полутора тысяч добровольцев. А! Вот: Хобсон, Ричард и Хобсон, Роуван. Это еще солдаты «Армии Спасения.» Отличная семья. Уважаемая госпожа Роуван Хобсон была супервизором программы «
Марк заглянул в свой телефон: «Эти у меня уже есть в списке. А адрес у Вас в таблице какой?» Он перегнулся через стол и заглянул в экран ноутбука. Адреса в ноутбуке и в телефоне совпадали. Конечно. Судя по всему, эти Ричард и Роуван Хобсон были пожилыми людьми, да и жили в этом районе еще до «Обвала,» поэтому успели попасть во все базы данных: водительские удостоверения, план «
«Хилари Хобсон, доброволец. Великолепная такая старушка. Вдова, если не ошибаюсь. Она варит суп в благотворительной кухне. У Вас в списке - она есть?»
Марк посмотрел в телефон и кивнул: «Ага. У нас она тоже есть.»
«Насчет добровольцев, мистер Пендерграсс. Начальница кухонь сказала мне, что она очень довольна Вашей Рисси, очень довольна. Рисси никогда не скажет «нет,» и всегда улыбается! Я так думаю, когда Ваша невестка родит, надо будет подыскать ей постоянное местечко. Добровольцем в одной из наших благотворительных кухонь. Ну, если где-то откроется вакансия, конечно...»
«Навряд ли она согласится на постоянное место, мистер Тодд. Когда она родит, ей надо будет сидеть с младенцем. А потом, насколько я ее понял, она планирует забеременеть снова, и как можно скорее. И чего они сейчас так торопятся нарожать детей?»
«Ничего плохого в этом нет. Ничего плохого. Вот Франсин и я - мы были так глупы, что завели всего одного ребенка. И Вы же знаете, что из этого вышло...» Его лицо помрачнело. Единственный сын мистера Тодда погиб в Ливии, где-то через четыре года после «Обвала.»
«Простите, мистер Тодд,» - сказал Марк.
«Ой, Вы-то тут ни при чем... Я сам про сына вспомнил... Давайте продолжим?»
«Давайте. Только я думаю, мы быстрее справимся если Вы просто выберете всех Хобсонов из списков в отдельную таблицу и отправите ее мне по электронке.»
«Прекрасная идея! Я как-то об этом не подумал,» - согласился мистер Тодд. Он замолчал и начал щелкать «мышью.» Наверное, мистер Тодд не очень-то разбирается в компьютерах, подумал Марк, рассматривая капельки пота на лбу Старшего Офицера. А может, тут было просто душно. Как, интересно, они сидят в своем штабе с июля по сентябрь? Как в парнике под стеклом! Все эти огромные витрины придумали, когда были кондиционеры. А теперь кондиционеров больше нет. Эти плакаты в окнах наверняка были оружием двойного действия. Одновременно: промывка мозгов и зашита от летнего солнца.
«Ну вот, всех нашел,» - сообщил мистер Тодд минут через пятнадцать: «Восемнадцать адресов.»
Марк продиктовал адрес своей электронной почты. Восемнадцать адресов - это было больше, чем он надеялся. От Уильяма Марк знал, что этот штаб отвечает за территорию в восемьдесят квадратных миль, [ 39 ]то есть примерно пятикилометровый радиус поиска. А вчера Бюро Идентификации выдало им пятьдесят два адреса в десятимильном радиусе, гораздо меньше адресов на каждую квадратную милю. Телефон Марка завибрировал, докладывая, что письмо от мистера Тодда доставлено. Марк открыл файл вложения. Сразу было ясно, что с электронными таблицами мистер Тодд пока «на вы.» Все записи были в разных форматах и имели яркие, плохо читаемые цвета ячеек. К счастью, все имена были в первом столбце, поэтому Марк легко отсортировал строчки по алфавиту. Убрав петушиные цвета ячеек, он принялся сличать список мистера Тодда со списком, полученным вчера из Бюро Идентификации. Он быстро понял, откуда у мистера Тодда взялось восемнадцать адресов. Его записи были просто по именам, а Бюро отсортировало записи по адресам. Естественно, каждый адрес мог иметь более одного человека по фамилии Хобсон. В списках «Пути Спасения» Марку удалось обнаружить лишь один адрес, которого не было у Бюро Идентификации.
«Вот тут, мистер Хобсон,» - указал Марк на свой экранчик: «Тут: Хобсон, Энди, а дальше: Хобсон, Сьюзи. А адреса у них одинаковые. Должно быть - родственники?»
«Энди и Сьюзи... Хобсон, Энди...» - Старший Офицер прокрутил «мышкой» таблицу: «А! Да, есть такие. Примечание: прибыли сюда из Чикаго. Штат Иллинойс. В феврале этого года. Пацану двадцать один год. Работает в «Поможем Инвалидам.» Обычное дело: нет обеих ног.»
Я бы и сам догадался, что он инвалид, подумал Марк. Опять эти укороченные уличные имена. Натурально, мистер Тодд не видит ничего плохого в том, что сборщиков пожертвований зовут «Энди,» «Рисси» или «Билли.» У него даже в этих чертовых электронных таблицах так записано! А еще Марка поразила четкая градация: «уважаемая госпожа Роуван Хобсон» - для старого солдата Армии Спасения, «Хиллари Хобсон,» без всякой там «госпожи,» но с полным именем, - для старушки-добровольца из благотворительной кухни, и просто «Энди» - для безногого ветерана с ведерком для сбора пожертвований. «Эй, калека, держи свой доллар!»
«А
«Малышка
В своем телефоне, Марк скопировал имена и адрес в свою основную таблицу. Хотя, конечно «малышка Сьюзи» и «этот безногий» были из Чикаго, а не из Нью-Йорка, и, скорее всего, не имели ни малейшего отношения ни к убитому, ни к убитой. «Ясно. Раз они приехали в феврале, ни в одной из официальных баз данных их еще нет. Отличная находка, спасибо.»
«Счастлив, что смог чем-то помочь,» - улыбнулся мистер Тодд.
«А вот интересно, мистер Тодд. У Вас в «Пути Спасения» есть полный список инвалидов войны на территории вашего штаба?» - спросил Марк.
«Чего нет, того нет. В списке программы «Поможем Инвалидам» у нас записаны только инвалиды из программы. Ну, с тяжелыми увечьями, как этот вот безногий Энди, или как Ваш Билли. Ну, конечно, если какой одноногий инвалид попадет в какую-нибудь еще программу: реабилитация наркоманов, алкоголиков, и тому подобное. Но в этом случае, в электронной таблице не будет указано, что он без ноги.»
«А у кого может быть такой полный список ветеранов?»
Мистер Тодд покачал головой: «Откуда нам-то знать? В Пентагоне - наверное, есть. Но они нам в «Путь Спасения»
«Почему?»
«Как: почему? Их слишком много, вот почему. Вот в нашей программе, как я сказал, шестьсот двадцать четыре сборщика. Но они - как вершина айсберга над водой. По статистике, на каждого ветерана без обеих ног должно быть восемь или девять одноногих. Да еще и не каждый безногий пойдет в нашу программу «Поможем Инвалидам.» Кто-то, может, работу нашел, или в бизнесе крутится, так? А если у кого оба колена на месте, мы таких в программу вообще не берем. Пусть поищут себе работу получше, чем ведерком на углу трясти...»
«И сколько, Вы думаете, их всего? Ну, я имею в виду: весь этот «айсберг?»
«На территории этого штаба? Шесть или семь тысяч инвалидов войны. Навскидку, два с половиной процента от всего населения.»
«Ничего себе! Вы говорите: один инвалид на сорок человек населения??? Этого просто быть не может!»
«Не может? А Вы возьмите для примера улицу, где Вы сами живете, и прикиньте, сколько у вас инвалидов. Статистически, это, конечно, неверно, но даст Вам представление о порядке величин.»
Ладно, давайте посчитаем, задумался Марк. В нашем тупичке тридцать домов. Около пяти человек в каждом... Нет, это маловато. Это было бы верно до «Обвала,» а теперь многие семьи живут вместе. И хотят побольше детей. Ладно, у нас в доме десять человек, примем это как среднее. Тридцать на десять, значит, триста человек населения. Вроде верно. А сколько у нас инвалидов? Слепой Пол из дома напротив, парень на костылях чуть дальше по улице, еще один парень с искусственной ногой... И еще сын почтальона, кажется, его зовут Крис? Ему до сих пор не сделали протез... Плюс еще Дамиан, - тот, что без кистей рук, и, дальше по улице, еще один молодой человек в инвалидной коляске. Плюс наш Уильям... Итого - семь?
«У меня выходит семь инвалидов на триста человек населения. Это чуть меньше, чем Ваши два с половиной процента, но Вы, наверное, правы... Даже если в это трудно верится.»
Странно, что я этого не замечал, подумал Марк. Конечно, я знал, что парни идут в армию и возвращаются оттуда инвалидами. Даже сегодня, Ким сказал про свои трущобы: «у нас в каждой третьей семье - либо убитый, либо покалеченный.» И я согласился: да, и у нас в районе так. Но я никогда не думал о размахе этого явления. Если в
Когда Марк учился в старших классах им описывали жестокий эксперимент: киньте лягушку в кастрюльку с кипятком - лягушка выпрыгнет. Но если вы поместите лягушку в кастрюльку с прохладной водой, а потом медленно-медленно доведете воду до кипения, лягушка будет спокойно сидеть в кастрюльке. Пока не сварится. И научное название приводили: «кондишенинг.» Конечно, в классе подобный эксперимент не ставили, и даже на видео не показывали. Тогда, до «Обвала,» была такая полит-корректность! Можно было показывать тринадцатилетним пацанам в фильмах и компьютерных играх, как людям сносит головы, и как человеческие кишки вытекают на асфальт, но посадить лягушку в кипяток - не-е-ет! Это было никак невозможно. Надо будет спросить Памелу, варят ли они теперь лягушек на уроках по «Науке и Технологии,» - отметил Марк для себя... Мы все попали под «киндишенинг,» заключил он грустно. Десять-двенадцать лет назад, молодой человек на костылях или с искусственной ногой был бы редкостью. Теперь они были настолько распространены, что на них больше не обращали внимания. Постепенно, постепенно, это стало абсолютно нормальным.
«Да ладно, мистер Тодд,» - сказал Марк после грустной паузы: «Давайте говорить о похоронах.»
«Как я и сказал: нет проблем. Парень - инвалид вооруженных сил. Инженерные войска, Вы сказали? Для этого мне и в центральный штаб Хьюстона звонить не надо. Кто вторая жертва, кстати?»
«По-видимому, она была его подружкой. Имени у нас пока нет. Однако, я не думаю, что она имела какое-либо отношение к армии.»
«Это не проблема. Хоронить одного или двоих - затраты одинаковые. Завтра в десять. Устроим обоим стандартные военные похороны, с почестями. Будут и оркестр, и ребята с винтовками. А в двенадцать устроим небольшой благотворительный ленч для всех участников. Я позвоню на «SRTV,» чтобы они пустили строчку в новостях. Вы согласны?»
«Более чем. Пожалуйста, скажите на телевидении, что убитый был в Инженерных Войсках, а не в Морской Пехоте. И пусть «SRTV» добавит, чтобы молодежь нашла себе какое-нибудь занятие побезопаснее, вместо того чтоб бродить ночью по лесам. Конечно, никто не послушается, но повторить стоит. Чем больше раз TV скажет про «Шелдонского Мясника,» тем лучше.»
«О-кей, все сделаю, мистер Пендерграсс. Кроме телевидения, я сейчас же позвоню, чтобы добровольцы отправились откопать могилу и приготовили все прочее. Когда Вы хотите, чтобы они забрали тела из морга?»
«Сегодня! Майор Ферелли мне яйца оторвет, если придется запускать генератор еще на одну ночь.»
Они деловито обсудили обычные детали: закрытые гробы, размещение фотографий и так далее. К сожалению, устройство похорон через «Путь Спасения» было частым бизнесом.
«С удовольствием поможем полиции,» - сказал мистер Тодд, протягивая на прощание руку: «А! Еще одна просьба к Вам, пока не забыл. Ваш Билли. Он же тоже был в Инженерных, так?»
«Да.
«Отлично! Великолепно! Значит, Ваш
«Не уверен, что это хорошая идея, мистер Тодд. Кладбище от нашего дома - это больше пяти миль. [ 40 ]
«О, что такое пять миль для такой здоровой молодой женщины, как
Марк поднял уголки рта в полу-вежливой улыбке. «О-кей, мистер Тодд. Я передам Ваше приглашение. Пусть Клэрис сама решает, если ей стоит идти в такую даль.» Подозрения Марка о том, что «Путь Спасения» относится к инвалидам как к машинкам для сбора милостыни неожиданно получило подтверждение. Мистер Тодд знал с точностью до одного доллара сколько Уильям и Клэрис собрали вчера. Возможно, Старший Офицер даже знал наизусть серийный номер на красном ведерке Уильяма. И в то же время, мистер Тодд не имел понятия, на каком месяце беременности находится Клэрис, да и все равно ему было, что женщина на седьмом месяце должна проходить в день по десять миль. Лишь бы ее слепой муж мог собрать побольше пожертвований для «Пути Спасения...»
Вернувшись в Участок, Марк первым делом пошел переговорить с экспертами и патологоанатомом. Доктор Алан Мосс сидел за своим столом, набирая отчет на ноутбуке и потягивая желудевый кофе. Он часто жаловался в шутку, что недостаток кофеина был единственной реальной проблемой в его жизни.
«Привет, Марк,» - сказал он, поднимаясь из-за стола и жестом приглашая двух экспертов за соседними столами в комнату для совещаний напротив. Он включил ЖК-панель на стене и вставил кабель в разъем своего ноутбука. «Давайте начнем с чего попроще. С мужчины. У Вас уже есть его карточка. При наличии карточки военного учета, все тривиально. Мы сравнили все десять пальцев, просто чтобы избежать ошибки... Николас Хобсон, собственной персоной. Здоровый молодой человек, не считая отсутствующей ноги, конечно. Мы также нашли кое-что, что может помочь обнаружить родственников. Проверили серийный номер его протеза по базам данных. Он получил свою ногу в Нью-Йорке, причем был в реабилитационном центре с 14 по 31 мая 2029-го. Затем он был в том же центре шестого сентября. Это означает, что в Техасе он находился семь месяцев максимум: с октября по декабрь прошлого года, плюс четыре месяца этого года, естественно. К сожалению, в Техасе погибший не посетил ни одного центра реабилитации. По крайней мере, ни одного из тех, которые посылают отчеты в Пентагон...»
«Причина смерти?»
«Резаная рана сонной артерии. Он умер за несколько секунд. Никаких других улик на теле, никаких признаков борьбы, ничего. Я сомневаюсь, что преступник вообще касался жертвы чем-либо, кроме лезвия ножа. Один удар, очень профессионально. Так же, как и во всех предыдущих случаях.»
Марк кивнул. Это был обычный образ действия «Мясника.» Он быстро убивал мужчину, уменьшая шансы сопротивления и вероятность, что одна из жертв убежит. Было очень похоже, что убийца служил в спецподразделениях: «Морских Котиках,» «Группе специальных операций,» или в морской пехоте. ФБР проверяло служебные записи солдат, которые оставили службу два или три года назад, но пока - безуспешно.
Поделиться книгой: