Единственная на всю планету

Егор отвел дочь в их спальню и плотно прикрыл дверь.

— Вижу, что он тебе сильно понравился, — начал он обещанный разговор. — Он красивый и крепкий парень, да еще князь. На неокрепшие женские мозги это должно действовать убойно. А он еще без ума от тебя, обучен обхаживанию девиц и, судя по всему, не видит ничего зазорного в том, чтобы задирать им юбки. Если он действительно из средневекового мира, то так и должно быть. В те времена и у нас подобное считалось в порядке вещей, особенно для дворян.

— Он не такой! — упрямо сказала Оля. — По крайней мере, со мной. И в любом случае я не пойду у него на поводу. Можешь быть спокойным, папа, я сейчас головы не потеряю.

— Было бы хорошо, если бы ты ее не потеряла и потом, — вздохнул отец. — Он умный парень, но еще неизвестно, как впишется в наше общество. Его мир абсолютно другой, и привыкнуть к нашему и стать здесь своим ему будет нелегко. У него может быть очень трудная судьба, а ты в него, по-моему, уже влюбилась. А влюбленные женщины думают не головой, особенно такие молодые, как ты, у которых весь жизненный опыт книжный, да еще из книг Дюма и Голонов.

— Я и твои книги читала! — возразила Ольга.

— Моя фантастика в этом смысле ничуть не лучше, — взъерошил ей волосы Егор. — Читается увлекательно, а вот познавательность… Ладно, скажи мне лучше, что у тебя с этой магией. Действительно что-то есть, или это его выдумки?

— Мне нужно проверить, — ответила она. — Я знаю все, что знает он, поэтому смогу и проверить, и развить, если он не ошибся.

— А что случилось с его матерью? Ты мне о ней ничего не говорила.

— Она умерла, когда ему было восемь лет. Был мор…

— Надо же! — покачал головой Егор. — И в этом у вас сходство. Хорошо, иди и постарайся не забыть то, о чем мы с тобой говорили. Ужин у нас есть, или приготовить?

— Ой, папа, я… проспала! Но помогать не надо, я его сделаю быстро. Блины со сметаной будешь?

Ольга не слишком любила возиться с блинами. Времени на них тратишь много, а съедаются за один присест. Но отцу они нравились, а ей хотелось сделать ему приятное. Не всякий взрослый подберет израненного мальчишку и будет с ним возиться. Точнее, подберут все, а вот возиться, да еще тратить на него совсем немаленькие деньги — это вряд ли. А ее Нор сильно зацепил. Отец неправ: дело не в том, что он княжеского рода. Этого все равно никому не докажешь. Нет, Нор ее притягивал совсем другим. Она знала всю его жизнь, все его тайны и секреты. Знала, что его важность была напускной, а на самом деле он после смерти матери страдал от недостатка любви и ласки. Отец при общении с детьми до нежностей никогда не опускался, а друзей среди сверстников у них не было. Были знакомые у соседей-князей, но для дружбы они слишком редко виделись. Она знала, как тяжело ему было развивать свой невеликий дар, сколько времени он провел с учителем, оттачивая воинское мастерство, как сам себя истязал большими муравьями, приучая терпеть муку. Две сотни прочитанных книг и свитков — не всякий князь прочтет столько за всю жизнь. Нор делал все, чтобы быстрее уйти во взрослую жизнь из детства, в котором ему было так одиноко. И как он смотрел на нее! Она не была некрасивой, скорее, ее можно было назвать славной, но уж никак не красавицей. Но это для других, не для него. И что у него при этом творилось в голове! И это не фантазии их мальчишек, он уже знал женщин. Как кричали те две служанки! Нет, об этом лучше не вспоминать, а то она опять вся покраснела! Так, отцу блинов достаточно, сейчас пяток пожарим Нору.

Когда она уже заканчивала с блинами, пришел Нор, привлеченный запахом ванили. Какой же он смешной в маминой рубашке. И она действительно просвечивает, поэтому лучше отвернуться.

— Чем так вкусно пахнет? — спросил юноша. — Это что-то сладкое?

— А ты сладкоежка? — спросила она.

— А то ты не знаешь, — вздохнул он. — Вот как с тобой говорить, когда ты обо мне знаешь абсолютно все? Наверное, еще и лучше меня, я-то сам многое подзабыл. Скажи, а почему вы живете только вдвоем? Где твоя мама?

— Мама умерла от рака, когда мне было девять, — грустно сказала Оля. — Нам с тобой одинаково не повезло.

— Она была хорошим человеком? Извини, что спрашиваю, но бывает по-разному.

— Для меня она была самой лучшей. Я поняла, почему ты спрашиваешь. Вспомнил свой разговор с учителем?

— Да, я был очень несчастен и спросил у него, почему из множества людей, которые у нас тогда переболели, боги забрали самого хорошего человека — мою мать? Ведь среди больных были и мерзавцы. Он мне сказал, что боги делали людей по своему образу, поэтому сами наделены не только добродетелями, но и пороками. В сущности, они ничем, кроме силы, от людей не отличаются и не могут следить за каждым. Понимаешь, Нор, — говорил он мне. — Возьми себя. Ты знаешь всех в дружине отца и, когда вырастешь, сможешь всеми ими управлять. А уже жителями небольшого города так управлять не получится. Нужно будет набирать помощников и действовать через них. Что уже говорить обо всех людях! Поэтому вряд ли боги смотрят на каждого из нас. И, знаешь, я бы не хотел оказаться тем человеком, который обратит на себя их внимание. Тогда я его не понял, но молиться перестал. В храм, правда, ходить все равно пришлось.

— Да, я помню, — кивнула Оля. — У нас в семье никто вообще никогда в бога не верил. Ерунда это все. Если кто-то и есть, мы ему не нужны. Раньше у нас верующих было мало, а теперь в церковь ходят многие. Лучше это их не делает. Так, разговором сыт не будешь, поэтому бери свои блины, макай в сметану и ешь, а я пойду звать отца.

Глава 2

— Полюбуйся на этого красавца! — сказал отец зашедшей дочери. — Только не вздумай сразу же падать ему на руки, а то все опять поменяю на ночнушку. И ты сам смотри, зеркало на шкафу достаточно большое.

В голубых джинсах и футболке, обтягивавшей не по возрасту накаченные мышцы, Нор так и просился на глянцевую обложку журнала мод для подростков. Ему слегка укоротили длинные, пышные волосы, подчеркнув мужественность и красоту лица.

— Все девушки будут твои, — пошутил Егор. — Дочь вон прямо растерялась. Кажется, я немного перестарался.

— Мне всех девушек не нужно, — сказал Нор, глядя на Ольгу. — Достаточно одной.

— Ты еще при мне назначь ей свидание, — Егор бросил на стол сумку. — Дочь, разложи все его вещи в шкаф и покажи где что лежит. Я решил, что трех рубашек, штанов и спортивного костюма пока достаточно. Ну и белье. Остальное докупим, когда поедем за обувью.

— Позже разложу, — ответила Оля. — Обедать будешь? Тогда пойдем на кухню. Мы с Нором уже поели.

— А чем вы еще занимались, кроме еды? — спросил Егор, следуя за дочерью на кухню.

— Он изучал жизнь замечательного человека, — ответила она, наливая ему еще не остывший суп. — А я пыталась разобраться в своих магических способностях.

— Ну и как успехи? Замечательный человек — это ты? Не страшно, что кто-то узнает все твои секреты?

— Конечно, я, — согласилась дочь. — Вымой руки, сейчас наложу второе. — А успехи… Вот ты сейчас почесал рукой нос. Он у тебя чесался?

— Ты серьезно? — удивился Егор. — А ну попробуй еще раз.

— Когда ты знаешь и сопротивляешься, может не получиться, — предупредила Оля. — Ладно, попробуем. Сейчас ты почешешь затылок.

Правая рука отца дернулась к голове, ненадолго застыла, потом медленно поднялась и коснулась затылка.

— А ведь я сопротивлялся! — пораженно сказал он. — И что ты такого сделала, чтобы в себе это разбудить?

— Наверное, ничего, — Оля, разговаривая, нарезала хлеб. — Давай ешь, а то все остынет. Понимаешь, папа, все это разбудил Нор своим слиянием, а я только разобралась, как пользоваться. Можно ведь не только кого-то заставлять чесать себе разные части тела. Там многое есть. У Нора мало сил, но он все равно изучал всю магию, теперь это мне может пригодиться. Ты спросил, не страшно ли мне, что он обо мне все узнает… Нет у меня страшных секретов, но, наверное, как и любому другому, было бы неприятно, если бы кто-то узнал все. Кто-то, но не он. И дело не в том, что он мне нравится, я сама о нем знаю не меньше. Так что это будет только справедливо. Ты ешь и говори, а то я сейчас уйду, чтобы тебе не мешать.

— Хорошо, уже ем, — согласился отец. — А ты в двух словах расскажи про эту магию. Что с ее помощью можно сделать?

— Если в двух… — Оля ненадолго задумалась. — Почти все направлено на управление сознанием человека и его телом. Можно вылечить или наслать болезнь. Можно управлять напрямую или заставить во что-то поверить. Последнее сложно и долго не держится, поэтому пользуются редко. Человек потом поймет, что действовал под принуждением, а такое мало кому понравится. Вот немного подтолкнуть в нужную сторону можно. Или сделать так, чтобы ты кому-то понравился. В таком обычно никто не копается. Понравился и все, мало ли по каким причинам нравятся люди.

— И что, все болезни можно лечить?

— Не все, но многие. И этому тоже нужно учиться. Как и что делать я знаю, но этого мало: нужна практика. И сразу многих не вылечишь. Если перестараться, можно сдохнуть самому.

— А файерболлы, значит, не можете?

— Ни в одном человеке сил не хватит даже на самый маленький. Но убивать магией можно.

— Спасибо, вкусный суп, — отец отставил пустую тарелку и взялся за второе. — Да, я помню, что Нор кого-то убил. Остановил дыхание?

— Можно убить и так, — согласилась дочь. — Только ведь человек будет сопротивляться. И сил на такое нужно много, и времени. Нора бы там раньше всего утыкали стрелами. Да и не хватило бы у него на такое сил. Тут, папа, совсем другое. Когда не хватает своих сил, их можно у кого-нибудь занять. Только такое делают очень редко, чаще всего тогда, когда все равно умирать. Есть такие твари, у которых много сил, но нет тел.

— Что, совсем нет? — не поверил отец.

— Ну, не знаю, — замялась дочь. — О них почти ничего неизвестно. Может быть, там, где они обитают, тела есть, но в мире Нора точно не было. Они и плату за свою помощь брали только телами тех, кому ее оказывали. Можно было отдать свое тело на время, но чаще всего забирали совсем. Для человека это та же смерть.

— И забрав тело на время, они его потом возвращали? — недоверчиво спросил Егор.

— Странно, правда? — сказала Оля. — Совсем не по-человечески. Мы бы послали все договоры далеко-далеко… А они всегда выполняют обещанное. По крайней мере, так о них написано во всех книгах, которые читал Нор. Вот он и попросил помочь.

— А почему тогда не забрали тело? Это, вообще, он или кто-то другой в его теле?

— Он это. А почему не забрали… Он думает, что они хотели забрать и даже успели запустить лечение, но все испортил перенос в наш мир. Наверное, им сюда просто нет хода. Но проверять он боится.

— Я бы на его месте тоже не стал этого делать, — сказал Егор. — Спасибо, вкусный обед. Озадачила ты меня, дочь. Эта твоя магия… С ней нужно быть осторожней, а еще лучше без необходимости совсем не пользоваться. Последствия могут быть самые неприятные. В лучшем случае просто назовут ведьмой и будут тебя обходить за версту. А о худшем не хочется даже думать. Магия, даже такая как у вас, это сила, а в нашем мире бесхозной силы не бывает. И на вашу найдутся желающие. И не факт, что они тебя заставят лечить, а не отнимать жизнь, и станут с тобой считаться.

— Это не так просто, папа, — жестко сказала Ольга. — Ее ведь нетрудно отнять и у них!

— Ты сильно изменилась, Оля, — сказал отец. — То даже курицу не могла зарезать, а теперь готова отнимать человеческие жизни. А отнять чужую жизнь не так легко, даже если это нужно для защиты своей собственной. Я думаю, это из-за того, что в тебе поселилась часть личности нашего гостя. Убить своих сестер, даже для того, чтобы спасти их от мук и бесчестья, страшно тяжело, а он через это прошел. Сильно ли он теперь будет колебаться, если посчитает нужным прервать жизнь постороннего человека? Подумай хорошенько над этим сама и поговори с ним. Я пойду заниматься делами, а ты займись Нором. В сумке, помимо одежды, лежат учебники. И пусть еще посмотрит фильмы с твоего компа. Быстрее освоится с полученными знаниями. А если будет что-то неясно, растолкуешь.

— Что сказал отец? — спросил Нор, увидев зашедшую Ольгу. — Почему ты такая невеселая? Это из-за меня?

— Он сказал, что я изменилась, — ответила она, вываливая на стол содержимое отцовской сумки. — Раньше не хватало духа зарезать курицу, а после знакомства с тобой готова убивать людей. И тебя просил предупредить, что у нас с этим строго. Если кого-нибудь прибьешь, надолго сядешь в тюрьму.

— А если я буду защищаться? — спросил Нор. — Ведь кто-то может напасть и на меня.

— Обороняться можно, — кивнула Оля. — Смотри, твоя одежда будет на этой полке и здесь на плечиках. А это учебники. Я сейчас к ним добавлю свои. Понимаешь, Нор, никто не может заставить человека подставлять горло под нож. Вот только с тебя спросят, а не мог ли ты убедить противника тебя не резать. Не мог? А убежать? Тоже не получилось? Совсем плохо! А почему ты тогда поднял с земли палку и стукнул его по голове? Ну и что с того, что он гораздо сильнее, ведь он тебя душил голыми руками! Получается превышение пределов необходимой обороны! Примерно так нам об этом рассказывали в школе.

— Да, я вспомнил, — сказал он. — По-моему, глупо.

— По-моему, — тоже, — согласилась Оля. — Поэтому лучше к силе не прибегать, а если без этого никак нельзя, то все делать так, чтобы с тобой не связали. Я смотрю, ты уже говоришь почти свободно. Много вспомнил?

— Достаточно, — улыбнулся Нор. — И ваш разговор со Светкой вспомнил. Ну тот, когда вы говорили о поцелуях. Помнишь, ты еще сказала, что если бы у тебя был парень…

— Мало ли о чем болтают девчонки? — сказала она, краснея и отводя взгляд. — Я теперь помню поцелуи твоей памятью. Да и нет у меня парня!

— А я? — возразил он, подходя к ней вплотную. — Я же тебе нравлюсь и сам от тебя без ума. Чем не твой парень? А память о поцелуях это как запах вчерашнего борща. Слюну вызывает, а сытости не будет, потому что мы его уже съели. Ну же, чего ты боишься? Дальше поцелуев мы с тобой не пойдем, я это обещал твоему отцу, а слово всегда держу.

— Нет! — сделав над собой усилие, отказалась Оля. — Мне и с твоей памятью нелегко, не хватало еще попробовать самой. Потом захочется еще и еще, и этого станет мало. Может быть, у тебя железная выдержка, а я в своей так не уверена. Поэтому давай это отложим на потом. Это ты сейчас от меня без ума, потому что я первая, кого ты увидел, и красивее ваших женщин. Попадешь в школу, и на тебя начнут вешаться наши девчонки. А многие из них красивее меня и не такие недотроги. С некоторыми ты сможешь пойти гораздо дальше поцелуев. Да что я тебе говорю, сам уже должен их помнить!

— И ты на это будешь спокойно смотреть? — серьезно спросил он, но глаза смеялись.

— Вот еще! — вздернула она подбородок. — Забыл, что я теперь ведьма? И, кстати, намного сильнее тебя. Поэтому наколдую тебе импотенцию, а им — понос!

— Сам не гам и другому не дам?

— Примерно так, — согласилась Ольга. — Ты теперь только мой, но с отсрочкой. Так что терпи. Отец сказал показать тебе фильмы и заняться учебниками. С чего начнем?

— С фильмов, конечно.

— Нет, фильмы подождут. Что-нибудь посмотрим, когда устанем от занятий. Надо поговорить с отцом, кем ты у нас будешь. Тогда можно будет сбегать в соседнюю деревню покупаться в реке. А то ляпнем ребятам что-нибудь не то, а потом в школе откроется.

— А кем ты хочешь, чтобы я был? — с любопытством спросил Нор. — Братом?

— Ага, троюродным, — ехидно сказала Ольга. — И зачем ты мне нужен в качестве брата? К тому же все знают, что у меня братьев нет. Лично меня устроит, если ты будешь сыном старых друзей, которые тебя по какой-то причине на время оставили отцу.

— Отец прав: ты сильно изменилась, — задумался парень. — Была скромная и застенчивая девушка, а как приняла мою личность, сразу стала вести себя… раскованно.

— Зато тебе от меня перепало застенчивости! — засмеялась Оля. — Когда это ты раньше уговаривал девушек целоваться? Сразу же пускал в ход руки или магию. А мне раскованность нравится. Что хорошего ходить скромницей и лить слезы, если тебя обидел какой-нибудь хам? Но в моем изменении виновата не твоя личность, а магия. Я, Нор, впервые почувствовала свою силу. И ведь это я еще, считай, не занималась. Отец призывает меня к осторожности, и он прав. Но уже сама возможность врезать кому угодно придает уверенности и немного кружит голову. У нас о магии только пишут книги или болтают всякие шарлатаны. Поэтому в нее мало кто верит, и никто не знает, как защититься. Я постараюсь быть очень осторожной и никому сильно не навредить, но совсем не использовать? Нет, не смогу. Это как купить иномарку и не ездить на ней из опасения, что кого-нибудь заляпаешь грязью или оштрафует полиция. Какой смысл тогда покупать?

— Смотри сама, — сказал Нор. — Тебе виднее. Я вспоминаю с каждым часом все больше, но это не мой опыт, и ваш мир я по-прежнему знаю плохо. Ладно, давай заниматься. Только у нас учебники начинаются со второго класса. А первый?

— Что за занятия у первоклашек, — пренебрежительно сказала Оля. — Так, ерунда. Начнем заниматься по программе второго класса, а все непонятное я тебе сразу же объясню.

Отец вернулся домой к шести вечера, когда они уже успели поужинать. Пока он возился с конем, Оля сделала ему кофе, разогрела оладьи и налила в блюдце сгущенное молоко.

— Ты стала баловать меня тестом, — заметил он, моя руки. — Смотри, растолстею так, что не смогу взобраться на коня. И кому нужен такой лесничий? Выгонят с работы, а мы с тобой еще денег на дом не собрали.

— Пусть выгоняют! — махнула она рукой. — Поедем к твоим родителям. Работу ты себе всегда найдешь, а мне у них гораздо лучше учиться. Не то что в этой дыре. Все равно мне, как закончу школу, придется отсюда куда-нибудь уезжать.

— А как же твой Нор? — усмехнулся отец.

— Поедет с нами и тоже поступит в институт, — без тени сомнения сказала Ольга. — Если старики ему не обрадуются, будет жить в общежитии.

— Да, насчет учебы. Как у вас дела? Чем-нибудь занимались?

— Он прочитал все учебники за второй класс, а я объяснила кое-что из непонятного. Совсем немного.

— Прочитал?

— Папа, он уже вспомнил все, что известно мне. И помнит это гораздо лучше меня. Просто знать и понимать это вещи разные. Но это относится только к старшим классам, а в младших одна ерунда. Ему с его умом там все на один зуб. Мы бы сегодня и третий класс прошли, если бы не письмо. Он знает, как все пишется, но выводит каракули. Сейчас сидит с ручкой и переводит бумагу. Ничего, еще день-два и научится. Пап, слушай, а кем он у нас будет? Я хотела завтра с ним сбегать на пляж, а там наверняка будет кто-нибудь из наших. Что им сказать, чтобы потом не прослыть врушкой? У тебя есть какие-нибудь приятели, сыном которых его можно представить? Мне сейчас нужна фамилия и то, откуда и по какой причине он приехал.

— Я подумаю, — пообещал отец. — Утром скажу.

Утром после завтрака состоялся очередной разговор.

— Я сейчас уезжаю в лес, — сказал молодежи Егор. — С устройствам ваших дел я и так немного забросил работу. Грызите гранит науки, смотрите фильмы и отдыхайте. Можете и на реку сбегать, погода сегодня хорошая. Ты как плаваешь?

— Еще не знаю, — ответил Нор. — Никогда не пробовал. В наших реках очень много всякой кусачей гадости, поэтому мылись только в замке очищенной водой. А плавают в море и в некоторых озерах, где почище. Я там еще ни разу не был. Но как плавает Оля я знаю.

— Ладно, — сказал Егор. — Ям там нет и не слишком глубоко, а если что, деревенские спасут. Слушай, Нор. Фамилия у тебя будет Матвеев, а отчество — Владимирович. Ты сын моих друзей. Они геологи и завербовались на работу в Африку. Тебе, понятное дело, нужно учиться, а близких родственников у них нет. Вот и оставили своего отпрыска мне. Такая семья действительно есть, только у них не сын, а дочь и за границу они вроде не собирались. Потом я тебе все по ним напишу, выучишь. Все ясно? Ну раз все, занимайтесь делом, а я поехал. Да, через три дня должен вернуться Сергей, тогда поедем в райцентр и за покупками, и насчет паспорта.

Он переоделся, взял ружьё и пошел седлать коня, а Оля перемыла посуду и присоединилась к засевшему за учебники Нору. Вопросов за третий класс тоже было мало, поэтому она поставила свой ноутбук на стол, надела наушники и принялась пересматривать "Анжелику". Наконец Нор устал от чтения и присоединился к ней.

— Включи звук, — попросил он. — И лучше смотреть не эту ерунду, а что-нибудь новенькое. Ты свою "Анжелику" уже наизусть должна помнить.

— Где я тебе возьму новенькое? — спросила она, остановив показ. — Электричество три года назад протянули из деревни, да и то не из-за нас, а потому что линия пошла дальше на чью-то крутую фазенду. А телефон только мобильный, да и тот из-за слабого сигнала работает через раз. Поэтому об интернете приходится только мечтать. Пойдем в школу, тогда возьмем новинки у ребят.

— А почему нет телевизора? — спросил Нор.