Дети иного мира

— А за это ты свою Женю через пару недель пригласишь на одну прогулку. Хочу её кое с кем познакомить, не дают покоя, знаешь ли, лавры нашей Калерии Григорьевны, — и заговорщицки подмигнул.

Глава 13. Гости

Патрулировать Мёртвый город Громов не любил. И дело было не только в том, что как ветеран Чеченской он давно уже не испытывал восторга от стрельбы, упоения боем, которым захлёбываются многие новички, едва пройдёт первый страх — а стычки с людьми Графа происходили каждый второй или третий рейд. Слишком много разного «ценного» барахла оставалось в квартирах, банках и ювелирных салонах, потому мародёрствовать левобережники наведывались регулярно, а за «добычу» дрались как голодный нищий за кусок хлеба. Но с этим ещё можно было смириться, не «желторотиков» же сюда посылать. Перехватывать испуганных беженцев, сумевших проскользнуть сквозь охрану, готовых стрелять во всех, даже в спасителей — а потом драться с «гвардейцами» Графа, которых послали «нагнать и покарать»… вот это было тяжело. Хорошо недолго осталось. Среди солдат ходили слухи, и Дмитрий им верил, не первый год в армии, чутьё уже — как только смогут поднять в воздух авиацию, начнётся штурм левого берега. А пока остаётся выполнять свою работу…

…Им повезло ещё раз. Агенор думал, что они исчерпали благосклонность Эбрела ещё когда у любимой получилось обмануть охрану дядиного поместья и сбежать. Но рыжий хозяин удачи любит наглых и бесстрашных — потому, наверное, им удалось миновать границу Благословенной страны незамеченными. А когда, сбивая погоню, рискнули пройти по кромке Степи до самого Гиблого леса — не встретили ни разъездов гризов, ни чудовищ, которые должны стеречь владения колдунов. Хотя последнее-то понятно: за сотню лет, после того как Запретный орден перестал интересоваться остальным миром и отгородился непроницаемой Стеной, сторожа наверняка передохли от старости. Но какие-то ведь могли и уцелеть. А ещё спасибо тебе, Кайна-хранительница влюблённых, что подсунула в старом архиве свиток с описанием лазейки за Стену… и что написанный три десятка вёсен назад рассказ оказался правдой. Беглецы-гвенъя нашли дыру в сплошной полосе тумана три дня назад. Войти не успели, решили подождать — и выиграли. Сегодня утром сердце, было, ёкнуло, семейный амулет Эйнире сработал, Наказующие их почти нагнали… но после обеда в молочной белизне появилась чёрная щель. Даже в самом худшем случае, если в следующий раз проход откроется ночью, и Наказующие его увидят, смогут попасть внутрь, отыщут след — беглецы уже выйдут с другой стороны, к горам. А там их преследовать не рискнут. Нормальных укрытий от солнца наверху нет, к тому же ночные охотники плохо переносят горный воздух. Три-четыре дня и весь полный десяток одолеет даже человек, не то, что дети Великого леса. У них всё получилось!

Едва закончился тёмный коридор, по глазам ударил неожиданно-яркий свет, заставил глупо щуриться, прикрывать лицо ладонью. День! Точно не скажешь который час, солнца за белыми громадами кучевых облаков не видно, но часа два пополудни самое позднее. А с «той» стороны вечер, восток заалел полосой заката. Несколько минут парень и девушка стояли на месте, ошеломлённые чудом. Затем поспешили прочь. Наверняка здешние хозяева уже знают — сквозь их барьер кто-то прошёл. Стоило уйти как можно дальше, пока не подоспела местная стража.

После побега Агенор и Эйнире не раз обсуждали, что они увидят внутри, и как Орден запретного знания отнесётся к потревожившим их покой. Агенор полагал — на них просто не обратят внимания, два гвенъя мелкая грязь для обладающих таким могуществом. Эйнире спорила, если хозяева так беспечны, погибли бы ещё до того, как воздвигли Стену. Великий Синклит готов заплатить за головы мятежных магистров огромные деньги, и кто-то из ловцов удачи рано или поздно добился бы успеха. Впрочем, все свои рассуждения девушка заканчивала тем, что у них есть чем откупиться: как наследница Дома Серебряного Янтаря, она имела доступ в фамильную сокровищницу и захватила кое-какие вещицы, способные заинтересовать даже здешних колдунов.

Перед побегом Агенор внимательным образом изучил места, по которым предстояло идти, благо у младшего смотрителя королевской библиотеки имеется доступ даже к свиткам с печатью «только по дозволению Совета великих лордов». И до сих пор всё совпадало. А вот за Стеной… Для начала — здесь совсем не было леса, сплошь заброшенные поля. Впрочем, это ещё можно было объяснить, как и людей, которых Агенор почуял где-то на юго-западе. Вряд ли магистрам нравится ходить в шкурах и питаться одним мясом — а делать всё только магией расточительно даже для великих чародеев. Значит, нужны слуги, крестьяне. Там, вдалеке деревни — а тут поля как это их… «отдыхают под паром». Но объясните, зачем строить такую широкую дорогу, покрывать то ли смолой, то ли расплавленным камнем и заканчивать её в глубине Стены?!

Через две с половиной стадии встретилось новое чудо. Вначале всё было знакомо: пошли дома предместий, пусть и брошенные. Хотя слобода, через которую шли беглецы, явно принадлежала людям зажиточным, в каждое окно были вставлены стёкла. «Если колдуны не нашли способ удешевить производство, — мелькнула ехидная мысль. — Тогда здесь жила обычная прислуга. Пока что-то со всеми не случилось». На ходу заглянули было сквозь окна в пару домов — скелетов нет, значит, люди просто сбежали? Затем предместья закончились и парень с девушкой застыли в изумлении и восхищении: десятки огромных башен, сорок локтей в высоту, а некоторые — даже шестьдесят. И окна, тысячи окон, отражающих свет солнца, которое спешило на отдых в сторону… запада?! Между башнями землю покрывал всё тот же непонятный камень, ни единого просвета. Лишь изредка мелькнёт зелень редкого дерева или одинокого пятачка травы.

Это было невероятно, невозможно, и тоже дышало пустотой. Всё покинуто, словно тут… когда первое очарование прошло, взгляд стал находить всё больше разрушений. Вон там стёкла выбиты почти на треть, а вон там земляной камень дороги обрывается в воронку, и стена рядом посечена. Чуть дальше одна из башен вообще разрушена до основания. Какое же заклятие надо использовать, чтобы превратить огромное здание в груду кирпича? То тут, то там в проходах лежали останки карет — скелетов лошадей не было, видимо, постарались падальщики и время — но железные остовы, иные просто разбитые, иные ещё и обгорелые, попадались не так уж и редко. Здесь воевали? И почему победитель не оставил город себе, а тоже сбежал?

Первой получила ответ Эйнире: девушку никогда не тренировали, и потому врождённые способности гвенъя отказали первой у неё. Следом магия погасла и в Агеноре, а затем один за другим потухли все артефакты и амулеты… только вот перед тем, как уснуть, оберег Эйнире поднял тревогу — за Стену проникли Наказующие. На несколько мгновений вспыхнула досада на Эбрела. Поманил и бросил в двух шагах от успеха, хозяин удачи любит вот так издеваться над смертными. Впрочем, почти сразу беглецы взяли себя в руки — рыжий покровитель обманщиков всегда оставляет шанс даже в самых безвыходных ситуациях, надо лишь увидеть его. Чудеса и загадки мёртвого города были забыты. Магия откажет и у Наказующих, потому, если за ночь их не найдут обычными способами, завтра можно попытаться уйти дальше. А там, если повезёт, всё же успеть до гор. Воду дети полуночи не любят, она отбивает нюх — потому, если переправиться через реку и найти укрытие…

…В наушниках сухо прозвучало: «Гости, два, тихий», — и лейтенант Громов жестами дал команду затаиться и приготовится к бою. Дозор обнаружил двоих беглецов, но близкой погони пока нет. Повезёт — удастся аккуратно их поймать, успокоить и отступить без драки хотя бы до группы поддержки. Там БТР, с ним бандиты связываться не рискнут, разве что кто особо ценный сбежал — но за броней и вывозить гражданских легче, и обороняться, если навалятся, проще.

Торопливые шаги послышались через несколько минут, потом из-за угла выскочили парень с девушкой — и сразу оказались на земле, аккуратно, но твёрдо прижатые к асфальту: вежливость будет потом, а пока главное, чтобы не пальнули чем-нибудь с перепугу. Следом подоспел лейтенант Громов, на ходу пытаясь нацепить специально для таких случаев приготовленные погоны, а если успеет — сменить каску на фуражку. Чтобы сразу было понятно — здесь военные, а беглецы теперь под защитой… привычные слова застряли в горле. На парне с девушкой оказались сапоги, куртки и штаны, словно из исторического фильма про средневековье. Оба высокие, фигуры худощавые, красивые правильные черты лица… а сквозь коротко остриженные светлые волосы хорошо заметны чуть заострённые уши.

— Матерь божья, эльфы, самые настоящие эльфы! — вспомнился просмотренный в последний отдых в городе фильм.

Оторопь прошла быстро: если эти непонятно откуда взявшиеся «эльфы» бегут — значит, их преследуют. Потому Громов приказал радисту: «Передай центру, у нас альфа-прима», — и начал искать подходящее место для обороны. Да, его сигнал означает — обнаружено нечто столь важное, что его нужно вывезти любой ценой. Сейчас все группы и резерв бросают патрулирование и спешат на помощь. Вот только подмоги ещё дождаться надо, а боевики Графа — тоже не дураки, и постараются успеть первыми.

Агенор был в отчаянии: Эбрелл и в самом деле от них отвернулся. Сначала эта встреча с воинами Ордена, а ведь до реки осталось рукой подать. Потом оказалось, что это обычные люди, к тому же они не знают ни одного языка. Да, Наказующих можно убить и обычной сталью. Вот только объяснить, что с ножами и арбалетами — а ничего другого у стражников не было — против десятка детей ночи не устоять, не получилось. Тут и в полном вооружении надо не меньше полусотни, а этих всего два десятка. Дальше стражники сообщили о своей находке и явно получили приказ ждать на месте. Выбрали самое удобное место, судя по всему, когда-то здесь располагалась дешёвая харчевня: до сих пор чувствительный нос гвенъя чуял застарелый запах перекалённого масла и плохой еды. Рассыпали снаружи порошок — наверняка, чтобы отбить нюх у собак, Агенор про такое читал. Вот только Наказующих не обманешь, они всё равно почуют. С тоскливой обречённостью парень с девушкой позволили отвести себя в самую дальнюю комнату в глубине харчевни, и сели в углу ждать смерти.

Дрянное настроение было и у Дмитрия: помощь опаздывала. Именно сейчас обнаружился какой-то склад, который грабили левобережники, причём хранилось там что-то очень ценное. И люди Графа решили, что армейцы хотят отобрать добычу, начался полномасштабный бой. Узнав о непонятных гостях, командование спешно перебрасывало подкрепление и разрешило применение крайнего средства — стрелкового оружия будущего, из того, что успели восстановить после катастрофы. Вот только время… успеют или нет до того, как доберутся непонятные преследователи? Парочка боялась кого-то до тошноты, но на его людей отреагировала спокойно. Так что же за твари там будут? После «эльфов» лейтенант был готов встретить всё, что угодно. Небольшое кафе позиция хорошая: даже если это нечто умеет лазить как паук, сверху не проберётся. Чёрный ход завалили мебелью и насовали растяжек, главный вход и небольшую витрину — тоже. Если придётся ждать до ночи, четыре ноктоскопа есть, да и парни на слух стрелять умеют. Два десятка автоматов, две линии обороны — и порошок-«слежка» вокруг. Вряд ли противник с ним знаком, как люди Графа бахилы перед штурмом одевать не будет — значит, личные сканеры сразу засекут, если кто-то попытается войти. Всё отлично — вот только почему так скребёт под ложечкой?

Сообщение, что помощь будет только минут через сорок — сражение разгорелось в полную силу и потому приходится обходить его по большой дуге, чтобы не приняли за фланговый манёвр и не вышли на группу Громова — пришло, когда стемнело. И почти сразу же сработала первая растяжка: даже с повышенной реакцией выпускников спецшколы завтрашних едва хватило времени взять сигнал со сканера, как противник преодолел полосу «слежки» и попытался ворваться сквозь баррикаду. Следующие несколько минут наполнились грохотом выстрелов, вспышками взрывов, свистом осколков — человеческими криками и нечеловеческим шипением и рёвом. Когда Дмитрий смог воспринимать реальность целостной, он понял, что стоит вместе с уцелевшими бойцами в коридоре-проходе к складу и расстреливает из автомата тёмную тощую фигуру с горящими красным глазами. Первую атаку они отбили. Вот только…

— Кто живой!

— Кто не помер, тот живой, — за спиной хрипло отозвался голос, в котором Громов узнал Славку — своего приятеля ещё по Чечне.

Перекличка показала — людей осталась всего половина, причем двоих довольно серьёзно зацепило.

— С-суки, быстрые, — ругался один из бойцов, пока ему бинтовали располосованное плечо. — Но одного завалил, будь он хоть чёртом, без головы сдохнет. А ещё одного сам видел, как на куски в дверях порвало.

— Пятеро, — подвёл итог Дмитрий. Причём двоих — растяжками. А нас половину. Если догадаются, что у коридора вторая дверь есть, просто мебелью заставлена — нам хана. Эй, эльфы. Сколько их всего?

Агенор понял, что пытается ему объяснить своими непонятными жестами командир стражников, быстро: десять, всего десять. После этого он схватил один из фонарей и начал тыкать пальцем: свет. Наказующие плохо переносят свет!

— Свет говоришь, — хмыкнул один из бойцов и понимающе посмотрел на командира.

Тот кивнул:

— Сколько у нас свечек?

— Три «Факела» и одна «Заря»[5]. Ещё три сигналки[6].

— Годится. Ник, Тёма — сначала сигналки, потом свечки. Славка, помнишь «пирог» делал? В общем, оставшиеся гранаты тебе, давай вспоминай. Как Ник и Тёма отработают, кидаешь «пирог», потом мы добиваем кто останется. Поехали.

До последнего момента Дмитрий боялся, что по закону подлости что-то пойдёт не так — но сработало всё даже лучше, чем рассчитывали. От взрыва светошумовых гранат и яркого пламени фальшфейеров твари стали куда медленней, двоих изрешетило осколками, остальных разорвали пули.

— Раз, два, три… — расставив фонари так, чтобы видеть весь зал, считали трупы врагов, по совету «эльфа» стреляя в голову тем, у кого она уцелела, — девять. Десятый?!

Из-за стойки кассира выпрыгнула тощая высокая фигура Наказующего — от пуль и части осколков его укрыли стойка и холодильник для напитков. Будь противники вооружены мечами и кинжалами — Наказующий бы успел… четыре девятимиллиметровых пули из «Гюрзы» в упор ударили тяжёлым молотом в грудь, отбросили в сторону. А сразу две автоматные очереди довершили дело, превратив голову чудовища в кровавые брызги.

— Последний, — с облегчением выдохнул Дмитрий. — Живём, мужики.

Глава 14. Переправа, переправа, берег левый — берег правый

Заседание Ассамблеи проходило в актовом зале Университета, ради этого даже отменили занятия и устроили студентам и преподавателям неожиданный выходной. Слишком много людей участвовало — кроме правительства, в зале сидели военные, самые известные бизнесмены, директора заводов и городских служб, руководители совхозов, старейшины деревень и фермерских общин. Решалась судьба их маленькой страны. Первым выступил профессор Чарский.

— Нам удалось объясниться с гостями, которых две недели назад встретил в Мёртвом городе один из патрулей, — начал он, едва взошёл на трибуну. — Для науки открытие переворачивает многие наши представления. Впервые на практике доказано не только существование соседних потоков времени, но и существование отдельных, не связанных друг с другом Вселенных. С практической точки зрения это грозит нам серьёзными неприятностями. Физические законы нового мира несколько отличаются от наших. И если живые организмы подстроятся без особого труда, то часть техники работать откажется.

— Вы не могли бы уточнить, что именно? — раздался вопрос из зала.

— Откажет электроника. Уже сейчас возле Барьера происходят протечки, и аппаратура начинает давать сбои. Кстати, благодаря таким протечкам нам удалось пообщаться с пришельцами — на краю их необычные способности частично восстановились. Это помогло хоть плохо, но выучить наш язык. Самое неприятное, хуже будет гореть порох. Чёрный дымный станет не пригоден вообще — потому, кстати, за Барьером нет огнестрельного оружия. Современные бездымные пороха действовать будут, но много хуже положенного. К счастью, смешение разных законов не мгновенно — чем сложнее структуры нашего мира, тем дольше проникает в него чужой. Потому, я уверен, нам хватит времени перестроить все технологические цепочки — особенно реакторы и комплексы промзоны. Мы уже начали расчёты, через пять дней будут готовы предварительные рекомендации. Но в плане гражданской и военной техники мы откатимся к уровню сороковых годов двадцатого века. А оружие ограничится стрелковым и простыми артиллерийскими системами.

Зал зашумел, люди один за другим начали поднимать руки, прося микрофон, но Белозёров громко напомнил, что доклад ещё не закончен и кивнул профессору продолжать.

— Второй нашей проблемой станет то, что новый мир населён. Армию мы готовили в первую очередь защищаться от стихийных бедствий и чужой неразумной жизни, с этим же расчётом распределялось стрелковое оружие среди деревень и фермерских общин. Теперь, скорее всего, придётся вводить систему резервистов. По которой в каждом из крупных поселений необходимо хранить что-то посерьёзней. С расчётом, что в случае угрозы резервисты присоединяются к армии, а если нападение внезапно — сумеют задержать врага на время эвакуации семей и подхода подкреплений.

Чарского снова прервали. Кто-то из горожан выразил сомнения, так ли уж вероятны столкновения с аборигенами, затем потребовал объяснить, почему докладчик считает, что с соседями не договориться мирно. Сельские старейшины встретили предложение вооружаться одобрительным гулом: дополнительные расходы не очень велики, зато получив несколько гранатомётов и миномётов и построив бетонную ограду с колючкой, каждая деревня легко превратиться в неприступную крепость. Соседство с Графом всех уже давно приучило быть начеку. Белозёров пододвинул к микрофону стакан и постучал по стеклу. От противного звука все поморщились, шум притих. После чего председатель Сената громко пояснил:

— Уровень развития внешнего мира соответствует нашему четырнадцатому веку, но, по непонятным пока причинам, очень статичен. Предварительно, он не менялся более полутора тысяч лет, следовательно, уже сложилась жёсткая структура связей. Мы же их нарушим, и, пока не возникнет новое статус-кво, система будет пытаться уничтожить инородное тело. С другой стороны эпоха подразумевает взаимоотношения по праву сильного, кодекс международного права существует формально. Нас обязательно попытаются завоевать — и пробовать будут регулярно. Господин Чарский, продолжайте.

— Спасибо. Господин председатель совершенно верно обрисовал проблему. К вышесказанному необходимо ещё добавить следующее. Пробой между вселенными произошёл, потому что на нашем нынешнем месте располагалась резиденция некоего Ордена запретного знания — сборища исследователей, занимавшихся необычными разделами науки. Судя по всему, они проводили какой-то эксперимент, аналогичный нашему случаю, что и вызвало взаимопроникновение. В остальном мире про резиденцию Ордена ходит множество слухов, в том числе и о хранящихся сокровищах. Особенно эти слухи усилились после того, как возник Барьер. К тому же следует учесть временной фактор. Остаток энергии пробоя вызвал сдвиг, первоначальная разница в скорости течения времени составляла более девяноста к одному. Сейчас «с той стороны» прошло больше столетия, легенд для привлечения искателей наживы появилось более чем достаточно. На данный момент разница составляет примерно сорок к одному, «затемнения» же внутри Барьера происходили, когда коэффициенты сглаживались не плавно, а ступенькой. В момент, когда соотношение достигнет величины примерно двадцать к одному, одним скачком произойдёт полное выравнивание, Барьер исчезнет. Хотя отдельные участки искажённого пространства могут сохраняться ещё несколько месяцев. По предварительным подсчётам, это случится через шестнадцать дней локального времени плюс минус два дня.

Включился проектор и на экране за спиной докладчика запустили изображение: карту, которая для наглядности превратилась в анимированный ролик с лесами, горами и реками. Время от времени докладчик останавливал воспроизведение, и, выделяя лазерной указкой нужную область на экране, давал пояснение. Мысленно посмеиваясь над впечатлением, которое произвел привычный для него способ подачи материала на слушателей в зале.

— Итак, принцип конгруэнтности исходной точки и финиша теперь выполняется лишь частично. Планета имеет характеристики земного типа, но вращается в противоположную сторону, так что солнце восходит на западе. Нижний город окажется на границе с горами, — указка описала круг на юге, — как далеко простирается массив и его высота пока неизвестно. Река тоже сменит направление — пойдёт с юга на север. Таким образом, Мёртвый город окажется не выше, а ниже по течению. Севернее и северо-восточнее начинается лесостепь, переходящая в степи, с запада леса, которые граничат с гвенъя — так называется народ, из которого к нам пожаловали гости. Белым пятном остаётся восток и юго-восток. На картах, которые были у гвенъя, там ничего не указано. А сами они рассказывают только про какую-то давнюю катастрофу, после которой люди боятся не только селиться, но и посещать те места.

Едва Чарский закончил свой доклад, Белозёров вынес на рассмотрение Ассамблеи предложения, первым из которых было введение чрезвычайного положения. Обсуждение шло бурно… и приняли всё единогласно. Сергей Матвеевич мысленно усмехнулся: становлюсь настоящим политиком. Получилось, как и планировали — вчерашние планы и решения Сената Ассамблея приняла почти дословно, с ничего не значащими правками. Зато, когда появятся недовольные, протестовать никто не посмеет. Народное решение. Осталась последняя сцена сегодняшнего спектакля… как раз перед началом заседания пришло сообщение: на южный плацдарм начала переправляться тяжёлая техника, а полоса обороны возле мостов Мёртвого города прорвана.

— Уважаемая Ассамблея. На завершение нашего заседания выносится ещё один вопрос, — начал председатель Сената. — О ликвидации бандформирований, удерживающих под своим контролем левый берег…

Споры длились довольно долго, многие предлагали подождать, пока не рухнет Барьер, и враг не лишится оружия. Их убедили — откажут автоматы и пулемёты не сразу, а если одновременно нападут аборигены, война на два фронта станет катастрофой. А сразу после голосования прозвучал вопрос, ради которого разговор о вторжении к Графу и затевался.

— Господин председатель, не могли бы вы уточнить. Мы вынуждено терпели противостояние весь последний год, так как прорыв вражеской обороны представлялся невозможным. Как вы планируете начинать сейчас, чтобы избежать излишних потерь?

— На сегодняшний день у нас готово небольшое количество вооружений по технологиям завтрашних, — Сергей Матвеевич окинул внимательным взглядом спрашивающего. Шишка в городском хозяйстве не маленькая, и на чём его поймал Граф? Впрочем, для демонстрации силы — Сенат внимательно прислушивается к мнению граждан, но беспощадно карает предателей — то, что нужно. — Этого хватит, чтобы захватить мосты через реку. К тому же, после падения Барьера такая сложная техника откажет первой, это ещё один аргумент в пользу немедленного начала операции.

Едва Белозёров закончил, поднялся со своего места в зале генерал Гальба:

— Вы зря спрашиваете подробности, господин Свирский. Они вам не понадобятся, как и Графу. Связного взяли сразу же после начала заседания, — по его сигналу словно из воздуха возникли двое парней в штатском, заломили мужчине руки и повели к выходу.

— Что вы делаете! Это произвол! Требую суда и адвоката! Сейчас вам не…

— Вы сами в числе прочих голосовали за введение чрезвычайного положения, — усмехнулся Гай, — так что никаких адвокатов. Обычная верёвка, чтобы не расходовать пулю.

И вышел следом, оставив за спиной ошеломлённую тишину.

Для населявших правый берег чрезвычайное положение оказалось почти незаметным. Разве что на время военной операции на улицах появились немногочисленные патрули, да ограничили передвижения между городами и сёлами: боялись, что кто-то из бандитов сумеет переправиться через реку и попытаться затеряться или выторговать жизнь, захватив заложников. А для Наташи война обернулась неожиданным одиночеством: Лоскутов оставил на неё лабораторию и днями пропадал в Сенате. Александр тоже не появлялся, хотя давно уже заглядывал не только к Андрею Иннокентьевичу, но и к ней — не выдумывая для этого причин. Да и Женя не приезжала, дело было не только в ограничениях на поездки — её больница стала на время войны одним из госпиталей, и бросать раненых было нельзя.

Наташа уже привыкла к одиночеству… как в один из дней, зайдя в лабораторию, обнаружила за своим рабочим столом адмирала Рота: первый раз за всё время он не переоделся, а пришёл в мундире. И не стал ждать хозяйку, а позволил себе заварить чай и расставил чашки.

— Извини, я тут без спроса, — никогда она не видела Александра таким усталым. А ещё… сквозь привычные черты словно выглядывал кто-то иной, старше. — Вдруг обнаружил, что мне некуда больше податься. Война закончена. Чуть позже объявят официально, сегодня утром захвачен дворец Графа, сам хозяин убит. «Всеобщее ликование» и дальше по списку…

— Ну и ладно, — улыбнулась Наташа. — Пусть празднуют. А ты спрячешься пока здесь, — на «ты» Александр уговорил её перейти пару месяцев назад, но первый раз у неё это вышло само собой — только удивиться, почему-то, не получалось.

— Спасибо. Знаешь, я адмиральские погоны, если здешнюю жизнь считать, уже лет шестьдесят ношу, да и во флот не большим начальником пришёл. Можно бы и привыкнуть — но до сих пор не могу. Не могу, когда моими солдатами дыры закрывают. И понимаю, что ничьей вины нет, что так обстоятельства сыграли, потому всё наступление сплошной экспромт — а принять получается плохо.

— И перед подчинёнными неудобно, они же в тебе человека не видят, — вздохнула Наташа. — А видят несокрушимую статую пополам со стратегическим компьютером и ясновидящим. Значит так, — она решительно сдвинула чашки в сторону. — Раз уж ходишь и даже, кажется, делаешь вид, что ухаживаешь — так хоть раз выведи на прогулку. Ты же у нас важное начальство? Вот и прикроешь меня от выговора. Рабочий день в самом разгаре, так что в парке пусто и можешь не стесняться, никто тебя там не увидит. Только китель сними. Заведует там дядя Петя, очень хороший старик. Я вас познакомлю, вы друг другу понравитесь. Если только погонами адмиральскими пугать не станешь.

Александр что-то невнятно растеряно промычал в ответ, то ли соглашаясь, то ли отказываясь. После чего махнул рукой, бросил китель на стул, на лице вдруг появилась растерянная улыбка… дальше девушка ждать не стала, а взяла его руку в свою, и потащила к выходу.

Старик-смотритель и правда оказался личностью колоритной, словно через столетие шагнул удивлять своими бакенбардами рослый швейцар самого дорогого отеля Петербурга: мундир остался в прошлом, но степенность и генеральская важность по-прежнему при нём. Тепло поприветствовав молодых людей, он поздравил девушку «наконец-то ты к нам с кавалером, давно хватит одной-то гулять», затем внимательно осмотрел Александра и вынес вердикт: годится. После чего заговорщицки подмигнул, подарил каждому по стаканчику мороженого, шепнул на ухо ошеломлённому Александру: «Девка золото, смотри, парень — не упусти», и посоветовал идти к восточной аллее. Мол, в западной половине какой-то праздник репетируют — а там никого.

Едва молодые люди оказались в глубине парка, до этого не прекращавшийся разговор оборвался, Наташу охватило стеснение. Там она ни секунды не сомневалась, а тут у них и правда получается… свидание? Александр тоже молчал, судя по всему, и его охватила растерянность. Внезапно дневной свет сменился непроглядной чернотой, Наташа ойкнула и почувствовала, как её вдруг обняли крепкие руки, а губы обжёг жаркий поцелуй. Счёт времени пропал, растворился в теплой нежности объятий и близости любимого человека — теперь она в этом ни капли не сомневалась. Когда поцелуй закончился, девушка поняла, что так и стоит, прижавшись к Александру. А чернота неба и не думала пропадать, раскрашенная радужными полосами и подсвеченная разноцветными вспышками.

— Барьер рушится, — Александр начал нежно ворошить её волосы, второй рукой продолжая держать за талию. — Тебе не кажется…

— Ничего ей не кажется! — раздался из-за спины Женин голос.

Обернувшись, они увидели Женю в компании того военного, с которым Наташа познакомила её по просьбе Андрея Иннокентьевича. И молчала! Полгода скрывала от лучшей подруги! Наташа уже хотела высказать, что она думает, вот только вспомнит имя этого мужчины, но её опередил Александр.

— Вас можно поздравить, Гай? Насколько я Вас знаю, если мы встречаем вас вот так, рискну предположить, что скоро свадьба.

Гальба шутливо поклонился:

— Хочу поздравить и вас, мой адмирал. Мы тут как раз спорили с Женей, решится ли всё само или придётся вам помогать. А со свадьбами предлагаю не тянуть. Как только пройдёт траур по погибшим и неразбериха с новыми территориями… Думаю через полтора месяца. Как вы считаете?

От такой наглости у Наташи пропал дар речи. Нет, она, конечно, не против. Но хотя бы для приличия могли и её спросить! Девушка набрала воздух для отповеди — но тут чернота исчезла и парк залили вечерние сумерки. После яркого света дня всего несколько минут назад это было так странно, что она не сразу поняла — полоса заката на востоке, солнце отныне заходит там.

— Ну что же, здравствуй новый мир, — раздался над ухом голос Александра. — Мы готовы тебя встретить. Вместе и навсегда.

Часть III. Прекрасный новый мир

Глава 15. Беглец

Вдалеке раздался звук, похожий на человеческий крик и Сержан замер, ткнувшись лицом в мокрую траву. Догнали? Нет, показалось. Не дураки преследователи, голосом себя выдавать. На всякий случай мужчина несколько минут ещё лежал, потом встал и отряхнулся. Но почти сразу же замер, напряжённо целясь пистолетом в зашевелившиеся кусты. Местным зверюгам плевать, что день и что им положено бояться человека. Один раз, понадеявшись, уже чуть не сдох недалеко от Барьера. Тварь была как в американских ужастиках. Хорошо тогда автомат выручил, с пяти метров калаш — штука страшная. Может других таких зверушек здесь и не водится, только вот и автомата давно нет, неделю как патроны кончились. «Гюрза» тоже штука неплохая, но до калаша ей далеко, лучше стрелять заранее.

Шум в кустах прекратился, Сержан засунул пистолет в кобуру, машинально посмотрел на запястье, где ещё недавно красовались часы — и выругался. Забыл, что всё сдохло пять дней назад, даже новенький светодиодный фонарик. Впрочем, не так уж и важно, сколько сейчас времени, он теперь не полевой командир, а беглец. И не надо следить, когда проверять своих орлов, когда идти с отчётом к Хозяину, а когда можно расслабляться с девками. Да и девок нет, ничего нет… Сержан вспомнил свой шикарный коттедж, до Катастрофы принадлежавший главе района, и вздохнул. Но тут же себя одёрнул: зато живой. Как только узнал, что правобережники захватили колючку у мостов и перебрасывают на левый берег танки, бросил всё и забился в схрон в Мёртвом городе. Дураки надеялись отбиться, а некоторые даже договориться — он реалист. Как показали следующие две недели, Сержан оказался куда умнее всех остальных: рация у него все эти дни работала, и он хорошо слышал, как пытались остановить наступление, как защищался дворец Графа. И как по радио на открытой волне зачитывали приговоры военного трибунала, всегда заканчивающиеся словами «приведён в исполнение». Ну да это дела прошлые, а надо думать о дне сегодняшнем.

— От погони я ушёл, — начал вслух говорить сам с собой Сержан, глядя на весёлые языки костра, где варился обед. — Прочёсывать лес они, конечно, будут. Но вряд ли далеко. Людей на планете нет, зверья со стволом можно не бояться. Начало лета, палатки и хабара с собой хватит. А ближе к зиме, как утихнет, можно обратно. В городе переждать. Или из ухоронок забрать зимний…

Кто-то сильными руками ухватил со спины и начал душить. Разум забился от нехватки воздуха, сознание померкло — но вбитые до автоматизма рефлексы не подвели. Приём, бросок и удар ножом. Раз, ещё раз — титановое лезвие входило в тело как в масло. Почувствовав, что враг перестал дёргаться, Сержан встал и, тяжело дыша, начал смотреть, кто это был. Человек… нет, не человек, пожалуй. Метр шестьдесят, не больше — намётанным взглядом оценил бывший пограничник. Широкий в плечах, вон какие мышцы накачал. А руки длинные, до колена, пожалуй. И морда уродливая. Глаза-щёлочки, массивные надбровные дуги, само лицо заросло чёрной шерстью аж до носа, а вниз аккуратная борода, едва до ворота рубахи… Рубахи! Не животное! Вот кто кричал! Подхватив пистолет и запасные обоймы, Сержан кубарем бросился в кусты и затаился. Ловкие твари. Эта обезьяна вон как тихо к нему подобралась, но и он за Пянджем не ворон считал. Ещё посмотрим, кто кого, не голые горы — лесостепь.

Враги стоили друг друга, смертельная игра затянулась до самого вечера. Сержан посматривал на розовую полоску с тревогой: кто знает, как эти обезьяны видят в темноте? А если не хуже, чем днём? Потому, когда на большой прогалине рядом с его лёжкой оказались сразу двое чёрных, он решил рискнуть, положившись на верный ствол. Прыжок, удар ножом в шею — и первый, захлёбываясь кровью, падает на землю. И тут же два выстрела в упор — о втором можно больше не беспокоиться. Почти сразу с противоположной стороны на шум выскочили четверо, раскручивая арканы. Сознание было ясное и точное, как компьютер: сорок метров, даже если у них под куртками броня не хуже кевлара, «Гюрза» пробьёт. В обойме ещё шестнадцать патронов, хватит с запасом. Толчок в руку, ещё толчок… отдача! Вот что ему показалось странным, когда он стрелял в ближнего, слишком слабая отдача! Пули попали во врагов, те заревели — видимо, удар был чувствительным — но продолжают бежать! Сержан развернулся, чтобы скрыться в кустах, но один за другим мужчину охватили сразу три петли арканов, повалили на землю… сильный удар лишил его сознания…

…Хан Толгой покидал Круг туштаев со смесью раздражения и желания кого-нибудь удавить. Желательно хана Хучина, который стал туштаем всего пять вёсен назад, но уже успел попортить Толгою немало крови. Особенно теперь, когда великий каган совсем одряхлел и не ведёт собрание железной рукой, а больше дремлет. Сменить бы старика — но среди туштаев никак не могли решить, кто станет новым правителем Степи. Два лета Толгоя это вполне устраивало, он ещё не готов бросить остальным свою волю. Но этой зимой Хучин открыто дал понять, что хочет видеть каганом себя! Мол, он богат, а под его бунчуком теперь почти столько же кочевий и городков, сколько у Толгоя. Дурак, его союзников влечёт лишь золото — а не сила правителя, не спокойствие земли под тенью туштая. Вот он пример, когда нарушены заветы предков, и наследовал старший сын, а не тот из детей, кого выберет лично хан. Просидит Хучин на белой кошме недолго — но кончится его срок для нэрлихов усобицей, а потом набегами остроухих, те с удовольствием сожгут кочевья на неделю вглубь. Тогда о мечтах оставить своим потомкам власть над Степью можно будет забыть.

Когда один из нукеров подвёл коня, с другой стороны городка послышался шум, ржание коней, поднялась туча пыли: конкурент вместе с прихлебателями покидал столицу Степи. Толгой сжал повод так, что свело пальцы, а почти успокоившиеся гнев и ненависть всколыхнулись с новой силой: уколы, намеки и стычки прикормленных мелких ханов шли уже долго, но сегодня Хучин перешёл черту, за которой из двух соперников останется только один. Как не вовремя рухнула Белая стена, да ещё нукеры Хучина захватили пленника оттуда! Шаманы не лезут в политику открыто — но слово живущих-две-жизни, особенно таких, как Мэргэн, значит немало. Старик всегда благоволил семье Толгоя, Великий шаман мог бы придержать склоки до осени, тогда средний сын успеет обзавестись своим кочевьем. А имея наследника, который будет замещать правителя в делах его бунчука, можно по закону выдвинуть свою кандидатуру на Круге. И никакой Хучин не сможет помешать его избранию… вот и торопиться. Только Мэргэн сейчас вмешиваться не будет — старик никого не пускает к себе и никуда не выходит, почувствовал изменения мира. Потому-то соперник и созвал Круг, поделиться новостью: вместо колдунов на южных землях теперь новая страна человеков, его воины изловили беглеца оттуда. Мол, надо организовать большой поход, добыча будет знатная — даже на пленнике немало дорогих вещей, один только нож чего стоит. А ведь мужчина был всего лишь сотником своего повелителя.

Покинув ставку кагана, Толгой направился не к себе, а в городок, где жил Великий шаман Мэргэн, и всю дорогу обдумывал споры в Круге. Добыча не застила разум многим, за предварительную разведку проголосовали ещё трое туштаев… это ничего не меняло. Похода именем Круга не случилось бы и так, хватало одного протеста Толгоя. Впрочем, Хучин явно на повеление Круга и не рассчитывал: запретить вольный набег может только каган, но старик слишком дряхл. И весь сегодняшний спектакль нужен был выскочке, чтобы продемонстрировать: «я хочу принести вам богатство и славу, а старые как прокисшее кобылье молоко традиции, которых держаться вот эти дураки, всем мешают». Хучин явно надеется, что вернётся с победой, и тогда никто не сможет выступить против его избрания. Вот только Толгой сомневался, что победа будет лёгкой. Прознатчики донесли: человек убил троих воинов. Это сотник, но пусть обычные дружинники хоть вполовину так обучены, набег обернётся огромными потерями. Особенно, если вспомнить, что бежал мужчина после разгрома хозяина, следовательно, у тамошнего повелителя никаких врагов за своей спиной, любимая тактика «рассорить и разбить по одиночке» не сработает, набег придётся вести в лоб…. Хотя потери туштая Хучина, кажется, не волнуют — думает, всегда сможет нанять новых воинов. Вот только кому нужны сражающиеся за золото? Разве что таким, как выскочка. Но если у набега появится хотя бы тень успеха, трудностей на следующем Круге не избежать.

Глава 16. Здравствуй, новый день

Наташа с грохотом поставила большую коробку в угол прихожей и вытерла со лба пот. Уф, можно сказать: «Переехала». Никогда не думала, какой грудой барахла обрастает человек. А ведь на «Прометее» у неё были небольшой чемодан и рюкзачок, теперь же перенос вещей занял весь день. И это если не вспоминать, что изрядная половина лежала в доме Александра уже давно. Согласившись выйти замуж, девушка не планировала перебираться в дом жениха сразу, хотя квартира у него была намного комфортней. Не для этого он ей нужен! Да и Александр не настаивал, он вообще у неё очень понятливый. Договорились, что свадьбу сыграют, тогда и переселится. После этого Женю, хотя она хотела последовать примеру подруги, уговаривали втроём: комната в общежитии — это не те условия, из-за которых стоит идти на принципы.

К назначенному сроку стало понятно, что доклады аналитиков и расчёты отдела планирования были излишне оптимистичны. Проблемы множились как снежный ком. И дело было не только в отказе электроники, которая за пределами городов перестала работать раньше, чем рассчитывали. А это означало, что немалая часть сельхозтехники и машин встала, пока изготавливают новые запчасти. В деревнях ругались почём свет стоит: нужно было собрать старый урожай и постараться вырастить ещё один, благо стояло начало мая… В это время пришло тревожное сообщение от климатологов: первые же анализы грунтов, годовых колец деревьев и проверка метеозондами рассказали, что климат резко континентальный, погода довольно неустойчива. Потому какие будут урожаи, не угадаешь — и, значит, необходимо построить хотя бы зачатки ирригации, и срочно развивать резервную сеть гидропонных теплиц. Питаться как в первые два месяца скудным пайком на основе переработанных водорослей хлореллы не хотелось. Даже технологии завтрашних не могли избавить синтетические продукты от вкуса размоченного в воде картона. А строительство — это не только материалы, но и время, и рабочие руки.

Люди работали на износ. Остановили большую часть заводов, прекратили занятия в школах и университете. Наташина лаборатория, как и остальной исследовательский институт, превратилась в один из филиалов производства пластиков, заготовок для электронных схем… К вечеру девушка чувствовала себя выжатой как лимон… вот только Александр выматывался ещё больше, ведь на нём висели проблемы левого берега. В остальной части колонии землян проблем с организацией, в принципе, не было: все знали, что делать, планы были разработаны заранее, да и люди уже давно разобрались, когда решать трудности своими силами, а когда просить помощи у Сената. Но на «новых территориях» всё делалось только по прямому приказу. Слишком привыкли, пока хозяйничал Граф — чем меньше высовываешься, тем лучше. А ещё связь и оборона: давать запуганным людям в руки оружие нельзя, значит, нужно организовывать заставы с рациями и патрули возле каждой новой бреши в Барьере. Проходов же с каждой неделей становилось всё больше.

Александр пытался даже на отдыхе навёрстывать дела за счёт сна, забывал питаться — и Наташа взяла всё в свои руки. Приходила после работы к нему домой, готовила ужин, заставляла жениха поесть, и с руганью загоняла спать. Мол, если он заболеет — будет только хуже. После чего оставалась ночевать, не идти же через полгорода одной… точнее с охраной, которую предлагал вызывать Александр — от такого Ната отказалась сразу, представив себе «выездной цирк» с мигалками рядом со зданием общежития. Постепенно в новый дом стали перекочёвывать вещи, она начала обустраиваться, и вот несколько дней назад они решили, что лучше и проще ей переехать совсем. Заодно освободить прежнюю квартиру, ведь нормального жилья в городе по-прежнему не хватало. О дате же свадьбы пока решили даже не говорить, обоим хотелось настоящего торжества — а не коротких посиделок в обеденный перерыв.

Удачно получилось, что переезд совпал с выходным, первым за три с лишним недели. Закончился производственный цикл, пока не увезут готовую продукцию, и не привезут ингредиенты для следующей партии, делать в институте нечего. Потому вещи девушка разбирала неторопливо и тщательно, попутно навела порядок и превратила слегка облагороженную холостяцкую берлогу в нормальное жильё. И радовалась словам короткого звонка от Александра в обед: «Солнышко, обещаю быть сегодня пораньше. Хоть изредка хочу видеть невесту не за ужином, и не спящей. Заодно с меня подарок». А вечером начали приходить подруги, поздравить с «официальным» новосельем.

Первой появилась Женя, следом подтянулись ещё человек пять… и Эйнире: с ней Ната познакомилась почти сразу после падения Барьера по просьбе Александра. Он тогда объяснил, что Наташе всё равно придётся делать допуск хотя бы к материалам со статусом «секретно». Мол, невеста не из болтливых, но и ему не хочется дома постоянно следить за речью — как бы не сказать лишнего. И попутно её допуском убьют двух зайцев сразу — гвенъя нужен гид, который поможет освоиться в новой жизни и аккуратно остановит, если девушка случайно начнёт рассказывать в присутствии посторонних что-то из информации «для служебного пользования». К тому же, Эйнире загорелась идеей поступить в университет, едва узнала, что здесь для женщин ограничений заниматься наукой нет. А Наташа, как студентка и близкая по возрасту подруга, сумеет помочь с подготовкой там, где не смогут репетиторы: хотя пришелицу были готовы взять и так, гордая дочь Серебряного Янтаря от поблажек отказалась. Заявив, что в Лесной стране у неё были неплохие учителя, до августа времени много, она успеет. Глядя, с каким жаром девушка взялась навёрстывать разницу в знаниях — даже сегодня из сумки выглядывают пара тетрадок и учебник — Наташа ни секунды не сомневалась, что в сентябре на мехмате появиться необычная студентка.

Отмечали новоселье шумно, весело — все соскучились по праздникам. А когда дом затих, и хозяева остались только вдвоём, Александр хитро улыбнулся и сказал:

— Так вот, насчёт подарка. Ты с завтрашнего дня у нас с производства переводишься на работу полегче, по специальности. И у меня под боком.

Год назад Наташа бы на такое разозлилась, полгода — обиделась. Но сегодня она знала своего жениха слишком хорошо. Поэтому просто ударила его подушкой и попыталась спихнуть с кровати.

— Насчёт поблажки будешь лапшу на уши вешать девочкам из соседних лабораторий. Они до сих пор локти кусают, что мелкий писарь из администрации, даже не студент, который в лабораторию к Лоскутову зачастил, так, мол, этой зазнайке Сунцовой и надо, оказывается сам Рот.

— Но я и правда хотел тебя чаще видеть…

— Ты мне зубы не заговаривай, — Ната с угрожающим видом подхватила с пола подушку и приготовилась опять кинуться в бой. — У тебя, если одним выстрелом убито меньше трёх зайцев, кто-то промахнулся. Тебе нужен химик. С допуском. Почему именно я?

— Дело в профессоре Котрикадзе. Серго Парменович один из лучших специалистов в кое-каких специфичных разделах геологии. Смысл работы он объяснит тебе сам, но вся трудность в том, что перебрался к нам профессор после событий четвёртого года — очень ревностный христианин, а в Аджарии после «воссоединения» на церковь начались негласные гонения, вот старик и не выдержал, вспылил перед каким-то чинушей… впрочем, это уже давно не важно. Но работать ему придётся с Эйнире, её муж занят по другому срочному делу, а, кроме двух гвенъя, других специалистов по… — Александр запнулся, подбирая термин, потом махнул рукой, — чёрт с ней, пусть будет магия, у нас нет.

Наташа понимающе кивнула. История со свадьбой двух гвенъя произошла совсем недавно, и обсуждали её довольно широко. Проблема была в том, что по их понятиям брак должен освятить жрец любого бога — но никах[7] или венчание над ними провести, естественно не могли. С другой стороны, если бы не знания Агенора и магические вещи Эйнире, которые Чарский с помощниками разобрали чуть ли не на молекулы — перестроить заводы могли и не успеть. И оставлять без помощи гвенъя было нельзя, ведь гражданский брак в их культуре отсутствовал. К тому же, случай мог стать прецедентом и основой будущих взаимоотношений с аборигенами. Сколько седых волос и нервов стоил поиск решения митрополии и совету муфтиев, знали только они сами, но выход всё же был найден. Церемонию бракосочетания проводил лично Белозёров, а митрополит и председатель совета муфтиев выступали как свидетели: на родине Агенора и Эйнире правитель государства лишь чуть-чуть уступал по статусу главному жрецу, и, если кто-то из старших священников во время церемонии заявлял, что не против такого «делегирования полномочий», то брак признавался действительным. Свадьба устроила всех, но небольшое число твердолобых фанатиков всё равно продолжала негромко ворчать.

Несмотря на опасения, с пожилым профессором они поладили — и Ната даже не поняла, что помогло больше. То, что Серго Парменович наконец-то впервые после развала Союза смог заняться любимым делом, или потому что обе девушки были вчерашние-завтрашние студентки, а молодёжи многие ошибки простительны. А может из-за того, что Эйнире оказалась самых «голубых кровей» — к удивлению Наташи, в Грузии не просто сохранились старые обычаи, традиции считать своих предков от времён царица Тамары. До сих пор благородные княжеские предки в роду играли немалое значение, определяя место человека в обществе. Но, едва знакомство было закончено, и покрасневшие от галантного обращения девушки сели за рабочий стол с другой стороны, профессор начал объяснять им суть дела.

— Вот, — выложил он кусок сочного темно-зеленого камня с матовым бархатистым блеском, — что это, по-вашему?

— Ну, — Наташа вспомнила шкатулку, которая была у мамы дома, — я не геолог, но очень похоже на малахит.

— Вы совершенно правы. Это действительно малахит. А рядом, как положено, нашли минерал азурит. Вот только глубже вместо меди — титан. Или вот, — рядом с малахитом лёг кубик тёмно-серого, похожего на воск камня. — Кераргирит, по-другому роговое серебро. А дальше типичная гидротермальная жила, и когда-то в ней точно было серебро. Вот только почему-то теперь там дикая смесь олова с вольфрамом.