Полет орла

Все русские аристократки получали хорошее образование. Для них нанимали нянь-англичанок или гувернанток-француженок, и они с детства говорили на иностранных языках, как правило, более легких, чем их родной язык. В Петербурге процветали искусства и науки. Образованная часть русского общества была не менее просвещенной и утонченной, чем в Европе.

Окружение императора и императрицы посещало оперу и театры. При дворе приветствовали и поощряли поэтов, историков, писателей, художников. Петербургские женщины славились роскошью своих нарядов, о которой не могли и мечтать даже при самых богатых европейских дворах.

Русские с их темпераментом ничего не делают наполовину, это хорошо знал лорд Этелстан и предвидел, что суровый аскетизм обстановки, окружавшей Шамиля, сменится пышной помпезностью странных, эксцентричных людей из окружения царя.

Для Шамиля столь же характерно быть одетым в единственное простое платье рядового горца, как для императрицы иметь в гардеробе пятнадцать тысяч платьев.

Лорд вспомнил, как в Петербурге ему рассказывали, что богатые дворяне посылали своих управляющих в Дрезден или Севр за огромными обеденными сервизами. Когда их с неимоверным трудом доставляли в Россию, устраивались немыслимые по размаху празднества, после чего сервиз использовался в качестве мишени для состязаний в стрельбе!

Ну кто может понять и объяснить Россию?

Лорд вспомнил, что графиня Салтыкова держала своего парикмахера в клетке, чтобы его никто не переманил. В русских богатых домах работало невероятное количество слуг. Например, графиня Орлова, у которой в услужении было восемьсот человек, всегда жаловалась, что не может вовремя получить чашки горячего чая!

«Всему этому верится с трудом, но так же трудно будет объяснить, — подумал лорд, — с какими опасностями я столкнулся по дороге в Ведено и как скудно живет имам — полувоин-полупророк».

В первую ночь путешествия путники разбили палатки в тени платанов, росших у самого подножия огромной горы. Ужин лорду Этелстану приготовили слуги, после угощения имама он показался лорду особенно вкусным. Сытно поев, он улегся на мягкой перине и мгновенно заснул. Он спал без сновидений и проснулся полный бодрости и радостного ожидания грядущего дня, какие бы трудности он ни сулил.

Сегодня им предстоит долгий путь: покинув земли Дагестана, они выйдут к грузинской границе. Лорд с нетерпением ждал встречи с наместником царя в Грузии, о которой было условлено заранее. Кроме того, он должен был составить записку министерству иностранных дел, в которой собирался подробнейшим образом изложить свои соображения о положении на Кавказе вообще и фигуре Шамиля в частности.

Подаренных имамом кабардинских жеребцов лорд оценил по достоинству. Он считался большим знатоком лошадей и в Англии владел превосходной конюшней.

Решив дальше ехать на одном из своих новых питомцев, лорд приказал Хоукинсу оседлать его.

Выйдя из палатки, лорд увидел ожидавших его мюридов. Их кинжалы воинственно сверкали на солнце. Они дружно приветствовали лорда, а он в который раз залюбовался мужественной красотой этого полудикого народа.

Несколько слуг остались снимать палатки, а Этелстан в сопровождении мюридов тронулся в путь. По дороге горцы, пребывавшие в веселом расположении духа, развлекали лорда тем, что демонстрировали ему чудеса верховой езды. Некоторые трюки были так опасны, что могли стоить жизни лихим джигитам.

Когда же веселье немного поутихло, лорд Этелстан заговорил с некоторыми из спутников, желая поближе узнать их жизнь, в которой, казалось, не было ничего, кроме войны и лошадей.

Лорд еще раз смог убедиться, что война — это естественное состояние кавказцев, и предложи им жизнь спокойную, размеренную, полную мирных забот — они убегут от нее.

В полдень, наскоро напоив лошадей, всадники снова двинулись в путь. Когда начало темнеть, они обогнули склон горы, и пред ними предстали холмистые равнины Грузии.

Через три мили они подъехали к границе, и тут мюриды остановили коней.

— Здесь мы должны попрощаться, ваше превосходительство! — сказал старший наиб.

— Тогда я должен поблагодарить вас за заботу, — ответил лорд. — Я вам очень признателен!

Он вручил одному из наибов небольшие часы и кошелек с деньгами для остальных мюридов. Лорд не сомневался, что те оценят его щедрость, и не ошибся. Пожелав гостю счастливого пути, довольные кавказцы повернули лошадей и помчались галопом в сторону гор. Еще несколько секунд — и они растворились в густеющих сумерках.

— Спустимся на равнину и там станем лагерем на ночь, — приказал Этелстан Хоукинсу.

— Хорошо, милорд!

Хоукинс на нескольких языках передал слугам приказ хозяина. Дело в том, что все это были люди разных национальностей, цвета кожи и вероисповедания — Хоукинс сам нанимал их во время путешествия, выбирая только сильных и надежных людей. Лорд Этелстан никогда не оспаривал решений Хоукинса: тот инстинктивно всегда делал правильный выбор. Никогда, даже в самых трудных ситуациях, слуги лорда Этелстана не подводили своего хозяина.

Сейчас он ехал впереди, мечтая о том, как сегодня вечером по приезде в Тифлис наконец-то ляжет спать на удобной постели. Надо сказать, его никогда не раздражали неудобства походной жизни, но он не признавал неудобства ради неудобств.

Лорд с нетерпением ждал встречи с князем Михаилом Семеновичем Воронцовым, кавказским наместником, человеком, которым он восхищался. Воронцов жил в огромном имении. Его род был одним из самых знатных и старинных в России.

Последние три мили по склону горы давались с трудом: тропа была скалистой, а лошади устали.

Устали и люди. И даже лорд Этелстан, обладавший недюжинной силой и выносливостью, почувствовал некоторое утомление. Хотя ни за что не признался бы в этом. Наконец путники спустились на плато, годившееся для стоянки. Было еще достаточно светло, чтобы успеть разбить палатки и приготовить еду.

Палатка лорда Этелстана была сшита из водонепроницаемой ткани. Пол устилал персидский ковер. В пути случались встречи с людьми самых разных чинов и степени влиятельности, поэтому палатка делилась на две половины — спальню и гостиную.

В скором времени Хоукинс разложил к обеду походный стол. Лорду принесли теплой воды для умывания. Даже в тяжелых походных условиях он сохранял привычки цивилизованного человека: обязательно умывался и переодевался перед обедом.

Выйдя из спальни, лорд прошел в гостиную, где был подан обед и двое слуг, тоже сменившие платье, прислуживали ему под присмотром Хоукинса. Обед был выше всяческих похвал, и, покончив с ним, лорд Этелстан с наслаждением откинулся в складном кресле, закурил сигару и, потягивая терпкое бренди, ощутил гармонию со всем миром.

Пока слуги ужинали, лорд сидел, вспоминая о своем странном визите к Шамилю. Этот человек произвел на него сильное впечатление. Несомненно, имам был личностью незаурядной.

Погасив сигару, он решил, что чем скорее ляжет спать, тем раньше сможет встать и двинуться к Тифлису.

Ставя пустой бокал, лорд внезапно услышал тревожный голос Хоукинса:

— Волки, милорд! Волки!

Лорд Этелстан накинул плащ и потянулся за пистолетами.

Глава 3

Снаружи было холодно, но таких ледяных пронизывающих ветров, как в Дагестане, здесь не было. На темном небе слабо мерцали звезды. Тишину ночи нарушали взволнованные голоса людей.

Подойдя к столпившимся за палаткой слугам, лорд, напряженно всмотревшись в темноту, увидел движущиеся в сторону лагеря тени и понял, что это действительно были волки. Нельзя было терять ни минуты.

У лорда было два шестиствольных пистолета — новейшее английское оружие, кроме того, пара таких же у Хоукинса. Остальным придется заряжать оружие после каждого выстрела.

В это время года встреча с отощавшими за зиму волками не была редкостью. Они спускались с гор стаями и воровали ягнят, козлят и другой домашний молодой скот. Крестьяне несли серьезные потери, но сколько бы они ни били волков, ничто не могло избавить кавказские горы от стай хищных зверей.

— Сколько их здесь? — спросил лорд Этелстан.

У лагеря всегда выставлялись часовые, не столько из-за страха перед волками, сколько для защиты от грабителей и диких племен, для которых путешественники были естественной добычей.

— Не думаю, что много, милорд, — ответил один из слуг.

Все молча смотрели на приближающихся животных, их глаза светились в густом мраке маленькими красными точками.

Лорд знал, что сначала осторожные звери разведают обстановку, а уж потом, если хватит смелости, нападут на лагерь. Шестым чувством он чуял, что так и случится, и, крепко сжав пистолеты, напряженно ждал.

Наконец волки подошли совсем близко. Их было больше, чем он ожидал. С рычанием, сверкая глазами, первым прыгнул вперед вожак. За ним ринулись остальные.

Лорд Этелстан сделал первый выстрел, затем другой, третий. Но звери не останавливались. Оглушенный шумом стрельбы, лорд не без ужаса заметил, что его люди стреляют совсем не так метко, как ему хотелось бы. Или же волки поразительно живучи и продолжают нападать даже раненые? Люди беспрестанно перезаряжали пистолеты и снова стреляли, а волки все надвигались.

Неожиданно лорд обнаружил, что использовал все патроны, и стал перезаряжать пистолеты. Краем глаза он заметил, что справа от него стрелок целился из шестиствольного пистолета. «Странно, — подумал Этелстан, — должно быть, Хоукинс поделился с кем-то своим оружием!» Лорд был очень удивлен этим обстоятельством. Такая щедрость вовсе не была в характере Хоукинса. Особенно если учесть, что он очень гордился, что обладает таким же оружием, как и хозяин.

Между тем волки остановились, но надолго ли? В любой момент они могли снова попытаться напасть на лагерь.

Когда лорд перезарядил оба пистолета и вновь приготовился стрелять, два волка, потерявшие от голода всякую осторожность, бросились на трупы своих собратьев и начали рвать их на части. Через несколько минут их примеру последовали остальные. Теперь они были прекрасной мишенью, и лорд Этелстан перестрелял почти всех одного за другим. Только с полдюжины удрали, унося с собой как добычу израненных собратьев. Лорд выпустил им вдогонку оставшиеся пули.

— Молодцы! — похвалил он слуг. — Оттащите подальше убитых волков, убежавшие могут за ними вернуться.

Слуги бросились исполнять приказ хозяина, а лорд Этелстан повернулся, ища глазами человека, стрелявшего из пистолета Хоукинса. Но он как сквозь землю провалился.

На ходу перезаряжая пистолеты, лорд вернулся в палатку. Хоукинс последовал за ним, чтобы помочь хозяину раздеться.

— Подобных посетителей сегодня следовало ожидать, — добродушно сказал Этелстан. — Позовите того, кто стоял на часах и первым их заметил.

— Слушаюсь, милорд!

— Кстати, кто тот человек, которому вы одолжили пистолет? Раньше я за вами такого не замечал! Меткий стрелок!

После короткой паузы Хоукинс ответил:

— Он гость вашей светлости, и я решил, что поступаю правильно.

— Мой гость? — удивился Этелстан.

— Да, милорд. Богатый господин из Индии. Наиб сообщил мне, что он направляется в Константинополь.

Лорд Этелстан неожиданно застыл на месте и вдруг резко приказал:

— Проводите его сюда!

— Слушаюсь, милорд! — ответил Хоукинс, удивленный переменой в голосе Этелстана.

Страшное подозрение относительно незнакомца закралось в душу лорда. Правда, все это казалось таким невероятным! Однако, зная Шамиля, можно ли было сомневаться, что имам, несмотря ни на что, поступит по-своему?

Через несколько минут появился Хоукинс.

— Его высочество Акбар, принц Шарпура, милорд!

Гость вошел в палатку, Хоукинс снял с него бурку из козлиной шкуры, положил ее рядом с плащом хозяина и удалился, плотно закрыв за собой полог палатки.

Перед лордом стояла Наталия Меликова и молча смотрела на него. Руки и лицо графини были выкрашены коричневой краской, глаза подведены тушью. На ней была длинная, облегающая, с высоким глухим воротом индийская мужская одежда, на голове — голубой тюрбан. Завершали наряд белые, плотно стянутые в лодыжках шаровары, какие носят мужчины северных районов Индии.

Справедливости ради надо было признать, что загримировалась девушка весьма удачно. Она действительно походила на юного индийского принца, а ее гордый, даже слегка высокомерный взгляд делал сходство еще более полным.

— Как вы посмели! — воскликнул лорд, обретя наконец дар речи. — Как вы посмели следовать за мной, когда я ясно дал понять и вам, и имаму, что не стану сопровождать вас!

— У меня не было другого способа спасти брата, — спокойно ответила Наталия.

— Меня это не касается! — довольно грубо отрезал Этелстан. — Вы вернетесь в Ведено. Я не буду участвовать в этой авантюре!

— Так что же, мне уехать сейчас или подождать до завтра? — поинтересовалась девушка. — Я потребую эскорт из четырех человек!

Лорд Этелстан гневно сжал губы.

Он не мог выделить ей четырех человек с лошадьми: это означало бы пожертвовать значительной частью снаряжения.

В Тифлисе его встретят остальные слуги, которые не принимали участия в опасном путешествии в ставку Шамиля, а были отправлены в Грузию вместе с багажом прямо от персидской границы. Но везти Наталию в Тифлис у лорда не было никакого желания. Однако если по прибытии в город в его отряде недосчитаются четырех человек, пойдут сплетни, а Этелстану было хорошо известно, что шепот на тифлисских базарах обязательно услышат в доме наместника еще до наступления темноты.

«Смогу ли я объяснить, — спрашивал он себя, — почему, довезя одну из пленниц Шамиля до грузинской границы, намеренно отослал ее назад?»

Поняв, что попал в тупик, лорд рассердился еще больше, но, взяв себя в руки, не выплеснул ярость на стоявшую перед ним женщину, а только сказал ледяным тоном, отчеканивая каждое слово:

— Ваша самонадеянность не имеет границ! Что же касается Шамиля, то я не думал, что он способен на такое предательство. На помощь Британии имам может больше не рассчитывать!

— Наказывать Шамиля несправедливо и жестоко! — отрезала Наталия. — У вас, милорд, есть все причины для негодования, но если уж вас перехитрили, так не будьте столь мелочны и найдите выход!

— Вы наговорили мне немало обидного, графиня! Надеюсь, вы не думаете, что я с удовольствием пожертвую своей карьерой из-за вашей страсти к приключениям. Кстати, вашей поездки в Константинополь я не одобряю, и, если честно, мне отвратителен весь ваш замысел!

— Но еще более отвратительна для вас должна быть мысль о том, что меня может изнасиловать любой дикарь в гибнущем ауле, — отрезала Наталия, садясь в кресло у стола.

Только сейчас лорд понял, что она взволнована не меньше, чем он. Однако она тоже владела собой, и только гневный блеск черных глаз выдавал кипящие в ней чувства.

— Может быть, поговорим спокойно, милорд? — спросила она.

— Ни о каком спокойствии не может быть и речи, но я готов выслушать все, что вы скажете!

— Очень великодушно с вашей стороны, милорд! — насмешливо скривила губы графиня. — Впрочем, у вас же нет выхода!

— Я мог бы швырнуть вас волкам!

— Это был бы поступок, достойный англичанина. — Глаза Наталии искрились насмешкой. — Несомненно, звук моих хрустящих косточек вознаградил бы вас за все! — Помолчав, она добавила: — Они бы все равно не насытились мною. После жизни в доме имама я стала легкая, как пушинка.

Лорд Этелстан почувствовал нечто похожее на стыд. Да, он видел, как истощена и бледна графиня, ему вдруг пришло в голову, что после двух дней изнурительной езды верхом она должна чувствовать смертельную усталость. А ведь она еще так храбро отбивалась от волков!

— Может быть, бокал вина? — спросил он после минутной паузы.

Наталия подняла на него глаза — в них опять плясали насмешливые чертики.

— Бойтесь данайцев, дары приносящих! — процитировала она древнего классика. — Вы пытаетесь убедить меня вернуться добровольно?

— Я всего лишь подумал, что вы, должно быть, устали.

— Устала! — согласилась она. — И в то же время я не верю, что вы не затеваете со мной какой-нибудь тонкой игры!

— Но ведь и вы играете со мной! Клянусь, графиня, я отослал бы вас без колебаний, если бы знал, как это сделать!

Лорд Этелстан вынул из ящика, украшенного гербом, бутылку бренди, поставил ее на стол, придвинул два бокала и наполовину наполнил их.

— Выпьем за искренность, нам ее сейчас так не хватает!

Когда Наталия поднесла бокал к губам, он увидел, как дрожат ее тонкие пальчики. Она и в самом деле очень устала. Вдруг его кольнуло: сколько в ней отваги! Но он тотчас же одернул себя: не проявляй слабости, не поддавайся излишним эмоциям! Надо избавиться от общества этой странной графини, и как можно быстрее!

Словно угадав его мысли, Наталия, глотнув бренди, спросила: