Русское правописание сегодня: О «Правилах русской орфографии и пунктуации»

Можно было бы о нем говорить бесконечно. И о его друзьях (А. Чаковский).

Как раз настало самое время собирать гильзы. С необозримых полей сражения от Черного до Белого моря (Ч. Айтматов).

Девочка удивила Женю своей розовой смуглой красотой, не то цыганской, не то индийской. Но скорее всего, южнорусской (Т. Толстая).

…Я не помню точного адреса, но тне нужно тесто, которое называется «Музыкальная табакерка». Кафе. Где-то тут неподалеку – вниз по бульвару и налево. Недалеко от Никитских ворот (В. Пелевин).

Нищие крали детей. Обычно у спящей матери (В. Маканин).

Волосы черные, волнистые, длинные. До плеч (Л. Улицкая).

Но Женя приходится художнику сестрой. Не родной, двоюродной (Л. Улицкая).

Итак, о чет я буду писать здесь? О себе. О людях, с которыми встречался. О фильмах, которые снимал. О поступках, которые совершал или не совершал. О мыслях, которые передумал (А. Кончаловский).

…И вот уже иду, руки в карманы. И сразу на этаж, в квартиру Соболевых, где и обнаружил людей. Двоих, это обычно (В. Маканин).

Он [гриб] и вызывает в березовом листе такую патологию. Ольхообразную (В. Тендряков).

…Собирается Пушкин в дорогу. На Волгу (Т. Толстая).

Шейный платок под рубашкой – в телкий-телкий цветочек, почти запятая, вот какой цветочек. И даже не цветочек и не запятая, а скорее огуречик. Но малюсенький, малюсенький… (Л. Улицкая).

Обилие подобных структур в современных текстах объясняется влиянием разговорной речи на речь письменную, что явно обнаруживается в современной печати.

2. Расхождение между практикой печати и правилами имеет и другие, менее объективные причины. Дело в том, что почти весь иллюстративный материал в Правилах 1956 г. подобран большей частью из текстов XIX в. И только в отдельных случаях – начала XX в. Это цитаты из произведений А. С. Пушкина (58 примеров), М. Ю. Лермонтова (29 примеров), И. А. Крылова (18 примеров), В. Г. Белинского (15 примеров), И. С. Тургенева (24 примера), а также Г. Р. Державина, В. А. Жуковского, А. С. Грибоедова, Н. В. Гоголя, Н. А. Добролюбова, А. И. Герцена, М. Е. Салтыкова-Щедрина, Н. А. Некрасова, А. К. Толстого, С. Т. Аксакова, Ф. М. Достоевского (от 2 до 9 примеров); Л. Н. Толстого (32 примера), А. П. Чехова (22 примера), М. Горького (23 примера), М. Шолохова (9 примеров). По 1–2 примера взято из произведений А. А. Блока, В. Я. Брюсова, А. Н. Толстого, А. Фадеева, К. Федина, В. Маяковского, Ф. Гладкова, Д. Фурманова, А. Первенцева, Н. Островского.

При таком явном «крене» в сторону прошлого, естественно, не могли быть учтены те новые тенденции в развитии синтаксиса и пунктуации, которые наблюдались уже в 40-50-е годы XX в. Нет ни одного примера из произведений К. Паустовского, по текстам которого можно изучить пунктуацию нашего времени. По идеологическим причинам не нашлось места для примеров из текстов И. Бунина, В. Набокова, А. Ахматовой, М. Цветаевой, Б. Пастернака.

При подготовке новой редакции свода правил нельзя не обратиться к произведениям писателей второй половины XX в., в частности к текстам В. Солоухина, В. Астафьева, В. Белова, В. Распутина, В. Маканина, А. Солженицына, Л. Улицкой и др. Кроме того, учитывая большую роль средств массовой информации в формировании новых тенденций языкового развития, нельзя оставить без внимания практику современной массовой печати.

3. Ориентируя пишущего на анализ отдельно взятого предложения, Правила 1956 г., составленные жестко и однозначно, не предполагают возможности иного пунктуационного оформления текста. Современной же пунктуации свойственно такое качество, как вариативность, которая позволяет передать смысловые нюансы текста. И это отнюдь не факт «расшатывания» правил, а следствие большей гибкости современной пунктуации. Например, употребление знаков препинания между частями бессоюзного сложного предложения строго разграничено:

1) двоеточие – при раскрытии содержания того, о чем говорится в первой части; при обозначении причины, основания во второй части; при наличии в первой части предупреждения о последующем изложении какого-либо факта (см. § 161–162);

2) тире – для выражения резкой противоположности; при обозначении результата или вывода из того, о чем говорится в первой части предложения; если части связаны по смыслу «как придаточное (на первом месте) с главным (на втором месте), но подчинительные связи отсутствуют» (см. § 170–172). Здесь имеются в виду временные и условные отношения между частями предложения, но ничего не говорится о пунктуационном оформлении сравнительных и присоединительных отношений между частями предложения.

Вопреки рекомендациям Правил 1956 г. современная практика печати свидетельствует о явном вытеснении двоеточия знаком тире при обозначении причины, основания, при разъяснении, раскрытии содержания, предупреждении о последующем факте:

Не узнать Москвы – она преображена новыми кварталами, зданиями, разбежавшимися на запад, север, юг (М. Луконин).

Снимать было бесполезно – плохая видимость (Из газеты).

Малинин притронулся рукой – под ватником плечо было теплое. Михнецов был жив (К. Симонов).

Зато сам хозяйский участок был чудно устроен – в центре всего стоял большой стол, плодовые деревья обступали его со всех сторон… (Л. Улицкая).

…Младенец спит, подняв стиснутые кулачки, лобик наторщен – силится что-то понять (Т. Толстая).

Именно племянник откликнулся активно – помогал притихшей Нинели Николаевне купить продукты, кормил ее, помогал по дому (В. Маканин).

Думать мне пришлось недолго – дверь распахнулась, и я увидел Чапаева(В. Пелевин).

Лошадям, казалось, передавались человеческие чувства – они переминались с ноги на ногу… (В. Пелевин).

Все стало понятным – на поляне кормилась лошадь, а где-то здесь, рядом, кто-то ночевал (С. Залыгин).

Девушка поблагодарила, убежала куда-то, а через минуту появилась с тремя мандаринами – она не хотела быть в долгу (Ю. Друнина).

Врачи жалуются, что появилось много больных. И на неорганизованность – завалили теплыми вещами, а совсем нет молока и сахара (Ю. Друнина).

Ее роль в течение жизни много раз менялась – она была восторженной поклонницей, наперсницей, соперницей и даже покровительницей в разные периоды их слоистой, как геологический разрез, жизни(Л. Улицкая).

Фактически наблюдается вариативность в употреблении знаков препинания между частями бессоюзного сложного предложения: двоеточие по «старым» правилам и тире – с учетом новой тенденции.

Интересно отметить, что такая замена наблюдалась в течение всего XX в., в том числе и в первой его половине: в текстах В. Набокова, И. Бунина, К. Паустовского, М. Пришвина и др.

Практика употребления тире вместо «традиционного» двоеточия отнюдь не свидетельствует о том, что в тех же условиях уже не может стоять рекомендованный правилами знак препинания: параллельное использование знаков говорит лишь о современной тенденции и, следовательно, о возможности выбора знака – более «академичного» (двоеточие) и более экспрессивного (тире). Выбор знака зависит от манеры письма, стилистики текста, авторской привычки, но ясно одно – сдержать правилами «наступление» тире уже нельзя. Более того, эффект выбора особенно наглядно проявляет себя при необходимости сочетать знаки препинания в сложных конструкциях.

Там, где складываются похожие условия, при выборе знака препинания тире отводится «подчиненная» роль по отношению к двоеточию. Например:

Видит – этого мало: болезнь запущена (В. Панова) – здесь знаки можно поменять местами (ср.: Видит: этого мало – болезнь запущена);

К звукам добавился ритмичный клекот – заработал насос: пена вздувалась, покрывая пламя и одевая его в белую рубашку (В. Маканин) – здесь, поменяв местами тире и двоеточие, получим иное членение всей конструкции: К звукам добавился ритмичный клекот: заработал насос – пена вздувалась, покрывая пламя и одевая его в белую рубашку.

В подобных случаях при изменении позиций знаков меняются и смысловые связи между компонентами высказывания-пояснительные (двоеточие) и следственные (тире).

Иногда замена знаков препинания контекстуально невозможна. Например: Тотчас же кинулся в глаза цветной снимок: под синим небом – площадь (В. Набоков) – здесь между частями предложения тире «неудобно», так как во второй части предложения уже имеется тире, поставленное на ином основании. В том, что в конечном счете все решает контекст, и проявляется гибкость современной русской пунктуации.

Есть еще, как минимум, две позиции, где двоеточие уступает место тире:

1) сложноподчиненное предложение, содержащее в главной части предупреждение о последующем разъяснении (с тире перед подчинительным союзом):

Но важно одно – что они поставили ребром вопрос о поэтическом языке (Б. Эйхенбаум).

И он не подходил ко мне, он только смотрел на меня и улыбался, и я уже думала только об одном – когда же он протянет ко мне руки (Р. Зернова).

Может, для будущего это как раз важнее всего – чтобы мы вот здесь и сейчас научились творить мгновения, не откладывая (В. Леви).

Скромный памятник Юлии будет свидетельствовать именно об этом – что близкие люди ее помнят, что родная земля ее помнит (Ч. Айтматов).

Очень важно понять – что такое в прозе повествовательное и что такое изобразительное (В. Катаев);

2) предложение с обобщающим словом при перечислении (с тире перед однородными членами):

Все волновало тогда его ум – и луга, и нивы, и лес, и рощи… (С. Гейченко).

Хороших байдарочников было всего трое – Игорь Шуляев, Коля Корякини, разумеется, сам Андрей Михайлович (В. Тендряков).

Я всегда был с любимыти своими героями при всех обстоятельствах их жизни – в горе и счастье, в борьбе и тревогах, победах и неудачах (К. Паустовский).

Тире перед перечислением однородных членов предложения можно встретить даже у А. П. Чехова: Садясь в коляску и глядя на темный дом и сад, которые были ему [Старцеву] так милы и дороги когда-то, он вспотнил все сразу – и романы Веры Иосифовны, и шумную игру Котика, и остроумие Ивана Петровича, и трагическую позу Павы.

Безусловно, необходимым оказывается тире перед перечислением в сложных многочленных предложениях, где уже имеется двоеточие, поставленное по другим условиям контекста. Например: Но она[Женечка]их боялась – и цветочных червей, и дождевых, и особенно грибных, и трудно было пронести корзину с грибами мимо ее бдительного ока: арест, досмотр и уничтожение грозили нашей добыче, так что приходилось подавать корзину в низкое окно кухни… (Т. Толстая) – здесь тире употреблено как «внутренний» знак первой части сложной конструкции (вместо двоеточия перед перечислением однородных членов предложения); двоеточие между частями сложного предложения указывает на причинное обоснование.

Особенно необходимо иметь возможность выбора – тире или двоеточие, когда в одном предложении сочетаются две одинаковые позиции:

Всякое было за долгий, никак не желавший кончаться день-и буран, и снегопад, и нежданное солнце, а ночью сделалось тихо и торжественно: неяркий свет газовых фонарей, белые, словно обернутые марлей силуэты деревьев, мягкое скольжение снежинок (Б. Акунин).

Наряду с утратой некоторых функций двоеточие сохраняет свои позиции как знак разъяснения и пояснения. Оно незаменимо в двучленных построениях номинативного типа (особенно распространены такие конструкции в газетных заголовках и названиях рубрик), включающих:

1) название общей проблемы и конкретизирующие ее детали, аспекты:

Парламент: уроки первого года; Современная офтальмология: щадящие методы лечения; Национальная безопасность: защита от новых угроз; «Автогражданка»: первые итоги обнадеживают; Интернет на дому: как подключиться и за сколько; «Автогражданка»: как застраховаться от себя и того парня; Гознак: как отличить поддельный полис автострахования; Небоскребы для машин: мало и дорого;

2) название места и связанного с ним события: Каннский кинофестиваль: кому светит Золотая пальтовая ветвь?;

Крым: цветущий миндаль на фоне взрывов;

3) имя автора и принадлежащие ему слова:

А. Кончаловский: Великое искусство всегда логично и непредсказуемо. Искусство менее великое – логично и предсказуемо;

Николай Фоменко: Нелегко крестьянину в городе.

Так у двоеточия появилась ритмико-эмфатическая (выразительная) функция, не отмеченная в правилах, но реально существующая в языке СМИ.

Правила 1956 г. поскупились на рекомендации по употреблению многоточия. Отмечены лишь случаи обозначения незаконченности высказывания, заминок в речи и пропусков в цитатах (§ 185–187). В последнем случае не оговаривается различие при оформлении пропусков, сделанных самим автором, и пропусков, допущенных цитирующим авторский текст.

Развитие значений многоточия идет по пути углубления содержательной значимости этого знака препинания – указание на подтекст, смысловую неоправданность каких-либо сочетаний слов, алогизмы, на ироническое отношение к высказанному, интеллектуальное и эмоциональное напряжение. Ср. газетные заголовки: Тогда, в 41-т…; Нужна ли ученому наука…;Туристские тропы…под землей; Роса… по заказу; Громкая… тишина; Разнообразие…по стандарту.

Не говорится в действующих правилах и об употреблении многоточия при обозначении разрыва в повествовании, резкого перехода от одной темы к другой:

Он не помнил, почему они тогда поссорились. Шла кампания, которую Евгений называл «перетягивание каната».

…Евгений лег на зетлю, на душные душистые иголки, и, подложив ладони под затылок, стал смотреть в небо(В. Токарева).

И появление новых синтаксических структур в письменной речи, и вариантность в применении знаков препинания свидетельствуют о недостаточности охвата синтаксического и пунктуационного материала Правилами 1956 г.

В 60-70-е годы XX в. на базе «Правил русской орфографии и пунктуации» были созданы справочники. В частности, «Справочник по правописанию и литературной правке. Для работников печати» Д. Э. Розенталя (1967) представлял материал по пунктуации наиболее полно и квалифицированно. Однако в силу объективных причин в настоящее время и эта книга не может полностью удовлетворить потребности пишущих:

1) правила в этом справочнике, как и в Правилах 1956 г., иллюстрированы примерами в основном из классической литературы XIX в. и в меньшей степени из литературы первой половины XX в., в которой синтаксический строй текстов значительно отличается от синтаксиса современного, активно впитавшего в себя черты разговорной речи;

2) в справочнике не учтены многие тенденции в употреблении знаков препинания; например, в бессоюзном сложном предложении при указании основания, причины, при обозначении предупреждения о дальнейшем изложении, при возможной вставке слова итеннои др. рекомендуется только двоеточие (без учета современной практики печати); то же при оформлении перечня однородных членов предложения с впереди стоящим обобщающим словом и др.;

3) не даны рекомендации по употреблению многих современных экспрессивных конструкций; в частности, при оформлении двучленных (сегментных) построений сегодня наблюдается разнобой (точка, двоеточие, тире);

4) многие рекомендации опираются на недостаточно объективное основание: в частности, указание на возможность особой интонации высказывания (а речь ведь идет о письменной речи!), на наличие паузы подчас «отменяет» сформулированное правило (например, в разделах «Тире между подлежащим и сказуемым», «Тире в неполном предложении» и др.);

5) в некоторых случаях даются устаревшие рекомендации (например, в § 113 – о запятой и тире как едином знаке препинания; в § 95 – об обособлении оборота с предлогом кроме);

6) в правилах употребления вопросительного и восклицательного знаков между отдельными членами предложения нет указания на то, как (с прописной или со строчной буквы) писать следующую за вопросительным или восклицательным знаком часть предложения; приведенные же в § 76 и 77 примеры ориентируют на устаревшее написание.

4. Принцип построения материала в Правилах 1956 г. – «от знака – к синтаксической структуре» (см. названия разделов: «Точка», «Точка с запятой», «Запятая» и т. д.) – в практическом отношении неудобен. Более целесообразным является давно уже ставшее традиционным расположение материала по принципу «от синтаксической структуры – к знаку».

Расположение рекомендаций по принципу «от знака – к синтаксической структуре» нередко нарушает логику при формулировании правил: часто правило, касающееся одной синтаксической единицы, оказывается «разорванным». Например, о двоеточии перед перечислением однородных членов предложения говорится в § 159, а о тире перед обобщающим словом, стоящим после перечисления, – в § 167. В том же случае, когда в одном предложении употребляются и двоеточие перед перечислением, и тире после него, если этим перечислением предложение не заканчивается, правило помещается в разделе «Двоеточие» (§ 160), и потому о тире вообще ничего не говорится (хотя приведенные примеры, естественно, его содержат). Композиционные неудобства ощущаются и в других случаях (см. § 159–177).

Разбросанность рекомендаций, относящихся к одной синтаксической единице, наблюдается и в других ситуациях. Например, «разорван» материал о цитатах (в § 184, 187 и в § 195, 196). Крайне скупо представленные правила об оформлении рубрик также помещены в разных разделах – «Точка» и «Точка с запятой» (§ 128 и 135).

Конечно, такой способ расположения материала возможен при учете общей установки Правил 1956 г.: в «Предисловии» к первому изданию свода правил сказано, что данные рекомендации должны лишь служить «основным источником для всех составителей учебников, словарей русского языка, специальных словарей, энциклопедий и справочников». Однако здесь же говорится, что правила «должны быть необходимым практическим руководством для каждого, кто интересуется вопросами русского правописания». Думается, что именно у широкого круга читателей и возникают трудности при использовании свода правил, изданного в 1956 г.

Итак, способ расположения материала (от знака – к синтаксической структуре и смыслу), представленный в Правилах 1956 г., неудобен по следующим соображениям:

1) неизбежны повторения (например, о двоеточии после вводящих слов – в § 162 и 196);

2) не осмысливаются возможности варианмного оформления (например, об одинаковых синтаксических конструкциях, различающихся оттенками смысла, может говориться в разных разделах – «Запятая», «Точка с запятой», «Точка»);

3) не постигается системность в применении знаков препинания (например, вставные конструкции рассматриваются и в разделе «Тире», и в разделе «Скобки»), в результате утрачивается осмысление градационной и иерархической связи знаков препинания друг с другом, возможности/невозможности их взаимозаменяемости;

4) отсутствует возможность увидеть смысловые и тем более эмоционально-экспрессивные различия при оформлении синтаксических конструкций разными знаками препинания, а также узнать более типичные и менее типичные способы применения знаков (например, бессоюзные сложные предложения с разными оттенками смысла рассматриваются в разных разделах, чем исключается возможность их непосредственного сопоставления);

5) «разрывается» правило о единой синтаксической конструкции (например, простое предложение с однородными членами и обобщающим словом при них описывается в двух местах: о постановке двоеточия перед перечислением говорится в одном разделе, о постановке тире перед обобщающим словом – в другом), что отнюдь не способствует цельности восприятия конструкции и способов ее оформления.

5. В Правилах 1956 г. неполнопредставлен синтаксический материал, нуждающийся в пунктуационном оформлении, причем часто связанный с передачей разных смыслов:

1) не выделены самостоятельно правила о знаках препинания при однородных и неоднородных определениях, причем в примечании к § 143 учтены далеко не все позиции определения при определяемом слове и не все способы его выражения. Например, не сказано о постпозитивных определениях (ср.:Построили красивый двухэтажный дом. – Построили дом красивый, двухэтажный), об определениях, выраженных разным способом – прилагательным и причастным оборотом (ср.:…Старые, серыми лишаями покрытые ветви деревьев зашептали о прошлых днях(М. Горький). – Серыми лишаями покрытые старые ветви… – на постановку запятой между ними влияет положение их по отношению друг к другу);

2) перечислены не все случаи отсутствия запятых перед сравнительными оборотами скак, словнои др. (§ 150). Не попали в перечень обороты типа: Он все делает не как люди; Светло почти как днем; Сел за руль как шофер; Она стотрела на мать как на сестру и др. На практике обычно возникают затруднения именно с опознанием разных форм и значений данных оборотов, в частности именных сказуемых с как;

3) слишком категорично сформулировано правило о выделении определительных оборотов, относящихся к личному местоимению (§ 151). В русской литературе много случаев отсутствия выделения такого оборота, особенно если местоимение употреблено в форме косвенного падежа. Здесь все зависит от выражаемого значения, места ударения и функции. Такие определения являются смысловым центром высказывания, чаще они стоят перед местоимением и снабжены логическим ударением:

И слепому и глухому мне лишь сегодня приснилось во сне, что она не любила меня никогда(А. Блок).

Смотрела маленькая женщина на незнакомого меня (Е. Евтушенко).

И воистину ты – столица для безумных и светлых нас (А. Ахматова).

Не понять не ждавшим им, как среди огня ожиданиет своим ты спасла меня (К. Симонов).

Красный директор и бледные мы смотрели в упор на Ивана Петровича (А. Чехов);

4) мало учитываются возможные варианты в употреблении знаков препинания, что провоцирует негативное отношение к любому отклонению от рекомендаций и восприятие такого употребления как ошибочного. Таким образом, пунктуация как средство передачи смысловых оттенков и экспрессивных качеств речи обедняется. Усиление действия смыслового и сопутствующего ему интонационного принципов пунктуации, что типично для современной практики письма, привело к расширению вариантности в расстановке знаков препинания. Это, во-первых, дает большую свободу при поиске адеквамного способа оформления текста посредством расстановки соответствующих знаков препинания и, во-вторых, позволяет уйти от чрезмерной жесткости в формулировании (и в применении!) правил. Свобода в использовании знаков препинания (ср., например, возможность обособления/необособления обстоятельственных членов предложения; разного оформления уточняющих, пояснительных и присоединительных членов предложения; разного оформления вставок и др.) не есть следствие желания «расшатать» основы пунктуации. Таковы тенденции, определившиеся в практическом применении знаков, что в свою очередь проявляет усиление такого качества пунктуации в целом, как ее системность, допускающая значимую взаимозамену знаков препинания;

5) отсутствуют указания на совмещение позиций знаков препинания и в результате этого – на поглощение одного знака другим, более значимым с точки зрения его «расчленяющей силы». Например:

…Это такой предмет[,]…что о цене даже странно(Н. Гоголь) – многоточие поглощает запятую перед придаточной частью;

Прошел пять шагов, обернулся и махнул Илье рукой, будто поясняя [,]: я от тебя ушел, но помню о тебе (Г. Щербакова) – двоеточие поглощает запятую, закрывающую деепричастный оборот;