Бесценное сокровище

– Входи.

Это было уже их третье занятие, и каждое из них продолжалось не менее двух часов, чему она была необыкновенно рада.

– Садись, Уилл. Давай начнем с повторения.

– Да, мадам.

Мэдди написала несколько слов, а Уилл аккуратно переписал их, сделав при этом только одну ошибку.

– У тебя хорошо получается, Уилл.

– Спасибо, мадам. Капитан Йорк говорит, что чтение – самая важная часть наших занятий. Он сказал, что человек может всего добиться в жизни, если умеет читать.

Мэдди грустно улыбнулась. Ну что ж, по крайней мере капитан уважительно относится к образованию хоть и исповедует дискриминацию женщин. Видимо, и восемнадцатом веке все мужчины так относились к противоположному полу. Мэдди задумалась: сможет ли она изменить себя настолько, чтобы приспособиться к обществу, в котором к женщине относятся как к рабыне, как к своеобразному движимому имуществу?

Но кажется, совершенно иное отношение здесь к тем, кому довелось родиться леди. Да, чувствуется, деньги в любые времена играли не последнюю роль.

– Он прав, – сказала Мэдди, отвлекаясь от своих мыслей. – Образование действительно очень важная вещь.

– О, капитан Йорк всегда прав.

Мэдди снова улыбнулась. У этого мальчика восхищение кумиром не имело границ.

– Где же ты познакомился с капитаном Йорком?

– В Лондоне, – ответил тот, как будто припомнив что-то грустное. – Я находился тогда в приюте для беспризорников, Ужасное место, должен вам сказать, мадам. Мы работали по четырнадцать, а иногда и по пятнадцать часов в сутки, и к тому же нас все время били. Однажды я сбежал оттуда. Я спрятался под днищем кареты и уехал из Лондона в поисках лучшей жизни. В то время мне было семь лет. Долго бродил по каким-то деревням, воровал продукты и шел куда глаза глядят. Совершенно случайно я забрел в Портсмут, где меня поймали за то, что я украл кусочек картофельного пирога у уличного торговца. Констебль хотел снова отправить меня в приют, но я отчаянно сопротивлялся, хотя до смерти хотел есть. На мое счастье, именно в этот момент рядом оказался капитан Йорк. Он заплатил за пирог и сказал констеблю, что позаботится обо мне. С тех пор мы всегда вместе.

Мэдди сочувственно посмотрела на парня. Бедный ребенок! Ему ведь не больше десяти лет. Какая ужасная судьба! На какое-то мгновение она вспомнила капитана. Может быть, она ошиблась в нем? Похоже, у него все-таки доброе сердце. Почему же по отношению к ней он так жесток? Он постоянно грубит и вовсе не находит для нее своего драгоценного времени.

– Он всегда был к тебе добрым? Он тебя когда-нибудь бил?

Уилл гневно затряс головой:

– Нет, мадам, что вы! Он покупает мне одежду, кормит, заботится обо мне. Он очень добрый и щедрый.

Мэдди одобрительно кивнула и улыбнулась:

– Да, да, ты вполне заслужил это. Ну ладно, давай приступим к нашим занятиям, а то твой капитан рассердится на меня.

Уилл ответил ей такой же радостной улыбкой.

– Мне кажется, что вы нравитесь ему, мадам. Но его доброта не распространяется на всех. Иногда он бывает очень строг.

– Почему?

– В нашей команде есть такие головорезы мадам! Капитан дожжен быть сильным и суровым, иначе он не удержит их в повиновении.

– Понятно, – мягко протянула Мэдди. Может быть, это действительно так и капитан Йорк не такое уж чудовище. Но может ли она полностью полагаться на мнение Уилла? Ведь он благоговеет перед, капитаном и всегда находится на его стороне.

Когда шхуна бросила якорь неподалеку от острова Иль-Сан-Круа, над морем уже опус кались сумерки. С палубы Мэдди отчетливо различала очертания острова, до нее доносились громкие крики снующих по верхней палубе матросов. Но самым громким, отчетливым и внятным был, естественно, голос капитана. Только сейчас она поняла, что далеко не все члены команды владели английским. Они вообще объяснялись на каком-то малопонятном языке. Это была причудливая смесь голландского, испанского, португальского, но преобладал, как ей показалось, все-таки английский в его самом примитивном варианте. По-видимому, команда судна была многонациональной.

Вскоре суета утихла, и капитан быстро поднялся на палубу, где Мэдди было позволено дышать свежим воздухом. Бен Йорк остановился и окинул ее оценивающим взглядом.

– Надень то зеленое платье. Я вернусь через час.

Все произошло так быстро, что Мэдди даже не успела ответить. Он мгновенно исчез с ее горизонта. Надень это… Надень то… Кто он такой, черт возьми? Какая наглость! Мэдди резко повернулась и направилась в каюту. Что же теперь делать? Она пересекла маленькое помещение несколько раз, а потом тяжело опустилась на стул. Следует ли ей послушаться? Больше всего ее возмутило не само приказание, а тон, которым оно было сделано. С трудом поборов в себе гнев, она все же решила, что нет абсолютно никаких причин, чтобы не надеть то самое зеленое платье. К тому же, если она поборет свое возмущение и сделает ему приятное, может быть, у них получится сегодня нечто, напоминающее разговор.

Час прошел удивительно быстро. Мэдди еще находилась в своей каюте, когда в комнате капитана послышались какие-то звуки. Она приоткрыла дверь и выглянула. К ее удивлению, там был не Бен Йорк, а Черный Генри, как раз накрывавший небольшой круглый стол белоснежной скатертью. Мэдди растерянно следила за происходящим: на столе появились серебряные тарелки, вилки и редкой красоты серебряный подсвечник, затем серебряная ваза с букетом диких роз и бутылка красного вина.

Закончив сервировку, Черный Генри оглядел результат своих трудов, а затем поспешно покинул каюту. Теперь Мэдди могла все осмотреть. Посуда из серебра оказалась просто великолепной! Это было тяжелое испанское серебро, и на каждом предмете красовалась буква «У».

В этот момент дверь с шумом распахнулась и на пороге появился Бен Йорк. Он был совсем не похож на того капитана каперского судна, которого она видела раньше. На нем были новые, плотно обтягивающие бриджи, белоснежная рубашка и красный бархатный пиджак, отделанный золотой тесьмой. Его темные волосы были аккуратно причесаны, а губы растянулись в довольной улыбке.

– Хоть раз ты беспрекословно выполнила мое желание.

– А почему бы мне не выполнить его? – холодно поинтересовалась Мэдди.

– Я решил устроить небольшой праздник, но моя каюта так мала, что мне пришлось украсить ее хоть как-то, чтобы мы могли приятно провести сегодняшний вечер.

– А что, есть какой-то особый повод?

– Мой день рождения, и у меня нет никого, с кем бы я мог его отпраздновать. К тому же шхуна стоит на якоре, и несложно достать хорошие продукты. Мы уже наловили свежей рыбы, и наш кок сейчас приготовит что-нибудь вкусное.

Капитан Йорк был чрезвычайно изменчив: то грубый тиран, то обходительный джентльмен.

Он откупорил бутылку вина и налил ей и себе.

Мэдди долго смотрела на именинника, не произнося ни слова. Он сбил ее с толку, хотя своей непредсказуемостью больше всего и нравился ей.

– Я бы подняла тост по поводу вашего дня рождения, если бы знала ваше имя.

Его лицо озарилось какой-то озорной, мальчишеской улыбкой.

– Меня зовут Бен, Бен Йорк.

– За ваш день рождения, капитан Бен Йорк, торжественно сказала единственная гостья, поднимая бокал и отвечая улыбкой на улыбку.

– Обычно женщины не поднимают тост за мужчин. Это им не положено.

Мэдди рассмеялась.

– Но здесь нет никого другого, кто мог бы поднять тост за ваше здоровье.

– Верно.

– Могу я спросить, сколько вам лет?

– Тридцать.

– Я так и думала.

– А тебе, таинственная девушка?

– Двадцать четыре.

– Двадцать четыре? Ты же красавица! Как случилось, что ты еще не замужем? Или я ошибаюсь?

– О нет, нет, я не замужем. – «Он, должно быть, решил, что я старая дева», – подумала она, вспомнив, что женщины в восемнадцатом веке в ее годы уже имели кучу детей. Она призадумалась, пытаясь отыскать хотя бы одно разумное объяснение своему семейному положению. – Я училась в… – Мэдди задумалась, не зная, стоит ли говорить ему об учебе в университете. – Я занималась дома с учителями, – выдавила она наконец.

Бен поглядел на нее с явным недоверием.

– Знаешь, малышка, – сказал он через какое-то время, – в твоей истории не все стыкуется. Ты сказала, что отправилась из Портсмута вместе со своим дядей, но ты говоришь не так, как обычно говорят англичане. У тебя такой акцент, какого я раньше никогда в жизни не слышал. Затем ты сообщила мне, что твой дядя высадил тебя на том острове, где мы тебя нашли, но английские суда не плавают в этих водах. Мы стояли на якоре несколько дней и не видели ни одного корабля. К тому же, когда мы тебя нашли, ты отнюдь не умирала от голода и жажды.

Мэдди хотела уклониться от его испытующего взгляда, но это ей не удалось.

– Если вы не поверили моему рассказу, то зачем же вы взяли меня на борт «Уилмы»?

– С моей стороны было бы крайне жестоко оставить тебя на острове или отдать в руки жаждущих крови матросов.

– И это единственная причина?

– Нет, крошка. Я вполне цивилизованный человек. К тому же я нахожу тебя очень привлекательной. Ты ни на кого не похожая, но удивительно красивая женщина. Правда, по началу я думал, что ты шпионка, но потом пришел к выводу, что это не так.

– Я рада, что вы взяли меня с собой.

– Ну, радоваться особенно нечему. Женщина на судне всегда вызывает неприятности. В особенности женщина, которая лжет.

Мэдди открыто посмотрела ему в глаза. Впервые за все это время она почувствовала, что ей хочется плакать. Все, что случилось с ней, показалось просто невыносимым.

– Моя ложь более правдоподобна, чем моя правда, – тихо сказала она.

– А ты попробуй поделиться со мной.

Мэдди долго не могла произнести ни звука: она понимала, как неправдоподобно прозвучат ее – слова.

– Я перенеслась в совершенно другое время. Я не знаю, как и почему я оказалась на этом острове в 1702 году, так что ничего не могу и объяснить.

Бен пристально смотрел ей в глаза, но она не отвела взгляда.

– Я уже почти верю тебе…

– Это правда.

– Ну, правда ли, нет ли… Но я верю тому, что ты не знаешь, как попала на этот остров. В этом смысле ты производишь впечатление честного человека. Возможно, ты просто потеряла память.

– Нет, я все помню. Мне казалось поначалу, что это все мне приснилось.

– Может быть, именно этим объясняется твоя странная речь? Хотя это вовсе не значит, что я окончательно поверил тебе. Скажи мне, малышка, какое твое настоящее имя?

– Меня зовут Мэдди.

– Мэдди, – медленно повторил он. – Как странно. Что оно означает?

– Это уменьшительное от Мэдлин.

– Ну ладно. Мэдди, независимо от того, верю ли я тебе или нет, это не имеет отношения к твоему положению. Ты была на том острове и слишком много знаешь о нем. Я уверен, ты догадываешься, что мы там делали, или сможешь догадаться об этом через некоторое время. А значит, ты останешься со мной на этой шхуне. Я заставлю тебя держать язык за зубами и забыть все то, что ты видела на острове. И сделаю это исключительно в целях твоей безопасности.

Мэдди молча кивнула. Какая, в сущности, разница: она так или иначе вынуждена будет остаться с этим человеком. В конце концов у нее нет мужа, ей некуда идти, да и разве не мечтала она с детства о приключениях? Но как при этом станут развиваться их с капитаном Йорком отношения? Что он задумал? Он сказал, что Мэдди привлекает его, а стало быть, он будет стремиться затащить ее в постель. Но она понимала, что еще не готова к такому повороту событий. Она все еще пребывала в смятении.

– Путешествие во времени, – сказал он, потирая подбородок. – Должен признаться, что это многое объясняет – твою манеру говорить, неожиданную образованность.

– Но вы все-таки не верите мне?

– Не совсем. Но твоя история может оказаться весьма любопытной и увлекательной. Подобно Шахерезаде ты можешь тысячу и одну ночь рассказывать мне прелюбопытные вещи. Хорошо, из какого же времени в будущем ты пришла сюда?

– Из 1995 года, – с замиранием сердца ответила Мэдди. – К тому же я не англичанка, а американка.

– Американка? Не понимаю.

– В 1774 году в американских колониях произойдет революция, и они отделятся от Англии.

– А что произойдет с французами на этой земле?

– Они потерпят поражение в 1764 году. Квебек падет под ударами британских войск генерала Вулфа. – Мэдди почувствовала необыкновенную гордость от того, что так много знает, при этом надеясь, что некому будет слишком дотошно проверять ее.

– Ну, малышка, это похоже на сказку! Впрочем, она довольно интересная. Расскажи, пожалуйста, откуда ты родом и какой образ жизни вела в своем будущем.

Мэдди набрала побольше воздуха и шумно выдохнула его. Она не могла винить его в том, что он не верит ее словам, да это и не важно было в конце концов. Главное, теперь она могла говорить ему правду, а не мучаться, изощряясь в фантазиях.

– Все женщины в моем времени добились полного равенства с мужчинами, – гордо сказала она. – Я училась в университете…

– В университете? Вместе с мужчинами? Это был Оксфорд или Кембридж? Или твои родители отправили тебя в Испанию, в знаменитый университет Саламанки, или…

– Нет, я училась в университете Калифорнии, в Лос-Анджелесе.

– Значит, это был испанский университет, хотя такого места вообще нет и в помине.

– Это сейчас его нет, а в будущем это будет самый большой штат. Но вовсе не испанский. Калифорния будет захвачена американцами и станет одним из пятидесяти их штатов.

По его лицу пробежала тень.

– Твои фантазии содержат немало интригующих деталей. – Он взял бокал и сделал глоток. – Подожди меня здесь. Я скоро вернусь.

Он быстро вышел, оставив Мэдди одну. Она тоже отхлебнула вина и подивилась его превосходному вкусу.

Вскоре Бен вернулся в каюту, держа в руках свиток пергамента. Вслед за ним появился один из матросов с большим подносом, наполненным разнообразной едой.

– Сперва нам нужно перекусить, – сказал Бен. – А затем, дорогая моя, я послушаю твой удивительный рассказ.