Weekend

Мирквуд Лето 2010 Вивиан Среда

– Если ты хочешь знать мое мнение, то их предложение не так уж и плохо. Но есть пара моментов, на которые следует обратить внимание. Во-первых, конечная сумма указана не в евро, а в долларах. Я проконсультировался с отцом, и он говорит… – Адам замолчал, вернул один из листов, взятых из тонкой папки, на место, и посмотрел на меня. – Вивиан, тебя интересует то, что я говорю? Или я устраиваю тут театр одного актера?

Я поудобнее устроился в кресле и взял стоявшую на журнальном столике чашку с кофе.

– Не сказал бы, что это самая занимательная в моей жизни история, но я тебя слушаю. На данный момент ты остановился на долларах и евро, которые с моей точки зрения отличаются только тем, что первые обозначаются смешным крючком, а вторые – не менее смешным полукругом. Заметь, они оба перечеркнуты , но, тем не менее, в мире есть целая куча людей, которых они лишают сна и аппетита.

– Заметь, что речь идет о наших долларах и евро. И основная часть из них – твои .

– Если я потеряю все крючки и полукруги, то отправлюсь в Тибет и буду наслаждаться одиночеством и покоем. И вернусь в Европу только тогда, когда захочу тепла и человеческого общества. Хотя насчет последнего не уверен. Скажи, тебе когда-нибудь говорили, что ты готовишь отвратительный кофе?

Адам закрыл папку и положил ее на угол стола.

– Мы обсуждаем этот чертов проект переезда уже целую неделю. Ты не хочешь поставить точку и забыть об этом кошмаре?

– Ты не хочешь меня слушать. Я уже десять раз говорил тебе, что не собираюсь переезжать. Вариант, который они нам предлагают, не идет ни в какое сравнение с тем, что мы имеем сейчас. О том, что то здание может найти разве что знающий каждый закуток этого города человек, я молчу.

– Но оно больше нашего помещения в разы!

– Вамтесно , господин Фельдман? Вы хотите об этом поговорить?

Адам отшвырнул ручку, которую держал в руках, поднялся и подошел к окну кабинета. Жара держалась вот уже несколько дней, и сегодняшний вечер не был исключением. Не думаю, что горожане скучали по обычному для этих мест дождю, но я бы не отказался от пары часов прохлады.

– Нет, черт побери, мне не тесно! Но тесно гостям !

– Не припомню, чтобы кто-то из них жаловался на тесноту. За последние три месяца все столики были заняты один раз – во время празднования дня рождения Колетт. А среди комнат наверху всегда найдется хотя бы одна пустая. Но если ты так фанатично предан своей идее, то можно было бы расширить помещение за счет парковки, и об этом я тебе тоже говорил: она слишком велика. И тогда у нас останется немного крючков и полукругов на другие, более важные цели.

– Например?

– На удовольствия .

Адам достал последнюю сигарету и скомкал пустую пачку. Я протянул ему зажигалку и взял пепельницу, стоявшую на углу стола, но он не удостоил меня взглядом и прикурил от спички.

– У тебя нет права дуться, – уведомил его я. – Ты, в отличие от меня, спал сегодня больше двух часов. Я же спал просто отвратительно. Мало того – меня разбудил не мой будильник, а твой отвратительный звонок. И потом ты, проявив отвратительную настойчивость и невоспитанность, позвонил еще раз и отвлек нас с Жанной от гораздо более приятных, чем сон, вещей. Так что не удивляйся, что у меня благодаря тебе отвратительное настроение.

– С чем тебя и поздравляю. В окружающем тебя пространстве есть еще что-то отвратительное ?

– Ты, как всегда, отвратительно подобрал галстук .

Мой компаньон мне не ответил, и я, поколебавшись пару мгновений, достал портсигар.

– Думаю, на этом можно закончить ежедневный сеанс ругани и перейти к обсуждению рабочих вопросов?

– Уж пожалуй! Так что мы ответим этим недоноскам?

– Мы ответим им «нет».

Он выбросил сигарету в окно и вернулся в кресло, но уже через секунду снова вскочил и принялся мерить шагами комнату. В такие моменты я жалел, что в помещении клуба только один кабинет, и принадлежит он нам обоим: минутка спокойствия мне бы не помешала, особенно при учете того, что сегодня мы ждали целую толпу гостей.

– Если бы ты дослушал до конца, то понял бы… – Он замер посреди комнаты, посмотрел на меня и сделал разочарованный жест. – А, да что тебе говорить – хоть кол на голове теши, все едино. Ты не понимаешь, что нам нужно расти ?

– Понимаю, и я согласен с тобой. Но расти качественно , а не вширь.

– Одно другому не мешает!

– Ни цента , Адам. Можешь мельтешить хоть до завтра. Свое решение я уже принял. И тебе придется его уважать.

В приоткрытую дверь заглянула Колетт.

– Добрый вечер, – поздоровалась она. – Вы только шумите или уже подрались?

– Хорошо, что вы пришли, мадемуазель Бертье, – сказал ей я. – Мы ждали вас. Нам нужен секундант .

– Вам нужен секундант, а гостям нужно ваше внимание , месье Мори, – ответила она в тон мне. – Давайте отложим дуэль. Обещаю, при случае я напомню вам о ней.

Я посмотрел на часы.

– Не рановато ли?

– Очарование этого гостя стирает все временные границы.

– Ах, это Сэм. Помню, они договаривались встретиться с Патриком. Я спущусь через пять минут, дорогая. Принеси ему что-нибудь и скажи, чтобы не скучал.

– Я уже принесла ему три порции виски. После пятой я буду просить чаевые, а после шестой ты должен будешь поднять мне зарплату.

– Переведем все это в валюту Самуэля Муна, что скажешь?

Колетт подбоченилась и широко улыбнулась. Сегодня на ней было темно-зеленое платье с золотым шитьем, плотно облегающее фигуру – по моему мнению, которое я ей высказывал не раз, лучшее в ее гардеробе – и созерцание нашего распорядителя вполне могло послужить отдельным удовольствием для гостей.

– Скажу, что мечты делают нашу жизнь живописнее.

– Да, ты права. Он художник, и ему это отлично известно. Думаю, он будет рад обсудить это с тобой.

– Жду тебя внизу, Вивиан. Пять минут и еще две порции виски для Муна-старшего. И ни порцией больше.

Адам, к тому времени уже снова занявший свое кресло, поднял телефонную трубку и жестом продемонстрировал мне свое презрение.

– Уйти с глаз моих, – пояснил себя он. – Мне нужно позвонить этим идиотам и сообщить, что мы не собираемся переезжать. Не хочу и думать о том, как они разозлятся.

– Я могу позвонить вместо тебя.

Он закивал, открыл ежедневник и достал оттуда визитную карточку, а потом набрал указанный на ней номер.

– А что ты скажешь им тогда, когда они начнут уговаривать тебя согласиться?

– Промолчу .

– Вивиан, спускайся к гостям и дай мне поговорить. У меня и до этого не было настроения для шуток, а теперь оно и вовсе пропало.

– Я не сказал, что просто промолчу. Это будет самое глубокомысленное молчание, которое они когда-либо слышали в своей жизни.

Вместо ответа Адам сделал мне очередной жест – менее приличный, чем предыдущий – и я поспешил откланяться, захватив со спинки кресла пиджак. Наш кабинет находился на втором этаже клуба, и для того, чтобы спуститься в основное помещение, мне осталось только преодолеть лестницу, но я остановился на балконе и, облокотившись о перила, оглядел зал. Положение я занимал более чем выгодное: света тут не было, и никто из гостей не мог меня разглядеть, а мне открывался замечательный обзор. Конечно, веселее было наблюдать за происходящим внизу в разгар вечера. Сейчас зал пустовал, если не считать упомянутого Колетт Самуэля Муна, который сидел за столиком возле сцены, курил и допивал очередную порцию виски. С Сэмом я познакомился на приеме в честь открытия городской картинной галереи. Его, известного художника из Треверберга, сопровождал один из сыновей, Эдуард, тоже художник. Эдуард оказался умным и приятным в общении, но немного нервным молодым человеком, испытывавшим болезненную потребность в постоянном внимании. Судя по всему, он был единственным из целого выводка детей Сэма, обладавший художественным талантом, и поэтому отец питал к нему особо теплые чувства. Мун-старший, которого в здешних кругах почему-то представляли утонченным интеллектуалом, на интеллектуала вполне тянул, но утонченным его назвал бы разве что слепой. Выше меня и шире в плечах, он походил на кого угодно – но только не на художника и профессора искусств (не знаю, читал ли он лекции, но на кафедре, наверное, смотрелся впечатляюще). Лучше всего я представлял его в роли модели для скульптора. С этой точки зрения в Сэме было все, начиная от хорошей фигуры (для его возраста – а ему было уже за пятьдесят, хотя уточнять я счел невежливым – он был в прекрасной форме) и заканчивая грубоватыми, но не лишенными привлекательности чертами лица. Любое место, в котором он появлялся, автоматически становилось его местом, а любая компания – его компанией. Сэма любили женщины, и он всегда отвечал им взаимностью. Как по мне, порой чересчур пылко, но это уже было его личным делом. В большинстве случаев он находился в превосходном расположении духа, и видеть его в роли заливающего свое пока что неизвестное мне горе алкоголем я не привык. Беда у Сэма была только одна: если он начинал что-то делать, то увлекался и останавливался с большим трудом. Виски в данной ситуации – плохая компания. Я достал сотовый телефон и набрал номер Жанны. Она ответила мне после пары гудков.

– Надеюсь, ты простишь мне такое самоуправство, но я приготовила еду, – сказала она. – В твоем холодильнике только овощи, фрукты, соки, вода и молоко. Такими вещами сыт не будешь. Иногда нужно есть мясо .

– Ты ведь знаешь, дорогая, что я не большой мясоед.

– Поговорим после того, как ты попробуешь то, что я приготовила.

Сэм жестом попросил у подошедшей Колетт еще одну порцию виски. Хочется верить, что в тот момент, когда я к нему подойду, он сможет связать хотя бы пару слов.

– Я бы с удовольствием провела весь вечер в твоей рубашке дома, но мне скучно, так что придется влезать в вечернее платье, – тем временем продолжила Жанна. – Я не буду отвлекать тебя от дел?

– Напротив, я буду рад, если ты приедешь. Ты выспалась?

– О да. Твоя кошка использовала меня как матрас, но, по-моему, положение дел устроило нас обеих. Кстати, я заметила, что она опять тяжело дышала и отказывалась двигаться.

– Знаю, милая. На неделе мне нужно будет отвезти ее к ветеринару. Думаю, он пропишет ей диету – в последнее время она набрала пару лишних килограммов. Заодно продлю ее рецепт на успокоительное. Послушай, я хочу тебя кое о чем попросить… у тебя ведь есть подруги, так?

Жанна рассмеялась, и я услышал, как в трубке щелкнула зажигалка.

– Если я читаю твои мысли, то я не против .

– Я тоже, но думал я не об этом. Я ведь знакомил тебя с Самуэлем Муном?

– Тот красавчик-художник из Треверберга. Да. Жаль, что с тобой я познакомилась раньше, а то бы я за ним приударила. Я вполне в его вкусе. – Жанна выдержала паузу. – Ну, впрочем, как и все остальные женщины . Так я должна привести Самуэлю Муну подружку? Ответственное задание!

– Не будем строить далеко идущие планы, но дама, которая скрасит ему вечер, придется как нельзя кстати.

Адам вышел из кабинета, выключив свет, и, не глядя на меня, спустился по лестнице в зал.

– Мужской вечер? – полюбопытствовала Жанна. – Насколько я помню, дам у вас всегда хватало.

– До того, как придут дамы, он умудрится напиться в хлам. Так что лучше бы даме его отвлечь .

– Чувствуется рука профессионала, – похвалила ход моих мыслей Жанна. – Хорошо. Пожалуй, позову Бет… она живет чуть дальше, чем ты, но все равно в двух шагах от клуба. Будем через часок.

– Спасибо, дорогая. Когда будешь уходить, не забудь оставить свет в прихожей включенным: если Афина останется в одиночестве в темноте, у нее может случиться приступ паники.

Адама в зале я не заметил – вероятно, он прошел во вторую половину заканчивать последние приготовления. К нам пожаловал очередной гость: светловолосый молодой человек в черном. Он сидел за столиком и сосредоточенно читал что-то на экране своего iPhone – слишком сосредоточенно для того, чтобы заметить мое появление. Отвлекать его не хотелось, и я подошел к Сэму.

– Не думаю, что ваша печень обрадуется такому празднику, мой друг. Вечер только начался. Рекомендую растянуть удовольствие .

Он поднял на меня глаза, и я окончательно убедился, что наш гость не в духе.

– Бросьте читать мне нотации, Вивиан, и садитесь. Если уж на то пошло, с сигаретой в руке вы не выглядите борцом за здоровый образ жизни.

– Мой образ жизни далек от здорового, в этом я с вами согласен. Но часть вещей, пристрастие к которым мы называем «плохой привычкой», лучше употреблять дозированно. Ведь наша цель – удовольствие, так?

Сэм пожал плечами, взял из пепельницы тлеющую сигарету и сделал пару очередных затяжек. Судя по запаху, табак в ней был не основной составляющей.

– Патрик позвонил мне и сказал, что сегодня прийти не сможет, – сказал он.

– Очень жаль. Но, полагаю, вы сможете встретиться в другой день. Ведь вы не уезжаете завтра?

– Вы знаете, почему он не сможет прийти? – продолжил Сэм так, будто не услышал меня. – Он ужинает со своей бывшей женой .

Я не задал вопрос «какой из бывших жен», хотя мог: у Патрика Мэйсона, бизнесмена, которого и ждал Сэм, таковых было три, и он регулярно встречался со всеми. Не задал хотя бы потому, что понял: «порядковый номер» к делу не относится. И, если уж на то пошло, знал, в какое русло ляжет разговор. Самуэль Мун был талантливым художником и интересным собеседником. Но, как и подавляющее большинство людей, он был предсказуем .

– Вы бы пошли на свидание с бывшей женой, Вивиан?

– Ужин не обязательно означает свидание. Вероятно, они обсуждают дела. Натали, его… вторая бывшая жена – известная художница, и они могут говорить о ее выставке.

– Ну конечно. А я родился только вчера. Так пошли бы?

– Да. То, что вы надеваете и снимаете обручальное кольцо, еще не означает, что между вами что-то меняется. Кроме того, мы были и остаемся людьми, а людям нужно приятное общение. Людям нужен секс , в конце концов. Если у нас есть возможность получить и то, и другое от одного человека, то зачем разрывать с ним все связи?

Сэм затянулся в последний раз, потушил сигарету и одним большим глотком допил виски из своего стакана.

– А если бы вашей женой… вашей бывшей женой была Тео?

Я знал, о ком он говорит. Теодора Барт, бизнес-леди из Треверберга, в Мирквуде была известной персоной. Правда, лично мне с ней познакомиться не довелось.

– В случае с Теодорой вы пытаетесь ступить в одну реку дважды, Сэм. Вы попали в ловушку, в которую попадали до вас, и будут попадать после вас: стали рабом своих собственных чувств. Вы получаете удовольствие не от встреч с ней, а от боли, которую вам причиняют воспоминания о былом счастье. Это не самый лучший сценарий для жизни, уверяю вас.

Он подпер подбородок ладонью и посмотрел на меня.

– Интересно, все психоаналитики – сапожники без сапог?

Я улыбнулся.

– Насчет всех ничего сказать не могу, но ваш покорный слуга, к счастью или к сожалению, находится в этом списке.

– Почему бы вам, наконец, не жениться, Вивиан? У вас есть все: деньги, работа, жизненный опыт. Да и собой вы недурны, давайте посмотрим правде в глаза. Чего вам не хватает?

– Вероятно, желания .

– Вам обязательно нужно познакомиться с Тео. Она удивительная женщина. Уверен, на многие вещи вы посмотрите под абсолютно другим углом. Хотя нет, она не женщина. Она больше, чем женщина! Она муза ! – Он поднял указательный палец, привлекая мое внимание. – Такая может появиться в жизни мужчины только один раз. И вот, когда вы упускаете свое счастье…

Я подождал несколько секунд, но Сэм не собирался заканчивать свой монолог.

– Никто не знает, что будет в нашей жизни завтра. Но мы должны быть готовы к тому, чтобы измениться .

– Вы порой бываете настолько мудрым и проницательным чертом, что рядом с вами становится не по себе. Хотя дамы, наверное, другого мнения?

– Об этом следует спросить у дам. Я оставлю вас ненадолго, мне нужно поприветствовать гостей. Сделайте мне одолжение, Сэм – не пейте больше. Ради вас я нарушу одно из наших правил, которое запрещает говорить о второй половине клуба до начала вечера, и скажу, что желающим ее посетить нужна будет трезвая голова . А посетить ее я вам настоятельно рекомендую.

С Жанной мы встретились возле дверей клуба – ее подруга опаздывала, и мы решили подождать на улице. Дневная жара спала, и наконец-то можно было нормально дышать.