Помоги проекту - поделись книгой:
Если углубиться в возможности MT6592, то они любопытны, хотя чересчур многого от этого чипсета ждать не стоит. По крайней мере — пока. Все 8 ядер выполнены с использованием простенькой архитектуры ARM Cortex-A7. Да, тот же Highscreen Thor выдаёт в AnTuTu около 27 тысяч баллов, что даже чуть больше, чем у LG Nexus 5 с именитым Qualcomm Snapdragon 800. Но на практике разницы в скорости работы между этими двумя аппаратами нет, как нет и разницы в играх. Не все приложения для Android оптимизированы даже для 4 ядер, что уж говорить о 8? Тем более что речь идёт о самом первом чипсете с полноценным 8-яденым процессором. В MediaTek утверждают, что у игры Modern Combat 5 от Gameloft будет специальная версия для MT6592 — заметно более интересная в плане графики и эффектов, чем вариант этой игрушки для 4-ядерных чипсетов. Время покажет, а пока можно констатировать, что MT6592 позволяет реализовывать в устройствах те же фишки (Full HD-экраны, 13-мегапиксельные камеры, поддержку 4K-видео и пр.), что и у флагманов от А-брендов. И получать примерно тот же уровень производительности, что и у Snapdragon 800. Но гораздо дешевле: например, Highscreen Thor стоит 13 500 рублей — в два раза доступнее какого-нибудь LG G2.
В дальнейшем отечественный рынок ждёт череда устройств на MT6592, но вот глобально такие смартфоны массовыми не станут. Об этом весьма подробно рассказал сайт DigiTimes — это такой сборник слухов из мира азиатской электроники (причём эти слухи, как правило, подтверждаются).
Первая причина весьма любопытна: MediaTek, славящаяся низкими ценами своих чипсетов, не намерена отдавать MT6592 производителям смартфонов слишком уж дёшево. Чтобы этот чипсет не «убил» продажи 4-ядерных решений начального и среднего уровня, коих в арсенале MediaTek хватает. В связи с высокой ценой китайские фабрики, занимающиеся разработкой устройств, пока относятся к MT6592 слегка настороженно.
Вторая причина, по которой смартфоны на MediaTek MT6592 (а значит, и 8-ядерные смартфоны в целом) не станут очень популярными в мировом масштабе в ближайшее время, — это отсутствие поддержки LTE. Нет LTE — и путь в США, Европу, Южную Корею и Японию (то есть на крупнейшие и важнейшие операторские рынки) таким смартфонам заказан. Значит, крупные вендоры смартфонов этой платформой не заинтересуются, а китайские фабрики в мировом масштабе погоды на рынке не делают.
В январе на CES 2014 компания MediaTek представила отдельный LTE-модем MT6290, который совместим в том числе и с MT6592. Но чипсеты MediaTek стали такими популярными у небольших контор как раз из-за высокого уровня интегрированности компонентов: покупаешь чипсеты у MediaTek — а они идут уже с GPS-приёмниками, 3G-модемами, адаптерами Bluetooth и Wi-Fi и так далее. Не нужно ничего доинтегрировать самому, что, по некоторым данным, привело к 70-процентному сокращению времени разработки смартфонов отдельными компаниями. Едва ли они захотят самостоятельно разбираться с LTE-модемом... Да пусть даже это будет сделано на стороне MediaTek: все равно минусов у «внешнего» решения хватает — например, рост энергопотребления. А ведь платформы тайваньской компании славятся ещё и завидной экономичностью.
В общем, MT6290 — это своего рода «костыль», который позволит протянуть до конца года. Дело в том, что в третьем квартале стартуют отгрузки чипсета MediaTek MT6595, в котором уже будет интегрированный LTE-модем. И 8 ядер: 4 — ARM Cortex-A7 и 4 — ARM Cortex-A17. Да-да, принцип big.LITTLLE присутствует, но в более сложной версии, чем у Samsung Exynos 5 Octa: здесь все ядра могут работать одновременно.
О перспективах этого решения, которое по меркам чипсетов MediaTek явно будет недешёвым, пока говорить трудно. Но факт в том, что первые устройства на его основе появятся только в конце 2014-го года. Чуть раньше свои аппараты со своим же 8-ядерным процессором HiSilicon покажет Huawei. До конца года на рынок выйдут и первые смартфоны с Qualcomm Snapdragon 615: он тоже 8-ядерный, да ещё и 64-битный.
А там, где Qualcomm, — там и вендоры первого эшелона, а значит, и многомиллионные продажи устройств во всем мире, и массовая оптимизация софта под такое количество ядер. Все это говорит о том, что нынешние попытки создать чипсеты с 8-ядерными процессорами — они, безусловно, важны. Компании — разработчики чипсетов набираются опыта, компании — создатели смартфонов, безусловно, тоже. Но реальная выгода от всего этого станет ощутимой ещё не скоро, через годик. Когда количество плавно перейдёт в качество, а пресловутые 8 ядер научатся не только греть душу пользователя и экономить его средства (мы всё о том же — о возможности купить мощный аппарат вроде Highscreen Thor задёшево), но и делать смартфон реально умнее.
На правах рекламы
Технологии
MS Office для iPad — как возвращение к истокам и признание поражения
Дождались! Сегодня ночью Сатья Наделла, впервые появившийся перед камерами в качестве генерального директора Microsoft, представил версию основных инструментов MS Office для iPad. Собственно разработка была завершена ещё до его вступления в должность, но заслуга Наделлы в том, что он дал отмашку на запуск: Балмер так и не смог решиться отчислять 30% с продаж Office — главной дойной коровы софтверного гиганта — в пользу Apple. А нынешний CEO ещё и пообещал, что «Айпадом» дело не ограничится: будут тач-версии «Офиса» для Android и, конечно, Windows 8. Впрочем, сенсацией стал именно айпадовский релиз.
Функционально, MS Office for iPad — обычная связка Word, Excel и PowerPoint, доступная через Apple App Store для устройств семейства iPad с iOS 7.0 и выше (русифицированная версия уже есть). Но, в отличие от стартовавшей ранее Office Mobile для смартфонов, считающейся недоделкой из-за множества недостающих функций, и похожей на него браузерной Office Online, айпадовский вариант — полноценный, стопроцентно совместимый с настольной версией продукт. Ну или по крайней мере таковым он кажется на первый взгляд и так его позиционирует сама Microsoft: проверить, естественно, никто пока не успел.
Приспособить Office для планшеток было непростой задачей даже технически. Ведь мало адаптироваться к небольшому экрану, мало подстроиться под недостаточную вычислительную мощь (которая, увы, заметна на сложном форматировании; поэтому же нет некоторых десктопных функций — вроде возможности вставить видео в презентацию), прежде всего необходимо переработать интерфейс «под палец». Microsoft справилась с этой задачей вроде бы успешно, кое-что убрав, кое-что изменив, а местами добавив новых элементов (например, отдельную цифровую панель в Excel).
Office for iPad предлагается на условиях подписки. Грубо это 100 долларов в год (уплачиваемых в рамках подписного сервиса Office 365), что даёт право на эксплуатацию сразу пяти копий пакета на любых устройствах. (Удобно! Пакет привязан к облачному накопителю OneDrive, так что текущий документ сразу же можно открыть на другом устройстве.) Будет и студенческая версия подешевле, а также совсем бесплатная — ограниченная просмотром.
Отчего такой шум (известие о выпуске Office for iPad немедленно стало самой обсуждаемой новостью недели)? Дело в том, что, помимо преодоления чисто технических сложностей, айпадовский релиз означает для Microsoft и несколько нелёгких стратегических подвижек. И прежде всего это возврат к истокам, к методам, которыми софтверный гигант славился в первую четверть века своего существования.
Ведь сколько копий сломано вокруг вопроса, считать ли iPad и прочие планшетки игрушкой для потребления контента — или всё-таки заменой персоналке, способной контент производить? Теперь владельцы самого популярного инструмента для генерации контента (едва ли в цифровом мире что-то может сравниться с Office, установленная база которого давно перевалила за миллиард единиц), лично выразили своё мнение на этот счёт. Точка! Планшетки официально, на самом высоком уровне, признаны заменой персональному компьютеру. И значит, Microsoft, которая вроде бы начала смещать акцент с обывателя на корпоративного пользователя, вновь переносит внимание на простого юзера: ведь планшетка — чисто обывательский продукт.
Другой непростой и очень важный нюанс: отныне Microsoft предлагает свой самый важный продукт через подписку. Отказ от классической продажи в пользу периодических платежей — штука с непредсказуемым исходом даже для такого крупного и успешного производителя. (Не верите — спросите у Adobe, за которой аналитики сейчас следят затаив дыхание: продолжат ли пользователи платить за недавно ставший подписным Photoshop?) Одно из несомненных преимуществ — в избавлении от версионности: подписка гарантирует самую свежую версию продукта на весь оплаченный период. Вот только в долгосрочной перспективе расходы на софт могут возрасти...
Наконец, третья стратегическая перемена заключается в отказе Microsoft от «Windows-центричной модели мироздания». Под руководством Наделлы софтверный гигант взял курс «на мобильное и облачное» (цитата); это подразумевает, что его операционная система не будет более обязательным элементом всех и каждого начинаний компании. Минимум последние десять лет Windows висит мёртвым грузом на шее Microsoft, мешая ей играть в полную силу на всех возможных полях: Windows (когда-то
Отличные вводные — и всё равно многие считают, что релиз слишком запоздал. Office for iPad надо было запускать как можно быстрее после появления первой планшетки. Потому что сегодня, четыре года спустя, публика уже пересела на альтернативные продукты — возможно, более простые, разрозненные, зато работающие здесь и сейчас (вспомните «“Фотошопы” и “офисы” обречены»). Консьюмеризация ИТ оттеснила Microsoft на обочину: натурально, у неё нет ни единого мобильного продукта, который был бы сейчас так же популярен, как, скажем, Google Chrome или Apple Maps. И сможет ли она теперь наверстать упущенное, сократить отставание от новых лидеров, вернуть себе былое могущество на мобильной сцене? Станет ли «тачскриновый» «пальцевый» Office для мобильных пользователей тем же, чем стал Office для пользователей персоналок?
Ведь сменился не только основной инструмент среднестатистического «компьютерного» пользователя: вместо персоналки сегодня это планшетка и смартфон. Изменились и потребности этого самого среднего юзера. Тридцать лет назад, когда Microsoft заливала фундамент своей софтверной империи, убойными приложениями были текстовый процессинг и электронная таблица. Ради них зачастую компьютер и покупали! Сегодня всё по-другому. Сегодня цифровое устройство берут ради общения, социальный сетей, игр. Офисные задачи превратились лишь в небольшой сегмент на широком круге. Так что даже с заточенным «под палец» «Офисом» Microsoft теперь может претендовать лишь на кусочек общего пирога, а не на пирог целиком!
Устроит ли её новая роль? Прокормит ли?
Бездна электронных глаз: создана сверхминиатюрная безлинзовая камера
Прошлым летом «Компьютерра» писала об интересной разработке Bell Laboratories — безлинзовой камере. Один или несколько однопиксельных светочувствительных элементов размещаются позади жидкокристаллической панели, которая работает как массив диафрагм и регулирует пропускание света. Их применение позволяет устранить избыточность снимка и сделать фотографию с бесконечной глубиной резкости, а то и построить новый вариант лидара. Этой весной в компании Rambus был создан ещё более впечатляющий вариант с размерами всего 200 мкм по длинной стороне. Такая камера может быть встроена куда угодно.
Современные цифровые камеры обеспечивают исключительно детальное изображение, но такое высокое качество требуется не всегда. Порой куда важнее габариты и потребляемая мощность. Вместе эти параметры определяют возможность встраивания и время автономной работы.
Основным ограничивающим фактором здесь остаётся оптика объектива. Её нельзя уменьшать без резкого ухудшения качества снимков и возможностей камеры.
Миниатюризации линз работает только до определённого момента. Чем меньше становятся размеры объектива, тем больше искажений и лимитов приходится учитывать. Нельзя изменять фокусное расстояние, становится труднее точно передать на снимке геометрию криволинейных поверхностей, усиливаются потери света и аберрации.
Руководитель исследовательской группы Патрик Гилл (Patrick Gill) занимает должность старшего научного сотрудника отдела лицензирования технологий компании Rambus. Он считает, что один из способов решения проблемы создания сверхминиатюрных камер заключается в полном отказе от изогнутых линз объектива.
«Наша цель состоит в том, чтобы добавить “глаза” любому цифровому устройству, независимо от того, насколько оно мало», — поясняет Гилл. Он утверждает, что для создания камер нового поколения задачу формирования изображения следует полностью переосмыслить.
В конечном счёте её будет выполнять сам микроскопический светочувствительный датчик. У созданного Гиллом прототипа он имеет спиралевидную форму, а продвинутый алгоритм обработки сигнала восстанавливает данные изображения просто по характеру изменения света.
«Сейчас дело даже не в том, чтобы сделать камеры высокого разрешения нового типа, — пишет Гилл. — Важно создать самый маленький, самый дешёвый, самый простой в изготовлении оптический датчик, который все ещё сможет получать достаточно информации и показывать происходящее вокруг».
Исследователь из MIT Гордон Вейцштейн (Gordon Wetzstein) отмечает, что, хотя сама технология и выглядит перспективно, пока ещё не ясно, какой именно будет серийно выпускаемая модель безлинзовой камеры и насколько хороша она окажется.
«Гилл показал мне двадцать восемь прототипов с разными дифракционными структурами: спирали, перекрестия, пятиугольники, — говорит Верцштейн. — Крошечный сегмент чипа в виде спирали успешно захватывал тестовые изображения. Среди них были репродукции картин «Мона Лиза» Леонардо да Винчи и «Купальщицы» Жоржа Сера, фото Джона Леннона». Все снимки получились нечётким, хотя и узнаваемыми. Для прототипа с разрешением 128×128 пикселей это хороший результат.
В обычной цифровой камере сенсор состоит из миллионов светочувствительных элементов, которые вместе фиксируют текущие значение яркости фрагментов изображения.
Безлинзовая камера Rambus работает совершенно иначе. Свет проходит через дифракционную решётку спиралевидной формы. Он отклоняется каждый раз специфическим образом и вызывает серию сигналов на светочувствительном элементе размером с остриё иглы.
Полученный набор импульсов описывает, как объекты перед камерой влияют на характер распространения света. Изображение этих предметов восстанавливается как сумма этих отклонений от идеального варианта, в котором перед камерой находится только перпендикулярно расположенный и равномерно освещённый лист белой бумаги.
Крошечные камеры Rambus могут быть легко интегрированы в самые разные вещи — от игрушек и носимых гаджетов до систем безопасности любого уровня. При серийном производстве их добавление практически не изменит конечной стоимости устройств.
Как сесть за трюки с адресной строкой — и освободит ли понимание Эндрю Архнаймера?
Одна из замечательных особенностей цифровой эпохи кроется в смысловых коллизиях, возникающих на стыке нового «цифрового» и старого «аналогового» миров. Грубо говоря, всякую новую идею, технологию, механизм, можно уподобить чему-то из старого мира — попытаться «измерить» виртуальный объект привычными нам нравственными, правовыми, физическими мерками. Но отнюдь не факт, что аналогия сработает!
Примеров тому масса, и вы сами легко назовёте несколько. Как оценить что-нибудьсложность программы: байтами, строками, человеко-часами? Расценивать ли обмен гиперссылкой на контент как обмен самим контентом? А предоставление документа для скачки в файлообменной сети — это его распространение? И отнимаем ли мы у владельца оригинального файла, когда изготовляем копию?
Список можно продолжать, но нам сейчас важно другое. Хорошо, если разница в понимании цифровых феноменов не портит никому жизнь. А ведь бывает и так, что от неё зависит человеческая свобода! Как в истории с американцем Эндрю Арнхаймером, из которого «прогрессивные круги» вот уже год пытаются изобразить борца за права человека номер один.
Подробно об Эндрю, более известному как Weev, о совершённом им проступке и проповедуемой (но не исповедуемой) идее антибезопасности рассказывалось в этой колонке ровно год назад (см. «По стопам Аарона Шварца»). Поэтому за подробностями отсылаю к той публикации, а здесь напомню только самые существенные детали. Weev — 28-летний бородач с весьма специфическим чувством юмора, много лет балансировавший на тонкой грани между «чёрным» и «белым» хакерством. Говорят, он похитил миллионы, но доказательств нет, да и в тюрьму попал за другое — за обнаружение и эксплуатацию глупой ошибки в веб-сервере корпорации AT&T. Просто подменяя символы в адресной строке браузера, он с товарищем сумел вытянуть из AT&T сто тысяч почтовых адресов, принадлежащих клиентам компании. И ровно год назад получил за это 41 месяц тюрьмы плюс «бонусы» вроде временного ограничения доступа в Сеть.
Откровенно говоря, приговор смущал многих уже тогда. Ведь Эндрю осудили по допотопному, 1984 года, закону «О компьютерных злоупотреблениях» (CFAA). Его принимали, когда свирепствовала холодная война, — чтобы помешать шпионам, но он работает и по сей день — неадекватно сурово карая за компьютерную «бытовуху». Его применение сравнивают с лечением болезни дубиной, когда достаточно всего лишь таблетки. И приснопамятного Шварца, кстати, чуть было не засудили по нему же.
Но вернёмся к Эндрю. Отбывший 12 месяцев в одиночной камере, он заметно порастерял харизму. Зато его адвокаты наконец получили возможность обжаловать приговор — и вчера состоялись первые слушания. Позиция защиты такова: то, что совершил Арнхаймер, не только не может считаться уголовным преступлением, но даже не тянет на проступок, заслуживающей внимания суда! Ведь он всего лишь обращался к публичному сайту и ничего не ломал (разве можно назвать взломом смену символов в URL? Да тогда каждого второго сетянина надо под суд отдавать!). Наконец, данные, которые он «украл», не были никак защищены, то есть их мог посмотреть всякий, вооружившись веб-браузером и здоровым любопытством!
Первая и естественная реакция на это — сочувствие. Тем более со стороны айтишников. Так что из десятков тысяч статей, посвящённых Weev'у за полтора года, едва ли отыщется хоть дюжина недоброжелательных к нему. В конце концов, у него не было даже намерения наживаться на проблеме AT&T! Он не требовал выкупа, не шантажировал клиентов, информацию о которых похитил, ничего не портил. И если даже что-то со «взлома» поимел, то не деньгами, а славой (результаты своего ммм... эксперимента немедленно обнародовал через сторонний сайт). Впрочем, понимающий человек усмотрит тут лукавство: если следовать этой логике, придётся признать, что взломщиков на интернет-просторах вообще не существует! Ведь почти любой взлом веб-сервера можно выполнить именно подстановкой символов в строку URL. Но это не главный и не самый страшный парадокс в деле Арнхаймера.
Самое страшное — в смысловой коллизии, возникающей при попытке оценить правомерность махинаций с адресной строкой. Совершил ли Эндрю Арнхаймер социально опасное деяние, когда подменял символы в URL? Здравый смысл тут пасует, ибо у цивилизации пока недостаточно опыта, чтобы однозначно сказать, хорошо это или плохо, опасно или нет. Но ведь можно провести аналогию со старым, «аналоговым» миром, верно? И сторона защиты, и сторона обвинения поступили именно так — и пришли к диаметрально противоположным выводам!
Давайте представим, что в каком-нибудь людном месте — скажем, в коридоре большого торгового центра — компания X ставит стол и усаживает за него своего сотрудника. Задача этого человека — регистрировать новых клиентов (например, подписывать их на услугу мобильного интернет-доступа). Каждый желающий волен подойти к столу, прочесть выложенные на нём рекламные листки, проконсультироваться с сотрудником, после чего (если пожелает) заполнить анкету и отбыть по своим делам. Но вот вместо того, чтобы хранить заполненные анкеты в запертом ящике, наш герой почему-то просто складывает их на тумбочку под столом — так что стопка анкет для мимо проходящих людей незаметна, но тот, кто про неё знает (например, проследил за хозяином стола), легко может протянуть руку и все анкеты умыкнуть.
Почему сотрудник не прячет анкеты под замок? Мы не знаем. Может быть, так для него удобней. Может быть, он счёл, что информация не представляет интереса для посторонних. Может быть, понадеялся на человеческую порядочность. В любом случае картина одна: мы видим ресурс, открытый для всех желающих, и массив данных, убранный с глаз, но не защищённый от несанкционированного доступа. Так вот: Weev в этой аналогии должен будет подвалить к столу и, делая вид, что собирается подписаться на услуги X, тайком утащить все анкеты.
Аналогия очевидна, но вот выводы из неё — нет. Сторона обвинения считает, что в цифровой реальности справедлива та же оценка, какую мы дали бы человеку, укравшему анкеты с настоящего стола: да, сайт публичный, да, данные не запаролены, но владелец
Но вот знаменитая компания EFF (Electronic Frontier Foundation, «Фонд электронных рубежей»), предоставившая Арнхаймеру бесплатного адвоката, настаивает на обратном. Тут не стол и анкеты, а браузер и адресная строка. Ничего предосудительного Эндрю не совершал — и даже лучше того, помог крупной компании обнаружить опасную уязвимость!
С кем согласиться в такой ситуации, на чью сторону встанет суд — выбирайте сами. Но прежде чем соглашаться с авторами сочувственных публикаций, учтите ещё один нюанс. Вместо того чтобы, «умыкнув анкеты», сразу же показать их хозяину стола и тем помочь исправить проблему, Эндрю Арнхаймер отправился к журналистам и сдал им свою добычу (естественно, она была опубликована).
Арнхаймер хотел славы. Что ж, он её получил.
В статье использована иллюстрация Bruce Turner.
Поделиться книгой: