Помоги проекту - поделись книгой:
Тем не менее давным-давно не обмениваемые на золото и в международных межгосударственных платежах доллары являются основой международной финансовой системы. Углеводороды — роль экспорта которых для нашей экономики чрезвычайно велика — торгуются за доллары, то есть мерой стоимости для них является «зелёная бумага». И главными мировыми деньгами является именно доллар, а отнюдь не евро и не юань. И роль доллара как средства обращения весьма высока, хотя в значительно мере исполняется уже не бумажками, а электронными деньгами, одной из разновидностей которых являются дебитные и кредитные карты.
Последние в значительной степени завязаны на контролируемые американцами платёжные системы, такие как Visa и MasterCard. И это предоставляет правительству США уникальную возможность — контролировать процесс денежного обращения, даже если связанные с карточками счета номинированы в национальных валютах, в данном случае в российских рублях. Мелочи? А вот никакие не мелочи! Это всё более чем серьёзно. Деньги — это кровь экономики. А возможность нарушить их обращение — это возможность если не разорвать артерию, то мягонько передавить её; разница для жертвы в том, что убивающий не забрызгается кровью…
Кстати, в день 9/11 в Москве было невозможно поменять доллары на рубли: атака смертников на башни-близнецы парализовала долларовое обращение; поменять «зелень» на рубли было невозможно, все обменники разом закрылись… Ну а теперь янки поставили в такое положение тех россиян, которые имели невезение иметь «зарплатные карты» попавших под санкции банков. И возникает вопрос: а стоит ли терпеть такое безобразие и впредь, за свои же деньги, выплачиваемые владельцам платёжной системы в виде расходов на транзакции, от которых часть отчиняет себе Казначейство США, объявляющее санкции?
Ясно, что нет… А каков же выход? Не возвращать же в каждый офис и в каждый цех кассиров, не увеличивать же в разы число полосатых инкассационных броневичков… Это будет шагом назад, недопустимым в эпоху высоких технологий и повышающим издержки денежного обращения — эквивалентом забитого чем-то там нехорошим кровеносного сосуда; такое ни для организма, ни для экономики хорошо не кончается! Поэтому единственный возможный ответ России — именно России, всего делового сообщества и общества в целом — должен быть один. Создание национальной платёжной системы!
Почему это дело всего общества? Да потому что при параличе финансовой системы мало не покажется никому — точно так же, как ни один орган организма не выигрывает при всяких там инфарктах-инсультах… Мелкий бизнес надеется обойтись «чёрным налом»? Не обойдётесь, дорогие друзья, национальный криминал моратория на ограбление «чёрных кассиров» принимать не собирается. Слишком уж приличные суммы нынче бродят даже у тех, кто трудится по «упрощёнке», а то и по «вменёнке»…
И вот забавно, что даже отечественная законодательная власть, которую обычно приято ругать, сделала всё как надо. Почти три года назад опубликован Федеральный закон Российской Федерации от 27 июня . Возможно, специалисты и найдут в нём недостатки, но при беглом прочтении он кажется ничем не уступающим регулирующим актам других развитых стран. Так что самое важное для такой деликатной сферы, как денежное обращение, — юридическое обеспечение — уже есть.
Правда, тот закон писался в совсем иных внешнеполитических условиях. О второй холодной войне речи ещё не было, и пункт об обязательном размещении процессинговых центров на территории России в него не включили. Это позволило владельцам платёжных систем сэкономить от $30 до $50 млн на локализации расчётов, в результате чего из 200 миллионов эмитированных в России пластиковых банковских карт на Visa и MasterСard приходится примерно 95%. Неплохой бизнес, не правда ли?
Но — не дающий права создавать неудобства доверившим платёжной системе проведение своих операций денежного обращения. Даже если обязанность приостановить платежи и налагается на Visa International Service Association законодательством США. Ну не отдаёт никто ключи от квартиры и домашнего сейфа соседу… Поэтому то переход на китайскую платёжную систему unionPay альтернативой и не является, несмотря на сугубо доброжелательные к России заявления агентства Синьхуа. Платёжную систему надлежит иметь свою, смогла же сделать это маленькая Белоруссия, в которой свыше половины населения пользуется национальной «БЕЛКАРТ».
Причём дело это может быть в высшей степени рентабельным для отечественного финансового сектора и — косвенно — для отечественного ИТ-бизнеса. Депутат Госдумы прошлого созыва Алексей Багаряков, дальновидно продвигавший идею национальной платёжной системы три года назад, считал, что российские пользователи платят американским платёжным системам около 120 млрд рублей в год за использование их платёжных карт. А за 9 месяцев прошлого года российские картодержатели совершили «карточных» операций на 7,1 трлн рублей; если 85–90% приходится на американские системы, то при комиссии в 1,4–1,5% речь идёт о 80–90 млрд рублей за три квартала.
Отечественному бизнесу (в смысле — российским финансистам) явно стоит вложиться (в смысле — заплатить нашему ИТ-бизнесу за создание процессинговых центров, перепрограммирование оборудования, всяких там банкоматов и платёжных систем) в развёртывание национальной платёжной системы. Перефразируя и усиливая известную сентенцию о том, что не желающий кормить свою армию будет кормить чужую, скажем, что не имеющей своей платёжной системы подобен тому, кто способен жить лишь на аппарате искусственного кровообращения, будучи к нему привязан намертво…
Карты, гены, два гугла
Последняя колонка Михаила Ваннаха, посвящённая «демографическому оружию Америки», изрядно меня повеселила. Напомню суть: некий умник в «Форбсе» предложил план возмездия, согласно которому США должны переманить к себе всех умников из России. Читатели Михаила стали всерьёз обсуждать эту идею, и никто не вспомнил известный психологический принцип: люди часто пугают других тем, чего сами боятся. Правда в том, что для современной Америки ещё одна волна эмигрантов-умников — это катастрофа. Единственное, чем США реально будут отвечать на воссоединение Крыма с Россией, — это молитва за интернет. Чтобы он, великий и широкополосный, ни в коем случае не разорвал свои битовые скрепы, соединяющие Америку с Россией. Чтобы понять это, нужно посмотреть на историю совсем с другой стороны. Не с политической, а с генетической.
Иллюстрация, которую вы видите выше, взята из презентации Кена Робинсона, известного борца с консервативной системой всеобщего образования. Робинсон раскачивает один из идолов современной западной психологии — синдром дефицита внимания и гиперактивности (СДВГ или ADHD). В Америке эту «болезнь» уже давно и активно лечат антидепрессантами. Стоит ребёнку продемонстрировать излишнюю импульсивность, отказаться от выполнения рутинных заданий — и его начинают пичкать таблеточками. Робинсон же полагает, что это не болезнь вовсе, а некий особый тип творческих людей, которые просто не вписались в современную систему.
Идея не нова: появилась она ещё в 90-е в виде гипотезы «Охотников и фермеров». Её автор Том Хартманн считает, что люди с ADHD — это «охотники», которые не востребованы в мирное время «фермеров». Изначально говорилось лишь о психотипах, однако в XXI веке появились более серьёзные доказательства — тот самый «ген авантюризма», о котором я упоминал в одной из прошлых колонок. Мозг людей с таким геном хуже принимает «сигнал счастья» (дофамин). Им требуется больше новых и ярких ощущений. Именно такие люди часто становятся путешественниками: у тех, чьи предки вели кочевой образ жизни, «ген новизны» встречается чаще, чем у оседлых племён.
Но что будет, если путешественник и авантюрист достигнет земли обетованной? Что станет с его потомками? Бегать за счастьем уже не надо, всё хорошо. Но гены остались! Логично, что прирождённого авантюриста начинает крючить от рутины.
А теперь обратите внимание на карту, которая размещена в центре карикатуры Кена Робинсона: это карта частоты проявления СДВГ в США. Кто не верит карикатурам, можно поглядеть на более подробные данные. Картинка очевидная: больше всего СДВГ на восточном побережье, куда век за веком прибывали эмигранты. Все эти психи, революционеры и умники из других стран. Но их детям уже не с чем бороться... разве что взорвать Америку изнутри, когда кончатся антидепрессанты.
Поэтому никаких новых умников из России они к себе зазывать не будут. Уже и так пороховая бочка. Возникает другой вопрос: а как они до сих пор управлялись с этими приезжими психами? Чем окупались таблетки?
Вопрос очень интересный, если вспомнить, что империи прошлого использовали ровно противоположную модель. Великая викторианская Британия славилась тем, что умело избавлялась от своих психов, отправляя их в колонии. Да и в русской культуре понятие «ссылка» долгое время означало вовсе не гипертекст. Как же вдруг вышло, что ссыльные не просто победили, но создали целый культ Американской Ссылки — прямо как забор Тома Сойера, покраска которого из унылой работы вдруг превратилась в великую честь?
Я предполагаю, что значительную роль сыграли технологии массмедиа: ровно тот инструмент, благодаря которому именно творческий человек получает огромную фору. Что может рассказать по радио пекарь или плотник? Даже по телевизору — ничего. Тут нужны особые люди, которые производят особые психовирусы. И вот вам целая страна, которая специализируется на сборе психов. И — как всякая специализация — это в конце концов начинает работать. Обыгрывая даже старушку Британию: в красивых фразах типа «Музыка Beatles разрушила Берлинскую стену» надо договаривать: «американская». Это и сейчас работает, кстати: ну признайтесь, хорошо ли вы знали британского музыканта и писателя Хью Лори до того, как стал голливудским «Доктором Хаусом»?
Но, как сказано выше, такой бизнес обостряет внутренние конфликты. Много психов трудно контролировать. Но совсем от них отказаться тоже нельзя. Выручает новая медийная технология. Интернет — это уже не телевизор, он даёт двустороннюю связь в реальном времени. Телеприсутствие. Американскому пилоту больше не надо самолично лететь в Пакистан, чтобы бомбить: можно послать туда роботов с дистанционным управлением. Точно так же можно нанять умников прямо в колониях. Когда надо работать — они прямо тут, через интернет вкалывают. Зато все их проблемы, бунты и заскоки — это всё остаётся в их далёком реальном третьем мире.
В общем, получается удобная модель сетевых организаций... пока не случится история вроде присоединения Крыма к России. И тут вся шизофрения «международных компаний» начинает трещать по швам.
Я, кстати, с удивлением обнаружил, что про это никто почти не пишет. Все СМИ живут в смешной прошловековой пьесе, где главные страдающие и враждующие герои —нации и национальности. Но так ли это?
Вот глядите: National Geographic, вполне себе национальное (американское) научное сообщество, буквально через день после крымского референдума сообщает, что собирается нарисовать Крым как часть России, когда Дума одобрит это присоединение. Позже руководитель National Geographic Maps делает уточнение: окраска Крыма будет несколько отличаться от окраски России, чтобы отметить особый статус. К такому же решению пришёл другой американский научно-образовательный проект — «Википедия». Здесь англоязычная статья о России показывает Крым в составе страны, но немного отличается по цвету:
Теперь посмотрим другой пример. У международного спрута Google есть отделение в Питере. Работают там вроде бы наши люди (привет, Влад!). Однако Крым у них на картах — до сих пор украинский. Корпоративная идеология, товарищ. Низзззя пугать уважаемых западных акционеров. Кто-нибудь покинул питерский офис Google в знак протеста? Не-не. Тёплое место в международной компании терять неохота. Пусть лучше шизофрения.
Надо ли рассказывать, что в «Яндексе» ровно то же самое? Или вы верите, что это российская компания? Но карта у них точно такая же. На момент написания статьи (23 марта) Крым у «Яндекса» — до сих пор украинский, потому что акционеры ой-ой. А жить-то приходится в Москве. Шизофрения на мягких лапках.
В утешение русским гуглоидам, как и их однояйцевым близнецам-яндексоидам, закончу колонку на позитивной ноте. Вы только подумайте, какими раздвоениями мучается сейчас Обама: ему гораздо хуже, чем вам. Классическая политика требует от него «защиты национальных интересов». То есть санкций серьёзных. Но в реальности значительная часть интереса зависит от сетевых транснациональных спрутов. Нельзя Обаме рвать коммуникации, в которых живут эти спруты.
Остаётся один выход — комические куплеты. Чтобы шум был громкий, но никого всерьёз не задело. Назначить главными врагами демократии какой-то «банк друзей Путина» и загадочную Мизулину. Выпустить на ринг ООН импульсивную рыжую женщину. Мне кажется, должна ещё выступить Мадонна. Надеюсь, в этот раз она сможет произнести русские имена без бумажки.
IT-рынок
Intel уходит с рынка решений для бизнес-аналитики
Руководство компании Intel решило прекратить самостоятельную разработку программных средств для бизнес-аналитики. Вероятная причина в том, что, сотрудничая с молодыми софтверными компаниями в сфере «больших данных», в перспективе можно заработать гораздо больше, чем конкурируя с ними сейчас.
До недавних пор Intel активно продвигала собственный фреймворк для Hadoop, о ключевых преимущества которого «Компьютерра» уже писала в феврале.
За последние пару недель ситуация резко изменилась. Главные конкуренты в лице Cloudera и Hortonworks смогли привлечь дополнительные инвестиции в объёме $160 млн и $100 млн соответственно, окончательно склонив чашу весов на свою сторону.
Самое удивительное, что фонд Intel Capital тоже участвовал в совместном финансировании Cloudera, а Yahoo! вложилась в Hortonworks. Что именно побудило Intel поддержать конкурента и уйти в тень?
«Когда у вас уже есть 94% серверного рынка, вам следует развивать сам рынок, — прокомментировал ситуацию старший менеджер группы облачных технологий Intel Джейсон Воксман (Jason Waxman). — Мы хотим сосредоточиться на “умных” вещах, носимой и автомобильной электронике». По оценке Воксмана, в ближайшие годы появится около 50 млрд «умных» устройств, генерирующих потоки данных. Для их обработки потребуется развитая серверная платформа, и Hadoop — чрезвычайно перспективный вариант.
«Так или иначе, мы всегда более успешно занимались железом, а не софтом, — добавил Воксман. — Можете не сомневаться, что каждый доллар лицензионных отчислений на программное обеспечение принесёт четыре доллара за аппаратную часть».
С момента вступления в прошлом году в должность генерального директора Брайан Кржанич (Brian Krzanich) неоднократно менял стратегию развития компании Intel, фокусируясь на разных перспективных технологиях. Сейчас главной из них стала концепция «интернета вещей» и всё, что с ней косвенно связано.
Intel имеет партнёрские соглашения с тысячами компаний по всему миру. Для Cloudera превращение одного из главных конкурентов в соинвестора открывает перспективы быстрого освоения растущих рынков. В первую очередь — Индии и Китая.
Ожидается, что Cloudera получит и ряд наработок Intel, таких как методы глубокой оптимизации кода фреймворка для процессоров Xeon и файловая система Lustre, созданная для работы с «большими данными» на высокопроизводительных кластерах.
По неофициальным данным, доля фонда Intel Capital в последнем раунде финансирования Cloudera превышает $100 млн. Процедура первичного размещения акций Cloudera запланирована на следующий год. Её руководители планируют увеличить рыночную стоимость компании за счёт IPO до $3 млрд.
В случае удачи такая тактика сделает Cloudera ведущим поставщиком решений для бизнес-аналитики на основе платформы Apache Hadoop. В декабре компания сделала свою систему Hadoop доступной через Amazon Web Services, что резко увеличило число клиентов.
Вокруг платформы Hadoop уже сложилась своя экосистема. По мнению исполнительного директора Cloudera Тома Рейли (Tom Reilly), её дальнейшее развитие требует чёткого выделения лидера. «Рынок не хочет оставаться на стадии бесконечного выбора, — сказал он в интервью изданию The New York Times. — Нужно выравнивание среди ключевых игроков. Это вписывается в нашу стратегию партнёрского развития экосистемы».
Неделю назад в другом интервью изданию The Wall Street Journal Рейли удивил заявлением, что рассчитывает довести ежегодную прибыль Cloudera до уровня примерно в $20 млрд. Похоже, теперь для этого появились реальные основания.
Facebook купила разработчиков очков виртуальной реальности Oculus Rift
Очки виртуальной реальности Oculus Rift появились пару лет назад и сразу же приковали к себе внимание энтузиастов. Хотя эта технология всё ещё находится в разработке, рассказы счастливчиков, которым посчастливилось заполучить Rift, потрясали: человек словно оказывался в виртуальном мире, в котором можно осмотреться, просто повернув голову. Теперь Oculus внезапно стала частью Facebook.
Соцсеть заплатила за компанию-разработчика очков $2 млрд — кругленькая сумма за создателя продукта, который ещё не вышел на рынок. Марк Цукерберг, глава Facebook, заявил, что Oculus «может создать самую социальную платформу и изменить то, как мы работает, играем и общаемся». Вот такой поворот событий. Мы-то думали, что эта технология — будущее компьютерных игр, а нам теперь попытаются внушить, что она необходима для того, чтобы общаться с друзьями с глазу на глаз? Но в этом и смысл Facebook: не терять контактов с друзьями и знакомыми, при этом не встречаясь с ними.
Интересно, что создатель Minecraft после этих известий заявил, что перестаёт разрабатывать версию для Oculus Rift, потому что не хочет разрабатывать игры для Facebook.
Apple и её «чудеса»
После возвращения Стива Джобса в Apple, у этой компании появилось странное свойство «особого качества». Попросту говоря, её продукции приписывали (и продолжают по сей день) чудесные свойства, которыми она на самом деле не обладает. Лучший звук у «Айподов», давно неспособных «раскачать» мощные «уши», лучшая сборка у «Макбуков» с хлюпающими пластиковыми панелями и облезающей краской, лучшая вирусозащищённость у OS X, лучший внешний вид у (порой поцарапанных прямо «из коробки») «Айфонов», и так далее, и так далее. В последние несколько лет к этому списку добавился новый пункт: магазин приложений. «Хорошесть» которого сформулировать труднее, зато легко объяснить, чему именно он ею обязан.
Уникальные качества App Store приписываются всегда одному и тому же обстоятельству — и даже описания его чаще всего совпадают чуть ли не дословно. Так вот, апп-стор Apple — это «walled garden», что в примерном переводе на русский означает «огороженный сад». Смысл понятен: контроль над происходящим здесь целиком и полностью принадлежит Apple. Поставить приложение, попавшее в App Store, можно только из App Store. И прежде, чем туда попасть, каждое приложение проходит проверку специалистами компании. Вопрос, который давно уже мучает многих, — в чём заключается эта проверка? Ведь на одобрение нового приложения и даже новой версии уходит примерно неделя, а иногда и больше.
Отталкиваясь от вышеупомянутой «особости», логично предположить (и так обычно и предполагается), что речь идёт о скрупулёзном всестороннем аудите программы — начиная с анализа машинного кода и заканчивая авторскими правами на содержащийся художественный контент. Apple молча поощряет такое мнение. Однако время от времени случаются инциденты, которые дают повод считать, что проверка сводится, как замечательно выразился наш современник, лишь к «приблизительному подсчёту числа конечностей», то есть беглому внешнему осмотру и нажатию кнопки «Годно».
Последняя такая история завершилась (относительным хеппи-эндом) буквально на днях. Завязка, в общем, простая: в ноябре в App Store появилось приложение TOR Browser — своего рода программа-посредник, позволяющая пускать трафик других программ через анонимизирующую сеть TOR. Приложение платное (99 центов), что только добавило ему легитимности в глазах публики (факт: платный мобильный софт реже уличается в нелицеприятных или незаконных действиях против пользователей). И всё равно уже к Новому году нашлись несколько человек, которые написали негативные отзывы, а один даже подал в Apple претензию: TOR Browser, по его словам, содержит элементы adware и spyware, а потому должно быть как можно скорее удалено. Что ж, ответили ему быстро: человек из Apple сообщил, что намерен предоставить автору приложения возможность оправдать свой продукт, и... потянулись недели молчания!
Тут надо заметить, что не так уж важно, злоупотребляло то приложение рекламой и собирало ли информацию на телефоне без ведома пользователя на самом деле — или же автору претензии только подумалось, что это так (суть его рассуждений: показывать рекламу в TOR-клиенте значит гарантированно ослабить его анонимность). Даже без этого программа должна была вызвать подозрения у осведомлённого наблюдателя — а специалисты Apple, проверяющие новые приложения в App Store, без сомнения, таковыми являются.
Считайте. На официальном сайте TOR продукт не упоминается. Исходники TOR распространяются под свободной лицензией, но логотип и название подпадают под отдельное соглашение (вариант лицензии Creative Commons), которое, в частности, запрещает их коммерческое использование. Были и другие мелочи, которые должны были включить «тревожный звоночек»: приложение платное и тем не менее насыщено рекламой, в качестве страницы поддержки указан просто сайт TOR и т. п. Как могла параноидально осторожная Apple утвердить такую грубую подделку, пустить её в свой ухоженный садик?
А время шло. К исходу зимы о подложном TOR-клиенте знали все разработчики настоящего TOR, но Apple молчала — и приложение оставалось на своём месте. Наконец, устав от игры в молчанку, ребята написали письмо лично Тиму Куку (Джобс, помнится, на такие обращения отвечал) и пообещали привлечь нескольких знаменитостей, которые публично пристыдили бы Apple в соцсетях. Это возымело действие: на днях, четыре месяца спустя после появления в апп-сторе, TOR Browser был удалён. Без дополнительных объяснений. Но и на том спасибо!
Что показала эта история? Садик Apple по-прежнему хорошо огорожен, но за происходящим внутри ограды компания не следит! Что толку от её пресловутого скрупулёзного контроля, если по факту результат оказывается неотличимым от происходящего, например, в Google Play? И Google хотя бы не строит из себя справедливого судию, дарующего место под солнцем или лишающего его по своей прихоти! В случае с Apple полная непрозрачность процесса проверки и утверждения только сильнее злят разработчиков приложений, регулярно сталкивающихся с необъяснимым (точнее — не стыкующимся с имиджем «особого качества») поведением компании: причины отказа, работающие в одном случае, не работают в другом; решение об удалении могут объявить автору за секунды до приведения в исполнение; нравственная цензура вообще непредсказуема — и так далее.
Так в чём же дело? Вероятно, в том, что садик Apple слишком разросся, чтобы она могла контролировать его. И тем тяжелее последствия: ведь пользователи по-прежнему
Впрочем, разговор ведь начинался с другого. Так вот, мораль простая: в продуктах Apple нет ничего чудесного, сверхъестественного. Когда в твоём «овечьем стаде» сотни тысяч голов, разглядеть среди них волков ничуть не легче, чем защитить мягкий алюминий от царапин или гарантировать, что в операционной системе не заведутся вирусы. Не нужно ждать от Apple чудес — и разочарование не будет болезненным.
В статье использованы иллюстрации Nina Matthews, !Nomad.
Поделиться книгой: