Позор Кремля. Как Путин унижает Россию

В целом в течение двенадцати дней боевых действий Красная Армия преодолела линию на глубину от 250 до 350 км, заняв территорию общей площадью 190 тысяч кв. км, с населением в 12 миллионов человек. В советско-польских боях погибло с польской стороны около 3,5 тысячи военных и гражданских лиц, около 20 тысяч были ранены или пропали без вести. Советская сторона официально объявила о 737 убитых и 1862 раненых со своей стороны, о чем было сказано в выступлении Молотова 31 октября 1939 г.

Недостаточно четкий приказ главнокомандующего Польской армии, а также отсутствие единой линии по отношению к советским частям там, где этот приказ не был получен, привели к массовому захвату в плен польских солдат и офицеров. Они не находились под охраной Женевской конвенции о военнопленных, поскольку СССР ее не подписывал.

Согласно военным сводкам Красной Армии, публиковавшимся во время «освободительного похода», в первые три дня кампании было взято в плен около 60 тысяч польских солдат и офицеров. Согласно другим, тоже неполным, данным, до 21 сентября в руках Красной Армии и НКВД оказалось около 120 тысяч солдат и офицеров Войска Польского. Больше всего солдат и офицеров Войска Польского попали в плен в районе Бреста над Бугом, а также под Владимиром-Волынским, Дубно, Ровно, Сарнами, Таногродем, Тернополем, Ушчилугем и Задзишками. Во Львове командование РККА, нарушив подписанные с польским генералом В. Лянгнером условия сдачи города, разоружило и направило в лагеря НКВД для военнопленных его защитников. Из советско-германского кольца пробилось в Литву около 18 тысяч польских военных, а в Румынию и Венгрию – свыше 70 тысяч.

Объявленное 2 ноября 1939 г. советской стороной число захваченных в плен польских солдат и офицеров в 300 тысяч представляется завышенным. По данным советских архивов, в плен были взяты 240–250 тысяч, в том числе около 10 тысяч офицеров. Так, в обзоре, подводившем итоги похода в Западную Украину с 17 по 30 сентября, указывалось, что 5-я армия под командованием И. Советникова захватила в плен 190 584 человека, в том числе 10 генералов, 52 полковника, 72 подполковника, 5131 других офицеров, 4096 унтер-офицеров и 181 223 рядовых. Войска же Белорусского фронта с 17 по 28 сентября 1939 г., по данным другого отчета, захватили в плен 57 892 польских военнослужащих, в том числе 2193 офицера.

С первых дней советского наступления Берлин и Москва обсуждали и вопросы о политическом сотрудничестве. 18 сентября в совместном коммюнике в качестве общей цели называлось восстановление порядка и спокойствия в Польше и переустройство условий ее государственного существования. Под этим подразумевалась ликвидация Республики Польша как суверенного государства. Именно на этом настаивал Сталин в беседах с Шуленбургом 20 и 25 сентября, а также с Риббентропом во время его сентябрьского визита в Москву.

После пересмотра установленной 21 августа разграничительной линии и обмена Люблинского района на Литву, включенную в сферу интересов СССР, 28 сентября в Москве были подписаны «Советско-германский договор о дружбе и границе», а также приложенные к нему два секретных и один доверительный протоколы. Тем самым были окончательно уточнены границы сфер интересов обеих стран на территории «бывшего Польского государства», а предпринятый четвертый раздел Польши был признан за «надежный фундамент для дальнейшего развития дружественных отношений между советским и германским народами».

Союзники обязались проводить борьбу со всеми проявлениями польского сопротивления на занятых ими территориях, а также информировать друг друга «о целесообразных для этого мероприятиях». Нельзя исключить, что убийство в апреле – мае 1940 г. около 22 тысяч поляков, находившихся в лагерях и тюрьмах на территории СССР, было скоординировано с проводившейся в то время гитлеровской «акцией АБ».

Над этим текстом трудились: Н.С. Лебедева, Н.А. Петросова, Б. Вощинский, В. Матерский.

Под управлением редакционной коллегии: с российской стороны – Р.Г. Пихоя (председатель), В.П. Козлов (зам. председателя), В.К. Волков, В.П. Гусаченко, Л.В. Двойных, В.А. Золотарев, А.А. Краюшкин, Н.С. Лебедева (отв. составитель), С.В. Мироненко, М.М. Мухамеджанов, Т.Ф. Павлова, А.Д. Чернев, А.О. Чубарьян; с польской стороны – А. Гейштор (председатель), Е. Сковронек (зам. председателя), Б. Вощинский, Б. Кролл, Б. Лоек, Ч. Мадайчик, В. Матерский, К. Мацала, Я. Пента, А. Пшевожник. С. Снежко, М. Тарчинский, Е. Тухольский, Э. Фронцкий; под наблюдением редакционного совета: А.Н. Яковлев (председатель), Е.Т. Гайдар, А.А. Дмитриев, В.П. Козлов, С.В. Мироненко, В.П. Наумов, Р.Г. Пихоя (заместитель председателя), Е.М. Примаков, Г.Н. Севостьянов, С.А. Филатов; под общей редакцией академика А.Н. Яковлева3.

Прокурорская часть бригады Геббельса. Оценкаагрессии СССР по отношению к несчастной Польше

…Какова должна быть правовая оценка этих действий и ответственность лиц, организовавших и совершивших это преступление?

В статьях 28, 32 действующей Конституции РСФСР; статьях 10, 14 Декларации Верховного Совета РСФСР от 12 июня 1990 г. «О государственном суверенитете РСФСР»; статье 1 «Декларации прав и свобод человека и гражданина», принятой Верховным Советом РСФСР 22 ноября 1991 г., были провозглашены приверженность РСФСР общепризнанным нормам международного права и приоритет международных норм, относящихся к правам человека, перед законами Российской Федерации.

Скрыв при подписании советско-германского договора о ненападении от 23 августа 1939 г. факт и содержание секретного дополнительного протокола к нему от советского народа и верховных органов государства, И.В. Сталин и приближенные к нему члены руководства нарушили взаимные обязательства СССР и Польши, осуществили сговор, направленный на раздел Польского государства, встали на путь прямого нарушения международного права. Переданная в ночь на 17 сентября 1939 г. польскому послу нота с формальным уклонением от объявления войны противоречила нормам международного права. Реализуя вытекавшую из советско-германского договора с секретным дополнительным протоколом договоренность, Красная Армия без объявления войны развернула наступательные действия, стремясь уничтожить и взять в плен Вооруженные силы Польши. Советское руководство исходило из факта ведения войны и ликвидации Польского государства. Между тем это государство вело справедливую войну против гитлеровского агрессора. Этого не меняет объявление «освободительного похода» в защиту трудящихся Западной Белоруссии и Западной Украины.

В «Советско-германском договоре о дружбе и границе» от 28 сентября 1939 г., с конфиденциальным и двумя секретными протоколами к нему, был закреплен раздел Польши, ликвидация польской государственности и польской армии, определены взаимные обязательства по недопущению изменения этого положения.

Из всех существующих правовых норм как внутреннего, так и международного права эти действия подпадают под определения, изложенные в Уставе Нюрнбергского международного военного трибунала от 8 августа 1945 г. В частности, в статье 6, пункте «а» преступлениями против мира признаются: «планирование, подготовка, развязывание или ведение агрессивной войны или войны в нарушение международных договоров, соглашений или заверений, или участие в общем плане или заговоре, направленных к осуществлению любого из вышеуказанных действий» .

Акции И.В. Сталина, В.М. Молотова и других членов сталинского руководства в нарушение действующих мирных договоров с Польшей, по договоренности с Германией, спровоцировавшие вступление СССР в войну против Польши, в соответствии с названной статьей являются преступлением против мира, что влечет за собой уголовную ответственность. Б.Н. Топорнин, А.М. Яковлев, И.С. Яжборовская, В.С. Парсаданова, Ю.Н. Зоря, Л.В. Беляев 4.

Примечания

1.  Яжборовская И.С., Яблоков А.Ю., Парсаданова В.С. Катынский синдром в советско-польских отношениях. М.: РОССМЭН, 2001. С. 315. (Далее – Синдром.)

2. Там же. С. 446–456.

3. Пленники. С. 9—16.

4. Синдром. С. 483–484.

Глава 3 Польша как «гиена поля боя»

Первые предательства Франции

Согласно обвинительному заключению Нюрнбергского международного военного трибунала, первыми агрессиями Германии в Европе был захват Австрии и Чехословакии1. Но историки почему-то в упор не видят бросающихся в глаза «совпадений». Все хором попрекают Францию и Англию, что они немедленно не приняли мер и не освободили Австрию хотя бы с помощью Лиги Наций. Но никто не рассматривает, а до Австрии ли было Франции?

План захвата Австрии, «план Отто», Гитлер утвердил еще 24 июня 1937 г. и по этому плану накалил события в Австрии и ввел туда войска 12 марта 1938 г.2 Казалось бы, Франция и Англия должны были прореагировать, но дело в том, что накануне, 10 марта, на польско-литовской границе кем-то был убит польский солдат. Польша отклонила попытки Литвы создать совместную комиссию, тут же выдвинула ей ультиматум, развернула в прессе кампанию с призывом похода на Каунас и начала готовиться к захвату Литвы3. Германия дала согласие Польше на захват всей Литвы и лишь заявила, что ее в Литве интересует только Клайпеда4. Советскому Союзу стало не до Австрии, и, ввиду угрозы польско-литовской войны, нарком иностранных дел СССР 16 и 18 марта вызвал польского посла и ласково разъяснил, что маленьких обижать нехорошо и что хотя у СССР нет военного договора с Литвой, но он ведь может и появиться уже в ходе войны5.

И что было делать Франции? В одном конце Европы союзница Польша ввязывается в войну в перспективе даже не с Литвой, а с СССР, а в другом немцы нагло лезут в Австрию. С самого начала Франция попросила Польшу утихомириться, но вы посмотрите, как через губу посол Польши в Париже Лукасевич разговаривал 26 мая 1938 г. с министром иностранных дел Франции. Лукасевич докладывал об этом разговоре в Варшаву:

«Я заметил, что в польском обществе еще живы досадные воспоминания о недоброжелательном отношении к нам всей французской прессы в момент больших трудностей, которые испытывала Польша во время инцидента с Литвой. Я помню неслыханное поведение французской дипломатии при разрешении столь важной и жизненной для Польши проблемы. У нас хорошо сохранилось в памяти впечатление о том, что в тот важный для Польши момент Франция не только не была рядом с нами, а наоборот, пренебрегая нашими интересами, она была поглощена вопросом о возможном проходе советских войск через чужие территории в случае войны с Германией. В этих условиях какие-либо новые атаки французской прессы были бы более чем нежелательны.

В этом месте беседы министр Боннэ попытался меня уверить, что Франция, однако же, советовала Литве примириться с нами, на что я ответил, что я не желал бы начинать дискуссию на эту тему, потому что это было бы слишком тяжело, и я хотел бы иметь возможность забыть об этом деле» 6.

Соединим исходные данные. Германия захватывает Австрию, Франция боится этого усиления Германии и не хочет допустить его, для чего пытается привлечь в случае войны с Германией из-за Австрии Советский Союз, который тоже боится усиления Германии. И в это время «союзница» Франции Польша с благословения Германии готовит захват Литвы! И еще и попрекает Францию, что та не поддержала ее. В результате, не дав решить вопрос с пропуском советских войск через свою территорию, Польша обессилила Францию и позволила Германии обосноваться в Австрии беспрепятственно – фактически помогла Германии совершить первую агрессию в Европе.

Если бы этот случай совместных действий Польши и Германии был последним, то его можно было бы считать совпадением, но это польское пособничество Германии в агрессии против Австрии было только началом.

Напомню, что бригада Геббельса обвиняет руководителей предвоенного СССР в преступлениях, предусмотренных Уставом МВТ, а у обвинителей этого трибунала были большие проблемы в части определения второй агрессии стран «оси» в Европе. Дело в том, что хотя страны-победительницы, создавшие Трибунал, уже назначили в качестве преступников не истинных разжигателей войны и их соучастников, а того, кого они хотели, но второй агрессией стран «оси» в Европе был захват Чехословакии в 1938 г. Для обвинителей МВТ от Англии и Франции проблема была в том, что Чехословакию заставила сдаться немцам не Германия, а Германия, Италия, Великобритания и Франция. То есть последние две страны, согласно статье 6 Устава МВТ, действовали «в интересах европейских стран «оси» и их тогдашние руководители также подлежали суду, чего эти страны, само собой, не могли допустить. Но нас интересует Польша, и я напомню, как в 1938 г. обстояло дело с ней.

Чехословакия имела военный союз с Францией, заключенный с целью обороны именно от немецкого нападения. Франция имела такой же военный союз и с Польшей. Когда в 1938 г. Германия предъявила претензии чехам, в интересах Франции было, чтобы Польша и Чехословакия заключили и между собой военный союз, но Польша категорически воспротивилась этому. Дело дошло до того, что Франция попыталась воздействовать на поляков, чтобы они убрали с поста министра иностранных дел Ю. Бека, который руководил международными связями Польши7. Поляки не убрали Бека и военного союза с чехами не заключили. Почему? Поскольку такая же ситуация возникла и в 1939 г., когда Польша отказалась заключать оборонительный союз против немцев с СССР, то ответ на этот вопрос очень важен, тем более что дальнейшее развитие событий этот ответ высветило и показало, чего именно добиваются поляки.

Напомню, что Франция в 1935 г. вынуждена была заключить военное соглашение с СССР о защите от немцев Чехословакии. Для Советского Союза это были два договора: с Францией и с Чехословакией. Причем по ним Советский Союз обязывался помочь Чехословакии, если ей окажет помощь «старый союзник», т. е. Франция.

В 1938 г. Германия, угрожая Чехословакии войной, требует от нее часть территории. Теперь союзник Чехословакии Франция, в случае реального нападения немцев на чехов, должна будет объявить Германии войну и ударить по ней. И вот в этот момент второй союзник Франции, Польша, нагло заявляет французам, что она не объявит войну Германии, поскольку в этом случае не Германия нападает на Францию, а Франция на Германию8, более того, она и не пропустит советские войска в Чехословакию9. А если бы СССР попытался пройти в Чехословакию через территорию Польши силой, то, кроме Польши, ему объявила бы войну и Румыния, с которой Польша имела военный союз, направленный против СССР. Причем еще в 1932 г. Польша обязалась в случае войны с СССР выставить 60 дивизий10. (Запомните это число.) Этим отказом помочь французам в защите чехов поляки начисто обезоружили или обескуражили Францию, подорвали в ней стремление к сопротивлению. Франция побоялась одна вступиться за Чехословакию и вынуждена была сдать немцам этого своего очень сильного союзника.

В этот момент открыто и внятно заявил о своей готовности сражаться с агрессором только Советский Союз: за 6 месяцев, предшествовавших захвату немцами Судетской области Чехословакии, он 10 раз официально заявил, что свой договор с ней исполнит, кроме этого, 4 раза СССР конфиденциально сообщил об этом Франции, 4 – Чехословакии и 3 – Англии11. Более того, он заявил, что исполнит этот договор, даже если Франция от него откажется, т. е. если с Германией, Польшей и Румынией ему придется воевать только в союзе с Чехословакией. Но сами чехи сдались немцам. И сдались по следующим причинам.

Мюнхенский сговор

29 сентября 1938 г. в Мюнхене собрались главы четырех европейских государств и подписали между собой следующее соглашение:

«Мюнхен, 29 сентября 1938 г.

Германия, Соединенное Королевство, Франция и Италия согласно уже принципиально достигнутому соглашению относительно уступки Судето-немецкой области договорились о следующих условиях и формах этой уступки, а также о необходимых для этого мероприятиях и объявляют себя в силу этого соглашения ответственными каждая в отдельности за обеспечение мероприятий, необходимых для его выполнения.

1. Эвакуация начинается с 1 октября.

2. Соединенное Королевство, Франция и Италия согласились о том, что эвакуация территории будет закончена к 10 октября, причем не будет произведено никаких разрушений имеющихся сооружений, и что чехословацкое правительство несет ответственность за то, что эвакуация области будет произведена без повреждения указанных сооружений…»12

Далее следуют даты этапов вывода из Судет чехословацких войск и населения. Подписали это Соглашение канцлер Германии А. Гитлер, премьер-министр Франции Э. Деладье, вождь Италии Б. Муссолини и премьер-министр Великобритании Н. Чемберлен. Советский Союз по понятным причинам не пригласили, а мнение чехов никого не интересовало. Заметьте, что в Соглашении ни в малейшей мере не мотивируется, по какой причине Чехословакия обязана отдать немцам свою территорию, поскольку никаких разумных мотивов не было – так захотели агрессоры. Этого достаточно.

Поэтому и мучились обвинители на Нюрнбергском процессе, пытаясь этот гнусный сговор в обвинительном заключении представить так, как будто это только Германия была агрессором. В конце концов они придумали следующую формулу обвинения: «После того как нацистские заговорщики угрожали войной, Соединенное Королевство и Франция 29 сентября 1938 г. в Мюнхене заключили соглашение с Германией и Италией, предусматривающее уступку Судетской области Германии. От Чехословакии потребовали согласиться с этим. 1 октября 1938 г. немецкие войска оккупировали Судетскую область» 13.

Понимаете, в чем дело? Оказывается, Германия, имевшая 70 млн человек населения, напугала войной Британскую империю, в которой жил каждый четвертый человек мира и имевшую вместе с метрополией 532 млн человек14, и Французскую колониальную империю, имевшую 109 млн человек15. Напугала настолько, что эти империи отказались от помощи 170 млн человек Советского Союза.

Вот из-за этих трудностей обвинителей на скамьях подсудимых в Нюрнберге сидели не все из тех, кто начал Вторую мировую войну. А в первую очередь на этой скамье должна была сначала сидеть, а потом на виселице висеть довоенная польская элита. И вот почему. Вместе с Германией в октябре 1938 г. напала на Чехословакию и Польша, отхватив у чехословаков Тешинскую область, в которой на тот момент проживало 156 тысяч чехов и всего 77 тысяч поляков16. Причем эти поляки, в отличие от украинцев и белорусов в Польше, не испытывали в Чехословакии никакого культурного или экономического гнета и не собирались присоединяться к Польше. Но что самое примечательное: Польша напала на Чехословакию безо всякого разрешения Англии и Франции – абсолютно самостоятельно! Когда Германия потребовала у Чехословакии Судеты, то и поляки с венграми начали канючить свои доли, но в мюнхенском сговоре их отодвинули в четвертое, последнее дополнение к Соглашению и ничего не разрешили. В нем было написано так: «Главы правительств четырех держав заявляют, что если в течение ближайших трех месяцев проблема польского и венгерского национальных меньшинств в Чехословакии не будет урегулирована между заинтересованными правительствами путем соглашения, то эта проблема станет предметом дальнейшего обсуждения следующего совещания глав правительств четырех держав, присутствующих здесь»17.

Никаких трех месяцев поляки не ждали и никаких соглашений с чехами не заключали – они выдвинули Чехословакии ультиматум18 и напали на нее. Таким образом, если на Нюрнбергском процессе у Германии было оправдание своей агрессии в том, что она действовала с согласия двух стран, будущих победителей, то у поляков не было ни малейшего оправдания – по Уставу МВТ Польша была агрессором в чистом виде! И эта мысль достойна того, чтобы ее выделить шрифтом.

Польша является агрессором, начавшим Вторую мировую войну в Европе.

И этот вывод бригада Геббельса может только замолчать, поскольку оспорить его невозможно.

Государство особой наглости

Конечно, Германия была не против, чтобы в разделе Чехословакии как-то поучаствовали и Польша с Венгрией, поскольку это придавало этой агрессии вид некой миротворческой акции, получалось что-то вроде того, как НАТО бомбило Югославию, «спасая» албанские меньшинства в Косово. Но наглость поляков уже тогда озадачила немцев и заставила принимать против них кое-какие шаги. По настоянию поляков немцы передали им город Богумин в Тешинской области, но когда 15 марта 1939 г. немцы начали оккупацию оставшейся части Чехословакии, то вынуждены были принять против поляков отдельные меры. Немецкий фельдмаршал Кейтель вспоминал: «Еще вечером 14 марта личный полк СС Гитлера вторгся в Моравско-Остравский выступ, чтобы заранее обезопасить витковицкие металлургические заводы от захвата поляками»19.

Между тем Польша не имела с Германией никаких явных официальных союзных договоров, а, как видите, норовила хапнуть впереди нее. Вот за это современники назвали Польшу гиеной. В немецком МИДе ее называли «гиеной поля боя», а У. Черчилль, к примеру, писал в своем труде: «И вот теперь, когда все эти преимущества и вся эта помощь были потеряны и отброшены, Англия, ведя за собой Францию, предлагает гарантировать целостность Польши – той самой Польши, которая всего полгода назад с жадностью гиены приняла участие в ограблении и уничтожении чехословацкого государства»20.

Причем, характеризуя Польшу, как гиену, Черчилль ни в меньшей мере не пытался ее унизить. Когда он писал свою «Вторую мировую войну», то уже объявил в Фултоне крестовый поход коммунизму, в книге он воспевает героизм поляков, не подкрепляя, впрочем, его конкретными примерами, он уже представляет Польшу жертвой СССР. Но когда ему приходится объяснять то или иное событие, т. е. отвлечься от целей антисоветской пропаганды, то у него проскакивают такие, очень четкие определения.

Дело в том, что историки всех стран, описывая Польшу, совершают ошибку: они ставят себя на место поляков и пытаются понять, почему поляки поступили так или иначе. В результате польская элита получает у историков какие угодно мотивы действий, но только не свои, польские. Русские приписывают Польше мотивы медведя, англичане – льва, французы – бойцовского петуха, немцы – мужественного орла. А на самом деле, чтобы понять поляков, нужно представить себя гиеной.

Чтобы вы поняли, о чем речь, немного отвлекусь. Мне приходилось в Южной Африке наблюдать жизнь львов и гиен. В живом мире нередко случается союз двух видов, питающихся из одного источника. К примеру, союз муравьев и тлей. Они питаются одним и тем же – соком листьев. Муравьи ухаживают за тлями, укрывают их на зиму в муравейниках, переносят на самые свежие листочки. Тля сосет из листьев сок, а ее экскременты, богатые сахарами, ест муравей. Точно так же львы и гиены едят одних и тех же животных. Лев очень мощный, но не выносливый, он не может долго преследовать добычу, как это, к примеру, делает волк. Поэтому львы очень долго и скрытно приближаются к жертве, порою ползут на брюхе, чтобы выйти на позицию, с которой можно броситься и догнать антилопу. Охота львов небезопасна, быки таких антилоп, как буффало, весят более 600 кг, и если лев попадет в пределы досягаемости рогов и копыт быка, ему не поздоровится – бык его втопчет в землю. Казалось бы, львы и гиены могли бы создать союз – гиены могли бы загонять добычу на засаду львов. Не тут-то было! Это уже были бы не гиены. Гиена риска охоты не приемлет. Лев убивает жертву, и когда он и его семья наедаются до отвала и отползают в тень отдыхать и переваривать пищу, то только тогда на добычу набрасываются гиены. Причем, чем старее лев, тем наглее гиены, и их наглость определяет пригодность льва. Если он уже не способен догнать самку – вожака гиен и убить ее, то должен уступить место молодому льву.

Теперь вернемся к Польше и поставленному ранее вопросу. Напомню. Ее союзник Франция настаивает, чтобы Польша заключила союз со вторым союзником Франции – Чехословакией. Польша категорически отказывается. Почему? Если бы она согласилась, то вокруг Германии образовался бы союз трех достаточно нехилых стран и Германия не рискнула бы напасть на Чехословакию. Но если бы германский орел не напал на Чехословакию и не убил ее, то как бы гиена-Польша урвала свою долю? В союзе с Германией? Но ведь это уже самостоятельная охота, это риск, это не для гиены. Кто-то другой должен убить жертву, а она оставляет себе право схватить понравившийся кусок. Поэтому Польша и развязывала войну, но так, чтобы официально она была в стороне.

Второе предательство союзных Франции и Англии

Был еще один договор, который уже забыли и на который историки совершенно не обращают внимания, – союзный договор Польши и Румынии против СССР.

По этому договору, если СССР нападет на какую-либо из этих стран, то вторая объявляет СССР войну. Но вот 1939 г. немцы выдвигают Польше ультиматум с требованием вернуть Данциг и предоставить коридор к Восточной Пруссии, Польша в ответ объявляет мобилизацию. Казалось бы, что, ввиду такой угрозы войны, ей нужны союзники и никакой лишний союзник не помешает. Великобритания и СССР предлагают Польше и Румынии расширить действие своего союза, направить его на отражение и германской агрессии. Польша категорически отказывается21. Почему? Потому, что гиена ждет очередной жертвы. У нее договор с Францией и гарантии Великобритании. Она уверена, что Гитлер в конце концов погрозит-погрозит, но напасть побоится и нападет на СССР. Но как Гитлеру напасть на Советский Союз, если Польша официально не будет его союзником? Только через прибалтов и… Румынию. То есть поляки сдавали немцам и своего союзника Румынию, отказываясь нацелить свой союз с румынами и против немцев. Теперь, если немцы нападут на Румынию, поляки отхватят и от этого своего союзника кусок, как отхватили от Чехословакии, а далее, когда Гитлер нападет через Румынию на СССР, то поляки отхватят у СССР Украину. Типичная гиена, и вот уже эти два факта отказа Польши от заключения договоров, казалось бы, во свое спасение, доказывают хищную и крайне подлую суть польской элиты. Уже эти два отказа поясняют, почему Черчилль называл польскую элиту «гнуснейшими из гнусных» . Польша нагло и упорно разжигала Вторую мировую войну, не давая Европе создать фронт против немцев.

Дружба шляхты и нацистов

До прихода Гитлера к власти в 1933 г. отношение немцев к Польше было очень плохое, как я уже писал, из-за захвата поляками немецких земель. Уж на что Польша ненавидела СССР, но все же заключила с ним пакт о ненападении в 1932 г. (аж на целых три года!) [4] , а с немцами у нее и этого не было. Но вот к власти в Германии пришли нацисты, и положение кардинально изменилось – польская элита стала близким, хотя и неофициальным другом Рейха. С первого взгляда это трудно понять, хотя бы потому, что уже в ходе Второй мировой войны эти главари стали считать поляков недочеловеками. Однако это презрение пришло потом, вначале же симпатии были искренними, и базировались они на органической ненависти нацистов к коммунистам, а польской элиты – к русским, что тогда, как вы понимаете, было одним и тем же. При этом напряженность между Польшей и Германией сглаживалась тем, что Гитлер (как он писал в «Майн кампф») был противником мелкого собирания немецких земель, он призывал решить вопрос о жизненном пространстве Германии сразу и по-крупному.

Вот соответствующие места из интимного дневника Геббельса (выделено им):

«18 августа 1935 г. …Фюрер счастлив. Рассказал мне о своих внешнеполитических планах: вечный союз с Англией. Хорошие отношения с Польшей. Зато расширение на Востоке…

29 декабря 1935 г. Воспоминания Пилсудского. Жизнь бойца! Что за время, в котором живут такие люди! Я прямо горд, что я современник этого великого человека.

9 июня 1936 г. Фюрер предвидит конфликт на Дальнем Востоке. Япония разгромит Россию. Этот колосс рухнет . Тогда настанет и наш великий час. Тогда мы запасемся землей на сто лет вперед » 22.

Когда в сентябре 1938 г. поляки стали сосредоточивать войска у границ Чехословакии, то СССР внятно предупредил Польшу, что если она вздумает напасть на чехов, то Советский Союз разорвет пакт о ненападении с ней без особого уведомления23. Гиена поджала хвост, но бросилась не в Лигу Наций и не к своему военному союзнику – Франции, а к главарям Рейха. Посол Польши в Германии 1 октября 1938 г. сообщал в Варшаву, что был принят сначала министром иностранных дел Германии Риббентропом:

«Затем он изложил позицию правительства рейха. В связи с Вашей, г-н министр, беседой с фон Мольтке он заявляет следующее:

1. В случае польско-чешского вооруженного конфликта правительство Германии сохранит по отношению к Польше доброжелательную позицию.

2. В случае польско-советского конфликта правительство Германии займет по отношению к Польше позицию более чем доброжелательную. При этом он дал ясно понять, что правительство Германии оказало бы помощь.

Затем я был приглашен к генерал-фельдмаршалу Герингу… и это он особо подчеркнул, в случае советско-польского конфликта польское правительство могло бы рассчитывать на помощь со стороны германского правительства. Совершенно невероятно, чтобы рейх мог не помочь Польше в ее борьбе с Советами.

…Во второй половине дня Риббентроп сообщил мне, что канцлер сегодня во время завтрака в своем окружении дал высокую оценку политике Польши.

Я должен отметить, что наш шаг был признан здесь как выражение большой силы и самостоятельных действий, что является верной гарантией наших хороших отношений с правительством рейха»24, – радостно сообщил посол, тем более что в связи с отказом Праги от борьбы с СССР не смог в 1938 г. испортить Польше радость от удачной агрессии.

Эксперты бригады Геббельса из Главной военной прокуратуры РФ в своем Заключении, помещенном в этой книге, авторитетно заявляют: «В 1939 г., во время переговоров Ю. Бека с руководством фашистской Германии, немецкая сторона дважды пыталась склонить польскую к сотрудничеству, направленному против СССР, но Бек не согласился участвовать в этой акции», – и из этого текста однозначно получается, что в 1939 г. нацистские развратники сделали девственнице Польше гнусное предложение, а нежные девичьи губки в ответ заявили: «Никогда! У меня пакт о ненападении с СССР, и я его первая не разорву!» Давайте усомнимся в порядочности экспертов бригады Геббельса и сами прочтем из сделанных Риббентропом записей бесед с Беком в 1939 г., что именно шептали нежные девичьи губки Польши немецким соблазнителям:

«6 января 1939 г. Мюнхен

…Я заверил Бека в том, что мы заинтересованы в Советской Украине лишь постольку, поскольку мы всюду, где только можем, чинили русским ущерб так же, как и они нам, поэтому, естественно, мы поддерживаем постоянные контакты с русской Украиной. Никогда мы не имели никаких дел с польскими украинцами, напротив, это строжайше избегалось. Фюрер ведь уже изложил нашу отрицательную позицию в отношении Великой Украины. Все зло, как мне кажется, в том, что антирусская агитация на Украине всегда оказывает, разумеется, некоторое обратное воздействие на польские нацменьшинства и украинцев в Карпатской Руси. Но это, по моему мнению, можно изменить только при условии, если Польша и мы будем во всех отношениях сотрудничать в украинском вопросе. Сказал Беку, что, как мне кажется, при общем широком урегулировании всех проблем между Польшей и нами можно было бы вполне договориться, чтобы рассматривать украинский вопрос как привилегию Польши и всячески поддерживать ее при рассмотрении этого вопроса. Это опять-таки имеет предпосылкой все более явную антирусскую позицию Польши, иначе вряд ли могут быть общие интересы.

В этой связи сказал Беку, не намерен ли он в один прекрасный день присоединиться к антикоминтерновскому пакту.

Бек разъяснил, что сейчас это невозможно, деятельность Коминтерна подвергается в Польше судебному преследованию, и эти вопросы всегда строго разделяли от государственных отношений с Россией. Польша, по словам Бека, делает все, чтобы сотрудничать с нами против Коминтерна в области полицейских мер, но если она заключит по этому вопросу политический договор с Германией, то она не сможет поддерживать мирные добрососедские отношения с Россией, необходимые Польше для ее спокойствия. Тем не менее Бек пообещал, что польская политика в будущем, пожалуй, сможет развиваться в этом отношении в желаемом нами направлении.

Я спросил Бека, не отказались ли они от честолюбивых устремлений маршала Пилсудского в этом направлении, то есть от претензий на Украину. На это он, улыбаясь, ответил мне, что они уже были в самом Киеве и что эти устремления, несомненно, все еще живы и сегодня.

Затем я поблагодарил господина Бека за его приглашение посетить Варшаву. Дату еще не установили. Договорились, что господин Бек и я еще раз тщательно продумаем весь комплекс возможного договора между Польшей и нами» 25.

«26 января 1939 г. Варшава

…Затем я еще раз говорил с г. Беком о политике Польши и Германии по отношению к Советскому Союзу и в этой связи также по вопросу о Великой Украине; я снова предложил сотрудничество между Польшей и Германией в этой области.

Г-н Бек не скрывал, что Польша претендует на Советскую Украину и на выход к Черному морю; он тут же указал на якобы существующие опасности, которые, по мнению польской стороны, повлечет за собою для Польши договор с Германией, направленный против Советского Союза. Впрочем, он, говоря о будущем Советского Союза, высказал мнение, что Советский Союз либо развалится вследствие внутреннего распада, либо, чтобы избежать этой участи, заранее соберет в кулак все свои силы и нанесет удар.

Я указал г. Беку на пассивный характер его позиции и заявил, что было бы целесообразней предупредить развитие, которое он предсказывает, и выступить против Советского Союза в пропагандистском плане. По моему мнению, сказал я, присоединение Польши к антикоминтерновским державам ничем бы ей не грозило, напротив, безопасность Польши только выиграла бы от того, что Польша оказалась бы с нами в одной лодке.

Г-н Бек сказал, что и этот вопрос он серьезно продумает» 26.

Ну и как же из этих переговоров следует, что Польша отказалась от сотрудничества с нацистами? Заявление Бека, что Польша «делает все, чтобы сотрудничать с нами против Коминтерна в области полицейских мер»,  – это что, отказ от сотрудничества? «Г-н Бек не скрывает, что Польша претендует на Советскую Украину и на выход к Черному морю»  – это что, образец миролюбивой политики по отношению к СССР? Польская гиена аж дрожала от алчности, но открыто идти на охоту все еще не решалась. Возможно, через полгода она и стала бы волком, но не успела – Гитлер в апреле 1939 г. разорвал с Польшей пакт о ненападении и распорядился готовить удар по самой гиене.

Предпоследнее предательство

Итак, весной 1939 г. нежная дружба между нацистами и польской элитой внезапно треснула. 4 апреля того года польский посол в Москве В. Гжибовский попросил встречи у наркома иностранных дел СССР М.М. Литвинова, на которой сообщил «о предъявлении Германией Польше трех требований: 1) о Данциге, 2) о постройке автострады через «коридор», 3) о присоединении Польши к антикоминтерновскому пакту, – каковые требования Польшей отклонены» . На вопрос Литвинова, каков же был ответ Польши на германские требования, «Гжибовский сказал, что ответом была мобилизация в Польше и что Польша отказалась даже вести переговоры по этим требованиям» . На замечания Литвинова о том, что «Польша не желает примкнуть к каким-либо комбинациям, в которых участвует СССР» , Гжибовский довольно нагло заявил, что, «когда нужно будет, Польша обратится за помощью к СССР» . Эта наглость вынудила Литвинова заметить, «что она может обратиться, когда будет уже поздно, и что для нас (СССР. – Ю.М. ) вряд ли приемлемо положение общего автоматического резерва» 27. Начиная с этого времени СССР предпринимает колоссальные усилия, чтобы создать военный союз с Францией и Великобританией (союзницами Польши), чтобы предотвратить войну в Европе и, по сути, предотвратить нападение Германии на Польшу. Сама же Польша от какого-либо военного союза или соглашения с СССР отказывалась категорически, даже в таком замаскированном виде, в котором было ее участие в антикоминтерновском пакте.

Об усилиях СССР по сохранению мира в Европе хорошо сказал глава СССР В.М. Молотов на сессии Верховного Совета СССР 31 августа 1939 г. Это публичная речь, и ее на Западе никто и не пытался оспорить. Молотов говорил:

«…мне придется предварительно остановиться на тех переговорах, которые в последние месяцы велись в Москве с представителями Англии и Франции.

Вы знаете, что англо-франко-советские переговоры о заключении пакта взаимопомощи против агрессии в Европе начались еще в апреле месяце. Правда, первые предложения английского правительства были, как известно, совершенно неприемлемы. Они игнорировали основные предпосылки таких переговоров – игнорировали принцип взаимности и равных обязательств. Несмотря на это, Советское правительство не отказалось от переговоров и в свою очередь выдвинуло свои предложения. Мы считались с тем, что правительствам Англии и Франции трудно было круто поворачивать курс своей политики от недружелюбного отношения к Советскому Союзу, как это было еще совсем недавно, к серьезным переговорам с СССР на условиях равных обязательств. Однако последующие переговоры не оправдали себя.

Англо-франко-советские переговоры продолжались в течение четырех месяцев. Они помогли выяснить ряд вопросов. Они вместе с тем показали представителям Англии и Франции, что в международных делах с Советским Союзом нужно серьезно считаться. Но эти переговоры натолкнулись на непреодолимые препятствия. Дело, разумеется, не в отдельных «формулировках» и не в тех или иных пунктах проекта договора (пакта). Нет, дело заключалось в более существенных вещах.

Заключение пакта взаимопомощи против агрессии имело смысл только в том случае, если бы Англия, Франция и Советский Союз договорились об определенных военных мерах против нападения агрессора. Поэтому в течение определенного срока в Москве происходили не только политические, но и военные переговоры с представителями английской и французской армий. Однако из военных переговоров ничего не вышло. Эти переговоры натолкнулись на то, что Польша, которую должны были совместно гарантировать Англия, Франция и СССР, отказалась от военной помощи со стороны Советского Союза. Преодолеть эти возражения Польши так и не удалось. Больше того, переговоры показали, что Англия и не стремится преодолеть эти возражения Польши, а, наоборот, поддерживает их. Понятно, что при такой позиции польского правительства и его главного союзника к делу оказания военной помощи со стороны Советского Союза на случай агрессии англо-франко-советские переговоры не могли дать хороших результатов. После этого нам стало ясно, что англо-франко-советские переговоры обречены на провал.

Что показали переговоры с Англией и Францией?

Англо-франко-советские переговоры показали, что позиция Англии и Франции пронизана насквозь вопиющими противоречиями.

Судите сами.

С одной стороны, Англия и Франция требовали от СССР военной помощи против агрессии для Польши. СССР, как известно, был готов пойти этому навстречу при условии получения соответствующей помощи для себя от Англии и Франции. С другой стороны, те же Англия и Франция тут же выпускали на сцену Польшу, которая решительно отказывалась от военной помощи со стороны СССР. Попробуйте-ка при этих условиях договориться о взаимопомощи, когда помощь со стороны СССР заранее объявляется ненужной и навязанной.

Далее. С одной стороны, Англия и Франция гарантировали Советскому Союзу военную помощь против агрессии в обмен на соответствующую помощь со стороны СССР. С другой стороны, они обставляли свою помощь такими оговорками насчет косвенной агрессии, которые могли превратить эту помощь в фикцию и давали им формально-юридическое основание увильнуть от оказания помощи и поставить СССР в состояние изоляции перед лицом агрессора. Попробуйте-ка отличить подобный «пакт взаимопомощи» от пакта более или менее замаскированного надувательства.

Дальше. С одной стороны, Англия и Франция подчеркивали важность и серьезность переговоров о пакте взаимопомощи, требуя от СССР серьезнейшего отношения к этому делу и быстрейшего разрешения вопросов, связанных с пактом. С другой стороны, они сами проявляли крайнюю медлительность и совершенно несерьезное отношение к переговорам, поручая это дело второстепенным лицам, не облеченным достаточными полномочиями. Достаточно сказать, что военные миссии Англии и Франции прибыли в Москву без определенных полномочий и без права подписания какой-либо военной конвенции. Больше того, военная миссия Англии прибыла в Москву вообще без всякого мандата, и лишь по требованию нашей военной миссии она, уже перед самым перерывом переговоров, представила свои письменные полномочия. Но и это были полномочия только самого неопределенного характера, то есть не полновесные полномочия. Попробуйте-ка отличить подобное несерьезное отношение к переговорам со стороны Англии и Франции от легкомысленной игры в переговоры, рассчитанной на дискредитацию дела переговоров.

Таковы внутренние противоречия позиции Англии и Франции в переговорах с СССР, приведшие к срыву переговоров.

Где же корень этих противоречий в позиции Англии и Франции?

В немногих словах дело заключается в следующем. С одной стороны, английское и французское правительства боятся агрессии и ввиду этого хотели бы иметь пакт взаимопомощи с Советским Союзом, поскольку это усиливает их самих, поскольку это усиливает Англию и Францию. Но, с другой стороны, английское и французское правительства имеют опасения, что заключение серьезного пакта взаимопомощи с СССР может усилить нашу страну, может усилить Советский Союз, что, оказывается, не отвечает их позиции. Приходится признать, что эти опасения у них взяли верх над другими соображениями. Только в этой связи и можно понять позицию Польши, действующей по указаниям Англии и Франции» 28.

В комментарии к сказанному Молотовым следует добавить, что он либо еще не все знал, либо сознательно перегибал палку, ставя на одну доску Англию и Францию. В действительности же категорически против военного союза с СССР была только тогдашняя Англия, которая стремилась использовать стремление СССР к военному союзу с нею для того, чтобы вынудить Гитлера учитывать имперские амбиции Великобритании. Во главе ее в то время находились консерваторы: премьер-министром был Н. Чемберлен, а внешней политикой руководил лорд Галифакс. Лозунг консерваторов в то время был: «Чтобы жила Британия, большевизм должен умереть» 29. Когда Гитлеру сдавали Чехословакию, Галифакс ему объяснил позицию Великобритании: «…исходя из того, что Германия и Англия являются двумя столпами европейского мира и главными опорами против коммунизма и поэтому необходимо мирным путем преодолеть наши нынешние трудности… Наверное, можно будет найти решение, приемлемое для всех, кроме России» 30. Такое решение, как вы помните, было найдено – сдали немцам чехов.

Однако и в Англии не все было так просто, там в оппозиции находились Черчилль, Иден и масса других политиков, боявшихся Гитлера больше, чем ненавистных большевиков. 4 мая 1939 г., комментируя предложение о союзе, сделанное СССР англичанам, Черчилль писал:

«Самое главное – нельзя терять времени. Прошло уже десять или двенадцать дней с тех пор, как было сделано русское предложение. Английский народ, который, пожертвовав достойным, глубоко укоренившимся обычаем, принял теперь принцип воинской повинности, имеет право совместно с Французской Республикой призвать Польшу не ставить препятствий на пути к достижению общей цели. Нужно не только согласиться на полное сотрудничество России, но и включить в союз три Прибалтийских государства – Литву, Латвию и Эстонию. Этим трем государствам с воинственными народами, которые располагают совместно армиями, насчитывающими, вероятно, двадцать дивизий мужественных солдат, абсолютно необходима дружественная Россия, которая дала бы им оружие и оказала другую помощь.

Нет никакой возможности удержать Восточный фронт против нацистской агрессии без активного содействия России. Россия глубоко заинтересована в том, чтобы помешать замыслам Гитлера в Восточной Европе. Пока еще может существовать возможность сплотить все государства и народы от Балтики до Черного моря в единый прочный фронт против нового преступления или вторжения. Если подобный фронт был бы создан со всей искренностью при помощи решительных и действенных военных соглашений, то, в сочетании с мощью западных держав, он мог бы противопоставить Гитлеру, Герингу, Гиммлеру, Риббентропу, Геббельсу и компании такие силы, которым германский народ не захочет бросить вызов» 31.

Требовали заключить военный союз с СССР и британские генералы. 16 мая 1939 г. начальники штабов трех видов Вооруженных сил Англии предоставили правительству меморандум, в котором говорилось, что соглашения о взаимной помощи между Великобританией, Францией и Советским Союзом «будут представлять собой солидный фронт внушительной силы против агрессии» . Если же такие соглашения не будут заключены, то это окажется «дипломатическим поражением, которое повлечет за собой серьезные военные последствия» . Если бы, отвергая союз с Россией, подчеркивалось в меморандуме, Великобритания толкнула ее на соглашение с Германией, «то мы совершили бы огромную ошибку жизненной важности» .

Однако лорд Галифакс заявил на этом заседании, что политические аргументы против пакта с СССР более существенны, чем военные соображения в пользу пакта. Н. Чемберлен сказал, что он «скорее подаст в отставку, чем подпишет союз с Советами» .

Было все же признано целесообразным для противодействия нормализации отношений между Германией и СССР «какое-то время продолжать поддерживать переговоры» с Советским Союзом, т. е. пытаться обмануть СССР.

Установка на «переговоры ради переговоров» не изменилась и после того, как с середины июня они были сосредоточены в Москве. Советскую сторону представлял в переговорах Председатель Совнаркома и нарком иностранных дел СССР В.М. Молотов. Советское руководство пригласило для участия в переговорах Галифакса, но это было отклонено с ремаркой Н. Чемберлена: визит в Москву британского министра «был бы унизительным» 32. Заметим, что не только Галифакс, но и сам Чемберлен трижды летал в Германию на встречу с Гитлером33.

Но у Франции положение было другим. Если возглавляемые консерваторами британцы надеялись в случае войны отсидеться на своих островах, то гибель Польши означала, что у Франции на континенте больше нет союзников и она остается один на один с немцами. Поэтому французы искренне пытались спасти Польшу, чтобы спасти себя. И, главное, они были вправе надеяться на взаимность и даже требовать ее. Ведь это они помогали Польше во всех ее захватах после Первой мировой войны. К весне 1920 г., накануне нападения Польши на РСФСР, Франция прислала своих генералов и обеспечила поставки в Польшу 1494 орудий, 2800 пулеметов, 385,5 тыс. винтовок, 42 тыс. револьверов, около 700 самолетов, 10 млн снарядов, 4,5 тыс. повозок, 3 млн комплектов обмундирования, 4 млн пар обуви, средства связи и медикаменты34.

Наконец именно благодаря своему военному союзу с Францией Польша могла захватить и удерживать немецкие земли. А в ответ Польша предает французов, отказавшись заключить союз со вторым союзником Франции, Чехословакией, да еще и напав на нее. Не заключив с румынами союз против нападения Германии, Польша во второй раз предает Францию. И теперь, отказываясь от союза с СССР в любой форме, Польша предавала французов в третий раз.

Причем понимая, что за «гнуснейшие из гнусных» стоят во главе Польши, ни Советский Союз, ни Франция уже и не требовали от поляков полноценного военного союза с СССР. Речь шла о том, что в случае, если немцы нападут на Польшу, в связи с чем Франция по отдельному договору с Польшей объявит войну немцам, Польша предоставит союзнику Франции – Красной Армии – узкий коридор, чтобы Красная Армия могла войти в боевое соприкосновение с немцами и тем самым помогла Польше и Франции. Поляки категорически отказывались от этого. Истинную причину этого отказа мы уже оговорили: «гнуснейшие из гнусных» были уверены, что Германия блефует и не посмеет напасть на отмобилизованную Польшу в союзе с Францией и Великобританией. После чего немцам ничего не останется, как напасть на СССР через Прибалтику и Румынию.

Сейчас, когда после Второй мировой войны прошло уже много лет и стала ясна послевоенная расстановка сил, историки хором авторитетно утверждают, что поляки, не соглашаясь впускать на свою территорию советские войска, дескать, боялись, что эти войска не уйдут после победы над немцами и установят в Польше советскую власть либо отторгнут у Польши ранее захваченные ею у Украины и Белоруссии территории. Это чепуха! Это послевоенная пропаганда!

До войны поляки даже не заикались об этой причине, нет ни единого документа, который бы свидетельствовал, что правительство Польши это волновало. Даже Черчилль не рискнул написать эту пропагандистскую фальшивку прямо, а дипломатично процитировал объяснения «гнуснейших из гнусных»: «Позиция Польши была такова: «С немцами мы рискуем потерять свободу, а с русскими – нашу душу» 35. Черчилль этой сентенции не комментирует, да ему это и невозможно сделать. Немцы топчут землю Польши, уничтожают ее жителей, а шляхта болтает о душе?! С другой стороны, если обратить внимание на смысл этого шляхетного маразма мысли, то получается, что у славян-поляков душа диаметрально противоположна душе славян-русских, но идентична душе германцев. (Скажи немцу, что у него душа похожа на душу поляка, так еще и в морду получишь…)

До войны поляки не смели заикаться о том, что СССР, дескать, введя в Польшу войска, их потом не выведет, по той причине, что французы с самого начала этот вопрос сняли. 18 августа 1939 г. премьер-министр Франции Деладье через посла США в Париже Буллита информировал о положении дел правительство США. Буллит телеграммной сообщал о позиции Деладье: «Он считает величайшей глупостью со стороны поляков отвергать русское предложение о действенной военной помощи. Он понимает нежелание поляков, чтобы Красная Армия вступила на территорию Польши, но как только в Польшу вторгнутся германские армии, польское правительство, конечно, будет радо получить помощь от всякого, кто может предоставить помощь .

Он будет рад послать две французские дивизии в Польшу и уверен, что может также получить английскую дивизию для Польши так, чтобы поддержка не была бы исключительно русской, а международной.

Более того, он может получить от Советского правительства самые абсолютные гарантии об эвакуации впоследствии с польской территории, а Франция и Великобритания дадут абсолютные гарантии этих гарантий.

Ворошилов затронул существо вопроса, когда сказал англичанам и французам, участвующим в переговорах, что Советская Армия готова выступить против Германии, но что единственные практические линии прохода лежат через Вильно против Восточной Пруссии и через Львов (Лемберг) на юг.

Советское правительство не пошлет самолеты и танки без сопровождения других войск на помощь Польше. Он, Деладье, считает советскую позицию благоразумной» 36.

Тогда чем же «гнуснейшие из гнусных» мотивировали причину, по которой они, даже ввиду явной угрозы нападения Германии, не хотели принять помощь Советского Союза и тем самым не дали своей союзнице Франции заключить военный союз и с СССР? Прежде чем об этом сказать, немного отвлекусь.

В американских анекдотах героями являются все национальности США со своей спецификой: евреи – хитры, негры – ленивы, итальянцы – прожорливы, а поляки – тупы. На мой взгляд, это – крайне необъективно (хотя я знаю только советских поляков), ведь и для американцев не может быть секретом, что, к примеру, их авиационной промышленности дал мощный толчок русский поляк И. Сикорский [5] . Тем не менее в американских анекдотах именно поляк играет роль крайнего идиота. Вот пара анекдотов в качестве примера.

На поляка на пляже девушки не обращают внимания, а возле француза толпятся. Поляк спрашивает француза, что ему делать, чтобы и на него девушки обратили внимание. Француз советует купить крупную картофелину и засунуть ее в плавки. На другой день поляк так и сделал, но девушки начали его сторониться еще больше. Обиженный поляк пошел к французу с претензиями, на что тот ему ответил, что картофелину нужно было засунуть в плавки спереди, а не сзади. Или такой анекдот. Поляк-моряк перед смертью завещал своим сыновьям похоронить его в открытом море. Оба сына утонули, копая отцу могилу [6] . Повторяю, я не знаю, почему в глазах американцев поляки являются идиотами. Возможно, эти анекдоты сочиняют евреи, которые после изгнания из Польши смотрят на поляков как на врагов. А возможно, виной тому сама польская история.

Итак, о том, чем поляки мотивировали свой отказ от военного соглашения с СССР. Посол Франции в Варшаве 19 августа 1939 г. сообщал в Париж, что министр иностранных дел Польши Ю. Бек, по сути, не захотел с ним и разговаривать на эту тему: «Для нас это, – сказал он мне, – принципиальный вопрос: у нас нет договора с СССР; мы не хотим его иметь» . А в попытке воздействовать на правительство Польши через военных – через начальника Генштаба Польши генерала Стахевича – выяснил и «причину», по которой поляки не хотят иметь договор с СССР. Посол телеграфировал:

«Сегодня утром в ходе продолжавшейся несколько часов беседы генерал Мюссе и британский атташе пытались опровергнуть возражения генерала Стахевича, найти с ним компромиссное решение и наконец добиться по крайней мере того, чтобы польский Генеральный штаб согласился считать, что вопрос остается нерешенным.

Все их усилия были тщетны; генерал Стахевич неустанно упоминал одну из заповедей, оставленных Пилсудским, другими словами, догму: Польша не может согласиться, что иностранные войска вступят на ее территорию» 37.

Довод смехотворный: ведь немцы все равно с началом войны вступят на территорию Польши, почему же вы, поляки, не соглашаетесь, чтобы после того, как в Польшу вступят немцы, в нее вступили бы русские, чтобы драться с немцами?

Как видите, ответ прост – шляхта не согласилась потому, что ей так завещал Пилсудский, умирая в 1935 г. Ну чем не анекдот: Пилсудский ей, видите ли, так завещал, и она его завещание сунула себе в плавки, но сзади. Тем не менее завещание Пилсудского – это и есть «официальная причина», по которой Польша не приняла помощь СССР.

Тут следует обратить внимание на наглость, которой трудно найти эпитет, кроме эпитета «шляхетная». С этой наглостью, кстати, сегодня поляки раскручивают и Катынское дело, в чем вы позже убедитесь. Вот вдумайтесь, ну что представляла из себя нищая Польша со своими 35 млн населения, из которых 40 % ненавидели 60, по сравнению с Францией и Великобританией? Но оцените, как министр иностранных дел Ю. Бек вел себя по отношению к послам этих стран. Возмущенный Черчилль, касаясь обстоятельств Мюнхенского сговора, писал: «В момент кризиса для английского и французского послов были закрыты все двери (в Варшаве. – Ю.М. ). Их не допускали даже к польскому министру иностранных дел» 38.

И, посмотрев вот так на Польшу и Англию, Советский Союз объявил, что он сделает то, что уже сделали и Великобритания, и Франция, и даже все государства Прибалтики. Он сделает то, что Польша сделала еще в 1939 г., – он заключит с немцами договор о нейтралитете и ненападении.

Французов охватил ужас, они-то поняли, что Польша упорно развязывает войну, что они, в свою очередь, не смогут не объявить войну Германии и в конце концов останутся с ней один на один. Министр иностранных дел Франции завопил 22 августа 1939 г. в Варшаву послу Франции, что тому необходимо «попробовать предпринять в самом срочном порядке новые усилия перед маршалом Рыдз-Смиглы с целью устранить, пока еще есть время, единственное препятствие, которое вместе с тем мешает заключению трехсторонних соглашений в Москве .

…любая возможность договориться с Советским правительством, что может еще быть обеспечено положительным ответом польского правительства, позволила бы нам ограничить как по духу, так и по букве значение будущего германо-русского соглашения, ставя, по крайней мере, вопрос о его совместимости с обязательствами, взятыми в то же время СССР по отношению к Франции и Великобритании.

Соблаговолите особо настаивать на этом, подчеркивая самым решительным образом, что Польша ни морально, ни политически не может отказаться испытать этот последний шанс спасти мир.

В заключение твердо напомните, что Франция, которая постоянно проявляла дружбу в отношении Польши, предоставила ей значительные кредиты, направила военную технику, оказывала самую разнообразную помощь, сегодня имеет право требовать от нее взвесить всю серьезность отказа» 39.

Поляки взвесили… и предали Францию еще раз. И надо ли попрекать премьер-министра Франции Эдуарда Деладье, который три раза повторил послу США: «…если поляки отвергнут это предложение русской помощи, он не пошлет ни одного французского крестьянина защищать Польшу» ?40

СССР в окружении хищников

Если посмотреть на европейскую историю с начала весны по конец августа 1939 г., то в этом периоде шла жесточайшая война нервов. Ведь почему Польша и Великобритания отказывались от союза с СССР, хотя не могли не видеть, что начинается Вторая мировая война? На что они рассчитывали, ввиду того, что Гитлер начал мобилизацию? Когда 22 июня 1941 г. Германия напала на СССР, то проблем уже не было: и Великобритания, и Польша бросились заключать с Советским Союзом военное соглашение. Почему же они не хотели его иметь в 1939 г.?

Ответ один – в 1941 г. они уже воевали с Германией, а в 1939 г. еще было неясно, кого именно атакует Гитлер. У Польши и Великобритании была надежда, что Гитлер все же побоится союза двух великих держав и Польши, что он из-за этого страха нападет сразу на того, на кого обещал в «Майн кампф», – на СССР. Нападет через Прибалтику и Румынию, предварительно введя их в сферу своего влияния. Эти надежды были очень обоснованны. В 1939 г. Германия еще и близко не имела той армии, которая разгромила в 1940 г. всю Европу, а в 1941–1942 гг. нанесла тяжелейшие поражения Красной Армии. В 1939 г. немецкая армия (начав создаваться в 1934–1935 гг.) была еще очень слаба и численно, и организационно, и в техническом, и в моральном планах. Гитлеру нужно было иметь стальные нервы, чтобы с такой армией начать войну с той коалицией, которая победила гораздо более сильную германскую армию в 1918 г. И уж совершенно немыслимо, чтобы он решился напасть на Польшу в условиях, когда СССР мог примкнуть к данной коалиции в любой удобный для себя момент.

В условиях созданного против Германии единого фронта Гитлеру действительно было удобнее напасть на СССР, тем более что после первых немецких побед над Красной Армией на Советский Союз ринулась бы и европейская гиена – Польша. А если учесть, что военный союзник Германии по Антикоминтерновскому пакту (по оси «Рим – Берлин – Токио») Япония со 2 июля 1939 г. уже фактически воевала с СССР в Монголии у реки Халхин-Гол и наступление японцев в глубь Монголии поначалу было успешным, то нападение Германии на СССР было и наиболее удобным по моменту.

И Советский Союз сделал очень точный и верный шаг: оказавшись не в силах предотвратить войну, СССР стравил агрессоров между собой: он заключил договор о ненападении с Германией. Текст этого договора таков:

...

Договор о ненападении между Германиейи Советским Союзом

Правительство СССР и Правительство Германии, руководимые желанием укрепления дела мира между СССР и Германией и исходя из основных положений договора о нейтралитете, заключенного между СССР и Германией в апреле 1926 года, пришли к следующему соглашению:

Статья I. Обе Договаривающиеся Стороны обязуются воздерживаться от всякого насилия, от всякого агрессивного действия и всякого нападения в отношении друг друга как отдельно, так и совместно с другими державами.

Статья II. В случае если одна из Договаривающихся Сторон окажется объектом военных действий со стороны третьей державы, другая Договаривающаяся Сторона не будет поддерживать ни в какой форме эту державу.

Статья III. Правительства обеих Договаривающихся Сторон останутся в будущем в контакте друг с другом для консультации, чтобы информировать друг друга о вопросах, затрагивающих их общие интересы.

Статья IV. Ни одна из Договаривающихся Сторон не будет участвовать в какой-нибудь группировке держав, которая прямо или косвенно направлена против другой стороны.

Статья V. В случае возникновения споров или конфликтов между Договаривающимися Сторонами по вопросам того или иного рода обе стороны будут разрешать эти споры или конфликты исключительно мирным путем в порядке дружественного обмена мнениями или в нужных случаях путем создания комиссий по урегулированию конфликта.

Статья VI. Настоящий договор заключается сроком на десять лет, с тем что, поскольку одна из Договаривающихся Сторон не денонсирует его за год до истечения срока, срок действия договора будет считаться автоматически продленным на следующие пять лет.

Статья VII. Настоящий договор подлежит ратифицированию в возможно короткий срок. Обмен ратификационными грамотами должен произойти в Берлине. Договор вступает в силу немедленно после его подписания.

Составлен в двух оригиналах, на немецком и русском языках, в Москве 23 августа 1939 года.

По уполномочию За Правительство

Правительства СССР Германии

В. Молотов И. Риббентроп

Этот договор был ратифицирован Верховным Советом СССР и рейхстагом Германии 31 августа 1939 г.41

Этим договором Советский Союз предлагал своему непримиримому врагу и по совместительству главному агрессору Европы (напомню, что присоединение Австрии и захват Чехословакии в 1938–1939 гг. были вменены Германии на Нюрнбергском процессе как акты агрессии) напасть на второго своего врага и второго по размеру, но первого по наглости агрессора Европы Польшу и втянуться в войну с будущими союзниками СССР (Англией и Францией), которые в 1939 г. становиться союзниками СССР не хотели.

Этого Советский Союз в то время не скрывал, и его глава В.М. Молотов на упомянутой сессии Верховного Совета говорил об этом открыто:

«Советско-германский договор подвергся многочисленным нападкам в англо-французской и американской прессе. Особенно стараются на этот счет некоторые «социалистические» газеты, услужающие «своему» национальному капитализму, услужающие тем из господ, кто им прилично платит. Понятно, что от таких господ нельзя ждать настоящей правды.

…Доходят, дальше, до того, что ставят нам в вину, что, видите ли, в договоре нет пункта о том, что он денонсируется в случае, если одна из договаривающихся сторон окажется вовлеченной в войну при условиях, которые могут дать кое-кому внешний повод квалифицировать ее нападающей стороной. Но при этом почему-то забывают, что такого пункта и такой оговорки нет ни в польско-германском договоре о ненападении, подписанном в 1934 году и аннулированном Германией в 1939 году вопреки желанию Польши, ни в англо-германской декларации о ненападении, подписанной всего несколько месяцев тому назад. Спрашивается, почему СССР не может позволить себе того, что давно уже позволили себе и Польша, и Англия?

…Разве трудно понять этим господам смысл советско-германского договора о ненападении, в силу которого СССР не обязан втягиваться в войну ни на стороне Англии против Германии, ни на стороне Германии против Англии? Разве трудно понять, что СССР проводит и будет проводить свою собственную, самостоятельную политику, ориентирующуюся на интересы народов СССР, и только на эти интересы? Если у этих господ имеется уж такое неудержимое желание воевать, пусть повоюют сами, без Советского Союза. Мы бы посмотрели, что это за вояки» 42. (Ждать оставалось недолго. 1 сентября 1939 г. начались смотрины польских вояк.)