Смутная любовь

Александр Анатольевич Лапшов (Рвов)

Смутная любовь

РУССКИЙ ВОПРОС

Россия, сколько, сколько можно Вершить кровавые пути? Неужто это непреложно, И лучшей доли не найти? Все мазаны единым миром; И жертвы, и их палачи. И не найти продажным лирам От счастья общего ключи. Как говорил поэт, не свято У нас, ни церковь, ни кабак… Вопрос проклятый, как когда-то, Встаёт: что делать нам, и как? На сей вопрос сверхархисложный Ответа ищет наш народ. Но он коленопреклонённый, А разум в рабстве не живёт. Но мы найдём его, познаю Свободы истинной цену, И будем жить, не забывая Ни Карабах, ни Фергану…..

МАТЬ ПОРЯДКА

Когда ипохондрия в сердце живёт, И кажется жизнь несладкой: Ты вспомни Прудона великий завет; Анархия — мать порядка! Ты с этим призывом по жизни пройди Весь путь, как бы ни было тяжко, И верь, что у мира всего впереди Анархия, мать порядка.

НЕ СМЕНЯЮ

Я не знаю, в какие ещё города Поведёт меня властно судьбина; Над дорогой моей запоют провода, Мать обнимет любимого сына. И скажу я старушке: «Не плачь обо мне. Пусть тоска твоё сердце не гложет. В той туманной, далёкой, чужой стороне Обрету свой удел я, быть может. Я в разлуках всегда вспоминаю тебя, И по дому родному скучаю, И всех женщин, всем сердцем своим возлюбя, На тебя ни одну не сменяю. Только знаешь, родная, не в силах унять Я тоски по любви отдалённой; И поэтому вновь буду я уезжать, Что б вновь встретиться с неразделённой. Я ищу, за ошибки терзая себя, А найду ли её я, не знаю?. Но, всех женщин, всем сердцем своим возлюбя, На тебя никогда не сменяю».

ПРОСЁЛОК

Я стою на заросшем просёлке, В тёмном небе сияет луна, Деревенька видна на пригорке, Золотыми огнями полна. Я напьюся воды из колодца И в дурмане цветов утону; Моё сердце спокойней забьётся, Отчего? я и сам не пойму. Под ракитой кузнечик стрекочет, В уши песни поют комары… Что мне летняя ночь напророчит До багряной рассвета поры? В городской кутерьме-сутолоке, Где от смога сереют дома, Вспомню я, как стоял на просёлке, В тёмном небе сияла луна

ПОСЛЕДНИЙ КОН

О.Н.Б.

Усвоил я себе один закон: Что всё пройдёт, душа остепенится…. Когда поставит жизнь последний кон, Мне ночью первая любовь приснится. И ей скажу на склоне дней моих, Тревожащей своим воспоминаньем, Что, сердцем искренне любя других, Я полон был её очарованьем. Наш мир лишь парадоксами живёт, И в этом мире я не исключенье; Когда в любви сомнение берёт, То вспоминаю прежние томленья. И опыт их, суммировав в уме, И приведя к началу интегралом, Мой разум в результате скажет мне, Что я дурак, каких на свете мало; Что в нашу бытность нет уже любви, Которая б до веку продолжалась; Иди своей дорогой и живи С той женщиной, что на глаза попалась. Подумал я, что прав, конечно, он; Но не могу на это согласиться… Когда поставит жизнь последний кон, Мне ночью первая любовь приснится.

Человек — поле

В серых буднях науки, в суете быстротечной, Я увидел сквозь темень грядущих времен: В бесконечной Вселенной человек, с бесконечной Массой тела и с вечным своим бытиём. Скептик спросит: «А что же он может, Индивид, превращенный в частицу-фотон?» Я отвечу: «Он к звёздам проложит Путь землянам, на атом он ступит ногой.

ПТИЦА — ТРОЙКА

Вновь российская тройка в пути затерялась, Словно память вознице отшибли года; Снова к барину в бричке фортуна примчалась; Идол золота властно манит, как всегда. Селифанушка, милый, зачем ты направил Бег рысистый своих огнегривых коней В те края, где всегда Молох опыты ставил; Со времён Моисея, до нынешних дней. Только помнят каурые и вороные, Как впрягались в тачанки когда-то они, Как бока остужали им ветры степные В, освящённые верой возмездия дни. Но устал жать Петрушка гашетку «максима» И уснул, погоняя коней, Селифан; А в возок к ним подсели: Мамона, незрима, И, воочию видимый, красный тиран. Но последний слетел на крутом повороте, Когда тройка рванула в базарный простор. Фарисей с саддукеем сегодня в почёте, Да сулит барыши лихоимец и вор. И никто уж не верит мамоновым слугам, Их развеется миф, как болотный туман; И воздастся народом им всем по заслугам… Птица-тройка несётся. Не спи, Селифан!

ХХ ВЕК. КРАТКИЙ КУРС

Сразу после «Февральской» на Руси завелась Д е м о к р а т и я. Ну, а после «Октябрьской» по стране понеслась П а р т о к р а т и я. Наступила лихая за этим пора Б ю р о к р а т и и. А теперь проходимцам кричим мы: «Ура!»; Э т а к р а т и и. Может, хватит? доколе терпеть нам обман И е р а р х и и? Может вспрянем душой? и развеет туман Флаг Анархии?

НЕ БЕДА

О.Н.Б.

Вспомнил я, как однажды любовь провожал В светло-сером болотном тумане; Как в кругу алкарей «Зосей» я заливал Всей души наболевшие раны. Мне б заплакать, как в детстве; я плакать не мог, Слёзы лить я давно разучился; И напившись однажды, как мартовский кот, Под стеной монастырской свалился. Я лежал на земле, посреди лопухов, Голова была чистой и ясной; И в течение долгих вечерних часов Приходил ко мне образ прекрасный. Светлый образ той чистой и нежной любви, Что я в сердце изведал когда-то; Милый образ, который маячмл вдали, А теперь исчезал без возврата. В волосах был репей, на ушах лебеда, Лоб крапивою поздней исхлёстан; Я поднялся, сказал: «Ничего. Не беда. Всё пройдёт», и в общагу поплёлся. А наутро водою «тройник» разбавлял И опять находился в угаре… Вспомнил я, как однажды любовь провожал В светло-сером Загорском тумане.

ЛЮБИТЬ

Любить, это в памяти воскрешать Образ той, которую любишь, Но не только… Любить, это Вселенную покорять Ради той, которую любишь, Но не только… Любить, это всю жизнь ждать Прихода той, которую любишь, Но не только… Любить, это ночи не спать, Думая о той, которую любишь, Но не только… Любить, это просто любить Ту, которую любишь, Но не только…

НА СМЕРТЬ ПОЭТА

Москва сияла в празднике спортивном, Такого не припомнят много лет… Никто не ведал, что в чаду квартирном, Один, великий умирал поэт. Его сгубили: не стакан сивухи, А языки, язвительней ножей, Не никотин, не ласки потаскухи, А травля моралистов и ханжей. Певец свободы, и любви, и мира, Он жизнь воспел в хрипящей простоте; В его руках бой объявила лира Всей пошлости мещан и суете. И смерть его пришла, как гром вселенский. И болью вмиг наполнились сердца, И как ребёнок плакал Вознесенский На панихиде горестной певца. Хоть умер он, стихи его бессмертны Переживут все прихоти времён. По всей Земле звучит с магнитной ленты Его неповторимый баритон.

В. В. С

Ты умер в восемидесятом, Не выдержав душевных мук. Теперь объявлен ты кастратом Толпою дилетантских сук. Они тебя сейчас возводят На позлащённый пьедестал, И песни только те заводят, Что ты без злобы написал. О, как ты был живой опасен Всей этой своре болтунов; Как в гневе был своём прекрасен, Когда разоблачал лгунов. Свободу ставил ты высоко; Превыше всех обманных благ, И Родину любил глубоко; Но, землю русскую, не флаг. И флаг, линяя с каждым годом, Тебя заметить не посмел; Но чист ты был перед народом, Расстаться с ним не захотел. Ты с нами разделил паденья В бюрократический помёт; Теперь приходит час прозренья, Заря свободы восстаёт, Но с нами нет тебя…

Э Л Е Г И Я

Не поётся, не спится, не плачется; Непонятно, чего ещё жду? И когда же мой вексель оплатится, Тот, с которым по жизни иду? Я брал в долг от любви и от радости, От гуманных и точных наук. Но не ведал открытий я сладости, И не видел я преданных рук. Я сомнением душу испытывал, Анекдотами ум очищал, И в счета своей памяти вписывал, Что нашёл и чего потерял. Но баланс не сходился по счётику: Больше было потерь у меня…. Видно, встал не на ту я дороженьку; Не того оседлал я коня. И теперь вот живу по инерции, В дебиторах у жизни хожу; В катаклизмах душевной коммерции Я спокойствия не нахожу. Но уверен я: в час приуроченный Оптимизма зардеет рассвет, И мой разум, страданьем отточенный, Вновь окрасит в малиновый цвет.

РАСПЯТЬЕ ЛЮБВИ

Я спокоен, как стая чертей на приколе; Я распятьем любви успокоен. Я тобою измучен по собственной воле. Я тебя позабыть, не способен. Ты навеки сгубила меня, дорогая. Ты одна мне и горе, и радость. Ты мой рок, чародейка, волшебница злая. Ты отрава, которая в сладость. Можешь верить ты мне, и не верить, родная: Нам совместный удел уготован. Нам любовью открыты все двери от рая. Нам на свадьбу венец уже скован.

АНАРХИСТАМ

Снова реет Анархии чёрное знамя, Снова пепел Кронштадта стучится в сердца, И махновских коней огнегривое пламя, Не даёт нам забыть и простить до конца. Нас немало уже по стране, нисходящей В жерло красного ада, влекомой звездой. Мы помолимся все по Руси Уходящей, И воздвижется крест, яко меч, над главой. И всех честных людей, кто достоин спасенья, Воззовёт ангел мщенья на Армагеддон. И труба зазвучит, и свершатся решенья Вседержителя, и как нас учит канон. Всё припомнится извергам рода людского: Фарисеям, ханжам, всем, погрязшим в грехах. И помогут Христу в день суда непростого Мысли князя и графа в их вещих трудах. С благодарностью вспомним мы все эти годы; Годы славных побед и кровавой гульбы, И на белое знамя великой Свободы Сменим чёрное знамя великой Борьбы.

СТОЖАРЫ

Мчались как ветер монгольские кони, Мчались по русской земле; Слышались раненых хриплые стоны, Плачь, и проклятья орде. Русь восставала на Клязьме, на Волге; Пламенем Суздаль объят. Тридцать туменов, пьянея от крови, Всех истребляли подряд В храмах попы о спасенье молили, Дань посылали князья, Мирные пахари плуги забыли, Перековав в кистеня. И по дорогам, бичами гонимы, Русские пленники шли; Вьюжные, мглистые волжские зимы Их заметали следы. `~~~~~~~~~~~~~~~~ Но вот каликой прошли два столетья, Русь пробудилась от сна; Лопались ига позорного цепи, И поднималась Москва. И на болотистом поле за Доном, Только поднялся туман, Двинула Русь на погибель монголам Ратные силы славян. Не устояли в той битве татары, В степи орда утекла. А над Россией сияли Стожары, Светлые, как никогда.

ТАНК № 1

С.Г.Ц.

«Багира» царственной походкой По «Вдохновению» прошлась.

БРОДИТ ВЕСНА

Т.Н.К.

Всё грустит в этом сумрачном мире; И деревья, цветы, и Луна… Я один в полутёмной квартире, А за окнами бродит весна. Только, что до весны мне? Пусть бродит. Пусть стрекочет кузнечик в кустах. У меня из ума не выходит Образ твой в самых светлых мечтах. Где-то бренькают что-то на лирах. Я один, но и ты ведь одна. Мы сидим в полутёмных квартирах, А за окнами бродит весна.

ЭСХАТО

Грядёт, грядёт последний судный день, Сатурновой косой сверкая в пустоте; И государства дьявольская тень Пред миром явится в смердящей наготе. Тогда поймут все люди на Земле, Что сей колос стоит на глиняных ногах. Анархия, как молния во тьме, Развеет сумерки сомнений в их умах. И Сатана низвергнется во ад; С ним канет в огненной гиене зло веков. Тогда мы все оглянемся назад, С надеждой на прощение грехов. Даровано спасенье будет тем, Кто в наши времена сомнений и утрат Не поклонялся Молоху затем, Что б путь земной пройти, не ведая преград. Нам нужно лишь с пути того свернуть, И государства призрак сгинет без следа; Ведь Люциферу не перечеркнуть Дарованной свободы воли никогда.

СМУТНЫЙ НАКАЛ

Л.Н.Л.

О тебе я не думал, не ждал. Ты явилась в осенний вечер; И души моей смутный накал Разгорелся от этой встречи. Что угодно твердят о тебе; Я плохому, отнюдь, не верю. Знаю я, что из веры ко мне Ты в мои постучала двери. А потом написал два письма… Ты прости уж меня за это; Если лютая в сердце зима, То не знаешь, откуда ждать лета. О тебе я не думал, не звал; Но в тот теплый осенний вечер Всей души моей смутный накал Засветился от этой встречи.

МУЧИТЕЛЬНИЦА

О.Н.Б.

Я сегодня проснулся ночью И подумал: она ушла…. А потом убедился воочию; Просто спряталась, как всегда. Прогонял я тебя рассудком, Жёг работой, травил вином… Только знаешь, это уж слишком; Приходить ежечасно в мой дом. О, мучительница, ты сурова. Сгинь, исчезни, навек пропади… Только я становлюся снова Дебитором прошедшей любви.

ДУМА

Б.В.З.

Гармонист «растряпуху» наяривал, За стеною Высоцкий хрипел, Самогон на раздумья настраивал; Что я сделал? чего не успел? Я не брёл, озираясь, осокою; Мне не резал плечо автомат; Не впечатывал в рожу раскосую Трёхлинейки сосновый приклад. И на копнах травы свежескошенной Не пришлось мне с любимою спать; И в луга, от тумана белёсые, Не ходил я рассветы встречать. Не пускался я в споры колючие; На трибунах речей не держал: За стаканом портвейна вонючего Я все силы свои промотал. Поколение послепобедное, Паразитам в тебе нет числа, По земле как скотина примерная Ты идёшь, и уйдёшь без следа. Всё прекрасное мы разбазарили, И душа декаданса полна; Но в уме сохранили, оставили Долга, чести, любви семена. И взойдут из семян этих всходики, Нужен лишь катаклизма толчок; Застучат наши клапаны-ходики, И зарёй обагрится восток. А пока вот Высоцкого слушаем, Бормотуха рекою течёт; Подождём мы вселенского шухера, Когда звёздный наш часик придёт.

ТАНК № 2

О.Н.Б.

На астральных качелях летая, Снова ты жизнь мне спасла.

Э Л Е Г И Я

О.Н.Б.

Разлетелись романтики светлые грёзы, Словно ветром гонимые клочья тумана. Не волнуют уже ни тюльпаны, ни розы, Предрассветной поры миража и обмана. Я живу, как придётся, и сердцем черствею, Обижая друзей и с врагами играя. До конца разобраться в себе не умею; И от этого больше и больше страдая. Изо всей этой массы мечты окрылённой И фантазий различных в малиновом цвете Лишь любовь мне осталась звездой путеводной На, опущенной в сумрак исканий планете. И она воскресит, и тюльпаны, и розы, В моей смутной душе, словно в дымке тумана. Вновь вернутся романтики светлые грёзы Предрассветной порой миража и обмана.

НАПАСТЬ

Т.Н.К.

Я поделать с собой ничего не могу; Не избавиться мне от напасти… Дорогая моя, я тебе не солгу; Я в плену у прекраснейшей страсти. Дорогая моя, счастлив я уже тем, Что тебя повстречал в этом мире, И пишу эти строки отнюдь не затем, Что б от скуки потренькать на лире. У любви голос свой, и своя немота. И молва и участье людское Не расслышат её, не убьёт темнота Счастья луч, словно дело пустое. Он пробьётся сквозь ночь, он укажет мне путь, Что к тебе приведёт непременно; Хоть на этой дороге придётся хлебнуть Мне невзгод и печалей безмерно.

ПИСЬМО К ЖЕНЩИНЕ

Л.Н.Л.

В душе зелёная тоска, А за окном гуляет вьюга, И ты не пишешь мне пока; Молчишь жестокая подруга. Ответь мне, милая, ответь; Черкни хоть строчку, умоляю… Ведь силы нет уже терпеть… От одиночества сгораю. Мне скоро стукнет двадцать пять, И жизнь покатится под горку, Но без тебя мне не понять На чём закончить поговорку. Ответь мне, милая, ответь; Мне два пути даны из пекла: Иль от любви к тебе сгореть, Иль Фениксом восстать из пепла.

ОТЗВУК ДАВНЕЙ МЕЧТЫ

О.Н.Б.

Я сегодня узнал, что уж замужем ты. Я другую сумел уж давно полюбить… Почему же тогда отзвук давней мечты Всё тревожит меня, и тебя не забыть? Я тебя провожал. Сквозь болотный туман Ты ушла навсегда. Так казалось тогда. Но теперь понял я, что всё это обман; Я тебя позабыть не смогу никогда. А сегодня узнал, что уж замужем ты, И другая сумела меня уж давно полюбить… Отчего же тогда отзвук давней мечты Всё тревожит меня; И тебя не забыть?.

СПАСЕНИЕ

ИЛИ КЛИН КЛИНОМ

Е.В.А.

Дуб и липа вновь весною Обновляют свой наряд. Разошлись вот мы с тобою Снежной, пасмурной зимою, Но я помню этот взгляд. Вспоминаю голубые, Детские почти, глаза; Волосы твои льняные, Твои речи заводные: Всё мне нравилось тогда. Может быть, я лгал, не знаю, Что любовь ко мне пришла… Но чем чаще вспоминаю, Я тем больше понимаю, То, что ты меня спасла. Как клин клином вышибая Из души и из ума, Может быть, сама страдая, Холодом своим сжигая Всё, что было до тебя. От любви неразделённой Увели твои глаза Разум, жутко изъязвлённый, Горечью потерь пронзённый; Стороной прошла гроза. Почему-то грустно стало Мне от этих горьких слов? Может сердце ждать устало? Может быть, не всё пропало, И придёт ко мне любовь?..

СЛОВА ЛЮБВИ

Т.Н.К.

Я, может быть, сказал не то, что нужно, Любимая, прости за то меня. Лежат слова любви в душе подспудно, Но их сказать пока не в силах я. Чтоб их сказать, любви нужна взаимность. Чтоб их услышать, нужно рядом быть. Чтоб их понять, нужна всей жизни мудрость. А так, поверь, не стоит говорить. Я, может быть встал в позу педагога; За это тоже попрошу простить. О, как длинна мне кажется дорога; Как скучно, пошло без тебя мне жить.

ПОЛУБЕЗУМНАЯ ЛЮБОВЬ

О.Н.Б.

Я многое забыл, но в памяти осталась Моя полубезумная любовь. И пусть она ушла, пусть в прошлое умчалась, Её я вспомню этой ночью вновь… Я водкой заливал души своей сомненья; Травил сознанье дымом табака; Узнал все радости земного наслажденья, Все прелести людского бардака. И разум заострял я рашпилем злословья, Врагов всех матом кроя сверху вниз; Но вот в кругу друзей, в час буйного застолья, Сидел один, угрюм и молчалив. Тогда не ведал я такого преступленья, Которого не смог бы совершить; Но вот пришла любовь, пришла ко мне спасеньем: Поэтому и продолжаю жить. Хоть многое забыл, но чаще вспоминаю Свою полубезумную любовь. Как жизнь мою спасла она? я сам не знаю… Её я вспомню этой ночью вновь.

НЕ ВЕРЮ

Л.Н.Л..

Я не верю, что ты вдруг ушла… Я не верю, не верю, не верю! В сердце боль, каменеет душа; Эту боль я ничем не измерю. Никогда, никогда, никогда Не забыть мне тебя, дорогая; Пусть пройдут, пронесутся года, Буду помнить, надеждой сгорая. И прощения буду просить, И просить у Судьбы тебе счастья. Но меня ты не сможешь любить; Не развеять мне память ненастья. Я не Лермонтов, и не герой; Не охотник за женским я телом; Просто томной ночною порой Грежу страстно эротики делом. И прощаю тебе твой обман, Ведь меня ты отнюдь не любила. Увожу свои думы в туман И молю, чтоб ты всё позабыла.

ОБЕЩАНИЕ

Много книг о героях написано; Про их подвиги, жизнь и дела. Только кто же расскажет про сифилис И клоаки смердящего дна? Я сложу о вас песню, мазурики; Про притоны, малины и шлюх: Станет тошно всей чистенькой публике От словечек, терзающих слух. Перед обществом вашим защитником Я предстану, как в зале суда; И расплавятся догмы их дикие От словес золотого огня. А пока говорю всеуслышанно, Чтоб не ведать дороги назад: Много книг о героях написано; Я о урках хочу написать.

ПОЗДРАВЛЕНИЕ

М.В.М.

В светлый день Христова Воскресенья Поздравляю я тебя, сестра, Чтобы сгинули души мученья Во священном пламени костра. Тот костёр любовию зовётся; (А любить, я знаю, можешь ты), И огонь стихов отсюда льётся, И в полёт срываются мечты. Да храни же свет его вовеки В этой жизни, полной злобной тьмы; От него опустит дьявол веки, Зло умрёт, и возликуем мы. В этом видь своё предназначенье; Женщины, Поэта и Борца; Потому, оставив все сомненья, Донеси крест тяжкий до конца. И на финише земных терзаний, Предстоя пред Богом на суде, Лишь любовью искренних желаний Сможешь предъявить ты счёт судьбе.

НЕ ДОЖДАЛСЯ

Т.Н.К.

Я ещё от тебя не дождапся; Ни любви, ни вражды, ни обмана, Лишь у стресса в плену оказался, Вновь заныла душевная рана. Если б верил в судьбу я и в Бога, Попросил бы у них непременно; Чтоб была у нас общей дорога, Чтобы жизнь не прошла бесполезно. Но, увы, не молился я Богу, Чёрту душу пока что не продал, Видно в жизни всего понемногу Испытать мне удел уготован. Стало быть, всё изведать придётся; Радость встречи и горечь разлуки. Может счастье и мне улыбнётся, И узнают любовь наши руки? А пока продолжаю скитаться Под покровом белёсым тумана, И ещё от тебя не дождался; Ни любви, ни вражды, ни обмана

ЭКУМЕНО

Христос, объясни мне: зачем Ты воскрес? Кому это было всё нужно? Когда на Голгофу вознёс Ты Свой Крест С судьбою людских катаклизмов? Что сделал Ты. Боженька, в мире Своём. Воспев аскетизм и уродства, Где, грудь осенивши двуперстным крестом, Палач совершал изуверства? Уйди же Исусе; приди Савваоф, Арабом и Буддой воспетый; В разбеге галактик, в разбеге веков Свершающий путь беззаветный, Приди Савваоф, и народам Земли Скажи Ты правдиво и прямо, Чтоб больше не знали друг к другу вражды Под сенью Великого Храма. Я видел Тебя у Сионской звезды, И в Хаосе греческих мифов. Я помню тебя у славянской Судьбы, У майя, в их Змее Великом, Пройдут ли века, иль эпохи пройдут Над нашим клокочущем миром, И люди поймут, я уверен, поймут, Что был Ты им Богом Единым. Спроси же тогда, коль угодно, того, «Да — к как мол зовётся твоё Божество?» «Единственный» — просто ответит.

НЕДОТРОГА

Я хотел написать о тюльпанах и розах, Но любви не хватает для темы такой; Нет любви даже в самых прекраснейших грёзах, О приходе её я мечтаю с тоской. Где найти мне её? Может, кто мне ответит? Может, кто паразитом в сей жизни рождён, Не узнает любви, ему счастье не светит, Он скитаться один до конца обречён? Нет, не верю в судьбу я такую лихую; Ни в какую не верю я, впрочем, судьбу; И чтоб как-то исправить картину плохую, С целым взводом гетер я пускаюсь в гульбу. И не надо судить меня слишком уж строго: Я, отнюдь, не аскет, не монах, не евнух; Коль полюбит меня хоть одна недотрога, Всех гетер распущу, и ей в ноженьки бух!