Адвокаты города Тебриз

Гюльсеба, быстро стелет тюфяк и кладет подушку. Слышатся шаги. Входят Азиз-бек и Ага-Салман. Секина-ханум сидит в глубине сцены. Гюльсеба стоит возле нее.

Ага-Салман. Салам-алейкум!

Секина-ханум. Алейкум-салам, Ara-Салман! Добро пожаловать, очень вам рада. Прошу садиться. (Указывает ему место на тюфяке.)

Ага-Салман садится на тюфяк. Пониже садится Азиз-бек.

(Негромко.) Ага-Салман, я сестра Хаджи-Гафура и надеюсь, что вы будете мне отцом родным и не откажете в помощи в тяжелый для меня день.

Ага-Салман. Расскажите, ханум, какое у вас дело?

Секина-ханум. Вам хорошо известно, Ага-Салман, что месяцев шесть-семь тому назад, когда здесь свирепствовала холера, многие бежали из Тебриза. Брат мой, Хаджи-Гафур, был человек благочестивый и, уповая на милость аллаха, объявил, что он никуда с места не сдвинется. Не осторожности ради он все свои наличные деньги в сумме шестьдесят тысяч туманов положил в сундук и при свидетелях вручил казию с тем, чтобы в случае его смерти деньги были переданы законному наследнику. 'Приняв эти деньги, казий так же, как и прочие жители города, уехал из Тебриза. Все соседи тоже уехали. В нашем доме остались мой брат, его временная жена и я. Брат заболел. В городе никого не было, кроме нескольких сербазов, которых правительство оставило здесь, чтобы проверять дома и отвозить покойников на кладбище. В тот день четверо из этих сербазов пришли к нам, и брат им сказал: я умираю и кроме единственной сестры у меня никаких наследников не остается. Когда я умру, похороните меня. Брат скончался. Теперь его вдова, что была ему «мутэ», и не имеет никаких прав на его наследство, объявила себя наследницей и оспаривает мои права. Адвокатом ее будет Ага-Мардан Халвачитоглы. Я хочу просить тебя принять на себя труд и быть моим защитником.

Ага-Салман. Секина-ханум, я уже оставил профессию адвоката, и не выступаю в суде.

Секина-ханум. Ага-Салман, это дело долго не затянется и разрешится очень быстро. Если понадобятся свидетели, чтобы подтвердить слова брата, то можно позвать тех сербазов. Прошу тебя, ради меня, не отказывайся от этого дела.

Ага-Салман. А имена и адреса этих сербазов вы знаете?

Секина-ханум. Конечно. Азиз-бек запишет их имена и адреса и вручит тебе.

Ага-Салман. Ну раз вы так просите, я согласен. Надеюсь, дело не затянется, а то времени у меня совсем нет.

Секина-ханум. Думаю, с помощью аллаха дело это закончится в один день. За этот один день труда обещаю тебе пятьсот туманов.

Ага-Салман. Это не важно, ханум. Я берусь за это дело исключительно ради вас, а не из корысти.

Секина-ханум. Верю, Ага-Салман, но эти деньги я дарю твоим детям на карманные расходы.

Ага-Салман. Теперь разрешите мне уйти, ханум. Мне надо повидать сербазов, поговорить с ними, узнать, какие показания будут они давать в суде. А вы составьте доверенность на мое имя и пришлите мне.

Секина-ханум. Хорошо, доверенность я тебе пошлю. Но, Ага-Салман, говорят, Ага-Мардан очень хитрый человек. Смотри, поосторожнее.

Ага-Салман. Будьте покойны. Его хитрость мне не страшна. Азиз-бек, запиши имена и адреса тех сербазов и пришли мне.

Азиз-бек. Хорошо, через час вы все получите.

Ага-Салйан уходит. Азиз-бек и Секина-ханум одни.

А я пойду и расскажу все Шахзаде.

Секина-ханум. Пока садись, напиши имена и адреса сербазов и отошли Ага-Салману, а потом можешь идти.

Азиз-бек садится писать.

Занавес

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Происходит в доме Ага-Мардана Халвачи-оглы.

Ага-Мардан (один). Что это Ага-Керим так опаздывает? Может, он задержался из-за дела Ага-Салмана. Если все пойдет, как я задумал, то слава моя в Тебризе вознесется до небес, не говоря уже о том, сколько я заработаю _на этом деле. Профессия адвоката — неисчерпаемый источник доходов, если, конечно, постигнуть все ее тонкости. Ну в этом отношении, слава аллаху, я кое-что умею.

Открывается дверь и входит Ага-Керим.

Ага-Керим (радостно). Салам-алейкум! Я все устроил и жду награды!

Ага-Марадан (ухмыляется). В самом деле?

Ага-Керим. Клянусь твоей жизнью, я так расписал тебя вдове Хаджи-Гафура, что, присутствуй ты там лично, подивился бы своим достоинствам. Я уверил ее, что для казия нет большего авторитета, чем Ага-Мардан, что судья во всем соглашайся с ним, что и Шахзаде он хорошо известен, и часто захаживает к правителю для разрешения разных дел, что в мудрости он равен Платону, и надо поступать именно так, как он посоветует, ничего не бояться, ни в чем не сомневаться, потому что, только следуя его советам, можно завладеть наследством Хаджи-Гафура, ибо она никаких прав на него не имеет. И женщина, и ее брат, Ага-Аббас, во всем со мной согласились. Они вот-вот должны прийти, чтобы выслушать твои наставления и действовать по твоим указаниям.

Ага-Мардан. Прекрасно. А как с Ага-Салманом? Удалось тебе навязать его в адвокаты противной стороне?

Ага-Керим. А как же! Сейчас Ага-Салман находится у Секины-ханум. Оттуда он придет прямо сюда.

Ага-Марадан. Молодец, Ага-Керим! Клянусь аллахом, в твоих речах заключена волшебная сила. Однако скажи, пожалуйста, вдова Хаджи-Гафура красива?

Ага-Керим. А тебе что до этого?

Ага-Марадан. Я не прочь бы жениться на ней. Как ты думаешь, выйдет она за меня?

Ага-Керим. Право, не знаю, выйдет ли. Дело в том, что ты староват для нее. Она молоденькая.

Ага-Мардан. Нет, Ага-Керим, клянусь своей жизнью мне не так-то уж много лет. Мне только что исполнился пятьдесят один год.

Ага-Керим. А мне казалось, что тебе все семьдесят!

Ага-Мардан. Нет, клянусь твоей жизнью! Знаешь, когда я родился? Спустя год после большого тебризского землетрясения.

Ага-Керим. Но ведь ты женат.

Ага-Марадан. Я же не потому хочу жениться что у меня нет жены. Если с помощью аллаха мы вырвем эти деньги из рук сестры Хаджи-Гафура и отдадим этой женщине, то нельзя же допустить, чтобы она вышла замуж за другого. Я сам женюсь на ней, и богатство ее будет моим. Это выгодно и тебе. А какая тебе польза, если она выйдет за другого?

Ага-Керим. Правильно, но в таком случае безразлично, красива она или нет. Пусть будет хоть ведьма! Согласится — женись! Но она слишком хороша собой. Я не думаю, чтобы ты ей понравился.

Ага-Марадан. А каков я, по-твоему?

Ага-Керим. Ты сам знаешь, что физиономия у тебя не очень…

Ага-Марадан. Странно, что на твой взгляд я непривлекателен. Дай-ка посмотрюсь в зеркало. (Смотрит в большое зеркало.) Ради аллаха, Ага-Керим, какие ты видишь недостатки у меня в лице? Если ты насчет того, что зубов у меня нет, так это вовсе не от старости, а от золотухи. А что щеки впали, так это не очень заметно: их закрывает борода.

Ага-Керим. Да ладно, будет тебе! Успокойся, сейчас должна прийти эта женщина.

Ага-Мардан. Тогда надо надеть архалук из кашемировой шали и суконную накидку. Да бороду причесать. (Приушает-ся за туалет.)

Ага-Керим. Ну к чему тебе все это? Лучше садись на место.

Ага-Мардан. О, это все очень важно. Наши женщины сами скрываются от мужчин, но очень любят наблюдать за ними. Если вдова Хаджи-Гафура увидит меня принаряженным, то обязательно заинтересуется мною, и слова мои приобретут в ее глазах больше веса, а может быть, я даже понравлюсь ей.

Ага-Мардан переодевается, расчесывает бороду и садится. Открывается дверь, и входят вдова Хаджи-Гафура, Зейнаб, и ее брат, Ага-Аббас.

Ага-Аббас. Салам-алейкум!

Ага-Мардан. Алейкум-салам! Добро пожаловать! Очень вам рад! Извольте, садитесь!

Закутанная в чадру вдова Хаджи-Гафура и ее брат садятся.

Я буду говорить с тобой, Ага-Аббас, а Зейнаб-ханум пусть слушает и отвечает, когда нужно. После смерти Хаджи-Гафура прошло уже шесть месяцев. Между собой мы должны быть совершенно откровенными. Всем известно, что Зейнаб-ханум не была в постоянном браке с Хаджи-Гафуром и не имеет никаких прав на долю в его наследстве, но я, зная это, послал к вам Ага-Керим а сообщить, что если вы будете во всем меня слушаться и следовать моим советам, то я сделаю так, что все богатство достанется Зейнаб-ханум. Сестра Хаджи-Гафура не имеет никакой поддержки, у нее нет сильных родственников. У девушки только жених, молодой человек, который ничего в судебных делах не смыслит. Вы согласились со мной и послали к казию человека заявить, чтобы он не выдавал оставленных Хаджи-Гафуром денег его сестре, так как вы тоже имеете на них права. Казий задержал деньги и сообщил вам и сестре Хаджи-Гафура, чтобы вы выбрали адвокатов и явились в суд. Я ваш адвокат, и Зейнаб-ханум должна слушаться меня и исполнять мои советы, чтобы выиграть дело.

Ага-Аббас. Разумеется, иначе и быть не может. Мы готовы выслушать ваши советы и предложения.

Ага-Мардан. Прежде всего, Зейнаб-ханум должна дать мне на предварительные расходы пятьсот туманов, которые мы учтем при окончательном расчете. Она призналась Ага-Кериму, что взяла тысячу туманов, которые оставались в сундуке после смерти Хаджи-Гафура и о которых сестра его не знала.

Зейнаб-ханум. Мы согласны. Каковы ваши другие предложения?

Ага-Мардан. Второе предложение заключается в том, что ты должна согласиться на половину денег Хаджи-Гафура, то есть получить тридцать тысяч туманов из общей суммы в шестьдесят тысяч, а другая половина этой суммы должна поступить нам: мне, Ага-Кериму и другим нашим помощникам.

Зейнаб-ханум. Вай! Как много ты хочешь, Ага-Мардан!

Ага-Марадан. Это совсем не много, ханум! Ведь ты не имеешь никаких прав на это наследство, и эти тридцать тысяч получишь только благодаря моей помощи.

Зейнаб-ханум. Как то есть не имею прав? Годами я жила и трудилась в доме Хаджи-Гафура, ключи от всех сундуков с деньгами находились у меня! Сестра Хаджи-Гафура не смела потратить даже пяти аббасы. А теперь получается, что я должна отойти в сторонку, а деньги достанутся этой легкомысленной девчонке, и она будет пить, есть, наслаждаться жизнью?

Ага-Марадан. В суде эти доводы не примут во внимание.

Зейнаб-ханум. Почему не примут во внимание? Разве у судей нет совести? Больше десяти лет все это имущество находилось в моих рукаве. Почему же теперь я должна лишиться его?

Ага-Марадан. Вот именно должна лишиться. Лучше послушайся меня и согласись на половину. Иначе ты не можешь рассчитывать ни на одну монету. Ага-Аббас хорошо понимает, что я говорю правду.

Ага-Аббас. Хорошо, мы согласны. Какие еще предложения ты имеешь?

Ага-Марадан. В-третьих, Зейнаб-ханум должна заявить на суде, что имеет от покойного Хаджи-Гафура семимесячного сына.

Зейнаб-ханум. Ой батюшки! Это очень трудное задание, Ага-Мардан! Как я могу солгать, что у меня семимесячный сын?

Ага-Мардан. Ничего трудного! При жизни Хаджи-Гафура ты была беременна. За месяц до его смерти ты родила сына, и ему теперь семь месяцев. Неужели трудно сказать это?

Зейнаб-ханум. Ты мне как отец, Ага-Мардан, и я не смею ослушаться тебя, но это твое предложение слишком трудное. Я никогда не рожала. Разве не спросят меня, где ребенок?

Ага-Марадан. Об этом не беспокойся. Ребенок есть, и его выносила и родила ты. Имеются свидетели, которые видели ребенка у тебя и у Хаджи-Гафура на руках. На этот счет будь покойна. Тебе надо только заявить об этом, а подтверждать будут другие.

Зейнаб-ханум. Ради аллаха, Ага-Мардан, предложи что-нибудь другое. Как я смогу выговорить такие лживые слова? Клянусь аллахом, у меня не хватит смелости сказать это.

Ага-Мардан. Странные вещи ты говоришь. Почему это у тебя не хватит смелости? И чего стесняешься, не понимаю. Весь мир знает, рожать детей — дело женское. Чего же туг стесняться? Мало ли что ты не рожала! Любишь рыбу, не бойся холодной воды. Ты обязательно должна сказать о ребенке, иначе нельзя.

Зейнаб-ханум. А для чего тебе надо такое заявление, Ага-Мардан?

Ага-Мардан. Это надо для того, чтобы имущество Хаджи-Гафура досталось тебе. Другого средства нет. Ты не можешь быть наследницей Хаджи-Гафура, а сын твой-его законнейший наследник. Когда будет доказано, что такой сын есть, все имущество достанется ему. Потом я добьюсь того, чтобы меня назначили его опекуном. Пройдет пять-шесть месяцев, и мы объявим, что сын твой скончался. Таким образом все имущество по закону перейдет тебе. Половину возьмешь ты, другую половину возьму я.

Зейнаб-ханум. Скажи, отец, ради аллаха, неужели можно осуществить такой план?

Ага-Мардан. Было бы нельзя, если бы сестра Хаджи-Гафура имела какую-нибудь опору. Но у нес нет никого, кто бы посмел выступить против нас. Вот если бы она согласилась выйти за купца Ага-Гасана, нам было бы трудно выиграть дело. А теперь и Ага-Гасан со всей родней выступает против девушки и добиваются того, чтобы наследство не досталось ей. Девушка осталась одна со своим юным женихом, который ни на что не способен.

Зейнаб-ханум. А где ребенок, о котором ты говорил?

Ага-Марадан. Сейчас увидишь! Ага-Керим, возьми ребенка у кормилицы в той комнате и принеси сюда.

Ага-Керим выходит.

Зейнаб-ханум. Ребенка кормит кормилица? Ага-Мардан. Нет, кормит-то мать, но-она у тебя кормилицей — запомни это.

Ага-Керим возвращается с ребенком на руках. Ага-Мардан берет у него ребенка и передает Зейнаб-ханум.

Вот твой сын, возьми! Посмотри, глаза и брови у него точно такие, как у Хаджи-Гафура.