Помоги проекту - поделись книгой:
Рафаил Михайлович Мельников
Линейный корабль "Андрей Первозванный" (1906–1925)
Боевые корабли мира
Издание альманаха «Корабли и сражения» Санкт-Петербург 2003
На 1–4 страницах обложки даны фотографии броненосца "Андрей Первозванный" в различные периоды службы.
Автор выражает благодарность Д.Васильеву и фотоархиву И.Л. Бунича за предоставленные материалы и фотографии.
Автор выражает особую благодарность Д.Яшкову за предоставление серии фотографий относящихся к службе корабля в период с 1915–1916 гг.
Тех. редактор В.В. Арбузов
Лит. редактор СВ. Смирнова
Корректор B.C. Волкова
1. Проект Великого Князя
В январе 1900 г. Главный Корабельный инженер Санкт-Петербургского порта Д.В. Скворцов представил в МТК проект броненосца, во многом опрокидывавший прежние представления об этом классе боевых кораблей. По водоизмещению —14 000 т — новый корабль существенно превосходил строившиеся тогда эскадренные броненосцы типа "Бородино", выше (на 1 узел) была и 19-узловая скорость, и совсем иное (16 203-мм пушек в восьми башнях) предлагалось вооружение. Проект был составлен по заданию великого князя Александра Михайловича. В чине капитана 2 ранга он командовал на Черном море броненосцем "Ростислав" и по своему великокняжескому положению мог позволить себе любую, даже экстравагантную инициативу.
Проект воплощал общепризнанный, хотя и слишком поспешный вывод из опыта японо-китайской войны 1894–1895 гг. о преимуществе скорострельной артиллерии. Теперь вместо 152-мм патронных орудий предусматривались более эффективные и уже не столь разительно, как прежде, уступавшие им в скорострельности (2,54 выстрела в минуту против 3,97 для 152-мм) 203-мм пушки. Составлявшие для корабля единый и главный калибр (еще предусматривалось 4 152-мм, 16 75-мм, 14 47-мм пушки и 4 пулемета), эти орудия напоминали о прежних опытах и применении единого калибра. Так было в осуществленных проектах русских трехбашенных фрегатов типа "Адмирал Лазарев" (1867 г.), трехбашенных эскадренных броненосцев семейства "Екатерина II" (1882 г.), германских трехбашенных эскадренных броненосцев типа "Бранденбург" (1891 г.).
Существовали еще два, оставшиеся неосуществленными, отечественных проектов четырехбашенных эскадренных броненосцев. В 1883 г. лейтенант Л.А. Рассказов безуспешно убеждал Управляющего И. А. Шестакова добавить в проект броненосца "Екатерина П" четвертую парную установку 305-мм орудий и превратить корабль в четырехбашенный (с двумя установками на каждом борту). Адмирал отложил проект лейтенанта. Еще более смелое решение — уже вполне дредноутную схему расположения по диаметральной плоскости четырех парных 305-мм барбетных установок в своем проекте 1884 г. — предложил лейтенант В.А. Степанов (1858–1904).
Такова предыстория первых кораблей условно дредноутного класса, о которой, казалось бы, не могли не знать русские офицеры и корабельные инженеры. Но то, что сегодня так просто и ясно, совсем иначе выглядело в глазах людей того времени. О похороненных в архивах предложениях Л.А. Рассказова и В.А. Степанова люди просто могли и не знать. В лучшем случае названия оригинальных проектов должны были казаться лишь одиночными, давно забытыми проявлениями экзотики в кораблестроении. Именно к такому образцу мышления приучали корабельных инженеров повсеместно царившие в тогдашнем кораблестроении рутина и косность. И неспроста, видимо, смелые проекты предлагали тогда не корабельные инженеры, привыкшие к подчиненному и подручному положению, а более творчески раскованные флотские офицеры.
И хотя время заряжания 305-мм пушки, составлявшее в 80-е гг. до 15–20 мин, к началу XX в. уменьшилось почти до 1 мин, мировая рутина — и отечественная, и зарубежная — продолжала 305-мм пушки считать чуть ли не вспомогательным калибром, призванным лишь довершить успех, достигаемый во множестве устанавливавшихся на броненосцах скорострельных 152-мм орудий.
Этой концепции следовало подавляющее большинство эскадренных броненосцев мира, и, хотя некоторые из них уже несли на себе печать "реабилитации" орудий крупного калибра (к 4 305-343-мм орудиям добавляли по два-четыре 234-274-мм), в неприкосновенности оставался самый модный калибр — 150-164-мм пушек. Шагом вперед в этом направлении был проект броненосцев типа "Витторио Эмануэле", в котором выдающийся корабельный инженер В. Куниберти (1854–1913) предусмотрел 12 203-мм орудий в шести бортовых башнях. В оконечностях устанавливались две одноорудийных (305-мм) башни. Орудия этих башен должны были завершить успех победы, достигнутой массированным огнем 203-мм орудий. Эти броненосцы-крейсеры типа "Витторио Эмануэле" были заложены в сентябре 1901 г.
Иной оказалась судьба проекта Д.В. Скворцова. Его обсуждения в МТК в январе и апреле 1900 г. выявили удручающий разнобой взглядов ведущих адмиралов. Так, председатель МТК вице-адмирал Ф.В. Дубасов признал, что однородная артиллерия в боевом отношении лучше разнородной, принятой на современных эскадренных броненосцах. Начальник ГУКиС вице-адмирал В.П. Верховский настаивал на преимущественном применении 152-мм орудий. По мнению адмирала главное — достижение высокого процента попаданий, а по этому показателю 152-мм орудия намного превзойдут традиционные четыре 305-мм орудия. Различия в мощи разрыва между 305-мм и 152-мм снарядами адмирал почему-то не сравнивал.
Находясь во власти моды на скорострельные орудия, В.П. Верховский, видимо, не был знаком с изречением адмирала А.А. Попова: "Корабли строятся для пушек". И пушки эти предполагались возможно наибольшего калибра. Запамятовал он и признание другого известного адмирала Г.И. Бутакова, сделанное еще в 1855 г. на страницах "Морского сборника" (№ 10): "Трудно попасть с большого расстояния, но попавши можно нанести огромный вред". При голосовании за единый 203-мм калибр по проекту высказались великий князь Алексей Михайлович, вице-адмиралы В.П. Верховский, И.М. Диков, К.К. Де Ливрон, Н.И. Скрыдлов.
За 305-мм и 152-мм пушки высказались контр-адмирал Д.Г. Фелькерзам и артиллерийский отдел МТК, вице-адмиралы Ф.В. Дубасов, И.Н. Ломен, контр-адмирал Ф.И. Амосов. Контр-адмиралы Н.Н. Ломен, К.С. Остецкий, капитан 1 ранга А.А. Вирениус полагали более полезным вооружение из 305-мм концевых и 203-мм бортовых орудий. Сторонников единого 305-мм калибра среди собравшихся не оказалось. Сомнение вызывала и целесообразность постройки по предлагаемому проекту только одного корабля, хотя для эскадренного боя один лучший ходок не имеет значения, так как эскадренный ход зависит от худшего ходока. Согласия не оказалось даже в сравнении весовых характеристик корабельных котлов.
Таков был мыслительный интеллектуальный потенциал русского адмиралитета в преддверии войны с Японией. Никто из собравшихся не сумел проявить того просветления сознания и чувства предвидения, которые в проекте великого князя могли бы заставить увидеть идеи дредноута. А потому и судьбу проекта решили с обезоруживающей простотой. Для этого оказалось достаточно сообщения ГУКиС в МТК о том, что финансовые средства Морского министерства весьма ограничены и броненосец водоизмещением 14000 т может быть построен взамен одного из броненосцев типа "Бородино", заказанных Балтийскому заводу. Между тем, вся артиллерия для этих броненосцев, в том числе и башни 12-дм. и 6-дм. орудий уже заказаны. В случае осуществления нового проекта все эти заказы пришлось бы отменить.
Понятно, что ущерб для казны, вызванный изменением заказов, не мог идти ни в какое сравнение с тем огромным преимуществом, которые давал флоту проект (случись такое чудо) корабля с вооружением только из 305-мм орудий. Более того, заводам такая перемена была бы даже выгоднее. Ведь трудоемкость работ по изготовлению ограниченного числа 305-мм орудий и их башен в сравнении с множеством 152-мм или 203-мм башен существенно уменьшалась. Но и заводы не были готовы к столь большому подвигу, как перепроектирование нескольких уже строившихся и предполагаемых к постройке броненосцев типа "Бородино" под три или четыре башни 305-мм орудий. Не исключалось и кардинальное изменение проекта для броненосцев № 7 и 8, для чего очень кстати был накопленный Балтийским заводом огромный опыт проектирования крейсеров семейства "Рюрик", броненосцев типа "Ослябя" и только недавно одобренный императором инициативный проект башенного крейсера. Надо было лишь продолжить путь инициативы и творчества. Это был бы великий инженерный подвиг.
Но косное ведомство оказалось к нему совсем не готово. Постройка броненосцев типа "Бородино" продолжалась по первоначальному проекту. Великий князь Алексей Александрович оказался далеко не столь решительным, чем его предшественник великий князь Константин Николаевич. Он в свое время для улучшения характеристик башенных фрегатов типа "Адмирал Лазарев" был готов удлинить их с применением вставки корпуса. В 1900 г. невозможно было представить подобное. Шанс смелого, опережавшего свое время решения, которое весомо могло проявить себя в предстоящей войне, было упущено. Это было похоже на приговор истории.
2. Новая 20-летняя
Новый шанс возглавить мировой прогресс в судостроении представился русскому флоту в 1902 г. Надеяться на это позволяли три обстоятельства. Во-первых, ведомству предстояло разработать грандиозную 20-летнюю программу судостроения на 1902–1923 гг. Волей-неволей предстояло осмотреться и выбрать типы кораблей, которые, по крайней мере, не уступали бы западным. Кстати пришлась и полезная инициатива добросовестного выполнявшего свой долг государственного контроля. Уже однажды (хотя подобных примеров в истории почти не встречалось), государственный контролер Т.И. Филиппов предъявлял Морскому министерству обвинение в "незаконном нарушении интересов казны", допущенном при подписании контрактов на заказ в Америке броненосца "Ретвизан" и крейсера "Варяг". Нечто подобное следовало и из отчета государственного контролера генерала П.Л. Лобко за 1901 г.
Генерал обращал внимание на странную беззаботность Морского министерства, которая также могла обернуться большим ущербом для государства.
Оказалось, министерство по завершении стапельных работ на последней программе судостроения все еще не озаботилось загрузкой освободившихся стапелей. Это, как отмечал государственный контролер генерал П.Л. Лобко, может повести к весьма нежелательным последствиям, включая и возможные забастовки рабочих. В министерстве, однако, не спешили, и только 23 октября 1902 г. Управляющий Морским министерством вице-адмирал П.П. Тыртов созрел до ходатайства о выделении министерству кредита в 50 млн. рублей на новое судостроения в счет еще разрабатывавшейся новой судостроительной программой. Редким для императора историческим изречением ходатайство министерства поддержал Николай II. Его резолюция гласила: "Судостроение не может останавливаться без самых вредных для государства последствий". Но, что именно надо строить, и он не имел никакого понятия. На совещании 9 декабря 1902 г. министр финансов граф С.Ю. Витте согласился выделить на 1903 г. 12-миллионный кредит; столько же выделялось на 1904 г. Министр уже хорошо знал безалаберность Морского министерства, которое, не имея никакого творческого задела, сгоряча предложило строить два корабля для Балтики и два для Черного моря, по чертежам броненосца "Бородино''. Безмерно перегруженные (уже до 600 т и уже отставшие от своего времени, эти корабли, по мнению бюрократии, вполне могли возглавить новую судостроительную программу.
Всецело поглощенная предвоенной грандиозной судостроительной гонкой 1898–1903 гг., министерство оказалось совершенно неподготовленным к решению ответственейших проблем будущей программы и типов перспективных кораблей. Особенно болезненным было полное отсутствие творческого задела по всем кораблям будущей программы. Приходилось или рисковать, или обращаться к устаревшим, но зато хорошо отработанным современным кораблям. Это был постыдный, ничем не оправданный цейтнот.
По проекту новой программы предполагалось, что к 1923 г. русский Балтийский флот "будет равносилен соединенному флоту Германии, Швеции. Норвегии и Дании на Балтийском море". Тихоокеанский флот должен был сохраниться в прежнем составе. В соответствии с этой программой, с учетом исключения из списков отслуживших свой срок кораблей (броненосец — 25 лет, крейсер — 20 лет, минные суда — 16 лет) флот России в 1923 г. должен был составить 42 эскадренных броненосца, 24 броненосца береговой обороны, 23 больших крейсера, 40 малых крейсеров, 11 крейсеров, 147 истребителей, 84 мореходных миноносца.
Таковы были наметки, состоявшего тогда в ГМШ капитана 2 ранга И.О. Эссена. Программа определяла динамику роста флота, состав действующих и выбывающих кораблей. Неясно было лишь с их типами — в большинстве вместо них оставались пока одни белые пятна. С характеристиками был лишь броненосец — он был вписан в итоге обсуждений в начале 1903 г. По-видимому, не без участия Н.О. Эссена, для начальника ГМШ была составлена и весьма обнадеживающая памятная записка. Она была подготовлена для совещания, состоявшегося 17 января 1903 г. в кабинете начальника ГМШ Ф.К. Авелана с участием членов МТК и приглашенных инженеров Н.В. Долгорукова и Н.Е. Титова. В итоге обсуждения выяснилось три пути выбора типа броненосца новой программы.
Первый состоял в том, чтобы "повторить наиболее современный в боевом отношении тип "Бородино". Вторым могло быть составление проекта "улучшенного" типа "Бородино". Многие усовершенствования в существующий проект можно было внести уже теперь, а в "улучшенном" "Бородино" требовалось придать корпусу "более действенную" в подводной части защиту отнесением существующей подводной переборки на 16 фут вместо теперешних 6 фут от наружного борта. Существующую 152-мм артиллерию следовало заменить на 203-мм. Назван был и третий путь: "составить совершенно новый проект линейного броненосца, вполне отвечающий всем современным требованиям, а также обладающий значительными преимуществами по сравнению с проектами, принятыми в других флотах".
"Значительные преимущества" мог обеспечить лишь корабль, вооруженный несколькими башнями с орудиями 305-мм или большего калибра. Неизвестно, думал ли так составитель записки в ГМШ, знал ли он об инициативе инспектора английского флота Мея, который будто бы ("Техника — молодежи" 1972 № 7. с. 45) в итоге глубоких исследований уже в 1902 г. предложил проектировавшиеся корабли типа "Лорд Нельсон" (заложены в 1904 г.) вооружить двенадцатью 305-мм орудиями. Рутина, как известно, была сильна и в английском флоте: корабли получили традиционно смешанную, хотя и существенно усиленную артиллерию из 4 305-мм и 10 243-мм орудий.
Теперь им оставалось (конструктивные схемы были до удивления схожи) сделать следующий шаг к дредноуту. Но это произошло только в сентябре 1905 г., когда на верфи в Портсмуте был заложен "Дредноут".
Русскому флоту в 1902 г. надо было лишь вспомнить призыв, с которым когда-то к великому князю Константину обратился его сподвижник и выдающийся патриот И.Ф. Лихачев. "В наш век нескончаемых совершенствований и преобразований в морском искусстве единственное средство не быть позади других — это стремиться быть впереди всех", — говорилось в его "Записке о состоянии флота" в январе 1859 г. Но никто не решился пригласить в МТК еще жившего адмирала — это могло оказаться неугодно великому князю генерал-адмиралу. Ведь он в 1882 г. свой безучастностью вынудил адмирала уйти в отставку, а в 1888 г. оставил без внимания призыв адмирала о создании в русском флоте службы Генерального штаба.
На обсуждении будущих проектов не приглашали также еще жившего адмирала П. Бурачка, который в 1907 г. в своих заметках о флоте дал нелицеприятную оценку интеллектуального уровня прожитой им эпохи. Не присутствовал на заседаниях МТК и "постоянный возмутитель спокойствия" вице-адмирал С.О. Макаров, неоднократно заставлявший МТК рассматривать его инициативы по совершенствованию флота, его вооружения и кораблей. Все решалось в привычном почти интимном кругу МТК и избранных им адмиралов. По всем этим обстоятельствам упомянутый в докладной записке "совершенно новый проект" не мог вызвать энтузиазма у собравшихся для обсуждения "докладной записки" адмиралов. Тем не менее корабельные инженеры были готовы к разработке именно "нового проекта". Силами Санкт-Петербургского порта и при помощи МТК эта работа могла быть выполнена в продолжение трех месяцев при условии безотлагательного (не в пример постоянным задержкам при проектировании предшествовавших кораблей) рассмотрения в МТК всех возникающих вопросов. Инициативного проекта инженеры не предлагали — бюрократия, почти всегда оставлявшая их без внимания — отучила их от подобной бесполезной траты времени.
К работам над новым проектом инженеры Санкт-Петербургского порта могли приступить немедленно по получении Главным корабельным инженером порта "главных оснований проекта" — то есть боевых элементов будущего корабля. Возможно, что задания на составление нового проекта, который мог бы быть первым отечественным дредноутом, еще обнаружатся в архивах, но пока приходит в недоумении останавливаться перед неким "табу", которое без мотивировок и объяснений было наложено на новый проект. Не встречается в документах ни одной таблицы сравнений с этим проектом, и приходится думать, что судьба его решена кем-то из начальствующей верхушки МТК и ГМШ, а может быть, и генерал-адмиралом.
Очень многое мог бы решить самый авторитетный тогда адмирал Ф.В. Дубасов.
3. Сомнения адмирала
Есть основание полагать, что отказ от шанса выйти на проект отечественного дредноута во многом остается на ответственности самой авторитарной и амбициозной фигуры в министерской верхушке — председателя МТК вице-адмирала Ф.В. Дубасова. О его подвигах на ниве рутины уже говорилось (Мельников P.M., Эскадренные миноносцы класса "Доброволец" СПб., 1999. С. 50). Чиновник в адмиральских эполетах (кем адмирал оказался на посту председателя МТК), сумевший не оценить революционной роли подводных лодок, торпедных катеров и турбинных двигателей, Ф.В. Дубасов с таким же олимпийским безразличием мог отвернуться и от идеи дредноута.
И дело пошло по привычной накатанной колее сложившихся за 20 лет рутинных порядков. Бесконечные и множественные изменения решений, перекройки проектов без существенной реально видимой необходимости, бесчисленные переделки на строящихся кораблях — месячные задержки МТК с рассмотрением предоставлявшихся ему на утверждение рабочих чертежей — весь ком этих подчас непостижимых предцусимских неурядиц во всей своей неприглядности повторялся и при создании новых кораблей. И все это происходило на базе отставших на эпоху проектов.
Итак, уверенно оставив в стороне путь, который мог привести к "дредноуту", участники совещания начали по порядку перебирать имеющиеся варианты проекта броненосца новой программы. Ближайший вариант— воспроизведение всесторонне отработанного типа броненосца "Бородино" — пришлось сразу признать неприемлемым. Виной тому была выявившаяся огромная перегрузка, достигавшая 600 т. При сохранении в этом проекте (водоизмещение по первоначальному чертежу 13516 т) всех его характеристик и в особенности осадки 26 футов (7,93 м), водоизмещение пришлось бы увеличить до 15 330 т. А это было почти на 1800 т больше, чем предполагалось для типа "Бородино".
На этом же совещании в МТК 17 января 1903 г. было признано, что "пересоставление" проекта с целью создания "улучшенного" типа "Бородино", вылилось бы фактически в составление нового проекта с такими же расходами времени. В то же время такой "пересоставленный" проект не сможет обеспечить той боевой мощи, какая будет возможна в проекте, разработанном заново. Такой корабль, заведомо уступающий более мощным иностранным представителям этого класса, останется единичным экземпляром и поэтому расходы на его создание будут явно неоправданными.
Эту не вполне внятно изложенную и, видимо, чуть позднее соединенную с протоколом заседания инженеров докладную записку вице-адмирал Ф.В. Дубасов представил начальнику ГМШ 17 января 1903 г. Адмирал явно не успел определить свою позицию относительно выбора пути создания перспективного линейного корабля новой программы. Пытаясь проявить широту взгляда, он к этой же докладной записке добавил, что вышеизложенные соображения по отношению типа "Бородино" для Балтийского флота Совещанием полностью применены и к типу "Князь Потемкин-Таврический" по отношению Черного моря". Это означало, что для обоих флотов предполагалось создать единый тип корабля. Такая широта подхода вновь возрождала надежду на выбор единственного современного типа — дредноута.
Об этом, казалось бы, с определенностью говорил заключительный вывод того же Совещания МТК от 17 января 1903 г. Собравшиеся предлагали: для реализации кредита, выделенного на судостроение в 1903 г., "следует теперь же приступить к строению в С-Пб порту к составлению нового проекта линейного броненосца для Черного и Балтийского морей, причем для такого проекта должны быть даны задания, а затем заложить на верфях Балтийских и Черноморских по два проектированных броненосца". Как видно, об усовершенствования имевшихся новейших броненосцев — "Бородино" на Балтике, "Князя Потемкина Таврического" на Черном море — речи не было. Новые корабли предполагалось создать неизмеримо мощнее этих прототипов. Так следовало из логики записки Ф.В. Дубасова, так следовало из характера совершившегося мирового прогресса. Ведь заложенные в 1902 г. серийные английские броненосцы типа "Кинг Эдвард VII" (с их 4 305-мм, 4 234-мм орудиями в башнях и 152-мм в батарее), как и проектировавшийся в том же году "Лорд Нельсон" (14 орудий калибром 305–234 мм в башнях) видимым образом приближались к явившемуся через два года "Дредноуту".
Недалек был от него и заканчивавшийся в 1902 г. японский броненосец "Микаса", проектом которого в начале предполагалось вооружение из 4 305-мм, 4 254-мм и 14 152-мм орудий. Следующим, вполне предвиденным шагом в развитии этого типа должен был стать заложенный в 1904 г. "Катори". При водоизмещении 16 400 т он имел вооружение из 4 305-мм, 4 254-мм башенных и 12 152-мм казематных орудий и вместо контрактной 18,5 уз скорости достиг на испытаниях (имея котлы Никлосса) 20,22 уз. И предполагая строить корабль, "отвечающий всем современным требованиям", а также обладающий значительными преимуществами по сравнению с проектами, принятыми в других флотах, нельзя было не стремиться во всем превзойти названные (могли быть и другие) образцы мирового судостроения. Такой путь давал большие шансы прийти к типу "Дредноута". И это, казалось бы, вот-вот должно было произойти. Но адмирал Ф.В. Дубасов, оставив все свои сомнения, уже окончательно, как вдруг выяснилось, присоединился к решению в пользу рутины.
4. Государь утвердил
Неожиданность ситуации с выбором типа броненосца новой программы состояла в том, что вместе с многообещающими декларациями о создании кораблей на высшем уровне мирового судостроения, в МТК и Санкт-Петербургском порту уже успели разработать вполне реальные и, увы чрезвычайно приземленные эскизные проекты. И характеристики их были совсем не те, которые соответствовали бы начальным декларациям. В какой-то неуловимый, не отраженный в декларации момент было решено не искать журавля в небе, а обратиться к синице в руках.
Такой синицей стал проект, который в двух вариантах успели уже, оказывается, разработать в МТК и в ведомстве Главного корабельного инженера Санкт-Петербургского порта. Сообщая об этом в итоговых словах своей докладной записки — протокола от 17 января 1903 г. — Ф.В. Дубасов, как бы извиняясь, писал, что "попытка согласовать в новом проекте все современные боевые требования, а также некоторые преимущества по сравнению с проектами, принятыми в других флотах, привели составителей обоих вариантов к водоизмещению 16500 т" и объяснялось также, что "уменьшение этого водоизмещения могло бы быть сделано лишь в ущерб боевым качествам проектируемого корабля и поставило бы его ниже новейших типов, принятых в некоторых других флотах".
Итак, вместо заявленного в начале "значительного преимущества" по сравнению с проектами в других странах Ф.В. Дубасов считал возможным ограничиться хотя бы тем же уровнем, какой достигнут на западе. Бывший в пору молодости отчаянным романтиком, строивший на бумаге планы "в безнадежной отчаянной миноносной атаке" беспощадного истребления соединенного флота Англии, Австрии и Италии, мнивший себя сверхчеловеком (Какое это ужасное место Владивосток… и что представляет собой двуногие существа, из которых состоит провинциальное общество"), Ф.В. Дубасов, дойдя до вершины адмиральской карьеры, обратился в заурядного конформиста. На его совести — недооценка в русском флоте подводных лодок, отказ от развертывания сооружения в 1904 г. торпедных моторных катеров и скоростных миноносцев, отказ от турбинных двигателей на миноносцах и крейсере "Рюрик".
При его участии (председатель МТК в 1901–1905 гг.) совершались главнейшие просчеты отечественного флота и судостроения, во многом способствовавшие поражению в войне с Японией. Ф.В. Дубасов равнодушно взирал на снабжение флота малоэффективными снарядами, на применение для броненосцев неэффективных 75-мм пушек, на отсутствие у флота практики стрельбы на дальние расстояния, непростительное отставание в применении оптических прицелов и дальномеров, на полное незнакомство флота с методами массирования огня. Безмерно довольный собой, он не увидел беды и в явно неудачном выборе типа броненосца для новой судостроительной программы. В каком-то самоослеплении адмирал, вместе со всем МТК, считал окончательно доработанный тип броненосца "Император Александр III", безусловно, высшим достижением отечественного судостроения и наиболее полным воплощением мирового опыта.
Действительно, настойчиво от корабля к кораблю, совершенствуя изначальный прототип "Цесаревича", русские инженеры создали самый, наверное, совершенный в истории флота проект. Об этом свидетельствует бесчисленное множество журналов МТК, где нередко с участием приглашенных адмиралов обсуждались все главнейшие конструктивные решения по каждому из пяти строившихся в России кораблей типа "Бородино". Иногда эти решения серийно распространялись на часть других кораблей. Но это удавалось редко. Галерный островок и Новое адмиралтейство, как предприятия казенного судостроения, не всегда могли согласовать свою технологию и организовать производство наравне с Балтийским заводом, действовавшим на правах экономической самостоятельности.
Но все эти усовершенствования во многом дискредитировались безнадежной отсталостью собственно конструктивного типа (не дредноут!) и непреходящей бедой отечественного судостроения — упорным нежеланием предусматривать в проектах запас водоизмещения. Упустив шанс превращения в 1900 г. броненосцев в "дредноуты", Морское министерство вновь оказалось в плену опасной самоуспокоенности и явного верхоглядства, и инженеры совершили ту же ошибку, которая произошла при назначении водоизмещения для броненосцев по программе 1898 г. И так тогда, слегка прикинув рост водоизмещения на 2000 т (в сравнении с типом "Петропавловск"), так и теперь, забыв о корабле принципиально новом, инженеры самонадеянно решили, что водоизмещение 16500 т в полной мере позволит тип "Бородино" превратить в корабль будущего.
Отказавшись от первоначально высказанных притязаний на совершенство и на создание корабля, сильнейшего среди всех проектируемых в мире, инженеры, МТК, ГМШ или экономный управляющий Морским министерством П.П. Тыртов (история и здесь не дает ответа) опустились до утилитарного уровня создания типа "улучшенного" "Бородино".
Надо было лишь его 152-мм пушки заменить на 203-мм, отодвинуть броневую продольную переборку дальше от борта (до 2,44 м вместо 1,8 м) и соответственно усилить конструктивную защитную. На это указывали результаты опытов подрыва во Франции кессона, воспроизводившего конструкцию борта броненосца "Генри IV". С учетом всех этих новшеств и сохранении остальных характеристик броненосцев типа "Бородино" водоизмещение по новому проекту должно было составит около 16500 т.
Так с согласия Ф.В. Дубасова, подписавшего общий протокол, и было решено на том историческом совещании 17 января 1903 г. под председательством начальника главного Морского штаба Ф.К. Авелана, великого князя Алексея Михайловича, членов МТК, ГУКиС, и Главного Корабельного инженера Санкт-Петербургского порта. Об этом, не долго думая, адмирал Ф.К. Авелан 20 января доложил императору и тот, не думая (флот император любил, но в дела его не вникал), утвердил эту величину 16500 т и сам тип "улучшенного" "Бородино". Тем самым судостроение, как оно и шло все последние 20 лет, снова встало на путь привычного безоглядного заимствования иностранных образцов. Снова судостроители загнали себя в угол, обрекая корабль на перегрузки.
Шансов же исполнить призыв И.Ф. Лихачева и опередить мир созданием отечественного, первого в мире дредноута не оставалось. Высшие силы, всегда с редкой благосклонностью относившиеся к России и ее флоту, на сей раз предпочли остаться в стороне.
5. "Улучшенный" "Бородино"
Утвердив у императора водоизмещение 16500 т, члены МТК и МГШ только 27 января, т. е. спустя неделю, собрались в кабинете председателя МТК под председательством управляющего Морским министерством П.П. Тыртова, чтобы установить основные характеристики "улучшенного броненосца типа "Бородино". На совещание были приглашены Главные инспекторы МТК, члены МТК, начальники Обуховского и Балтийского заводов, а также Главный Корабельный инженер Санкт-Петербургского порта. В итоге обсуждения для проекта приняли следующие элементы.
Водоизмещение допускалось не свыше 16 500 т, скорость не менее 19 уз, углубление в нормальном грузу не более 26 футов (7,925 м).
4 305-мм 40-калиберных орудия в двух вращающихся башнях защищались так же, как и на "Бородино", т. е. броней вращающихся частей 254 мм, а постоянных 229-178-102 мм. Двенадцать 203-мм 50-калиберных орудий стояли в шести башнях, которые имели вращающиеся части из 178-мм брони в передней половине и 152-мм в задней. Барбеты этих башен, как и на "Бородино" имели толщину 152 и 104 мм. Остальную артиллерию составляли 20 75-мм полуавтоматических орудий, так же защищенных, как и на "Бородино", 76-мм броней. Кроме них, на корабле стояли еще 20 47-мм полуавтоматических, 5 75-мм десантных орудий и 8 пулеметов.
Кроме всего прочего корабль обременяли пять тяжеловесных и бесполезных в бою подводных минных аппаратов и 6-й надводный. О сетевом заграждении было записано, что оно "должно быть восстановлено". Бронирование бортов предусматривалось также по образцу "Бородино", но с увеличением толщины плит нижнего пояса до 229 мм, а верхнего — 178 мм. Допускалось, исходя из соображений повышения "боевой плавучести" толщину обоих поясов принять одинаковую — 203 мм.
Непостижимым образом в задание вписали: "Высота судна может быть уменьшена на одну палубу, если то скажется по Вашим расчетам безвредным для мореходности броненосца". Эти данные в виде задания на проектирование подписали председатель МТК вице-адмирал Ф.В. Дубасов, временно исполняющий должность Главного инспектора кораблестроения Э.Е. Гуляев и и.д. старшего делопроизводителя Введенский. Проект на основе этих заданий и "при участии МТК" 30 января 1903 г. поручалось разработать Главному Корабельному инженеру Санкт-Петербургского порта Д.В. Скворцову.
По мнению Ф.В. Дубасова, высказанному 17 января, разработка проекта "с участием представителя МТК" могла занять два месяца со времени получения задания. Еще один месяц должна была занять "подробная проверка вычислений" и, следовательно, уже через три месяца, считал адмирал, "можно будет приступить к разбивке чертежей броненосца на плазе и заказам материала на это судно". Иначе говоря, он был вполне удовлетворен характеристиками составленного проекта-задания и нимало не ощущал его отсталости от современного уровня кораблестроения.
Как истый бюрократ, утративший всякий интерес к прогрессу, он был озабочен лишь конкретным получением заданий на проектирование "в возможно определенной форме". Существо этих заданий, как показал обширный опыт МТК последних лет (заказ крейсера "Боярин", 25-узловых миноносцев и т. п.) председателя, похоже, не волновало. В соответствии с пожеланиями, высказанными председателем МТК, Управляющий морским министерством на совещании 27 января дополнительно потребовал представить ему сопоставление эффективности разрушительного действия 152 и 203-мм орудий, для подтверждения обоснованности замены первых вторыми.
Требовалось также гарантированно определить насколько надежными будут предполагаемые в проекте, но ранее не выпускавшиеся 203-мм орудия с длиной ствола в 50 калибров, а также удастся ли наладить их производство до срока готовности кораблей. То же самое следовало выяснить и относительно возможностей предполагаемых 305-мм 50-калиберных орудий.
Но на непременных разработке и применении этих пушек — чтобы хоть в чем-то превзойти западные аналоги — Управляющий отнюдь не настаивал. Он, также проявляя чиновничью деликатность, предлагал лишь определить возможность своевременного производства испытаний и изготовления всей материальной части". Он, похоже, был готов, так это в действительности и получилось, согласиться и на 305-мм 40-калиберные пушки соответствующего образца.
Поспешив утвердить у императора величину водоизмещения 16 500 т и зная о 600-тонной перегрузке броненосцев типа "Бородино", начальник ГМШ демонстрировал теперь чиновно-перестраховочную заботу о том, чтобы применение новых более тяжеловесных установок не позволило превысить утвержденного водоизмещения 16500 т и чтобы было обеспечено сохранение всех прочих условий: хода, углубления и бронирования, принятых при проектировании броненосцев типа "Бородино".
Итак, вместо первоначальных замыслов превзойти все строящиеся и проектируемые в мире корабли, дело явным образом сводилось к модификации типа "Бородино", главнейшим отличием которой от оригинала была лишь замена 152-мм пушек на 203-мм. Жестокую кару в виде поспешных непродуманных решений приходилось теперь нести за отсутствие в чертежных МТК и заводов проектов перспективных кораблей. Значит, снова предстояло спешить и с торопливостью в утвержденное водоизмещение безуспешно втискивать ранее не предусмотренные образцы вооружения. Ранее благодаря такому проектному легкомыслию на броненосце "Двенадцать Апостолов" пришлось применить укороченные 305-мм пушки и отставшие от времени барбетные установки. 8088-тонный (по проекту) "Ростислав" довели до водоизмещения 10880 т. Нечто подобное начинало грозить и еще не начатым постройкой броненосцам 20-летней программы. До Цусимы в Корейском проливе оставалось еще два года, но казенное судостроение к своей Цусиме приблизилось уже вплотную.
| «Бородино» 15 280т | Проект К О. МТК, 16620 т | |
| 1. Корпус со всеми устройствами, судовыми вспомогательными механизмами, деревянными частями и дельными вещами | 6320 | 6776 |
| 2. Механизмы и станки башен 12-, 8- и 6-дм орудий | 592 | 797 |
| 3. Башенная броня (вращающихся и не вращающихся частей с рубашками и бимсами крыш) | 1861 | 1865 |
| 4. Подкрепление по корпусу башен 12-, 8- и 6-дм орудий | 501 | 607 |
| 5. Бортовая броня нижнего ряда | 665 | 799 |
| Бортовая броня верхнего ряда | 484 | 519 |
| Броневые болты | 33 | 35 |
| 6. Броня казематов 75-мм орудий, щиты — переборки (броневые комингсы) | 272 | 260 |
| 7. Бронирование палуб, кроме нижней, вошедшей в корпус | 862 | 938 |
| 8. Броня над рубкой и труба для зашиты приводов | 70 | 70 |
| 9. Машины и котлы | 1620 | 1648 |
| 10. Уголь (нормальный запас) | 835 | 850 |
| 11. Минное вооружение (без динамо-машин, электрического освещения и моторов, которые вошли в корпус) | 122 | 122 |
| 12. Артиллерия с боевыми запасами | 851 | 1116 |
| 13. Снабжение (шлюпки, мачты, провизия, команда, пресная вода, якоря, цепи, камбузы, шкиперские запасы и прочее) | 692 | 718 |
| Итого | 15280 | 16 620 |
6. Первые итоги
Общая картина мирового судостроения и в особенности тенденции его развития и перспективные типы кораблей привлекали явно недостаточное внимание МТК и ГМШ. Конечно, всем был известен издаваемый ежегодник "Военные флоты" (ВКАМ), но внимание к нему со стороны офицеров флота и кораблестроителей было, по-видимому, таким же, каким впоследствии со стороны советских командиров пользовались книги великолепной серии "Библиотека командира" (1930–1940 гг.).
На пятом году усиленного предвоенного судостроения давно напрашивалась инвентаризация всех новейших типов броненосцев русского флота — типа "Полтава", "Наварин", "Георгий Победоносец", "Ростислав", "Князь Потемкин-Таврический", "Ослябя", "Победа", "Ретвизан", "Цесаревич", "Бородино". Только в сравнении с ними и с их перспективными подобными аналогами можно было оценить, представляет ли предлагаемый броненосец 16500 т какой-либо шаг навстречу мировому прогрессу. Но широкая аналитическая работа структуры министерства не привлекала. Ведь даже весьма необходимое в ГМШ оперативное отделение было создано за какие-то четыре месяца до начала войны с Японией, лишь благодаря энергичному настоянию капитана 2 ранга Л.А. Брусилова (1857–1909) и при явном неодобрении со стороны ново назначенного начальника ГМШ контр-адмирала З.П. Рожественского.
В МТК аналитической работой и вовсе не занимались. Делались лишь частные утилитарные обобщения, вроде попыток по указанию Ф.В. Дубасова от 23 января составить "сравнительную боевую характеристику" броненосцев "Князь Потемкин Таврический" (по его чертежам на Черном море собирались в 1903 г. строить два броненосца), "Бородино" и ныне проектируемого "улучшенного" "Бородино". Сделать это следовало "в сжатой форме" — конспективно или в виде таблицы, чтобы специально назначенный докладчик от МТК сделал об этом сообщение на заседании МТК 25 января под председательством Ф.В. Дубасова, а затем 27 января уже под председательством Управляющего Морским министерством. Неизвестно, как проходило обсуждение, но вместо перспективного типа броненосца для Черного моря избрали более дешевый вариант — усиление типа "Потемкина" с заменой четырех 152-мм на 203-мм орудия. Так было решено журналом МТК по кораблестроению № 12 от 25 февраля 1903 г. Теперь от ее первого опыта осталось только два броненосца, тип которых все более скатывался к элементарно обновленному типу "Бородино".
Из другой таблицы (весовых нагрузок) трех броненосцев выяснилось, что броненосец "Цесаревич" при водоизмещении 12900 т, имел запас водоизмещения 197 т, "Бородино" при проектном водоизмещении 13516 т 246 т, фактическое водоизмещение 14091 т. Исправленный тип "Бородино" (был и такой вариант) имел водоизмещение 15280 т, проект Кораблестроительного отдела — 16620 т. Запас водоизмещения в этом новом проекте и вовсе отсутствовал. Соответственно возрастали шансы повторения все тех бесчисленных неувязок, которыми сопровождалось проектирование, и они, происходившие при проектировании и постройке броненосцев типа "Бородино", должны бы повториться в еще более широком масштабе. Предопределена была и неизбежная перегрузка кораблей. Первое изменение проекта вызвала неувязка с применением на кораблях минных аппаратов.
В первоначальном задании предполагалось 5 подводных и 1 кормовой надводный аппарат. МТК предлагал применить четыре траверзных подводных аппарата и один кормовой надводный. Если носовой подводный установить будет трудно, то его, как и кормовой, следовало сделать надводным, но забронированным с бортов и сверху. За этими задачами последовали новые, и о назначенных Ф.В. Дубасовым срокам разработки проекта пришлось забыть. Сначала в МТК проверяли расчеты, выполненные инженерами Санкт-Петербургского порта, одновременно дорабатывая проект, выполнявшийся в МТК. Так 18 марта 1903 г. корабельный инженер В.М. Гредякин (1868-?) по поручения В.Д. Скворцова выполнял расчеты моментов инерции веса броненосцев "Наварин", "Полтава", "Бородино" и проекта водоизмещения 16 600 т относительно поперечной оси, а также сравнительную таблицу "главных размеров и некоторых элементов тех же броненосцев".
21 марта правильность этих расчетов по поручению ГИК Н. Е. Кутейникова проверял корабельный инженер Р. А. Матросов. Базовым проектом, подлежащим детальной разработке, был признан проект Санкт-Петербургского порта. И хотя в нем броневая продольная переборка была удалена от борта только на 2,44 м (проект МТК предусматривал 4,47 м вместо 1,8 м, как было на "Бородино"), но было усилено подразделение корпуса поперечными переборками. Для большой живучести котлов часть их в проекте МТК (по примеру "Бородино") подняли на высоту 2,44 м. Традиционно, по опыту прежних катастроф в проектах уделялось большое влияние проблемам непотопляемости. Бронирование сохранялось по образцу "Бородино", а толщина по одному из вариантов, предусмотренных заданием МТК от 30 января 1903 г.
Выбор еще предстояло сделать. В стремлении уменьшить водоизмещение отказались от полубака на "Цесаревиче" и "Бородино". Проектируя броненосец "Князь Потемкин-Таврический", МТК добился установки полубака (в сравнении со служившим прототипом броненосцем "Три Святителя"). Теперь явно во вред кораблю, предназначенному для открытых морей, принималось решение совершенно обратное — болезненное стремление отечественного кораблестроения к всемерному уменьшению водоизмещения и постоянный отказ почти во всех проектах от запаса водоизмещения. Повторялся скандальный опыт крейсера "Аврора" (не меняя теоретический чертеж, решили избежать перегрузки, сняв два из десяти полагавшихся по проекту 152-мм орудий). На "Двенадцать Апостолов" с той же целью применили укороченные орудия.
Для усовершенствованного "Бородино" было совершено и вовсе непоправимое — отказались от предполагавшихся 305-мм орудий длиной 50 калибров. Это был такой наивно-примитивный шаг, за который весь состав участников заседания и всю верхушку министерства следовало с позором уволить в отставку. Строить заведомо неполноценный корабль; лишенный всякой перспективы на модернизацию — это деяние, заслуживающее самого внимательного исследования. Но рутина, видимо, настолько поразила адмиралов, что среди них не нашлось ни генерала Кремкова, ни адмирала Макарова, которые в свое время при обсуждении проекта "Ростислава" настаивали на установке 305-мм орудий. Следовало пойти на кардинальную переделку проекта, убрать 203-мм пушки, увеличить число 305-мм орудий, избрав для них 50–52 калибр, хотя бы принять схему башенных фрегатов, решительно ускорить все работы и сделать корабли действительно перспективными.
Этого, увы, сделано не было. Возобладал вновь вековой принцип, который М.Е. Салтыков-Щедрин назвал "применительно к подлости". Призыв адмирала А.А. Попова "корабли строятся для пушек" вновь был предан забвению.
Федор Карлович Авелан, Павел Петрович Тыртов, Владимир Павлович Верховский и даже мнивший себя большим интеллектуалом Федор Васильевич Дубасов — как далеки оказались они — деятели наступившего XX века — от масштаба задач, которые ставило перед ним новое время. Безмерно не хватало стране тех подлинных новаторов и патриотов флота И.Ф. Лихачева, А.Б. Асланбегова, А.А. Попова. Не на высоте оказались и корабельные инженеры МТК. Высокообразованные профессионалы, они в годы управления флотом И.А. Шестаковым, распоряжавшегося кораблестроением, как помещик в своей усадьбе, утратили вкус к творчеству и привыкли к безропотному повиновению начальству. Теперь они общими усилиями создали по-своему совершенный, но бесперспективный тип корабля.
Немало приложено было к нему новинок последнего времени, но смешанная артиллерия и устарелые 305-мм пушки сводили на нет все эти усовершенствования. В неприкосновенности осталась даже вся многочисленная малокалиберная артиллерия калибром 75,47, 37 мм. Набор всей этой артиллерии остался на уровне понятий конца XIX в., когда 47-мм пушки считались очень действенными против миноносцев. Тот факт, что миноносцы успели сделаться значительно более живучими (хотя об этом говорили еще при обсуждении проектов "Цесаревича" и "Бородино") в расчет также не принимали.
Хуже того, предусмотрев по прототипу сети против торпед и всю схему бронирования двух поясов, признали возможным, если это не повредит мореходности корабля, понизить высоту надводного борта. Иначе говоря, были готовы лишить корабль важнейшего тактического преимущества — полубака для носовой башни, чем по справедливости гордились на "Князе Потемкине", "Ослябе", "Цесаревиче" и "Бородино". Изначально ухудшена была против "Бородино" и оригинальная схема расположения артиллерии, предложенная Э. Бертеном и позволявшая сосредоточивать по оконечностям огонь из пяти башен. Бортовые башни поставили в ряд друг за другом, а затем, когда выяснилась огромная перегрузка, среднюю башню решили заменить казематной установкой. Но никому, видевшему, что от проекта "Бородино" уже мало что осталось, не пришла в голову мысль предложить вместо этих 203-мм башен и пушек установить на корме (диагонально), хотя бы две башни 305-мм орудий вместо одной, и все эти пушки сделать 52-калиберными. Нечего и говорить, что повышение трудоемкости работ по переделке проекта стократ оправдалась бы приобретением для флота полноценных, опережающих свое время, действительно линейных кораблей.
Но не было среди участников обсуждения проекта капитана 2 ранга Степанова с его проектом многобашенного линейного корабля 1884 г. Собравшиеся были в то время как никогда далеки от смелых новаторских решений. Великий исторический шанс очередного российского приоритета был еще раз безвозвратно упущен. "Самовлюбленный" — как вскоре скажет о нем его прежний ученик А.Н. Крылов — Главный инспектор кораблестроения Н.Е. Кутейников, достигнув высот кораблестроительного Олимпа, обратился в завзятого бюрократа, нимало не озабоченного поисками причин главной беды отечественного судостроения — фатально преследующих его проектных и строительных перегрузок. История постройки каждого корабля русского флота — это одновременно и горестное свидетельство нараставших как снежный ком перегрузок.
Причины перегрузок не составляли секрета. Это низкая культура проектирования, упорно не признававшая в проектах сколько-либо значительный запас водоизмещения, эта своя обычная система проектирования, при которой рабочий проект разрабатывался одновременно с постройкой корпуса — отсюда и расхождение фактических весов комплектующих изделий в сравнении с полученными вначале весьма приблизительными. Сказывался и низкий инженерный уровень контрагентов, из которых давно работающие с флотом заводы Металлический и Путиловский — в весе башенных установок 203-мм орудий могли позволить себе ошибиться на 237 т. Нужна была тяжелая, кардинальная, затрагивающая многие амбиции и коммерческие интересы частных заводов, и все основы прежней системы перестройка организации судостроения. Но Н.Е. Кутейников явно не хотел браться за эту неблагодарную и не сулящую ему новой славы работу. И на словах энергично выступая противником перегрузок, он фактическую борьбу с ними вел самым варварским и наивным способом: отнимая из проекта запас водоизмещения, "состругивая" из проекта важнейшие, казавшиеся ему лишними, а в действительности совершенно необходимые составляющие, чтобы не вызвать неудовольствия начальства. Н.Е. Кутейников ради "сведения баланса", мог, как уже говорилось, дойти даже до "урезания" вооружения крейсеров типа "Диана".
Эти же манипуляции совершались теперь и с проектом нового броненосца. Сначала "урезали" средние башни 203-мм орудий, затем молчаливо согласились с грядущей перегрузкой корабля, когда, оставшись при даже предписанном водоизмещении 16500 т согласились учесть изменения и замечания, предложенные МТК. Оставшийся при этом всегда "крайним" начальник Балтийского завода С.К. Ратник уже тогда предостерегал, что эти усовершенствования увеличат осадку корабля на 0,15 м. Но в МТК сделали вид, что не поняли его и утвердили проект "условно". От перегрузки, конечно, не уйти, но вину за нее традиционно свалят на завод. Ведь МТК утверждал проект в строго установленных высшим начальством пределах: 16500 т. Приходилось идти на новые и новые ухищрения, вплоть до установки появившихся в проекте 120-мм орудий в спаренных установках на спонсонах.
Поделиться книгой: