Мы – арии. Истоки Руси (сборник)

Как говорится, нарочно не придумаешь: образ сказочной (волшебной!) Химеры-Козы незримо присутствует и в этих строках.

Возвращаясь теперь от мифологических изысканий к истории киммерийцев, можно предположить, что в период их контактов с греками образы русской богини Кикиморы и созвучной ей по имени греческой Химеры воспринимались как тождественные. Народ же, поклоняющийся Великой богине Химере-Кикиморе, представлявшейся в образе козы, должен был называть себя… казаками! Оказывается, что древние киммерийцы никуда «не сгинули», как думают историки, а растворились в самых разных племенах и народах, сохранив за собой право именоваться казаками. Более того, и проживают они преимущественно на тех же самых землях – на юге России. Что ж, теперь уж никто не возразит – да, киммерийцы – наши предки.

Хеттские исторические документы периода Нового царства (1400 – 1200 гг. до н.э.) полны описаниями борьбы хеттов (жителей «страны Хатти») с племенами касков (казаков!), обитавшими вдоль южного побережья Черного моря. Хеттские тексты сообщают, что в стране касков «правление одного (человека) не было принято», т.е. у них не было царя. Это очень напоминает атмосферу Запорожской Сечи, так прекрасно описанную у Гоголя. Правда, со времени правления Мурсили II (конец XIV в. до н.э.) некоторые правители начинают править своей страной «не по-каскски», а «по-царски».

Каски разоряли не только пограничные с Хатти области, но и вторгались в глубь страны, угрожая самой столице хеттов. Каскский вопрос не смог окончательно урегулировать никто из хеттских правителей, хотя иногда они и заключали с касками мирные договоры. Военные походы хеттов против касков лишь временно приостанавливали их разорительные набеги. Вражде хеттов и касков есть объяснение. Выход хеттов из-под контроля ариев-митаннийцев и создание ими самостоятельного государства в середине XVII в. до н.э. предельно обострили политическую ситуацию в Малой Азии: началась борьба за первенство. В этой ситуации казаки были на стороне ариев, управлявших странами Митанни и Арсава (Русена). Поэтому и отношения с хеттами носили у них преимущественно недружелюбный характер.

Каски-киммерийцы проникли в Малую Азию вместе или следом за митаннийскими ариями. Зная о необычайной подвижности отрядов казаков и их этническом родстве с митаннийцами, контролировавшими Месопотамию, было бы наивно ожидать, что они ограничились только пребыванием у берегов Черного моря. Наверное, читатель уже устал удивляться, но следы казаков-киммерийцев обнаруживаются и в Двуречье, где их называли касситами.

Одна из групп касситских (каскских!) племен еще в XVIII в. до н.э., пройдя через земли государства Митанни, обосновалась в Ханейском царстве на Среднем Евфрате у устья реки Хабур. Судя по названию, это царство основали ваны – выходцы из Палестины (Ханаана). Большая группа касситов осела в городе Терка, имя которого заставляет вспомнить о реке Терек и терском казачестве. Поначалу каски служили местным правителям, но затем сами захватили власть и сделались царями. В начале XVI в. до н.э. касситы захватили Вавилон и удерживали там власть приблизительно до середины XII в. до н.э. Все это время Вавилон поддерживал дружественные отношения с митаннийцами. Закат касситского периода правления удивительно совпадает с падением государств Митанни и Арсавы. Это был отзвук троянской трагедии, но повинные в ней, как мы уже знаем, тоже получили сполна.

Глава 11

О законе «Rta-Рода» и маршрутах расселения ариев

Не надо обманчивых грез,

Не надо красивых утопий;

Но Рок поднимает вопрос:

Мы кто в этой старой Европе?

Случайные гости? Орда,

Пришедшая с Ками и с Оби,

Что яростью дышит всегда,

Все губит в бессмысленной злобе?

Иль мы – тот великий народ,

Чье имя не будет забыто,

Чья речь и поныне поет

Созвучно с напевом санскрита?

В. Брюсов. Старый вопрос

Среди множества языков, на которых разговаривают жители нашей планеты, ученые-лингвисты выделяют родственные языковые группы. Одной из наиболее обширных таких групп является (так называемая) семья индоевропейских языков, в числе которых индоарийские (индийские), иранские, германские, романские, балтские, армянский, албанский, греческий, кельтские, италийские, тохарские (существуют на территории Китая), фракийский, фригийский, иллирийский, венетский и анатолийские (хеттский, лувийский, ликийский). Все они восходят к одному общему праязыку, или по-другому: некогда индоевропейцы (т.е. люди, разговаривающие на индоевропейских языках) составляли единый пранарод, который со временем «расслоился» на различные племена и народности. В этом положении, которое принимают все без исключения исследователи, вопрос может возникнуть лишь о правомерности включения в число праиндоевропейцев предков армян: уж слишком отличаются они этнически от европейцев. Общие языковые корни свидетельствуют о глубоком культурном влиянии индоевропейцев на армянский этнос, но прародины армян и европейцев, думается, не совпадали. Собственно, миграция индоевропейцев в IX – VIII тыс. до н.э. в Малую Азию и союз ариев – переселенцев с севера – и протоармян в рамках государств Митанни и Урарту, о котором говорилось в предыдущей главе, объясняют и внешнее сходство армян с семитами, и их тяготение к индоевропейской, а более других – к русской культуре.

Из перечисления языков видно, что их носители проживали и проживают в самых разных странах: Индии, Иране, Малой Азии, Европе и даже Китае. В связи с этим у исследователей вполне закономерно возник вопрос о конкретном месте расположения прародины индоевропейцев – области их изначального проживания, откуда они начали свое движение по планете. Ученые высказывали самые разные гипотезы по этому поводу, и общее число различных теорий уже перевалило за два десятка. На сегодняшний день ясно, что локализовать ее какой-то достаточно ограниченной областью навряд ли возможно. Наиболее приемлемая, на наш взгляд, точка зрения состоит в утверждении, что прародина индоевропейцев располагалась где-то на территории Центральной или, более вероятно, Восточной Европы. Последнее уточнение связано с тем, что на землях Восточной Европы, вплоть до Ледовитого океана, ледника уже не было в XII тыс. до н.э. Около середины IX тыс. до н.э. произошло значительное похолодание климата в Европе, вследствие чего вымерзли отдельные лесные массивы. Это предопределило уход части индоевропейцев сначала в Закарпатье, а затем к Дунаю. После того как переселенцы перешли Дарданеллы, начался малоазийский этап индоевропейской истории.

Первые индоевропейцы пришли сюда как охотники. Основным зверем, за которым они охотились и которого пытались приручить, был северный олень. На одной из их стоянок были найдены три утонувших оленя, у которых были на шее волосяные петли, державшие камни. Их привязывали с целью стеснить движения оленей, выпускаемых на выпас. Культ оленей широчайшим образом отражен в искусстве самых разных народов Европы и Азии от каменного века до Средневековья. Такая повсеместность свидетельствует о том, что представления об олене, как священном животном, и об оленихе, как Прародительнице всего животного мира, являются отголоском общей для индоевропейских народов стадии охотничьего быта в эпоху неолита. И русский народ не служит исключением из правила. «У верховьев реки Ваги существует такой обычай: в первое воскресенье после Петрова дня (Петров день – 29 июня) убивают перед обеднею быка, купленного на общий счет целой волостью, варят мясо в больших котлах и по окончании обедни съедают сообща миром. Предание уверяет, что в старое время в этот день выбегал из леса олень и что именно это животное было убиваемо на праздничный пир; но однажды крестьяне, не дождавшись оленя, заменили его быком, и с той поры олень уже не показывался. По другим легендам, к жертвенному месту чудесным образом приходили два оленя или две лани, приводившие своего олененка в качестве жертвы» (А.Н. Афанасьев). Русское имя Алена (Олена) связано со словом «олень». Геродот оставил рассказ о ликийском жреце Аполлона по имени Олен: северное происхождение этого малоазийца опять-таки не вызывает сомнения. Олень – дитя Севера, и отголоски его почитания, присутствующие в странах Азии, говорят о приходе индоевропейцев сюда с территории Европы. Кстати, олень изображен на гербе Нижнего Новгорода – родного города автора; с другой стороны, имя автора совпадает с названием того самого полуострова в Малой Азии – Анатолии, о котором так много говорится в данной книге. Как говорится, от судьбы не уйдешь, и, видно, автору было предназначено свыше написать книгу о предках русских в Азии!

В 1961 г. в маленьком румынском поселке Тэртерия археологами были обнаружены три крохотные глиняные таблички. Они были испещрены загадочными знаками, поразительно напоминающими шумерскую пиктографическую письменность конца IV тыс. до н.э. Но они оказались на целую тысячу лет старше шумерских! Ученые получили, таким образом, еще одно неоспоримое доказательство движения культуры с севера на юг. Мы уже указывали на общеиндоевропейское происхождение шумерского бога Ки. Его отцом считался бог Ан, имевший титул «бог богов». Корни его имени тоже индоевропейские! У русских оно превратилось в местоимение «он» (в древности запрещалось произносить имя бога, поэтому оно впоследствии стало обозначением «некто»), а у англичан в неопределенный артикль «an» и многофункциональный предлог «on» (одно из его значений – указывать расположение предмета над чем-либо, что отражает естественное состояние верховного божества). Любопытно, что по-английски «он» значит «he», служащее английским воспроизведением имени бога Ки. По шумерским мифам, Ки спас людей от потопа, но последний-то возник от таяния ледника. Вот еще одно «свидетельство» движения индоевропейцев на юг с территории Европы. Или еще один «убивающий наповал» пример. Имя самого популярного героя шумерского эпоса Гильгамеш расшифровывается как «Хельга-муж». Но под именем Хельги в самых разных средневековых источниках упоминаются северные князья! Скандинавы в Двуречье: удивительно, но попробуйте аргументированно возразить! Уж слишком много накопилось доводов «за». Итак, начиная с IX тыс. до н.э., индоевропейцы начали проникать в глубины Азии. Малая Азия и Армянское нагорье стали их второй прародиной, но первая, безусловно, находилась на территории Европы.

Современная наука предполагает, что единство индоевропейской культуры сохранялось примерно до V – III тыс. до н.э. Видимо, следует все же брать более древнюю границу этой оценки и учитывать, что даже в этом случае о единстве можно говорить уже условно, потому что к V тыс. до н.э. племена, например, арийской группы занимали уже обширное пространство на территории Русской равнины, а потом и вовсе начались их интенсивные миграции во всех направлениях. Подчеркнем, что под ариями в нашем исследовании понимаются не только те племена, которые мигрировали в Индию, Иран и Месопотамию и создали такие памятники религиозной мысли, как «Авеста» и «Веды». Арии – это та часть индоевропейских племен, которая в некоторый момент стала поклоняться верховной паре богов: Яру и Яре (Марии). Впоследствии их место могли занять более юные, русские по происхождению, боги (Иван, Бел, Коляда, Лель, Лихо), но память о верховенстве этой четы так или иначе сохранялась в фольклоре потомков арийских народов. Важно также то, что процесс выделения ариев из единой семьи индоевропейских народов происходил на территории современной России, и именно здесь обнаруживаются удивительные параллели с восточными мифологиями, впитавшими известную долю арийских верований. Наконец, русский язык среди всех индоевропейских наиболее близок к санскриту – «предку» арийских языков. Это позволяет говорить, что история русского народа, как самобытного национального образования, начинается одновременно с историей ариев (проторусов).

Наш подход, очевидно, исключает какие бы то ни было расовые преимущества, которыми могли бы обладать арии. В этническом отношении в момент своего выделения они ничем не отличались от других индоевропейцев (тех же протогерманцев или прото-кельтов, например), а в более поздние времена смешивались с другими народами. Речь идет только о появлении собственных богов, которым хранилась верность на протяжении тысячелетий, и формировании внутри арийской общности особого типа мировосприятия (и соответствующего ему поведения), которое философы нашего времени называют «русской идеей».

Модель мира ведийских (т.е. почитавших «Веды») ариев была ориентирована на космос. Жизнь человека представлялась им сопряженной с космосом посредством некоего универсального закона «Rta», обозначающего регулярный и циклический характер и предполагающий возврат к исходной точке. По закону «Rta» встает и заходит солнце (выезжает на своей колеснице Сурья, будучи конем и колесничим одновременно; поднимает золотые руки Савитар = Свет-Яр, побуждая к жизни все живое утром и успокаивая вечером); одно время года в установленном порядке следует за другим. Все повторяется, как было в незапамятные времена, и, следуя «Rta», человек воспроизводит цикличность космических явлений в своем жизнеустроении, поддерживая тем самым порядок в космосе и в человеческом обществе и создавая условия для нормальной и успешной жизни своего племени. «Rta» являлся одновременно и этическим законом в обществе ариев. Хорошо и правильно то, что этому закону соответствует, а плохо и неправедно непочитание арийских богов, непринесение им жертв, скупость в отношении жрецов и поэтов, слагающих религиозные гимны. Для ведийского сознания характерна сосредоточенность внимания на положительной сфере, на том, что соответствует «Rta», и неразработанность отрицательной: силы зла в «Ригведе» выступают героями «третьего плана». «Rta» – это закон Яра, у древних греков он ассоциировался с волей Эрота, а у русских с деяниями бога Рода.

Академик Б.А. Рыбаков в книге «Язычество древних славян» указал на исключительную роль этого божества в жизни древних русичей. В частности, он особо обратил внимание на сочинение русского книжника XII в., получившее название «Слово об идолах». В нем неизвестный автор сообщает, что культ Рода охватывал Египет, Вавилон, Малую Азию, Грецию, Рим и славянский мир! Большинство ученых воспринимает это как беспримерную похвальбу и заведомое преувеличение. Но мы-то уже знаем, что именно так и было! Русский Род – одна из вариаций имени Яр, а культ последнего, как мы доказали выше, распространился в свое время с Русской равнины на эти земли. Автор книжного памятника, однако, добавляет также, что, уподобившись египтянам, стали поклоняться Роду и халдеи: «…от тех [египтян] извыкоша древле халдеи и начаша требы творити своима богама – Роду и рожаници». Академик Б.А. Рыбаков, приведя эту цитату, недоумевает, какое же божество могло играть роль Рода в Халдее-Вавилоне? И здесь мы опять с удовлетворением отмечаем, что чуть выше уже ответили на этот вопрос: аналогом Рода у халдеев выступал Коляда (урартский Халду). Этот бог символизирует круговорот (коловорот!) времен и событий, само его имя возвращает нас к понятию арийского закона «Rta». И халдеи, и египтяне эпохи пирамид, подобно ариям, считали свою историю частью космического процесса, отсюда повышенное внимание к движению небесных светил, к строению неба и законам, по которым живет космос. Именно эти древние народы создавали первые обсерватории для наблюдения за звездами, именно они воплощали в жизнь закон «Rta-Рода», и именно в стране их духовных правопреемников возникло такое уникальное течение философской мысли, как «русский космизм», и осуществился первый полет в космос. Примечательно, что наш выдающийся философ Василий Васильевич Розанов (1856 – 1919) особо отмечал, что русский «трепет к звездам» ничего общего не имеет с христианским миропредставлением: «О звездном небе ничего нет в Евангелии». Истоки русского народного космизма, по его мнению, следует искать в Египте и Вавилонии, именно отсюда проистекают звезды на темно-синих куполах некоторых русских храмов, а также подвешенные лампады, имитирующие «висячие» звезды древневосточных святилищ.

Род – первейший русский бог, творец, «родитель» Вселенной, всего видимого и невидимого мира. Это «отец и мать» всех богов, воплощение нерушимости русского племени, все многочисленные потомки которого некогда произошли от одного общего предка. В поучениях против язычества Род выставляется главным соперником Бога-творца. В сознании же простого народа, принявшего христианскую веру, он стал ассоциироваться с Иисусом Христом. Народное (неканоническое!) определение – Бог есть Любовь – сложилось под влиянием языческой традиции. Разумеется, христиане находят в этой «формуле» в первую очередь выражение их духовного опыта, тогда как для язычников суть ее заключается в непрерывном возобновлении жизни. Поэтому символика язычников ближе к природе и более разнообразна: образ Рода связывался и с солнечным светом, и с дождем, и с огнем. Его изображали фаллосоподобным и четырехликим (знаменитый Збручский идол). Род – это Яр!

Уникальные по своей протяженности миграции ариев историки обычно связывают с тем, что арии первыми изобрели колесницы. И это в значительной степени правильно. Но, может быть, более важным в их триумфальном распространении по планете является притягательность для других народов их мировосприятия и религии. Практически все философы, так или иначе затрагивавшие «русскую тему», поражались удивительному отличию русских от всех остальных индоевропейцев. Вальтер Шубарт в книге «Европа и душа Востока» по этому поводу писал: «Когда начинают себя сравнивать европейские нации, живущие в сообществе одного и того же архетипа, то есть образующие семью с одной и той же судьбой, они замечают в себе совпадения и отклонения, но самое существенное проявляется гораздо слабее: своеобразие самой семьи. Видятся только внутрисемейные различия, клановые разновидности и нюансы, в то время как общий признак семьи считается само собой разумеющимся и поэтому не бросается в глаза. Но он обнаруживается сразу же, как только мы противополагаем европейские нации или одну из них… русским. Тогда все они плотно смыкаются на одной стороне, а русские остаются в одиночестве на другой, поближе к индусам и китайцам, нежели к европейцам. Русские и европейцы являют по отношению друг к другу «совершенно другой мир». Знаменательно, что в этом своем противопоставлении Шубарт говорит именно о русских, а не о славянах. Сегодня, после распада Советского Союза и связанных с этим событий, стала, как никогда, очевидна утопичность славянофильских проектов. Славянские народы, за исключением белорусов и сербов, кажется, напрочь забыли о каком бы то ни было родстве и откровенно проводят русофобскую политику. В этом смысле их поведение аналогично политике других европейских держав, всегда отстаивающих свой кровный интерес. Жертвовать своими национальными интересами могут только русские, и события последних лет еще раз подтвердили это правило. Будучи богатой, Россия щедро поделится всем, что у нее есть, в бедности «снимет» последнюю рубаху, но поступать подобно ей не сможет ни одна держава.

Иван Солоневич писал, что в России мы не найдем никаких следов эксплуатации национальных меньшинств в пользу русского народа, никаких следов порабощения финских племен времен освоения волжско-окского междуречья. «Беспощадная эксплуатация Кавказа», при которой проливалась русская кровь, оборачивалась тем, что миллионерами и министрами становились «нацмены» Лианозовы, Манташевы, Гукасовы, Лорис-Меликовы – и даже Сталины, Орджоникидзе и Берии. Если Рим и Лондон богатели за счет ограбления своих империй, то центр русской государственности неизменно оказывался беднее своих «колоний».

Русская территориальная община основывалась на идее равенства. Принимали ее не все племена и не все сословия. Как правило, она достаточно убедительно побеждала среди социальных низов, а племенных вождей правящие круги России (в XV – XIX вв.) привлекали раздачей определенных привилегий. В результате русское дворянство составляло в социальных верхах относительное меньшинство. Но идея равенства в России и при этом жила, и ее не пытались оспаривать даже те, кто ее фактически никогда не признавал. Когда Европу в XIX столетии захватили расизм и социал-дарвинизм, формируя психологию изначального неравенства во всех слоях населения, в России (в условиях реального неравенства!) сознания этот вирус не задел. На это обстоятельство обратил внимание тогда же Н. Миклухо-Маклай: «Россия – единственная европейская страна, которая хоть и подчинила себе много разноплеменных народов, но все же не приняла полигенизм (т.е. учение о разном происхождении и, следовательно, неравенство рас) даже на полицейском уровне. В России полигенисты не могут найти себе союзников, так как их взгляды противны русскому духу». Это глубоко верно и не только для XIX в. Психология территориальной общины проявлялась и в крестьянском самоуправлении, и в казачьем круге, и в земских соборах XVII в., и в позднейшем земстве. Православие, безусловно, наложило отпечаток на поведение русского человека, но в своей основе он по-прежнему следует космическому закону «Rta-Рода» – закону древних ариев. Кстати, исполнителей ведических гимнов называли «rsi». Ученые переводят его как «риши» с мягкой первой «р». Но нельзя не признать, что это слово можно прочитать и как «росы», т.е. люди, следующие закону «Rta-Рода-Эроса». Согласимся, что такая интерпретация в тысячи раз ближе к истине, чем разного рода академические теории о происхождении имени русов от финского «руотси», что значит «грести».

В последнее время вновь оживились дискуссии по вопросу о прародине ариев. Ряд наших отечественных ученых возродили интерес к полярной теории. Зародилась она в умах исследователей XIX в., когда они, один за другим, из числа тех, кто изучал санскрит, стали обращать внимание на содержащиеся в древнейших памятниках литературы Индии, таких, как «Веды» и эпос, описания природных явлений, совершенно не соответствующих действительности Индии или лежащих от нее к западу стран Азии. Проследить эти описания «вниз» по ступеням эпох было хоть и трудно, но вполне возможно, так как в религиозных гимнах «Вед» веками свято сохранялся каждый звук, каждое слово без права внесения в них малейших изменений. Удалось установить место и время завершения главной из «Вед» – «Ригведы» (то есть Ричведы, или Рикведы, буквально: «знания речи» – слова-синонимы «риг-рик-рич» сохраняются и сейчас в старорусском языке в известной всем форме «реку, речешь» и других образованиях). «Ригведа» была завершена в конце II тыс. до н.э. в области северо-запада Древней Индии. В «Ригведе», равно как и в комментариях к ней и других древнейших текстах, говорится, что арии до Индии прошли много стран, но никто еще не выяснил, какие это были страны, как не уточнена и длительность всего периода сложения гимнов. Сколько времени он занял – век, тысячу или пять тысяч лет?

В связи с этим особый интерес вызывают описания природных явлений Приполярья, обнаруженные в ведийских текстах. Так, в индийском религиозно-правовом трактате «Законы Ману» есть такие слова: «Солнце отделяет день и ночь – человеческие и божественные… У богов день и ночь – (человеческий) год, опять разделенный надвое: день – период движения солнца к северу, ночь – период движения к югу». Солнце, уходящее к югу на полгода, могло означать только полярную ночь, равно как и уходящее к северу – незакатный полярный день. В одной из частей «Авесты», в Вендидаде, тоже говорится, что для богов один день и одна ночь – это то, что есть год. Арктическим явлениям соответствуют и описываемые в древней литературе красочные картины неба, поясняемые как видимая людям борьба богов света с демонами мрака, когда всюду с неба льются потоки крови, падают золотые сетки украшений, огненно сверкает разнообразное оружие, а небо покрывают громадные стрелы с остриями из золота. По окончании битвы все это великолепие скрывается в океане. Это ясно соответствует полярным сияниям.

Интересно, что если в древних частях «Вед» присутствуют лишь шесть божеств, что соответствует шести месяцам в году, то в мифах более южного происхождения говорится о десяти, а затем и о двенадцати божествах – «месяцах» года: этим подтверждается движение людей к югу. Причем первое указание совпадает с описанием шестимесячной световой (и полусветовой) половины года, а второе – с гораздо более поздним солнечным календарем, известным, наряду с лунным, всем индоевропейским народам, включая русских и славян. В ряде ведических гимнов воспевается период зари, которая бывает дважды в году и длится дольше 30 дней, включая и появление краешка солнца над горизонтом (такие периоды зари именуются «рассветом и закатом» дня богов). Утром заре предшествуют, а вечером следуют за ней многодневные сумерки. Все это уменьшает длительность упоминаемой «полугодовой ночи» на 2 – 3 месяца, и таким образом на это время повышается срок освещенности местности, пусть даже отраженным светом (вероятно, и отраженной солнечной радиацией). В «Ригведе» богиня зари Ушас часто воспевается во множественном числе: «Из этих многих сестер в течение (многих) дней она идет последней вслед за прежней», и еще: «Вот появилась она… красуясь незапятнанным телом… Сестра уступила свое место старшей сестре… пламенея лучами Сурьи», то есть солнца. Это напоминает картину постепенной смены сестер-зорь, нарастания длительного полярного восхода солнца.

При всей своей необычности, полярная теория в свете данных естествознания не выглядит совсем уж фантастической. По оценкам климатологов, в VII – V тыс. до н.э. среднегодовая температура на севере не опускалась ниже нуля градусов по Цельсию, а в еще более ранние времена на Крайнем Севере были сосновые и еловые леса, а также в изобилии росли деревья широколистных пород в сочетании со злаково-разнотравным покровом почвы. Кроме того, в последние годы археологи открыли на Севере много стоянок, из чего следует, что в областях Заполярья последовательно развивались локальные культуры и по мере развития хозяйства люди постепенно перекочевывали к югу, движимые поисками новых земель для своих разрастающихся коллективов, да и наступившим похолоданием. В.Н. Демин в своей книге «Загадки Русского Севера» собрал множество фольклорных, этнографических и лингвистических доказательств в пользу существования в древности великой северной цивилизации. Но, как нам представляется, более правильным было бы говорить об освоении древними ариями (или их предками) заполярных территорий из области более умеренных широт. Согласно нашей концепции, выделение ариев в среде других индоевропейских народов связано в первую очередь с возвышением внутри их религиозного «пантеона» бога Яра (он же Род, он же Ярило). Поэтому и прародина ариев должна находиться в той области Восточной Европы, где наиболее распространены топонимы с корнем «яр». И здесь следует выделить бассейн реки Волги, которая в старину называлась Ра и неоднократно поминается в религиозных текстах ариев. Не забудем и то, что древние цивилизации возникали вблизи крупных рек, да и русская традиция строить поселения на возвышенном берегу реки (яру!) родилась, разумеется, не тысячу лет назад, а гораздо раньше. Именно берега Волги, как нам представляется, были колыбелью арийской культуры, и отсюда они продвинулись (первыми!) в области Заполярья, в Приуралье, где встретились с угро-финнами, а также в Индию и Иран.

Другая мощная волна миграции ариев Русской равнины была направлена на юго-запад, в район Поднепровья. Здесь в V – IV тыс. до н.э. начала формироваться трипольская археологическая культура. Впоследствии она распространилась на юг и запад, к Прикарпатью и Дунаю – в области, занимаемые праславянами. Праславяне стали первым индоевропейским народом, с которым арии вошли в непосредственный контакт. Поэтому так схожи язык и культура русских и славян.

По уровню развития трипольская культура резко отличалась от предшествующих культур неолита и от культур других современных ей народов Европы. Люди Триполья вели оседлый образ жизни, знали медь, серебро, золото, бронзу, у них было совершенное гончарное производство, изготовлялась красивая расписная керамика. Жили они в больших домах с несколькими помещениями – жилыми и складскими, которые отапливались печами или очагами. В каждом доме имелся алтарь в виде маленького трона, украшенного бычьими рогами, на который помещались статуэтки богини-матери (Бабы-Яги!). Судя по размерам, в каждом здании проживало несколько супружеских пар. Археологам известны также двухэтажные постройки трипольцев. В каждом селении дома располагались концентрическими кругами, а на центральной площади находились один-два более крупных дома, которые, вероятно, принадлежали местной верхушке или являлись общественными сооружениями. Один из таких городов, обнаруженный в районе Умани, состоял из 200 домов, выстроенных в шесть кругов.

Найденная археологами настенная живопись обнаруживает богатство духовного мира здешних жителей, наличие у них развитой религии и мифологии. По этим росписям видно, что мир у них делился на три яруса. Верхний занимали небесные светила и звезды, нижний – земля, где обитают люди и плодоносят их поля, а между ними находилось пространство, населенное богами и духами, среди которых всегда изображалась «Мать-Олениха» – один из древнейших образов Прародительницы мира. Важную роль в культуре трипольцев играл и культ быка, олицетворявший собой мужское начало. Обнаружены фигурки и ритуальные маски быка, не забудем и уже упоминавшиеся алтари, увенчанные бычьими рогами. Помещение статуэтки на такой алтарь символизировало соединение мужского и женского начал мира и должно было обеспечивать хороший урожай и приплод скота. У трипольцев обнаружено несколько образцов портретной скульптуры, сложная знаковая символика – различные сочетания ромбов, кружков, треугольников, спиралей, зигзагообразных и параллельных линий, несколько видов креста, животные и растительные орнаменты. Степень развития этой символики приближается к настоящей письменности, а возможности существования таковой уже в V тыс. до н.э. демонстрируют тэртерийские таблички.

Обращает на себя внимание отсутствие в верованиях трипольцев военной тематики. Главное место в их религиозных представлениях занимали боги плодородия. В росписях и рисунках часто встречаются схематические изображения женских грудей, мужских и женских половых органов, а многочисленные ритуальные статуэтки доказывают, что трипольцы поклонялись Великой богине. Эти фигурки изготовлялись из глины, замешанной на муке или зернах пшеницы, и разительно отличались от примитивных «венер» культур Ближнего Востока, состоящих практически из одних лишь ярко выраженных признаков пола. В трипольском культе изображались молодые стройные женщины с легкими следами беременности. Найдены и статуэтки полунагих жриц в длинных юбках, поднимающих к небу большие чаши. Напомним, что арийская цивилизация Триполья древнее и шумерской, и египетской, и греческой. И именно южные миграции трипольских ариев в сер. IV – нач. III тыс. до н.э. способствовали их «мгновенному» рождению и фантастическому расцвету.

Не оставили без своего внимания арии и Западную Европу. До недавнего прошлого период расселения арийских народов на пространствах Европы и Азии связывали исключительно со II тыс. до н.э. Это делалось только на том основании, что данным временем датируется официально признанный «бронзовый век» (к которому причисляли археологическую культуру ариев). Но такая одновременность означала бы наличие «демографического взрыва» на территории от Волги до Дуная: ведь в тех местах, откуда следовали волны переселенцев, тоже оставалась не безлюдная пустыня. Там продолжали существовать цивилизации, относимые по тому же самому «бронзовому» признаку к тому же самому «бронзовому веку». Сейчас общепризнанные временные границы значительной части миграций сдвинулись к III тыс. до н.э. Но и такая датировка с точки зрения одновременности изменений в Восточной и Западной Европе представляется не вполне удовлетворительной. Поэтому более правдоподобными нам кажутся те новейшие теории, согласно которым начало миграций следует относить к IV тыс. до н.э., но направление и характер их качественно менялись со временем. В IV – III тыс. до н.э. преобладали западное и юго-западное направления, затем – южное, а во II тыс. до н.э. – юго-восточное.

Переселенцы-арии принесли в Европу цивилизацию бронзового века. Поначалу у них отмечается преобладание скотоводства – что нетрудно понять, поскольку при переселениях стада можно перегонять с места на место. Но как только обживаются новые территории – быстро прогрессирует земледелие, причем сразу в развитых формах. Пахота производилась уже с помощью плуга, наскальные рисунки его сохранились в Швеции и Альпах, да и сами образцы древних плугов обнаружены в Польше, Швеции, Дании, Италии. Арийским переселенцам принадлежат первые в Центральной и Западной Европе изображения колесных повозок, запряженных волами или лошадьми.

Кроме прежних, карпатских и северобалканских, начинается разработка рудников в Чешских и Рудных горах, а позже и в Альпах. Осваиваются соляные копи. А на берегах Балтийского и Северного морей возникает мореходство. В здешних рисунках уже встречаются изображения многовесельных кораблей. Причем в Бохусене (Швеция) наскальная живопись показывает, что эти корабли высаживают десанты воинов с длинными мечами и круглыми щитами. Так что традиции скандинавских викингов имеют очень древние (арийские!) корни. Археологические данные свидетельствуют, что внутрибалтийские плавания в эту эпоху стали обычным явлением – похожие изображения кораблей найдены и на восточном берегу, в Финляндии, Карелии и на Онежском озере (Русском Севере!). Ясно, что расселение ариев шло не только сухопутным, но и морским путем. Поэтому не удивительно, что они попали в Англию и Ирландию, может быть, даже раньше, чем на территорию Франции.

С приходом арийских народов в Европе быстро прогрессирует ремесленное производство. Так, крупным центром по производству металлических изделий стала Паннония, отсюда топоры, ножи и инструменты расходились по соседним странам. Началось производство стекла и фаянса. Уже в те времена четко прослеживается наличие международной торговли. Основными товарами являлись соль, металлы, фаянс, украшения. Возникают многочисленные селения и укрепленные города. Люди этого времени жили обычно в длинных деревянных домах с несколькими жилыми комнатами и стойлами для скота на 20 – 30 голов. Население такого дома составляло 15 – 20 человек – видимо, это была большая семья из нескольких поколений. У европейцев того времени обнаружены следы государственной организации. Например, в Урмице город объединял вокруг себя целый ряд неукрепленных поселков, а для строительства защитных сооружений был проделан колоссальный объем работ – перерыто 60 тыс. кубометров земли, возведены прочные бревенчатые стены и палисады. Еще отчетливее это видно в Отомани (Словакия), где город окружали стены с башнями, защищавшими въездные ворота, и, кроме того, существовал внутренний акрополь, застроенный каменными домами, причем богатые археологические находки на их месте подтверждают догадку, что в акрополе проживала местная знать (не забудем, что речь идет не об эпохе Средневековья, а о временах, когда в Египте правили фараоны Раннего и Древнего царств, а Рима еще в помине не существовало).

Для сравнения стоит отметить, что уровень развития местных (автохтонных) охотничьих племен Европы отличался от переселенцев, как небо от земли. В то время как на Дунае и Балтике расцветала описанная выше цивилизация, обитатели территории Франции промышляли охотой и только-только осваивали примитивное земледелие. А в Сардинии, вплоть до XIV в. до н.э., когда сюда добрались индоевропейцы, вообще жили каннибалы – при раскопках их селений найдены расколотые человеческие кости вперемешку с костями съеденных животных. Любопытный факт отмечен антропологами: вплоть до бронзового, а то и до начала железного века в некоторых районах – Швейцарии, Северной Италии, Англии – продолжали обитать племена негроидов – тех самых, которые в ледниковую эпоху доходили до Дона и Оки. О дальнейшей их судьбе мы можем судить однозначно, так как ни негров, ни мулатов в исторически известные времена в Европе не обнаруживается. Разве что у ранних древнегреческих авторов, например у Гомера, упоминаются «эфиопы» не только на юге, но и где-то далеко на западе.

Арии оказали воздействие и на культуру древних кельтов – древнего населения Северо-Западной Европы. Ранее мы уже упоминали тот факт, что кельтские боги Беленос и Таранис выступают аналогами общеславянского Бела и русского Тура, а английский Стонхендж и уральский Аркаим, по существу, «близнецы-братья». Цивилизация кельтов, точно так же как и арийская, несмотря на свою высокую материальную культуру, была более духовной, чем материальной. У них существовало развитое изобразительное искусство, обнаруживаемое, например, на знаменитых чеканках, была богатая мифология, на основе которой зародился и расцвел современный литературный жанр «фэнтези». Но главным проявлением этой культуры была кельтская религия; достаточно вспомнить их знаменитый институт жрецов со сложной и разветвленной организацией – друидов, филидов, бардов. Каждая категория специализировалась в определенном направлении деятельности: от изучения законов и священных текстов – до научных знаний, объем и глубина которых поражают даже современных ученых. Религия кельтов включала в себя сложнейшие философские концепции, такие, как реинкарнация душ (снова высвечивается связь с далекой Индией!), растительная и астрологическая магия и взаимосвязи трех миров – небесного, земного и подземного (или духовного, физического и астрального). Существовала специальная жреческая система образования, причем обучение в этих школах иногда длилось до 20 лет. Но в результате каждый друид получал колоссальный багаж знаний в области не только религиозных вопросов, но и географии, естественных наук, поэзии, астрономии и астрологии, медицины – в Англии и Ирландии обнаружены даже наборы хирургических инструментов, относящихся ко II тыс. до н.э. Для нас важно указать, что само слово «друид» имеет чисто индоарийское происхождение, на санскрите «друдх» значит «лес», а святилища кельтов чаще всего располагались как раз в священных рощах. Предания Ирландии прямо говорят, что «племя богини Дану» (т.е. ирландцы), «ведомое друидами», пришло на остров с севера. Север всегда почитался в кельтских сказаниях средоточием мудрости и тайных знаний. Да и главная школа друидов располагалась на севере Шотландии, что опять-таки свидетельствует в пользу того, что и Англия заселялась с севера, по морю, из Ютландии или с берегов Рейна (арийское по происхождению название!), и кельты могли попасть сюда даже раньше, чем распространились на территорию Франции. Наконец, для тех, кто все еще сомневается в существовании контактов древних ариев и кельтов, напомним, что уважительное обращение англичан к дамам – «lady» – происходит от имени русской богини Лады. Неожиданно, не правда ли? И неопровержимо!

Особо стоит сказать о встрече ариев с прагерманскими племенами охотников. Имя верховного бога ариев Яра у них породило немецкое слово «герр» – «господин», что с несомненностью доказывает уважительное отношение прагерманцев к своим восточным соседям, которые и дали в конечном итоге название их стране: ведь Германия означает «страна людей-ариев». Но сами немцы по своим глубинным корням никакого отношения к ариям не имели и это название своей страны испокон веков считали чужеродным. Сами же себя они называли «Дойч». Нам неизвестны какие бы то ни было попытки объяснить происхождение этого названия. По нашему же мнению, оно восходит к общеиндоевропейскому имени верховного бога, содержавшему в качестве своей основы корень «Ди (Де)». Русские называли его Дий или Див, индоарии – Дъяус, латиняне – Деус, греки – Теос, литовцы – Диевас. В нашем прочтении «Дойч» надо понимать как «люди бога».

Ранее мы уже писали, что для индоевропейцев VII – IV тыс. до н.э. общими именами верховных богов были Ан и Ки. Волна переселенцев-индоевропейцев перенесла традицию их почитания в Шумер и в Малую Азию, где особо популярным был культ женской параллели Ана – богини плодородия Анат. Дий был богом следующего поколения индоевропейцев, культ его приобрел наибольшее значение в областях Центральной и Западной Европы. Его имя в качестве составной части входило в имена таких божеств, как Ди-ана (Она-божество), Дионис (Он-Дий) и Деметра (буквально богиня-мать). Некоторые французские и итальянские фамилии также образовывались с помощью этого правила – Ди Ливио, Ди Стефано, д’Артаньян, д’Аламбер и т.д. Вполне вероятно поэтому, что и название древнего европейского народа – дорийцы – произошло таким же образом:

...

Д’арийцы – > Дарийцы – > Дорийцы

Последнее означало бы, что дорийцы (а это североевропейский народ II тыс. до н.э.) возникли в результате смешения автохтонов-индоевропейцев (в числе которых были дойчи) и пришлых ариев. Такая версия выглядит еще более достоверной, если учесть, что спартанцы (дорийцы!) своими нравами и поведением чрезвычайно схожи с германцами.

Добавим также, что, на наш взгляд, и этноним «немцы» происходит от имени греческой богини Немес-иды (Божественной Немес!) – богини, которая наблюдает за справедливым распределением благ среди людей и обрушивает свой гнев на тех, кто преступает закон. Немцы славятся прежде всего как выдающиеся воины и очень дисциплинированные (пунктуальные!) граждане. В этом смысле сопоставление с ними богини правопорядка выглядит более чем уместным. И мы опять-таки должны подчеркнуть, насколько мировосприятие ариев и современных русских, которые на первый план выдвигали всегда божества любви, далеко от немецкого. Только по глубочайшему недоразумению немцы назвали идеологию Третьего рейха арийской. О прямо противоположных методах ведения внешней политики русскими и немцами прекрасно написал Иван Солоневич в книге «Народная монархия»: «Тевтонский орден, обосновавшийся в нынешней Прибалтике, имел чудовищные возможности. За ним была вся тогдашняя европейская техника, за ним была всегдашняя поддержка всего католицизма, за ним стояло средневековое рыцарство и дворянство. Его военная организация, вынесенная из феодальных войн и Крестовых походов, безмерно превосходила возможности его ближайших конкурентов. Непосредственное, суверенное владычество немцев над покоренной Прибалтикой длилось около пятисот лет, со дня основания Риги (1201 г.) до завоевания Прибалтики Петром. Но и после Петра, до Александра III, прибалтийские бароны оставались административными и экономическими властителями страны: Россия в ее внутренние дела почти не вмешивалась. За четверть века между 1918 и 1943 годами от этой семисотлетней колонизационной работы не осталось ровным счетом ничего: все было сметено поражением в Первой мировой войне, ликвидацией немецкого землевладения, переселением балтийских немцев, Второй мировой войной. В результате от семисотлетней работы осталось только одно: ненависть к немецкому имени была сильнее даже и страха перед большевизмом».

Почти одновременно с немецкой колонизацией Балтики шла русская колонизация финских земель в районе нынешней Москвы. Русский пахарь, зверолов, бортник и прочие как-то продвигались все дальше и дальше на север, как-то оседали с туземными финскими племенами – со всякой мерью, чудью, весью – уживались с ними, по-видимому, самым мирным образом, сливались и – на отрезанных от всего мира болотах волжско-окского междуречья стали строить империю – построили. Немцы, придя в Прибалтику, сразу же начали свою стройку с беспощадного угнетения местных племен – такого беспощадного, которое даже в те кровавые времена казалось невыносимым. И, вместо соседей и помощников, немцы получили внутреннего врага, который семьсот лет спустя – в эпоху независимости балтийских племен – ликвидировал «немецкое» влияние под корень. За семьсот лет немцы не смогли ни ассимилировать эти племена, ни даже установить с ними мало-мальски приемлемых отношений – точно так же, как они не сумели сделать этого ни в Италии, ни в Галлии, ни в Византии, ни в Палестине, ни в России – нигде». В отличие от немцев, русские строили свое отношение с другими народами на принципах доброжелательства и взаимной любви (согласно закону «Rta-Рода»), оттого и находим мы следы их присутствия в «тридесятых царствах» аж через пять тысяч лет. Федор Тютчев в стихотворении «Два единства», являвшемся, по существу, ответом на высказывание О. Бисмарка, рейхсканцлера Германской империи (1871 – 1890 гг.), гениально выразил коренную разницу в политике наших народов:

«Единство, – возвестил оракул наших дней, —

Быть может спаяно железом лишь и кровью…»

Но мы попробуем спаять его любовью, —

А там увидим, что прочней…

Наш гениальный поэт произнес очень простые слова, они конечно же идеально укладываются в православную «схему» бытия в мире, но они также отражают и дух, которым жили древние арии.

А. Бэшем в книге «Чудо, которым была Индия» пишет: «Около 2000 г. до н.э. обширные степные территории, простиравшиеся от Польши до Средней Азии, населяли полукочевые варварские племена; это были высокие, довольно светлокожие люди… Они приручали лошадей и впрягали их в легкие повозки на колесах со спицами. Колесницы превосходили быстроходностью влекомые ослами неуклюжие телеги с четырьмя сплошными колесами – лучшее средство, известное Шумеру той эпохи… В начале II тысячелетия до н.э. … эти народы пришли в движение. Они мигрировали группами в западном, южном и восточном направлениях, покоряли местные народности и смешивались с ними, образуя правящую верхушку… Некоторые племена переместились на территорию Европы, и от них произошли греки, латиняне и тевтоны. Другие пришли в Анатолию, и в результате их смешения с местными жителями возникла великая империя хеттов. Некоторые – предки современных балтийских и славянских народов – остались на своей прародине». Эта точка зрения на сегодняшний день совпадает со взглядами большинства профессионалов-историков. Наше уточнение ее, отстаиваемое в настоящей книге, по существу, заключается лишь в том, что миграции ариев начались на полторы тысячи раньше и совпали со временем резкого похолодания в Европе.

Академическая наука признает, что миграция индоевропейцев в IV – III тыс. до н.э. происходили через области Русской равнины с востока на запад. Но это места обитания древних ариев! Профессионалам осталось сделать всего лишь один шаг в нашу сторону – согласиться, что глобальные миграции в Европу и далее, в Египет и Месопотамию, осуществили главным образом арии. Для многих историков сделать это будет весьма непросто, но мы убеждены, что это лишь вопрос времени.

Для полноты характеристики основных маршрутов расселения ариев со своей северной прародины нам осталось рассказать еще об одном направлении – иранском. В начале II тыс. до н.э. арии, населявшие степи от Волги до Западной Сибири, разделились на две части. Одна из них начала свое движение в направлении полуострова Индостан и в конечном итоге (приблизительно в середине II тыс. до н.э.) дошла до Индии (их называют еще индоариями), другая же пришла и осела (в конце того же тысячелетия) на территории Северного Ирана. Там арии встретились с персами – потомками индоевропейцев, переселившихся в Азию значительно ранее них. Проследить детально судьбу ариев на земле Ирана довольно трудно, но можно совершенно определенно говорить о глубоком культурном воздействии ариев на иранцев: практически весь древнейший слой иранской мифологии покоится на образах ведийской мифологии.

Новое религиозное учение, сложившееся на иранской почве в VIII – VI вв. до н.э. – зороастризм (по имени его основателя Зороастра, или Заратуштры) – стало своеобразным развитием учения древних ариев. Согласно этой религиозной концепции, Ормузд – бог добра, олицетворение света, жизни и правды, существовал еще до Сотворения мира и пребывал в непрерывной борьбе с Ариманом – носителем зла, мрака и смерти. Человек создан Ормуздом, но свободен в своих мыслях и поступках и поэтому доступен воздействию зла. Однако его долг – помыслами, словами и делами бороться против Аримана и его помощников – духов зла. И в конечном итоге добро одержит полную победу над злом. В отличие от индоарийских текстов священные книги древних иранцев значительное место уделяют деяниям темных сил, они содержат первые разработки темы «рая и ада». Но вот что интересно – два противника, два носителя противоположных начал, в сущности, носят одно и то же имя, записанное в индоевропейском и славянском вариантах. Его можно перевести как Арий-муж (английское man = славянское муж !). В учении Зороастра единый бог Яр «разделился» на враждующие темную и светлую «половины». В этом, в общем-то, и заключается ключевая идея новой религии…

Что же касается судьбы ариев в Иране, то их следует отождествлять с историческими мидянами (мидийцами). По сообщению Геродота, мидяне, осевшие на северо-западе Ирана, делились на шесть племен, одно из которых составляли маги. По-видимому, это племя было жреческим, и из него происходили священнослужители не только у мидян, но и у персов. От мидян не дошло пока никаких письменных памятников, и их история восстанавливается на основании упоминания о них в ассирийских анналах и в позднейших сочинениях греческих историков. В IX – VIII вв. до н.э. мидяне образовывали множество городов-государств, сохраняя при этом также племенные связи. К концу VIII в. до н.э. они были подчинены Ассирии и вынуждены были платить ей дань. Но необходимость отражать ассирийские нашествия ускорила объединение мидийских княжеств.

В 673 – 672 гг. до н.э. мидяне подняли восстание против ассирийского господства. В союзе с ними выступили маннеи (они же мушки=мужики!) и скифы. В ходе борьбы Мидия добилась независимости. Геродот указывает, что в это время Мидией правил царь Фраорт (673 – 652 гг. до н.э.), который объединил мидийские и другие иранские племена и в 653 – 652 гг. до н.э. предпринял поход против Ассирии, который, однако, закончился поражением и гибелью Фраорта. Но в 625 г. до н.э. царем Мидии стал сын Фраорта Киаксар (царь Кий). Он создал регулярную армию, распределив ее по родам оружия (копьеносцы, лучники и конники). В конце VII в. до н.э. возглавляемая им армия выступила против Ассирии, которая воевала в то время с вавилонянами, царем которых в то время был халдей (потомок ариев!) Набопаласар. Мидяне и вавилоняне заключили союзный договор и в ряде битв (612 и 605 гг. до н.э.) разгромили войска Ассирии.

Наши учебники очень сдержанно комментируют это событие, посвящая ему всего несколько строчек. Но вдумаемся в значение произошедшего несколько поглубже. Ассирия была великой державой Азии, она возникла в XIV в. до н.э. и вплоть до своего падения оставалась одной из влиятельнейших сил в этой части мира. В геополитическом аспекте она перехватила на это время «пальму первенства» у Митанни-Русены. Потомки ариев-митаннийцев, ваны-венеты и их «подмога», подоспевшая с севера, – мушки, халдеи и киммерийцы – старались по мере сил противостоять ассирийцам и временами наносили блестящие ответные удары. Но честь вбить последний гвоздь в крышку «ассирийского гроба» принадлежит все-таки мидянам. Их победа в корне изменила политическую ситуацию в Азии и Восточном Средиземноморье, остававшуюся практически неизменной на протяжении нескольких веков. Это был еще один удар врагам союза арийских народов, потомкам тех, кто уничтожил страну Русену.

В рамках данной главы уместно будет упомянуть о том, насколько по-разному вели себя на завоеванных территориях ассирийцы и мидяне или те же ваны-урартийцы. В покоренных странах ассирийские цари назначали или поддерживали в качестве правителей своих сторонников. Любая попытка мятежа или сопротивления подавлялась беспощадно: население истребляли, а территория подвергалась полному опустошению. В этом случае пленных ассирийцы, как правило, не брали. Лишь изредка небольшое число воинов или ремесленников переселяли в Ассирию. Сдавшиеся без боя облагались данью. Но такая капитуляция была сравнительно редкой, поскольку большинство завоеванных территорий и в этом случае за несколько дней обращалось в пустыню: население истребляли от мала до велика, города разрушали до основания, сады вырубали, каналы разрушали, библиотеки изничтожали. При этом ассирийцы применяли самые устрашающие способы умерщвления людей: сожжение живьем, сажание на колья, сооружение пирамид из связанных пленников, обреченных тем самым на медленную смерть. Очевидно, что завоеватели рассчитывали таким образом, что внушаемый этими расправами ужас облегчит им дальнейшие завоевания. Что же касается материальных ресурсов побежденных стран, то все они перекачивались в Ассирию, особенно лошади, рогатый скот, металлы, готовые товары, сырье и т.п. Ну, совсем как Тевтонский орден. А что же их противники?

Чтобы нас не заподозрили в предвзятости, приведем цитату из учебника «История Древнего мира. Расцвет древних обществ» (М.: Наука, 1989), комментирующую победу мидян: «Так закончила свое существование первая в истории человечества «мировая» держава. При этом не произошло сколько-нибудь значительных этнических перемен: погибла лишь верхушка ассирийского общества – знать и, частично, горожане. Сельское население осталось на своих местах, и потомки его населяют Северный Ирак до сих пор (давно утеряв аккадский язык). Культурные, административные и военные традиции Ассирии были во многом усвоены ее преемниками». Не так ли неизменно поступали русские воины, приходя на чужие территории? И кстати: историю этого края ученые восстанавливают в основном по ассирийским источникам. Куда же делись письменные памятники их противников? Неужели они не описывали свою историю? Очевидно, что не так. Это становится тем более очевидным, если учесть, что ассирийцы заимствовали у своих соседей религиозные и научные представления. Если ваны прославились своими уникальными постройками в толще скал, халдеи – астрономическими познаниями, а мидяне – религиозными изысканиями, то ассирийцы отмечены печатью жестокости и убийства.

В антиассирийском содружестве мидяне играли роль митаннийцев. Созвучие имен этих двух народов конечно же не случайно. В исторических памятниках мидяне начинают упоминаться после того, как пропадают какие-либо сведения о митаннийцах. Арии-митаннийцы, напомним, пришли на север Двуречья из прикаспийских степей. Из этой же области начали свою миграцию в направлении Ирана и мидяне. Согласно Геродоту, северо-западная часть Мидии называлась Матиена. Думается, у нас накопилось достаточно доводов, чтобы говорить об этническом родстве митаннийцев и мидийцев. Если же учесть, что, по сообщению того же Геродота, около Каспийского моря проживал народ меотов, который академик Трубачев безоговорочно относит к арийцам, то напрашивается вывод: митаннийцы и мидяне принадлежали к одному и тому же племени меотов!

Победив Ассирию, мидянин Киаксар захватил всю Северную Месопотамию, затем присоединил к своей державе Гирканию (страну, лежащую к юго-востоку от Каспийского моря), часть Парфии, Персию, Элам (государство в юго-западной части Иранского нагорья), страну маннеев, Урарту и часть Малой Азии. Мидийская держава процветала около 60 лет. Но в 549 г. до н.э. персы под предводительством Кира Великого из рода Ахеменидов, зятя правящего мидийского царя, восстали, победили мидян и основали Персидскую державу. На первых порах мидяне все еще продолжали играть в ней видную роль. Но во время борьбы за престол Дария I (522 г. до н.э.) мидяне возглавили восстание сил оппозиции. Восставшие потерпели поражение, а возглавлявшему их Фраорту II, попавшему в плен, Дарий I лично отрезал нос, уши, язык и выколол глаза, после чего пленника посадили на кол. С ближайших сподвижников мидянина живьем содрали кожу, а Мидия, до того находившаяся на равных с Персией, была низведена на положение одной из рядовых провинций.

Глава 12

Арии в Древней Греции

Нет, мертвые не умерли для нас!

Есть старое шотландское преданье,

Что тени их, незримые для глаз,

В полночный час к нам ходят на свиданье…

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Мы сказками предания зовем,

Мы глухи днем, мы дня не понимаем;

Но в сумраке мы сказками живем

И тишине доверчиво внимаем.

Мы в призраки не верим; но и нас

Томит любовь, томит тоска разлуки…

Я им внимал, я слышал их не раз,

Те грустные и сладостные звуки!

И. Бунин

До 70-х гг. XIX в. историю Древней Греции обычно начинали с так называемого «гомеровского» периода, т.е. со времени, нашедшего свое отражение в «Илиаде» и «Одиссее». Тогда считали, что в обеих поэмах представлена картина греческого общества XI – VIII вв. до н.э. Между тем у самих греков сохранялись воспоминания о значительно более древних событиях в истории своей страны. Они запечатлелись в целом ряде сказаний и мифов, переданных нам античными писателями более позднего времени. Некоторые памятники древнейшего времени, встречающиеся в Балканской Греции и на островах, – развалины древних сооружений, сложенных из грубо отесанных камней, также напоминают о прошлом. Об этих «циклопических» кладках сами древние греки не могли сказать ничего определенного; предание приписывало их мифическим одноглазым циклопам. Но данные традиции наука XIX в. оставляла без внимания, что в значительной степени объясняется господствовавшим тогда в среде ученых-специалистов излишне критическим способом оценки мифологических источников. Они ставили своей задачей установить грань между материалом «историческим» и «неисторическим», т.е. легендарным. К анализу мифологического материала, с целью найти в нем отражение реальной исторической действительности, они не стремились. В результате представления древних греков о далеком прошлом своей страны почти полностью игнорировались.

Перелом в этом отношении произошел только в 70 – 90-х гг. XIX столетия, когда в прямой связи с крупными археологическими открытиями стало ясно, что «гомеровскому» периоду греческой истории в бассейне Эгейского моря предшествовало многовековое существование развитой культуры, главными центрами которой были Крит, Эллада и Троя. Исследования XX в. показали, что во II тыс. до н.э. здесь существовали цивилизации, почти столь же развитые, как и современные им египетская, вавилонская и хеттская. В первой части нашей книги было показано, что первопоселенцы Древней Греции – пеласги, или беласки, среди которых были и циклопы-сколоты, – принесли сюда элементы русской мифологии и, в частности, культ бога Яра-Эроса. По этому признаку мы отождествили пеласгов с древними ариями. Пути пеласгов и ариев, оставшихся вблизи своей прародины (на Волге), разошлись еще в V – IV тыс. до н.э. Пеласги двинулись на запад и участвовали в создании трипольской культуры, на территорию Греции они пришли во второй половине IV тыс. до н.э. Вполне понятно, что, будучи разъединенными, сородичи на Волге и в Греции в итоге (ко II тыс. до н.э.) сформировали оригинальные своеобразные (и потому отличающиеся!) религиозные системы. Но восходят они к общим основаниям, которые однозначно являются древнерусскими! Именно это обстоятельство мы имели в виду, когда отождествили пеласгов с ариями.

Пеласги обосновались как в материковой части Греции, так и на островах Эгейского моря и Крите. Критское общество в III тыс. до н.э. стояло на более высоком уровне развития, чем общество материковой Греции и островов Эгейского моря. Объяснение этому нужно искать в тех исключительно благоприятных условиях, какие существовали на Крите для развития производительных сил. Уже в древнейшие времена он славился своим плодородием и богатством. Леса, покрывавшие его территорию, задерживали влагу, что повышало плодородие почвы. Окруженные горами плоскогорья острова были удобны для развития земледелия и скотоводства. В то же время обитатели Крита пользовались всеми преимуществами, которое давало море, – они занимались рыболовством и вели оживленную торговлю с другими странами.

Критское общество III тыс. до н.э. характеризуется чертами развитого родового строя. При господстве патриархальных отношений еще сохранялись пережитки матриархата. Если лелеги – древнейшие обитатели Крита (Геродот) – получили свое название по имени древнерусского бога любви Леля, то вся страна была названа Элладою в честь его матери Лады. Выделение частной собственности отдельных лиц повлекло за собой социально-имущественное расслоение. Около середины III тыс. до н.э. на Крите уже существовали богатые семьи, владевшие не только средствами производства, но и предметами роскоши, например золотыми украшениями. В обиходе критян широко применялись орудия из меди: кинжалы, пилы и т.д. Весьма развито было гончарное дело. Особенно примечателен расцвет производства каменных сосудов, наблюдавшийся в середине III тыс. до н.э.

К концу тысячелетия весьма многочисленными становятся печати, делавшиеся из слоновой кости или цветного стеатита. Их распространение, в первую очередь на юге острова, позволяет предполагать заимствования из Египта. Во второй половине III тыс. внешние связи Крита были довольно обширными: на острове были найдены предметы из Египта, с Кикладских островов и Сирии. Ранее мы обозначали эту часть территорий как земли, контролировавшиеся ариями, – следовательно, группы ариев, проникшие в разные страны Средиземноморья, продолжали поддерживать связи между собой.

Античный писатель Арат (ок. 310 – 245 гг. до н.э.), выходец из киликийского города Солы (юго-восточное побережье Малой Азии), в своем учебном стихотворении «Явления» (ок. 275 г. до н.э.), содержащем 1154 гекзаметра, приводит описания звездного неба и звездных явлений. Как известно, положения звезд меняются со временем из-за прецессии земной оси. Поэтому, зная местоположение звезды, можно определить эпоху, когда она наблюдалась, а по величине зоны невидимости (звезд, недоступных наблюдению) судить о широте места наблюдения. Вычисления ученых позволяют утверждать, что Арат в «Явлениях» использовал более раннее описание небесной сферы. Причем время наблюдения звезд датируется разными авторами в промежутке между 2600 г. до н.э. и 1800 г. до н.э. Широтное расположение наблюдателя относится к 36-му градусу северной широты. Кому же принадлежат астрономические данные, воспроизведенные Аратом? Сотрудник Института истории естествознания и техники Российской академии наук А.В. Кузьмин делает единственно приемлемый вывод (Природа, 2000, № 8): в районе 36-й параллели (немного южнее) находится остров Крит. Выходит, что древние критяне, еще до прихода на остров классических греков, обладали высочайшей астрономической культурой. Другими словами, на рубеже III и II тыс. до н. э. на планете существовало сразу несколько астрономических центров: г. Аркаим на Южном Урале, курган Савин на реке Тобол, Стонхендж и его аналог Вудхендж в Англии, остров Крит и плато Гизе в Египте. Но как они возникли: независимо или были звеньями «единой цепочки»?

История науки знает случаи, когда ученые в самых разных уголках мира приходили к одним и тем же выводам. Но в данном случае мы говорим о времени, когда науки (в современном ее понимании) вроде как вообще не существовало! Предположение о том, что и на Урале, и на Британских островах, и в Египте люди порознь еще в III тыс. до н.э. открыли для себя основы сферической геометрии и научились с высокой точностью фиксировать положения звезд на небесной сфере, кажется верхом абсурда. И можно совершенно определенно говорить о существовании межэтнических связей между этими «уголками планеты». Но какой народ (племя или его жреческая верхушка) мог распространить свои уникальные по тем временам знания на столь значительные расстояния? Очевидно, только арии! Начав свое движение от Волги и Урала еще в V тыс. до н.э., они добрались в конечном итоге и до Британских островов, и до Египта, и до Крита.

Историки, не имея источников относительно столь давних времен, вынуждены опираться лишь на данные археологии. Но воссоздаваемая с помощью нее картина древней истории весьма неполна и оставляет множество вопросов. В частности, для ученых мужей так и остается загадкой, кто же жил на Крите до прихода туда ахейцев. Историки науки, однако, дают им подсказку. Цивилизацию Крита построили те же люди, что возводили Аркаим и Стонхендж, и называли их в старину, добавим уже от себя, – арии.

В конце III тыс. до н.э. на Крите появляются причудливые постройки, которые современные археологи обычно именуют «дворцами». Самый первый из них был открыт в Кноссе (центральная часть Крита, неподалеку от северного побережья). По преданию, здесь находилась главная резиденция легендарного владыки Крита – царя Миноса. Греки называли его дворец «лабиринтом». В греческих мифах лабиринт описывался как огромное здание с множеством комнат и коридоров. Человек, попавший в него, не мог выбраться оттуда без посторонней помощи и неизбежно погибал: в глубине дворца обитал кровожадный Минотавр – чудовище с человеческим туловищем и головой быка. Подвластные Миносу племена и народы обязаны были ежегодно тешить ужасного зверя человеческими жертвами, пока он не был убит знаменитым афинским героем Тесеем. Раскопки действительно обнаружили здание или даже целый комплекс зданий общей площадью 16 000 кв. м, включавший около трехсот помещений разнообразного характера и назначения. Впоследствии аналогичные сооружения были открыты и в других местах на территории Крита.

Центральную часть дворца занимает большой прямоугольный двор, с которым были связаны все основные помещения, входившие в состав этого огромного комплекса. Двор был вымощен большими гипсовыми плитами и, по-видимому, использовался не для хозяйственных надобностей, а для культовых целей. Возможно, именно здесь устраивались знаменитые игры с быками, изображения которых мы видим на фресках, украшающих стены дворца. Кносский дворец неоднократно приходилось восстанавливать после часто происходивших здесь сильных землетрясений. Новые помещения пристраивались к старым, уже существующим. Комнаты и кладовые присоединялись одна к другой, образуя длинные ряды-анфилады. Отдельно стоящие постройки постепенно сливались в единый массив, группирующийся вокруг центрального двора. Дворец был снабжен всем необходимым для того, чтобы жизнь его обитателей была спокойной и удобной. Строители дворца создали даже водопровод и канализацию. Также хорошо была продумана система вентиляции и освещения. Вся толща здания была прорезана сверху донизу специальными световыми колодцами, по которым солнечный свет и воздух поступали в нижние этажи. Кроме того, этой же цели служили большие окна и открытые веранды. Напомним для сравнения, что древние греки еще в V в. до н.э. – в пору наивысшего расцвета их культуры – жили в полутемных, душных жилищах и не знали таких элементарных удобств, как ванна и уборная со стоком.

Во время раскопок Кносского дворца археологи нашли множество разнообразных произведений искусства и художественного ремесла, выполненных с большим вкусом. Многие из этих вещей были созданы в самом дворце, в специальных мастерских, в которых работали ювелиры, гончары, художники-вазописцы и ремесленники других профессий, обслуживавшие своим трудом царя и окружавшую его знать. Особого внимания заслуживает настенная живопись, украшавшая внутренние покои, коридоры и портики дворца. Критские художники замечательно владели искусством передачи движения людей и животных. Образцом могут служить великолепные фрески, на которых представлены так называемые «игры с быками». Мы видим на них стремительно несущегося быка и акробата, проделывающего прямо у него на рогах и на спине серию замысловатых сальто. Перед быком и позади художник изобразил двух девушек – «ассистенток» акробата. Смысл всей этой сцены не вполне ясен, но очевидно, что она служила одним из религиозных ритуалов, связанных с Минотавром.

Само имя Минотавр состоит из двух частей. Слово «тавр» по-гречески значит «бык», оно произошло от русского «тур». Культ Тура-быка, как мы уже показали, распространился из южнорусских степей в самые разные уголки Европы, в том числе и в Грецию. В греческой мифологии сохранились упоминания о кентаврах – полулюдях-полуконях, отличавшихся буйным нравом и невоздержанностью. Отрицательная характеристика со стороны греков указывает на то, что они были чуждым им народом. Его название можно интерпретировать как конные тавры. Другими словами, кентавры являются мифологическим образом причерноморского племени тавров, часть которого добралась до областей Греции. В отличие от встретившихся им индоевропейских племен, тавры были прекрасными наездниками и составляли с лошадью как бы одно целое (кентавра). Теперь о первой части имени – это уже хорошо знакомое имя первопредка в ведийской традиции. Минотавр символизировал первого царя Крита, которого обожествили и почитали в образе священного быка. С именем царя Миноса (Мина) древние легенды связывают целую эпоху возвышения и процветания Критского государства. Скорей всего, имя Минос было на Крите столь же традиционным, как имя Рамзес в Египте XIII – XI вв. до н.э. Объединение острова под властью единого монарха с наследственной царской властью историки относят к XVII – XVI вв. до н.э. Это событие поставило Крит в один ряд с такими государствами, как Египетское, Хеттское и Вавилонское. Царь Минос в греческих сказаниях выступает в роли мудрого законодателя, а в мифах рассказывается, что в подземном царстве Минос, держа скипетр, судит умерших.

Критское государство включало также и некоторые заморские территории. В него вошли Кикладские острова, населенные дружественными критянам циклопами, и полуостров Аттика на юго-востоке Средней Греции (на нем расположены Афины). Дальнейшему распространению влияния критян препятствовали племена ахейцев, пришедшие на побережье Греции откуда-то с севера в XIX в. до н.э. Они частью покорили обитавших там пеласгов, а частью вытеснили их на другие земли. Свою независимость от них сумело отстоять только одно из арийских (пеласгических) племен – ионийцы, сконцентрировавшиеся в Аттике. Название «Аттика» в самых разных европейских языках может быть связано с понятием «отец», и потому его можно перевести как «отечество». Удивительно, однако, что такое слово существует только в русском языке, в других же языках ничего подобного ему в принципе нет. Вот она, нерасторжимая связь времен и народов, которую не перешибешь ни тысячами академических теорий, ни миллионами исторических трудов!

Ахейцы стали родоначальниками классических греков. Они в значительной степени усвоили культуру первопоселенцев. Так, их оборонительные укрепления в городе Микены строили циклопы. Ахейцы сохранили культы многих пеласгических (русских и славянских) богов. Во главе их государства стоял правитель, носивший титул «ва-на-ка», соотносящийся с корнем «ван», от которого происходит также и название племени ионийцев. Это наглядно иллюстрирует влияние ариев на жизнь древних греков.

В начале XVII в. до н.э. население, подвластное микенским правителям, стало особенно сильно ощущать влияние критской культуры. Женщины начали одеваться наподобие критянок, появились святилища критского типа. С особой тщательностью сухопутный до того народ ахейцев изучал морское дело. Но, овладев искусством мореплавания, они стали претендовать на острова, контролировавшиеся их учителями – критянами. В конце XV в. до н.э. ахейцы вторглись на Крит. Удар был нанесен по главным центрам острова. Дело не ограничилось одним лишь грабежом, многие жители были уведены в рабство. Угроза новых набегов вынудила часть критян мигрировать на территорию Малой Азии под защиту своих арийских соплеменников. Оставшиеся на острове пытались восстановить свои жилища и пострадавшие здания. В XIV в. до н.э. был частично расчищен и заселен Кносский дворец. В это время происходит некоторое передвижение населения в западную часть острова (более близкую к малоазийским берегам, что подчеркивает усиление контактов с этой частью Средиземноморья) и массовое переселение ахейцев с материка на Крит (на острове появляются характерные для них мегаронные сооружения с постоянным очагом). В дальнейшем ахейцы окончательно вытеснили ариев с островов Эгейского моря. Высшей точкой их противостояния стала Троянская война, где греки сражались с потомками ариев уже на территории Малой Азии. Поражение троянцев предопределило не только их исход с полуострова Анатолия, но и закат культуры Кикладских островов. При этом основным направлением отступления для ариев стала Фракия.

Для самих же ахейцев победа над Троей оказалась пирровой. Истощив силы в ней, они не смогли оказать сопротивление пришедшим в Грецию с севера племенам дорян (дорийцев), которые противопоставили бронзовым мечам ахейцев более эффективное железное оружие. Ахейское население было либо подчинено власти завоевателей, либо ушло в окрестные горы. Часть его превратилась в зависимых крестьян. Лишь в одном отношении прежнему населению страны удалось взять верх над новыми господами, а именно: переселенцы с севера усвоили язык покоренных ими ахейцев (т.е. греческий).

Дорийская «миграционная волна» миновала Аттику, издавна населенную ионийскими племенами. Думается, что здесь важную роль сыграло присутствие в рядах дорян какой-то части арийцев. В пользу этого говорит и то, что древнейшее упоминание дорян связывает их с Критом. В девятнадцатой песне «Одиссеи» мы читаем:

Остров есть Крит посреди виноцветного моря, прекрасный,

Тучный, отвсюду объятый водами, людьми изобильный,

Разные слышатся там языки: там находишь ахеян,

С первоплеменной породой воинственных критян; кидоны

Там обитают, доряне кудрявые, племя пеласгов, в городе Кноссе живущих.

Таким образом, еще во времена глубокой древности, когда в главном центре Крита – Кноссе проживали догреческие обитатели острова (пеласги), на остров уже проникали доряне.

Доряне считали себя потомками Геракла. В связи с существованием контактов между пеласгами и дорянами интересно вскрыть смысл имени Геракл. Филолог Н.Н. Казанский в специальной статье, опубликованной в сборнике «Палеобалканистика и античность» (М.: Наука, 1989), убедительно доказал, что имя супруги Зевса Геры происходит от древнерусской Яры. Но в таком случае полное (неусеченное) имя Геракла – Гера-клеос – означает Ярослав, причем древнерусская форма первична! Разумеется, дорийцев нельзя записывать в арии, это индоевропейцы, греки, но тот факт, что свою родословную они возводили к герою с русским именем, говорит об их тесных контактах с ариями.

Греческий бог войны Арес – еще одно воплощение древнерусского Яра. Как ни тяготели греки к арийской культуре, но они вытеснили ариев с обжитых ими земель и видели в них врага. Главный бог враждебного племени, естественно, связывался у них с убийствами и военными столкновениями. Характерно при этом, что родиной Ареса считалась Фракия – та область, куда, спасаясь от греков, ушли побежденные арии.

Период VIII – VI вв. до н.э. в греческой истории был отмечен основополагающими экономическими, социальными и политическими переменами, обусловленными так называемой великой колонизацией. По своим масштабам она намного превзошла первую, осуществлявшуюся ахейцами. Греки расселились и основали колонии в самых разных частях Средиземноморья. Но для нас важно отметить, что вектор ионийской колонизации был строго ориентирован в направлении Причерноморья! Ионийцы усвоили греческий язык и к тому времени были, что называется, самыми настоящими греками. Однако, выбирая новые места для поселения, они держали курс на свою арийскую прародину.

На западном побережье Малой Азии ионийцы создали знаменитый политический союз 12 городов. Города Ионии располагались по большей части в устьях рек или в конце дорог, по которым из глубины материка к морю доставлялись товары, вывозившиеся в самые разные страны. Самый южный из ионийских городов – Милет – в VI в. до н.э. был самым богатым городом греческого мира. Промышленность и торговля были к тому времени на пике взлета. С тучных пастбищ доставлялась шерсть, из которой шили одежду на ткацких фабриках города. Ионийские купцы основали колонии – торговые посты в Египте, Италии, на берегах Мраморного и Черного морей. У одного Милета было восемьдесят таких колоний, из них шестьдесят на севере, в том числе и в Северном Причерноморье. Милетские купцы, получавшие баснословные барыши, вкладывали деньги в самые разные предприятия, в том числе и в родной город. То были Медичи ионийского Ренессанса.

Именно в этой вдохновляющей обстановке Иония принесла миру два своих самобытнейших дара – науку и философию. Торговые перекрестки – это место встречи идей, притирания друг к другу чужеродных обычаев и верований; различия порождают столкновение, сопоставление, мысль; суеверия взаимно уничтожаются, открывая дорогу разуму. Здесь, в Милете, как позже в Афинах, жили люди из множества стран; торговая конкуренция будила их деятельный ум, а длительные отлучки от родных алтарей и домов освобождали от пут традиции. Милетцы и сами путешествовали, наблюдая цивилизации Вавилона, Финикии и Египта; так египетская геометрия и вавилонская астрономия стали частицей ионийского духа. Коммерция и математика, заморская торговля и география, навигация и астрономия развивались рука об руку. Тем временем богатство создало досуг; выросла аристократия культуры, чье свободомыслие терпелось потому, что читать могло лишь незначительное меньшинство. Мышление не сковывали ни мощное жречество, ни древний боговдохновенный текст.

«И все же, хотя новое растение было мутантом, у него имелись корни и родословная. Седая мудрость египетских жрецов и персидских магов, возможно, даже индийских провидцев, жреческая наука халдеев, поэтически персонифицированная космогония Гесиода в соединении с врожденным реализмом финикийских и греческих купцов произвели на свет ионийскую философию» ( Дюрант В. Жизнь Греции). Американский писатель увидел в рождении философии элемент взаимодействия самых разных и достаточно удаленных по месту возникновения религиозных и мифологических воззрений. Но при этом он указал именно те центры, в которых влияние арийской культуры было доминирующим. Арийцы по происхождению, ионяне в полной мере осознавали «нюансы» и «тонкие места» этих воззрений. Вот почему соединить и переплавить их в нечто принципиально новое было суждено именно им.

Слава первого философа и первого ученого по праву принадлежит Фалесу из города Милета. Ему также единодушно приписывают перенесение математики и астрономии на греческую почву. По преданию, он вычислил высоту египетских пирамид, измерив их тень в ту часть суток, когда тень человека равна его росту. Возвратившись в Ионию, Фалес предпринял логическое исследование геометрии как дедуктивной науки и доказал несколько теорем, позднее собранных Евклидом (теорему о том, что диаметр делит круг пополам, что угол в полукруге – это прямой угол и другие). Эти теоремы заложили основание греческой геометрии. Фалес успешно предсказал затмение солнца, состоявшееся 28 мая 584 года, чем изумил жителей Ионии. Правда, надо полагать, что для строителей пирамид, Аркаима, Стонхенджа и древних халдеев это была не более чем задачка для начинающих.

К числу знаменитостей, родившихся в Ионии, принадлежат также Пифагор, Анаксимандр, Анаксимен и Гераклит Эфесский. Интересно мнение относительно творчества последнего, высказанное тем же Вилом Дюрантом: «В целом философия Гераклита, сконцентрированная в 130 фрагментах, принадлежит к главным творениям греческого разума. Учение о Божественном Огне перешло в стоицизм; идея Последнего Пожара была передана стоицизмом христианству; Логос, или природный разум, стал у Филона и в христианской теологии Божественным Словом, олицетворенной мудростью, с которой или посредством которой Бог творит и направляет все вещи; в известной мере он подготовил почву для современного понятия природного закона. Добродетель, как послушание природе, стала лозунгом стоицизма; единство противоположностей с новой силой возродилось у Гегеля; понятие изменения обрело второе дыхание усилиями Бергсона. Концепция всеопределяющей вражды и борьбы подхватывается Дарвином, Спенсером и Ницше, который двадцать два века спустя возобновляет войну Гераклита против демократии». Но вернемся к истории ионийцев.

Главная роль в колонизации Северного Причерноморья принадлежала ионийским грекам, прежде всего милетянам. В VI в. до н.э. ими были основаны в устье Буго-Днепровского лимана Ольвия и ряд колоний на восточном побережье Крыма, по обоим берегам Керченского пролива, в древности носившего название Боспора Киммерийского. Основным населением этих областей в то время были потомки киммерийцев, тавры-треры и скифы. Между греческими колонистами и местными племенами установились оживленные торговые отношения. Импортируемые из Греции ремесленные изделия, вино и оливковое масло обменивались купцами на сельскохозяйственные продукты. Многочисленные вещи греческого происхождения, находимые при раскопках местных поселений и курганов, наглядно иллюстрируют интенсивность этих связей. Встреча «колонизаторов» и «аборигенов» носила исключительно мирный (взаимовыгодный) характер. И этому в первую очередь способствовало то, что встретились две очень близкие по происхождению и мировоззрению ветви одного и того же народа – ариев.

Отсутствие единения ионийцев-малоазийцев с жителями материковой Греции («стопроцентными» греками) наглядно продемонстрировали события, предшествовавшие греко-персидским войнам (500 – 449 гг. до н.э.). Персы, стремясь расширить границы своего владычества, в конце VI в. до н.э. напали на Ионию. Сопротивление ионийцев оказалось безуспешным. Действуя разрозненно, армии отдельных городов не смогли противостоять натиску врага. Персидские полководцы брали один город за другим. Напрасно обращались ионяне за помощью в Спарту, та отказалась от рискованного вмешательства в малоазийские дела. Охваченные ужасом жители Фокеи, второго по своему значению после Милета ионийского города в Малой Азии, погрузились на корабли и переселились на берега Италии. Остальные вынуждены были подчиниться Персии. Но дух свободы жил в ионийцах, и в 499 г. до н.э. они подняли восстание против персов. Возглавил его Аристагор.

Захват милетянами флота послужил сигналом для восстания всем ионийским городам, расположенным на островах и на западном побережье Малой Азии. Повсюду были низвергнуты тираны, поставленные персами, восстановлена демократия, готовились отряды для вооруженной борьбы. Аристагор, для того чтобы подать пример другим, сложил с себя власть и передал его народному собранию. Вожди восстания понимали всю трудность предстоящей борьбы: если на море можно было твердо рассчитывать на успех, то на суше персы были исключительно сильным противником. Поэтому Аристагор решил попытаться получить поддержку со стороны европейской Греции и осенью 499 г. до н.э. отправился в Спарту и Афины. И что же получил в ответ? Спартанцы вообще отказали в помощи, афиняне дали 20, а жители Эритреи снарядили 5 триер. Ясно, что эта поддержка совсем не соответствовала ожиданиям восставших. Для сравнения скажем, что в морском сражении со стороны ионийцев участвовало 353, а со стороны персов – 600 кораблей. И все же ионийцы в течение шести лет яростно бились с персами. Но они были обречены… С победой персов ионийские города теряют свою ведущую роль в Средиземноморье и приходят в упадок.

Совсем иной была судьба ионийских колоний в Северном Причерноморье. Они еще долгое время продолжали оставаться центрами притяжения для торговцев. Ионийцы первыми познакомили древних жителей южнорусских областей с греческой культурой. Триумфальное пришествие христианства на Русь было в значительной степени предопределено тесными контактами двух народов в языческие времена. Мы уже привыкли, что многие наши имена греческого происхождения. Но нельзя забывать и о примерах обратного влияния. Возьмем, к примеру, популярное у древних греков имя Аристей. Первичное его значение понятно всякому европейцу:

...

Аристей = Есть Арий, или Истинный Арий.

У греков слово «аристос» означает «лучший». По нашему глубокому убеждению, оно отражает отношение греков к своим учителям – ариям. Слово Аристей входит в состав многих известных двусоставных греческих имен – Аристагор, Аристофан, Аристотель, Аристарх.

Один из героев греческой мифологии – Орион – своим именем также напоминает о принадлежности к арийцам (Он Арий). Мифологи пришли к заключению, что в мифах об Орионе нашли отражение мотивы столкновения догреческого древнейшего великана с миром, живущим по законам богов-олимпийцев. Это прекрасно вписывается в нашу «схему» присутствия ариев в Средиземноморье. Имя другого персонажа – Орфея (Фея Ора или Бога Ора) – также арийского происхождения. Орфей не почитал бога греков Диониса, но считал величайшим богом арийского Гелиоса (Белиоса), которого сопоставлял с гиперборейским Аполлоном. Не случайно и то, что родиной Орфея была не Греция, а Фракия. Разгневанный Дионис наслал на чужеземца менад. Они растерзали Орфея, разбросав повсюду части его тела, собранные и погребенные потом музами.

По имени Орфея было названо религиозное движение в Греции, возникшее в VI в. до н.э. в результате реформы культа Диониса: центральный ритуал дионисийских оргий – поедание сырого мяса растерзанной в вакхическом исступлении жертвы – был переосмыслен как первородный грех титанов, разрубивших ребенка-Диониса на части и вкусивших его мяса. Искупить наследственный грех (лежащий на всем человечестве) мог только посвященный в мистерии и ведущий орфический образ жизни, отличительной чертой которого для грека V в. до н.э. было вегетарианство. Священное сказание о грехе титанов потребовало создания своей оригинальной теокосмогонии, а вера в бессмертие души и загробное воздаяние – разработанного учения о конечных судьбах мира и человека, которые были зафиксированы в ряде поэм. Учредителем очистительных обрядов и автором этих поэм создатели новой религии провозгласили мифического певца Орфея – жившего до Троянской войны и участвовавшего в походе аргонавтов: его учение было древнее и «ближе к богам» и, следовательно, авторитетнее теологии Гомера и Гесиода. В современной литературе «орфиками» называют авторов поэм Орфея, а также всех, исповедовавших религию Орфея.

Орфики выступали хранителями учения о первозданности Эроса. Аристофан в комедии «Птицы» писал:

Сначала были Хаос и Ночь, да черный Эреб [Мрак], да Тартар широкий,

И не было ни Земли, ни Воздуха, ни Неба. В беспредельном лоне Эреба

Чернокрылая Ночь перво-наперво рождает яйцо, что ветром надуло.

Из него по истечении времени вылупился полный вожделения Эрос

Со сверкающими крыльями на спине, подобный быстрым, как ветер, вихрям,

Совокупившись с крылатым ночным Хаосом в широком Тартаре,

Он высидел наш род и впервые вывел его на свет.

Прежде чем Эрос все соединил, не было рода бессмертных;

Когда же одно соединилось с другим, родились Небо и Океан,

Земля и нетленный род всех блаженных богов.

Аристофан поэтически пересказал орфический гимн творения, о котором мы уже говорили в главе об Яриле. По именам его «двойников» – Эроса и Фанета (Фанеса) – греки стали называть проникшие в Грецию арийские племена.

Утверждение орфизма в Греции VI в. до н.э., очевидно, было связано с активизацией деятельности проповедников этого учения. Наиболее логично предположить, что приходили они в Грецию с родины Орфея – Фракии. И действительно, как уже упоминалось, в это время на территории Фракии находились арийские поселения треров-тавров, осуществлявших чуть раньше отсюда набеги в Анатолию, а также части киммерийцев, отступивших из Малой Азии. Греческий философ Платон и римский историк Тит Ливий описывают любопытный обычай, существовавший во Фракии в начале второй половины I тыс. до н.э.: фракийцы в определенные дни водили по городу козу. Так же позднее поступали славяне Поднепровья в день новолуния, совпадавшего с праздником зимнего солнцестояния. Существование у фракийцев культа Химеры (Козы) подтверждает нашу идею о происхождении имени киммерийцев.

Итак, некогда арии действительно проживали в Греции. Со временем они вынужденно мигрировали оттуда, принеся на русскую почву греческую культуру и язык. Классическая Греция – чудо человеческой цивилизации, но она в значительной степени светит отраженным светом древнеарийской цивилизации.

Глава 13

Этруски-расены и их миграции

Внемли, – вещает сын богини, —

Ты медлишь, но не медлит Рок!

Ты избран был хранить святыни,

И подвиг твой в веках высок.

Земная страсть да спит в герое!

Тебе ль искать ливийских нег,

Когда ты призван – Новой Трои

Взрастить торжественный побег?

Узнай глаголы Громовержца:

Величью покорись, плыви

К пределам Итала, из сердца

Исторгнув помыслы любви!

В. Брюсов. Эней

Древних римлян называют учителями Западной Европы, но их учителями, в свою очередь, был более древний народ этрусков. Более двух тысяч лет назад (VIII – II вв. до н.э.) они владели значительной частью Апеннинского полуострова, воздвигали города и некрополи, своим богатством не уступавшие египетским пирамидам. Жилое здание с крытым двориком в центре дома принято называть «римским», но на самом деле его изобрели этруски. Водосточная и канализационная системы, «сработанные рабами Рима», также были введены не римлянами, а этрусками. Они были «хозяевами морей» и научили римлян судостроению и искусству вождения кораблей. Этруски оказали большое влияние на римлян и другие средиземноморские народы в военном деле – это признавали сами римляне. В частности, этрускам приписывалось изобретение якоря и медного тарана, укреплявшегося на носу корабля в его подводной части.

Этрусское происхождение имела и влиятельная коллегия римских жрецов – гадателей по внутренностям животных – гаруспиков. Без их советов и заключений римляне не начинали ни одного сражения, не приступали к обсуждению государственных дел. Собрание правил и поучений гаруспиков римляне называли «этрусской дисциплиной», и для ее усвоения богатые римские патриции посылали своих детей к этрускам. Им же принадлежат древнейшие на Апеннинском полуострове памятники письменности, и именно этрусское письмо легло в основу современного латинского алфавита, которым пользуется добрая половина человечества. К римлянам от этрусков перешли знаки государственной власти, одежда, устройство дома, цирк, гладиаторские бои.

Можно еще долго перечислять «римские изобретения», авторами которых являются этруски. Но ясно и так, что история культуры Западной Европы неразрывно связана с историей и культурой этрусков и восходит своими корнями к этрусской цивилизации. Интерес к этрускам возник еще во времена правления римских императоров, и все же об «учителях учителей Европы» мы знаем гораздо меньше, чем о пигмеях Конго, индейцах Амазонки, полинезийцах Океании и других народах, которые именуются «загадочными». Римский император Клавдий в I в. н.э. написал двадцатитомную историю этрусков, но его сочинение погибло при пожаре Александрийской библиотеки. Время уничтожило и многие другие труды античных ученых, посвященные этрускам, и до нас дошли лишь отрывочные и противоречивые свидетельства, скорее, упоминания об этом загадочном народе.

Геродот, живший примерно 25 веков назад, считал, что этруски пришли в Италию из далекой Малой Азии, из царства Лидии, располагавшегося на юго-западе полуострова Анатолия. Во время страшного голода царь лидийцев решил разделить свой народ на две части и одну из них под предводительством своего сына Тиррена направить за море на кораблях. После долгих странствий подданные Тиррена достигли берегов Италии, где основали страну и стали называться тирренами. Живший во времена Геродота греческий историк Гелланик Лесбосский полагал, однако, что этруски пришли в Италию из Греции, где носили имя пеласгов. Геродот приписывал пеласгам многое, что имеет отношение к тирренам. Но пеласги и тиррены для Геродота были все же разными народами. Гелланик впервые в греческой историографии отождествил их. Вслед за ним это сделали их современники Фукидид и Софокл.

Новый взгляд на происхождение этрусков сформулировал Дионисий Галикарнасский (I в. до н.э.). По его мнению, этруски ниоткуда не приходили: они с незапамятных времен населяли Апеннинский полуостров. Великий географ древности Страбон, как бы увязывая все эти взгляды, говорил об одном этрусском городе, что первоначально он был основан коренными жителями, затем захвачен пеласгами, а еще поздней перешел к другому народу – тирренцам… Как видим, сведения древних авторов весьма противоречивы. Подобный же разнобой во мнениях наблюдается и у историков Нового времени, правда, все они сходятся во мнении, что народ этрусков образовался в результате смешения племен разного этнического происхождения. Это факт, но вот что в высшей степени интересно: согласно Дионисию Галикарнасскому, этруски называли себя расенами, а в словаре Стефана Византийского (VI в.) этруски совершенно безоговорочно названы славянским племенем. А.С. Хомяков по этому поводу писал: «Давно уже все убеждены в том, что не одна стихия входила в состав этрусского народа… Признавая этрусков за смешанное племя, мы не находим… объяснения имени Разена и многих особенностей в развитии народа. Остатков языка этрусского у нас слишком мало, чтобы нам положиться на их совершенно произвольное толкование и делать из него шаткие выводы; но нельзя не признаться, что большая часть названий местных и городских приводит нас к догадке о… главной стихии, вошедшей в состав Этрурии, именно – о стихии славянской. Города: Антиум, в котором отзывается имя антов, Клузиум ( ключ , напоминающий Ключ иллирийский, Иллирия – область на северо-западе Балканского полуострова), Кортона, или Гортина, Перузия (Порушие), Ангара (Угарье), Кластидиум, иначе Кластициум (Клястицы), Спина (ныне Dorso di Spina); реки Арнус (Ярный), Цецина (Течень), озеро Клузина (Ключино) и многие другие имена – чисто славянские. Но, очевидно, этих примет слишком мало. Обратим внимание на другие два обстоятельства, которые гораздо важнее: 1-е) никогда в самое цветущее время своего величия, во время своей предприимчивости военной, разены не нападали на венетов; 2-е) когда кельты и римляне разрушили некогда сильный и богатый союз городов этрурских, те из разен, которые предпочли свободу в стране бедной рабству в приволии этрурском, пробились сквозь землю галлов цизальпинских и нашли убежище у вендов великих (винделиков). Тут, в ущелиях неприступных, выстроили они новый город Ретсун ( Разень , или Ражень , от ражий ) и долго еще боролись против исполинского могущества Рима, составляя с венетами гордый союз. Трудно поверить, что непобедимые венды им уступили землю поневоле; еще труднее, чтобы разены, пробиваясь сквозь всю силу кельтов, искали новой войны, а не гостеприимства племени родного».

Хомяков в целом довольно точно обрисовал проблему славянства этрусков. Но она, как и всякий обсуждаемый десятилетиями вопрос, интересна своими частностями. Почему, например, этруски называли себя расенами? Ведь многие историки-профессионалы, не находя сколько-нибудь серьезного ответа на этот вопрос, отказываются обсуждать идею этрусско-славянских связей. И они во многом правы, поскольку сам Хомяков признает, что славянских примет осталось «слишком мало». Развиваемый в нашей книге метаисторический подход, однако, позволяет по-новому осветить эту проблему.

Начнем с коренных жителей Сицилии. Фукидид сообщает: «Уже в древности весь остров был заселен различными народностями. По преданию, древнейшими обитателями Сицилии были жившие в одной ее части киклопы и лестригоны. Кто они были родом, откуда прибыли и куда потом ушли, я ничего не могу сообщить». В отличие от Фукидида, мы знаем предысторию племени циклопов – они были потомками ариев и пришли в Южную Европу с территории Русской равнины в IV – III тыс. до н.э. Лестригоны в переводе с греческого означает «прирожденные грабители» – так, по-видимому, называли базировавшихся на Сицилии пиратов. Упоминание их наряду с циклопами связано с тем, что последние вели оседлый образ жизни, были прекрасными земледельцами и животноводами, вспомним Полифема! Лестригонов же уместно сравнить с Одиссеем, ограбившим великана.

Движение русов и места их расселения. Сост. Е.В. Кузнецов, А.Е. Кузнецов

В латинской традиции циклопов называли сикулами, от их имени произошло название острова Сицилии (Сикелии). Помимо сикулов в числе древнейших обитателей Италии упоминают также лигиев, или лигуров (это ликийцы!). Ранее мы уже говорили о ликийцах, проживавших во II тыс. до н.э. в Малой Азии и перебравшихся туда с Крита. Но другая часть этого народа, известная античным историкам как лигии, перебралась в Европу. Лигии проживали в Верхней Италии и Южной Франции, на Балеарских (Белоярских!) островах, Корсике и Сардинии (впоследствии их вытеснили отсюда кельты). Да-да, можно совершенно определенно говорить о проникновении морской цивилизации ариев вплоть до восточного (средиземноморского) побережья Испании.

Сикулы-сколоты и лигии-ликийцы были первой волной миграции в Южную Европу с территории Русской равнины. По времени можно предполагать, что она приходилась на эпоху активного заселения теми же племенами юга Греции и Крита (рубеж IV и III тыс. до н.э.). Греки называли этих переселенцев пеласгами. Вторая мощная переселенческая волна с Русской равнины датируется уже началом II тыс. до н.э. Она связана с движением в Европу тех арийских племен, которые принесли с собой культ бога Тура. Грекам они запомнились в образе кентавров, т.е. конных тавров. В Греции их роль оказалась не столь значительной, поскольку страна уже была населена сильными в военном отношении ахейцами. Но вот земли Италии оставались к тому времени еще малообитаемыми. Этруски почитали Тура под именем Турмеса, а его женская параллель Турана выступала в качестве этрусской Афродиты – богини любви. Народ, поклонявшийся этой богине, греки стали называть тирренами, а море, которое они контролировали, – Тирренским. Вполне понятно, что тиррены не были единственными обитателями столь плодородных земель, в числе их соседей были индоевропейские племена, пришедшие сюда несколько позднее с севера, – италийцы (латины и другие). И может быть, слово «этруски» (а его стали употреблять римляне!) родилось путем соединения названий «италики» и «русские»…

Самая важная миграция в истории Древней Италии, однако, произошла в начале I тыс. до н.э., когда сюда переселились выходцы из Малой Азии. Кто же мог покидать этот полуостров в то время? Мы едва ли ошибемся, если предположим, что это было население разрушенной в ходе Троянской войны малоазийской Русены. Вот почему сами себя этруски называли расенами! Сохраняя свое родовое имя, они как бы восстанавливали связь времен, поддерживали связь с теми поколениями своих предков, которые участвовали в создании великих цивилизаций Древнего Востока.

Французский ученый Л’Арбуа де Жюбанвиль выяснил, что в одной из древнеегипетских надписей упоминается о нападении народа рутенов вместе с ассирийцами (при главенстве последних) на Египет. Такое событие могло осуществиться только в XII в. до н.э. или, более вероятно, одним-двумя веками позже, когда Ассирия действительно стала доминировать в Передней Азии и диктовала условия народу разгромленной Арсавы (Русены) – русенам (рутенам). Следовательно, после поражения в Троянской войне часть населения Русены осталась в Малой Азии и продолжала называть себя русенами. На рубеже II и I тыс. до н.э. наиболее предприимчивые из них отплыли на запад в поисках новой родины.

В последней четверти XIX века на острове Лемнос у побережья Анатолии, недалеко от местонахождения древней Трои, был найден надгробный памятник, чрезвычайно заинтересовавший ученых. На стеле, ныне хранящейся в Национальном музее Афин, изображено в профиль лицо вооруженного воина и выбиты две надписи. Одна из них расположена над головой воина, а другая – на боковой поверхности стелы. Язык этих надписей, сделанных архаическими греческими буквами, характеризуется как родственный этрусскому. Описанная выше стела не единственный документ подобного рода. На Лемносе было найдено множество других надписей на том же языке. Все они датируются VII в. до н.э. Эти находки заставили ученых предположить, что по пути из Анатолии в Италию этруски (или какая-то их часть) могли задержаться на острове Лемнос на время достаточное, чтобы оставить о себе следы.

Нижегородский историк профессор Е.В. Кузнецов в своей работе «Древние русы: миграции», изучив расположение русских топонимов на карте Южной Италии, указал даже возможный маршрут расселения там проторусов, двигавшихся с побережья Малой Азии. Согласно анализу Е.В. Кузнецова, вполне вероятно, что переселенцы двигались на запад Средиземноморья, не огибая ни выступа Калабрийского полуострова, ни остров Сицилию, а, сокращая путь, пересекли полуостров, используя текущие здесь водные коммуникации и короткий волок, их соединяющий.

В 1961 году вышла в свет книга «Этруски начинают говорить», бросившая вызов традиционным в ученой среде гипотезам. Это был плод тридцатилетних трудов доктора Закари Майяни, работавшего в Парижском университете. В ходе своих исследований Майяни пришел к выводу, что этрусский язык принадлежит к числу индоевропейских и что на основе этрусских надписей можно различить два течения, слияние которых и породило «эту странную цивилизацию»: одно – с берегов Дуная, другое – из Анатолии. Майяни полагает, что этрускам, «людям бронзы», так и не удалось полностью уничтожить следы своего происхождения: они видны и в их оружии, и в использовании колонн при постройке гробниц, и в пристрастии к полихромии в изобразительном искусстве, и – еще более явственно – в манере изображения животных, а превыше всего – в самой оригинальности этрусской культуры.

Два потока переселенцев – один из бассейна Дуная, другой из Анатолии (как и утверждал Геродот) – в конце концов образовали в высокой степени разнородное население местности, которую мы называем Этрурией и которую они попытались превратить в свою новую родину. Именно в разноплеменности этрусков доктор Майяни усматривает одну из причин (возможно, самую важную), по которым им не удалось оформиться в единую нацию.

По-видимому, здесь уместно вспомнить о теории Тойнби: он говорит об этрусках как о возможном образце влияния иноземных переселенцев на группу более ранних колонистов. Поскольку обычно выживают самые храбрые и выносливые, то потомки их оказываются, как правило, сильным народом; те же, кто не решился присоединиться к эмигрантам и предпочел остаться на родных землях, со временем исчезают со страниц истории. Кроме того, потомки переселенцев склонны неукоснительно соблюдать старые традиции и придерживаться старых верований, по крайней мере, до тех пор, пока не почувствуют, что укоренились на новой земле. Многочисленные параллели между этрусками и народами Ближнего Востока подтверждают, что в Этрурии произошел именно такой процесс.

Ранняя история Этрурии изучена еще недостаточно. Но период расцвета этрусков (VII – начало V века до н.э) исследован уже вполне основательно. Исконной территорией этрусков являлась Средняя Италия, она несколько превышала по размеру район современной Тосканы. Границами собственно Этрурии являлись: с юга и юго-востока – река Тибр, с востока – Апеннинские горы, с севера – Арно, с запада – побережье Тирренского моря. В период наивысшего могущества этруски подчинили своему влиянию как Северную Италию, включая долину реки По, так и более южные к ним области Лациума и Кампании. На этой достаточно обширной территории процветала самостоятельная своеобразная культура этрусков, сохранились многочисленные памятники их высокоразвитого искусства.

Характерные для начального этапа истории Этрурии интенсивные торговые связи со странами Переднего Востока, прежде всего с Финикией, к концу VII в. до н.э. сменяются прочно и надолго установившимися связями с Грецией и греческими городами на юге Италии. Отношения с ними далеко не всегда дружественные, иногда переходящие в военные конфликты, оказали большое влияние на этрусскую культуру, особенно искусство. Этрурия этого периода представляла собой союз двенадцати городов, каждый из которых вместе с прилегающей к нему территорией являлся самостоятельным государственным образованием. Этими городами были Вейи, Цере, Тарквинии, Вульчи, Руселла, Ветулония, Воллатеры, Арецци, Кортона, Перузия, Клузий, Вольсинии. Название Арецци соотносится с арийскими, Руселла – с русскими, а Цере – со славянскими (Царицын, Сараево, Саратов и т.п.) топонимами. Добавим к этому, что Тарквиний первоначально назывался Тархны, а это название практически тождественно Тарханам – родине Лермонтова. Наконец, сам союз этрусских городов именовался союзом расенов.

Во главе городских общин стояли цари-жрецы (римляне называли их лукумонами). Первым царем у этрусков был Тархон. Это имя напоминает нам о древнем богатыре Тархе Тарховиче из русского фольклора и служит еще одним примером русско-этрусских связей. О Тархоне известна такая легенда. Однажды он усердно пахал свое поле, взрезая плодородную целину. И вдруг его изумленному взору предстала человеческая голова, слегка приподнимавшаяся над бороздой. У этого диковинного существа было лицо маленького ребенка, но седые, как у старика, волосы. Испуганный этим чудом, Тархон позвал на помощь. Другие лукумоны, работавшие неподалеку на своих полях (в те времена нравы отличались простотой, и никто не гнушался труда пахаря), поспешили на призыв Тархона. На глазах изумленных людей из земли явился бог Таг (Тагес), чтобы передать лукумонам установления, в согласии с которыми они должны были учить людей. Легенда утверждает, что жрецы записали эти законы на восковых табличках. Важнейшей частью его установок стали правила гадания по внутренностям животных. На их основе позже возникла целая наука – гаруспиция, которую развили и широко использовали римляне.

Как только чудесный ребенок, рожденный землей, исполнил свою миссию, он тут же погрузился обратно в борозду, и больше его никто уже не видел. Цицерон так отзывался об этой легенде: «Будет ли кто-нибудь так глуп, чтобы поверить, что был вырыт – бог ли, человек? Если бог, почему он, вопреки своему естеству, скрывался в земле, чтобы появиться на свет выкопанным? Как же так, разве не мог этот бог познакомить людей со своим учением с места более возвышенного? Если же был этот Тагес человеком, то как он мог жить под землей? И далее, где он мог научиться тому, чему учил других? Право же, я сам глупей тех, кто такому болтуну верит, если против них так долго говорю». Мнение Цицерона так и осталось частным мнением умного человека, да он и не пытался проповедовать его в массах. А искусство гаруспиков распространилось далеко за пределы Рима. Гадание по внутренностям жертвенного вепря было обычным делом на Руси. Даже приходилось специальными указами запрещать гадать гаруспикам, что делалось под влиянием христианства. Что же касается мифологической подосновы легенды о Тагесе, то ее блестяще разъяснил писатель В.И. Щербаков в книге «Века Трояновы». Жители Передней Азии еще в III тыс. до н.э. соблюдали культ подземного бога Дагона. Дагон, Таг – имена практически одинаковые. Если же применить правило перехода «г» в «ж», то мы с полным основанием можем считать имя Тага аналогичным имени Дажьбога. По существу, это разные написания одного и того же имени. Даж-бог, как Таг или Дагон, связан с Матерью-Землей. Поэтому и гаруспики в Древней Руси были, скорее всего, служителями Дажьбога (Даждьбога).

Этруски оказались непосредственно причастны к основанию Рима. Легенда о происхождении римского народа гласит, что Эней, принадлежавший к младшей ветви Троянского царского дома, бежал из горящей Трои со своим престарелым отцом, младшим сыном и небольшим отрядом верных воинов. После долгих скитаний он достиг берегов Италии, где основал латинский город Альба Лонга (Белая Длина или Белостенный). Одно из названий Трои (по-видимому, наиболее раннее) было Вилусия или Белусия, то есть «Белый город». Поэтому можно говорить, что Альба Лонга рассматривалась переселенцами как Новая Троя, унаследовавшая арийские традиции малоазийской Русены и арийские корни царской династии. Местные племена латинов породнились с троянцами и впоследствии выступали хранителями их древних легенд.

В длинном перечне потомков Энея Ромул и его брат-близнец Рем появляются в пятнадцатом поколении в качестве внуков Нумитора – одного из латинских царей Альба Лонги. Матерью близнецов была дочь Нумитора Рея Сильвия, отцом же своих детей она назвала бога Марса. Рея и Марс – имена особо почитаемых арийских богов, и это совпадение конечно же не случайно. Вытесненные из Малой Азии, арии принялась за свое привычное дело – строить многонациональное государство.

Когда близнецы выросли, то решили обосноваться на новом месте. Они покинули Альба Лонгу и в сопровождении отряда искателей приключений отправились на поиски места для своего города. Их привлекли берега Тибра. В древние времена переселение с одного места на другое было рискованной процедурой: приходилось опасаться, что обожествленные предки разгневаются и обрушат свою кару на колонистов. Эней, например, привез с собой своего отца и отцовских богов. Но ни Ромул, ни Рем этого не сделали. Плутарх и Дионисий Галикарнасский сообщают, что Ромул, оказавшись в столь затруднительном положении, вынужден был обратиться к этрускам из Тарквиний с вопросом: какие обряды ему следует совершить, чтобы обожествленные предки из Альба Лонги приняли новый дом?

Лукумон Тарквиний посовещался с гаруспиками, и те решили помочь латинам. И вот 21 апреля 753 года до н.э. произошло одно из главных событий мировой истории: был основан Рим. Сам ритуал закладки нового города осуществлялся в строгом соответствии с древними обычаями этрусков. Когда гаруспики выбрали на Палатинском холме подобающее место, там разожгли огонь. Через этот костер перепрыгнули все, кто пришел с Ромулом на новое поселение: тем самым они очистились от зла. Затем гаруспики велели Ромулу выкопать в земле круглое углубление в том месте, где он желал разместить центр будущего города. Это углубление, или мундус, должно было стать каналом, через который обожествленные предки смогут посещать мир живых в определенные три дня года. Ромул и каждый из его спутников благоговейно опустили в мундус по горсти земли, принесенной с собой из Альба Лонги. В ходе следующего обряда Ромул должен был провести границу будущего города. Он запряг в бронзовый плуг белого быка и белую корову. Облачившись в священные одеяния, Ромул провел вокруг мундуса на нужном расстоянии глубокую борозду. Ни один человек не дерзнул бы отныне наступить на эту линию или переступить через нее: иначе он рисковал навлечь на себя гнев богов. Предание гласит, что Рем нарушил это правило – и заплатил жизнью за свою провинность.

Годы в преддверии VI в. до н.э. были пиком расцвета этрусских городов-государств. Все враждебные племена были изгнаны с земель этрусков в Средней Италии – из бассейна реки Арно и правобережья Тибра (по всему течению его из Апеннин в Тирренское море) и даже из южных к Риму областей. В 616 г. до н.э. царем Рима (город тогда состоял из нескольких поселений на берегу Тибра) становится Луций Тарквиний Приск из этрусского княжеского рода. При наследовавших ему Сервии Туллии и затем Тарквинии Гордом болотистое пространство, известное позже как Форум, было осушено. Прокладывается первый в истории Вечного города канализационный коллектор. Над плоской линией низких домов поднимается величественный храм Юпитера. Но в 509 г. до н.э. в городе произошло восстание, монарх Тарквиний Гордый был изгнан, а в Риме установилась республика.

Ее рождение сопровождалось возрастанием экономического соперничества между этрусками и греками, нередко принимавшего форму вооруженного столкновения. Морские силы города Цере успешно отразили попытки греков закрепиться на острове Корсика. К 524 г. до н.э. относится новый военный конфликт, но уже с обратным результатом для этрусков. Древние источники сообщают о поражении полумиллионной армии этрусков в сражении с гораздо меньшими силами греческой колонии Кумы, лежащей южнее Рима, близ Неаполя. Полтора десятка лет спустя грекам удается завладеть Мессенским проливом, отделяющим Италию от Сицилии. Этруски пытаются выправить ситуацию, но в морском сражении у побережья Кум оказываются снова разбиты.

Археологические и исторические свидетельства говорят об экономическом спаде у этрусков после поражения при Кумах и об одновременном расцвете греческой торговли. Предметы роскоши ввозятся в Этрурию, а качество местной бронзы и керамики показывает стойкую тенденцию к ухудшению. Замирает строительство: известно лишь несколько строений этого периода. Даже заупокойный обряд содержит признаки оскудения. Те из аристократов, которые успели создать для себя величественные некрополи в Цере и Тарквиниях, уже хоронят своих близких не по первому разряду. Однако падение уровня жизни не было катастрофичным и не сказывалось на ее продолжительности. Отмечается даже относительно меньшее количество захоронений в этот период.

В самом начале IV в. до н.э. римляне осадили Вейи. Эта война длилась целое десятилетие, напоминая описанную Гомером осаду Трои. Город Вейи стоял на вершине скалы и был окружен мощными стенами. Согласно Титу Ливию, город пал в результате «военной хитрости, а не штурма». После неоднократных поражений римляне наконец осознали всю бесполезность лобовой атаки и сделали под город подкоп. Однако свидетельство Ливия не нашло подтверждений: археологам не удалось обнаружить никаких следов подкопа, хотя, возможно, римляне проникли в город через существовавшую в нем систему канализации. Неожиданность была полной. Лазутчики перебили стражу и открыли городские ворота, через которые мгновенно вошли римские войска. «Поднялся невообразимый шум. Победные крики слились с воплями ужаса, – пишет Ливий. – Всюду звенели клинки. Отовсюду неслись причитания женщин и плач детей». Завоеватели вложили мечи в ножны только после разграбления города, разрушения статуй богов и обращения в рабство жителей. Территория была объявлена римской. Трагично было и то, что остальные этрусские города спокойно отнеслись к победе римлян, словно не подозревая, что и их может постичь та же участь.

Но римлянам недолго суждено было наслаждаться своей победой. По некоторым источникам, в тот же день, когда пали Вейи, в долину реки По просочились галлы. Победив здесь этрусские легионы, они пересекли Апеннины и атаковали Клузий (390 г. до н.э.), жители которого, по сообщению Ливия, «были страшно удивлены при виде странных людей у своих ворот». Облик чужеземцев был столь же диким, как их вооружение и доспехи. Однако жителям Клузия повезло, потому что основная часть галльского войска двинулась дальше, на Рим, откуда поспешили выехать все, кто мог, включая жрецов и весталок – девственных хранительниц священного огня Весты, богини домашнего очага. Убежище жрецам и весталкам предложил этрусский город Цере. Оставшимся пришлось быть свидетелями вторжения галлов, которые разграбили и подожгли все, за исключением Капитолия. Получив требуемый выкуп, галлы покинули город, а за то, что Цере дал приют жрецам и весталкам Рима, Вечный город пожаловал жителей Цере почетным римским гражданством, одновременно вернув свое расположение всей Южной Этрурии.

В промежутке с середины IV в. до н.э. по 280 г. до н.э. этрусские города четырежды выступали против Рима, но каждый раз оказывались биты. В результате этих неудач все этрусские города переходят на положение подчинения Римской республике: им запрещалось проводить собственную политику, их мужское население обязано было служить в римской армии. Особенно жестоко поступили римляне с одним из самых непримиримых этрусских городов – Вольсиниями. Согласно византийскому историку XII в., после подавления мятежа римляне сровняли город с землей, чтобы затем заново отстроить его на озере Больсена, где положение города было гораздо более уязвимым. В качестве контрибуции римляне потребовали две тысячи бронзовых этрусских статуй. Они были переправлены в Рим, чтобы служить украшением его храмов и общественных зданий. Поскольку Вольсинии был священным городом священной богини Волтумны и местом ежегодного съезда лукумонов двенадцати городов-государств, перенос статуй должен был означать его падение и подчеркивать превосходство Рима. Одновременно это был сигнал к разграблению древностей Этрурии.

По мнению большинства ученых, этруски, фаталисты по натуре, с готовностью приняли неизбежное и навеки связали свою судьбу с Римом. И для такого мнения, казалось бы, есть убедительные основания. Под угрозой набега галлов на Апеннины с юга в III в. до н.э. этруски объединяются с римлянами, чтобы дать захватчикам решительный отпор. Во время Второй Пунической войны, когда Рим сражался против Карфагена (с 218 по 201 г. до н.э.), этруски пребывают в состоянии покорности, хотя могли бы воспользоваться моментом и поднять мятеж, пока главные римские силы сражались с Ганнибалом. Когда римский полководец Сципион Африканский в 205 г. до н.э. пошел войной на Карфаген, этрусские города внесли немалую долю в сбор средств на ведение боевых действий. Согласно списку Ливия, один лишь город Арецци поставил тысячи шлемов, щитов, копий, боевых топоров, кривых сабель, мечей, кинжалов, корзин с провиантом, ручных мельниц для специй – всем этим добром заполнили сорок боевых кораблей. Моряки римского флота были одеты в одежду из льна, сотканного в Тарквинии. Города, известные сегодня как Перуджа (Перузия), Вольтерра (Воллатеры), Розелле (Руселла), Кьюзи (Клузий), поставили смолу, сосну и твердую древесину для строительства кораблей, а также крупы в счет провианта. Когда же в 196 г. до н.э. взбунтовались этрусские рабы, римляне быстро и жестоко подавили бунт. Но историки в своем большинстве совершенно игнорируют тот факт, что отдельные группы этрусков могли мигрировать, спасаясь от легионов Рима!

У римлян существовало мнение, что этруски родственны ретам – народу, обитавшему на территории античной Реции. Ее территория охватывала нынешнюю Восточную Швейцарию, Южную Баварию и область Тироль. Помимо ретов здесь проживало также арийское племя винделиков (венедо-ликийцев!). Именно о прорыве этрусков на земли Реции писал А.С. Хомяков в цитировавшемся выше отрывке. Те из этрусских граждан, которые не хотели служить Риму, пробирались в Рецию, к дружественным венедам. Ученые-слависты, к сожалению, не обратили внимания на эту важнейшую для славянского мира миграцию. Дело в том, что ближайшей восточной соседкой Реции была так называемая область Норик (земли между верхним течением Дравы и Дунаем). Согласно «Повести временных лет», отсюда вышли славянские племена, переселившиеся в VI – VIII вв. н.э. на Русскую равнину. Много племен пришло сюда и стало «прозываться русью». Так почему бы не предположить, что в их числе были и расены-реты, хранившие свое древнее этническое имя? Кстати, и среди славян, оставшихся в Западной Европе, зафиксирован народ, который называл себя расенами, – это… сербы!

С военной точки зрения миграция в Рецию была наиболее опасной, путь этот был сухопутным и проходил через густонаселенные земли. И выбор его определялся прежде всего задачей пробиться к своим соплеменникам венедам. Но это был лишь один из маршрутов миграции этрусков. Карта торговых связей этрусков, приведенная в книге «Этруски: италийское жизнелюбие» (энциклопедия «Исчезнувшие цивилизации»), свидетельствует, что этруски активно проникали в Галлию (современная Франция), Испанию и даже добирались до Британских островов. Здесь у них были свои колонии, и стратегически это направление миграций было более безопасным! Но есть ли у такого взгляда какие-либо исторические аргументы?

Да, есть. Обратимся опять к карте миграций анатолийских русов, составленной профессором Е.В. Кузнецовым. Путем скрупулезного анализа карт Юго-Западной Европы ученый обнаружил группы русских топонимов на полуострове Калабрия, в Южной Франции и на севере Испании. Исходя из этого, наиболее вероятным представляется следующий маршрут расселения малоазийских росов, который и был предложен Е.В. Кузнецовым:

...

Калабрия – > Южная Франция – > {Северная Испания, Северный Уэльс, Балтика}

В пользу этой схемы говорит тот важный факт, что в первые века нашей эры в Галлии существовало племя рутенов (в Западной Европе так именовали русинов). Мы должны добавить к этому, что русские крепости в Калабрии были построены этрусками, они поддерживали русов-переселенцев материально. Можно даже сказать и более определенно: этруски организовали и поддержали русскую колонизацию ряда областей Западной Европы.

Наше образованное общество в своей массе не верит в древность русской истории. Но что скажут эти высокоученые люди, если прочитают у Прокопия Кесарийского (VI в.) в сочинении «О готской войне» о том, что в Бруттии (древнее наименование Калабрии) «на том русском (!) берегу древние римляне соорудили крепчайшую крепость». В другом месте книги эта крепость вообще названа Русской, и историки в связи с этим вообще сомневаются, имеют ли римляне отношение к ее строительству. До сих пор в 7 километрах от берега на высоте (от уровня моря) 227 метров существует город Россано. В нем живут «россанези» в количестве 20 000 жителей. Какие еще нужны доказательства?

Карта торговых связей этрусков

А.Г. Кузьмин в сборнике «Откуда есть пошла русская земля» приводит уникальную сводку сведений иностранных источников о древних русах. Мы процитируем выборочно некоторые из них, которые говорят о пребывании русских в Юго-Западной Европе:

773 – 774 гг. Во французской поэме об Ожье Датчанине (XII – XIII вв.) упоминается русский граф Эрно, возглавлявший русский отряд, защищавший Павию – столицу лангобардов – от войска Карла Великого. В Северной Италии русы занимали район Гарды близ Вероны.

Около 778 г. «Песнь о Роланде» (записи XII – XIV вв.) называет русов в числе противников франкского войска. Упоминаются также «русские плащи».

844 г. Ал-Якуби сообщает о нападении русов на Севилью в Испании.

863 г. В документе, подтверждающем прежнее пожалование, упомянута Русарамарха (марка Русаров) на территории современной Австрии.

1019 г. Французский автор, писавший в первой половине XI в., сообщает, что французские норманны, прибывшие в Бари, были разбиты при Каннах «народом русским».

1157 г. Продолжатель Оттона Фрейзингенского Рагевин (ум. 1177) упоминает о нападениях на Польшу с севера рутенов.

Русские поселения существовали в Западной Европе задолго до образования Киевской Руси! И создавали их выходцы из малоазийской Русены – расены-этруски. Они не исчезли, не растворились в среде римлян, а отдельными группами разошлись в самых разных направлениях, где напомнили о себе: на Дунай и далее в Поднепровье, в Испанию, Францию и даже на Британские острова. О последней миграции (к Туманному Альбиону) подробно рассказано в «Истории бриттов» Гальфрида Монмутского.

На основании сведений, содержащихся в древних валлийских книгах, и устных легенд писатель попытался восстановить историю появления на Британских островах древнего племени бриттов. Вкратце она такова. Внук Энея Брут нечаянно убил на охоте своего отца и за это был изгнан из Альба Лонги. Странствуя по свету, он попал в Грецию, где встретился с теми троянцами, которые были вывезены сюда в качестве рабов. Брут организовал и возглавил восстание троянцев против своих угнетателей, в результате которого был захвачен в плен сам греческий царь. В уплату за свою свободу он обязался предоставить троянцам корабли и снарядить их всем необходимым для дальнего плавания. Цель плавания указала Бруту богиня Диана, явившаяся ему во сне:

Там, где солнца закат, о Брут, за царствами галлов,

Средь Океана лежит остров, водой окружен.