Понарошку

— А если мать с отцом придут с проверкой?

— Значит, поиграете в любовь. Делов — то.

— Ну, Герыч, если твой план сработает, я твой должник по гроб жизни! — Воспрянул духом Игорь. — Катька все же не так страшно, как эта шлюшка Подъяпольская. Главное, чтобы она согласилась.

— Ну, так доедай свой обед и иди претворять наш гениальный план в жизнь. Наберешь меня, как только все устаканится, и я договорюсь насчет регистрации. — Андрей отогнул белоснежную манжету накрахмаленной рубашки и взглянул на часы, — о, блин, времени — то сколько! Слушай, Гош, мне пора. Спасибо за обед, — он поднялся из-за стола. — Давай, Наум, не дрейфь. Все будет ровно.

Он подмигнул Игорю и вышел. Наумов посидел в одиночестве еще минут пятнадцать, прикидывая с чего начать разговор с Катей, выпил бокал вина, расплатился с официантом и направился к себе.

Глава 3

В «Аленушке» Катя Репнина работала уже второй год. Закончив в родном Питере факультет иностранных языков ЛГУ и, получив красный диплом, Катя попыталась устроиться по специальности. Но переводчики с французского, на котором девушка свободно говорила с детства мало кому требовались, а если какая-то фирма и сотрудничала с французами, то место было уже занято. Переводчиков же с английского, которым Катя тоже неплохо владела, в Питере было как блох на барбоске. Поддавшись уговорам подруги, уехавшей в Москву сразу же после школы, Катерина решила попытать счастья в столице. Приехав в Москву и поселившись в одной квартире с Дашей, которой как раз нужна была соседка, (девушка, снимавшая жилплощадь вместе с ней, вышла замуж и съехала), принялась искать работу. Но и тут её постигла неудача.

Нет, с работой-то как раз было все в порядке — желающих принять на службу умную и красивую переводчицу, знавшую в совершенстве два языка, было много. Дело было в другом. Помимо исполнения своих прямых обязанностей, боссы непременно стремились познакомиться с ней поближе, так сказать, а именно затащить в свою постель. Такой расклад Катю не устраивал.

Сменив несколько фирм, девушка решила — не судьба и уже было собралась назад в Питер, но Дарья, уговорила её попробовать еще один разок. Фармацевтической кампании, где работала Даша, как раз требовался сотрудник. Правда, не переводчик, а секретарь в отдел маркетинга, но зато, по рассказам Дашки — генеральным директором там была женщина. О том, что непосредственным шефом Кати будет молодой мужчина, коварная подружка намеренно умолчала.

Катерина с легкостью прошла собеседование и уже на третий день после визита в «Аленушку» сидела в уютной приемной начальника отдела маркетинга.

Узнав, что Дашка подло умолчала о том, что её боссом будет сын Светланы Олеговны, Катя устроила подруге небольшой скандальчик.

— Да ладно тебе, Катька, — в ответ на гневные упреки подружки, махнула рукой Даша, — ничего он тебе не сделает. Вот увидишь. На фирме всем заправляет его матушка, а Игорь Андреевич её побаивается. Он, конечно, кобель, каких мало, но в стенах компании романов никогда не заводил. Так — легкие интрижки были, но после одного случая, вообще на секретарш смотрит как на пустое место. Да ему и своих дамочек хватает. Видела бы ты — какой он! Так что можешь тут не строить из себя недотрогу. Подумаешь, принцесса крови нашлась, блин.

Про принцессу крови, Даша вспомнила не зря. Катя действительно была из древнего княжеского рода, и её предок служил при дворе императора. Не просто служил. Князь Михаил Александрович Репнин был адъютантом и близким другом царя Александра Третьего.

Отец Кати — Дмитрий Александрович, очень гордился своим происхождением, постоянно напоминая единственной дочери — кто она такая. «Не забывай, Катюша, — говаривал отец, — в твоих венах течет благородная кровь Репниных. И вести ты себя должна соответственно. Пусть твои подружки — вертихвостки, делают что хотят — бегают по дискотекам, спят, с кем попало. Ты не имеешь права так поступать. На первом месте для тебя должна стоять честь. Ты — княжна Репнина! Помни об этом!»

С этими словами отец доставал одну из сохранившихся у них вещей — старинный золотой медальон, на крышечке которого были выгравированы герб рода Репниных и девиз: «Жизнь Родине, честь — никому». Если открыть секретный замочек, то на внутренних створках кулона можно было увидеть два маленьких эмалевых портрета — князя Михаила и его супруги. Медальон, да еще невероятной красоты гарнитур, состоящий из жемчужного колье с подвеской из обрамленного алмазами огромного чистейшей воды рубина, в комплекте с бриллиантовыми сережками — вот и все, что сохранилось от внушительного состояния когда-то знаменитого рода. Их берегли как зеницу ока, передавая из поколения в поколение. Катина прабабушка сохранила их даже во время блокады, предпочитая умирать от голода, но не расставаться с последними реликвиями, напоминавшими ей о былом величии предков.

Кате по большому счету было плевать на все эти заморочки с происхождением — как — никак двадцать первый век на дворе, но в одном, она была полностью согласна с отцом — менять мужчин как перчатки дурной тон.

За двадцать пять лет жизни у неё был только один постельный опыт, да и тот закончился неудачно, если не сказать плачевно. Парень, соблазнивший её, оказался редкостным подонком, и после расставания с ним, у Кати вообще пропала охота общаться с мужчинами в таком ключе.

* * *

Несмотря на заверения Даши о том, что, мол, Игорь Андреевич считает секретарш не более чем случайно ожившим компьютером, на всякий случай девушка решила обезопасить себя от посягательств очередного плейбоя.

Выйдя утром первого рабочего дня в «Аленушке» в кухню, где подруга мирно пила кофе, Катя чуть не довела её до обморока.

— Ты чего, Катька, с дуба, что ли рухнула?! — Чуть не подавившись бутербродом, спросила ошарашенная Дарья. — Ты куда это так вырядилась-то? На картошку что ли?

— Хватит придуриваться, Дашка, — возразила Катя, осматривая себя в зеркале прихожей. — Нормальная одежда.

Зеркало отражало вполне прилично одетую девушку. Выше среднего роста, с тонкими чертами лица и миндалевидными карими глазами. Правда на лице не было даже грамма косметики, а роскошную косу, Катя заплела и закрутила во внушительный узел на затылке. Костюм же девушки состоял из темно-коричневой юбки в пол, светлой блузки с узким галстуком-селедкой и мешковатого жакета в тон юбки, почти полностью скрадывающего достоинства фигуры.

— Ты этот прикид из бабкиного сундука вытащила, да? — Продолжала возмущаться Даша. — Ты поступила на работу в приличную кампанию, если что, а не в фирму по закупке рогов и копыт.

— Между прочим, я купила это на Черкизовском рынке, — заявила Катерина. — И вообще, в моем контракте ни слова не сказано о дресс-коде. Ты можешь хоть голой ходить, а я буду одеваться так, как считаю нужным.

— Как скажешь, — махнула рукой Даша, понимая, что спорить с упертой Катькой, все равно, что идти с ручной гранатой на атомный крейсер.

С тех пор Катя и работала секретарем Игоря Наумова. Надо признать, что Дашка оказалась права — Наумов к ней не приставал, всегда был вежлив и благожелателен, да и работой особо не загружал.

* * *

В первую же неделю, Катя поняла, что для её шефа — женщины, всего лишь приятные игрушки. Ни о каких серьезных отношениях он никогда не задумывался и, вероятно, завести семью, ему было не суждено. Он был из тех, которые вообще не женятся.

По- прежнему, одеваясь в бесформенные балахоны и пренебрегая макияжем, Катя на фоне своего блистательного босса выглядела как бледная моль перед королевским махаоном.

До некоторых пор все было замечательно. Но. Катюша не учла одного — Игорь Наумов обладал просто убойной харизмой. С радиусом действия в несколько метров в окружности. Находясь в непосредственной близости от него, просто невозможно было не попасть под взрывную волну его чувственности и обаяния.

Осознав сей прискорбный факт, а именно старую как мир влюбленность в собственного шефа, Катя сначала испугалась. Потом разозлилась и призвала на помощь веками взлелеянную гордость Репниных. Проанализировав собственные чувства, девушка пришла к выводу, что в панику впадать не стоит. Главное не допускать близких контактов, а уж со своим непрошенным чувством, она как-нибудь справится. В конце концов, она Репнина или где?

Сегодняшнее утро началось для Катерины как обычно. Выбрав для разнообразия вместо привычного офисного костюма, длинную шелковую темно-синюю юбку в складку и объемный свитер крупной вязки на тон светлее юбки, купленный по случаю на распродаже в довольно известном бутике в Сокольниках, закрутив в привычную «дулю» волосы, чуть тронув губы прозрачным блеском, она даже умудрилась заработать Дашкино одобрение, касаемо внешнего вида. Выпив обязательный утренний кофе, сваренный хозяйственной подружкой и едва надкусив бутерброд с маслом, Катя принялась дожидаться, когда подруга вдоволь накрутится перед зеркалом.

— Дашка, если ты еще пять минут полюбуешься на свое отражение, мы опоздаем на работу, — сказала Катя, наблюдая, как девушка в сто пятидесятый раз поправляла сидевший в облипочку пиджак, оглаживая невидимые складочки, подправляла и так идеально накрашенные яркой помадой губы и хлопала чересчур накрашенными, по мнению Репниной ресницами, стараясь подметить малейший изъян в умело наложенном макияже.

— Все. Уже иду, — откликнулась Дарья, напоследок обрызгав себя туалетной водой с ярко-выраженным цветочным ароматом, напоминавшем Кате ненавидимое с детства варенье из роз, которое варила её бабушка.

Пока Даша, надев коротенькое модное пальтишко, застегивала ботфорты на длиннющей шпильке, Катерина влезла в куртку и надела удобные кожаные ботиночки.

Красивая и дорогая обувь это, пожалуй, единственный каприз в котором девушка никогда себе не отказывала. Она спокойно покупала себе одежду, пошитую трудолюбивыми китайцами, особо не заморачиваясь её качеством, но обувь она предпочитала выбирать только в фирменных магазинах, невзирая на цены.

* * *

На Новый год, Дарья сделала себе подарок, купив подержанный Шевроле — Спарк, и девушки теперь ездили на работу, исключительно на машине, несмотря на то, что на метро было удобнее и, что немаловажно, гораздо быстрее. В результате, они почти на сорок минут опоздали на работу.

Зайдя в свою приемную, Катя уже мысленно представляла разнос, который устроит ей босс, но на её счастье, Игоря Андреевича, на месте не было. Она успела спокойно снять куртку, переодеть обувь и поправить перед зеркалом выбившуюся из узла прядку, когда в офис, едва не снеся с петель дверь, влетел до крайности взвинченный шеф. Гадая, кто мог спозаранку так разгневать любимое начальство, девушка занялась текущей работой.

Разгадка нашлась довольно быстро. Через полчаса в её приемную бочком просочилась секретарша Светланы Олеговны.

— Катька, ты тут живая? — Шепотом поинтересовалась Леночка.

— Как видишь, — так же тихо ответила Катерина, — а что?

— Просто я подумала, что после скандала, который устроила шефиня Игорьку, ты будешь первая, кого он прибьет в порыве гнева.

— Лен, ты ж не первый год здесь работаешь. Пора бы привыкнуть к скандалам-то. Светлана Олеговна ругается с сыном почти каждый день. Что тут удивительного.

— Не скажи, подруга. Такого как сегодня, я еще не слышала. Знаешь, что она ему сказала?

Катя отрицательно покачала головой и вдохновленная внимательным слушателем Леночка принялась самозабвенно сплетничать.

Начало пламенной речи Наумовой, девушка к её великому сожалению пропустила, потому что выходила с поручением в плановый отдел, и не могла сказать — из-за чего именно разгорелся весь сыр-бор, но зато апофеоз скандала она слышала до мелочей и теперь в красках расписывала его Кате.

— …Она сказала Игорьку, что если он не женится, то может катиться к чертовой матери на все четыре стороны! Представляешь?! — Шипя и давясь словами, взахлеб рассказывала Лена. — Еще сказала, что лишит наследства и уволит с фирмы! Бедный Гоша! И чего она привязалась к мужику?! Пусть гуляет, если так хочется. Успеет еще ярмо на шею повесить. Его, конечно, заносит иногда, но зачем сразу женить-то?

— Слушай, Лен, она ведь его мама. И ей небезразлична судьба сына. — Возразила Катя. — К тому же — они публичные люди, а неприличных ситуаций, в которых попадает Игорь Андреевич, стало многовато в последнее время. Ты не находишь? Только вспомни, что он устроил в Рождественские каникулы?! Бедняжка Андрей Игоревич, даже в больницу попал из-за него. Родители и так слишком долго терпели его выходки. Его бы к моему папе на недельку.

— А твой папа что — военный? — Спросила Лена.

— Нет. Он профессор. Историк. Но дисциплина у нас дома покруче, чем в кадетском корпусе.

— Ты поэтому из дома уехала.

— Не поэтому. Но эта была одна из причин. Лен, — спросила Катя, — тебя Светлана Олеговна не хватится? Ты здесь уже полчаса торчишь.

Охнув, Леночка испарилась, а Катя, покосившись на дверь кабинета, за которой, судя по доносящимся оттуда звукам, метался её шеф, продолжила работу.

Спустя час, Наумов вызвал её к себе и приказал заказать обед из ресторана на две персоны.

Позвонив в «Васаби» — любимый японский ресторанчик босса, Катя сделала заказ и принялась ждать официанта. Когда тот приехал, она проводила его в комнату для переговоров, сказав накрыть стол здесь.

В обеденный перерыв, когда Катя уже собиралась пойти с Дашкой и Ванечкой в небольшое кафе «У Степаныча», располагавшееся через дорогу от фирмы, в приемную вошел друг Игоря Андреевича господин Герасимов. Пришлось задержаться. В результате, когда она спустилась на ресепшен, от обеденного перерыва осталось всего лишь полчаса. Дарья уже умчалась с девчонками из планового отдела в кафе, не дождавшись Катю, а Ванечка как верный рыцарь терпеливо ждал девушку сидя на офисном диванчике.

Ваня Разумовский работал в «Аленушке» программистом и был Катиным другом. Их сблизила любовь к русской культуре. Им нравились одинаковые книги, они оба любили балет и картины Левитана, прогулки по осеннему лесу и катание на коньках — словом, им было хорошо и уютно вместе. И если кто-то возразит, что дружба между мужчиной и женщиной невозможна, Катя и Иван были живым подтверждением обратного.

Катерина решила, что идти к «Степанычу» поздно и направилась в сторону маленького кафетерия, расположенного на первом этаже, чтобы перекусить. Ваня из солидарности с подругой пошел вместе с ней.

Вернувшись с обеда, Катя едва успела, убрав в шкаф сумочку, сесть за стол, как дверь открылась, и в приемную вошел Игорь Андреевич. Одарив девушку долгим, абсолютно нечитаемым взглядом, он прошел в кабинет. Пока Катя соображала — что это сейчас такое было, ожил селектор, и голос босса сообщил, что тот желает две чашки кофе и поговорить. С ней. Катей Репниной. Лично.

Глава 4

Пока Катерина возилась в приемной с кофеваркой, Наумов еще раз мысленно перечислил все необходимые комплименты, обещания и посулы, которые он успел придумать, молясь попутно, чтобы девушка не просто сходу не послала его по известному каждому русскому человеку адресу, но еще и сказала так нужное ему «да».

«Да» — такое коротенькое слово и как много сейчас зависело от него.

Наумов понимал, что совершает очередную подлость, ведь он собирался перевернуть всю жизнь незнакомой по сути девушки вверх тормашками, не собираясь ничего давать взамен, кроме, разве что, материального благополучия. Но, и пускать под откос собственную судьбу, он тоже не имел, ни малейшего желания. Из двух зол, обычно выбирают меньшее, и Игорь был полон решимости осуществить предложенный другом план.

Однако, стоило девушке войти в его кабинет с подносом в руках, на котором стояли две чашки ароматного кофе и сахарница, как решимости этой у него значительно поубавилось. Она поставила перед ним поднос и замерла у стола, ожидая дальнейших указаний. Не зная с чего начать, господин Наумов, решил пойти окольными путями. Он предложил Кате присесть — девушка безропотно опустилась на краешек кресла, и подвинул ей чашку с кофе.

— Катюш, — начал Игорь, когда та отрицательно покачала головой, отказываясь от предложенного кофе, — вот мы с вами уже почти два года работаем бок о бок, а я вас совсем не знаю. Ну, кроме того, что вы написали в вашем резюме.

— А что вы еще хотите знать, Игорь Андреевич? — Спросила Катя, несколько удивленная вниманием шефа к своей скромной персоне.

— Например, кто ваши родители. Чем занимаются…. чем вы предпочитаете заниматься в свободное время. Есть ли у вас бойфренд…

Пока несколько дезориентированная столь необычными вопросами девушка рассказывала ему о своей оставшейся в Питере семье, состоящей из отца и старенькой бабушки, потому что мама умерла, когда она пошла в первый класс; и о том, что снимает с подругой квартиру в районе метро «Сокольники», а бойфрендом она обзавестись не успела, Игорь исподтишка внимательно рассматривал её.

Милое лицо, с тонкими правильными чертами, лишенное косметики, если не считать чуть тронутые прозрачным блеском красиво очерченные губы. Высокий лоб. Гладкие, блестящие темно-каштановые волосы аккуратно собранные в тяжелый узел на затылке. Нежный румянец на щеках, выдающий её волнение. Прямой нос с четко вырезанными ноздрями. Изящная линия бровей и миндалевидные опушенные густыми длинными ресницами глаза, цвета дорогого шотландского виски. Его любимого напитка, между прочим.

«А Андрюха — то прав. — Думал Наумов, вполуха слушая Катю. — Девчонка-то и в самом деле очень даже ничего. Хорошенькая. И где были мои глаза? Если я до сих пор не разглядел такую ляльку в собственной приемной. Жаль только, что фигурку никак не рассмотреть. Кто её одеваться учил, интересно? Ах, да. Её же бабка воспитывала. Ну что, Игорь Андреевич, все не так страшно как кажется. Включаем шарм, обаяние и красноречие на полную катушку и идем на штурм? Где наша не пропадала. В конце концов, это всего лишь секретарша, а не мисс вселенная».

Задумавшись, он не сразу заметил, что Катя замолчала и уже минуты две с едва заметной иронией смотрит на него.

— Понимаете, Катенька, я попал в очень непростую жизненную ситуацию, — начал Игорь, — и мне очень, ну просто очень необходима ваша помощь. Я прошу вас, только не отказывайтесь сразу.

— Я сделаю все, что в моих силах, Игорь Андреевич. — Тихо обронила девушка, не совсем понимая, о чем речь.

— Выходите за меня замуж, — брякнул Наумов.

Видя, что непонимание в глазах Кати сменяется откровенным испугом, Гоша пустился в объяснения.

Перемежая свои слова дурацкими комплиментами и уверениями в своей безмерной благодарности в ответ на её согласие, он начал с жаром убеждать девушку, что брак с ним ни в коем случае не помешает ей вести привычную жизнь, и ни к чему её не обяжет. Что это ненадолго и вообще брак будет фиктивным. Что он ни в коем случае не будет претендовать на неё, как на законную супругу и как только все образуется — они смогут спокойно развестись. Под занавес своего выступления, он выскочил из-за стола и присев перед ней на корточки, взял в свои ладони руки девушки. Умоляя согласиться на его предложение.

Игорь так и не понял, что произвело на Катю большее впечатление — его поразительная наглость или умоляющий взор потерявшегося щенка, которому Гоша научился еще в детстве, но она согласилась. Не требуя ничего взамен. Единственным условием было — она оставляет свою фамилию.

Наумов в тот момент, не зная, каким богам молиться и целуя в порыве благодарности Катины руки, даже спросить забыл, чем её не устраивает его фамилия.

Заручившись согласием девушки, Игорь Андреевич развил бурную деятельность. Спросив, с собой ли у неё паспорт, он сказал, что пожениться им нужно прямо сегодня и позвонил Герасимову. В результате уже через полчаса, он на всех парусах мчался по указанному адресу. Рядом с ним тихо сидела его будущая жена. По пути, они заехали в салон, где Наумов купил два самых дорогих и красивых обручальных кольца из белого золота с алмазным напылением. Однако, чем больше сокращалось расстояние между ними и госучреждением, именуемое ЗАГСом, тем сильнее у Игоря портилось настроение.

К входу в храм Гименея, Наумов подошел будучи мрачнее тучи.

Катя, которая уже семь раз успела пожалеть о своем согласии на скоропалительный фиктивный брак, выглядела очень испуганной и даже попыталась отговорить его от столь опрометчивого поступка. Но упрямый Гоша, отступать не собирался.

Еще раз, заверив девушку, что все будет хорошо и, помогая ей выйти из салона машины, ободряюще улыбнувшись, Игорь изо всех сил старался сохранить лицо, хотя на душе у него скребли не просто кошки, а целое семейство саблезубых тигров.

* * *

Надежда Николаевна Сарафанкина — тридцатидвухлетняя пышногрудая блондинка с кукольным личиком, сотрудница одного из московских загсов, сбросила с плеч строгий парадно-выходной жакет, распустила бант на блузке, включила электрический чайник и устало опустилась на мягкий диван в комнате отдыха. Скинув с ног изящные лодочки, она облегченно пошевелила пальчиками. Ноги от долгого хождения на высоченных шпильках просто отваливались.

Десять минут назад, Надюша отправила последнюю на сегодняшний день пару в счастливое плаванье по волнам семейной жизни и теперь имела полное право, провести оставшиеся до конца рабочего дня два часа в покое и одиночестве, поскольку её подруги, работающие в других отделах, до сих пор трудились в поте лица.

Услышав щелчок, отключившегося чайника, Надя босиком прошлепала к столику, за которым они с девочками обычно пили чай. Бросив в большой бокал чайный пакетик и залив его кипятком, она открыла коробку, с оставленными специально для неё девчонками, двумя йогуртовыми пирожными. Отковырнув наманикюренным ноготком с одного из них аппетитно торчащую вишенку, Надя положила её в рот и с наслаждением прикрыла глаза, смакуя лакомство. Однако, вдоволь поблаженствовать ей помешал звонок мобильника, голосом Верки Сердючки пожелавший «сдохнуть тем, кто нас не захотел».

Чертыхнушись, Надюша, взяла со стола верещавшую мобилку, и посмотрела на дисплей.

Звонил Андрей Герасимов — её одноклассник.

В юности у Наденьки был с ним роман, но потом их пути разошлись на долгие двенадцать лет. Они встретились на вечере выпускников, и вначале Надя даже не узнала в импозантном чуть полноватом невысоком шатене в дорогущем костюме — тощего, способного спрятаться за швабру, но первого выдумщика, заводилу и по совместительству круглого отличника — Андрюшку Герыча.

Они проговорили тогда весь вечер, с ностальгией вспоминая юные хулиганистые годы и давно канувшую в Лету школьную любовь. Несмотря, на, как выяснилось, довольно высокую должность в каком-то министерстве, Андрюшан нисколько не загордился, по — прежнему оставаясь таким же своим в доску парнем. Надя и Андрей обменялись телефонами, потом встречались еще пару раз и даже после приятных посиделок в одном из самых дорогих ресторанов города, провели не менее приятную ни к чему не обязывающую ночь. Правда, потом они все больше созванивались, причем Андрей звонил всегда с просьбой оказать ему какую-нибудь услугу, но Надежда все равно гордилась тем, что у неё есть такой высокопоставленный друг.

— Алло, — промурлыкала Надя в трубку.

— Здравствуй, Надечка, солнышко мое, — отозвался мобильник приятным баритоном Герасимова. — Как поживаешь?

— И тебе не хворать, дорогой, — улыбнулась женщина в трубку. — Твоими молитвами. Ты звонишь справиться о моей жизни или по делу? — Спросила она, заранее зная ответ.

— И по делу тоже. Слушай, родная, выручай, а! У меня тут другу срочно необходимо зарегистрировать брак. Прямо сегодня. Ты ведь можешь помочь?

— Нуу, не знаю, — протянула Надежда, хотя такая возможность у неё была. Вот уже третью неделю, Сарафанкина, занимала должность и.о. директора дворца бракосочетаний. У директрисы прямо на работе случился небольшой инсульт, и она находилась сейчас на длительном больничном. — А что за пожар? Твой друг до завтра, что ли потерпеть не может?

— Может, но не хочет, — ответил Андрей, — Надюш, поверь, он по — царски отблагодарит за эту небольшую услугу. Мужчина, он не бедный, так что… ну пожалуйста, Надь… Со своей стороны обещаю ужин в ресторане на выбор и культурную программу на твой вкус.

— Ну, хорошо, — согласилась Надежда, крайне заинтригованная такой скоропалительной свадьбой. — Пусть приезжают. Только паспорта чтоб не забыли, и свидетели еще нужны.

— Спасибо, золотце моё! Я всегда знал, что ты настоящий друг! — Радостно возвестила трубка.