Оруженосец

Это было первое слово с того момента, как Рыцарь Льва въехал в ворота Таратая.

— И…

— Нет.

Это было второе слово.

— Понял. — Карамболь живо отложил портрет Мальвы и взялся за другой, поменьше: — Далия, дочь герцога Тоска. Получила отличное воспитание в Сурийском пансионе для девочек, после дипломной вечеринки ехала домой, но по пути на нее напала банда гоблинов. По последним сведениям, бедняжку злыдни держат в пещере, которая находится…

— Нет.

Гном проглотил слюну.

— Ладно. — Новый портрет изображал пухлую особу с выпученными глазами. Казалось, изображенная на холсте принцесса вот-вот лопнет.

— Нет… — тут же сказал Кай, не дав агенту и рта раскрыть.

Следующий портрет мог напутать и видавших виды героев. Художник, вероятно, задал себе целью во что бы то ни стало придерживаться правды жизни и изобразил все, ничего не приукрасив.

— Подземные духи, какая страшилина… — вырвалось у Карамболя, но он тут же собрался и кашлянул. — Пускай вас не обманывает внешность, ваше высочество, принцесса Ида чрезвычайно благовоспитанна, целомудренна и добра. Ее коэффициент интеллекта, говорят, выше всех остальных принцесс в Трехстах королевствах. А про ее доброе сердце ходят легенды. Ида открыла у себя в Страдалии не меньше ста приютов для бездомных, сама регулярно устраивает благотворительные акции в поддержку нуждающихся, заботится о расовых меньшинствах. Именно Иде принадлежала идея создать первую школу для троллей из Гнилых Низин.

Рыцарь Льва слегка ожил. Гном по его взгляду понял, что герой ошеломлен.

— Понимаю ваш скептицизм. Добром эта затея не кончилась. Папаша одного из учеников, большой и невоспитанный тролль, живущий под мостом, похитил Иду во время очередного посещения этой злосчастной школы и грозится содрать с нее шкуру живьем, если она не прекратит мучить несчастных детей чистописанием.

— Она отказалась?

— Да, — кивнул Карамболь. — Говорит, что принципы дороже.

— Терпеть не могу принципиальных девиц, — проворчал герой. — То есть я не против в целом, но уж больно много с ними мороки. Нет, пускай Иду вызволяет из беды кто-нибудь другой. Гиллан Серебряный Плащ подойдет, он обожает уродин.

— Хорошо… — Агент отложил портрет и взял другой. — Мамула из Садира, дочь графа Амуркаса…

— Нет, — сказал принц, который терпеть не мог тощих пигалиц с усами.

В руках у гнома тут же появился другой портрет.

Кай кликнул банщика, ему надоело сидеть в остывшей воде.

Через пятнадцать минут Рыцарь Льва уже находился в гостиной, расположенной на первом этаже съемного дома.

— …Эсмеральда де Пуртан де Зисс де Самболь…

— Нет…

Кай взялся за пиво и рыбу. Он бы давно выгнал агента, если бы не безразличие и лень, все еще владеющие его благородным естеством.

— …Сикора Каланийская…

— Нет…

Портреты следовали один за другим. На некоторые Кай не смотрел вовсе и отказывал, едва услышав имя. Некоторые ему были знакомы. Принцессы, их носившие, слыли особами вздорными, склочными, капризными и вечно влипали в неприятности. Были и такие, на счету которых не меньше дюжины похищений драконами, разбойниками, гоблинами или озабоченными типами вроде Синей Бороды. Спасали таких бедовых девиц самые разные рыцари, бывало и не по разу, но все без толку. Стоило окружающим зазеваться, как очередной злодей тут же совал девицу в мешок и задавал стрекача в ближайший темный лес.

Сам Кай зарекся связываться с такими особами после того, как в третий раз вытащил одну ветреную красотку из волосатых лап сластолюбца, едва не сделавшего свое черное дело, а ее утащил дракон. Причем буквально у принца из-под носа. Каю оставалось только смотреть, как силуэт крылатого чудища исчезает в дымке горизонта. Принцесса и тогда не переставала ворчать и нудить, она переключилась на дракона, критикуя его немытую чешую, неаккуратные когти и запах из подмышек. Положа руку на сердце, Кай тогда вздохнул с облегчением. Вздорная принцесса перестала быть его проблемой, а стала драконьей. Ему даже стало жаль бедолагу.

Голос гнома вывел принца из пучины воспоминаний.

— Палома Белокурая… Совсем юна, только месяц назад выведена в свет. Исключительно красива, обаятельна и умна. Похищена неизвестными прямо из спальни и унесена в неизвестном направлении, — сказал Карамболь. — Бедняжка…

— Нет.

Агент вдохнул воздух, подержал в себе и выдохнул, намекая, что все происходящее ему не нравится.

Принц отодвинул пиво и закуску, почти не притронувшись к ним, и сидел в кресле с закрытыми глазами. Ноги в шлепанцах он положил на край стола. Всеми способами герой показывал, что не желает больше слушать о попавших в беду девицах, но агент не отставал. Карамболь был напорист и знал абсолютно точно, что в его профессии упрямство ценится, пожалуй, выше даже, чем умение считать денежки. Только сам гном знал, сколько сил и времени нужно, чтобы заставить Кая пошевелиться и дать согласие на очередной подвиг. Раньше принц мчался на выручку попавшим в беду, едва только Карамболь открывал рот, но что-то случилось с ним в последнее время. Его высочество похож на впавшую во вселенскую тоску старую деву, а не на молодого, полного жизни человека, воплощающего в себе идеалы благородства. Именно Кая чаще всего приводят в пример, когда речь заходит о стандартах рыцарства, именно его портрет постоянно красуется на обложках журналов. И что же? Другой бы по достоинству оценил то внимание, которое дарует ему общество, но не Рыцарь Льва. Вот сейчас: какой герой отказался бы от всех этих принцесс? Карамболь специально подобрал самых, с точки зрения престижа, выгодных красавиц. Спасение каждой из них принесло бы Каю новые очки и подъем на очередную строчку в рейтинге.

Гном покосился на груду портретов, которая возвышалась на столе.

Катастрофа!

Карамболь ждал, что скажет принц, но тот молчал, отказываясь внимать посылаемым агентом флюидам.

— Ваше высочество, пора поговорить серьезно, — сказал гном.

— Зачем?

— С вами что-то происходит.

— Ага.

— Что «ага»? Ваше отношение к карьере меня беспокоит. Вы сейчас в конце пути к самой вершине. От верхней строчки вас отделяют четверо! Понимаете?

— Угу…

— Что «угу»? — взвился Карамболь. — Сейчас вы отказались от самых выгодных контрактов. Уже через час их расхватают ваши конкуренты, а через неделю вы скатитесь на десятое место рейтинга, это как пить дать!

Принц молчал, сидя с закрытыми глазами.

— Что скажут ваши родители, если я напишу им?

— Мне наплевать, Карамболь.

Нос гнома от удивления, казалось, сделался еще длиннее.

— Наплевать? Нет, вы только послушайте! О Подземные духи! Каю Рыцарю Льва наплевать!

— Угу, — кивнул принц. — И вообще, оставь меня. Не хочу никого видеть.

Агент уставился на него, затем моргнул и помотал головой:

— Так, спокойно! Спокойно, ничего страшного, мы все обсудим.

Принц поглядел на него:

— Обсуждать нечего. Я не хочу.

— Вы устали, у вас депрессия… понимаю, конечно, понимаю. Это, так сказать… профессиональное пресыщение… Когда работа не приносит радости и все такое… Конечно, понимаю! — Гном подобрался к креслу и вкрадчиво добавил: — Но, ваше величество, так нельзя. Вы связаны обязательствами. Вы не просто какой-то там любитель, каких пруд пруди. Вы часть героической элиты Трехсот королевств, о вас слагают легенды…

— Напрасно.

— Умоляю, спасите хотя бы одну завалящую принцесску из этой стопки! — простонал агент.

— Не хочу.

Гном всплеснул руками, потом схватился ими за голову:

— Уж не заколдовал ли вас в пути какой-нибудь черный чародей?

— Нет. Таких не встречал.

— Тогда… тогда должна быть какая-то причина, — настаивал Карамболь.

Принц тоскливо вздохнул, бросив взгляд в окно. Улица Героев походила на реку, только вместо воды — пестрый поток зевак, в основном туристов.

— Есть причина, дорогой друг. Мне надоело. По дороге сюда я все думал о смысле того, что делаю.

— И? — осторожно поинтересовался коротышка.

— Получается, смысла нет. Что рейтинг? Он сделает меня счастливым? Нет. Показать, насколько я хорош, я могу и на турнире, если мне до смерти захочется помахать мечом. — Взгляд принца, до того подернутый туманом хандры, на время прояснился. — Раньше я не брал денег за свои услуги, я странствовал, не зная, где застанет меня следующая ночь и что новенького встретится за очередным поворотом… Ты понимаешь, Карамболь? Теперь же я сижу в духоте, зеваю и почесываюсь в ожидании, когда несчастные родственники жертвы принесут мне толстый кошель. И тогда я, продавший идеалы за звонкую монету, оторву задницу от стула и поеду спасать девицу. Об этом ли я мечтал с детства? Нет, Карамболь.

Гном покачал головой:

— Вы не правы, ваше высочество.

— Ага, как же…

— Люди не доверяют дилетантам, — продолжал агент, — и в этом жестокая истина нашего времени. Почему, скажите, отец принцессы, украденной злым колдуном, должен вручать судьбу своего дитятки в руки проходимцу? То, что у него героическая внешность с квадратной челюстью и кокетливая челка, ничего не значит. Всем нужны гарантии. Вот вы покупаете сапоги в лавке. Вас интересует качество товара, верно? Верно. Сапоги должны быть удобны, прочны, легки, красивы на ваш вкус. И вы выберете те, что изготовлены зарекомендовавшим себя мастером, и согласны заплатить чуть сверху. При этом вы знаете, куда и кому направлять претензии, если таковые возникнут. — Карамболь подбоченился. — И это сапоги, мой принц, всего лишь. А в нашем случае? Сапог может прохудиться или у него отпадет подошва, ну а если герой, работающий даром, да если он проходимец без репутации, кто поручится, что он сделает дело как положено? Ведь на кону человеческая жизнь, смею напомнить. Отец похищенной принцессы должен быть твердо уверен, что спаситель его дочери не только компетентен в вопросах героизма, но и не позволит себе ничего неподобающего… Вы понимаете, о чем я. В героическом деле гарантии тем более важны, в сто раз более важны, чем при покупке сапог или оловянных мисок.

Принц скривил губы:

— То сапоги, а то девушки…

— Так я и пытаюсь вам объяснить. Сапог, изготовленный неумехой, вы выбросите в канаву, а что делать с испорченной принцессой, если у героя оказались кривые руки и дурные намерения? Сколько было случаев, когда очередной рыцарь заваливал дело?

Кай фыркнул. Конечно, он знал.

— Герой, если он настоящий, дорожит своей репутацией, он добивается известности и стремится превзойти других лишь с одной целью, — важно изрек Карамболь.

— Это с какой же?

— С целью повышения качества подвигов. Он несет ответственность за то, что делает. Родители попавшей в беду принцессы, если вы беретесь за дело, уверены, что она вернется домой целой и невредимой.

— Ладно, хорошо, — сказал рыцарь, — я тебя понял. Но ведь можно все то же самое делать бесплатно.

— Можно. Но такова психология заказчика. Вы берете деньги с богатых клиентов… и что дальше?

— Трачу их на благотворительность.

Гном хлопнул в ладоши:

— Вот именно! Конечно, часть средств идет на оплату моих услуг, часть на содержание хозяйства и оплату ренты, но не в том суть. Ваши родители, при всех богатствах Керузии, вряд ли одобрили бы идею, что деньги из их казны вы тратите на бедняков. А так, получая гонорар, вы имеете возможность помогать нуждающимся. Это укрепляет вашу репутацию и любовь народов в Трехстах королевствах. Смею вас уверить, ваше высочество, благотворительность тоже своего рода подвиг. У меня, который занимается вашей бухгалтерией, сердце кровью обливается, когда я перечисляю гульдены в фонды помощи оборванцам. Сам я на такое не способен, ибо… я не герой.

Кай сидел с кислой миной.

— Ну сколько я могу для вас складывать два и два? — рассердился агент. — Вы и сейчас скажете, что я не прав?

Принц снова поглядел на улицу.

— Наверное, мне просто нужен отпуск, — пробормотал он. — Я не помню, когда в последний раз был предоставлен сам себе.

Карамболь почесал нос:

— Это мысль. Наверное, вам стоило бы отправиться в Керузию, навестить короля и королеву. Когда вы в последний раз были дома?

— Не хочу в Керузию. Мать начнет зудеть, что мне пора жениться. У нее стопка портретов красавиц куда больше, чем та, что ты приволок, Карамболь.

— Герою нельзя жениться! Это правило! Сделав это, рыцарь вычеркивается из списка.

— Знаю. — Кай потер лицо. — Ну почему я принц? У всех нормальных людей жизнь как жизнь, а у меня? Мне даже роман с понравившейся девушкой не завести, не пригласить на свидание, не поворковать в тенистой беседке в дальней части заросшего сада.

— Репутация, — сказал гном. — Отвага, целомудрие, скромность — три кита, на которых она зиждется.

— Угу.

Кай не спорил. Правила, конечно, хороши, но иной раз нет ничего более мучительного, чем следовать им. Особенно если ты молод, твоя кровь бурлит, а твоя работа — спасать трепетных, чрезвычайно привлекательных созданий. Призвание героя требует не только мастерского владения оружием и манерами, но и стальных нервов. Сколько раз Кай вызволял принцесс с алтарей, где их собирались принести в жертву, сколько раз вытаскивал из объятий злодеев, у которых на уме только одно… Принц предпочитал не вспоминать об этом, чтобы не портить себе настроение. Как правило, в такой ситуации девицы были, мягко говоря, одеты неподобающе. Они были обнажены и так соблазнительны и разогреты сильными эмоциями, что надо быть воистину святым, чтобы ограничиться галантным предложением завернуться в плащ и не более того… Гном прав, такое по плечу настоящим профессионалам, рыцарям высшего качества.

Правда, иные принцессы, герцогини или баронессы оказывались на поверку не столь целомудренными и желали отблагодарить Кая абсолютно недвусмысленным образом. И здесь от него требовалась куда большая выдержка, чтобы не поддаться соблазну, а он был велик, просто неописуемо велик…

Что делать бедному герою в такой ситуации? Так и помереть недолго.

Кай с неясной надеждой размышлял о своей идее насчет отпуска. Имеет он, в конце концов, право на отдых или нет? Можно было бы поехать (разумеется, инкогнито) по своим секретным местам и навестить старых зазнобушек, девиц не благородных, но чрезвычайно приветливых, умеющих ценить тайную дружбу с неким знатным господином не меньше денежек, которыми он одаривает их.

Бедный Карамболь даже не подозревал, какова секретная, скрытая даже от его пытливого взора сторона жизни Кая. В ней он мог позволить себе то, о чем не мог и помыслить, оставаясь Рыцарем Льва, пятым по счету героем в Большом Рейтинге Героев.

— Вы не передумаете насчет принцесс? — без особой надежды поинтересовался Карамболь.

— А? Нет, дружище, не передумаю… — ответил Кай. — Если честно, меня от них тошнит. Дай мне спасти какую-нибудь трудолюбивую крестьянку…

— Вы знаете, что это невозможно. В этом месяце вы уже исчерпали лимит благотворительных спасений, — ответил гном, вынув свою записную книжку. — Кстати, жители деревушки Верхние Коленки шлют вам большой привет.