Синдерелла без хрустальной туфельки

– Олечка, это я, – прозвучал за Сашиной спиной робкий голос. – Это я, Любочка. Здравствуй, Олечка…

Саша отодвинулся от двери, пропуская вперед женщину, назвавшую себя Любочкой, и вежливо скрылся в своей комнате. Подойдя к Ольге Андреевне и поняв вдруг, что означает это странное ее кресло на колесиках и наброшенный на ноги старенький клетчатый плед, она не сдержалась и округлила глаза от этой своей догадки, и прикрыла горестно рот ладошкой, и без сил буквально опустилась на низенькую скамеечку у ее ног.

– Олечка, как же так… А я и не знала ничего… Ты прости меня, Олечка…

– Любочка! Да неужели? – весело произнесла Ольга Андреевна, протягивая к ней руки. – Как же я рада тебя видеть, господи! Сколько лет прошло…

– Да, лет много прошло, – эхом повторила за ней Любочка. – Это ж сколько мы не виделись с тобой? Лет десять? Или больше? Ну да… Как мой Веня ушел от меня, так и не виделись… Ты прости меня, Олечка! Глупая я была тогда, всю свою обиду на тебя перенесла. А он вот взял и через десять лет ко мне вернулся…

– Веня? Вернулся? Да ты что?

– Ну да. Она ж, Наташка эта, выгнала его взашей голышом почти. И то, зачем ей старый да бедный? Раз денег зарабатывать не стал, то и не за чем. И вся любовь кончилась. А ты что, не знала?

– Нет, не знала… Я давно уже ничего не знаю, Любочка. Как-то враз потеряли мы связь со всеми знакомыми. А ты Веню, значит, обратно приняла?

– Ага, приняла. Жалко мне его стало, дурака старого. Он ведь, знаешь, тоже совестью весь измучился, и из-за вас тоже…

– А из-за нас почему?

– Ну как… Говорит, когда Олега твоего убили, какие-то люди заставили его в бумагах его фирмы все перекроить-переделать, и будто бы этим самым он подвел вас тогда сильно.

– А я знаю, Любочка. Как-то сразу сама догадалась. Только зачем теперь говорить об этом? Не надо. И без того больно…

– Ой, да я ничего в этих делах и не понимаю вовсе! Я ведь про то только сказать хотела, что Веня измаялся весь… Пришла вот прощения у тебя попросить и за себя, и за него… Или, может, помочь вам надо чем, так ты скажи…

– Да нет, Любочка, спасибо. Чем ты нам поможешь? И сами, наверное, теперь бедствуете?

– Ну да, бедствуем. Только наша беда поменьше твоей будет. А помощь, она же всякая бывает. В твоем-то теперешнем положении…

– Да, Любочка, положение мое нынче горестное. Ты права. Да только не оно меня убивает, а жалость к Василисе да к Петечке. Им-то за что, господи? Им ведь ухаживать за мной приходится, да еще массаж этот Василиса затеяла, на который все деньги практически уходят…

– А что за массаж такой?

– Да Васенька какую-то чудо-массажистку отыскала, которая якобы таких, как я, на ноги поднимает. Вот и работает теперь только на массажистку эту, и ждут они с Петечкой не дождутся, когда ж у меня динамика наконец проклюнется…

– Ой, молодец какая! Мне вот и Веня тоже Василису твою хвалил. Говорил, будто сильная она да умная, вся в вашу Барзинскую породу пошла. Не оставила, значит, бабку в беде!

– Ой, Любочка, и не знаю даже, хорошо это или плохо. Боюсь я. А вдруг не будет никакой динамики? Иногда такое отчаяние накатывает – а может, зря это все? Вдруг так и придется им пожизненно этот крест нести, за мной ухаживая? Это ж значит, что не случится у них никакого будущего…

– А ты не думай о плохом, Олечка! Ты о хорошем думай! И жди! Я вот тоже своего Веню ждала-ждала, и дождалась. Надо обязательно ждать. Ждать и верить. И у тебя эта твоя динамика будет, обязательно будет! Надо верить, Олечка… И ты это… Все-таки на меня рассчитывай, ладно? Я всегда, всегда тебе помогу. Мало ли, может, ребятам куда твоим надо будет, а я всегда с тобой побуду… Сколько надо времени, столько и побуду…

– Спасибо тебе, Любочка! – растроганно потянула к ней ладони Ольга Андреевна. – Спасибо, дорогая… Ой, а чего же мы тут сидим-то с тобой? Давай-ка отвези меня на кухню, Олеженьку моего поминать будем, у меня где-то водочки чуть-чуть еще с прошлогодних поминок осталось. И Сашу позовем, жильца нашего. Он хороший такой парень, знаешь. Занятный такой… Надо было тебе и Веню сюда с собой захватить! И он бы помянул.

– Ой, а он же сегодня на кладбище уехал, к Олегу твоему. Решил, вы все с утра там еще побываете, и не застанет он вас. Он один хотел к нему пойти. Боится он со всеми вами встречаться, стыдно ему. А я вот к вам сюда поехала. Думала, как раз вас дома и застану, после кладбища-то. Я ж не знала, что ты не ходячая нынче. Я бы гораздо раньше к тебе пришла, Олечка…

8

– Здравствуй, мальчик! Ты что, один дома? А из взрослых кто-нибудь есть?

Красивая молодая женщина быстренько перешагнула через порог, совсем по-свойски улыбнулась растерянному Петьке, так опрометчиво и с ходу открывшему ей дверь.

– Бабушка дома… – махнул в сторону кухни рукой Петька. – Извините, а вы кто? Я вас не знаю совсем…

– А можно мне поговорить с твоей бабушкой? Позови ее, пожалуйста.

– Ну, тогда вы лучше сами на кухню пройдите. Мы там обедаем…

– Можно, да?

Женщина быстро расстегнула «молнию» красивой кожаной куртки, потом как-то тоже очень быстро сбросила ботинки и через минуту уже сидела за кухонным столом напротив Ольги Андреевны, приветливо ей улыбаясь.

– Здравствуйте, меня зовут Марина! – сообщила женщина таким голосом, будто принесла в их дом радостное какое-то известие и снова улыбнулась так лучезарно, что не ответить улыбкой на это ее внезапное и обезоруживающее дружелюбие, казалось, было просто верхом неприличия.

– Здравствуйте… – настороженно растянула губы в ответном приветствии Ольга Андреевна. – А что, собственно…

– А вас как зовут? – предвосхитив ее вопрос, продолжала сиять глазами и улыбкой неожиданная гостья. И столько опять-таки доброжелательного любопытства было в ее простом вопросе, что не ответить на него уже казалось верхом не просто неприличия, а даже безобразного хамства какого-то.

– Ольга Андреевна… А что…

– А молодого человека? – повернула к Петьке голову Марина. – Как у нас зовут молодого человека?

– С утра звали Петром. А к вечеру, может, и Петрушей стану, – заражаясь Марининой приветливостью, шутливо ответил Петька. – А вы все-таки кто? И бабушка вас тоже, вижу, не знает…

– Ну, как не знает, Петр? Ты же слышал, мы уже познакомились. Да, Ольга Андреевна?

– Да, конечно. И все-таки…

– Сейчас, Ольга Андреевна, я вам все объясню. Хотя, знаете, мне очень понятна ваша настороженность – чужой человек в доме… А вы не замечали, Ольга Андреевна, как в последнее время люди отдалились друг от друга, и любой незнакомый человек, пришедший в дом, уже представляется чуть ли не врагом его? А что человек может прийти к вам с миром и даже с помощью, и мысли не допускается? Как грустно все это, правда, Ольга Андреевна?

– А-а-а, понял! – с размаху ударил себя по лбу ладошкой Петька. – Вы, наверное, сетевой маркетинг! Раз заговорили про то, что помочь страстно желаете, значит, точно сетевой маркетинг! Только вы зря, знаете, к нам пришли. Мы все равно ничего покупать не будем, у нас денег совсем нет…

– Так я вам пока ничего и не предлагаю, Петр! – живенько повернулась к нему Марина. – Я пока говорю о том, как люди стали далеки друг от друга…

– Ага, знаем мы ваши штучки… – улыбнулся ей хитренько Петька. – Сначала надо клиента к себе расположить, а потом свой товар достанете, да?

– Петя! Иди-ка ты в свою комнату, пожалуйста! – рассердилась на внука Ольга Андреевна. – Я и без тебя как-нибудь разберусь! Иди-иди…

– Да пожалуйста! – разобидевшись, пожал плечами Петька и направился к выходу из кухни. – Я ведь что, я ведь только помочь хотел… Вот и выкручивайся теперь сама…

– Какая прелесть этот ваш Петя, Ольга Андреевна! – чуть-чуть посмеявшись, задушевно наклонилась к ней гостья. – Внук, да?

– Я вас внимательно слушаю, Марина, – строго произнесла Ольга Андреевна, отметая голосом всяческие такие задушевности. – Так какое у вас ко мне дело?

– Ну что ж, дело так дело… – тяжело вдруг вздохнула Марина. – Давайте по делу поговорим…

Она помолчала немного, окинула быстрым взглядом маленькую кухню, на секунду задержав его на колесиках самодельного кресла-каталки Ольги Андреевны, потом будто подобралась вся и выпалила неожиданно жесткой скороговоркой:

– Так я вот зачем, собственно… Я за мужем своим к вам пришла, знаете ли…

– За каким мужем? – удивленно уставилась на нее Ольга Андреевна. – К нам? За мужем? Вы ошиблись дверью, может быть?

– Ничего я не ошиблась. Я совершенно правильно именно к вам пришла, уважаемая Ольга Андреевна. Вы ведь пустили сюда жильца три дня назад?

– Ах, вот оно в чем дело… – закивала Ольга Андреевна, слегка даже улыбнувшись. – Значит, Саша – ваш муж…

– Да, Саша – мой муж. Гражданский, правда, – с видимым сожалением произнесла Марина последнюю фразу и тут же поправилась: – Но мы уже давно и очень хорошо вместе живем, знаете!

– Ну что ж, я очень рада за вас. А чем я, собственно…

– Да я сейчас вам все объясню, Ольга Андреевна! – снова загорячилась Марина. – Понимаете, мы недавно очень крупно повздорили, и он ушел… Собрал, знаете, свой чемоданчик, ноутбук любимый прихватил и ушел… Только записку оставил, чтобы я его не искала нигде…

– А вы, значит, нашли?

– О, если б вы только знали, чего мне это стоило! Я и на дачу к нему съездила, и к родителям, и всех его друзей и знакомых обежала – никто ничего не знает! Потом только уж догадалась, что он, скорее всего, квартиру снимать будет – идти-то ему, собственно, некуда… Ну, пришлось все городские агентства недвижимости на уши поставить…

– И это всего за три дня? – изумилась уважительно Ольга Андреевна. – Ничего себе…

– Так я же девушка шустрая, что вы! Я же действительно сетевым маркетингом занимаюсь, причем десять лет уже. Умненький у вас внучек, правильно все подметил… А в нашем деле не пошустришь – так и голодной останешься. А у меня уже, знаете, и опыт какой-никакой есть, и клиентура обширная… Только вот квартиры пока нет собственной, я в Сашиной живу…

– Что ж, понятно. Значит, сбежал от вас Саша? Сетевого вашего этого прессинга не выдержал, да? – стараясь не очень выдавать голосом своей иронии, душевно спросила Ольга Андреевна.

– Да… – вздохнула грустно Марина. – Вы прямо в самую точку попали – из-за этого и сбежал… Ну ничего! Как сбежал, так и вернется. Вот скажите – что, что я такого обидного ему сделала? Я же как лучше для него хотела… Сидит, понимаете, все время дома, в обнимку с ноутбуком своим, и молчит, молчит… Я ж просто расшевелить его хотела… Обидно даже…

Марина вдруг всхлипнула отчаянно и в один миг зарыдала, старательно направляя при этом пальчиками с прекрасным маникюром бегущие обильные слезы в нужном направлении: из уголков глаз через крылья носа к уголкам губ. Быстренько таким образом поплакав, она достала из сумки красивую пудреницу и, убедившись, что плакала правильно, что красиво подведенно-накрашенные глаза остались в целости и сохранности, вздохнула глубоко, последний раз всхлипнула и продолжила доверительно:

– Вы знаете, Ольга Андреевна, в этом вся и проблема – мне же тоже жить совершенно негде… То есть я сейчас, конечно, в Сашиной квартире живу… А если он не вернется? Мне что, съезжать надо, значит?

– Ну почему – съезжать? Раз он вас не выгоняет, так и живите себе, – пожала плечами Ольга Андреевна.

– Ой, да вы его не знаете просто! Он же такой до крайности культурно-вежливый, что иногда просто раздражает даже! Это как раз на него и похоже – сам из своего жилья уйдет, комнатуху снимать будет, а только чтоб я его в покое оставила – съехала чтобы, значит, побыстрее, совестью совсем измучившись…

– Да. Действительно, странный… – пожала плечами Ольга Андреевна.

– Так и я о чем! – воодушевилась ее пониманием ситуации Марина. – Так вы мне поможете, значит?

– Я? – снова удивилась Ольга Андреевна. – Помогу? А чем же, Мариночка?

– А вы откажите ему в квартире, и все! Делов-то! – подалась вперед всем телом Марина. – Ему ж на первых порах некуда будет пойти, вот он и вернется! А там уж я соображу, как дальше быть… Ой, да если б знать-то, господи… И чего я на него наехала, скажите? Сидел бы, обнимался на здоровье с ноутбуком своим… И деньги он какие-никакие все же зарабатывал…

– Нет, Мариночка, прогонять я его не буду, знаете ли, – не удержавшись и все-таки рассмеявшись этой ее крайней непосредственности, проговорила Ольга Андреевна. – Да и вообще я нынче тут ничем не командую. Нынче тут всем Васенька заправляет…

– А где он, ваш Васенька? Он дома?

– Васенька – это Василиса, внучка моя. И в настоящий момент она находится на работе.

– Так скоро уже придет, наверное? Хорошо бы, чтобы пораньше Саши, я б с ней договорилась…

– Нет, Марина. Она придет только ночью, часа в три. А вот Саша ваш действительно скоро придет. Он обещал как раз к пяти…

– Да? Ну, тогда я пойду, пожалуй. Так где работает ваша внучка? Это далеко отсюда?

– Нет, недалеко. Как из двора выйдете, кафе увидите, прямо напротив арки. Вот там она судомойкой и трудится.

– Судомойкой, значит… – жалостливо-презрительно протянула Марина, вставая со стула. – Ну что ж, я думаю, мы с ней быстро договоримся…

Одевшись по-солдатски будто, за сорок пять секунд, она выскочила за дверь и не увидела уже, как грустно усмехнулась ей вслед Ольга Андреевна, прошептав при этом:

– Да уж, Сашенька… Это ты попал так попал…

Марина действительно, как сразу догадался пронырливый Петька, была одной из самых ярких представительниц этого монстра – сетевого маркетинга, и даже являлась его звездой, можно сказать. Прибыв в эту многочисленную армию десять лет назад простым новобранцем, она прошла через все ее ступени-отличия, через все ранги и звания. И хотя до самой верхушечки добраться ей, конечно же, так и не удалось, поскольку места в той верхушечке давно уже и прочно были заняты людьми исключительного ума и очень циничной прозорливости, свое законное место в этой пирамидке-структуре она заняла довольно-таки прочно. Была она по природе своей не умна и не глупа, была она просто-напросто хитра, и не имелось в этом ничего плохого или уж тем более ужасного. Наверное, так же у многих женщин в том месте, где по всем законам логики должно присутствовать серое вещество, находится эта самая просто-хитрость. И она тоже, наверное, является каким-нибудь биологическим «веществом», только не серым, а розовым, например. Или, вполне допустимо, имеет насыщенный цвет морской волны… И еще – Марина была красива. Красота ее не была испорчена ничем – ни черными разводами под глазами от ночных бдений над интересными книгами, ни пронзительной искрой интеллекта, делающей иногда выражение глаз лихорадочно-болезненным, ни мимическими ранними морщинками – результатами долгих эмоционально-принципиальных споров в кругу единомышленников. Личико ее было беленьким и чистым, и наивно-приветливым, как у ребенка. Хорошее такое личико…

А дело свое Марина знала отлично. И клиента своего определяла с ходу, можно сказать, интуитивно. Редко, редко кому удавалось от Марины уйти. Она даже собственную градацию потенциальных своих клиентов разработала, в которой всего-то и было три людские основные категории. Первая – это те, кто с удовольствием ведется на покупку товара, и неважно, какого, потому что умеючи абсолютно все можно реализовать. Вторая – зануды жуткие, вступающие в долгие споры и выматывающие последние силы, но в конце концов все-таки под напором сдающиеся, – это уж дело принципа, простите… И третья, самая Маринина любимая категория, – это те, кто сразу уступает для того только, чтобы от них наконец-таки отстали побыстрее. Так вот и с Сашей получилось. Ему оказалось проще впустить ее в свою жизнь, чем объяснять, что он этого вовсе даже не особо и желает…

Хотя и случались, бывало, в ее подвижнической сетевой деятельности всяческие нехорошие казусы. Однажды она вообще на судебное заседание ворвалась, например…

А что – шла по улице и зашла в обычные такие двери, куда и кроме нее полно народу всякого заходило. Что ей теперь, подряд все вывески читать, что ль? Прошла мимо вахты спокойно, там никого и не было в этот момент, и вошла в первую попавшуюся обшарпанную дверь, и даже обрадовалась поначалу, что за дверью этой народу много так собралось. И возопила с порога раз и навсегда заученные слова о чудесном своем товаре, который именно сегодня и подешевел в сто раз по поводу особенной акции в честь юбилея фирмы-производителя… А потом поняла вдруг, что здесь что-то все-таки не так. Странные какие-то люди в этой комнате собрались, и улыбаются все так неловко, и взгляд переводят испуганно-насмешливый с нее на мужика в черном балахоне да смешной такой шапочке… Мужик этот сначала уставился на нее обалдело, а потом как взревет – вон, мол, отсюда… Тут и охранники в дверь ворвались, то бишь судебные приставы по их, по-судебному, и выкинули ее, перепуганную, вместе с товаром на улицу, да еще и ржали при этом как ненормальные. С тех пор она на вывески стала поглядывать, мельком конечно…

Или вот еще случай был. Обходила она как-то с товаром своим обычный жилой дом, звонила во все двери подряд, только не открывал ей никто. А если и открывал, то сразу дверь с первых ее слов и захлопывал. И вдруг повезло – распахнулась одна из дверей прямо настежь, она не успела еще и рта раскрыть, как женщина, ей открывшая, рукой в глубь квартиры показала и говорит – заходите, прошу вас… Она и зашла. Разделась быстренько в прихожей и прошла туда, куда ей показали, и улыбку свою бодренько-оптимистическую уже заранее приготовила. И чуть в обморок не упала: сидят в той комнате за накрытым столом люди, все как один в черной одежде, молчат, еду вкусную кушают… Поминки, значит, проводят. Только-только с кладбища приехали. Как это еще Бог ее от того сберег, что не начала она по привычке с ходу товар свой расхваливать… Пришлось ей тогда тоже скорбное лицо срочно состроить да за тот стол сесть, и пить, и есть пришлось за упокой души человека, совсем ей неизвестного…

Так что его величество сетевой маркетинг в ней, в Марине, не ошибся. Да и сколько таких вот еще марин было им завербовано, прошло через жесткие его щупальца-обманки при прямом содействии наступившей в стране крайней безработицы – не счесть. Да и спасибо ему за это, наверное. Потому что, принимая самые разнообразные обличья, образуя мелкие и большие секты и секточки, его величество сетевой маркетинг дал оказавшимся в стороне от спринтерской дорожки к благополучию женщинам хоть какой-то заработок, дал хоть какую-то иллюзию своей нужности обществу и в то же время строго воспитал в своих рядах таких вот, как Марина, верных и преданных себе адептов, переполненных фанатизмом и гордостью за свое дело. Нет, не привыкла Марина уступать, не в ее это было правилах. Не учил ее этому сетевой маркетинг. Наоборот учил. Она и Сашу своего никому не уступит – еще чего не хватало…

Зайдя в большое кафе, она огляделась по сторонам, соображая, где ж тут у них может быть кухня. Где кухня, там и моечная должна быть… Безошибочно сориентировавшись, она направилась к увитому искусственной зеленью проходу, ведущему в глубь помещения, и через три минуты уже свойски тронула за плечо стоящую к ней спиной высокую девушку, старательно промывающую в сильных струях воды гору грязных тарелок.

– Ты Василиса, да?

– Да… – оторопело обернулась к ней Василиса. – А что?

– Поговорить надо…

– А вы кто? Вас соседи прислали? С бабушкой что-то? С Петькой? Ну? Да говорите же!

Она склонилась над ней, с высоты своего роста заглянула нетерпеливо и тревожно в лицо. С больших ее зеленых резиновых перчаток потоком текла на пол вода, темная длинная челка выбилась из-под косынки на лоб, монгольские узкие глаза смотрели испуганно и жестко.

– Да успокойтесь, Василиса, все в порядке с вашими родственниками, – отодвинулась от нее удивленно Марина. – Мне просто поговорить с вами надо.

– А вы кто?

– Конь в пальто! – разозлилась вдруг Марина, сама от себя того не ожидая. И в самом деле, что это такое – судомойка какая-то, а смотрит, как будто она здесь прокурор на отдыхе…

– Кто? – переспросила Василиса, досадно обернувшись на бьющую с шумом из кранов воду. – Кто, простите, я не расслышала, в пальто?

– Поговорить надо! – еще сильнее раздражаясь, крикнула Марина. – Вы можете сейчас со мной поговорить?

– Хорошо, – медленно кивнула Василиса, пожав удивленно плечами. – Через полчаса у меня перерыв будет, вы пока посидите в зале…

Марина вернулась в зал, села за небольшой столик на двоих у окна. Посетителей в кафе в этот час было совсем немного – время неурочное: обед уже давно закончился, и до ужина еще далеко. Тут же подлетел к ней какой-то шустрячок в красной жилетке, на официанта совсем даже не похожий:

– Мадам… Добрый вечер, мадам… Как приятно вас здесь видеть, в нашем скромном заведении. Такая красавица, такая честь… Сейчас, сию секунду вас обслужат…