Поговори со мной

На синий ванный коврик вышел солидный лохматый хомяк.

— Аффтору решпект, — сказал он.

Майка подхватила его на руки.

— Ах ты мой Лютик, ах ты малыш. Как ты тут, бедненький?

— Ужоснах, — вздохнул хомяк. — Сабачка ухромала?

— Ухромала.

Майка отнесла Лютика в клетку, положила ему зерна и налила воды в плошку. «Зачот», — пробурчал хомяк и погрузился в еду.

Все дела были переделаны, чемодан разобран, роковой торт унесен двумя веселыми молодыми людьми, пол (в пределах дозволенного) подметен, Лютик накормлен. Майка села на пол и стала предаваться отчаянию. Из пучины горя ее вырвал телефонный звонок.

— Але… — сказала она печально.

— Любимая, — зашептали в ухо. Майка чуть трубку не выронила.

— Кто это? — спросила она тревожно. Голос был похож и непохож.

— Любимая, нас разлучили на пороге счастья злые люди. Но на Земле и в небесах всегда мы будем вместе, я надеюсь…

— Кирилл? — спросила она неуверенно.

— Немного времени отведено нам на общение. О, злобный рок, чьим воплощеньем стала одна особа…

— Кто?!

— Не могу назвать, поскольку запечатаны уста мои молчания печатью. Ты узнаешь ее по сарафану мерзкому в горошек, по лживым и несдержанным речам, по имени нелепому Светлана…

Голос, замирая, затих. Майка осторожно положила трубку на рычаг. На сердце у нее стало полегче. Три — не три жены было у Кирилла, да хоть восемь — а с того света он позвонил именно ей! Почему-то Майке казалось, что это как право на один звонок в американском детективе.

Внезапно ее озарила догадка.

— Лютик! — она поворошила хомячка по лохматой холке. Тот недовольно поднял морду. — Лютик, кто здесь был?

Хомяк поморгал глазами.

— Красавчег. Пелотка. Красавчик херакнулся. Пелотка ушкандыбала. Пришло еще пелотка. Потом падонки, падонки, падонки и сабачка.

— Спасибо. Спи, дорогой.

Значит, Кирилл пришел с женщиной. Почему? Кто это был? За что она его убила? Майка ломала себе голову до часу ночи, потом выпила стакан коньяку и легла спать.

В районной прокуратуре у кабинета следователя сидела мощная смуглая тетка в черном плаще с гривой черных жестких волос. Посверкивая рядом золотых зубов, она вполголоса что-то обсуждала с пожилым седоватым холеным мужчиной. До Майки долетало отдельное: «…нотариус… договор составлен… по завещанию…» «Ну и что ж, что умер!» — сказала вдруг тетка в полный голос. Мужчина дернул ее за рукав, и они зашептались снова.

Из кабинета следователя Цветочных вышла какая-то девушка с печатью облегчения на лице. За ней вышел сам Цветочных, оглядел присутствующих и сказал:

— Осеменицкая!

Тетка продолжала увлеченно беседовать с седоватым.

— Светлана Абдульрашидовна Осеменицкая! Есть такая?

Тетка встрепенулась, подхватила мужчину под руку и потащила. Когда она огибала стул с замершей Майкой, пола плаща отлетела, продемонстрировав ткань в крупный синий горошек, туго облегающий круп.

Лютик высунулся из-за пазухи, задумчиво поводя носом.

Через некоторое время из кабинета выглянул следователь и поманил Майку.

— Гражданка Косоглазова?

— Синеглазова! — возмутилось Майка.

— Неважно. Проходите.

Майка вошла в кабинет. Тетка посмотрела на нее с неприязнью и снисхождением.

— Гражданка Осеменицкая предъявляет претензии на Вашу жилплощадь. Документы оформлены в соответствии, подписи и печати наличествуют.

Майка задохнулась от возмущения. Ее квартира?!! Доставшаяся в наследство от бабушки сначала пятиэтажка, потом новоселки, которые она поднимала своим горбом — ремонт, плитка, обои, линолеум, паркет, в конце концов?!!! И какая-то выдра золотозубая смеет ей тыкать дрянную бумажку?

— Это Ваша подпись? — Цветочных протянул ей бумажку. Подпись была ее. Родная. Со всеми вычурными завитушками. С потеками пасты на конце росчерка. У Майки упало сердце…

В этот момент зазвонил телефон.

— Цветочных! — рявкнул следователь. — Кто любимая? Я любимая? Что вы там шепчете?

Майка вырвала у него трубку.

— Любимая, — жарко зашептали. — Не верь наветам. Твоя лишь подпись подлинна. Все остальное тлен. Ты помнишь, кровью сердце обливая, тебя заставил расписаться на листе под тем предлогом, что руки любимой росчерк с собою я хочу носить навечно. Но не довел я до конца то злодеянье, ибо любовь мешала бизнесу. Прощай. Будь счастлива, любимая…наавеекиии…

Голос опять пропал. Майка положила трубку и внимательно осмотрела на договор купли-продажи ее квартиры.

— Требую экспертизы подлинности документов! — твердо сказала она.

— Че ты ерепенишься? — оскалилась тетка. — Продала и баста!

— Печать поддельная. Что это за «кАнтора нотариЮса Фукса»?

Тетка вырвала договор, прочитала, ахнула, стукнула седоватого сумкой по голове и закричала почти по-албански:

— Подонок! Сука! Ты мне обещал, что все будет в ажуре!

Седоватый вяло отбивался.

— Гражданка Осеменицкая! — объявил следователь. — Вы обвиняетесь в подделке документов, мошенничестве, убийстве гражданина Митрофанова…

Тетка на мгновение замерла, потом с криком: «Всех порешу, одна останусь!» — выхватила из сумки баллончик. Лютик выскочил из-за Майкиной пазухи, взметнулся вверх по плащу и вцепился зубами в запястье. Тетка выронила баллончик, Цветочных подхватил.

— Вот он, неизвестный токсин, — сказал он значительно.

Когда Майка шла домой, к ней подкатил шикарный черный мерседес.

— Эй, красавица, давай подвезу, пока хозяин не видит, — сказал мерседес. Майка отмахнулась и подумала: «Что это за жизнь, если каждый пылесос будет приставать!».

Пылесоса у Майки не было, а кухонный комбайн «Мулинекс» здоровался каждое утро, ибо был сконструирован в лучших французских традициях.

Словарь албацкого языка см.: http://gorod.org.ua/f/lofiversion/index.php/t1635.html