Стальное поколение, ч. 1

Министр обороны СССР

Маршал Советского Союза

СОКОЛОВ

Москва, Кремль.

11 сентября 1988 года

О случившемся — Председатель Президиума Верховного совета СССР,генерал-майор госбезопасности Гейдар Алиев узнал почти сразу...

Позвонил старый знакомый, которого Алиеву удалось устроить в МВД Армянской ССР. Это был один из спящих агентов, молодой, грамотный, подающий надежды человек, выпускник Высшей школы милиции МВД СССР в Москве. В Москве же его и вербанули, как и положено — не за деньги, хорошие агенты работают по идеологическим соображениям, за деньги б... ложатся. Он входил в состав специального курса — так его называли среди своих. Это были агенты КГБ, завербованные по прямому указанию Андропова, чтобы наблюдать за конкурирующей системой изнутри и доносить о коррупции и злоупотреблениях. В те дни, когда этот парень дал добровольное согласие работать на органы советской государственной безопасности — в Москве шла борьба за власть. Всесильный министр внутренних дел СССР Николай Анисимович Щелоков, входивший в отличие от Андропова в самое узкое из всех узких руководств страной, где было всего то четыре человека считая Брежнева — по заданию своего шефа копал под Андропова, в этом ему помогал Юрий Чурбанов, первый замминистра МВД и тесть Брежнева... понимали, что либо Юрий Владимирович, либо они — тре6тьего не дано. Выиграл тогда Юрий Владимирович, в МВД зашли гэбешные варяги. Крушили размашисто, с молодецким уханьем... только сейчас Алиев понял, что тогда уже действовали враги. Организованная преступность восстала буквально из небытия, в семидесятых она уже была разгромлена, воры в законе считали за счастье устроиться туалетчиком и жить счастливой трудовой жизнью. Только в Грузии... Эдик, с..а рваная, как же с тобой Юрий Владимирович ошибся, с гнидой... Ходили слухи, что их было не двое, а трое, птенцов гнезда андроповского — он, Эдик и Миша Горбачев... хотя Миша птенец и есть. Какой Мища андроповский, Юрий Владимирович с ним на одном гектаре не сел бы... Сидеть бы ему в кандидатах, если бы не одно «но». В восьмидесятом должен был состояться очередной съезд Трудовой партии Кореи. Северной, естественно, нашей. Послали тогда делегацию, как положено, во главе — Миша. А что — молодой, выглядит хорошо, речи толкать умеет, самолет нормально переносит, да и делать ему в Москве особенно нечего... так, пришей кобыле хвост. Вождь КНДР, Председатель Трудовой партии Кореи, солнцеликий Ким сильно возмутился — почему это СССР прислал делегацию во главе всего лишь с кандидатом в члены Политбюро... вы еще завсектором пошлите. Тут и до охлаждения отношений недалеко. Лигачев и поставил вопрос на очередном Политбюро — мол, надо кого-то помоложе, кто бы ездил в таких случаях и вообще... для представительства. Самому то летать не хотелось, да и другим тоже вот и... пустили козла в огород. А Эдик — вовремя сориентировался, да и перемахнул на сторону Миши. И — бросился родиной торговать, как фруктами на тюменском рынке. Но главным — все же Миша был.

Миша... вот с..а. С тебя же все и началось, гад ты такой...

А программу ту законсервировали. Как Юрий Владимирович умер — много что остановилось. Он не доверял никому, создавал тайные структуры, никому не известные — двойки, тройки... пятерки. Что уже сработало... точнее сдетонировало. Что — еще ждет своего часа. Может быть, этот взрыв в Ереване — новое начало игры...

Этому парню повезло, что он был в пятерке, в которую входил его человек, дальний родственник. Когда убирать стали — он пришел, в колени бухнулся — спаси. Все сдал, что знал, конечно большинство уже отыграно в отбой — но были и козыри. Как этот парень, дослужившийся по тихому до начальника отдела республиканского МВД, причем без посторонней помощи. Надо его на министра двигать... не сейчас, лет через пять — семь...

Конечно — позвонил он не со служебного... да и не было у него вертушки. Остановил где-то машины, заскочил в телефонную кабину, набрал номер. На кремлевском коммутаторе ошалели сначала, хотели сообщать, куда следует... вспомнили потом, что за это... понятно, что будет. Алиев сразу дело поставил — его звонки не прерывать, не слушать... только попадитесь. Все знали что попасть можно реально... никто не знал, кто в КГБ работает на Алиева.

— Гейдар Алиевич это Адик.. — из предосторожности он назвал не свое имя, оперативный псевдоним, хотя дальше шпарил открытым текстом — беда у нас, кен кохаир[7]. Аэропорт взорвали, отсюда дым вижу. Все взорвали...

В Армению прибывала американская делегация. Алиев это знал, потому что должен был встречать ее в Москве, в Шереметьево. Завтра...

Из-под ног как ковер выдернули. Стало не хватать воздуха...

— Ми хосел шот![8] — сказал Алиев, пытаясь восстановить дыхание — как это взорвали. Что там у вас происходит?

— Совсем взорвали. Скорые со всего города едут, отсюда дым видно. Беда...

— Успокойся. Перезвонишь через два часа, если сможешь. По этому же номеру, но с другого телефона. Езжай в аэропорт и сам посмотри, что к чему. Все.

Гниды...

Алиев положил трубку. Листанул справочник, прикидывая, где может быть маршал Соколов. В этот момент — в кабинет вошли прикрепленные.

— Гейдар Алиевич, вам нужно срочно проследовать. Сигнал Атом.

Переворот. С..и — переворот...

В первую очередь — Председатель Президиума подумал именно это. Гады — ударить по американцам, вызвать обострение, под шумок сдернуть всех с мест, а там...

Потом и концов не найдут.

— Пошел вон — спокойно сказал Алиев

— Товарищ...

— Пошли вон, я сказал! Ограши! Вам только...все уже жидко обгадились! Вон пошли! Вон!!!

Старший среди прикрепленных просто не знал что делать. Инструкция понятна — хватаешь закрепленного в охапку, бегом до лифта, он сразу на минус идет — станция Метро-2, построенная еще при Сталине. Там — либо в подземный центр управления, либо — на засекреченный аэродром, оттуда — спецбортом до «Колыбели судного дня» — спецкомплексе в недрах горы Ямантау.

Вот только в теперешнем бардаке — непонятно, что есть что, а нрав Алиева все знали хорошо. Если он так сделает — больше ему в девятке не работать, в КГБ, скорее всего тоже и дай Бог не сесть. Статья — статья найдется...

— Товарищ Алиев, тревога же.

— Пошел вон! — Алиев уже понял, что одержал победу

Прикрепленный после секундного колебания — сделал остальным знак, аккуратно закрыл дверь. Для очистки совести он решил позвонить дежурному по девятому управлении, спросить — как быть если закрепленный посылает тебя на... и не желает идти в убежище. Времена сейчас были не сталинские, и страх перед конкретными людьми — перевешивал страх перед законом, страх не выполнить долг... страх всего.

Вот такие это были времена.

Оставшись в кабинете, Алиев поднял трубку внутреннего.

— Найдите... Огаркова, либо Соколова, либо и того и другого. И... прикрепленного ко мне.

Когда охранник, готовый к самому худшему, появился на пороге, Алиев коротко приказал:

— Иди к красному телефону. И сиди безвылазно. Понял?

— Так точно.

— Пошел...

Охранник выскочил за дверь. Красный телефон — проложенный после Карибского кризиса телефон прямой связи между Кремлем и Белым Домом. Средство для последних переговоров перед ядерной войной.

Цэкашные — а Алиев не относил себя к ним несмотря на то, сто являлся членом Политбюро ЦК КПСС — уже смылись во главе с Соломенцевым. И если американцы сочтут нужным позвонить — а они сочтут — то единственным, кто сможет подойти к телефону, будет член Политбюро Г.А. Алиев. Американцы сразу сделают выводы, на кого ориентироваться.

И — правильно сделают.

Прозвякала вертушка. Алиев схватил трубку

— Товарищ Алиев... — голос маршала Соколова

— Сергей Леонидович, вы в курсе произошедшего в Ереване? Не совсем? А вот я в курсе — взорвали аэропорт. Что там у вас происходит...

И эти — пусть делают выводы...

После разговора с Сергеем Леонидовичем Соколовым, человеком, держащим в руках возможно самую мощную армию из всех, когда либо созданных — Алиев немного успокоился. Надо было ждать американского звонка... если позвонят. Докладывали, что Рейган совсем плох, а более молодой... да, Буш фамилия ... в ереванском аэропорту.

Ереванский аэропорт... Игра началась...Алиев начал вспоминать, анализировать, сопоставлять информации. Это позволяло не думать, что возможно — где-то сейчас, на калифорнийском побережье или в глухих лесах Мэрилента распахиваются крышки ракетных шахт, чтобы выпустить на волю несколько десятилетий ждавшую своего часа смерть...

Если так подумать, проблема армян в СССР не намного отличалась от проблемы евреев... судьбы этих народов были почти зеркально схожи. Евреи потеряли свою территорию по историческим меркам одновременно с армянами — Великая Армения рухнула в 387 году нашей эры, ее земли разделили между собой Персия и Рим. Правда, в отличие от евреев — армяне в основном остались жить на своей земле...

Трагедия геноцида армян — темное, малоизученное дело. Так получилось, что большая часть исторической Армении, включая знаменитую гору Арарат после крушения Рима, потом Восточного Рима перешли к государству — правопреемнику, каким стала мусульманская Турция. Христианам жить в мусульманском государстве было не сказать, что хорошо — но и не сказать, что плохо, по крайней мере, армянский народ сохранился как народ.

Геноцид пятнадцатого года... Сам Алиев знал об этом несколько больше, чем среднестатистический советский чиновник, все таки Нахичевань... самая граница, а старики в тех местах долго живут и все-все помнят... Вроде как геноцид — карта против Турции, члена НАТО с откровенно антисоветским режимом фашистской военщины. Ан, нет, почему то эта карта не разыгрывалась. Единственный раз попытался Сталин, в сорок шестом, сразу после войны. В конце концов, гора Арарат — исконная территория армянского народа. А Турция — самую малость в Ось не вступила, режимчик там был ... тот еще. Но нет, не получилось... у них — уже было, а у нас — не было. Потом — появилось, но легче не стало.

Паритет, мать его так и этак...

Так вот, старики. От стариков — Гейдар слышал разное, не любили они об этом говорить. Вопросы могли начать задавать — откуда знаешь, то да сё — а в Азербайджане вопросы могли быть нехорошие, граница то совсем рядом. Но говорили... что весь этот геноцид — ерунда одна. Русские войска пришли, вместе с ними армяне вперед продвинулись — причем нехорошо продвинулись. С массовыми эксцессами так сказать. А тут как на грех оказались солдаты, отведенные на выздоровление... хорошими манерами не страдающие, да и сами турки тоже. Как слух разнесся — так и начали армянам мстить. Да и сам масштаб геноцида армянами сильно преувеличен, большинству все же удалось удрать, причем в Россию.

Двадцатые... Усатый — национализма сильно остерегался — из этих мест, иллюзий у него как у того же Владимира Ильича не было. Меньшевистская Грузия, в самом Азербайджане похозяйничали англичане — в общем, создавалась тогда Закавказская республика, в составе Грузинской, Армянской и Азербайджанской ССР. Как бы уравновешивать друг друга, не допускать проявлений оголтелого национализма, плюс — какой-никакой обмен кадрами между этими тремя республиками, чтобы не складывалась мононациональная управленческая вертикаль. Тот же пример — Берия, грузин, но в Баку работал, потом много хороших людей в Баку и на месте поднял и с собой забрал. Но армяне тогда не мелькали...

Когда же начали мелькать... Пожалуй после тридцать седьмого. Да, наверное... если не позже. Евреев начали убирать с ключевых наркоматов еще перед войной, потому что куда годится — в ГУГБ евреев больше чем русских. А вот когда образовалось государство Израиль и держать евреев на ответственных постах стало просто опасно...

Вот тогда то наверняка и появились армяне. Вроде как умные, христиане, почти что русские. А ведь если так подумать — вторая еврейская нация, только не высовывается в отличие от евреев. Сплоченные, всегда готовые продвинуть своего, с большими связями в торговле — а это большой объем неучтенной налички, что дает возможность свободно «заносить», решать вопросы. Апофеоза все это достигло еще при Горбаче. Шахназаров, Баграмов, Аганбегян, Ситарян — не много ли армян, а? Маленькая республика — а куда не кинь — в окружении генсека, в ЦК КПСС. Причем это никуда не делось. Заткнулись, ушли на дно — но живы, здоровы, готовы действовать...

Кто вообще двигал вперед Горбача?

Алиев пометил себе в блокноте. Собрать информацию, пусть кто-то из своих накидает план оперативных мероприятий. Еще в восемьдесят пятом, в Париже — академик Абел Аганбегян, сопровождавший Горбача во время одного из первых зарубежных визитов, выступая перед представителями армянской диаспоры в Париже — открытым текстом сказал о том, что НКАО, Нагорный Карабах очень скоро станет армянским. Что сопровождалось аплодисментами.

От имени кого он давал такое обещание? И что с этим обещанием теперь? Может — поторопить кто решил?

Алиев сделал еще пару пометок в блокноте. Запустили ситуацию, запустили. Тут почва для нескольких ДОРов[9], не для одного имеется. Упустили — вот и получается, что теперь сидим и думаем, летят ракеты или не летят...

Позвонил телефон. Обычный. Алиев схватил трубку

— Алиев у аппарата!

— Товарищ Алиев, звонок... — доложил старший группы охраны

Какой — бессмысленно было уточнять.

— У главного?

— Так точно.

— Я иду.

Вашингтон, округ Колумбия. Пенсильвания Авеню, 1600.

Белый Дом, восточное крыло.

11 сентября 1988 года

Председателю Президиума ВС СССР Гейдару Алиеву не стоило так беспокоиться относительно ядерного удара и начала ядерной войны. По правде говоря — Америка сейчас готова была к этому меньше всего.

Рейган был тяжело болен, скрывать это становилось все труднее и труднее, второй президентский срок он не дорабатывал — а долеживал. Транслятором высочайшей воли назначила сама себя леди-дракон, Нэнси Рейган. От этого — никто не был в восторге, но приходилось терпеть. Команда собранная Рейганом практически развалилась, в разгаре были слушанья по делу Иран-Контрас и демократы не скрывали того, что вопрос об импичменте не ставится только потому, что все разумные люди понимают бессмысленность этого. Зато — на слушаньях подозрительно часто стали задавать вопросы относительно вице-президента США, Джорджа Буша, кандидата от Республиканской партии на предстоящих выборах. Бывший директор ЦРУ — по мнению демократов, он никак не мог быть в стороне от Иран-Контрас и демократы шли по откровенно пахнущему кровью следу. Председателем комиссии был Патрик Лихи и его люли вполне открыто обрабатывали свидетелей, обещая судебный иммунитет в обмен на показания против Буша. Демократов можно было понять — они умудрились выставить на почти гарантированных выборах очень слабого кандидата — Майкла Дукакиса. Он... в принципе не был слабым кандидатом, просто он не был ни оратором, ни шоуменом, а в политике это важно. Им ничего не оставалось — как пытаться дискредитировать в глазах избирателей вице-президента, а то и предъявить ему обвинение.

С другой стороны, среди кандидатов тоже была борьба... выдвижение Буша было сопряжено со сложностями. Его основными конкурентами были проповедник Пат Робертсон, сенатор Роберт Доул и генерал Александр Хейг. Вопрос сейчас шел о вице-президенте, Буш неожиданно выбрал не одного из проигравших в гонке — а малоизвестного и ничем не примечательного сенатора из Индианы Дэна Куэйла. Сейчас же, когда из СССР пришло сообщение о катастрофе в аэропорту Зварнотц, информация распространилась по живущему предвыборной лихорадкой Вашингтону подобно смертельным лучам радиации. Республиканцы лихорадочно готовили запасные варианты, демократы — делили посты в Белом доме, который, судя по всему, доставался им без боя. Один Брент Скаукрофт, генерал стратегической авиации, агрессивный мормон — мчался на базу Эндрюс, чтобы поднять в воздух «самолеты судного дня». Его интересовали не выборы, его интересовал конец света.

Первоначально, в Белом доме собрались люди из команды Буша, главным из которых был министр обороны, техасец по имени Дональд Рамсфельд. Он тоже номинировался от Республиканской партии — но и сам понимал, что шансы — после запятой. Молод, бизнесмен, никакого политического опыта, даже ни одного срока в конгрессе. Плюс — техасец, как и основной кандидат. А два техасца в Белом доме — это уже слишком. Но и он, ни на что в этом цикле не рассчитывающий — был удивлен выбором Куэйла.

Кроме Рамсфельда — в Белый дом успели приехать Конди Райс как главный специалист — советолог команды, директор ЦРУ, судья Вебстер и генерал Уильям Одом, директор АНБ, бывший помощник по военным вопросам Збигнева Бжезинского. Общение со старым поляком не было достоинством в глазах республиканской команды — но на это закрывали глаза, потому что антисоветизм генерала Одома уступал антисоветизму только разве Брента Скаукрофта.

Председатель ОКНШ адмирал Уильям Гроув младший тоже был в Вашингтоне, но остался в Пентагоне, спустившись в укрепленный подземный командный центр на случай, если дела пойдут совсем кувырком...

Президент США явился в этой компании подобно грому небесному, когда Рамсфельд нервно переговаривался по телефону с Далласом (до этого он уже переговорил со своим брокером, посоветовав продавать все по любой цене), Конди Райс сидела и что-то чертила в блокноте, судья вообще не было в комнате — он вышел, чтоб переговорить с ЦРУ по секретной линии связи, а генерал Одом сидел на приставном столе и нервно писал план первоочередных действий, что нужно сделать для разбирательства с Советами. Хорошо еще, что никто не занял место Президента. Кабинет был очень тесным, неприспособленным для больших совещаний, каждое место было на счету. Так что — вполне могли бы...

Президент шел сам, у него даже был нормальный цвет лица — в отличие от того нездорово-серого, какой наблюдался последний гор. Нэнси Рейган сопровождала мужа как гарпия, не обращая внимания на то, что это кабинет главы государства, а страна находится на грани войны...

— Сэр... — первым пришел в себя Рамсфельд — позвольте...

Рейган оттолкнул руку помощи.

— Спасибо, я сам. Я что-то не помню тебя, парень. Ты кто?

Всем стоило большого труда не переглянуться.

— Сэр, меня зовут Дональд Рамсфельд, я министр обороны.

— Ах, да... Бедняга Каспар...

«Рейгановский» министр обороны Каспар Уайнбергер был вынужден уйти в отставку после предъявления обвинений по делу Иран-Контрас.

— Конди... — президент улыбнулся

— Да, сэр, это я — улыбнулась элегантная чернокожая женщина, как то не смотревшаяся здесь в этой цитадели власти — как поживаете, мистер Президент?

— Какое то время вам придется иметь дело со мной, парни... -— оптимистично заявил все еще действующий президент — что вы тут натворили...

Рамсфельд кратко доложил о происходящем. Турецкие спецслужбы — получили данные о произошедшем в аэропорту Звартноц сильном взрыве. Одновременно с этим — расположенные в Турции и в Норвегии станции перехвата АНБ зафиксировали резкий скачок активности абонентов советской секретной связи. Данные передавались в зашифрованном виде, еще недавно их можно было бы прочесть — но после разгрома разведсети в Москве и ареста генерала Дмитрия Полякова русские сменили все шифры. Тем не менее — АНБ выделило лучших дешифровщиков и загрузило новый компьютер IBM, способный производить миллиарды вычислений в секунду для расшифровки. Никакие системы связи со спецбортом — а вице-президент летел основным бортом N 1, не действуют, связи с самолетом сопровождения тоже нет. И вообще, что происходит — никто толом не понимает, но вполне возможно, что дело идет к открытому военному столкновению.

— А что говорят Советы? — спросил президент

Все нервно переглянулись. Как не пришло в голову, что существует красный телефон, специально для этих случаев. Возможно, сыграло свою роль то, что этим телефоном имеет право пользоваться не каждый. Президент был тяжело боле а вице-президент был в Ереване.

Президенту на стол принесли телефон. Вопреки общепринятому мнению он не был сделан из красного материала и не был покрашен — это был самый обычный телефон, какой использовался армией. И окрашен он был в обычный кремовый цвет, правда, он стоял под специальным колпаком, чтобы случайно никто не позвонил...

Установили связь. По протоколу, это должны были делать помощники главы государства, сейчас с американской стороны была Конди Райс, потому что она единственная уверенно говорила на русском языке.

С той стороны — трубку взял какой-то помощник, пришлось ждать. Ожидание — обошлось американцам еще в несколько метров нервов, которые как известно не восстанавливаются...

— Алло? — снова сказала в трубку Райс — вы меня слышите?

— Алло, кто это? — отозвалась трубка

Она замялась. Голос был явно начальственным.

— Простите, с кем я говорю.

— Алиев у аппарата. Председатель Президиума Верховного Совета СССР.

Конди Райс едва не выронила трубку

— Что это? — нервно спросил Рамсфельд — Кто у аппарата?

— Одну секунду, сэр...