Возвышение Дерини

Но о том, что делал Эван, молодой принц вспомнил много позже, когда другие подробности этого страшного дня милосердно стерлись из его памяти. Почему-то Эван держал в руках кожаную красную шляпу Бриона. Это яркое пятно было совершенно неуместным в окружающем смятении и ужасе.

Каким-то чудом белое перо на шляпе оказалось неповрежденным, его белоснежная чистота была незапятнанной. И когда Эван прижимал шляпу к сердцу, перо качалось перед глазами Келсона, гипнотически приковывая его взгляд к себе.

Эван заметил взгляд Келсона и смутился. Он потупил взгляд и, как будто увидел шляпу и колыхающееся перо. Секунду он колебался, а затем медленно взял перо в огромную ручищу и стал сгибать, пока то не сломалось.

Келсон смотрел.

– Король умер, сэр, – глухо проговорил Эван. Его лицо было пепельным под ярко-красной бородой и усами. Он медленно разжал пальцы и смотрел, как обломанный конец пера медленно опускается, чтобы упасть на плечо Бриона и застыть там.

– Я знаю, – медленно ответил Келсон.

– Если… – голос Эвана оборвался, но, справившись с собой, он начал снова:

– Если…

Он не смог закончить и, сотрясаясь от рыданий, уткнулся лицом в шляпу Бриона.

Нигель оторвал взгляд от лица брата и посмотрел на Эвана, затем дотронулся до плеча старого воина.

– Все нормально, Эван, – мягко проговорил он. Его рука бессильно опустилась, Нигель снова вернулся взглядом к лицу Бриона, а затем его глаза встретились с глазами сына его брата.

– Ты теперь король, Келсон, – сказал он. – Какие будут приказания?

Келсон еще раз взглянул на мертвого отца, наклонился и сложил ему руки на груди.

– Прежде всего, – сказал он непреклонно, – пошлите за генералом Морганом.

Глава 2

Спустя несколько недель Морган и его адъютант, оба в голубых накидках, въезжали через северные ворота Ремута, столицы королевства Бриона. Несмотря на утреннее время их лошади казались усталыми, они тяжело дышали и в морозном воздухе вокруг них клубились клочья белого пара.

В Ремуте начинался базарный день, и улицы уже были полны народа. Кроме того, намеченная на завтра коронация привлекла в город путешественников из всех Одиннадцати Королевств. Шумные толпы заполнили узкие извилистые улицы города, сделав их совершенно непригодными для передвижения.

Повозки с товарами, роскошные экипажи, купеческие караваны, уличные продавцы с лотками, наполненными всякой всячиной, скучающие дворяне в окружении многочисленной свиты – все смешалось в пестром калейдоскопе цветов, звуков, запахов, бурлило в лабиринте разукрашенных улиц города.

Ремут Прекрасный – так его называли.

И это не было преувеличением – каждый мог убедиться сам.

Когда Морган на уставшей лошади пробирался вслед за лордом Дерри среди пешеходов и экипажей, направляясь к главным воротам дворца, он поневоле обратил внимание на свою скромную походную одежду, так контрастирующую с кричащим великолепием, окружавшим их: пыльный черный камзол поверх кольчуги, тяжелый черный шерстяной плащ, закрывавший его от шлема до колен, голубая накидка, забрызганная грязью.

Странно, как быстро меняется атмосфера в городе. Он подумал, что всего несколько недель назад все эти веселые горожане, оживленно снующие вокруг, были одеты одинаково: они носили траур по случаю кончины своего монарха. Теперь же ничто не напоминало об этом в атмосфере веселья, праздника, предстоящей коронации.

Что это – короткая память или благословенная способность людей забывать, когда проходит время? Почему возбуждение ожидающейся коронации заставило простых людей забыть все свои заботы и дела? А может быть для тех, кто не знал Бриона, это всего лишь изменение имени, которое нужно поставить после титула «король»?

Другое имя… другой король… королевство без Бриона…

Воспоминания… девять долгих дней… сумерки… четверо всадников въехали в лагерь под Кардосой… почерневшие от горя лица лорда Ралсона, Колина, двух солдат, принесших ужасные вести… Отчаянные, безуспешные попытки преодолеть огромное расстояние и коснуться разума того, кто больше не мог отозваться, даже если бы был близко… Оцепенение, владевшее ими, пока длилась бешеная скачка в Ремут… Загоняли лошадей, брали по пути новых…

А потом кошмар… западня в густых зарослях… резня, из которой только он и Дерри смогли выбраться живыми…

Опять нескончаемая дорога, долгие мили.

И теперь мучительное осознание того, что все действительно так и есть, что Брион умер, его время прошло, что никогда они не будут скакать вместе по холмам Гвинеда.

Вся полнота горя обрушилась на Моргана, как что-то физическое, материальное, и это ощущение грозило поглотить его полностью, захлестнуть, такого с ним не было во время долгих дней скачки сюда, в Ремут.

Охнув, он ухватился за луку седла, чтобы не упасть.

– Нет!

Он не должен позволить эмоциям овладеть им, впереди его ждет работа. Там впереди власть, которую нужно сберечь, король, которого нужно короновать, битва, которую нужно выиграть.

Он заставил себя расслабиться, дышать глубоко и ровно, подавить в себе почти физическую боль, обрушившуюся на него. Время для личных переживаний будет потом, а может быть, такое время и не наступит, если он проиграет, и тогда он воссоединится в смерти с Брионом. Но хватит об этом. Теперь все переживания – роскошь, которую он не может себе позволить.

Момент слабости миновал, он полностью овладел собой и посмотрел, не заметил ли Дерри ту внутреннюю борьбу, которую ему пришлось выдержать.

Нет, не заметил или не показал виду. Молодой лорд Марчер был слишком занят: он изо всех сил старался удержаться в седле, огибая горожан, которые потоком текли по улицам, то и дело создавая какие-то немыслимые водовороты. Больше уже ни на что он не в состоянии был обращать внимание.

Морган знал, что раны, полученные молодым лордом, когда они пробивались сквозь засаду, были достаточно серьезны и причиняли ему страдания, хотя он ни разу не показал этого во время пути.

Морган подъехал поближе к товарищу и хотел с ним заговорить, как вдруг лошадь Дерри споткнулась. Морган схватил поводья, и лошадь чудом удержалась на ногах, но всадник тяжело упал вперед на луку седла и едва удержался в нем.

– Дерри, что с тобой? – спросил с тревогой Морган, опуская поводья и поддерживая молодого человека за плечо.

Они остановились посреди улицы. Дерри медленно выпрямился. Его лицо, почти совсем закрытое шлемом, исказилось выражением нестерпимой боли. Он осторожно взял забинтованную левую руку в правую, закрыл глаза, сделал глубокий вдох. Затем снова открыл глаза и слабо кивнул.

– Сейчас все будет нормально, милорд, – прошептал он, снова засунул забинтованную руку в черную шелковую повязку и покрепче уселся в седле.

У Моргана возникли сомнения. Он сам решил осмотреть раненную руку, но тут возле самого его уха раздался громкий голос:

– Дорогу королю Хаувица! Дорогу Его Величеству! – и затем немного потише:

– Вы не могли найти другое место, чтобы держаться за руки?

В то же мгновение кожаный кнут щелкнул по лошади Моргана. Лошадь отскочила в сторону с энергией, которой Морган в ней не подозревал, толкнув лошадь Дерри прямо в гущу кричащих пешеходов.

Глаза Дерри горели огнем, и когда Морган повернулся к нему, тот уже готов был дать соответствующий ответ. Морган знаком попросил его молчать. Он изобразил на своем лице то, что надеялся выдать за ласковое выражение, и показал Дерри, чтобы тот сделал то же самое.

Над ними возвышался семифутовый гигант, закованный в бронзу и одетый в фиолетовые цвета Объединенного Королевства Хаувица и Ланнеда. При обычных обстоятельствах и один-то он выглядел устрашающе, а тут его сопровождали еще семеро таких же. Дерри к тому же был ранен. Так что соотношение сил не позволяло ввязываться в бой. Кроме того, Морган вовсе не горел желанием быть арестованным и попасть в тюрьму. Ставка была слишком высока.

Морган с нескрываемым интересом следил, как гиганты проезжали мимо. Он обратил внимание на густые черные бороды и волосы, спускающиеся из-под шлемов, украшенных крыльями, что указывало на их принадлежность к наемникам Коннаити, отметил фиолетово-зеленые ливреи с гербами Хаувица, рассмотрел длинные мечи на поясах, витые кнуты в руках.

Никаких указаний на то, кто или что этот король Хаувица, не было, но у Моргана имелись свои предположения. Гиганты эскортировали конные носилки, поддерживаемые четырьмя серыми лошадьми. Гобелены, скрывающие то, что находилось внутри носилок, были разукрашены вызывающими головную боль зелеными, фиолетовыми и оранжевыми розами.

Еще шестеро свирепых гигантов сопровождали кортеж сзади. По всему было видно, что подобраться поближе к носилкам и заглянуть внутрь Моргану вряд ли удастся.

Ну и ладно, Морган уже сделал в уме отметку относительно того, кто нагло именует себя Его Величеством. Он не забудет короля Хаувица и его свиту.

Очевидно, Дерри думал о том же самом. Когда кортеж проехал, он наклонился к Моргану и спросил с кривой ухмылкой:

– Во имя всех дьяволов ада, кто этот король Хаувица?

– Не скажу наверняка, – ответил Морган громким шепотом, который был слышен и в толпе. – Не думаю, что он из тех, кто занимает высокий пост. Скорее всего, это какой-нибудь мелкий посол, страдающий манией величия и преувеличивающий собственную значимость.

Морган хотел, чтобы его услышали, и вокруг раздался хохот. Последний гигант обернулся и посмотрел на них, но Морган сделал невинную физиономию и поклонился. Гигант поехал дальше.

– Ну что же, кто бы он ни был, – сказал Дерри, когда они поехали дальше, – его слуги очень плохо воспитаны. Кто-нибудь должен их проучить.

На этот раз Морган ухмыльнулся.

– Этим я сам займусь, – пообещал он.

Он кивком показал на процессию, которая уже готова была скрыться за углом улицы. Первый гигант непрерывно работал кнутом, раздавая удары направо и налево, разгоняя людей и расчищая дорогу, невзирая на то, что здесь было много знатных людей, так как процессия уже приближалась к дворцу.

И вдруг случилась странная вещь. Длинный черный кнут, которым гигант действовал с таким искусством, внезапно как бы обрел собственный разум. Возвращаясь после очередного пренебрежительного удара по уличным зевакам, он внезапно и необъяснимо обвился вокруг передних ног лошади гиганта. Прежде чем кто-либо смог понять, что произошло, и лошадь, и всадник покатились с грохотом и металлическим лязгом по мощеной улице.

Когда гигант поднялся вне себя от ярости, он был встречен смехом, насмешками и улюлюканьем зрителей. Освободить ноги лошади ему удалось только разрезав свой кнут. Процессия, сопровождаемая свистом, двинулась дальше.

Морган увидел достаточно. Удовлетворенно улыбнувшись, он кивнул Дерри, чтобы тот ехал за ним, и свернул на менее оживленную улочку.

Когда они доехали до конца улицы, Дерри искоса взглянул на своего командира.

– Приятно было посмотреть, когда этот гигант запутался в собственном кнуте, милорд, – в голосе Дерри было восхищение. – Уж очень он неуклюж, верно?

Морган поднял брови.

– Думаешь, я устроил этот инцидент? Просто гиганты часто страдают плохой координацией движений. Это потому, наверное, что у них мало мозгов. – И почти про себя добавил:

– А кроме того, я терпеть не могу людей, которые бьют других кнутом.

Главный двор королевского дворца был переполнен народом. Такого количества людей здесь Морган не мог припомнить со времен своего детства. Им с Дерри приходилось протискиваться сквозь толпу. Интересно, как они собираются размещать всех этих людей? Очевидно, что многие из прибывших на завтрашнюю коронацию обосновались в самом дворце. Вся площадь перед главной лестницей была заполнена экипажами, паланкинами, каретами, вьючными животными. Повсюду сновал народ: дворяне, их жены, дети, слуги – все бурлило, шумело, кричало. Гам и вонь были страшные.

Морган поразился, как много дворян из Одиннадцати Королевств решили принять участие в празднестве, – конечно, не потому, что считал коронацию не особенно выдающимся событием, вовсе нет. Его удивляло, что тут добровольно собрались представители враждующих кланов, да и их отношение к королевской власти было неоднозначным. Но еще более будет он удивлен, если до конца празднеств здесь не разразится хотя бы одна крупная ссора с кровопролитием.

Вот уже две группы слуг ожесточенно спорят, чей хозяин займет более почетное место за королевским столом. Интересно, почему они так ревниво относятся к положению своих хозяев внутри их круга? Ведь по отношению к лордам, например, они все равно будут занимать более чем скромные места. Взять хоть пять Штатов Форсин. Все пять находятся под защитой и экономическим контролем Орсаля из Хорта, флаг которого уже развевается над башнями главного укрепления. Представители Хорта будут сидеть немного впереди всех посланцев Штатов Форсин.

Сам Орсаль, который контролирует всю торговлю в Южных морях, скорее всего, не побеспокоится прибыть сюда. Его отношения с Ркасси на юге уже давно перестали быть дружественными, и старый морской лев вполне мог решить, что благоразумнее остаться дома и охранять свои порты. Таков был старый Орсаль.

Но молодой Орсаль прибыл. Справа развевались его флаги цвета морской волны. Его слуги сейчас занимались разгрузкой багажа.

Морган отметил в уме, что завтра после коронации ему следует встретиться с Орсалем, если, конечно, останется жив, да если и Орсаль не погибнет, что вполне вероятно предположить, учитывая их сложные отношения со Штатами Форсин. Может быть, завтра удастся добиться приемлемого решения некоторых проблем. Во всяком случае, Орсаль должен знать его точку зрения. Корвин и Хорт всегда поддерживали хорошие отношения.

Морган кивнул в знак приветствия, когда мимо проходил лорд-канцлер Торента, но он больше не думал об иностранных эмиссарах. В первую очередь ему сегодня следует встретиться с лордами Регентского Совета.

Морган заметил ярко-оранжевый бархат лорда Эвана, почти не отличающийся по цвету от его огненно-рыжей шевелюры. Эван входил в главные двери дворца на самом верху лестницы.

Слева от себя Морган увидел пажа, ведущего в королевские конюшни двух лошадей с попонами клана Мак Лейнов. Значит, здесь можно рассчитывать на поддержку. Лорд Джаред, его обожаемый дядя, правил почти пятой частью Гвинеда, если считать графство Керни, принадлежащее его старшему сыну. Сам граф Керни Кевин уже давно был другом Моргана, а скоро будет и его родственником. Можно еще принять во внимание и младшего из Мак Лейнов – Дункана, на которого тоже можно положиться.

Кивнув Дерри, чтобы тот следовал за ним, Морган поехал сквозь толпу к лестнице. Там они спешились. Ласково погладив лошадь, Морган бросил поводья Дерри, снял шлем и стал рассеянно приглаживать свои светлые волосы, отыскивая взглядом знакомые лица.

– О, Ричард Фиц Вильямс! – закричал он, подняв руку в перчатке.

Высокий темноволосый юноша в королевской ливрее обернулся на звук своего имени и улыбнулся, узнав того, кто его звал. Но пока он быстро пробирался к Моргану, улыбка его исчезла, уступив место тревожному выражению.

– Лорд Аларик, – прошептал он, поспешно поклонившись. В его глазах было беспокойство. – Вам не следовало бы появляться здесь. Говорят, что Совет настроен против вас, и это чистая правда!

Его глаза беспокойно перебегали с Моргана на Дерри и обратно. Дерри застыл было, держа в руках шлем, который он в тот момент привязывал к седлу, но, поймав короткий выразительный взгляд Моргана, вернулся к своему занятию. Морган обратился к Ричарду:

– Значит, Совет намерен действовать против меня? – спросил он, изображая полнейшее недоумение. – А почему?

Ричард поежился и постарался избежать испытующего взгляда Моргана. Он когда-то обучался под его руководством и всегда восхищался им, несмотря на все, что о нем говорили, но сейчас он не хотел быть первым, кто расскажет ему обо всех неприятностях.

– Я… я мало что знаю, – пробормотал он. – Они… да вы ведь, наверное, и сами слышали всякие слухи о вас? – он со страхом посмотрел на Моргана, как будто надеясь, что тот все-таки не слышал, но Морган поднял бровь.

– Да, я знаю слухи, Ричард, – вздохнул он. – Но ты-то им не веришь?

Ричард отчаянно замотал головой.

Морган в возбуждении хлопнул свою лошадь по шее, и животное вздрогнуло от неожиданности.

– Дьявол бы побрал их всех! Это именно то, чего я боялся!

Дерри, ты помнишь, что я говорил тебе о Регентском Совете?

Дерри засмеялся и кивнул.

– Отлично, – обратился к нему Морган. – Ну, тогда как тебе понравится, если я предложу тебе пойти и постараться умиротворить Лордов Совета, а я пока улажу кое-что?

– Но вы же не собираетесь задерживаться, сэр?

Морган расхохотался и хлопнул его по плечу.

– Дерри, мальчик! Мне нравится, как ты мыслишь. Напомни мне, чтобы я подумал о достойной награде для тебя.

– Да, сэр.

Морган повернулся к Ричарду, вручая ему поводья и шлем.

– Ричард, ты посмотришь за нашими лошадьми и одеждой?

– Конечно, милорд, – ответил слуга, с удивлением глядя на двух смеющихся людей, – но будьте осторожны оба, сэр.

Морган кивнул с благодарностью и решительно направился вверх по ступеням. Дерри последовал за ним.

Лестница и вход были заполнены дворянами и их женами в роскошных нарядах. Морган опять забеспокоился, что он выглядит среди них настоящим бродягой в своей грязной дорожной одежде. Однако вскоре ему стало ясно, что одежда в этой ситуации ничего не значит. Когда он проходил, все разговоры моментально прекращались, особенно среди женщин, и все взгляды обращались на него, а когда он возвращал взгляды со своей обычной улыбкой и поклоном, женщины отшатывались в испуге, а руки мужчин тянулись поближе к оружию.

Теперь он все понял. Несмотря на долгое отсутствие, его узнавали и связывали с ним дикие слухи о Дерини. Кто-то хорошо поработал, чтобы запачкать его имя. Эти люди действительно верят, что он злой колдун Дерини из легенд!