Медный резной кувшин был выпростан из вороха цветной бумаги и водружен для любования на обеденный стол.
— Супер, — сказал я. — Антикварная вещь. Наверное, она стояла в арабской лавочке, спрятанной в каменных закоулках, где царит вечный полумрак. Старьевщик отчаянно торговался, расточая тебе комплименты, а ты завлекательно бренчала золотыми монетами.
— Опять глумишься? Нет, папочка, кумган мне принесли в упаковке. Кабир шевельнул пальцем, трое преданных слуг кинулись на Улицу Парадных Сувениров и в ярко освещенном зале выбрали подходящий кувшинчик. И заплатили, между прочим, по кредитной карте.
— Фи, какая проза. Как поживает твой султан?
— Мы развелись, — просто сказала Маша. — Я сказала три раза публично: уходи, уходи, уходи — и все.
— А любовь? — я ожидал что-то подобного, но они с Кабиром были такой нежной, такой подходящей парой.
— Помидоры по осени вянут. Мы жили душа в душу, честно, а потом спустились с гор старейшины во-о-от в таких шапках и спросили сурово: паачему молодой жена до сих пор не падарил им наследника? Кабир объяснил, что молодой жена наследника родить не может, девочку да и то с трудом. Старейшины сказали «Ай, беда», покачали шапками и потребовали: бери вторую жену. Тут же появилась невесточка из хорошей семьи, трепетная тростинка с глазами пугливой лани, где они ее прятали, не иначе под шапками. У Кабира глазки загорелись, слюнка потекла.
— Ты ее видела?
— А как же. Я, главным образом, и должна была выбирать. Я выбрала. Сказала ему «уходи», топнула ногой и уехала. А он вернулся в горы со своей ланью.
Голос подозрительно зазвенел. Ах, Принцесска, как бы я хотел, чтобы ты была счастлива! Увы, нет на то воли Аллаха.
Чтобы не встречаться со мной глазами, Маша включила телевизор. Показывали гламурные новости. «Известный владелец империи Демидовых развелся с мисс Болгария красавицей Софией. Залечивать нервы от неудачной женитьбы Иван отправился в родные уральские горы».
— И что тебя, Маруся на экзотику тянет? Смотри, сколько хороших миллионеров. Кстати, мой приятель, Ваня Демидов, как раз развелся. Очень умный человек, благотворитель. Был когда-то моим подопечным, инвалидом детства, рос в Козельском интернате, пока его бабка с дедом не отыскали. Я Вас познакомлю, ты его окрутишь и как-то ночью… тихонько перекроешь кислородный баллон…
Машка поморщилась.
— Демидофф тоже экзотика. Не бойся, я на твоей шее сидеть не буду, на меня три фотожурнала в очереди стоят. И вообще, я умная, красивая и сильная женсчина!
Что правда то правда. Умная и красивая, только несчастная.
Поезд выбрался из зоны леса и побежал по бескрайней равнинной местности. Раньше я думал, что тундра это унылое серое пространство, плоское как стол. Оказалось все не так. Тундра — это веселые зеленые лужайки в оранжевых точках морошки, редкие перелески и изумительные овальные озера ярко-синего цвета, еще более густого, чем полярное небо. Облака убегали за близкий горизонт, колеса отсчитывал ритм. Мы ехали туда, где кончается край Земли.
Борис достал бутылку «Будвайзера» и вопросительно посмотрел на меня. Можно по стаканчику, ехать долго, ночь впереди.
— Вадим Андреевич, — сказал он, разливая пиво в чайные стаканы в традиционных подстаканниках. — Кто они такие, Ваши дауны? — в глазах детектива читался искренний интерес.
Я отодвинул стакан, достал папку и начал.
— Это генетическая болезнь. Дауны похожи друг на друга независимо от расы, возраста и пола. Взгляните. — я показал лист с фотографией трех детей.
Борис посмотрел.
— Не, ну этот явно негритосик… хотя да, правда, как одна мама родила.
— В клетках тела человека обычно по 46 хромосом, 44 парные, а две парные у женщин и непарные у мужчин. X и Y хромосомы, слышали?
Борис кивнул и хлебнул пива, звеня подстаканником.
— Напомню, что хромосомы это составная часть клеточного ядра. Они содержат гены, выстроенные в линейном порядке. Половые клетки как расстегнутая молния содержат половину хромосом. Когда мужская и женская половые клетки соединяются, — я изобразил застегивание молнии, — хромосомы удваиваются, их становится 46. Но иногда при созревании половых клеток нарушается хромосомный баланс. В одной половой клетке оказывается 22 хромосомы, в другой — 24. После слияния с нормальной половой клеткой возникает эмбрион, все клетки которого содержат по 45 или 47 хромосом. Таких мутантов рождается шесть — семь на тысячу.
— Вот так живешь и не знаешь, кто с тобою рядом. А есть другие варианты?
— Есть. Вот смотрите, — я достал ручку и стал рисовать на обороте листа. — В одну из половых яйцеклеток может попасть две X-хромосомы, а в другой не остаться ни одной. Допустим, их оплодотворили. Что мы получаем? Варианты XXY, X-пусто, XXX и пусто-Y. Рассмотрим первый вариант. Это мужчина, верно? У него есть Y-хромосома. Как бы не так! Сравнительно давно известно особое состояние организма, получившее название синдрома Клайнфельтера. Люди с этим синдромом обычно высокорослые, длинноногие, с несколько пониженным интеллектом. Половые признаки у них настолько стерты, что многие окружающие и они сами считают себя женщинами. Жили бы они себе спокойно, но проблема возникла в области спорта! Спортивные рекорды фиксируются отдельно для женщин и мужчин, и различаются на значительную величину. И вот, когда генетики пришли со своими методами к спортсменам, выяснилось, что среди мировых рекордсменок есть мужчины с синдромом Клайнфельтера! Был страшный скандал, отголоски докатились до публики. Теперь, начиная с Мюнхенской олимпиады генетический контроль пола для женщин-участниц обязателен.
— Лихо, — сказал Борис, доставая вторую бутылку пива.
В купе заглянула Лидия.
— Вам что-нибудь надо, Борис Андреевич? Мария спрашивает, вы пойдете в вагон-ресторан?
— Попозже, Лида.
— Хорошо, — она закрыла дверь.
— Ну так вот, — продолжил я. — Есть женщины с синдромом Шерешевского, X-пусто. Это низкорослые девушки с хорошо развитым интеллектом и рядом скелетных аномалий, почти без всяких половых признаков и органов. Встречается вариант XXX — абсолютные женщины, супербабы, так сказать. Они практически не отличаются от остальных, но рожают редко и только девочек. Сильная третья X-хромосома отторгает слабую Y.
Борис внимательно на меня посмотрел.
— Сдается мне… — начал он, потом сам себя оборвал. — Остался вариант Y-пусто?
— Таких людей нет. Эмбрионы с подобным набором хромосом гибнут на столь ранних стадиях беременности, что это даже не выкидыш, а несостоявшаяся стадия беременности. Видимо, отсутствие X-хромосомы несовместимо с жизнью.
На станцию Полярный Урал мы приехали рано утром. Маруся с чемоданом видеоаппаратуры стояла на том, что у местных считается платформой и оглядывала окрестные холмы. Лидия с Анжелиной сгружали вещи. Борис спрыгнул на мелкий гравий, к нему, улыбаясь во все усы, спешил плечистый капитан.
— Братус, приехал-таки!
— Серега! — они обнялись. — Эх, вот глянул вокруг, сердце так и защемило.
— Да ладно, небось рад был до усрачки, что отсюда выбрался!
— Ну, не без этого. А все-таки как вспомню сопки, охоту, как на Ходоте хариусов таскали… В Москве все не то.
Поезд свистнул и отчалил. Моя команда стояла с сумками наизготовку.
— Вы пока устраивайтесь вон в том балке, кофе попейте или чего, — сказал усатый капитан Серега. — Отдохнете пару часиков и поедем к соседям, там часа два по приличной дороге.
Двое солдат под присмотром лейтенанта легко подхватили наши вещи и понесли к небольшому деревянному строению.
…когда Борис позвонил и порадовал, что нашел моих даунов, и сказал, где нашел, я не поверил. Несчастным трудно выжить в обычной обстановке, так как они справятся в Заполярье?! Но детектив показал мне фотографии лагеря, сделанные с вертолета, записи расспросов геологов, отчет туристов о путешествии в тех местах.
— Не сомневайтесь, Вадим Андреевич, — сказал Борис. — Это в городе можно затеряться, а в предгорьях все как на ладони. Тем более, колония для особо опасных рядом. Я служил там в молодости.
Машка, разумеется, напросилась с нами. «Всегда мечтала снимать полярное сияние». Это в середине-то августа! Я очень не хотел ее брать, и были на то причины.
Мы с детективом встречались несколько раза — я передавал документы, он отчитывался за проделанную работу и как-то он сказал с укоризной:
— Вадим Андреевич, если Вы мне не доверяете, скажите сразу. Неловко получается: я прихожу в засекреченное учреждение, на личных связях прошу представить информацию, а мне говорят, что от Вас был совсем другой человек и ему уже все сообщили. Кто после этого будет со мной контактировать?
— Простите, голубчик, я же объяснял, что мы обращались в разные организации…
— И в розыскное бюро Федеральной службы по борьбе с латентной преступностью?
— Латент… что? Я о таком даже не слышал!
Борис открыл свой чемоданчик и достал ксерокопию запроса.
— Ваш?
Я осмотрел листок. Ничего не понимаю.
— Возможно, кто-то проявил ненужную инициативу? Анжела! Что это?
Помощница подошла и внимательно рассмотрела копию.
— Подделка, — сказала она уверенно. — Печатали не у нас. Подпись похожа, печать натуральная, но поставить ее проблемы не составляет. Дежурный ляпает на что угодно, он просто кайф от этого ловит. Главное вот, — она постучала пальцем по бланку. — Я набирала «Комитет по делам детей-инвалидов» шрифтом «Arial», а здесь явная «Verdana».
— Как это понимать?
— У нас появились конкуренты, или кто-то заметает следы.
Анжелина вышла, горбясь сильнее обычного. Борис посмотрел ей вслед.
— Кажется, у Вас проблемы, профессор, — сказал он задумчиво.
Что подразумевалось под приличной дорогой для меня осталось тайной. Газик кидало вверх, вниз, вправо, влево, колдобины я устал считать. Когда машина остановилась на площадке перед глухими металлическими воротами, я не сразу смог выйти.
Внутрь нас не пустили. После долгих препирательств с охраной: «Не положено», «Частная территория»- вышел их начальник и увел Сергея в караулку. Тот вернулся через полчаса, хмурый и недовольный.
— Как что случится, так сразу и позовем, — говорил начальник караула, цепко придерживая капитана за локоть. — А пока — извините, приказ имеем не пущать.
По дороге в поселок обсуждали варианты прорыва на «объект», как выразился Борис.
— Такие без постановления не впустят, — сказал Сергей. — Надо ждать когда Петрович из отпуска выйдет, Кудимов разрешения не даст.
— Петрович тоже не даст без основания. А какое у нас основание?
— Дети же, — сказал я. — Там держат больных детей.
— Ну и что? — Сергей пожал плечами. — Их что, бьют, голодом морят? Я уверен, у этих деятелей есть доверенности от родителей, да если и нет, почему бы доброму дядюшке не пригласить в гости славных ребятишек? Если только сексуальное что-нибудь притянуть?
Я содрогнулся.
— А незаконное предпринимательство? — спросил Борис.
— В наших-то краях? Здесь как ни рыбак, так предприниматель.
— С чем еще мы можем войти? С обыском? Типа кого-то ищем.
— Опасный преступник бежал из колонии! — выпалил я. На меня обернулись и посмотрели все, даже водитель в зеркальце заднего вида. — Я что-то не то сказал? У вас не было побегов?
Сергей переглянулся с Борисом.
— Было, почему ж не было. Два раза.
— Туз был расконвоированный.
Сергей усмехнулся.
— Видите ли, от нас не бегут. Здесь осужденные сидят много лет, они уже как кролики, без клетки не могут. Один сбежал, пришел в поселок, нашел где-то шапку и просто ходил, гулял, удаль свою показывал, с участковым за ручку здоровался. Потом назад вернулся. А второго, деда, в карты проиграли. Дело зимой было, градусов пятьдесят, мы особо и не искали. Замерз, конечно.
— Что же нам делать?
Сергей опять пожал плечами.
— Ждать.
Девушки привели наше помещение в относительный порядок, даже чистоту навели и повесили на окна сетки от комаров. Весть, что нас не пустили внутрь, их не обескуражила.
— Надо было ехать не наобум, а с проверкой от Комитета при Госдуме, — сказала Анжелина.
— Да? Как бы я объяснил, что собираюсь проверять? Частный загородный дом? Кстати, где Маша?
— Тут я! — Маруська вскочила на крыльцо. Вид у нее был загадочно-довольный. — Лидусик, дай мне ноутбук, надо кое-что подработать.
Она заперлась в своей комнате и возилась около часа, гремя и щелкая. Наконец, дверь распахнулась и Маша торжественно объявила:
— Прошу к просмотру!
Оказывается, Маша прихватила портативный экран и проектор. Сейчас на нем стояла картинка: «объект» вид сверху, как на ладони, газик и группка у ворот. Снимок был довольно отчетливый, я даже узнал себя.
— Пока вы там лбами в ворота бились, я договорилась с ребятами, меня отвезли на гору, на самый пик и — вуаля — все секреты бойев и скаутов.
Машка провела наверху целый день, снимая лагерную жизнь. Рядовые готовили еду, кормили ее супом из оленины и отгоняли комаров. Снимки получились неплохие, особенно впечатляли с сильным увеличением, когда можно различить лица.
Дети ходили по лагерю, собирались группками, делали вместе физкультуру и всегда среди них был взрослый, видимо воспитатель. Маше удалось поймать его телевиком вполоборота. Мне показалось что-то знакомое, но это было настолько невероятно, что сообразил я только через несколько минут.
— Верни-ка тот слайд крупным планом.