Пешка треф атакует

– Здрассте. Чемодан ваш давайте.

– Не надо, я сама. Он легкий.

– Тогда, айдате за мной, – дядька повернулся и проворно покатился к выходу. Я с трудом успевала за ним. На парковке нас ждал большой и важный черный «Мерседес». Я обрадовалась. В такой машине, наверняка, должен был быть кондиционер.

Когда мы подъехали к заводоуправлению, в машине уже было прохладно и выходить на улицу совершенно не хотелось. В здании, однако, тоже веяло приятной прохладой. Дядька провел меня через турникет и привел в приемную директора. Приемная была богатой и просторной. За двумя столами друг против друга сидели две женщины. Одна помоложе, совсем девчонка, другая постарше возраста неопределенного, как и положено настоящей красавице, знающей себе цену. Ей с успехом могло бы быть как сорок, так и пятьдесят лет. И одета она была тоже, как сказал бы Серега, не по средствам. То есть, гораздо лучше меня. Уж дороже-то наверняка.

– Катерина Андреевна! Здравствуйте, – кинулась ко мне та, которая красавица без возраста. Говорила она приятным грудным голосом с лёгким украинским акцентом. – Я ведь вас так себе и представляла. Сразу видно человека с Москвы.

Видимо, в её представлении человек с Москвы должен был выглядеть, как мочёное яблоко. Ведь после теплового удара, настигшего меня при выходе из самолёта, я выглядела именно так. Девчонка за компьютером, мило мне улыбнулась, кивнула и продолжила что-то печатать.

– Здравствуйте, только я ж не из Москвы, а из Питера, – на всякий случай решила уточнить я. Вдруг дама что-то перепутала, и ожидали они тут совсем не меня.

– Я ж таки и говорю, со столицы. Нам теперь, знаете, шо Москва, шо Питер…, одним словом заграница! – Красавица махнула холеной ручкой, унизанной золотыми кольцами. – Я – Фаина – помощница, тьфу ты, прости господи, удумают же обозвать басурманцы, референт нашего, – она кивнула в сторону массивных дверей директорского кабинета. – Мы с вами по телефончику давеча разговаривали. А это Халка – секретарша наша. Халю, не сутулься! Сутулится усе время, что ты с ней будешь делать! Как добралися?

Я отметила это «по телефончику». Похоже, Фаина, как и я, отдает должное телефонным переговорам.

– Спасибо. Добралась замечательно. Бизнес-классом летела, – я не смогла сдержаться, чтобы не похвастаться. Еще бы! Какой пешке не мечтается хоть раз выглядеть настоящим ферзём, пусть и похожим на мочёное яблоко. – Когда мне к вашему назначено? – Я так же, как и Фаина ранее, мотнула головой в сторону дверей директорского кабинета.

– Ой, Катериночка Андреевна, а у нас же тут небольшенькая незадачка приключилася, – Фаина сделала круглые глаза. Глаза были с густо накрашенными ресницами, большие, бирюзовые и чрезвычайно честные.

– Аха, – добавила Галка, перестав печатать. – Точно незадача.

– Какая незадача? – в животе у меня неприятно ёкнуло. В голове пронеслись разные нехорошие мысли, вплоть до отказа заказчика от заключения контракта. Сразу вспомнилась указка Гадецкого. Ясное дело, кто в случае чего окажется во всём виноватым.

– Наш-то тю-тю, у Лондон улетел. Его срочно вызвали. Прям срочно-срочно, – пояснила Фаина, – самое большое начальство! У штаб-квартиру, – она закатила прекрасные глаза к потолку, демонстрируя, что разницы между Лондоном и небесными райскими кущами, где обычно заседает самое большое начальство, в принципе нет никакой. – Ничего не поделаешь.

– А как же? Чего ж вы меня не предупредили-то? По телефончику? – я тут же заподозрила эту Фаину в тупости и испытала легкую досаду и разочарование.

– Катериночка Андреевна, так вы ж в это самое время уже к нам летели. Вы к нам, а он у Киев, а оттуда зараз до Лондона, – Фаина замахала руками, изображая, как в небе разошлись два самолета.

– Вот, блин! А чего ж теперь делать-то? – вообще-то слово «блин» я не перевариваю. Представляете, как я расстроилась, что уже даже с «блином» этим разговаривать стала? – Шо делать? А ничего, – Фаина развела руками и широко улыбнулась. – Зачем, скажите, шо-то делать, когда ситуация так замечательно складывается? Наш-то велел его обязательно дождаться. Он у понедельник как есть прилетит. Велел вам билет поменять. На среду следующую. Смысла-то вам домой возвращаться, а потом опять к нам лететь нету никакого. Только деньги тратить. И для здоровья женского вредно до невозможности. Хоть и бизнес-классом.

– То есть, мне тут целую неделю, что ли, теперь сидеть? – Я представила, как семь дней в одном костюме сижу и потею в этой жаркой Одессе. Какое уж тут мочёное яблоко! Это печёное яблоко получится. И хоть в субботу я стала уже совсем большой теткой, но мне нестерпимо захотелось плакать. И домой.

– Ой! Я вас умоляю! Шо вы такое говорите? Зачем сидеть?! В Одессе не сидеть надо, а загорать и купаться. Хотите я вас прямо на Дерибасовской поселю? У нас там бронь заусегда есть. Вы в Одессе нашей раньше были?

– Была. Всё видела. И оперный театр, и лестницу, и Дюка, и Дерибасовскую вашу! – сказала я, а про себя подумала: – «Делать мне больше нечего, как Одесские достопримечательности по жаре целую неделю изучать! Опять же в одном костюме» Кроме того воспоминания об одесских гостиницах у меня были не самые приятные. Совок совком. Какой уж там кондиционер! Хорошо, если удобства не в коридоре.

– А раз усё уже видели, тогда вам лучше будет у пансионате нашем. Для иностранного начальства и специалистов выстроили. Они у нас тут усем хуртом работали, когда первую очередь завода нашего строили. Теперь вот командировочных своих туда заселяем. Да передовиков производства. Чужих там немае. Я вам так скажу, у пансионате нашем не хужее чем у Турции! Он один такой на побережье. И удобства усе, и кондиционирование, и халаты с тапками. Купальник-то у вас есть?

– Взяла, – я вспомнила, как в последний момент сунула в чемодан купальник. На всякий случай. Все ж таки в Одессу собралась. Да еще летом, в разгар купального сезона.

– Вот и ладно. Пляж там просто сказочный. Ежели шо, у ларьке тамошнем усе купите, шо надо. А еще там у нас и питание уключено. С утра шведский стол, а вечером у ресторане по меню. А ля карт называется. Соглашайтеся, не пожалеете, – Фаина мечтательно закатила глаза. – Ой, да я сама уже туда хочу. Так бы и поехала уместе с вами.

Я представила, как целую неделю буду лежать на пляже, причем совершенно без костюма и туфель на высоких каблуках, и аж зажмурилась. Плакать расхотелось, домой тоже. В голове даже проскользнуло легкое сожаление, что не выпила вина в самолете. Правда, тут же перед глазами всплыло суровое лицо Гада и его грозная указка.

– Фаина, это вы всё здорово придумали. Только я-то согласна, а вот шеф мой Гадецкий может и не согласиться.

– Тю! Я вас умоляю! Шефа вашего я беру на себя. По телефончику. У нас утут не карнавал и ярмарка, а производственная необходимость приключилася. Еще не хватает женщину туда-сюда на самолете гонять. Па-а-адумаешь, на три рабочих дня тут задержитесь. Делов-то! Давайте билеты, Михалыч у кассу поедет, обменяет. Михалыч!

– Тута я, – про упитанного мужика я совершенно забыла. А он всё это время сидел тихонько на диване для посетителей.

– Вот тебе бумага на заселение у пансионат. Отвезешь Катерину Андреевну, а потом мотай у кассу и поменяй ей билеты на следующую среду. Только смотри, чтоб тоже бизнес-класс тебе дали. Катерина Андреевна! Как наш появится, я вам позвоню и Михалыча за вами пришлю. Вы с нашим усе дела обтяпаете, – Фаина показала руками, как лепят пирожки. – И со спокойной душой домой полетите. Бизнес-классом.

* * *

Незапланированный отпуск, который приключился со мной в Одессе, удался на славу. Заводской пансионат находился в некотором отдалении от города и располагался на самом берегу. В ларьке на территории пансионата, действительно, оказалось всё самое необходимое – и летний халатик, и парео, и пляжные шлёпанцы. Я целыми днями валялась на пляже и купалась в теплом и ласковом море. В субботу ко мне заехала Фаина, с которой мы быстро перешли «на ты». Фаина явилась в модном легком сарафане, одного взгляда на который было достаточно, чтобы понять – мне такое точно не по карману. Как бы я ни старалась жить не посредствам и выглядеть на миллион, существовали вещи, глядя на которые, мне оставалось только облизываться. Как Жанкина красная сумка, например. Я не могла себе позволить купить что-то не универсальное и яркое, что-то, в чем я бы не смогла придти на работу. В таком сарафане, как у Фаины, вполне себе можно было прогуливаться по набережной Круазетт, но сидеть в офисе «Теплоинжиниринга» было бы просто невозможно. Не положено.

В море купаться Фаина категорически отказалась, аргументируя это тем, что местные купаются, только когда вода уже прогреется до двадцати восьми градусов. Так и просидела полдня в тени под зонтиком. Правда, сарафан сняла, явив окружающим потрясающую фигуру. Выяснилось, что муж Фаины капитан дальнего плавания и капитанит он под голландским флагом, поэтому Фаина себе ни в чем не отказывает, вот только когда он в плавании, особенно теперь, когда дети уже выросли и разъехались, она очень скучает и не любит выходные дни. Поэтому моя компания, видимо, пришлась ей, как нельзя кстати. Фаина привезла с собой целый мешок огромной сочной черешни, которую в основном слопала я. Еще Фаина рассказала мне про «нашего». И умный-то он, и справедливый, и требовательный. Короче такого распрекрасного руководителя днем с огнем не сыскать, потому как при нем завод расцвел, и хозяева, которые в Лондоне сидят, на это дело радуются и никак нарадоваться не могут. Свой рассказ она закончила странным вопросом:

– Вот скажи, Катю, почему хорошим мужикам усегда достаются у жёны стервозные глупые бабы?

Я не стала вдаваться в подробности и уточнять, кого это она имеет в виду. Может она к этому их «нашему» неровно дышит, пока муж в плавании?

– Ну, не знаю, – ответила я. – Думаю, жёны никому сверху не достаются. Просто эти, так называемые, хорошие мужики сами себе стервозных и глупых баб выбирают. Для равновесия.

– Аха, чтобы жизня мёдом не казалася, – согласилась Фаина и ухмыльнулась.

– Ну, да. А ведь еще бывает, что это просто со стороны так кажется: мужик хороший, а баба дура. На самом же деле он может быть в семье настоящим монстром, а она нежной фиалкой. Вышел на люди – сю-, сю-, сю-, здравствуйте, пожалуйста, будьте так любезны. Все в восторге, надо же, какой милый и воспитанный человек! А он пришёл домой и давай вопить да ногами топать.

– Борща! Подать сюда борща! Кто спрятал мои тапки?!!! – Фаина покатилась со смеху.

– Вот-вот. Кто взял мою большую ложку? А бывает и наоборот, – я вспомнила Гадецкого и его жену черную королеву Соню. – На работе мужчина всех в кулаке держит, чуть что не по нему ногами топает и орёт благим матом, а дома – тише воды, ниже травы. Докладывает жене, чего на работе делал и выслушивает её ценные указания. И что самое интересное, потом эти её указания выполняет в точности до миллиметра.

– А у тебя муж кто? – поинтересовалась Фаина.

В голове сразу всплыл ответ, пришедший мне со звезд про коня в пальто, но рассказывать об этом Фаине я не решилась. Это с Жанкой еще можно родному мужу кости помыть, а Фаина хоть и тетка симпатичная, но всё же посторонняя. К тому же какая никакая, а заказчица. Поэтому я не стала вдаваться в подробности, а солидно отрапортовала:

– Научный работник, кандидат биологических наук. Занимается молекулярной биологией в университете нашем государственном.

– Ух, ты! Это ж сейчас самое то. Модно и престижно, – в голосе Фаины сквозило восхищение.

– Модно? Ты ни с чем не спутала? – удивилась я.

– Да не, не спутала, – Фаина махнула ручкой. – Это ж про нано-технологии? Чубайс усем этим делом у России руководит, значитца дело денежное и перспективное.

– Эх, если б Чубайс! Чубайс там и близко не стоит. Там всем руководит профессор Капитонов, правда, тоже хитрюга редкостный, но до Чубайса ему, как до Луны. Соответственно, о больших деньгах речи нет. Мой супруг у Капитонова на подхвате. Ну, знаешь, микроскопы разные, пробирки.

– Я и говорю, один шут – нано-технологии. Ни черта ж не разглядишь! – Фаина залилась счастливым смехом. Я представила Чубайса, разглядывающего в микроскоп нано-технологии и тоже не смогла удержаться от смеха.

Вечером мы с Фаиной перекусили в ресторане пансионата, выпили бутылочку вина и довольные друг другом расстались. Засыпая, я думала, что пешки меж собой иногда создают довольно серьезные альянсы. Хотя Фаина, наверное, всё же не пешка, но и на лошадь, которая всё на себе тащит, она совсем не похожа. Может быть она башня? Точно, и габариты похожи. Уж больно Фаина фигуристая. Как там эти башни в шахматах зовутся? Вроде бы ладья. Интересно, почему башня называется ладьёй? Хотя Фаине и ладья подходит. Сразу вспомнилась песня про бабу, которая раздвигая грудью рожь, плывет белым лебедем. Эх, мне б такую грудь, как у Фаины! Я бы точно из пешек и лошадей в люди выбилась.

В понедельник уже ближе к вечеру Фаина отзвонилась и сообщила, что «наш», наконец, прилетел и требует меня во вторник к себе на рандеву. Я понимала, что встреча эта формальная для политесу, что всё давным-давно оговорено, просто для пущей убедительности заказчику и подрядчику необходимо взглянуть друг другу в глаза, но все равно заволновалась. За дни, проведенные на пляже, я очень загорела, и загар этот мне определенно шёл, оттеняя белый костюм. Костюм был, конечно, не чета Фаининому сарафану, но вкупе с загаром смотрелся очень даже впечатляюще. Так что, когда я выходила из «Мерседеса» у здания заводоуправления, все находящиеся у входа слегка даже замерли. Фаина встретила, меня, как родную, и проводила в кабинет к начальству. А вот в кабинете меня и настиг легкий шок. Даже сердцебиение усилилось. Вставший мне навстречу из-за рабочего стола мужчина в нежно-голубой рубашке и синем галстуке был точь-в-точь с рекламного плаката из модного журнала. То ли с рекламы виски, то ли с рекламы мужского парфюма, то ли вообще с рекламы фильма о новых приключениях какого-нибудь спецагента. Породистый такой мужчина. Конечно, у него тоже присутствовала модная легкая небритость, как у джедая, но никакой джедай этому красавчику даже в подметки не годился, как та самая небритая обезьяна. Красота «нашего» была зрелой. Той, которая видней в морщинах и седине. Благородная неброская мужская красота. Определенно хозяин кабинета был далеко не рядовым слоном или валетом. Настоящий король треф. Или даже туз! Так и кабинет ему под стать. Стильный и строгий без излишеств. Таких заказчиков и таких кабинетов я еще ни разу не видела. А уж я-то по делам «Теплоинжиниринга» помоталась по городам и весям, повидала больших и маленьких начальников. Сразу вспомнился гороскоп на эту неделю, купленный в пляжном киоске. Гороскоп обещал яркую незабываемую встречу и тихие семейные радости. Как одно может соотноситься с другим, я не совсем поняла, но то, что яркая незабываемая встреча со мной случилась – это факт.

«Наш» ослепительно улыбнулся, собрав вокруг пронзительно синих глаз тонкие лучики морщинок, крепко пожал мне руку и представился:

– Руденко Сергей Сергеевич. Ну, да вы знаете. Здравствуйте, очень рад вас видеть. Присаживайтесь.

– Здравствуйте. Петровская я, Екатерина Андреевна. Тоже рада нашей встрече, – я села в предложенное кресло.

Он сел напротив. На меня пахнуло тонким мужским парфюмом. Запах был чрезвычайно приятный и ненавязчивый. Все, что касалось нашего контракта, моментально вылетело у меня из головы. У меня вообще всё вылетело из головы. И Гадецкий, и Ковальчук, и «Теплоинжиниринг» в полном составе, и великолепный джедай, и даже собственный родной супруг Серёга Петровский. Честно говоря, Серёга вылетел всё-таки первый, еще в тот момент, когда я только вошла в кабинет. Великолепный Сергей Сергеевич Руденко чего-то рассказывал о своём заводе, но я ничего не понимала и больше всего на свете хотела убежать и спрятаться. Я уставилась на его руки: загорелые, в меру мускулистые, в меру волосатые с большими ладонями и длинными пальцами. На запястье сверкали дорогие часы, которые он периодически машинально поправлял. На пальце я заметила тонкое и элегантное обручальное кольцо. Я с трудом оторвала взгляд от этих рук и от страха стала перебирать бумаги в своей папке. Даже не перебирать, а теребить их. Наконец, взгляд мой уперся в контракт, уже согласованный со всеми заводскими службами и заботливо подсунутый мне Фаиной на входе в кабинет. Вот спасибо! Что бы я без Фаины делала?

– Вот, – вдруг ляпнула я поперек его речи. – Подпишите уже, да я поеду.

Получилось не совсем вежливо, от чего я окончательно сконфузилась и почувствовала, как сквозь загар на моем лице проступают красные пятна.

– Да, извините, я тут соловьем разливаюсь, а вы целую неделю меня дожидались, – он взял контракт. – Только у меня вот тут один вопросик небольшой имеется, поэтому до сих пор и не подписал.

– Какой такой вопросик? – я испугалась еще больше и почувствовала себя на экзамене по сопромату. Конечно, приехала я, чтобы на его вопросы, если возникнут, ответить, но, прямо скажем, оказалась совершенно не в том состоянии. Это я-то, которая за словом никогда в карман не лезет и, как любят пошутить в нашем «Теплоинжиниринге», на любой вопрос даёт любой ответ. Неужели это на меня так солнце и море подействовали? Или всё-таки не море, а синие хитрые глаза совершенно постороннего дядьки? Никогда в жизни я не дурела от мужской внешности, а тут – на тебе. Вот вам и проруха на старуху. Я попыталась взять себя в руки и сосредоточиться, для чего даже внимательно посмотрела в окно. За окном торчали заводские трубы, плыла жара, синело небо и никаких шпаргалок с правильными ответами не усматривалось.

– Про штрафные санкции, – Руденко открыл контракт в нужном месте. – Вот, поясните, пожалуйста, что это означает? – он ткнул пальцем в формулу, которой я очень гордилась.

Ну, слава богу! На этот вопрос я ответить смогу.

– Это формула для расчета. Мы её у французов позаимствовали, когда вместе с ними один из наших объектов строили, – честно доложила я. – Если мы вдруг не достигнем заявленной мощности, то с помощью этой формулы можно рассчитать сумму штрафных санкций, которые мы вам обязуемся в этом случае выплатить.

– Что значит это ваше «вдруг не достигнете»? Так вы еще можете и не достичь заявленной мощности?! – удивился Руденко. – Зачем же вы мне в таком случае нужны? И вы и ваши санкции? – тут он явно смутился, приложил руку к груди и сказал: – Не вы, конечно, лично, а ваш краснознаменный «Теплоинжиниринг».

Мне стало обидно за родной «Теплоинжиниринг». Никакой он не краснознаменный.

– Сами знаете, в процессе строительства бывает всякое. Могут и субчики подвести. А санкции в этом случае нужны, чтобы на их сумму произвести необходимые дополнительные работы для достижения требуемой мощности, – как на экзамене отрапортовала я.

– И какова же вероятность того, что вы этой мощности с первого раза не достигните? – в голосе Сергея Сергеевича Руденко сквозила обидная ирония.

– Вероятность этого события стремится к нулю, – строго сказала я и сделала честные глаза. – Тем не менее, мы берем на себя еще и штрафные санкции, чтобы заказчику, то есть вам, было спокойней. Хотите, можем вычеркнуть? – Тут я безразлично пожала плечами. Мол, баба с возу – кобыле легче. Конечно, это мое предложение было совершенно нелогичным, но уж больно я разозлилась. А чего он?

– Зачем же вычеркивать? – Руденко хитро ухмыльнулся, поставил свою подпись под контрактом и вернул мне бумаги. – Однако я все-таки надеюсь, что ничего такого экстраординарного не случится, и мы как-нибудь без штрафных санкций обойдемся.

– Я прослежу. Лично. Раз моё начальство меня направило к вам на подписание договора, значит, я буду сопровождать ваш объект от начала и до конца, – я решила всё-таки намекнуть ему, что не какая-нибудь безголовая секретарша или курьер, приехавший за его бесценной подписью, а ведущий ответственный специалист.

– Надеюсь, наш объект у вас не первый? – определенно этот трефовый туз задался целью поставить пешку-шестёрку в моем лице на её законное место. Спасибо, конечно, что хоть не съел!

– Правильно надеетесь. Не первый, – я достала из папки референц-лист родного «Теплоинжиниринга», – вот, – пометила галочкой все свои достижения. – Так получилось, что я некоторым образом выполняю еще и функции главного инженера. Вот эти объекты строились под моим непосредственным руководством. И все они достигли заявленной мощности. Безо всяких штрафных санкций.

Честно говоря, тут я малость приврала для солидности. Процентов на пятьдесят. И правильно сделала, потому что сразу увидела, как в красивых умных глазах Сергея Сергеевича Руденко промелькнуло удивление.

– Это меня вполне устраивает. А вы, оказывается, молодец! – уважительно сказал он. – Значит, будете приезжать к нам часто?

– По мере необходимости. Но, честно скажу, мне у вас очень понравилось, – стараясь не смотреть ему в глаза, я стала запихивать в папку контракт и референц-лист. Компромат со своими галочками я решила ему не оставлять. А ну как решит проверить и позвонит кому-нибудь. Гадецкому, например. Позора потом не оберешься. – У вас великолепный пансионат. Не хуже, чем в Турции.

– Так Фаина вас в пансионате поселила? Вот умница.

– Ну, да. Фаина замечательный человек. Устроила мне незапланированный отпуск. Мой шеф, как увидит загар, наверняка, меня куда-нибудь в Сургут или Уренгой сразу зашлет.

– Зачем же вас в Уренгой? Экий ваш Гадецкий сатрап. Вот я бы вас никуда засылать не стал, сам бы любовался. У вас какие планы на вечер?

– «Бабник. Вот оно что!» – мелькнуло у меня в голове. Действительно, не может же быть, чтобы мужик такой породистый, да к тому же большой начальник и совсем без недостатков? Или бабник или запойный – свидетельствовал мой жизненный опыт, приобретенный в командировках по родной стране и за её пределами. Уж если начальники, похожие на колбасно-сарделечные изделия, через одного позволяют себе кобеляж, то, что говорить про такого красавчика. Романы с бабниками в мои планы никак не входили, и я уже пожалела, что мне и моему белому костюму очень идёт черноморский загар.

– Какие у меня могут быть планы на вечер? Я ж в командировке, – на всякий случай скучным голосом пояснила я. – Буду изучать техусловия, чемоданы складывать.

– Ну да, конечно, еще, наверное, набросаете парочку чертежиков, смет, расчёты какие-нибудь произведете. Сколько у вас чемоданов-то?

Я сосредоточенно стала загибать пальцы, как бы вспоминая эти чемоданы. Руденко рассмеялся.

– А давайте вечером вместо сбора чемоданов я вас с Фаиной приглашу поужинать в ресторан. В хороший. Вы в командировке, у Фаины муж в плавании, у меня жена в Лондоне осталась. Сообразим на троих?

– С удовольствием, – обрадовалась я. Решила, раз нас с Фаиной зовет, может и не бабник вовсе. Жалко, однако, что женатый. Хотя я ведь и сама замужем. И если при случайных встречах с джедаем, я ни на минуту не забывала о своем семейном положении, то из-за этого красавца существование где-то в пространстве некого Серёги Петровского показалось мне досадным недоразумением.

Вечером мы все втроем от души повеселились в ресторане, куда меня, Фаину и «нашего» Руденко привез Михалыч на всё том же роскошном «Мерседесе». Сергей Сергеевич ухаживал и за мной, и за Фаиной по очереди и делал это очень деликатно, как-то по-дружески. Так что мысли о том, что он бабник больше не посещали мою голову. Даже, когда он пригласил меня танцевать, а в танце нежно прижимал к себе.

После ресторана Михалыч развез нас всех по домам. Первым высадили Руденко, затем Фаину, мне к пансионату было ехать дальше всех. Когда Фаина выходила из машины, она ткнула меня локтем в бок и шепнула мне в ухо:

– Я таким «нашего» никогда не видела. Ты на него как-то странным образом воздействуешь.

При этом глаза Фаины в темноте южной ночи причудливо сверкнули. А я со странной тоской подумала, что завтра уберусь восвояси и буду воздействовать исключительно на своего супруга.

Утром, когда Михалыч отвозил меня в аэропорт, он передал мне от Сергея Сергеевича большой букет белых роз и технические условия к нашему контракту. Те самые, которые я собиралась изучать накануне вечером в процессе сбора чемоданов, но странным образом не запихнула к себе в папку с остальными бумагами, а забыла в кабинете у Руденко.

В аэропорту Пулково меня встретил водитель «Теплоинжиниринга». И хотя рабочий день уже близился к концу, он отвез меня в офис, где моего прибытия терпеливо ожидал Гадецкий. Оглядев меня с ног до головы, он одобрительно хмыкнул и сказал:

– Ну, докладывай, Петровская, как отдыхалось?

– Успешно, Борис Иванович. Контракт подписан, с заказчиком хорошие доверительные отношение установлены. Теперь бы не обгадиться. Сергей Сергеевич Руденко, как мне показалось, человек весьма серьёзный. Спуску не даст.

– Вот и приступай.

– К чему это? – я включила дурочку.

– Как к чему? К работе! Или ты там заотдыхалась уже вконец? Сегодня уж, так и быть, езжай домой, а вот с завтрашнего дня разворачивай работу по Одессе. Будешь вести объект от начала до конца.

– Щас! А Ковальчук на что? – разумеется, я ожидала подобного развития событий, но для порядка необходимо было покочевряжиться.

– Ковальчук будет у тебя на подхвате.

– Издеваетесь? Хотите, чтобы я за свою зарплату выполняла его обязанности, да еще его бы и обучала?! – это уже ни в какие ворота не лезло и шло совершенно вразрез с моими планами. Только учить Ковальчука не хватало. Мне захотелось показать Гаду кукиш.

– Ну, вопрос с зарплатой мы как-нибудь решим, – милостиво с улыбочкой заметил Гад.

– Как-нибудь не годится, – уперлась я. Знаю я это «как-нибудь». «Как-нибудь» в большинстве случаев означает «никак» и «никогда»!

– Так и быть, полтора оклада, – Гад перешел, наконец, к делу.

Но тут я уже не сдержалась и сунула начальству кукиш под нос.

– Петровская! Не зарывайся, – Гадецкий топнул ногой. Хорошо ещё под руками у него не оказалось любимой указки.

– Двойной оклад плюс премии, – я тоже топнула ногой. – Квартальные и прочие. В проценте от двойного оклада.