Ледяная бесконечность

К наступлению сумерек дикарка собрала всё зверьё, включая раненого монстра, тварей накормили сушеной травой из мешков и уложили возле саней. Варвары организовали ужин из разогретой мороженой каши и кипяченой талой воды, заваренной на какой-то душистой соломе, и Майку пришлось глотать получившуюся горькую смесь. Есть это было противно, но, к его удивлению, быстро прошла усталость и он почувствовал прилив бодрости. Майк ожидал, что сейчас головорезы начнут ставить палатки и он наконец-то сможет поспать в тепле и спокойствии. Это был тяжелый день, и после всего пережитого ранний сон будет как нельзя кстати, но вместо этого варвары начали собираться, взваливая на плечи мешки и тюки экспедиции.

– Что вы делаете? – Майк подошел к Святогору, затягивающему на поясе длинную веревку. – Мы, что, полезем наверх на ночь глядя?! Не умнее ли начать восхождение утром, когда станет светло?!

– За ночь многое может измениться, – негромко ответил громила. – Ещё одно племя Ваххов из набега вернется, иль непогода завьюжит. А нам ещё сани наверху собирать. – Он протянул Майку свободный конец веревки. – Держи, человече! Вокруг пояса обвяжись, да узел затяни как следует.

– Это что, страховочный трос? – Майк с недоверием подергал веревку дикарей, пробуя её на разрыв. Не синтетика явно. Значит, её надежность под большим сомнением. – Он выдержит?

– Топтыгина с Белазаром выдерживает, – пожал плечами косматый головорез. – Есть шанс, что и тебя удержит, коли Пращуры не будут против. Всё, пошли! Подъём долгий, а время дорого.

Он подхватил лежащий на снегу длинный сверток из шкур, закинул его за спину и двинулся к склону. Восемь навьюченных жлобов двинулись вместе с ним, остальные остались сторожить лагерь и раненых. Майк с удивлением увидел, что стервозная дикарка собралась лезть на ледник вместе с ними. Если его план сработал и она отправляется в Новую Америку третьей, то это серьёзно облегчает ему задачу! В случае чего на крючке окажется и напарничек, и князёк варваров!

– Весняна! – Святогор словно услышал его мысли и обернулся к девице. – А ты куда собралась?

– Я до вершины тебя провожу, – заявила та. – Поутру справлю вас в путь-дорогу и вернусь.

– Без тебя управимся, – нахмурился головорез. – За ранеными пригляди, кабы кому не стало худо.

– Как только ты уйдешь, худо станет мне, – обиделась дикарка. – Пошто мне с тобой нельзя?!

– Подъем тяжелый, опасно там, а то как лавина сойдет? – Он вздохнул и пошел к ней, бросив смотанную в кольца страховочную веревку на снег. – Поди ко мне, любая моя, обниму на дорожку.

Майк с интересом поднял брови. Нас ожидает душещипательная сцена? Он быстро обвязался веревкой вокруг пояса. Заодно проверим вашу веревочку на прочность! Ещё пару шагов, плиз! Веревочные кольца размотались, веревка натянулась, и Майка рвануло вслед за варваром, швыряя в снег лицом. Двухметровый громила словно не почувствовал, что тащит за собой живой груз.

– Полегче! Полегче! – Майк барахтался на снегу, путаясь в снегоступах. – Эй! Мистер!

– Прости, человече, не заметил я тебя, – безмозглому варвару наконец-то хватило ума остановиться. – Задумался шибко! Как веревка, крепка ли? Удержит тебя, ежели стрясётся чего?

– Увидим, – огрызнулся Майк, поднимаясь. – Я думаю, что выбора у меня всё равно нет!

Но варвар его уже не слушал. Стервозная дикарка подошла к нему, обвивая руками шею, он обнял её, и они замерли, слившись воедино и тихо шепча друг другу что-то неслышное и непонятное. Несколько минут длилось прощание, после чего девица поцеловала головореза и решительно пошла назад, пряча катящуюся по щеке слезинку. Варвар развернулся, делая короткий жест своим людям, и подъем начался.

Взбираться вверх по склону такой крутизны оказалось тяжело настолько, что Майк выбился из сил уже через первые сто метров. Он, задыхаясь, попросил о привале, и громила-напарник остановился, дожидаясь, когда Майк продолжит движение. Навьюченные жлобы прошли мимо, не пожелав воспользоваться возможностью отдохнуть. Майк отдышался и пошел дальше, но вскоре был вынужден снова остановиться. Мышцы ног пылали от напряжения, готовые разорваться, и каждый десяток шагов был настоящей пыткой. За час Майку не удалось преодолеть и треть подъема, и он тихо бесился, изнемогая от гудящей в ногах усталости и постоянно натыкаясь взглядом на остолопа-напарника, маячащего рядом. Варвару подъем был словно прямая дорога, и он откровенно скучал, ожидая Майка. Его соплеменники уже исчезли вверху в сумерках, и это бесило ещё сильнее.

Ночь застала Майка где-то на середине подъема. В наступившей темноте он постоянно спотыкался и дважды падал, скатываясь вниз по склону и повисая на страховочной веревке. Каждый раз косматый громила вытягивал его к себе, помогая наверстать упущенное расстояние, и Майк снова садился отдыхать. Он с ненавистью глядел на мерцающий где-то высоко вверху костёр и продолжал изнурительное восхождение. Потом поднялся ветер, запуская по склону то вверх, то вниз клубящиеся снежной взвесью вьюны, и температура начала падать. Руки и ноги стали быстро замерзать, пришлось включить подогрев, и Майк понял, что теплее уже не станет. Безграничное царство Холода с каждым шагом приближалось, и шаги эти давались мучительно, красноречиво предупреждая ходока обо всей опрометчивости его стремлений. Охапки снега, бьющие в лицо, забивались в глаза, Майк надел очки и совсем потерял ориентацию в кромешной тьме. Он двигался на нещадно ноющих от усталости ногах, не сводя взгляда с огня, и каждую минуту дергал за страховочный трос, убеждаясь, что напарник всё ещё там, впереди, где-то посреди темноты, и не бросил его.

Потом он снова срывался, его снова подтаскивали обратно, затем ещё, и ещё… Измученный до полусмерти Майк оказался у поверхности мирового ледника только спустя четыре часа. Последнюю милю ему пришлось преодолевать на четвереньках, потому что ноги абсолютно отказались держать на себе тело. Наверху вовсю кипела работа. Варвары утоптали небольшую снежную площадку в трех метрах ниже поверхности, с которой со свистящим завыванием срывались порывы сильного ветра. На площадке развели костер, разбили небольшую палатку и в данный момент вели сборку саней, предназначенных для передвижения по мировому леднику.

– Полезай, – Святогор указал ему на палатку. – Нам сейчас спать надобно, завтра путь начнем нелегкий, посему отдохнём. Поутру нас разбудят, когда сани соберут, и завтрак поспеет.

Услышав эти слова, Майк на четвереньках вполз в палатку, нащупал расстеленную звериную шкуру и рухнул на неё без сил, мгновенно проваливаясь в тяжелый сон.

Глава пятая

Поверхность мирового ледника, ориентировочное расстояние до Полярного Круга Новой Америки 6800 километров, 11 августа 2225 года, полдень, минус 93 градуса по Цельсию.

Обжигающе ледяной ветер бил в лицо с такой силой, что мгновенно уносил прочь звуки речи, и докричаться до сидящего в полуметре головореза было практически невозможно. Майк чуть не охрип в первые же полчаса езды и с того момента старался молчать, хотя сделать это было непросто. Буер варваров нёсся вперед с огромной скоростью, не меньше ста километров в час, и поначалу Майк каждую минуту ожидал катастрофы. Система управления столь примитивным транспортным средством внушала ему ужас. Тормозов и рулей как таковых нет, парус и пассажирская капсула, укрепленная меж двух полозьев на манер тримарана, под которой вроде бы шевелился рулевой полоз или что-то подобное, – вот и всё управление. Под попутным ветром эта машина для самоубийц в считаные секунды разогналась до катастрофически опасной скорости, и если впереди внезапно возникнет препятствие, остановиться будет невозможно, они разобьются в лепёшку!

Но косматого жлоба это, похоже, совершенно не волновало. Он преспокойно сидел рядом с Майком, манипулируя парусом, и не реагировал на предупреждения о возможной опасности. Майк устал орать ему в ухо о том, что надо вести сани осторожнее, но варвару было откровенно плевать на здравый смысл. Он явно получал удовольствие от столь быстрой езды и абсолютно не задумывался о безопасности. Головорез лишь один раз что-то прокричал Майку на тему абсолютно ровной поверхности мирового ледника на протяжении многих сотен вёрст и больше не отвечал на вопросы. К полудню Майку удалось немного привыкнуть к ежесекундному риску, и он попытался отвлечься, заняв себя расчетами. От стойбища русских до границы Полярного Круга по прямой восемь тысяч километров, из которых примерно пятьсот было пройдено по дну Сибирского разлома или как там называется эта дикарская местность… Короче, от разлома до границы мирового ледника, перевалившего на Севере за тропик Рака, пять тысяч километров по прямой линии. Если косматый остолоп не разобьет их в кровавую лепешку, то с такой скоростью они преодолеют это расстояние за пятьдесят часов. Тем более что варвар сказал, что останавливаться на ночлег не обязательно, если будет попутный ветер умеренной силы, то спать можно на ходу, по очереди. В общем-то, Майка это устраивает, чем раньше он окажется в Новой Америке, тем лучше. И если ради этого необходимо всего лишь две ночи поспать в мчащихся санях, он сделает это. Всё равно управлять суицидальным буером совсем несложно – сани почти что неуправляемы. Так что в случае чего Майк будет будить головореза, и пусть тот решает возникшую проблему, если, конечно, её вообще можно решить.

Так, продолжим… Пятьдесят часов до границы ледника, это двое суток, ну, пусть с половиной, надо же будет останавливаться хоть иногда. Огонь развести ради приёма пищи и тому подобное. От границы ледника до Полярного Круга ещё две тысячи триста километров, где-то так. Африканский континент в тех местах и раньше имел плоский рельеф, а теперь, под многометровым слоем снега, там и подавно идеально ровная гладь, как вокруг Реактора в Австралии. Если эта суицидная повозка идет здесь с такой скоростью, то и там пойдет где-то так же, ну, пусть немного медленнее. В общем, ещё полтора дня. Итого четверо суток на дорогу. Не так-то и долго, вон, по разлому русских пришлось двигаться трое суток. Датчик системы подогрева показывает восемьдесят три процента заряда батареи, и Майк специально рассчитал темпы потребления энергии, тщательно учтя все обстоятельства. Выходило, что если не попасть под Воронку, то в сутки он будет тратить по десять процентов. Значит, у него есть восемь дней, а это вдвое больше, чем требуется. Всё-таки крайне важно выяснить, что за прибор сохранили русские варвары в качестве зарядного устройства. Каким образом он выдает элементам питания заряд, превышающий их номинальную ёмкость почти в двадцать раз? Ведь аккумуляторы остались те же, Майк проверял. По крайней мере, снаружи.

К сожалению, экономить энергию, время от времени выключая систему обогрева, не получится. Холод на зеркале ледника стоит просто жуткий, а в бешено несущихся санях, лишенных всякой ветро– и теплозащиты, температура на поверхности арктического снаряжения стабильно держится на отметке в минус сто, гуляя вверх-вниз на градус-другой. Чтобы понизить тепловые потери, головорез накрывался довольно странным покрывалом, сшитым из шкур и мехов в несколько слоёв. Одно такое он выдал Майку, велев закутаться целиком, и надо было признать, что это имело смысл. Под меховой накидкой варваров вкупе с включенным подогревом было вполне комфортно.

– Снаружи песцовый мех, – объяснил громила в ответ на вопрос Майка о составе одеяла. – Теплее него ничего нет. Внутри пух гагачий, он тепло держит знатно и даже воду не пропускает, коли намокнуть случится. Подстежка из шкуры медвежьей, прочна очень и изнашивается долго. Мастера специально для нас пошили одеяла эти размером большие, дабы полностью завернуться можно было.

Накидка действительно оказалась полезной, но при таком ветре даже под ней отключать обогрев не представлялось возможным. Майк пробовал, но уже через минуту ступни ног и кисти рук первыми начинали ощущать ледяное дыхание Холода, и систему подогрева приходилось активировать вновь. А вот косматый варвар чувствовал себя вполне комфортно. Перед отправлением он сменил свой безрукавочный наряд на меховые одежды и выглядел совершенно спокойным, хотя песцовым одеялом не пренебрегал. Как русские человеко-мутанты выдерживают столь запредельную температуру, оставалось загадкой, но похолодание с минус пятидесяти-шестидесяти градусов до минус ста головорез не воспринял как нечто катастрофическое. Майк покосился на двухметрового напарничка. Тот невозмутимо дергал за тросы, что-то там контролируя в работе паруса, и не выглядел не то что замерзшим, даже озябшим его определенно не назовёшь.

О’кей, дьявол с ним, морозоустойчивость русских дикарей – это плюс, пригодится в резне, в которую варвары попадут в Реакторе, с этим мы уже разобрались. Майк плотнее закутался в варварское покрывало, закрывая лицо от ветра и режущего глаза блеска ярких солнечных лучей, отражающихся от бескрайней ослепительно-белой поверхности ледника. Даже специальное затемняющее напыление, нанесенное на арктические очки, не помогает, смотреть на снег всё равно больно. Да и не на что там смотреть, вокруг, куда ни глянь, бесконечная снежная гладь. И как только косматый жлоб держит курс? Очень хочется верить, что они не по кругу тут катаются. Лучше на всё это вообще не глядеть, так спокойнее. Особенно на парус и раскрепляющие мачту тросы, натянутые с такой силой, что кажется, будто они вот-вот лопнут. Вот тогда им точно конец. До разлома русских полтысячи километров, пешком не дойдешь. Майк вообще не понимал, на каком основании варвары решили, что их буер доберется до Новой Америки. Они же там не были и не знают, как поведут себя сани в столь долгом путешествии! Или всё-таки были?! Неослабевающие подозрения вновь охватили Майка. Русские дикари что-то скрывают, это однозначно, вопрос: что именно? И первое, что необходимо сделать, когда мы доберемся до Новой Америки, это подвергнуть головореза обыску! Устройство-переводчик он взял с собой, значит, его можно изъять! Это многое прояснит. А пока лучшим решением будет постараться заснуть на этом пронизывающе-ледяном ветру, воющем в ушах, что позволит скоротать время и поберечь нервы. Наверное.

Долгое время заснуть не удавалось, но и пришедший сон оказался зыбким и зябким. До наступления сумерек Майк то просыпался от холода и принимался ворочаться, меняя местами отлёжанные бока, то вновь засыпал под свист ветра и голодное бурчание в желудке. На его вопрос об обеде безмозглый варвар молча протянул Майку мешочек с кусками дробленой мороженой каши, от которых ему стало ещё холоднее. Майк с трудом впихнул в себя пару кусков и окончательно продрог. Он недовольно отодвинул от себя мешочек и предпринял очередную попытку заснуть. К вечеру есть хотелось настолько, что желудок начал испытывать голодную резь. Возмущенный Майк повернулся к головорезу, намереваясь решительно потребовать остановки и приёма горячей пищи, и сразу же увидел его настороженный взгляд, направленный куда-то назад. Майк обернулся. На горизонте виднелся исполинских размеров облачный фронт, хорошо заметный даже в сумерках. Только сейчас Майк обратил внимание, что завывания ветра стали громче, а скорость буера возросла, и понял, что идущий позади ураган медленно нагоняет сани.

– Нас догоняет ураган! – проорал он громиле, пытаясь перекричать завывания ветра. – Мы должны уйти от него! Здесь негде укрыться! Может быть, отвернуть в сторону?

– Уже отвернул! – выкрикнул варвар, не сводя глаз с бесконечной облачной громады. – Идем под углом к урагану, будем смещаться к его границе! Круче идти нельзя – не успеем!

Ветер крепчал с каждой минутой, и скорость буера росла на глазах. Удерживающие мачту тросы звенели под давлением воздушного потока, и Майк с ужасом увидел, как искривляется сама мачта, изгибаясь в дугу. Скоро эпицентр урагана будет здесь и разобьёт буер вдребезги!

– Мачта сейчас лопнет!!! – завопил он, тряся головореза за плечо. – Смотрите!!! Она согнулась!!!

– Сдюжит мачта! – крикнул тот в ответ. – Но под большим углом к урагану долго идти не сможем! Догоняет! Придется идти с малым отклонением, чтобы скорость была выше!

Куда ещё выше, Майк не понимал. Заснеженная пустошь неслась навстречу с дикой скоростью, даже на глаз было видно, что они превысили отметку в двести километров в час, и это ещё не предел. Звон до предела натянутых тросов, чудом удерживающих изогнувшуюся мачту, стоял в ушах, заглушая свист урагана. Казалось, ещё немного, и буер просто раздует на обломки. В наступившей ночной темноте потоки снежной пыли беспорядочными рваными клубами бешено мчались по бескрайней поверхности, резко ограничивая видимость, и Майк с замиранием сердца ожидал столкновения. Но поверхность ледника за многие десятилетия была отутюжена десятками тысяч ураганов до идеально ровного состояния, и сани неслись через белесую ночную мглу, словно сквозь толщу бесконечного океана.

К полуночи выйти за пределы урагана не удалось, и стало ясно, что эпицентр неумолимо настигает буер. Температура на поверхности арктического снаряжения упала до минус ста десяти, и Майк почувствовал, как его пробирает дрожь. Обогрев не справляется! Он принялся прямо под накидкой судорожно сгибать и разгибать ступни ног и кисти рук, лихорадочно вспоминая инструкции Полярного Бюро и наставления старого Андерса. Необходимо разогнать кровоток, это поднимет сопротивляемость организма воздействию Холода! Сидящий рядом головорез заметил действия Майка и что-то изменил в положении руля.

– Будем уходить по прямой, сколько сможем, иначе замерзнешь! – проорал он из-под туго затянутого мехового капюшона. – При движении по прямой скорость парусных саней больше движущей силы ветра! Ежели Предки на нас не осерчают, дотянем до утра! Днем будет теплее! Ты шевели ногами, не останавливайся!

Безумная гонка продолжалась всю ночь, и как только буер не лопнул от запредельного холода и давления воздушных потоков, Майк не понимал. К утру он уже не обращал на этот противоречащий физике факт ни малейшего внимания, отчаянно пытаясь не сойти с ума от холода. Ноги и руки ломило болью от вчерашнего восхождения на ледник, суставы отказывались сгибаться от изнеможения, тело дрожало, словно помещенное в гигантский шейкер, и стук не попадающих друг на друга зубов пробивался даже через надрывный звон растянутых тросов. Холод жестоко терзал Майка, но добить человека ему не удавалось, система обогрева не позволяла температуре тела упасть ниже фатальной черты. На коже держалось плюс двадцать восемь с половиной, и эта температура не менялась ни вверх, ни вниз вот уже шесть часов. От этой затяжной пытки Майк перестал понимать, что происходит вокруг, он не почувствовал, как напарник натягивает на него своё одеяло, лишь в полубредовом тумане увидел руки в толстых меховых рукавицах, подтыкающие под тело меховое полотно. В какой-то момент окоченевшее от студёной боли сознание прояснилось, и Майк понял, что видит свет из-под одеяла. Он с трудом пересилил трясущееся тело и выглянул наружу. Первое, что бросилось в глаза, был исполинский снежный вал, мчащийся позади буера. За ночь ураган догнал сани и был совсем рядом.

– Н… – окоченевшие губы не желали растягиваться. – Нам… не… уйти… – выдохнул Майк.

– Укроемся там! – прокричал варвар, повисая на рулевой балке и указывая куда-то вперед. Как он услышал его шепот, непонятно. Скорее всего, просто догадался.

Майк напряг непослушную от холода шею и посмотрел в указанную сторону. На просветлевшем горизонте виднелись подернутые клубами позёмки горы. Каменные пики возвышались над снежной гладью метров на двести-триста, и он отстраненно подумал, что это должны быть очень высокие горы, раз поднимаются выше уровня ледника. В этих широтах толщина сковавшего планету ледового панциря достигает трёх километров… Косматый напарник, почему-то не замерзший заживо без своего одеяла, заметил высоты ещё раньше и изменил курс, стремясь достичь гор и использовать их в качестве укрытия. Вот почему ураган быстро настигает буер – они двигаются под опасным углом к воздушному потоку…

– Н… не… успеем… зат… затормозить… – выбивающие дробь челюсти ударили по кончику языка, и Майк взвыл от боли. Это дало неожиданный эффект – ошпаренный новым страданием мозг заработал чётче.

– Урагану до нас три версты идти, минута будет на всё про всё! – крикнул напарник. – Главное, схорониться успеть после остановки, а остановиться успеем! Ты токмо держись крепче!

Горы приближались с ужасающей скоростью, и Майк забыл о сотрясающей тело дрожи. Сейчас буер впечатается в скалу на скорости в двести с лишним километров в час! От страха организм выбросил в кровь ударную дозу адреналина, и Майк вцепился в поручни что было сил. Варвар что-то делал с управлением, то повисая на парусных тросах, то наваливаясь на балку руля, но Майк не разбирался в парусах и буерах, и обилие действий напарника только усиливало страх. Горы были уже совсем близко, когда сани заложили крутой вираж, отрываясь от снежной поверхности одним полозом, и Майк понял, что буер сейчас перевернется и кувырком налетит на скалы. Но сани выровнялись и влетели в пространство между двух каменных громад. Инерция поворота несла буер по дуге, забрасывая за гору, и он понял, что сила ветра резко упала. Косматый варвар вновь рванулся всем телом, налегая на какой-то канат, и внезапно парус с громким хлопком исчез из вида где-то у основания мачты. Громила вцепился в балку руля, и буер потащило на многометровую снежную толщу, возвышающуюся с подветренной стороны горы. Сани вонзились в снег по касательной, поднимая фонтаны брызг, прошли вверх по толще с десяток метров и увязли, останавливаясь. Зажмурившийся Майк, ожидавший жестокого удара, почувствовал, как к горлу подкатила тошнота и движение вперед сменилось движением назад. Он открыл глаза и увидел, что буер медленно сползает со склона вниз.

– Вылазь, человече! Быстро! – варвар одним прыжком вылетел наружу. – Надо сани затолкать в снег поглубже да самим зарыться! Ураган сейчас будет здесь! Давай, подсоби!

Он выдернул едва шевелящегося Майка из буера и, утопая в снегу, налег на сани, заталкивая их в развороченную торможением снежную толщу. Майк с трудом поднялся и попытался толкать буер вместе с варваром. Но окоченевшее тело не слушалось, и он не понимал, толкает ли сани или висит на них, не в силах шевелить конечностями. Двухметровый громила мощными толчками вбил буер в многометровый сугроб наполовину и прокричал что-то о том, что больше не осталось времени. Он оторвал Майка от поручней и взвалил на себя. Варвар, увязая в глубоком снегу, взял подобие разбега и с размаху бросился в снежный склон, пробивая брешь, словно снаряд. У Майка вяло вспыхнула мысль, откуда он знает, что в этом месте снег толстый, что их летящие тела не встретит скала, лишь припорошенная снежной пылью, но дело уже было сделано. Они влетели внутрь массивной снежной толщи метра на полтора, и варвар принялся руками углублять получившуюся нору. Несколько секунд он копался в снегу, прорываясь вглубь, и едва шевелящийся Майк полз следом, боясь отстать. Потом снаружи раздался ужасающий вой, переросший в оглушительный грохот, резко потемнело, и в спину Майку ударил снежный таран, выбивая из тела сознание прямо в колючее белое месиво.

* * *

– Оклемался, человече? – голос варвара потрескивал, словно был записан на плохой диктофон.

Майк открыл глаза и увидел снежную толщу, нависшую над ним в полутора ярдах, по поверхности которой с глухими завываниями лениво ползали расплывчатые желтые тени. Холода уже не чувствовалось, наоборот, кисти рук и ступни ног будто окунули в едва остывший кипяток, а на грудь навалилось что-то тяжелое и сковывающее, как здоровенная капля смолы или вроде того… От нестерпимого жжения в ногах он и проснулся. Понятно, конечности отогреваются, к нервным окончаниям возвращается чувствительность, и они мстят владельцу за изуверское переохлаждение, которому он их подверг. Знакомая ситуация, болеть будет минут двадцать, не меньше. Майк, страдальчески морщась, попытался подняться. Оказалось, что он лежит на варварской накидке, и второй такой же укрыт. Пришлось выпутываться из меховых недр, вяло шевеля пылающими руками. Наконец Майку удалось выбраться из-под одеял, он сел и заморгал, пытаясь восстановить резкость в застланных мутными тенями глазах. Расплывчатые тени поблекли и превратились в Святогора.

– Испей-ка настоя горячего, на травах целебных кипяченного, – он протянул Майку кружку.

Майк осторожно принял из рук варвара дымящееся варево и сделал глоток, опасаясь обжечься. В голове просветлело, и впитавшаяся в каждый миллиметр тела разбитость начала понемногу отступать. Зрение пришло в норму, и Майк огляделся. Они сидели внутри снежного мешка в полтора ярда диаметром, посреди которого горел маленький костерок, разложенный в стоящей на куске шкуры железной миске. Вход в снежный мешок был заткнут их пожитками, и через щель меж тюком и мешком с каждым особенно громким завыванием внутрь берлоги пробивался слабый поток воздуха. Он приносил с собой фонтанчик снежной пыли и заставлял пламя костерка дрожать, гоняя по стенам желтоватые блики. Косматый головорез сидел напротив и помешивал ложкой в шипящем на огне котелке, разогревая куски расколотой каши. От дразнящего запаха горячей мясной пищи мгновенно проснулся голод, и Майк сглотнул слюну.

– Потрапезничай, человече, – Святогор забрал у него опустевшую кружку и протянул чистую ложку. – Только смотри не обожгись. Горяча кашка, только закипела!

Он зачерпнул из котелка, подавая пример, и подул на оказавшуюся в ложке пищу. Майк торопливо снял очки, стянул лицевую маску и потянулся к дымящемуся котелку. Походная каша варваров, успевшая осточертеть за прошедшие трое суток, сейчас казалась божественно вкусной. Майк не заметил, как опорожнил половину котелка, но вскоре почувствовал, что наелся. Дикарская пища была очень сытной, и голод утолялся быстро. По организму распространилось ласковое тепло, и Майка начало клонить в сон. Он прислушался к завыванию урагана, прикидывая, как долго всё это будет продолжаться. В Реакторе иногда и неделю на улицу носа высунуть невозможно. А заряд элементов питания уже семьдесят пять процентов. Сколько же прошло времени?

– Мистер Свитогоа, – он обернулся к косматому головорезу, вычищающему котелок куском тряпицы. – Как давно мы здесь, в этом укрытии? Вы знаете, когда закончится ураган?

– Весь день просидели, – ответил варвар, убирая котелок в сторону. – Ночь сейчас. Ложись спать, человече, буран к утру угомонится, я его размеры приметил, когда от него удирали. Невелик он, долго хозяйничать здесь не сможет, дальше резвиться направится. Поутру погляжу, как там сани.

Майк улегся на меховое одеяло, укрылся надежнее и посмотрел на термометр. Минус пятьдесят три. Можно отключить подогрев в целях экономии энергии, арктическое снаряжение выдерживает такой мороз и без обогрева. Он потянулся к выключателю, и в этот момент косматый головорез накрыл костерок куском шкуры, гася огонь. Берлога мгновенно погрузилась во мрак.

– Зачем вы это сделали?! – Майк завертел головой, тщетно пытаясь увидеть безмозглого болвана. – Я ничего не вижу! Разожгите огонь снова, здесь же станет ужасно холодно!

– Дрова беречь надобно, – пробасил тот из темноты. – Они нам для разогрева еды нужны, а не для отопления. Где мы посреди ледника дровишек-то сыщем, коли спалим всё за раз? Ты в одеялах схоронись понадежнее, ежели замерзнуть боишься, они тепло удержат, здесь ветра нет.

– Тогда надо хоть вход запечатать правильно! – укорил его Майк. – Через щели тепло уходит!

– Нельзя полностью воздуху ход перекрывать, – во мраке берлоги что-то зашевелилось, похоже, варвар укладывался спать. – Иначе отравимся. Весь кислород на дыхание уйдет, одна углекислота останется, без притока воздуха свежего можем и не проснуться поутру. А так всё ладно будет. Спи, человече. Утро вечера мудреней.

Он умолк, и в погруженной в кромешную тьму берлоге повисла тишина, лишь сквозь многометровый слой снега тихо доносились завывания ураганного ветра. Майк не рискнул отключать подогрев, тщательно закутался в одеяла и незаметно для себя заснул. Проснулся он от острого желания посетить санузел. В берлоге оказалось относительно светло, варвара не было, но все пожитки остались на месте. Вход в нору оказался распечатан, именно из него внутрь и попадали лучи света. Бешеный свист урагана прекратился, и Майк полез наружу оценить ситуацию. Косматый громила обнаружился неподалеку откапывающим сани, превратившиеся в один большой сугроб.

– Надо бы на гору подняться да оглядеться, – сообщил он, извлекая из-под снега очередной сшитый из шкур мешок. – Слышишь, шумит что-то. Как бы в трещину не упереться.

– Я иду с вами! – заявил Майк, прислушиваясь к тяжелому низкому гулу. Кажется, где-то недалеко находится что-то довольно большое. – Я хочу посмотреть, что происходит!

– Пошли, коли желаешь, – согласился головорез, выбираясь из сугроба. – Здесь и поднимемся, – он указал на ближайший склон горы. – Снега много, место пологое, до самой вершины и дойдем.

Пологим варвар посчитал почти шестидесятиградусный наклон, но взбираться на двести метров всё-таки проще, чем на две тысячи, и Майк, кривясь от болезненных ощущений во всё ещё ноющих после того подъёма мышцах, терпеливо вскарабкался на вершину. На этот раз он сразу встал на четвереньки, облегчив себе страдания, и почти не отстал от косматого громилы. Тот поднялся на узкий пятачок горной вершины, окинул взглядом окрестности и хмуро покачал головой.

– Благо дарю тебе, Остромысл, за подмогу, – тихо пробормотал он. – Вовремя я почуял, что аккурат меж этих гор заезжать надобно, и не погнал сани за ближайшим отрогом укрываться…

Опять этот остолоп бормочет очередную чушь, что на этот раз? Майк не понял, о чем идет речь, при чем тут старик, и хотел переспросить, но тут же забыл об этом. Едва он влез следом и встал на ноги, отряхиваясь, как замер, удивленный открывшейся картиной. Скала, на которой они стояли, так же как и соседняя, являлись вершиной одной исполинской горы, основание которой покоилось где-то под трехкилометровой толщей ледника. Старый Джеймс что-то говорил про какие-то Кавказские горы, вроде бы они должны быть где-то тут, если судить по карте Гуманитарной Миссии и пройденному расстоянию. А может, и не они, пойди разберись. Тут повсюду может быть сколько угодно гор, но если они меньше трех тысяч высотой, то ледник накрыл их целиком, и нет никакой разницы, что находится под бесконечным ледяным панцирем. Вокруг ровное снежное поле от горизонта до горизонта. Просто именно эта гора оказалась выше уровня ледниковой поверхности. Но на этом неожиданности только начинались.

При виде сверху двойная вершина горы представляла собой нечто вроде двух расположенных рядом треугольников, один побольше, другой поменьше, оба направлены основанием туда, откуда пришел ураган. Изгрызенная шквальными ветрами скальная поверхность отвесной не была, но взойти на неё без альпинистского снаряжения было бы сложно. Скорее всего, их склон точно такой же, просто сейчас его сильно замело сотнями тонн снега, осевшего между двух мощных скал. Зато третий склон горы оказался пологим, и в сотне метров ниже вершины на его поверхности имелась здоровенная дыра диаметром метров в шестьдесят, из которой непрерывным потоком изливалась кипящая лава. Раскаленное варево широкой ленивой рекой медленно сползало по склону и исчезало под поверхностью ледника, теряясь в облаках пара. Именно оттуда и шел непрерывный гул.

– Это же вулкан! – воскликнул Майк. – Он извергается! Мы должны скорее уходить отсюда, пока он не взорвался от перепада температур или не начал активно извергаться!

– Раз во время бурана не взорвался, так сейчас тем более не станет, – возразил варвар, разглядывая километровой длины бездонную трещину в поверхности ледника, полуподковой опоясывающую вулкан со стороны лавового потока. – Извергается он давно, вон какую бездну лавой прогрызло. Туда бы мы и угодили, если бы близко обогнуть гору попытались, когда от бурана бежали. Теперь знаем, как объехать. – Громила указал направление. – Справа трещину обойти сподручней будет. Пошли сани откапывать да в дорогу собираться.

Варвар развернулся и принялся бодро спускаться вниз по склону. Майк последовал за ним, для надежности опираясь о снежный покров рукой. Не хватало только упасть, покатиться и переломать себе все кости, кто знает, что тут под снегом! У него и так приключений под завязку, и все такие, что от воспоминаний в дрожь бросает. Он почти замерз заживо под вчерашним ураганом, этот вулкан появился как нельзя вовремя, может даже, в последнюю минуту! Можно сказать, повезло. Очень хочется обойтись в дальнейшем без ураганов. Путь по леднику пройден только наполовину, а Майк уже едва не погиб! А косматый варвар пережил минус сто с гаком вполне спокойно, а ведь он отдал Майку своё одеяло! Неужели ему совсем не холодно? Быть того не может! Впрочем, от варваров можно чего угодно ожидать, они ведь мутанты, а не нормальные люди. Он усмехнулся. Как всё-таки просто дикарям живётся!

Они не понимают подоплёк, не умеют анализировать глубоко скрытые пласты информации и о будущем особо не заморачиваются. Без проблем согласились помочь Новой Америке, потом без проблем повели Майка через рыбоедов и каннибалов, хотя позже это едва не стоило жизни восьмерым из них, теперь вот громила Святогор без проблем везёт его через мировой ледник. И даже понятия не имеет о том, что такое прогноз погоды. Варвары не заморачиваются на такие мелочи, подумаешь, ураган! За вулканом спрячемся, одеялом укроемся – и все дела! И ни у кого не возникает мысли, что вулкана на пути может и не оказаться, а ураган будет длиться две недели или иметь такую скорость, что ни на каком буере не скрыться. Просто размажет тебя по леднику, и следов не останется. Видимо, в процессе мутации морозоустойчивость получает только тело. А вот мозги у варваров отморожены напрочь. Скорее бы пересечь ледник, второго урагана можно и не пережить.

Пока Майк спустился с горы, косматый головорез успел разрыть поглотившую буер гору снега почти на треть. Предоставив варвару и дальше заниматься тем, что у него столь хорошо получается, Майк направился устраивать себе санузел. Он обогнул меньшую из двух гор и углубился в скальные отроги. Отыскав более-менее укромное и безветренное место, он принялся возиться со шлангом системы отвода продуктов жизнедеятельности организма. Закончив, он выбрался на склон, намереваясь вернуться по своим следам, и сделал пару шагов, как вдруг что-то сильно ударило его по голове. Майк упал, теряя координацию движений, и покатился по снегу. Несколько секунд он не мог понять, что случилось. В голове шумела тупая боль, в глазах плыло, тело тряслось, в ушах хрипело. Он хотел позвать на помощь варвара, но не смог издать хоть сколь-нибудь громкий крик. Оказалось, что от удара или от падения лицевую маску наполовину стянуло с лица, защитные очки сползли вместе с ней и закрыли рот. В результате вместо крика получалось лишь гудящее мычание. Он попытался поправить маску и очки, но вдруг оказалось, что его руки не могут двигаться.

Мутная пелена перед глазами начала рассеиваться, но тряска и хрип в ушах не проходили. Майк замотал головой, пытаясь хоть немного поправить сбившуюся маску, и похолодел от ужаса. Он был связан, и какие-то существа тащили его вниз по заснеженному склону!!! Страх мгновенно вернул остроту зрения, и Майка захлестнула паника. Существа, тащившие его, были людьми, грязными, волосатыми и донельзя вонючими, облаченными в абсурдное сочетание одежд. В засаленных рваных обрывках угадывались джинсы, особо крупные дыры в которых закрывались грубыми заплатками из шкур с давно свалявшейся шерстью. Синтетические куртки, больше напоминающие драные матрасы, торчали клочьями синтепона, из-под них выглядывали лоскуты скукожившегося от грязи тряпья. Поверх всего этого были накинуты обрывки брезентовой ткани, неумело выдубленные куски звериных шкур и полусгнивших ветхих тряпок. Всё это было перевязано и опоясано веревками, состоящими из связанных между собой грубыми узлами кусков тросов, проводов, кожаных и синтетических ремней. Поверх этих гротескных одеяний, испускающих волны смрада, болтались амулеты из гаек, крысиных клыков и явно человеческих челюстей.

Сам Майк был привязан за руки и за ноги к длинному шесту, который покоился на плечах двух дикарей, ещё несколько бежали рядом, вооруженные увесистыми ржавыми обломками каких-то металлических конструкций. Похоже, чем-то подобным его и ударили по голове. От увиденного обуявший Майка страх увеличился на порядок. Его собирались убить! Эти дикари ударили его по голове, чтобы умертвить на месте! Толстый капюшон арктического снаряжения спас его от мгновенной смерти! Теперь убийцы тащат его куда-то вниз! Куда?! Зачем?! Откуда они вообще взялись здесь, посреди ледника, в тысячах километров от ближайшей жизни?! Майк заорал изо всех сил, мотая головой в попытке сдвинуть упирающиеся в рот маску и очки, но его истошное мычание возымело катастрофические последствия. Ближайший из дикарей обернулся и что-то хрипло закричал, указывая на Майка ржавой рессорой. Дикари хором завыли, и он с размаху ударил Майка по голове. Ржавая железка врезалась в капюшон, теряя энергию в толстом утеплителе, и голову расколола сильная тупая боль. Майк тихо взвыл и инстинктивно притворился мёртвым, стремясь избежать реальной смерти.

Дикарь с рессорой в руке остался доволен результатом и вновь что-то прохрипел остальным. Те встретили его слова восторженным вытьём и ускорили бег. Звенящий в голове гул начал стихать, зрение прояснилось, и Майк приоткрыл глаза. Он попытался не выдать, что ещё жив, и снова похолодел от ужаса. Дикари тащили его вниз по склону горы под ледник! Вокруг уже не было снега, они бежали по застывшей лаве параллельно раскаленному потоку, и Майк почувствовал, как теплеет воздух и становится жарко. Впереди клубились огромные облака пара, закрывая собой всё вокруг, но дикари ворвались в них, не сбавляя скорости. В лицо ударила горячая влага, очки быстро запотели, и Майк перестал видеть. Несколько минут его тащили куда-то, и он, полумертвый от страха, притворялся покойником. Рано или поздно они его отвяжут, тогда он сможет поправить маску и позвать на помощь! Варвар должен его услышать, даже несмотря на то, что в ушах звенит от оглушительно шипящего пара, он обязан его искать, без Майка его драгоценные соплеменники не получат тепла, головорез не может этого не понимать!

Тряска прекратилась, и Майка швырнули наземь. Он упал на что-то твердое и покатое, его отвязали от жерди, но руки и ноги остались в путах. Вокруг сквозь шум пара загалдели голоса, и с каждой секундой их становилось всё больше. Запотевшие очки оказались залеплены какой-то зеленой грязью, лицевая маска быстро намокала, и страх заставил Майка действовать решительно. Он рывком перевернулся на спину и связанными руками содрал на шею очки и маску. Вопль ужаса застыл у него в горле. Вокруг столпились не меньше трех десятков человекоподобных существ, изувеченных жуткими уродствами. Огромные носы, выпяченные челюсти, сросшиеся с кожей лица ноздри и уши, несуразно большие головы с удлиненными лбами, резко скошенными к надбровным дугам, дефектные скелеты – всё указывало на последствия инцеста. Одеты дикари были под стать тем, кто схватил Майка, в смесь донельзя изношенных обрывков цивильной одежды с грубо выделанными звериными шкурами и тряпьём, некоторые имели накидки из изодранной клеёнки и пластиковой упаковки. В ужасе Майк попытался вскочить и бежать, но его ноги оказались связаны крест-накрест через кусок ржавой арматуры, и встать на них не удалось.

– Помогите!!! – что есть силы завопил он. – Свитогоа!!! Помогите мне!!! Я здесь!!!

Но шум пара, завывающий где-то внизу, в месте встречающегося со льдом или водой лавового потока, превращал его мощный крик в негромкий истеричный вопль. Увидев его демарш, дикари разразились гортанными хрипящими криками, и один из них бросился к Майку, замахиваясь для нанесения смертельного удара покрытым засохшей кровью обломком ржавой водопроводной трубы с расплющенным краном на конце. Майк истошно завопил, отползая назад, и дикарь замер на полпути, удивленно разглядывая свою жертву. Внезапно он подпрыгнул, потрясая оружием, и что-то гортанно заорал, тыча Майку в лицо заскорузлым от грязи пальцем. Толпа уродов дружно издала изумленный вопль и взорвалась счастливыми криками. Дикарь с водопроводной трубой подбежал к Майку и чиркнул ему по лицу пальцем. Уродец посмотрел на палец и с громким торжественным воплем показал его остальным. Восторг толпы зашкалило, и все бросились к Майку. Он упал и попытался сжаться в комок, но его быстро подняли, схватили за голову, распрямляя, и обездвижили. Орава вопящих уродцев терла его лицо пальцами и, не находя на них никаких следов, принималась орать от восторга с утроенной силой. Схваченный пятью или шестью дикарями Майк не мог даже пошевелить головой и отчаянно жмурился в попытке защитить глаза, кривясь от боли. Кто-то из уродцев в очередной раз чиркнул ему вонючим пальцем через всё лицо, попадая в рот, и дрожащий от истерики Майк изо всех сил укусил его. Дикарь взвизгнул, отскакивая, и затряс пальцем, гортанно вереща. Толпа разом умолкла и уставилась на Майка.

– Вы не имеете права! – заорал он, пытаясь делать голос как можно более грозным. – Я гражданин Новой Америки! Немедленно отпустите меня! Слышите?!! Я американец! Немедленно отпустите!

Замолкнувшее скопище инцестных уродов дружным движением повернуло головы к своему лидеру, и тот воззрился на Майка, напряженно морща скошенный лоб в тяжелых раздумьях.

– Я гражданин Америки! – торжественно и грозно повторил Майк, почувствовав, что его слова доходят до дикарей. Америка всегда была настолько великой страной, что наверняка память о могучем государстве, оплоте общечеловеческих ценностей, гаранте свобод и лоне мировой демократии сохранилась даже у настолько деградировавших людей. – Отпустите меня! Немедленно!

Он повторил эту фразу дважды, с каждым разом делая интонацию всё более мужественной и решительной, для большей убедительности сопровождая слова ритмичными кивками в такт. Сморщенная рожа замершего в мучительных раздумьях вожака уродцев вдруг просветлела, и дикарь издал громкий гортанный вопль восторга, озаряясь неподдельным счастьем. Наконец-то до них дошло, подумал Майк, облегченно вздыхая. Шевелитесь, уродливые дегенераты, развязывайте!

Приплясывающий от счастья вожак обернулся к остальным уродцам и громкими воплями принялся что-то объяснять им, указывая то на Майка, то на вулкан, то на укушенный палец сородича. По мере объяснения лица дикарей вспыхивали неподдельным счастьем, уродцы начали восторженно галдеть и обниматься. Вожак издал дикий вопль, толпа взвыла в ответ, и все бросились к обескураженному Майку. Его подхватили на руки и потащили вниз по склону.

– Что вы делаете?! – Майк пытался вырваться, но это было бесполезно. – Отпустите меня!

Толпа заорала ещё громче и ускорила шаг. Перед глазами Майка мелькнул исполинский козырёк ледниковой поверхности, нависающий над очень пологим склоном вулкана. Застывшие лавовые складки были густо покрыты влажным мхом, среди особенно крупных базальтовых наростов виднелись подобия не то нор, не то лачуг, устроенных из невообразимого хлама вперемешку с камнями. Из некоторых нор выглядывали уродливые носатые дети, боязливо косящиеся на мелькающих во мху крыс. Повсюду в воздухе висел легкий туман. Толпа протащила Майка ниже, и туман начал сгущаться. Становилось жарко и ещё более страшно. Майк опять закричал, и тут его поставили на ноги, не забывая крепко держать. Толпа отхлынула, и он увидел в паре десятков метров лавовый поток, утекающий в недра горного склона. Вдоль его ближайшего края в метре от раскаленной жижи был установлен огромный вертел с нанизанным трупом человека. Один край вертела имел целое соцветье кривых петель, и двое уродливых дикарей длинными баграми время от времени тянули за ту или иную петлю, проворачивая вертел вокруг своей оси, добиваясь равномерной прожарки трупа. Увидев толпу с вожаком во главе, повара бросили багры и побежали к нему. Вожак что-то громко и торжественно проорал, останавливая их на полпути, и они бросились обратно. Повара подхватили багры, зацепили вертел и сорвали его с упоров. Они оттащили его подальше от лавового потока под довольные вопли толпы, выхватили из-за поясов какие-то брезентовые обрывки, заменяющие им перчатки, и принялись снимать труп с вертела.

Майк с опасливым недоумением следил за их действиями, поглядывая на восторженное стадо уродцев. Неужели они собрались накормить его мертвечиной? Похоже, они прониклись тем, что увидели настоящего американца, и теперь пытаются произвести на него впечатление. Идиоты, развяжите сначала, а потом уже зад вылизывайте! Майк потребовал от вожака, чтобы его развязали, для убедительности потрясая руками и отбивая головой ритм, раз уж это так эффективно работает. Дикарь закивал головой в ответ и прикрикнул на поваров, словно поторапливая их. Те засуетились с удвоенной энергией, но развязать Майка ни у кого мозгов так и не хватило. Майк продолжал настаивать, и все вокруг принялись кивать уродливо перекошенными головами, подражая ему. В этот момент повара всё-таки сняли с вертела труп и с победными криками потащили вертел к толпе. Вожак взвизгнул, потрясая трубой, и конвоиры швырнули Майка наземь, наваливаясь на него так, чтобы он не смог шевелиться. Повара развернули вертел острием к заду лежащего Майка, сжали его, словно копье, и начали отходить, готовясь к хорошему разбегу. В ту же секунду конвоиры подняли Майка, растягивая за руки и за ноги параллельно земле, и он понял, что его хотят насадить на вертел. Он отчаянно забился, охваченный паническим ужасом, но уродцы явно набили руку на подобных изысках кулинарии и держали его крепко, не оставляя ни шанса вырваться.

– Я гражданин Америки!!! – истошно заорал он, срывая связки. – Отпустите меня! Немедленно!!!

Главный уродец воздел вверх водопроводную трубу и заорал, обращаясь к толпе своих дикарей:

– Яр жиданин мерики! Пусите мнян меледно! – Он обратил свой взор к кратеру вулкана и завопил вновь. Беснующаяся толпа дружно закивала головами в такт его словам и хором подхватила молитву: – Яр жиданин мерики! Пусите мнян меледно! – Уродцы попадали на колени и принялись отбивать поклоны то вулкану, то истошно орущему от ужаса Майку.

Сжимающие вертел повара заверещали торжественный клич и ринулись на Майка, безошибочно направляя в него вертел. Майк выгнулся в хрипящей истерике, инстинктивно пытаясь выжить, но конвоиры не единожды сталкивались с такими судорожными рывками будущей пищи и оказались готовы и в этот раз. Они дружно рванулись в разные стороны и растянули кандидата в поросёнки-гриль до обездвиженного состояния, словно туго натянутую паутину. Повара с вертелом наперевес умело разбежались, набирая серьёзную скорость, и Майк зашелся в предсмертном крике, срывая голос. Между несчастной жертвой и остриём вертела оставалось не более трех шагов, как вдруг одного из поваров швырнуло в сторону, он налетел на своего коллегу, и оба рухнули, роняя вертел. Острая железка с жалобным звоном покатилась вниз по склону, и один из конвоиров Майка издал короткий крик, отпуская жертву. Остальные завопили, потом упал кто-то ещё, и они бросили Майка, отскакивая от него в стороны. Майк упал на замшелую каменную поверхность, больно ударяясь головой, и, лихорадочно извиваясь, пополз прочь, не разбирая дороги. Позади него дикари панически заорали, и он судорожно оглянулся, ожидая ударов в спину.

Но уродцы больше не пытались его убивать. Вместо этого они разбегались в разные стороны с выражением неописуемого суеверного ужаса, вжимая головы в плечи и пытаясь укрыться от прочерчивающих воздух пылающих снарядов. Горящие стрелы одна за другой прилетали откуда-то из туманной дымки и поражали уродливых дикарей. Оба повара, трое конвоиров и вожак уродцев лежали на земле с горящими стрелами, вонзившимися в головы, ещё две стрелы догнали кого-то из убегающих. Остальные, не переставая визжать, скрылись в тумане. Им вслед пронеслась охваченная огнем стрела, и видимое пространство вокруг полумертвого от страха Майка опустело.

– Давай поспешать, человече! – Двухметровая фигура варвара вынырнула из тумана настолько внезапно, что задыхающийся от ужаса Майк не успел даже закричать. – Покуда поклонники твои не догадались, что это не разозлившийся вулкан наказывает их за дерзость, да не расхрабрились! – В одной руке Святогора был зажат лук, в другой горящая стрела. Он отточенным движением натянул тетиву и пустил стрелу куда-то в туман, что вызвало новый взрыв панических воплей. – Подставь руки! – Варвар выхватил нож и разрезал опутывавшие руки и ноги Майка веревки. – Бежим! – Он подхватил Майка за руку и потащил за собой. – Быстрее, человече, быстрее!

Косматый головорез мчался вверх по склону, будто вниз, и едва живой от пережитого ужаса Майк в полубессознательном состоянии бежал следом, вцепившись в могучую ладонь. Страх гнал его вперёд, и он не чувствовал ни усталости, ни боли в деревенеющих от натуги ногах, ни жжения в разрывающихся от нехватки кислорода лёгких. Где-то на середине подъема ноги подкосились, и он рухнул, безвольно повисая на руке варвара. Подняться не получалось, ставшее ватным тело полностью лишилось сил. Позади, из тумана, донёсся многоголосый визг возмущенной толпы, и Майк рванулся спасаться на четвереньках, но сил не осталось даже для этого. Косматый варвар молча взвалил его на плечи и побежал дальше. Вскоре туман сменился снегом, и в лицо повеяло холодом. Температура вокруг быстро понижалась, и Майк почувствовал, как стянутая на шею промокшая лицевая маска превращается в ледышку, обжигая кожу подбородка. Он попытался поправить её, но не смог. Говорить тоже не получалось, слова выходили сиплыми и едва слышными. Сквозь пелену сыплющегося снега ударил солнечный свет, и Майк понял, что варвар вытащил его за пределы ледниковой поверхности. Крики позади звучали всё громче, и варвар остановился.

– Беги к саням, человече! – Головорез опустил его на ноги. – По следам моим аккурат к ним выйдешь! Я догоню, а покуда надобно задержать эту нечисть, чтобы парус не попортили!

Оказавшись на ногах, Майк бросился бежать, но через десяток шагов силы покинули его, и он был вынужден ползти, стоя на четвереньках. Так даже удобней, не упасть и не сбиться с цепочки следов, быстро заполняющихся падающими снежинками. Майк карабкался между скал и обернулся лишь однажды, когда из-за спины послышался звон соударяющейся стали. Уродливые дикари преследовали его разномастной толпой, гортанно вопящей и потрясающей примитивными орудиями убийства. Пятерка уродцев, спеша за ускользнувшей добычей, развила слишком бурную активность и намного опередила своих соплеменников. Увидеть перед собой громадного варвара, неожиданно выскочившего из-за отрога ближайшей скалы, они не ожидали. Косматый головорез одним движением отсек голову передовому из бегущих и ударом ноги в грудь заставил второго отлететь назад и покатиться вниз по склону под ноги остальным. Трое других взмахнули своими ржавыми железяками, заменяющими им оружие, и храбро бросились в бой. Варвар уклонился от одного удара, принял на щит второй и клинком парировал третий, уложив свои действия менее чем в секунду. Пока уродцы разворачивались к оказавшемуся за их спинами противнику, головорез пронзил мечом одного из них и ударом щита превратил лицо другого в кровавую кашу. Уродливого дикаря отбросило прочь, и он укатился вниз. Оставшийся преследователь, не мешкая, развернулся и бросился бежать, стремясь отступить под защиту приближающихся сородичей.

– Быстрее, человече, полезай в сани! – Варвар догнал ползущего Майка за десяток шагов до саней и подхватил на руки. Косматый громила забросил его в буер, швырнул туда же щит и уперся в кормовую часть саней. Двухметровый головорез вытолкал буер из скального кармана на открытое пространство, и в Майка ударил порыв ветра, ледяным холодом обжигая лицо. Заледеневшая лицевая маска встала колом, и он попытался закрыть лицо руками, сипя от боли. Варвар запрыгнул в сани, быстро поставил парус, и буер рванулся прочь от вулкана. Громила вытащил из-под Майка меховое одеяло и сунул ему в руки.