Дело драматической актрисы

— Вы хорошо знали погибшую?

     Дэвис пожал плечами:

— Я знал ее как всякий другой в этом театре. Она была привлекательной женщиной и неплохой актрисой, работала в «Лицеуме» больше четырех лет.

— Мистер Карроун сказал, что вы с ней не слишком хорошо ладили.

— Да, это так, — смутился Дэвис, — мы довольно часто ссорились, но уверяю вас, в этом не было ничего серьезного! Джессика Уордер была, как бы это сказать… Она была гордой и амбициозной женщиной, немного заносчивой, достаточно тщеславной и, я бы сказал, слишком уверенной в своем таланте. Вы понимаете, о чем я? Вообще-то, многим молодым актрисам это свойственно, но она была искренне уверена, что станет по меньшей мере второй Сарой Бернар или Эллен Терри!

— Вы ведь ведущий режиссер этого театра, мистер Дэвис?

— Да, наверное, так и есть. Мне принадлежит право на постановку основных спектаклей сезона, и я принимаю непосредственное участие в отборе репертуара.

— И в отборе актеров, я полагаю?

— Совершенно верно. Для своих спектаклей актеров я выбираю сам.

— Здесь работает постоянная труппа?

— В основном да. Мы редко приглашаем посторонних актеров.

— Мисс Уордер работала под вашим руководством?

— Нет.

— Почему?

— Ну, я не находил ее достаточно талантливой для тех ролей, на которые она претендовала, а на меньшее она не была согласна. Она играла в других спектаклях.

— У нее были только маленькие роли?

— Нет, что вы! Она часто играла значительные женские роли, но в других спектаклях. Поэтому я и не понимал, чего она хочет от меня.

— У нее были поклонники?

— О, да! Она пользовалась успехом. Правда, в основном как женщина, а не как актриса.

— Она была помолвлена?

— Насколько я знаю, нет, но… тут есть один молодой актер, к которому она явно была расположена больше, чем ко всем остальным.

— Как его зовут?

— Бен Тейлор.

— Что вы знаете об их отношениях? Ссоры, ревность, возможно, зависть?

— Не могу сказать ничего конкретного. Вам лучше спросить его самого. Он, наверняка, уже в своей гримерной — еще мало кто знает, что вечернего спектакля не будет.

— Так мы и сделаем. Но мне бы хотелось, чтобы прежде, мистер Дэвис, вы ненадолго стали нашим экскурсоводом и помощником.

     Режиссер провел рукой по своим редким волосам.

— Конечно, мистер Холмс, — сказал он, — если это нужно для дела.

     С помощью мистера Дэвиса мы прошли путь со сцены через кулисы, длинный коридор гримерных и другие помещения к самому ближнему из черных ходов театра. Мне показалось, что проделанный путь был идеальным для того, кто захотел бы похитить тело, но Холмс не остался удовлетворен осмотром. Когда, расположившись в личной комнате мистера Дэвиса, мы вызывали и расспрашивали разных служащих театра, лицо Холмса ни разу не изменило своего сосредоточенного и, как мне показалось, мрачного выражения. Затем мы отправились в комнату Джессики Уордер. По просьбе мистера Дэвиса служащие привели уборщицу, которая имела ключи от всех помещений театра. Она и открыла необходимую дверь.

     Комната, в которой мы оказались, не отличалась ничем примечательным: небольшое душное помещение, довольно пыльное от большого количества одежды, обычной и театральной, разбросанной по немногочисленной мебели, с узким окном и некоторыми предметами женского туалета на столике у зеркала. Холмс бегло осмотрел те из вещей, которые привлекли его внимание, но не нашел ничего особенного.

— Вы говорите, мистер Дэвис, мисс Уордер была в белом платье, когда вы ее обнаружили? — спросил Холмс.

— Да, верно. Вид крови на нем был просто ужасен!

— Это платье было обычным или предназначалось для спектакля?

— Не могу сказать точно, я не обратил особого внимания. Кажется, оно было из нашей костюмерной… Да, теперь я уверен! Это было театральное платье — часть какого-то костюма.

— Мисс Уордер должна была играть в нем?

     Мистер Дэвис изумленно посмотрел на Холмса:

— Нет. Насколько я помню, в ее спектакле не было ничего подобного.

— Благодарю вас.

     Наконец, Холмс выразил желание посетить мистера Тейлора. Однако наша встреча с мистером Беном Тейлором произошла даже раньше, чем мы могли предполагать. Уже собираясь покинуть комнату мисс Уордер, мы услышали, как в замок вставили ключ. Холмс дал нам знак сохранять молчание и стал ждать. Ключ повертели в замке, потом вытащили. В этот момент Холмс сделал пару шагов к двери и резко дернул ее на себя… На пороге стоял молодой человек, белокурый и красивый, одетый в высшей степени странно: коричневые брюки от добротного английского костюма дополнялись расшитой льняной сорочкой времен средневековья.

— Что вы тут делаете? Кто вы такие? — проговорил он испуганно.

     Мистер Дэвис выступил вперед из-за высокого кресла:

— Здравствуйте, Бен. Это мистер Шерлок Холмс и доктор Уотсон — они занимаются…

— Добрый день, мистер Тейлор, — прервал его Холмс, — прошу вас, проходите.

     Молодой человек неловко переступил порог и остановился. Холмсу пришлось еще раз просить его пройти, прежде чем он смог закрыть за ним дверь.

— Вы ищете мисс Уордер, не правда ли? — спросил Холмс любезно.

— Нет, — мистер Тейлор опустил взгляд.

— Кого в таком случае вы ищете?

— Никого. Не темните, господа, я уже знаю, что случилось с Джессикой — костюмерша сказала мне.

— Вот как? Соболезную вам! Для вас это более чем печальная потеря, не так ли, мистер Тейлор?

— Да, вы правы, — он посмотрел на Холмса своими голубыми глазами, и я невольно представил этого молодого человека с его белокурыми кудрями в роли какого-нибудь греческого бога.

— Итак, если вы никого не искали здесь, то вы искали что-то? Что именно, мистер Тейлор?

— Я… хотел убедиться, хотел увидеть, что ее действительно больше нет. В этот час она всегда была в своей гримерной, учила роль или примеряла платья к спектаклям.

— Откуда у вас ключ?

— Джессика сама дала мне его.

— В знак своего расположения?

— В знак своей любви! — мистер Тейлор гордо тряхнул кудрявой головой.

     Холмс улыбнулся и некоторое время разглядывал молодого актера, так что тот вскоре вынужден был отвести взгляд.

— Не очень это красиво с вашей стороны, Бен, — нравоучительно заметил мистер Дэвис, — подумайте, что скажет директор театра!

— Мне все равно! Мы имели право на чувства, если они не мешали работе!

— Вы видели мисс Уордер сегодня, мистер Тейлор? — спросил Холмс.

— Нет. Вчера она обещала зайти ко мне сегодня, но не сделала этого, и я подумал, что, наверное, у нее много работы. Только недавно, когда костюмерша принесла мне мой костюм, я все узнал… Простите мне этот дурацкий вид — я не успел переодеться ни в одно, ни в другое.

— Вы предполагаете, зачем кому-то нужно было убивать мисс Уордер?

— Нет.

— Вы подозреваете кого-нибудь?

— Нет.

— Вы знаете что-нибудь, что могло бы толкнуть ее на самоубийство?

— Нет.

— Вы знаете что-нибудь, чем она была крайне недовольна, что отравляло ей жизнь?

     Мистер Тейлор бросил не слишком любезный взгляд в сторону мистера Дэвиса:

— Да, но это не могло стать причиной ни убийства, ни самоубийства.

— Что же это?

— Вам лучше спросить у мистера Дэвиса!

— А мне бы хотелось услышать это от вас, мистер Тейлор.

— А я не хочу говорить об этом. Если Джессики больше нет, все это не имеет значения.

— Что ж, в таком случае наш разговор окончен, но, думаю, мистер Тейлор, нам придется встретиться еще раз. Идемте, Уотсон.

     Когда мы с Холмсом покидали «Лицеум», мистер Дэвис проводил нас до самого выхода.

— Вы пришли к чему-нибудь, мистер Холмс? — спросил он, поглаживая редеющие волосы однообразным жестом, вошедшим у него в привычку, очевидно с тех времен, когда его шевелюра была гораздо более пышной.

     Холмс повернулся к нему и одарил его рассеянным взглядом.

— Думаю, скоро я приду к чему-нибудь — не может же загадка остаться без ответа! — сказал он. — А вы, мистер Дэвис, не слишком беспокойтесь: у меня есть некоторые основания думать, что все не так плохо.

— Не так плохо? Да хуже быть не может, мистер Холмс! Театр будет вынужден менять часть программы нового сезона, а это значительные убытки для всех нас! Погибла девушка, но эта смерть, будучи трагедией самой по себе, принесет уйму других проблем. Взгляните только, — он извлек из кармана длинный лист, свернутый в несколько раз, — это программа нового сезона, но теперь она потеряла свой смысл. Если хотите, возьмите, мистер Холмс — может быть, придете с доктором Уотсоном на мои спектакли, они ведь останутся без изменений…

     Холмс рассеянно взял программу, сунул ее в карман пальто и, поблагодарив мистера Дэвиса, вышел на улицу.

     Я надеялся, что Холмс захочет поделиться со мной своими мыслями, но он упорно молчал. В таком молчании мы доехали до нашей квартиры на Бейкер-стрит. В таком же молчании пообедали. Он заговорил лишь спустя несколько часов, когда прочел адресованную ему телеграмму:

— Карроун сообщает, что полиция завела дело — выяснилось, что мисс Уордер действительно пропала.

     Он замолчал, и я понял, что продолжения ждать не имеет смысла. С этим я и отправился спать.

     Когда утром я вышел к завтраку, Холмс уже сидел за столом. Он приветствовал меня кивком головы и указал чайной ложкой на заголовок передовицы утренней газеты, лежавшей рядом с моей тарелкой.

— «Молодой актер Бен Тейлор обвиняется в убийстве мисс Джессики Уордер»? — прочел я. — Это отвратительно, Холмс! Я так надеялся, что этого не случится.

— Они случайно обнаружили нож в его кармане, когда вечером пришли навести справки о пропавшей женщине. Кроме того, у него нет алиби даже на приблизительное время смерти мисс Уордер.

— Он еще вчера показался мне подозрительным. При той любви, о которой он говорил, он не очень-то убивался по несчастной возлюбленной!

— А вы не находите это странным, Уотсон? Ведь этот херувим — профессиональный актер и легко мог бы позаботиться о том, чтобы вызвать к себе симпатию своим горем.

— Мы застали его врасплох.

— Возможно, возможно… — Холмс отодвинул тарелку и задумчиво закурил, откинувшись на стуле.

— Ума не приложу, Холмс, куда могла подеваться несчастная девушка! Если ее действительно убил этот Тейлор, то где сейчас ее тело?

— Да, все это странно… Вообще, театр — такое место, в котором происходят чрезвычайно загадочные истории. Я сегодня с самого раннего утра раздумываю над этим. Может быть, эти непрерывные перевоплощения делают с людьми свое черное дело, и они начинают терять свои истинные лица… Посмотрите только, чего стоит этот причудливый список! — он вытащил из стопки на столе программу, врученную ему накануне театральным режиссером, и развернул ее на коленях. — Представьте только, что если в понедельник и среду вы грозный мавр, во вторник и четверг — Фигаро, а в пятницу — принц Датский — одно это к субботе может поставить под сомнение ваше психическое состояние!.. О, Бог мой!

— В чем дело, Холмс?

     Он внезапно рассмеялся и перекинул листок мне.

— Я ничего не вижу, Холмс! — сказал я, разглядывая план театрального сезона и списки занятых актеров. — Что вы хотите сказать?

— Мы с вами стали участниками удивительной истории, Уотсон, — воскликнул он, вскакивая и скидывая халат по пути к своей спальне. — Немедленно собирайтесь, если не хотите пропустить развязку! Белокурый херувим незаслуженно обижен, но он будет вознагражден! Скорее, Уотсон, скорее!

     За ним захлопнулась дверь, но я слышал, как он продолжает хохотать.

     Холмс рассчитал правильно: когда мы оказались в «Лицеуме», там, несмотря на сравнительно ранний час, все работники были в сборе, потому что инспектор Джонс приказал каждому быть на своем месте во время утреннего обыска. Сам Джонс прохаживался по нижнему холлу и раздавал указания констеблям. Увидев нас, он расплылся в улыбке и первым пожал нам руки.

— Доброе утро, джентльмены! Я вижу, вы решили помочь нам найти последние улики против мистера Тейлора. Что ж, можете присутствовать, но лишь в качестве наблюдателей — это дело не для вас, мистер Холмс, тут все предельно ясно.