Жизнь космического корабля

— верю, — интимным тоном шепнул Сарн. А потом, улыбнувшись, достал из-за пояса новенький плазмер последней модели. И всунул его в руку блондинки.

— убей его.

Та дернулась — и в ужасе поглядела на своего мучителя.

К Люку тут же подлетели двое бойцов, схватили его и завернули руки за спину. Случайно он оставил живого человека — или нет, никого не интересовало. Важно было другое. Динго валялся на полу, доживая последние минуты — и на его месте мог оказаться любой. Страх за свою шкуру превратил мужчин в зверей.

— Я… не… — пискнула блондинка.

Сарн развернул ее к себе — и впился поцелуем в розовые губы, нещадно кусая их. Когда он наконец оторвался от женщины, по ее лицу сбегала тонкая струйка крови, а губы покраснели и распухли.

— Если ты этого не сделаешь — я отдам тебя команде. Сейчас же. Это просто. Надо только нажать на кнопочку. Решай, чего ты более хочешь внимания одного мужчины — или пары сотен?

— Какая разница — достаться шакальей стае сразу или чуть погодя, — раздался с пола тихий, но твердый голос.

Сарн настолько изумился, что на миг даже отпустил блондинку. Впрочем, ее тут же перехватил Здоро-вяк — и начал тискать, никого не стесняясь. Оно и понятно, у этого придурка все мозги ушли в мышцы и ре-акцию. Что ж…

— Марви, возьми пару ребят в помощь — и покажи девочке, что ее будет с вами ждать. Пока — только покажи, без активных действий. Ясно?

— Шеф, ну вы ж завсегда первый, — пробурчал Здоровяк.

— Главное — не забывай об этом, — милостиво кивнул Сарн. — И будешь жить долго и с удовольствиями.

Марви кивнул, перехватил блондинку за талию — и потащил в угол, кивнув по дороге Рамси и Барни. Те перевели взгляд на Сарна, дождались короткого кивка — и отправились вслед за ним. А Сарн внимательно осмотрел еще одну свою добычу, с которой сняли-таки скафандр. Но руки и ноги украсили силовыми наручниками. Так, на всякий случай. Тонкое белье, которое надевалось под боевой скафандр, все промокло от геля, пота и крови — и не скрывало ни одной линии сильного гибкого тела. Хотя и не во вкусе Сарна. Слишком много мышц. Слишком мало плавных и округлых линий. Но тоже вполне ничего. Умное, волевое лицо, яркие карие глаза, резкие, не знавшие скальпеля хирурга, черты лица, несколько шра-мов…

Эту кобылку тоже будет приятно укрощать. Но для начала ее надо засунуть в регенератор. А по-том…

Сарн даже зажмурился от открывающихся ему перспектив. Вот этих троих он точно возьмет себе. Блондинку, кхонку — и эту воительницу. Хотя ее вначале придется держать на цепи. Но он справится. И не таких обламывал…

— Ты кто? — резко спросил он. — Имя, звание…

— Да пошел ты… — женщина послала его далеко и изобретательно.

Глупо. Очень глупо.

Сарн только покачал головой. И резко надавил ногой на ее рану.

— Будешь дерзить мне, наглая тварь?

Он медленно давил, стараясь ввинтить каблук сапога в свежую рану, пока не дождался сдавленного стона. На миг замер, потом надавил еще сильнее — и убрал ногу.

— Видишь — из-за тебя я испачкал свои любимые сапоги. Придется тебе их отчистить. Но это — потом. А пока — назовись. Или я придумаю что-нибудь похуже.

Ответом ему был поток еще более грязных ругательств.

Сарн рассмеялся.

— Кто-нибудь, сходите за фершайхским ошейником. А пока продолжим с тобой, Люк. Марви!

Но прежде чем здоровяк успел оставить блондинку в покое, мертвенную тишину зала нарушил легкий кашель.

— Простите, Сарн, но я позволю себе прервать ваше развлечение.

Пират резко развернулся в ту сторону, откуда донесся голос. Говорил один из пленников. Ничем внешне не примечательный русоволосый мужчина лет сорока. Мимо такого пройдешь — и не заметишь. Взгляду просто не за что зацепиться. Средний рост, среднее лицо…

И все же… мало кто позволит себе что-то подобное…

— Кто ты такой?

— Эрасмиус Гризмер. Я полагаю, вы слышали обо мне, капитан.

Эрасмиус Гризмер!

Это имя прогремело громом над головами пиратов.

Эрасмиус Гризмер.

Пассажиры отшатнулись в сторону, как будто он был чем-то донельзя опасным и отвратительным.

Эрасмиус Гризмер.

Сарн расхохотался. Громко и задорно, словно и не он только что издевался над беззащитной женщи-ной. Впрочем, знающие его люди, не дали бы высокую цену за шкуру человека, который вызвал этот смех.

— Док, какая судьба вас занесла на корабль? И помнится, у вас было другое лицо — на сайтах новостей в инфосетях?

Эрасмиус улыбнулся.

— Уважаемый капитан, это одна из моих маленьких разработок. Биомаска, полностью имитирующая человеческое лицо. Не буду рассказывать все здесь и сейчас, но поверьте — ее не обнаружит ни один сканер. И при медосмотре она будет вести себя, как живая. Если вы поцарапаете мне лицо… кстати, можете попро-бовать, я не почувствую боли. Так, легкое пощипывание. Но вы увидите вполне натуральные кровь и мясо. Ученый вежливо улыбнулся и развел руками.

Сарн с уважением взглянул на этого человека. Мало кто был бы так спокоен на его месте. Хотя…

Сарн знал, что вызывает у всех — страх. Но имя Эрасмиуса Гризмера вызывало у людей холодный ле-денящий ужас. И — заслужено.

Пират перевел взгляд на женщину, которая старалась не стонать у его ног — и коротко распорядился, подозвав к себе Счастливчика Локо.

— Этих двух шлюх — и еще вон ту, темненькую — в отдельную камеру. Обычная процедура. Остальные в вашем распоряжении. Трофеи собрать. Считать потом будем. Корабль возьмем призом, продадим ребятам из Альфа-два. Переведи сюда человек пятьдесят, думаю, должно хватить.

— Слушаюсь, кэп!

— Выполняй. А я пообщаюсь с уважаемым доктором… если это он.

Последние слова были сказаны с явной угрозой. Но Эрасмиус Гризмер даже бровью не повел. Он был абсолютно и безмятежно спокоен. И Сарн оценил это спокойствие. Мало кто был бы таким невозмутимым, учитывая его репутацию. Но Гризмер…

Этот — еще и не то мог.

Сарн улыбнулся светловолосому человеку.

— Док, прошу вас на мой корабль. Я последую за вами через пять минут. Дорт, проводи уважаемого доктора в мою каюту!

Разиня Дорт сделал вежливый жест плазмером. Доктор чуть скривился и осторожно, одним пальчиком, отодвинул оружие в сторону.

— Сделайте одолжение, не машите им на меня. От него гарью пахнет. Сколько вы его не чистили?

Сарн сделал себе пометку — поглядеть потом оружие Разини — и если он правда не чистил плазмер — вставить ему лещей по самые рога. Разорвет еще оружие… Разиню не жалко, но может кто-то другой пока-лечиться.

А потрясающая чувствительность к запахам — это действительно было одно из свойств уважаемого док-тора.

Несколько секунд Сарн еще стоял и смотрел как командует Локо, а в голове крутились самые разные мысли.

Что Гризмер здесь делает?

Почему он так спокоен?

Что можно получить от этого доктора и где его использовать?

Это все предстояло выяснить.

Эрасмиус Гризмер. Что же Сарн про него слышал…

На память капитан никогда не жаловался. Стоило сосредоточиться — и перед его мысленным взором за-мелькали страницы инфосети.

***

Эрасмиус Гризмер.

Он же — Безумный доктор, он же Полярный убийца, он же доктор Моро, он же доктор Лектер. Это были еще самые распространенные клички. А число им было — легион. Каждый инферлист старался как-нибудь да вы-делиться из стаи шакалов пера, рассказав по-своему о гениальном — и безумном ученом.

Его история началась около тридцати лет назад. Когда в семье обычных инженеров на Артонге родился гениальный ребенок.

Хотя это поняли не сразу. До шести лет Эрасмиус молчал, несмотря на все усилия психологов, родителей, логопедов и педагогов. В детском саду он сидел, отвернувшись лицом к стене. Никогда не смотрел познава-тельные и развивающие голофильмы или мультфильмы. Брезгливо отказывался от любой еды, если она была приготовлена вне дома. Ни один ребенок не подходил к нему близко, потому что Эрасмиус просто разворачивался и уходил. А когда дети решили побить его — устроил настоящее светопреставление. Дрался, царапался, кусался, как дикий звереныш… Он попал тогда в больницу вместе с несколькими своими противниками.

Одним словом, психологи поставили на нем жирный крест уже к пяти годам. И советовали родителям скорее отдать его в лечебницу. Или куда-нибудь еще.

Родители гордо отказывались. 'Пусть он сумасшедший. Пусть хоть какой. Это — мой ребенок. И для меня он самый лучший' — повторяла мама Эрасмиуса.

Все изменилось, когда малышу исполнилось шесть лет. Его мать родила второго ребенка. Девочку. Но и тут судьба была беспощадна. Люсия Гризмиер родилась с пороком Вейларо — Инковского. Видимо потому что в молодости ее отец работал на добыче муарта. Безумно опасный материал, рядом с которым уран был прак-тически не радиоактивным элементом, так или иначе воздействовал на организм шахтера. И все сказывалось на его детях.

Поэтому на добычу муарта направляли либо тех, кого было все равно не жалко — пираты, воры, отребье, либо — либо туда ехали вполне добровольно. Чтобы заработать и вырваться из нищеты.

Алексиус Гризмер был инженером. И поступил именно так. Приехал по доброй воле, заработал себе на до-мик с садиком и тихую старость — и уехал. Вроде бы живой и невредимый. Но…

Эрасмиус по общему мнению получился ненормальным. А порок Вейларо-Инковского у дочери был по сути приговором. Девочке могли поддерживать жизнь только в клинике. Потому что ее кости были слишком хрупкими. Почти стеклянными. Даже не так. Стекло может быть прочным. А тут… малейший толчок, ма-лейшее сжатие — и кости только хрупнут, сломанные в пыль. С этим боролись. Да. Но всем было ясно, что Люсия никогда не выйдет из клиники. Никогда не побежит по траве с другими детьми. Никогда не сможет любить, рожать своих собственных…

Ничего не сможет. Ее мир будет ограничен больничной палатой.

Это понимали все. Кроме Эрасмиуса.

Детям неведомо такое слово 'никогда'. И мальчик целыми днями просиживал в палате сестренки. Разгова-ривал с ней. Что-то показывал, играл в свои любимые игрушки…

Да, разговаривал. Именно тогда мальчик заговорил — на удивление чисто и четко, вызвав слезы радости у своих родителей. И не просто заговорил. А спокойно объявил, что найдет лекарство от болезни сестренки.

Это приняли с улыбкой. Мало ли что говорят дети. И родители начали осторожно готовить сына к тому, что Люсия обречена. Рано или поздно ее косточки потеряют последнюю прочность — и девочка просто умрет, не дожив даже до десяти лет. Так бывало. Кости становились настолько хрупкими, что их могло сломать даже неосторожное движение. Даже резкий вздох. И — все. Смерть.

Но Эрасмиус ничего не слушал.

Мальчик полностью сосредоточился на достижении своей цели. Биология, анатомия, физиология, патоло-гия, книги, фильмы, аудиокниги…

Когда его родители увидели на столе восьмилетнего ребенка учебник физиологии, они были в шоке. А когда мальчик спокойно начал им объяснять, что он прочитал и что понял, шок перешел в… ужас? По-трясение?!

Они и сами не знали. Но сильно подозревали, что способности их первого ребенка выходят за грань нор-мального.

А Эрасмиус учился. Семилетний ребенок сам пошел к директору школы и разговаривал с ним. Сам решал вопросы с учителями. Сам разобрался с одноклассниками, когда те решили 'проучить наглого выскочку'. Да так, что родители побитых им детей едва не вызвали полицию. Потому что Эрасмиус, как уже было сказано, полностью сосредоточился на одной задаче. Вылечить сестру. Остальное значения не имело.

А все окружающее рассматривалось им с точки зрения — 'поможет или помешает'? Если что-то могло по-мочь — он начинал работать над увеличением пользы. Могло помешать? Надо немедленно устранить помеху.

Собственно, это и взбесило родителей его одноклассников. Никого бы не ужаснули ребячьи драки. Но ма-ленькие пакетики, наполненные чем-то чрезвычайно едким и вонючим, разъедающим слизистую и практически выводящим противника из строя на пару дней, которые щедро раскидал в детей Эрасмиус, вызвали возмущение.

Но мальчику было плевать на все.

Его оставили в покое и дали заниматься своим делом. Это — главное.

Со школьными предметами мальчик разобрался так же безжалостно и рационально, как и с одноклассника-ми.

Для излечения сестры ему нужны, в основном, четыре предмета:

— биология;

— химия;

— физика;

— математика.

Все остальное — не важно и не нужно. Труд? Долой. Литература? Что там может быть интересного и полезно-го? Долой!

История?

Какие глупости!

Языки?

Безусловно. Чтобы прочитать написанное о медицине на других языках.

Астрономия?