Богиня роз

— Ты права. Розы — действительно важная часть твоей жизни, как были важной частью жизни твоей матери…

— А до нее — ее матери, и до нее — ее… — перебила подругу Микки.

Нелли улыбнулась и кивнула.

— Знаешь, я думаю, это чудесное увлечение, и я просто завидую твоему дару выращивать такие прекрасные цветы.

— Извини. Мне не о чем волноваться. Наверное, я просто не выспалась.

Лицо Нелли омрачила легкая тревога.

— Ты не говорила, что плохо спишь.

— Ох, да ерунда все это, — отмахнулась Микки. — Я просто вчера слишком заработалась и сидела в офисе допоздна.

«Пожалуйста, не расспрашивай меня об этом», — мысленно попросила Микки, глядя на подругу и поспешно хватаясь за чашку с капучино. Ей не хотелось, чтобы Нелли знала: ее усталость совсем не связана с переработкой или недосыпанием. Ей хотелось только одного: поскорее ускользнуть в мир снов и спать, спать, и, хотя она не чувствовала себя отдохнувшей после пребывания в мире фантазий, ее тянуло туда ночь за ночью.

— Микки?

— На чем я остановилась? — с трудом вернулась к реальности Микки.

— На прекрасном розовом саде.

— Да, верно.

— И на том, что начались чудеса.

— Да… — Микки снова уставилась на камин. — Какое-то время я просто гуляла между розовыми кустами, касалась цветов и восхищалась их красотой. Стояло раннее утро, воздух был свежим и прохладным, а на розах сверкала роса. Все выглядело как после купания. Кусты на террасах образовывали нечто вроде лабиринта. Я все бродила и бродила там, наслаждаясь красотой.

Тут улыбка Микки дрогнула, и она немного помолчала, прежде чем перейти к следующей части сна. Она почувствовала, как на щеках проступает румянец, резко отвела взгляд от камина и посмотрела в глаза удивленной подруге.

— Только не говори мне, что ты смущаешься! — сказала Нелли.

Микки криво усмехнулась.

— Есть немного…

— А ты вспомни, чем мы с тобой однажды занимались в гостинице. В одной комнате. Наплюй на все и расскажи подробно. К тому же если это не поможет, не забывай…

Нелли откусила еще кусок бисквита и проговорила с набитым ртом:

— Я же профессионал.

— Вот об этом напоминать не надо, — проворчала Микки. И, глубоко вздохнув, продолжила: — Ладно, значит, я гуляла среди роз, а потом вдруг почувствовала его. Я его не видела, но знала, что он рядом.

Микки облизнула губы. И ее рука бессознательно поднялась к горлу. Кончики пальцев медленно скользили по чувствительной коже у основания шеи, пока Микки говорила:

— Я пошла быстрее, потому что сначала мне показалось, что я должна убежать от него, но скоро все изменилось. Я слышала, что он рядом; он как будто захватывал меня… Он совсем не старался не шуметь, не пытался спрятаться. Меня словно преследовало яростное, сильное животное.

Микки умолкла, чтобы отдышаться. Все тело пылало. Она чувствовала, что между грудями выступили капли горячего пота и медленно поползли вниз.

— Ты боялась? — спросила Нелли.

— Нет, — ответила Микки таким тихим шепотом, что ее подруге пришлось наклониться, чтобы расслышать. — Как ни странно. Я совсем не боялась. Меня это возбуждало. Волновало. Я хотела, чтобы он меня поймал. И если я бежала, то лишь для того, чтобы раззадорить его… мне очень хотелось его раззадорить.

— Bay… — выдохнула Нелли. — Сексуально…

— Я же говорила… а дальше пошло еще лучше.

— Неплохо, — кивнула Нелли, снова вгрызаясь в бисквит.

— Я бежала обнаженная и смеялась. А когда он касался моего тела, мне казалось, что мой возлюбленный — ветер. Я откликалась на каждый вздох того существа, которое преследовало меня. И я хотела быть пойманной, но только тогда, когда он очень, очень сильно захочет меня поймать.

— Ох, бога ради, только не останавливайся на этом! Он тебя догнал?

Взгляд Микки стал задумчивым, как будто устремившись внутрь, и она снова уставилась на огонь.

— И да, и нет. Как я сказала, я бежала, а он гнался за мной. Я очутилась у резкого поворота лабиринта и свернула, а потом споткнулась и упала в яму. Но я не ударилась — там оказалась какая-то подушка.

Губы Микки дрогнули, потом изогнулись в чувственной улыбке.

— Это была подушка из лепестков. Я свалилась в яму, полную лепестков роз. Их там, наверное, были миллионы. Аромат наполнял воздух, лепестки ласкали тело. Каждый миллиметр моей нагой кожи ожил от их мягкого прикосновения. А потом его руки раздвинули лепестки. Руки не были мягкими. Наоборот, они были грубоватыми, сильными, требовательными. И разница между этими ощущениями оказалась невероятно возбуждающей. Он гладил меня, гладил грудь, живот, бедра… Он ласкал меня точно так, как бы я сама хотела себя ласкать. Как будто он заглянул в мои мечты и знал все мои тайные желания.

Микки немного помолчала, отвела с лица прядь волос. Ее рука слегка дрожала, и, не желая, чтобы Нелли заметила это, Микки поспешила продолжить рассказ:

— В яме было темнее, чем в саду, и я видела все смутно, как будто запах раздавленных лепестков испускал некий душистый туман, замутняющий зрение. И я не видела его, но там, где он меня касался, я вспыхивала огнем. Прежде во всех снах я ощущала его присутствие, как будто он был неким нематериальным существом, призраком или тенью. Я знала, что он поблизости, но он никогда не преследовал меня, никогда не прикасался ко мне. И уж конечно, я ни разу не прикасалась к нему. Но в полной лепестков яме все изменилось. Я ощущала на себе его руки, а потом потянулась к нему и коснулась его. И привлекла к себе. А он… я чувствовала…

Микки судорожно сглотнула и крепко зажмурилась, вспоминая.

— Он был на ощупь мощным, сильным и невероятно большим. Я погладила его по широченным плечам, по рукам. Мускулы у него были как ожившие камни. И я ощутила кое-что еще… он был… у него…

Микки снова сглотнула, почувствовав сухость в горле. Нужно ли говорить об этом Нелли? Можно ли хоть кому-нибудь об этом сказать? Углубившись в воспоминания, она как будто снова очутилась там, в той яме, полной неведомых ощущений и аромата роз. Ее руки сами собой поднялись, пальцы зарылись в густую массу волос. Она хотела заставить его повернуться к ней лицом… открыть глаза и наконец-то, наконец-то увидеть его. Но тут ее пальцы наткнулись на это. Рога. То существо, что гладило ее, доводя до экстаза, какого она никогда прежде не испытывала, имело рога.

Нет! Она не может рассказать об этом Нелли; это уж слишком безумно, а ее подруга отлично разбирается в сумасшедших. И Микки быстро произнесла:

— На нем было нечто вроде маскарадного костюма. Кожа… толстая кожа на груди. Как… как… — Она поискала подходящее слово. — Как, знаешь, эти старинные латы. Это было невероятно эротично… мощные мускулы, едва прикрытые твердой кожей… Я гладила его… ощущала его… А его лицо зарылось в мои волосы, вот тут…

Закрыв глаза, Микки медленно провела ладонью по рыжим локонам у правого уха.

— Здесь было его лицо… Когда я гладила его, он стонал прямо мне в ухо, хотя это и не был настоящий стон… по крайней мере, не такой стон, какой мог бы издавать человек. Это было низкое, глухое ворчание, и оно повторялось и повторялось. Я должна бы испугаться, сопротивляться или, на худой конец, застыть от ужаса, превратившись в камень. Но мне не хотелось отстраняться от него. Эти ужасные, прекрасные, нечеловеческие звуки лишь сильнее возбуждали меня. Мне казалось, я умру, если не получу его — всего целиком. Я выгибалась ему навстречу и ощущала его возбуждение. Он прижимался ко мне своим естеством.

Микки в очередной раз сглотнула.

— А потом он заговорил. Голос у него оказался такой, какого я никогда не слышала, — мужской и в то же время нет. Как у зверя, но не настоящего. И сила, с которой он звучал, пробрала меня насквозь, я как будто слышала его изнутри, в глубине ума.

Микки замолчала, и Нелли спросила, едва дыша: — И что он сказал?

— Он прорычал мне в ухо: «Мы не должны… я не могу… Такому не позволено быть!» Но его слова меня не остановили. Я слышала в его голосе желание и, уж конечно, чувствовала его плоть между бедрами. Я молила его не останавливаться, цеплялась за него. Я хотела его, я хотела, чтобы он прижался ко мне обнаженным телом… Но опоздала. У меня случился оргазм, и я только и могла, что обхватить его ногами, когда мое тело взорвалось изнутри. Вот оргазм-то меня и разбудил.

Глава 2

Нелли откашлялась.

— Ох, боже милостивый, это… — Она схватила салфетку и принялась обмахиваться ею. — Да, я с тобой согласна. Этот сон действительно куда реалистичнее, чем прежние… и сексуальнее.

— Я могла увидеть его лицо, Нелли. Оно все время было рядом, возле моего лица, и я знала, что, хотя в яме и плавает туман, все же там достаточно света, чтобы я могла разглядеть его. Я даже чувствовала, как он смотрит на меня, но не захотела открыть глаза. Я не хотела знать, как он выглядит.

Но мысленно Микки призналась себе, что просто струсила в тот момент. После того как она нащупала рога, она боялась посмотреть на него. Ей не хотелось, чтобы фантазию разбила реальность, какой бы она ни оказалась.

— Может быть, несмотря на возбуждение, ты все же боялась?

Микки помедлила с ответом, снова пытаясь понять, говорит ли она с подругой или с психотерапевтом.

— Может быть. Но я не знаю, чего я боялась: то ли того, что я могу увидеть, то ли того, что, если я открою глаза, чары развеются и он больше никогда мне не приснится, — призналась она наконец.

— Чары?

Микки пожала плечами и застенчиво улыбнулась.

— А как еще это назвать? Гораздо больше похоже на магию, чем на психоз. Во всяком случае, для меня.

Нелли улыбнулась в ответ.

— Ты знаешь, как я отношусь к таким вещам. Я уверена, что в человеческом мозгу скрыто много чудесного, но все эти чудеса имеют научное объяснение.

— Ну, теперь ты говоришь и вправду как мозгоправ.

— Ах ты болтушка! — Нелли посмотрела на наручные часы. — Ох, черт! Мне скоро нужно идти.

— Какой-то перепуганный чудик спешит свалить на тебя свои проблемы?

— Именно так. И это и есть моя любимая часть работы,

Нелли обмакнула бисквит в остатки капучино.

— Погоди-ка, ты ведь говорила, что сны становятся все более реалистичными, а окружающий мир кажется тебе менее реальным? Что, случилось нечто странное?

— Мне казалось, тебе пора идти.

— Скоро, но не сию секунду. Я еще бисквит не доела. Так что расскажи-ка все остальное.

Микки вздохнула.

— Ты никогда ничего не забываешь, да?

— Это входит в мое ужасно дорогое обучение. — Нелли махнула в сторону подруги мокрым бисквитом. — Прошу, продолжай!

— Ладно, ладно. Это случилось вчера. Я переходила Двадцать первую улицу, шла домой от Вудворд-парка. По четвергам я работаю в «Розовых садах Талсы», помнишь?

— Ага.

— Ну, уже смеркалось. Я закончила там позже обычного — сейчас очень много дел, нужно подготовить розы к зиме, установить все эти чертовы конструкции, чтобы прикрыть кусты… ну, не важно. В общем, я переходила улицу и услышала позади что-то непонятное.

Микки замолчала и прикрыла глаза, задумавшись.

— Что-то непонятное?..

— Я знаю, это прозвучит безумно. — Микки нервно хихикнула. — Но кому еще можно рассказать о таком, если не подруге-мозгоправу?

Нелли прищурилась, глядя на Микки. А Микки, не осознавая того, с некоторым вызовом взмахнула рукой, отбрасывая волосы за спину, и продолжила:

— Ладно, я услышала это… этот… шум прямо за спиной. Сначала я подумала, что это связано со спектаклем, который как раз репетировали в парке.

— А, да… Представление в парке, которое будет идти в первую неделю ноября. Я почти забыла. А что они ставят в этом году?

— «Медею», — ответила Микки, криво улыбаясь.

— Значит, странный звук со сцены в парке не должен был показаться слишком уж удивительным.

— Верно, если не считать того, что я услышала рев… рычание, и хотя я не перечитывала эту пьесу после окончания школы, не думаю, что в «Медее» есть дикие звери.

— Ты слышала голос льва?

— Я не знаю… Немного похоже на льва… но это было что-то другое.

Микки снова замолчала. Она прекрасно знала, что услышанный ею рык не был похож на голос обычного обитателя зоопарка. В нем звучало одиночество… рвущее сердце, полное, абсолютное, ужасающее одиночество. И в нем было что-то человеческое. Но об этом Микки не собиралась говорить подруге. Она все-таки была не настолько сумасшедшей… по крайней мере, пока. И она продолжила рассказ:

— Да, я прекрасно знаю, что зоопарк находится на другом конце города, и даже если бы лев или еще кто-нибудь исходил там рыком, все равно я не смогла бы его услышать от Вудворд-парка. Но клянусь, я слышала именно рычание. Как ты можешь и сама догадаться, меня это удивило, и как только я дошла до тротуара, сразу обернулась. Парка было почти не видно, потому что воздух был полон то ли пара, то ли… Я не знаю, черт побери, что это было такое. Ну знаешь, как потоки горячего воздуха, что поднимаются от нагретого асфальта в середине лета. Я подумала, что у меня что-то случилось с глазами, поморгала, потерла их… А когда снова их открыла — парк исчез.

Нелли нахмурилась, сдвинув брови к самой переносице.

— Что ты имеешь в виду? Как это — исчез?

— Да так. — Микки передернула плечами. — Исчез. Растворился. Смылся куда-то. Не было его. А вместо него появился огромный лес.

— Ну… вообще-то в Вудворд-парке есть деревья, — сказала Нелли, как будто такого объяснения было вполне достаточно.

Микки громко фыркнула.

— Ох, умоляю!.. Я не говорю об этих симпатичных, аккуратно подстриженных деревцах, которые расставлены между искусственными водопадами и живыми изгородями из азалий. Это был самый настоящий лес! Там росли гигантские дубы, лес был дремучим и темным.

Микки вздрогнула.

— Если бы я туда вошла, я бы сразу заблудилась.

— А ты услышала тот рев еще раз?

Микки покачала головой.