Помоги проекту - поделись книгой:
Однако бойцам «Олимпа» пока что следовало не воевать, а всё глубже и глубже уходить в немецкий тыл, по временно оккупированной территории, оставаясь незамеченными и неопознанными.
Они шли по незнакомой местности, но по маршруту, очень добросовестно обозначенному на карте кем-то другим. Их путь оставлял далеко в стороне вражеские гарнизоны, тщательно охраняемые противником железнодорожные узлы и крупные населённые пункты; не пришлось также пробираться через лесные буреломы или карабкаться по склонам оврагов. Главную трудность представлял глубокий нехоженый снег, и особенно тяжело приходилось первому, который прокладывал лыжню всему отряду по целине. Бойцы, идущие в голове колонны, менялись достаточно часто, но нет сомнения, что среди тех, кто прокладывал лыжню, нередко бывал неутомимый, не знающий усталости Ботян.
Пройдя незамеченным по территории оккупированных гитлеровцами Новгородской и Псковской областей, «Олимп» вышел на землю Белоруссии. Там уже произошло несколько стычек непонятно с кем — что за вооружённый народ по лесам скитается, поди пойми, — но всё ограничивалось краткими перестрелками, и потерь при этом отряд не понёс.
Читатель может задать вопрос: а что, если бойцы отряда перестреливались с партизанами? Ответ прост — ну и что? Хотя бы и с партизанами. Во-первых, «Олимп» ни перед кем не должен был себя обнаруживать. Во-вторых, в лесу не так просто разобраться, что это за партизаны. Партизаны тоже ведь бывали разные.
Тому подтверждением — ориентировка НКВД УССР № 172/сн об организации оккупантами лжепартизанских отрядов. Датирована она праздничным днём 8 марта 1943 года, то есть тем самым временем, когда «Олимп» приближался к назначенному месту:
«Отмечаются случаи, когда немецкое командование перед отступлением своих частей организует для подрывной деятельности на оставляемой немецкими частями территории лжепартизанские отряды из числа предателей, изменников и другого антисоветского элемента.
Так, по сообщению Особого отдела Воронежского фронта, в результате успешного продвижения частей Красной Армии в м. Красноуфимск Сумской области организовался партизанский отряд в количестве 400 человек. В составе этого отряда находилось много старост, полицейских и другого враждебного элемента…»[186]
Гитлеровцы не брезговали никакой сволочью. Так, например, одним из лжепартизанских отрядов в той же Сумской области благополучно руководил некий Семён Барановский-Блюменштейн (явно ведь не ариец!), который перед тем, при немцах, разумеется, даже возглавлял полицию тамошнего Краснопольского района. Сотрудники НКГБ попытались использовать его в последующей оперативной игре, для чего даже вывели на территорию Польши… Но предоставленным ему шансом реабилитироваться Барановский-Блюменштейн почему-то не воспользовался: он решил дурить своих новых «хозяев» и старался установить связь со старыми. В результате в 1945 году его расстреляли по приговору военного трибунала.
И вот ещё одно авторитетное подтверждение на ту же тему, записанное со слов Ильи Григорьевича Старинова: «Лжепартизанские формирования, создаваемые из уголовных и антисоветских элементов, пытались разведать места базирования партизан, занимались грабежами, убийствами, насилием, провоцируя местное население на враждебное отношение к партизанам. Чтобы разоблачить перед населением гнусную провокацию гитлеровцев, партизаны после ликвидации лжепартизанских отрядов предавали суду захваченных в плен пособников нацистов. Суды, как правило, проводили в селениях, где раньше бесчинствовали фашистские банды. Состав суда избирался общим сходом жителей. По решению этих судов все лжепартизаны предавались публичной казни. Такие суровые, но справедливые меры получали полное одобрение местного населения.
Подобным образом, — отмечал Старинов, — партизаны боролись с националистическими бандами, которые, сотрудничая с нацистами, причиняли немало вреда партизанам».[187]
Исходя из всех этих свидетельств — как бы в доказательство «от противного», — можно прийти к выводу, что партизаны очень здорово досаждали оккупационным властям. Недаром в то же самое время, 27 апреля 1943 года, Гитлер самолично подписал приказ о «противопартизанской войне»:
Русские всё интенсивнее развёртывают борьбу посредством бандитизма. Они назначают командирами банд генералов, организовали систематическую связь и снабжение с помощью курьеров, радио и авиации; члены банд даже вывозятся самолётами в отпуск.
В составе банд, функционирующих в районах боевых действий, насчитывается, по имеющимся данным, около 80 тыс. человек, исключая многочисленные отряды на Западной Украине, в Белоруссии и в Прибалтике.
В последнее время банды причинили серьёзный вред железнодорожному транспорту и сельскому хозяйству, нарушили сплав леса по рекам и т. д.
Исходя из этого, мы должны вести борьбу против бандитизма ещё более интенсивно и продуманно, тем более что в районах боевых действий для этих целей выделены крупные силы (приблизительно также 80 тыс. человек, в том числе 35 тыс. немцев).
Я приказываю:
1. Считать борьбу с бандитизмом равнозначной боевым действиям на фронтах. Ею должны руководить оперативные отделы штабов армий и групп армий. Эта борьба должна вестись систематически.
2. Все пригодные для данной цели силы должны быть использованы. Там, где таких сил недостаточно, необходимо, смотря по обстоятельствам, создавать сводные части, в течение определённого времени использовать их для борьбы с бандитизмом. Это послужит и целям боевой подготовки, повышению боеспособности вошедших в них подразделений…
8. В ходе борьбы с бандитизмом необходимо беспощадно карать его пособников. Бандитизм — это такой враг, который применяет в борьбе любые средства, и только такими же средствами при равнозначной ожесточённости он может быть разгромлен.
9. Необходимо использовать все средства обмана и маскировки. Оправдала себя организация лжеотрядов из местных жителей, находящихся на службе у немцев и действующих под их руководством. С помощью таких отрядов можно собрать важные сведения и накопить соответствующий опыт…
10. Я направляю особых уполномоченных, которые проверят проводимые на местах мероприятия по борьбе с бандитизмом и доложат о результатах проверки мне лично.
11. ОКХ будет систематически издавать «Сообщения о борьбе против бандитизма», которые будут содержать все данные о действиях банд, полученные из собранной информации…
Читая этот документ, а особенно его преамбулу, понимаешь, что Гитлер не то что сильно нервничает — его состояние близко к истерике! Да, неспроста советская пропаганда окрестила Адольфа Алоисовича «бесноватым фюрером»… Между тем впереди оставалось ещё два года войны — что-то с ним будет к победному маю сорок пятого?!
Но, несмотря на всю «бесноватость» приказа, гитлеровцы предпринимали против партизан очень и очень серьёзные меры. Уж если борьбу с ними признали «равнозначной боевым действиям на фронтах», то значит, что в своих тылах немцам приходилось воевать по-настоящему. Народ-то они добросовестный.
«Почти месяц продолжался этот почти двухтысячекилометровый переход по территории, занятой врагом. Прошли его, не обнаружив себя, без боёв, без потерь. Выполнена первая главная задача. «Олимп» достиг заданного квадрата, полностью сохранив свою боеспособность.
Базу построили в вековом лесном массиве, невдалеке от сёл Москалёвка, Ничипоровка, Нижние Мальцы, Журба и Выступовичи. Местное население настроено к партизанам очень доброжелательно. В 35-ти километрах на левом берегу реки Норынь — город Овруч, где размещается гебитскомиссариат со всеми службами, карательными отрядами и полицейским управлением.
База — это семнадцать жилых и три больших землянки, в которых располагались штаб, столовая и санчасть».[189]
Только не надо думать, что оперативная группа спряталась в каком-то укромном месте, в соответствии с известной злой присказкой: «Чем дальше в лес, тем толще партизаны». Немцы превратили заштатный Овруч, про который и сейчас-то мало кто знает, в областной центр; Овручский район стал именоваться «гебитс», что значит область, и там был учреждён гебитскомиссариат — нечто типа «областной администрации», то есть оккупационные власти областного уровня. Естественно, при властях была и соответствующая охрана — оккупанты всегда очень беспокоятся за свою драгоценную жизнь и обожают «беспрецедентные меры безопасности».
Свидетельством тому разведывательная сводка, относящаяся к чуть более позднему времени, концу весны 1943 года: «По данным на 20 мая, численность гарнизона в Овруч — 10 тыс. чел. В том числе 4 полка мадьяр. Все части и штаб гарнизона размещены в казармах в районе аэродрома на с.-в. окраине города. На аэродроме базируются 7 самолётов».[190]
Солидно. К тому же хотя мадьяры и хорошие ребята, но во время войны они, как известно, были похуже немцев.
В общем, спокойным выбранное место назвать нельзя, но, значит, отряду следовало располагаться именно там — и это подтвердят последующие события. Вернёмся, однако, к нашему герою.
«В январе — марте 1943 года на 1500-километровом марше по тылам противника А. Ботян показал себя неутомимым, смелым, умело и правильно ориентирующимся в обстановке разведчиком. Мужество и отвага, проявленные в многочисленных схватках с врагом, готовность помочь товарищу в трудную минуту уже тогда вызывали у боевых друзей чувство уважения к А. Ботяну» — так писали ветераны Четвёртого управления, обращаясь к руководству КГБ СССР с просьбой о присвоении Алексею Николаевичу звания Героя Советского Союза.
Ну а сам он вспоминает так: «Как я сказал, задача наша была выйти на Украину и там создать очаги сопротивления. И вот в 43 году, в январе, мы доехали до Старой Руссы, а потом прошли через всю Белоруссию и вышли на территорию Украины, Киевской и Житомирской областей, и стык Украины с Белоруссией — в этих самых местах. Это был район так называемых Мухоедовских лесов — такие серьёзные, массивные леса. В феврале месяце мы перешли реку Припять, она уже стояла; организовали базу. Там, кстати, действовали некоторые небольшие местные группы… Начали мы с того, что стали ходить в разведку: что и как немцы, как местное население к Красной армии относится? Некоторые наши товарищи, которые оставались на оседание в ближайших населённых пунктах, пошли на связь — то есть на встречу с нашими людьми, но там предатели оказались, и они были арестованы… Командиром у нас назначен был Карасёв — смелый, толковый пограничник. Сколько я с ним был, он всегда, чуть что надо — «Ляксейка, со мной!»
Хотя у него ординарец был, но без меня он не обходился: я знал языки и польский, и украинский. А потому я делал разведку, принимал решения и, по сути, не ошибался…»
То есть рядовой Ботян изначально выполнял обязанности помощника командира оперативной группы «Олимп».
«Хорошо вооружённые группы партизан «Олимпа» стали наносить ощутимые удары по мелким гитлеровским гарнизонам и полицейским участкам».[191]
«По прибытии отряда в Мухоедовские леса (на границе Белоруссии и Украины) и создании базы А. Ботяну было поручено изучить участок сёл, создать там из местных патриотов силы сопротивления. С этой задачей т. Ботян успешно справился, порученный ему участок сёл стал подлинно партизанским» — так писали ветераны Четвёртого управления, обращаясь к руководству КГБ СССР.
Совсем скоро группы подрывников отряда буквально оседлали железнодорожные магистрали Житомир — Овруч, Овруч — Мозырь, Мозырь — Пинск, Олевск — Киев, Калинковичи — Гомель; диверсанты пожгли все деревянные мосты, располагавшиеся на шоссейных дорогах и реках Норин, Припять, Желонь, Словечно, Уж, Тетерев. Большая часть «неприятностей» для немцев происходила по ночам, так что в конце концов были отданы приказы, запрещавшие движение по шоссейным и железным дорогам в ночное время. И это несмотря на то, что охрана всех коммуникаций была усилена самым серьёзным образом.
А ведь именно тогда гитлеровское командование готовилось к реваншу за свой Сталинградский разгром! Местом для такового «реванша» был выбран Курский выступ — район южнее Орла и севернее Белгорода, который советские войска заняли в ходе прошедшей зимней кампании. «Выступ» этот, имевший протяжённость по фронту порядка 550 километров, вклинивался в немецкие боевые порядки на глубину свыше 150 километров. Оценив обстановку, гитлеровцы не удержались от очевидного соблазна попробовать нанести два сходящихся удара под основание этой дуги, чтобы отрезать и окружить вклинившиеся в их оборону советские армии, чтобы в итоге закипятить здесь огромный «котёл», почище Сталинградского.
Подобное вполне могло бы получиться в 1941-м, да только трагический этот год давно уже прошёл, и советское командование уже без особых трудов разгадывало гитлеровские планы. Прежде всего, о них сразу по нескольким своим каналам узнала советская разведка. Разведчики из отряда Петра Лопатина умудрились похитить немецкого полковника Курта Вернера, сообщившего о наступлении, намеченном на 4 июля. Легендарный Николай Кузнецов сообщал о том, что в этом наступлении будут в большом количестве использованы новые тяжёлые танки «Тигр» и «Пантера». Ценнейшая информация на тему готовящегося немецкого наступления пришла из Лондона, от агента «Карел» или «Мольер» — Джона Кернкросса, одного из представителей легендарной «Кембриджской пятёрки»…
Но и военные не дремали! В Оперативном управлении Генштаба давно уже были сделаны соответствующие выводы. Ведь после того, как в начале Второй мировой войны гитлеровцы в прямом и переносном смысле поразили всю Европу своими танковыми клиньями и тому подобными «новациями» с использованием возможностей современной техники, советские генштабисты постепенно поняли, что немцы воюют по шаблонам, по своим уже не раз апробированным «рецептам». Оценив стратегическую обстановку, в Генштабе пришли к однозначному выводу, что следует ожидать удара под основание Курского выступа, а значит — готовить оборону именно там. Откроем военную тайну: если бы тогда гитлеровские стратеги рискнули отойти от своего шаблона и просто, как сейчас говорится — «тупо» ударили бы в лоб, они могли бы иметь гораздо больший успех.
Но этого не произошло. Курская битва начнётся 5 июля, гитлеровцы, как и ожидалось, ударят под основание Курского выступа, но советские войска выдержат первый мощнейший удар противника, выстоят в обороне, а затем 12 июля перейдут в то наступление, которое в конечном итоге будет безостановочно продолжаться до самого Берлина…
Но всё это будет ещё впереди. А пока же для того, чтобы раскрыть планы немецкого командования, чтобы хоть как-то ослабить готовящийся противником мощнейший удар, трудились советские разведчики — как непосредственно за линией фронта, так и в далёком Лондоне; работали подрывники оперативных групп, стремящиеся, чтобы хоть сколько-то гитлеровских танков и самоходных артиллерийских установок не дошло до полей будущих боёв, чтобы у фашистов оказалось как можно меньше снарядов, патронов и горючего, чтобы как можно больше немецких солдат и офицеров обрели себе «вечные квартиры» задолго до решающего сражения.
Вообще, весна 1943 года — это время больших перемен как в наших сражающихся вооружённых силах, в спецслужбах, так и по всей стране.
Про вооружённые силы особенно распространяться не будем — тема в данном случае не наша, хотя можно рассказать про многое. Ограничимся тем, что, помимо всего прочего, Красная армия надела погоны и коренным образом изменила свой внешний вид. Всем стало понятно, что это уже совсем не те войска, которые гитлеровцы теснили аж до самой Москвы. НКВД вновь претерпел реорганизацию: во-первых, из него были выведены и переданы Наркомату обороны и Наркомату ВМФ органы военной контрразведки, превратившиеся в легендарный «Смерш» — лучшую спецслужбу Великой Отечественной войны; во-вторых, из состава НКВД вновь были выделены и опять превращены в самостоятельный наркомат подразделения, обеспечивающие государственную безопасность.
Понятно, что эта реорганизация не могла не коснуться ОМСБОНа.
«После разделения Наркомата внутренних дел на НКГБ и НКВД в апреле 1943 г. 4-е управление было передано в Наркомат государственной безопасности и под тем же номером просуществовало до октября 1946 г.».[192]
Вряд ли такое известие особенно взволновало нашего героя, тем более что ОМСБОНа такая «передача» пока ещё не коснулась, и до октября 1943 года он относился к войскам НКВД СССР. Но для полноты картины про это упомянуть надо.
Ну а про различные изменения в стране — вплоть до учреждения Патриархии — любознательный читатель вполне и сам сможет узнать из учебников истории.
Нет смысла объяснять, что многое менялось и в стане противника, который пока ещё не почувствовал, что военная удача окончательно переместилась на противоположную чашу весов и что боевой перевес уже на советской стороне. В частности, постоянно усиливалась контрпартизанская борьба. Партизаны, употребим этот обобщающий и общеизвестный термин, казались гитлеровцам гвоздём, вдруг вылезшим в подмётке их идеально начищенного сапога и очень болезненно их тревожившим. Требовались радикальные меры!
Вот выдержки из докладной записки НКВД Украинской ССР в НКГБ СССР, датированной 10 мая 1943 года:
«Контрразведывательные органы немцев… в массовом порядке насаждали свою агентурную сеть для вылавливания советской агентуры, партизан, коммунистов и вообще «неблагонадёжных» элементов.
Агентурно-следственными материалами, а также рядом захваченных нами немецких документов директивного порядка установлено, что немецкие контрразведывательные органы организационно значительно перестроили свою работу на оккупированной территории.
Поделиться книгой: