Помоги проекту - поделись книгой:
— Варя, — шепотом отозвалась я, чувствуя, как краснеют щеки.
— Рад тебе. — Он взмахнул рукой, видимо приглашая к столу.
— Садись. — Кирилл откуда-то извлек табурет, смахнул с него грязь и таракана, выудил из раковины две чашки, ополоснул их и поставил на стол.
Я робко уселась на самый краешек между девушкой, которая все так же пялилась на меня, и парнем, который даже не счел нужным чуть подвинуться, чтобы я поместилась. Кир плеснул мне чая и уселся рядом с другом напротив меня.
— Так ты и есть тот самый Поэт? — отмерла девушка, повернувшись к Кириллу.
— Наверное, — дернул он плечом.
— Борис много о тебе рассказывал.
— Надеюсь, не о наших с ним похождениях? — засмеялся Кир.
— И о них тоже, — оживился Борис, опять глядя в никуда.
— Вчера было много народу. Все тебя ждали, — заунывным голосом вещала девица, растягивая слова.
Я не могла определить, сколько ей лет. Может быть, восемнадцать, а может, все тридцать пять. У нее была полноватая фигура, которой она, судя по короткому топу и шортикам, совершенно не стеснялась. Зелено-красный ежик волос и две татуировки: одна — в районе лопатки, другая — на руке.
— Человек предполагает, как известно… — стрельнул он глазками.
Девица встала, как-то слишком плавно обогнула стол, кончиками пальцев проводя по моей спине и плечам Бориса (тот откинул голову, касаясь затылком голого рыхлого живота), подошла сзади к Кириллу, обвила руками его шею и что-то зашептала на ухо. Я даже ощутила, как ее дыхание щекочет его мочку. Кир загадочно улыбался, глядя перед собой.
— Элизабет, не увлекайся, моя королева, я все слышу, — предупредил ее Борис.
Боже, да он слепой, дошло до меня! Слепой, как крот! Девица оторвалась от моего Кирилла и, едва касаясь кожи, провела ногтями по щеке друга, поцеловала в шею.
«Не переживай», — прочитала я по ее губам.
Кирилл поднялся. Я заметила, что она держит его за руку, призывно улыбается, глядя в глаза. Что, черт побери, тут происходит? Проходя мимо, он чмокнул меня в макушку и быстро шепнул:
— Не бойся, я скоро. Кое-что обсудить надо.
Совсем, что ли, он с ума сошел? Что значит «скоро»? Он что, меня тут одну оставит? Они скрылись за дверью. Мне стало не столько страшно, сколько противно сидеть в этом свинарнике среди стремных людей.
— Варенька, вы давно знакомы с Поэтом? — ласково спросил Борис.
— Он же сказал, что подобрал ее на трассе, — ответил за меня парень, поворачиваясь и начиная рассматривать. Он был похож на скинхеда — бритая голова и никакого отблеска интеллекта на лице. Растянутая грязная майка, небритые подмышки и две волосины на груди. Отвратительное зрелище, спасибо, что не воняет. — Совсем рехнулся. После Джульетты перешел на малолеток?
Я напряглась. Что еще за Джульетта?
— Прекрати, — резко одернул его слепой шипящим свистом. — Он больше года в нашу сторону смотреть не мог. Я еле уговорил его приехать. Тема закрыта.
Ну уж нет!
— Кто такая Джульетта? — тихо спросила я, чувствуя, как в груди все напрягается. Она здесь есть? Или он решил мной подразнить эту самую Джульетту, когда она сюда прибежит?
— Ромео не рассказал?
Я растерянно повернулась к скинхеду, тревожно смотря в маленькие серые глазки, словно пытаясь увидеть там ответ на свой вопрос. Сжала плотно губы, чтобы предательски не дрожали.
— Джульетта — самая шикарная девушка в нашей тусовке, — мечтательно закатил глаза парень. Голос сладкий, тягучий, лицо такое, словно он увидел миллион долларов, который вот-вот перейдет в его личное пользование.
— Замолчи! Если Ромео ничего ей не сказал…
— Да пусть знает! Тебе-то что? Посмотри на нее? Что она против Джульетты?
— Я слышу его, — подался Борис вперед. — Она не просто!
— Тем более пусть знает. Уж лучше мы ей сейчас все расскажем, чем кто-то другой. Ты ведь хочешь, детка, узнать, кто такая Джульетта?
Я перепуганно кивнула, хотя единственное, чего я сейчас хотела, — это закрыть уши, глаза и открыть все это в своей квартире в Москве!
— Вот видишь, она хочет. Джульетта, детка, самая шикарная женщина. Очень умная. И такая нежная, тоненькая. — Он витиевато изобразил это рукой, прочертив в воздухе изящную линию сверху вниз. — Как же они красиво смотрелись вместе: темный Поэт, похожий на «Демона» Врубеля, и изящная Джульетта, вылитая «Весна» Боттичелли.
— Да нет же! — горячо перебил его Борис. — Не «Демон» и «Весна». А «Венера и Марс». Помнишь?
Я ошарашенно кивнула, стараясь вспомнить картину. Кажется, там была очень красивая девушка с русыми кудряшками и в белом платье и голый молодой мужчина, прикрытый какой-то тряпицей, а вокруг них скакали пухлые карапузы с рожками. Ничего себе тут алкоголики собрались — Врубеля знают, и Боттичелли им как отец родной…
— Они жили вместе несколько месяцев, — продолжил скинхед. — Ромео ради нее бросил все в Москве, переехал сюда. Да только такому бриллианту, как Джульетта, оправа не из стихов и красивых песен нужна, а из драгоценных металлов. Мужик ей богатый попался. Она и предложила Ромео остаться друзьями. Он ее пытался вернуть, переживал сильно, болел, чуть не спился. Но стоило ему немного отойти, как она присылала письмо или звонила. Он срывался, в Питер тут же приезжал. Несколько счастливых дней или недель, и она опять его гонит.
— Ромео чуть с ума не сошел, — откусил Борис от вафельки, видимо, вспоминая метания друга. — Какие стихи писал, какие ей песни посвящал! Он тебе читал свои стихи?
— Нет, только поэтов Серебряного века… Еще этих… Как их? — кое-как выдавила я, забыв, как называются Пушкин с Некрасовым.
— Да ты посмотри на нее! — ухмыльнулся скинхед. — Замухрышка. Разве ее можно срав131нить с Джульеттой? Ей вон только Серебряный век и читать.
Я от такой наглости даже опешила.
Борис доброжелательно улыбнулся:
— Можно я на вас посмотрю? По голосу вы молоды и невинны. Невысокого роста. Хочу увидеть вас. Мне хочется узнать, кто сумел вдохнуть в голос Поэта каплю жизни.
Он подошел ко мне, протянув руки. Я увидела идеально ухоженные ногти, обточенные как у гитаристов — полукружьем. Закрыла глаза, когда он коснулся лица. Пальцы невесомо скользили по лбу и скулам, векам, бровям, губам и носу. Он провел по волосам, оценивая их длину, по плечам и рукам.
— Какого цвета ваши глаза? Серого?
— Да.
— А волосы каштановые?
— Откуда вы знаете?
— Слышу по вашему голосу. Сколько вам лет? Шестнадцать? Нет? Меньше?
— Пятнадцать.
— Я же говорю, что больной, — влез в разговор парень. — Стихи он ей читал! — расхохотался зло.
— Заткнись! — поморщился Борис и пододвинул мне тарелку с вафлями: — Угощайтесь, Варенька. Друзья Поэта — наши друзья. Только не называйте Поэта Ромео, если не хотите вывести его из себя и причинить боль.
Я сдержанно кивнула, отодвигаясь подальше от скинхеда.
— Только руки помою, — пробормотала рассеянно. — Грязные с дороги.
Честно говоря, ничего тут есть и пить я не собиралась. Спрятав руки в карманах, чтобы не измазать, я отправилась на поиски Кирилла. В голове ни одной разумной мысли, кроме одной: надо отсюда убираться. Ночевать тут я точно не буду. Во-первых, негде. Во-вторых, элементарно побрезгую. В-третьих, тут столько странных мужчин, что никакой Кирилл, не говоря уже о слепом Борисе, мне не помогут. К тому же не факт, что эта самая Джульетта не придет поздороваться с Поэтом, а я совершенно не горю желанием встречаться с бывшей девушкой своего парня. Да и парень он мне так… только в моей фантазии. Ну кто я такая — и эта из Боттичелли? Замухрышка, одним словом. Он вон и с Региной как общался — из шкурки выскакивал, чтобы ей понравиться. И эта… как там ее, королева Марго, только пальцем повела, он и отвалил куда-то. А сейчас припрется Джульетта, проведать своего Ромео, и буду я здесь не пришей кобыле хвост. Куда он делся?! Кирилл!
В комнате Элизабет и Кира не оказалось. Я решила, что они вышли на лестницу покурить, но потом заметила, что все курят в квартире. И запах какой-то странный. Хотя тут все странное. Настька бы умерла еще в подъезде от всех этих запахов. Ладно, понять бы куда эта парочка запропастилась. Хотелось бы послушать, что он скажет на этот раз. Просто вот даже интересно, где они обжимаются? Я заглянула в ванную. Там кто-то был. Судя по торчащим из-за шторки ногам в одном ботинке, этот кто-то спал в ванне. Куда можно было деться в такой маленькой квартире? Только на лестницу. Я бесшумно вышла на площадку. Никого. Да что же это такое? Куда он пропал? И тут я заметила еще одну дверь. Что это? Кладовка? Я медленно потянула ее на себя. Еще одна комната. Хозяйская спальня? Очень маленькая. Здесь помещался старый шкаф, на дверце которого висел смокинг, и кровать, накрытая пушистым пледом. Да, Кирилл был там, стоял у окна ко мне спиной. Девица что-то негромко говорила и хихикала. Кир отвечал. Я застыла в дверях. Элизабет стояла совсем близко к нему. Почти вплотную. Они курили одну сигарету на двоих. Она сначала затягивалась сама. Красиво выдыхала, запрокидывая голову, оголяя шею и демонстрируя пышную грудь. Потом из своих пальцев давала затянуться Киру. Он усмехался, обхватывал сигарету губами и блаженно затягивался. Элизабет положила руку ему на бедро, прижалась плотнее, глядя в глаза. Кир чуть выгнулся, одаряя ее улыбкой. Они как будто собирались танцевать и ждали только музыки.
— Это опять я что-то не так поняла, да? — заставила себя растянуть губы в презрительной ухмылке. Они отпрянули друг от друга, как кошки, которых облили холодной водой. — Не скучной ночи с этой Джульеттой, — бросила я. И добавила настолько брезгливо, насколько смогла: — Ромео.
Схватив рюкзачок, я через ступеньку слетела по лестнице вниз и бросилась бежать сквозь дворы, обливаясь слезами.
Глава 8
Друзья при счастливых обстоятельствах должны являться лишь по приглашению, а в несчастьях — без приглашения, сами по себе.
Я слонялась по улице уже целый час. Сначала просто куда-то неслась сломя голову, лишь бы вперед, потом успокоилась немного, но сил включать разум пока не было. Зато перестала рыдать, справедливо рассудив, что особого смысла в этом нет. Просто парень оказался бабником и клеился ко всем особям женского пола, в том числе и ко мне, то есть ему все равно было, к кому клеиться, лишь бы доказать свою мачизм, типа — и малолетку могу соблазнить, и старую корову за рога взять. И это даже хорошо, что я узнала об этом так рано. Могла же и влюбиться. А я его не люблю. Он не достоин, чтобы его любили. Тем более он не достоин любви такого замечательного существа, как я. И пусть я не такая красивая, как Регина или эта Венера Джульеттовна, но я-то уж точно лучше этой жирной коровы с королевским именем Элизабет! Пусть проваливает к своей Джульетте и ей читает стихи по ночам, Ромео недобитый! А я одна останусь. Жила же я без него все это время, нет, надо было откуда-то появиться, взбудоражить все внутри, у-у-у, ангел драный с общипанными крыльями! Фу! Фу, как я могла в него влюбиться! Не люблю его. Я-е-го-не-на-ви-жу! Привык, что девчонки к его ногам падают. И я-то, глупая, уши развесила, в принца поверила. А он не принц, так… змей-искуситель. Вон и зубы, как у гадюки, — острые. Как же на душе противно и мерзко! Так хотелось, чтобы Кирилл показал свой Питер, те крыши, звезды над головой. Почему-то хотелось полазить с ним по чердакам, пугая голубей и кошек. Идти по Невскому, держась за руки. Есть мороженое и подставлять губы, чтобы он их вытирал. Сейчас я в одиночестве несусь куда-то по Невскому, не замечая ничего вокруг. Так, надо успокоиться и позвонить. Сперва Ярику, рассказать, с каким подлецом свела меня дорога, потом Куколке. Нет, Ярику нельзя звонить. Никому нашим нельзя звонить. Они будут смеяться надо мной. Скажут, вот Варька, глупая, даже парня не смогла удержать. Никому нельзя говорить. Подружки будут сочувствовать, а потом за спиной шептаться, какая я неумеха. О, боже! Мама! Я забыла про маму… За день ни разу ей не позвонила! Не хочу… Как объяснить маме, что у ее дочери полный крах личной жизни? Мама никогда меня не понимала. Начнет расспрашивать, обсуждать и осуждать. Меня все будут осуждать. Кирилл ведь такой парень — красивый, видный, высокий, умный, талантливый. Это не Настькин Стасик, с которым только Ярик и может общаться, потому что понимает все его слова. А я… Ну кто я такая для Кирилла? Замухрышка. Я тяжело вздохнула и опустилась на лавку около какого-то странного темного здания с колоннами. Надо же какое уродство! Если бы оно не было таким огромным, я бы решила, что сижу около Большого театра, только колесницы на крыше не хватает. Да еще эта подсветка в зелено-фиолетовых тонах. Кажется, что сейчас отовсюду полезут монстры и привидения. Стало жутко. И народу не густо. Надо убираться отсюда. Кожей чувствую, что за мной следят призраки. Может, это и есть та самая кунсткамера, где в нафталине хранятся всякие уродцы, а их души следят за мной? Я опасливо заозиралась. Какая-то тетка села рядом. Ну все! Мама, роди меня обратно! Кирилл, забери меня отсюда! Кукла! Кукла, где ты?! Телефон в руке завибрировал. Высветился какой-то незнакомый номер. Духи пришли за мной. Говорят же, что гадать на себя на картах нельзя! Вот мне и наказание… Я прижала трубку к уху, но отвечать не стала.
— Вишенка! Вишенка! Это ты? Червивая Вишня? Это Куколка! Отзовись! — несся в пространстве высокий, звонкий голос.
— Куколка? — радостно всхлипнула я и громко разревелась.
— Ты чего, малыш? Эй, ты чего? Где ты? Немедленно говори, где ты? Я сейчас за тобой приеду.
— Я не знаю. На Невском около какого-то страшного здания с колоннами. Тут призраки умерших душ. Они следят за мной. — В голос рыдала я. Женщина обернулась и подозрительно на меня покосилась.
На несколько секунд в трубке воцарилась тишина.
— Так… Давай сначала. Ты сейчас на Невском?
— Да.
— Что ты видишь?
— Там огромный дом с колоннами. Фонтан и лавочки. И из-за колонн за мной следят, я чувствую.
— Хм… Кто-нибудь рядом с тобой есть? Спроси, где ты точно находишься. И не сходи с места. Я уже обуваюсь. Сейчас приеду.
Я осторожно пододвинулась к странной тетке, тронула ее за рукав и скромно спросила:
— Скажите, а что это за облезлое здание?
Лицо тетки вытянулось так, словно я сделала ей неприличное предложение. Она посмотрела на здание, потом на меня, затем еще раз на здание.
— Это Казанский собор, — сообщила она очень удивленным голосом.
Я растянула губы в улыбке и отодвинулась от нее подальше.
— Куколка, это Казанский собор! — радостно выдала подруге.
Услышала, как она подавилась и даже затаила дыхание. Потом с усилием переспросила:
— Ты не узнала Казанский собор?
Я еще раз посмотрела на памятник архитектуры и покачала головой. Что, я их все в глаза обязана помнить?
— На картинках он совсем по-другому выглядит. А тут… Забери меня отсюда, а.
— Я буду через полчаса. Не уходи никуда. — И отключилась.
— Да куда я отсюда уйду… — пробормотала я, обхватывая ноги и утыкаясь носом в колени.
Интересно, а почему мама не звонила? Я набрала ее номер. Абонент недоступен. Может, телефон разрядился? Ну и к лучшему. Что я ей скажу? Почему ни разу не позвонила из дома? Впрочем… Можно будет сказать, что повредился кабель. Как же нехорошо врать маме! Меня сожрет совесть… Ярику, что ли, написать? Надо же хоть с кем-то горем поделиться.
Только это тебя и интересует.
Глупая ты, Ярик.
Ага, вылитая лохушка, которая влюбилась в первого встречного.
Через минуту телефон зазвонил. Ну как же Ярослава пропустит такое событие!
— У него другая? — с ходу спросила она.
— Нет, — всхлипнула я.
— Он тебя обидел? Я чувствую, что с тобой что-то не так. Что случилось? Варька, он ничего тебе не сделал?
— Девчонки там где?
Поделиться книгой: