Квантовый вор

— Приятель Элоди. Маленький распутник.

— Он вам не нравится?

— Мне никто не нравится, — отвечает Линдстрём. — За исключением шоколада, разумеется. Итак, по какому поводу эта вечеринка?

Когда Исидор выходит из магазина, Джентльмена нигде не видно. Но свернув на Правый проспект, он слышит шаги наставника, переходящего от одной тени к другой, подальше от яркого солнца.

— Должен признаться, мне любопытно, к чему все это приведет, — произносит Джентльмен. — А ты не задумывался о том, что сделанное тобой предположение может оказаться верным? Что она и в самом деле может быть виновна в похищении разума своего нанимателя? Надеюсь, отбросить эту версию тебя заставила не очаровательная улыбка Линдстрём?

— Нет, — отвечает Исидор. — Но теперь я хочу поговорить с его родными.

— Поверь мне, виновной окажется продавщица.

— Посмотрим.

— Как хочешь. А я только что получил информацию от своих братьев. Поблизости обнаружены признаки операции василевов. Я должен разобраться.

После этого наставник исчезает.

Экзопамять приводит Исидора к дому шоколатье. Это один из высоких белых домов, выступающих над Краем, предоставляя обитателям великолепный вид на испещренный зелеными холмами кратер Эллада. Исидор спускается на один пролет по лестнице, ведущей от фасада к зеленой двери, и испытывает легкое головокружение, когда далеко внизу, в облаках пыли, мельком видит огромные опоры Города. Несколько мгновений Исидор ждет у красной двери квартиры. Ему открывает невысокая китаянка в халате. У нее плоское лицо, по которому невозможно определить возраст, и черные шелковистые волосы.

— Да?

Исидор протягивает руку.

— Меня зовут Исидор Ботреле,[14] — представляется он и приоткрывает свой гевулот, чтобы женщина узнала, кто он такой. — Я думаю, вы догадываетесь, почему я здесь. Я был бы благодарен, если бы вы уделили мне время и ответили на несколько вопросов.

Женщина бросает на него странный, полный надежды взгляд, но гевулот остается закрытым: Исидор пока даже не знает ее имени.

— Входите, пожалуйста, — говорит она.

Квартирка небольшая, но светлая, с лесенкой на второй этаж, и из современных технологий здесь только фабрикатор да несколько парящих дисплеев из ку-точек. Женщина проводит Исидора в уютную гостиную и садится в маленькое деревянное кресло возле одного из больших окон. Она достает ксанфийскую сигарету, снимает колпачок, и на конце загорается огонек, наполняя комнату горьковатым запахом. Исидор опускается на низкую зеленую кушетку и, ссутулившись, ждет. В комнате есть кто-то еще, скрытый пеленой уединения: он догадывается, что это дочь шоколатье.

— Надо бы вам что-нибудь предложить — кофе или что-нибудь еще, — наконец произносит женщина, но даже не делает попытки подняться.

— Я все сделаю, — говорит девочка, резко открывая гевулот и появляясь совсем рядом с Исидором, как будто ниоткуда.

Ей шесть или семь марсианских лет, это худой и бледный подросток с пытливыми карими глазами, в новом ксанфийском платье, похожем на трубу и отдаленно напоминающем Исидору одежду зоку.

— Нет, спасибо, — отвечает Исидор. — Ничего не надо.

— Мне даже не надо обращаться к экзопамяти, — заявляет девочка. — Я читала о тебе в «Вестнике Ареса». Ты помогаешь наставникам. Ты обнаружил пропавший город. А ты встречался с Безмолвием?

Она все время подпрыгивает на подушках кушетки и, кажется, не может остановиться ни на мгновение.

— Элоди, — строго одергивает ее женщина. — Не обращайте внимания на мою дочь, она такая невоспитанная.

— Я просто спрашиваю.

— Спрашивать будет этот любезный молодой человек, а не ты.

— Не верь всему, что пишут, Элоди, — говорит Исидор. Он сочувственно смотрит на нее. — Мне очень жаль, что с твоим отцом произошло несчастье.

Девочка опускает взгляд.

— Его ведь восстановят, правда?

— Надеюсь, что восстановят, — отзывается Исидор. — А я стараюсь помочь в этом.

Жена шоколатье грустно улыбается Исидору и скрывает следующие слова от гевулота дочери.

— Она обходится нам очень дорого. Глупое дитя. — Женщина вздыхает. — У вас есть дети?

— Нет, — отвечает Исидор.

— От них больше хлопот, чем радости. Это он виноват. Он испортил Элоди. — Жена шоколатье проводит рукой по голове, не выпуская из пальцев сигареты, и на мгновение Исидору становится страшно, что огонь перекинется на волосы. — Простите. Я говорю ужасные вещи, когда он… где-то. Даже не в состоянии Спокойного.

Исидор продолжает смотреть на нее. Ему нравится наблюдать за людьми. Интересно, не утратит ли он этой способности, став наставником? Но тогда в его распоряжении будут другие возможности выяснять правду.

— Вам не известно о каких-нибудь новых друзьях, появившихся у мистера Деверо в последнее время?

— Нет. А почему вы спрашиваете?

Элоди окидывает мать скучающим взглядом.

— Мам, они же всегда так поступают. Пираты. Это прикладная социология. Они собирают частички твоего гевулота, а потом декодируют разум.

— Но зачем им понадобился именно он? Он ничего собой не представлял. Просто изготавливал шоколад. А я даже не люблю шоколад.

— Мне кажется, ваш муж был как раз такой личностью, в каких заинтересованы гогол-пираты, — он обладал уникальными знаниями, — отвечает Исидор. — У Соборности ненасытный аппетит в отношении моделей обучения, особенно в области человеческого восприятия вкусов и запахов. — Он не забывает открыть разговор для гевулота Элоди. — А его шоколад очень специфичен. Продавщица была так любезна, что во время моего посещения магазина дала мне кое-что попробовать: кусочек платья, которое доставили с фабрики только сегодня утром. Невероятный вкус.

Отвращение искажает лицо Элоди, превращая его в уродливую маску. Девочка скрывается за пеленой уединения, вскакивает с кушетки и тремя быстрыми прыжками уносится вверх по лестнице.

— Прошу прощения, — извиняется Исидор. — Я не хотел ее расстраивать.

— Не беспокойтесь. Она хорошо держится, но нам обеим очень тяжело. — Женщина откладывает сигарету и вытирает глаза. — Я подозреваю, что она сбежит к своему приятелю, а потом вернется и не будет со мной разговаривать. Ребенок.

— Я понимаю, — говорит Исидор, поднимаясь. — Вы мне очень помогли.

Она разочарована.

— Я думала… что вы зададите больше вопросов. Дочь говорила, что вы всегда так делаете, и спрашиваете о таких вещах, которые наставникам даже в голову не приходят.

Ее глаза сверкают странным энтузиазмом.

— Дело не в количестве вопросов, — отвечает Исидор. — Еще раз примите мои соболезнования. — Он вырывает из записной книжки листок, чертит свою подпись и прикрепляет небольшое послание в виде разделенного воспоминания. Затем протягивает листок женщине. — Передайте это Элоди в качестве извинения. Хотя я не уверен, что она все еще является моей поклонницей.

Выйдя из дома, Исидор, не удержавшись, начинает насвистывать: теперь перед ним предстает вся схема преступления. Он мысленно проводит по ней пальцем, и контур отзывается чистым звуком, словно наполовину наполненный вином бокал.

В маленьком ресторанчике на окраине парка Исидор заказывает себе ризотто с осьминогом. Когда он вытирает губы, на салфетке остается причудливый чернильный узор. Около получаса Исидор сидит и наблюдает за гуляющими в парке людьми и записывает свои наблюдения в записную книжку. Затем поднимается и вновь направляется к шоколадной фабрике, чтобы захлопнуть ловушку.

Биодроны впускают его внутрь. Тело уже забрали Воскресители. На полу остается его контур и пятна шоколада, скрытые пеленой уединения, словно сброшенная шкура змеи, излучающая свет. Исидор садится на расшатанный металлический стул в углу и ждет. Звук работающих машин почему-то действует успокаивающе.

— А ведь я знаю, что ты здесь, — произносит он спустя некоторое время.

Из-за одной из машин появляется Элоди, даже не скрываясь за пеленой гевулота. Она выглядит старше, ее взгляд становится жестким.

— Как ты узнал?

— Следы, — поясняет Исидор и показывает на шоколадные пятна. — В прошлый раз ты была осторожнее. Кроме того, ты опоздала.

— Разделенное воспоминание, которое ты оставил, полная ерунда, — говорит она. — Мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, что ты хочешь встретиться со мной здесь.

— Мне показалось, ты интересуешься расследованием. Но первое впечатление может быть обманчивым.

— Если ты опять собираешься говорить о моем отце, я ухожу, — заявляет Элоди. — Я хочу встретиться со своим приятелем.

— Я так и думал. Но разговор будет не об отце, а о тебе. — Он тщательно прикрывает свои слова гевулотом, чтобы только они двое могли их услышать и запомнить. — Мне интересно знать, легко ли это было.

— Что?

— Не думать о последствиях. Передать личные ключи от гевулота своего отца незнакомцу.

Элоди ничего не отвечает, только настороженно смотрит на него.

— Что они тебе пообещали? Путешествие к звездам? Рай? Все для тебя, словно для принцессы Королевства, только еще лучше? Так ведь не бывает, и тебе это известно.

Элоди делает шаг в его сторону, медленно вытягивая руки. Исидор покачивается на стуле взад и вперед.

— Итак, ключи не сработали. И Себастьян — твой приятель-василев, один из них — очень расстроился. Между прочим, до тебя ему нет никакого дела: в него закачали чьи-то чужие эмоции. Но все было достаточно реально. Он пришел в ярость. Возможно, угрожал тебя бросить. Ты хотела его задобрить. И ты знала, что у твоего отца есть место с гевулотом, где можно провернуть дело без помех. Может, твой приятель даже пришел вместе с тобой. Должен сказать, ты поступила очень умно. Шоколад лишь слегка отличается на вкус. Он ведь в платье, не так ли? Я говорю о разуме твоего отца. Ты поместила его туда при помощи фабрикатора. Как только изготовили оригинал платья, ты расплавила его и сделала копию. Дроны доставили изделие в магазин. И все данные, закодированные в кристаллах шоколада, готовы к продаже, чтобы вывезти их в Соборность. Никаких вопросов, не надо устанавливать пиратскую радиостанцию, чтобы передать информацию. Разум упакован в чудесную шоколадную оболочку, словно пасхальное яйцо.

Элоди смотрит на него, не проявляя никаких эмоций.

— Я одного не могу понять: как ты решилась на это? — спрашивает Исидор.

— Это неважно, — шипит она. — Он и не вскрикнул. Не почувствовал боли. Он даже не был мертв, когда я уходила. Никто не пострадал. Они вернут его. Они всех нас возвращают. А потом делают Спокойными. Это несправедливо. Мы не разваливали их проклятое Королевство. Мы не создавали фобоев. Это не наша вина. Мы должны по-настоящему жить вечно, как живут они. Мы должны иметь право.

Элоди медленно разгибает пальцы. Из-под ее ногтей радужными волосками выскакивают нановолокна и вытягиваются, словно веер из кобр.

— А! — восклицает Исидор. — Загрузочные щупальца. А я гадал, где они скрываются.

Элоди приближается к нему странными резкими шагами. Кончики щупалец светятся. До Исидора наконец доходит, что он и впрямь может опоздать на вечеринку.

— Не надо было тебе назначать встречу в уединенном месте, — говорит Элоди. — И стоило прихватить с собой твоего наставника. Друзья Себа заплатят и за тебя тоже. Может, даже больше, чем за него.

Загрузочные щупальца лучами света устремляются вперед. Исидор ощущает десяток уколов в голову, а потом странное оцепенение. Он перестает контролировать свои движения и понимает, что вопреки собственной воле поднимается со стула. Элоди стоит перед ним, разведя руки в стороны, словно кукловод.

— Значит, он так и сказал? Что все это несерьезно? Что твоего отца, несмотря ни на что, восстановят? — Слова даются ему с трудом. — Смотри.

Исидор приоткрывает свой гевулот и делится с ней воспоминаниями о преисподней, о том, как ее отец в подземном зале кричит, мечется и умирает, снова и снова.

Широко раскрыв глаза, она не сводит с него взгляда. Щупальца опускаются. У Исидора подкашиваются ноги. Бетонный пол очень твердый.

— Я не знала, — говорит она. — Он никогда… — Она переводит взгляд на свои руки. — Что я наделала…

Ее пальцы сжимаются, словно когти, щупальца повторяют это движение, сверкают в ее волосах и исчезают в голове. Элоди падает на пол, судорожно дергая руками и ногами. Исидор не хочет на это смотреть, но он не в силах пошевелиться, не может даже закрыть глаза.

— Это наиболее яркое проявление глупости, которое мне доводилось видеть, — произносит Джентльмен.

Исидор слабо улыбается. Лечебная пена на голове кажется ему ледяным шлемом. Он лежит на носилках за стенами фабрики. Мимо проходит Воскреситель в темной одежде и стройные биодроны из преисподней.

— Я никогда не был сторонником заурядности, — говорит он. — Вы поймали василева?

— Конечно. Это мальчишка, Себастьян. Он пришел в магазин и пытался купить платье, утверждая, что хочет сделать сюрприз Элоди и немного отвлечь ее от грустных мыслей. Уничтожил себя при поимке, как делают все они, и при этом выкрикивал федоровские[15] лозунги. Чуть не достал меня оружейным вирусом. Его гевулот подвергнется исследованию: я не думаю, что Элоди была единственной.

— А что с ней?

— Воскресители знают свое дело. Если смогут, они ее восстановят. Я полагаю, после этого она досрочно станет Спокойной, все зависит от того, что скажет Голос. Но демонстрировать ей то воспоминание было неправильно. Это причинило ей боль.

— Я сделал то, что должен был сделать. Она это заслужила, — отвечает Исидор. — Она преступница. — Воспоминание о смерти шоколатье еще отзывается у него в животе холодной тяжестью.

Джентльмен снимает шляпу. Под ней маска из неизвестного материала, повторяющая очертания черепа, каким-то образом она делает его моложе.

— А ты преступно глуп. Ты должен был открыть гевулот для меня или назначить встречу где-нибудь в другом месте. А насчет того, что она заслужила… — Джентльмен осекается.

— Вы знали, что это она, — произносит Исидор.

Джентльмен молчит.

— Я уверен, вы знали это с самого начала. И дело не в ней, а во мне. Что это за испытание?

— Ты должен был понять, почему я не сделал тебя одним из нас.

— Почему же?

— Есть одна причина, — отвечает Джентльмен. — В давние времена на Земле те, кого называли наставниками, зачастую были целителями.

— Я не понимаю, как все это связано, — говорит Исидор.

— Я знаю, что ты не понимаешь.

— Как? Неужели я должен был ее отпустить? Проявить милосердие? — Исидор покусывает губы. — Это не метод раскрытия тайн.

— Верно, — соглашается Джентльмен.

Под этим единственным словом что-то скрывается, Исидор чувствует это. Гнев помогает уловить суть.