«Попаданец» в НКВД.

– Аа-а! Слышал, слышал! Этот тот идиот, который у экспертов доставая зажигалку обойму выронил? –чекист от души расхохотался. – С таким я за годы службы ещё не сталкивался!

– Я тоже, – сквозь смех подтвердил Спирин. – Но благодаря ему, мы кое-что знаем.

– Ну-ка, ну-ка – Нефёдов вновь стал серьёзным. – В бумагах ничего такого нет.

– Нет. Но информация есть. В общем, ситуация следующая: Мироненко, проходивший у нас свидетелем по стрельбе на Кутузова, где образовалось четыре трупа, оказалось был с ними. Водителем. Что ещё интереснее, помимо ствола в машине сканер был, благодаря которому они на наших убивцев вышли.

– Подожди, подожди, – Нефёдов подался к Спирину. – Так они что, за этими, гм, боевиками шли?

– Не совсем понятно, запутано как-то. Этот Мироненко знает только, что по маячку вышли и что какого-то важного человека должны были страховать. А на важного среди убитых только один тянет – армянин у подъезда. Кто он и откуда, пока не известно. В картотеке пальчиков тоже не нашли, хотя работа продолжается.

– Понятненько, – Нефёдов отстучал по столешнице дробь пальцами. – Давай подумаем, как и что подадим в Москву. Сам понимаешь, от того КАК мы доложим, будет зависеть останемся мы при своём или….

Интерлюдия 4. Красноярск, 25 декабря 2012 г., элитный коттеджный посёлок ‘Сосны’.

– Проходите, присаживайтесь, – пусть на лице Азамата и не было улыбки, но доброжелательность присутствовала. Хотя в глубине души, ему хотелось кого-нибудь убить. Очень хотелось! Но терять лицо перед посланником, пусть и очень уважаемых людей? Никогда! Даже если знаешь, что тот, прямо сейчас, может стать вестником смерти. Уж что, что, а КАК встречать смерть, в роду, по рассказам деда восходившего к Шибанидам, ‘рулившим’ Сибирским ханством, знали прекрасно. Знал прадед, чудом спасённый от петли колчаковцев наступающими красными, знал дед, четыре раза бежавший из немецких лагерей и оставивший свою подпись на Рейхстаге. Знал отец, погибший в африканских джунглях, прикрывая отход других военных советников, когда Азамату было всего пять лет. Да и сам Азамат Шибаев не раз смотрел смерти в глаза. И в Афганистане, в котором провёл пять долгих лет, и в лихие девяностые, когда вышвырнутый из армии за поддержку ГКЧП незаметно для самого себя стал просто бандитом, по недоразумению называемому ‘уважаемым человеком’. Боялся ли он? Только дураки не бояться смерти! Но больше смерти он страшился, что другие увидят его страх и он опозорит память предков. Бандиты в роду Шибаевыв были, но трусы – никогда!

– Чай, кофе, или что-то покрепче? – подождав, пока худощавый гость сядет в удобное кресло перед камином, Азамат вопросительно приподнял бровь.

– О, спасибо уважаемый Азамат, – гость прекрасно знал, что хозяин предпочитает, чтобы к нему обращались по имени друзья, а по фамилии те, кто не перешёл в эту категорию. Как называют Шибаева враги, люди отправившие посла не уточнили. Да и зачем ему знать, что чаще всего поминали незабвенного ‘доктора Менгеле’? Мало ли, вдруг нервничать будет, работу сорвёт. Не зря говорят: многие знания – многие печали.– Если можно, чаю. Покрепче.

– Хорошо. Равиль, будь добр, два чая, – дождавшись, пока помощник прикроет за собой дверь, хозяин прикурил сигарету и предложил гостю. – Вы курите, если пожелаете, не стесняйтесь.

– С удовольствием!

Несколько минут, наблюдая сквозь табачный дым за пляшущим в камине огнём, они молчали, покосившись на появившийся на столике маленький поднос с двумя глубокими пиалами чая наполненными едва ли на половину, испускающими ароматный пар. Так же молча, хозяин и худощавый сделали по несколько глотков обжигающего напитка. Наконец гость поставил на поднос недопитый чай и, дождавшись, пока хозяин сделает то же самое, заговорил.

– Уважаемый Азамат, огромная благодарность за чудесный напиток, но увы, дело превыше всего. Мне поручено передать вам следующее. В связи с тем, что вы не сдержали своё слово и не смогли обеспечить безопасное проживание в городе известного вам человека, в результате чего он умер, у известных вам людей возникло желание прервать нить вашей жизни. Но более пристально изучив имеющуюся информацию, они отказались от своего первоначального решения, посчитав его преждевременным. Но, сами понимаете, что оставить сложившуюся ситуацию совсем без последствий они тоже не могут. Именно поэтому, на вас налагаются штрафные санкции, которые никоим образом не отменяют ваших поисков людей, совершивших это, скажем так, прискорбное деяние. – худощавый выложил на столик визитку, на оборотной стороне которой Азамат увидел цифру с шестью нулями. – Безусловно, вы можете отказаться от выплаты штрафа. Последствия такого решения вам известны.

– Если возможно, проясните один момент, – увидев согласие собеседника Азамат продолжил. – Чем вызвано изменение в действиях пославших вас?

– Информацией, уважаемый Азамат. Полученной от других уважаемых людей информацией. Это всё, что я могу вам сказать. Мне очень жаль покидать ваш уютный дом, но я вынужден спешить. Прощайте уважаемый. Всего вам наилучшего.

Задумчиво глядя на закрывшуюся за посланцем дверь Шибаев слегка заторможенно пытался понять почему? Что стало известно его ‘партнёрам’ такого, что заставило изменить политику в отношении своих людей и осталось неизвестным ему? Деньги ерунда, пыль! А вот информация… Что же они узнали?

Глава 3.

‘…установлено точное время в ‘-1’ на момент последнего удачного открытия 30 декабря 1944 года. По результатам проведённого анализа записанных радиопередач на русском, английском, немецком, японском и итальянском языках установлено, что история объекта ‘-1’ значительно отличается от истории мира ‘0’, принятого нами за основной. А именно:

– значительно отличается ход 2МВ (таблица 2, 3)

– отсутствует упоминание в эфире некоторых известных исторических личностей, таких как Жуков, Макартур, Гудериан и другие (таблица 4)

– опознаны не соответствующие эпохе песни и упоминание кинофильмов, не выпускавшихся в указанный исторический период, причём как на территории соответствующей в мире ‘0’ территории СССР, так и на территории США, Великобритании их союзников и государств-нейтралов (таблицы 5,6) песни и фильмы соответствуют выпущенным в мире ‘0’ в период с 50 по 80 годы. У некоторых музыкальных произведений зафиксированы изменения в текстах и музыке относительно вариантов мира ‘0’ (таблицы 7,8)

– зафиксированы радиопередачи на неиспользуемых в тот исторический период частотах. Все, на территории соответствующей СССР. Язык – русский (расшифровка переговоров таблицы 9,10,11,12,13)

На основании всего вышеизложенного….’

Не дочитав до конца, Владимир Владимирович раздражённо захлопнул папку с отчётом спецпроекта ‘Z’.

– На основании, на основании… И опять несколько вариантов, чёрт бы побрал всё это! Или нашим ‘соседям” что-то досталось от Дадашева при взрыве установки, либо он сам им что-то поставлял, получая за это ценности, или…

– Или они имеют установку перехода, – Дмитрий Анатольевич отпил из высокого бокала освежающего морса с лёгкой кислинкой и поставил его на столик. – И этот вариант лично мне ОЧЕНЬ не нравится.

-Мне тоже, – президент как-то устало усмехнулся. – Хотя это намного лучше, чем отдать всё янки. Намного.

– Да я понимаю. Что лучше. Только вот представлю, что Он на нас выходит и как-то…– премьер неопределённо покрутил руками перед лицом.

– Так бы и сказал ‘ Чёт я очкую!’ – Владимир Владимирович от души рассмеялся и взял свой бокал морса. – Кажется так нас озвучивают в этих, хм, демотиваторах?

– Так, так, – тоже рассмеялся Медведев. – Но сейчас они как никогда правы. Чёт я очкую, Володя. Серьёзно!

– Понимаю, Дима, понимаю, – президент встал из кресла и сделал несколько энергичных поворотов корпусом, слегка разведя руки в стороны. –

– Только вот какая штука…нет у нас ничего более конкретного, чем домыслы. Даже записи эти, – он махнул рукой в сторону отчёта. – говорят только о том, что мы знали и так – у Дадашева был допуск в тот мир. А контактировал он с властями, или это результат утечки от него, мы не знаем. И навряд ли узнаем когда-нибудь. Слишком всё…

– Владимир Владимирович, разрешите? – в приоткрывшуюся дверь комнаты заглянул моложавый подтянутый мужчина в дорогом тёмно-сером костюме.

– Да, капитан. Что у вас?

– Срочное донесение из Красноярского УФСБ. По приказу 113\2-08.2012. – капитан вошёл в кабинет и прикрыв за собой дверь протянул толстую папку. – Вы приказали, что по этому делу сразу…

– да-да. Всё правильно! – забрав папку Владимир Владимирович вернулся в кресло. – Спасибо Николай Петрович. Можете идти.

Наблюдая за тем, как меняется лицо президента по мере прочтения бумаг, Дмитрий Анатольевич пытался понять, насколько важна полученная информация, попутно пытаясь вспомнить или угадать суть приказа, на который сослался капитан. То, что он отдан в августе этого года Медведев понял из номера, но о чём он говорит вспомнить не мог.

– Ну всё, Дима. П…ц. – неожиданно спокойный, даже довольный голос Путина резко контрастировал со смыслом и грубостью сказанного настолько сильно, что невольно заставил Медведева поёжиться. – Его люди уже у нас.

-Чьи люди? И о… – в первый момент премьер не понял о чём идёт речь и даже начал что-то говорить, но потом осёкся. Дошло!

– Его, его, Дима. – вдруг Путин хмыкнул, мгновение помолчал и неожиданно радостно рассмеялся. А выражение недоумения и какой-то детской обиды от непонимания причин такого веселья на лице собеседника, заставило рассмеяться его ещё сильнее.

– Не обижайся! Просто представил, КАК бы ты ЕМУ объяснял недавние слова о палачах, плохой подготовке к войне и многому другому, – успокаиваясь, Владимир Владимирович покосился на озадаченного Медведева, непроизвольно передёрнувшегося после его слов, и снова расхохотался. Уж больно смешно выглядел в этот момент его соратник.

– Можно подумать, тебе было бы легко с ним общаться, – премьер хмуро налил себе морса. –Так что с бумагами? И что за приказ августовский?

– Приказ? Да приказ простой, там много всякого, но основное, что в случае выявления применения оружия и боеприпасов времён 2 мировой, местные отделы полиции и ФСБ незамедлительно ставят нас в известность и принимают максимально возможные меры к обнаружению и задержанию лиц использующих его.

-Что, даже райотделы сообщать должны? – Дмитрий Анатольевич ошарашенно уставился на него. – Но ведь…

– Нет конечно, ты чего? – Владимир Владимирович аж фыркнул недоумённо услышав глупый вопрос. – Приказ адресован главам республиканских, краевых и областных управлений лично. Вот и получили мы первую ласточку…чёрт бы её подрал!

– Так что…проявились? – Дмитрий Анатольевич аккуратно поставил опустевший стакан на стол. – Где?

– Проявились, Дима, это слишком мягко сказано. Скорее ворвались! Четырнадцать трупов! Каково, а?! Боеприпасы, не выпускаемые уже много лет и произведённые по технологиям сороковых – пятидесятых годов, но которым не больше двух лет ‘от роду’. Более чем прозрачный намёк, что они оттуда! А где…как это ни странно, но в Красноярске. А самое паршивое то, что на каком-то уровне возможно произошла утечка, – он ткнул пальцем в один из листов. – Там замечено появление каких-то китайцев и дай Бог,чтобы это были не агенты 2 бюро МГБ Китая (2 бюро Министерства Государственной Безопасности КНР, зарубежные операции). А в то, что это простое совпадение, я не верю. Не-ве-рю….

– Свобода, свобода, свобода

Девочки, карты, вино-о-о

Ах ты свобода-свобода

Как без тебя не легко-о-о…

Всплывшая из потаённых глубин памяти песенка хулиганистой молодости навязчиво крутилась в голове с того момента, как прямо из кабинета Лаврентия Павловича мы дружной кампанией направились в осточертевший подвал. К врачам, мать их! Единственное, что меня радовало в этот раз – хоть и некрасиво это, но что поделаешь? – мучиться не один буду. Видимо у наркома я как-то выдал свои мысли, уж очень понимающе на меня он взглянул, да и ребята до сих пор удивлённо поглядывают. Ничего – ничего! Скоро поймёте меня прекрасно! С ‘мозголомами’ пообщаетесь – и сразу поймёте! Это вам не простые отчёты писать, хотя и их предостаточно будет. Как и ‘бесед’ с коллегами, повторных визитов медиков и многого, многого другого.

– Белая роза – свобода

Красная роза – любовь

Жёлтая роза – разлука

Встретиться с ней довело-о-ось

Блин! Привязалась же! Столько лет ничего такого не вспоминал и на тебе – получи и распишись! Странная всё таки штука, наши мозги. Столько лет прошло с тех времён, тело сменилось, мир, а песенка эта, идиотски-приблатнённая, всплыла как ни в чём не бывало. М-да. Идёт майор госбезопасности по ‘самому высокому в мире зданию’ (шутку, про то, что из здания НКВД/КГБ Колыму видно наверное все знают) с такими же офицерами, предстоят допросы скромно называемые беседами, а перед глазами детство дурное как наяву стоит: пацаны с ‘пятаков’, драки со ‘злобинскими’, совместные ‘битвы’ против ‘вавиловских’ и объединяющие мордобития с ‘левобережными’ на острове Отдыха. Лазание по горам из орудийных стволов на ‘втормете’, в поисках оружия и воспитание ремнём дома, из-за найденного матерью под кроватью старого калашовского штык-ножа и тэтэшки без внутренностей. Купание в ‘сибтяпляповской горячке’. Песни под гитару в беседке соседнего детсада поздним вечером, ‘ночь Тварилы’ перед Иваном Купалой, когда дурили на полную катушку, а потом бегали от милиционеров и дружинников по дворам и парку ‘сибтяпляпа’. Сам ‘день Купала’, когда частенько автобусы притормаживали около наших дворов и открывали двери, в которые мы радостно выплёскивали вёдра воды на офигевших пассажиров. И ведь не помню, чтобы хоть раз кто-то орать начал или милицию звал. Нет! Так же как мы хохотали и дальше ехали. А один раз – тогда уже мы обалдели! – какой-то дядька, как только открылась дверь ‘икаруса’, ещё старого, белого с красной полосой и всего какого-то уютно-округлого, выплеснул на нас целый бидон сладкого бочкового кваса и захохотал, глядя на наши обалдевшие лица. Так мне и заполнился тот день: отъезжающий автобус с хохочущими пассажирами и мы, с неиспользованными вёдрами с водой, мокрые, противно-липкие, но, почему-то, ужасно счастливые. Как они сейчас, дружки тогдашние? Живы ли?

– Андрей, ты чего? –встревоженный голос Кузнецова вернул выдернул меня из воспоминаний. Оказывается я остановился на середине лестницы и уставился куда-то в стену невидящим взглядом, а наша группа, столпившись на площадке ниже, встревожено смотрит на меня. – Ты в порядке?

– В порядке, в порядке. – виновато улыбнувшись я догнал ребят. – Почему-то именно сейчас детство вспомнилось. Вот я и…

– Бывает, – Николай как-то обмяк лицом и мечтательно улыбнулся. – Меня иногда тоже…накрывает.

(‘пятаки’ –район, где на месте заводских бараков построены ‘хрущёвки’; ‘злобинские’ – район нынешней станции Злобино, где была казачья станица, а потом село – Злобино; ‘вавиловские’ – молодёжь с улицы имени академика Вавилова. ‘пятаки’, ‘злобинцы’. 2вавиловцы’ враждовали между собой, но объединялись при столкновениях с группами с Левого берега Красноярска – ‘левобережными’; ‘сибтяпляп’ – шутливое название завода ‘Сибтяжмаш’, к настоящему времени уничтоженному ‘успешными менеджерами’, ведутся уголовные дела; ‘горячка’ – бассеины с тёплой водой после очистки используемой в литейном производстве на ‘Сибтяжмаше’, располагались на территории завода, куда пацанва с удовольствием лазила. Купались даже поздней осенью и ловили сачками гуппий, которых было очень много в одном из бассейнов и несли домой в баночках и пакетах.)

Интерлюдия 5. Москва, Кремль, кабинет И.С. Сталина, 10 января 1945г.

– Ну что, шпион аглицкий? – Сталин перевёл взгляд с экрана ноутбука на наркома, постучал пальцем по стопке распечатанных на принтере, ‘подарке’ из другого мира, листков и широко, по-юношески, улыбнулся. Тем не менее, заставив Лаврентия Павловича невольно поёжиться. Уж кто-кто, а нарком НКВД прекрасно знал и помнил, как могло закончиться такое обращение.

– Талантливый ты Лаврентий оказывается.– Всё ещё улыбаясь продолжал Сталин. – На кого только не работал, а я просмотрэл! И отравитель ты, и насильник. Как же мы тебя не разглядели-то, а?

Берия невольно скрипнул зубами, вспомнив, как кровь прилила к лицу и дыхание прервалось от желания убить. Убить уже мёртвого Никитку, порвать лично, голыми руками. Даже не за Страну, развал которой он начал, а за себя, имя своё, за работу на износ, за людей, носящих форму сотрудников НКВД залитых грязью. Тогда, оторвавшись от экрана проклятой машины из другого мира, он уткнулся лбом в стол и зарычал от ненависти и бессилия, вцепившись руками в край столешницы. Как же он тогда проклинал неизвестного немецкого лётчика, ухитрившегося грохнуть Никиту по дороге в Москву! С каким бы наслаждением он зашёл бы сейчас в камеру к этой мрази и отвёл душу, но – не судьба, чёрт бы её побрал! Никитка уже несколько лет как в земле гниёт, остаётся только зубами скрипеть от невозможности своего желания. Уже потом, успокоившись и вновь прокручивая страницы на экране ноутбука он понял, что несмотря ни на что, все эти годы надеялся, что Стасов преувеличивал. А оказалось, что он преуменьшал. Не со зла. Просто по незнанию.

– Что, Лаврентий? Продолжаешь злиться? Прекращай! – голос вождя стал спокойно-холодным. – Раньше нельзя было чувства распускать, а теперь – подавно! Как никогда нужен трезвый, взвешенный подход к проблеме. Ты не маленький мальчик и сам всё прекрасно понимаешь. Поэтому в последний раз говорю – хватит. Посмотрел я твой список и. в целом, согласен с перечисленными там именами. Только вот этих двух не трогай.

Берия взял протянутый Сталиным листок и посмотрел на небольшой список, из которого были вычеркнуты две фамилии.

– Но ведь..– он поднял взгляд на Сталина.

– От тебя зависит, каким он станет! Как он сейчас работает? Вот видишь, хорошо работает, уже подполковник! Награды есть. Честные награды, ты сам представлял! – Сталин ткнул чубуком трубки в сторону Берии. – А теперь что изменилось? Несколько книг прочитал? Так в них он описан таким, каким уже никогда не станет! А парень талантливый, честный, принципиальный! И не трус. Сколько раз он в тыл к немцам забрасывался?

– Четыре, Иосиф Виссарионович, – Берия, несмотря на личное отношение к обсуждаемому человеку, был согласен с оценкой Сталина. – Три ранения, из них одно тяжёлое.

– Вот! И с работой по созданию подполья и партизанских отрядов прекрасно справлялся. А то, что он у них там, – Сталин дёрнул плечом. – наделал, так в этом не он, а мы с тобой виноваты! И закончим на этом разговор. Давай о более важном.

Встав из-за стола, Сталин прошёлся по кабинету, продолжая держать так и не раскуренную трубку в руке. Подойдя к окну, он пару минут рассматривал падающие на ночную Москву снежинки и продолжил разговор.

– Ты уверен в выводах аналитиков?

– Да, товарищ Сталин. Уверен полностью, – нарком непроизвольно поправил пенсне. – Не позднее чем через неделю после операции проведённой группой Кузнецова, информация о случившемся будет в Москве. А вот как её там воспримут… Слишком много неизвестных, товарищ Сталин. В худшем случае – не обратят внимания. В лучшем – поймут намёк правильно и при выходе на контакт отреагируют адекватно.

– Хорошо, что ты уверен в работе своих людей и плохо, что приходится оперировать неполными данными,– Сталин отвернулся от окна и усмехнулся,– Насколько они уверены, что правительство России в курсе возможности перехода между нашими мирами и что они не передали эту информацию третьим странам?

– Максимально уверены, товарищ Сталин. Единственная возможность для запада – это предатели, которые продадут информацию. А там их хватает.

– Ну будем надеяться, что твои ‘гении’ в очередной раз не ошиблись. – Сталин вернулся на своё место за столом и неожиданно улыбнулся. – И ты не сильно там наших орлов замучил?

– Не очень, Иосиф Виссарионович, – Берия тоже улыбнулся, вспомнив, как проступало лёгкое недоумение на лицах группы Кузнецова, прибывших в Москву, при известии, что ближайшие две недели с ними будет работать бригада врачей. Только Стасов злорадно ухмылялся, косясь на товарищей. Кто-кто, а он-то знал, что скрывается за этими простыми словами! И с каким счастьем в глазах они отправлялись назад, в Свердловск….

Если бы подполковник государственной безопасности Юрий Андропов ползающий на брюхе на западной окраине Берлина каким-то чудом узнал, что о нём сейчас говорят Сталин и Берия, он бы, наверное, свихнулся. Но он не знал. поэтому на душе было спокойно, а сердце командира спецподразделения ГУГБ НКВД СССР, несмотря на напряжённую обстановку вокруг, билось спокойно…..

Интерлюдия 6. Красноярск, 12 января 2013 года, одно из кафе развлекательного кинокомплекса ‘Луч’.

– Серёж, да не нервничайте вы так! Никто не собирается делать вам что-либо плохое. Просто поговорим и даже оплатим потраченное вами время…и нервы,– улыбчивый парень с лёгким намёком на Восток в чертах лица улыбнулся и ободряюще хлопнул по плечу нервно оглядывающегося Петелина. Сергей уже проклинал тот миг, когда решил сходить в кино именно сюда. Но ещё больше он проклинал тот вечер, когда подсадил проклятую кампанию на бетонке. Сколько же нервов у него вытрепали с того момента! Полиция, прокуратура, ФСБ. А теперь ещё эти непонятные парни. Вроде улыбаются, одеты прилично, но…пятая точка чуть ли не орёт об опасности исходящей от троицы оккупировавшей его столик. Особенно пугает этот, явно старший среди них. Улыбка настолько искренняя, что хочется орать как великий Станиславский ‘не верю!’ и бежать со всех ног. Только вот ноги не бегут – отказываются – и ледяной комок в низу живота всё больше и больше становится, грозя заморозить всё тело.

-Как я вижу, ты догадался по какому вопросу мы подошли? – главный стал серьёзным, но не менее лживо-доброжелательным и опасным. Сергей ещё успел подумать, что не врут экстремалы говоря, что опасность усиливает чувства, когда тот продолжил.– Нас интересуют твои пассажиры. Те самые, которых ты высадил в Монтажниках.

-Но я…– Сергей попытался объяснить. Что и так рассказал всё что знает и не один раз, но его прервали.

– Мы читали протоколы, очень интересные надо признать, ты оказался наблюдательным человеком, Сергей. Даже очень. Нас заинтересовал один момент, который потребовалось срочно уточнить.– парень достал из кармана модный смартфон и Петелин услышав свой голос понял, что слушает запись позавчерашнего допроса в ФСБ:

‘…-Да ничего странного в них не было, товарищ следователь. Один только как-то странно говорил

– Один? А другие?

– В смысле другие?(СП)

– Вы сказали, что один как-то странно говорил. А другие как разговаривали?

– А молчали они. Так, перебросились тихо парой фраз и всё. Да я и не расслышал ничего.

– А этот, который разговаривал с вами? В чём была странность его речи? Акцент? Жаргон? Что-то ещё?

– Не-ет. Акцента точно не было. Да и жаргона тоже. Он вообще очень правильно говорил, словно в старом фильме. У нас так не говорят.

-В Красноярске не говорят? Или вообще в России?

– Ну-у…В Красноярске точно не говорят. А вообще по стране…не знаю, товарищ следователь.

-Хорошо. Я сейчас включу вам одну запись, а вы попытайтесь вспомнить, похожа ли эта речь на то, как разговаривал ваш попутчик. Хорошо? Оденьте наушники, та-ак. Вы готовы? Чудесно. Включаю…

-Ну как? Похоже говорил?

-Очень похоже, товарищ следователь! А кто это?

-Кто записан? Так, эмигранты бывшие, которые вернулись из Израиля в Россию….’

Парень выключил воспроизведение и серьёзно посмотрел Петелину прямо в глаза.