НЕсвобода слова. Как нам затыкают рот

Положения закона «О СМИ», на которые ссылается Верховный Суд, звучат так:

«Правила, установленные настоящим Законом для радио– и телепрограмм, применяются в отношении периодического распространения массовой информации через системы телетекста, видеотекста и иные телекоммуникационные сети, если законодательством Российской Федерации не установлено иное» (часть 2 статьи 24).

«Редакция, главный редактор, журналист не несут ответственности за распространение сведений, не соответствующих действительности и порочащих честь и достоинство граждан и организаций, либо ущемляющих права и законные интересы граждан, либо представляющих собой злоупотребление свободой массовой информации и (или) правами журналиста:

5) если они содержатся в авторских произведениях, идущих в эфир без предварительной записи, либо в текстах, не подлежащих редактированию в соответствии с настоящим Законом» (часть 1 статьи 57).

То есть редакция СМИ не отвечает за сторонние комментарии к публикациям в этом СМИ, а Верховный Суд корректно сослался на соответствующий закон. Однако дальше он продолжает:

«В случае поступления обращения уполномоченного государственного органа, установившего, что размещенные комментарии являются злоупотреблением свободой массовой информации, редакция указанного средства массовой информации вправе удалить их с сайта либо отредактировать, руководствуясь положениями статьи 42 Закона Российской Федерации «О средствах массовой информации». Если комментарии, представляющие собой злоупотребление свободой массовой информации, и после этого остаются доступными для пользователей данного сайта в сети Интернет, то правила пункта 5 части 1 статьи 57 Закона Российской Федерации «О средствах массовой информации» не применяются».

Напомню положения статьи 42 закона «О средствах массовой информации»: «Редакция обязана соблюдать права на используемые произведения, включая авторские права, издательские права, иные права на интеллектуальную собственность. Автор либо иное лицо, обладающее правами на произведение, может особо оговорить условия и характер использования предоставляемого редакции произведения.

Письмо, адресованное в редакцию, может быть использовано в сообщениях и материалах данного средства массовой информации, если при этом не искажается смысл письма и не нарушаются положения настоящего Закона. Редакция не обязана отвечать на письма граждан и пересылать эти письма тем органам, организациям и должностным лицам, в чью компетенцию входит их рассмотрение.

Никто не вправе обязать редакцию опубликовать отклоненное ею произведение, письмо, другое сообщение или материал, если иное не предусмотрено законом».

В процитированной статье Закона «О СМИ» речь идет о письмах читателей, которые главный редактор публикует по своему усмотрению в бумажном СМИ, выходящем в свет за его подписью – и только! В статье 42 Закона «О СМИ» речь идет не о праве главного редактора редактировать эти письма, как он может это сделать с материалами штатных сотрудников, но об обязанности не менять их смысл! Почему у главного редактора нет обязанности публиковать письма читателей, но нет права редактировать и менять смысл тех читательских писем, которые редактор решил напечатать? Потому что читатели не работают в его СМИ, у них нет прав работников СМИ! И, тем более, в статье 42 Закона «О СМИ» нет ни слова о комментариях читателей в Интернете, которые они делают там без вмешательства главного редактора электронного издания и которые выходят в свет без подписи главного редактора. Любая попытка представителей СМИ «потереть» такие комментарии будет даже не цензурой, а прямым попранием статьи 29 Конституции РФ:

«Никто не может быть принужден к выражению своих мнений и убеждений или отказу от них. Каждый имеет право свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом».

Комментатор свой комментарий может оставить в Интернете, где угодно, но для посетителей сайта удобнее, чтобы он оставлял их на форуме сайта. И только! Может, еще сделать СМИ ответственными за надписи на заборах?

То есть потуги Верховного Суда придать в деле «АПН» видимость легитимности допущенному там нарушению Конституции не дают суду возможность сослаться не только на Конституцию, но и не на один закон. Верховный Суд не комментирует законы, он выдумывает их!

Начав это увлекательное дело, Верховный Суд понесло: «В случае поступления обращения уполномоченного государственного органа…». Какого «обращения»? Каким законом это «обращение» установлено? Ведь Доренко прав в своем удивлении: «Они присылают какую-то почту голубиную, непонятно какую, потом начинают таинственным образом считать время, истекшее, на их взгляд, с секунды получения почты адресатом». А причина в том, что надзирающий орган вправе выносить не «обращение», а предупреждение. И выносится предупреждение не за какие-либо комментарии к материалам СМИ, а строго по определенным законом случаям. И оспорить это предупреждение заинтересованное СМИ вправе в суде. Вопрос к Верховному Суду – придуманное вами «обращение» можно оспорить в суде? Каким законом это предусмотрено?

И в конце абзаца Верховный Суд откровенничает:

«…При рассмотрении вопроса о допустимости привлечения редакции к ответственности судам следует выяснять, выдвигались ли уполномоченным государственным органом требования об удалении сведений с форума, а также было ли произведено удаление либо редактирование сведений, в связи с распространением которых перед судом поставлен вопрос о привлечении редакции к ответственности».

А может, я не прав по отношению к Верховному Суду? Может, составители текста данного Постановления пытались указать на дикость сегодняшних законов? Дело в том, что запретить публикацию материалов, признанных судом экстремистскими, надзирающий орган может посредством предусмотренного законом предупреждения, выносимого в отношении СМИ. В статье 8 закона «О противодействии экстремистской деятельности» прямо сказано: «В случае, если возможно принять меры по устранению допущенных нарушений, в предупреждении также устанавливается срок для устранения указанных нарушений, составляющий не менее десяти дней со дня вынесения предупреждения».

Но во всем длинном абзаце Верховный Суд ни разу не употребил понятие «предупреждение», которое Суд признал «не являющимся цензурой». Зато Верховный Суд четко совместил определение цензуры («требование от редакции средства массовой информации… со стороны… государственных органов, …предварительно согласовывать сообщения и материалы … а равно наложение запрета на распространение сообщений и материалов, их отдельных частей») с собственными комментариями: «выдвигались ли уполномоченным государственным органом требования об удалении сведений с форума». И таким образом, то ли благословил цензуру, то ли откровенно указал на возможность и допустимость применения цензуры.

Таким образом, Верховный Суд, устанавливая антиконституционную цензуру и в Интернете, фактически придумал вынесение редакции СМИ требования о запрете на распространение сообщений и материалов, ранее не предусмотренное никаким законом, даже антиконституционным законом «О противодействии экстремистской деятельности».

Жизнь независимых журналистов это не облегчает, но становится понятно, как именно суды и Роскомнадзор продолжат удушение Конституции.

Теперь о Роскомнадзоре.

Очень важно то, что Роскомнадзор «купился» на процитированный абзац из Постановления ВС и отдельно направил в редакцию «АПН» требование на запрет публикации комментария. Разъясню еще раз. Комментатор, что, – направил письмо Крылову? Крылов, что, – сам использовал это письмо в сообщениях АПН? Если кто-либо купит негодную вещь, поверив рекламе, помещенной в газете, он претензии должен адресовать не рекламодателю, а главному редактору газеты? Для справки: ссылка Роскомнадзора на статью 8 Федерального закона «О противодействии экстремистской деятельности» также несостоятельна, поскольку эта статья закона не предусматривает вынесение предупреждений «о недопустимости нарушения действующего законодательства».

Что делать

Как поступать представителям пострадавших СМИ в таких случаях? Им нужно руководствоваться теми возможностями, которые предоставляют Уголовный кодекс РФ, закон «О СМИ» и Постановление Пленума № 16 Верховного Суда РФ «О практике применения судами Закона Российской Федерации «О средствах массовой информации». Конкретно в случае с «АПН» следовало бы:

1. Написать прокурору Таганской районной прокуратуры города Москвы заявление о возбуждении уголовного дела примерно такого содержания:

«…Редакция «АПН» получила цензурное требование Роскомнадзора, запрещающее информационный материал, размещенный комментатором на электронном сайте «АПН». Согласно закону «О СМИ» и пункту 6 Постановления Пленума № 16 Верховного Суда РФ «О практике применения судами закона РФ «О СМИ», «цензурой признается …наложение запрета на распространение сообщений и материалов, их отдельных частей». Цензура является объективной стороной преступления, предусмотренного статьей 144 УК РФ. Согласно статье 58 закона «О СМИ», «обнаружение органов, организаций, учреждений или должностей, в задачи либо функции которых входит осуществление цензуры массовой информации, – влечет немедленное прекращение их финансирования и ликвидацию в порядке, предусмотренном законодательством Российской Федерации».

В связи с вышесказанным прошу вас по факту получения сайтом «АПН» цензурного требования возбудить уголовное дело по признакам статьи 144 УК РФ и принять меры к прекращению финансирования и ликвидации структурного подразделения Роскомнадзора, занимающегося цензурой».

В деле «АПН» очень важно, что Роскомнадзор направил запрет на публикацию комментария до вынесения предупреждения, тем самым избавив «АПН» от необходимости даже обсуждать с прокуратурой, наличествуют ли цензурные требования в тексте самого предупреждения.

2. Второе письмо нужно направить в Роскомнадзор:

«…В вынесенном Вами предупреждении сайт «АПН» обвиняется в использовании своих информационных ресурсов для совершения преступления, предусмотренного статьей 205 часть 2 УК РФ. Согласно пункту 28 разъяснения Пленума Верховного Суда № 16 от 15 июня 2010 года:

«…Согласно части 1 статьи 4 Закона Российской Федерации «О средствах массовой информации» недопустимо использование средств массовой информации, в частности, для совершения уголовно наказуемых деяний. Поскольку правосудие по уголовному делу в Российской Федерации осуществляется только судом (часть 1 статья 8 УПК РФ), то вопрос о том, имело ли место использование средства массовой информации для совершения уголовно наказуемых деяний, следует решать с учетом вступившего в законную силу приговора или иного судебного решения по уголовному делу».

Просим сообщить, основано ли высказанное в вынесенном Вами предупреждении утверждение об использовании сайта «АПН» для совершения уголовно наказуемого деяния, т. е. «подстрекательства к осуществлению террористической деятельности и совершению преступлений», на вступившем в силу приговоре суда или ином судебном решении по уголовному делу?»

Роскомнадзор промолчит или ответит отрицательно, что не имеет никакого значения (важна сама отправка ему такого письма). А по истечении срока, установленного для ответа, нужно повторить заявление прокурору, требуя от него возбудить уголовное дело по признакам статьи 144 УК РФ еще и на основании того, что Роскомнадзор повторил свое цензурное требование к сайту «АПН» в форме умышленного и заведомо незаконного предупреждения, обвиняющего редакцию в использовании сайта для совершения уголовно наказуемых деяний без вступившего в законную силу приговора или иного судебного решения по уголовному делу.

Это заявление нужно дополнить просьбой к прокуратуре решить вопрос о незаконности вынесенного сайту «АПН» предупреждения в ходе судебного производства в рамках статьи 144 УК РФ. Можно, конечно, сразу вставить все это в первое заявление в прокуратуру, но забавно будет посмотреть, как сам Роскомнадзор будет выкручиваться.

Советский суд

Я был и остаюсь крайне недоволен советскими судами (по моему мнению, и то были не суды), но все же между ними и одноименными учреждениями современной России лежит огромная пропасть. Во-первых, советские суды были выборными. Казалось бы, чепуха – кого выдвигали в судьи и народные заседатели партийные органы, за того «совки» и голосовали. Ошибаетесь. Совки-то проголосовали бы, но не все. И когда на избирательных участках того или иного района или города за подобранные и одобренные местными горкомами/райкомами КПСС кандидатуры судей городских (районных) судов проголосовали не все из пришедших туда избирателей, а хотя бы 5 проц. положили в урны для голосования бюллетени с отметкой «против», то кандидатуры судей утверждались, но продвигавшие их райкомовские работники имели большие хлопоты.

Ведь вся бюрократия в структурах КПСС как огня боялась любых народных недовольств. Не потому, что они привели бы к восстанию, а потому, что желавших работать в партийных органах было очень много, а ЦК в Москве требовал одного – чтобы народ партией был доволен! В своей книге «Три еврея, или Как хорошо быть инженером» я на примере личного опыта рассказал, что происходило, если выяснялось, что партийные и комсомольские органы «не держали руку на пульсе» – не знали истинного настроения народа и ошибались с предложенными к выборам кандидатурами.

А вот как обстояло в СССР с выборами двух народных заседателей, которые судили вместе с судьей и имели в ходе судопроизводства большинство тех же прав, что и судьи. Дело в том, что народные заседатели проходили как бы тройные выборы: сначала их намечала низовая парторганизация, потом их выдвигал родной коллектив, а потом были общенародные выборы в их родном районе. Ну, какой коллектив, которому известна вся подноготная их товарищей по работе или соседей по месту жительства, проголосует за сопливого судью? За неуважаемого? За бесхребетного?

И если вам приходилось читать воспоминания советских судей (большая редкость, лично я знаю всего одно), то вы не могли не обратить внимания на то, что для судей народные заседатели были большой помощью. Но и большой проблемой в случаях, если судье надо было выполнять партийно-государственный заказ – скажем, во время кампании по борьбе с чем-то. Заседатели не соглашались просто так отправлять в тюрьму человека только потому, что КПСС начала, скажем, очередную кампанию по борьбе с хулиганством или самогоноварением.

Но давайте задумаемся о сегодняшнем дне. Почему у нас в судьях почти сплошь не умудренные жизненным опытом, крепкие духом и своим умом мужики, а бабы вокруг до около 30 лет? А потому что нынешняя система отечественного судопроизводства заинтересована в полной покорности, исполнительности и подчиненности начальству со стороны ключевых фигур этой системы – судей районных судов первой инстанции.

Наиболее легко слушаются начальников молодые люди. Часто они просто не соображают, как надо поступать, – у них нет опыта, а их юридические знания проистекают от «заушного» образования. (Да и очное не лучше.) Но с годами молодость и неопытность проходят, и судьям-мужчинам может захотеться самостоятельности, поэтому более надежными судьями являются женщины, поскольку они более внушаемы, нежели мужчины. Следовательно, идеальным районным судьей для нашей судебной системы является молодая послушная женщина. Но и этого для идеального судьи мало. Эта женщина должна быть еще и дурой в интеллектуальном плане. Почему? Дуре и внушать ничего не надо – в сложных делах она сама прибежит спрашивать, какое судебное постановление ей вынести. С ней и взяткой не надо делиться – она сама будет благодарна за то, что добрые начальники подсказали ей, как быть.

И еще, суд немыслим без народа вне зависимости от того, называется суд «народным» или нет. Понимаете, идея суда в демократическом обществе исходит из того, что судит не царь, а народ, – для демократии это самое главное. И только для того, чтобы при слушании дела избежать гомона и споров толпы, от народа выбирается человек, который на глазах народа смотрит за спором сторон в суде и от их лица выносит приговор.

Голливуд снял уйму фильмов, в которых показываются американские суды. Дело даже не в том, что в США любое дело могут прямо рассматривать и дополнительные представители народа – присяжные. Обратите внимание на другое – на то, какие огромные залы американских судов. А как же иначе? Как народ примет участие в суде, если залы будут, как в московских судах, – на 12 человек? Я помню эпизод из своего детства послесталинских времен. На заводе, на котором работал мой отец, хулиганами был убит рабочий, и хулиганов два дня судили в клубе завода с залом на 300 мест.

Сталинские судьи народа не боялись, наоборот, они стремились, чтобы их работу видело как можно больше людей. Потом это как-то заглохло, но все равно во всех судах СССР, в которых я был, залы были не менее, чем на 50–60 мест. Куда эти залы подевались из судов с приходом «демократии»?

Еще о демократическом взгляде на суд. Если вы внимательно смотрите американские фильмы, то должны обратить внимание, что там не государство обвиняет, не прокуратура, а народ. А прокурор (тоже выборный) только помогает народу.

Вспомните объявление о начале суда в этих фильмах, к примеру: «Народ штата Нью-Йорк против такого-то!». Вот в чем нужно отдать должное американцам, так это в их индивидуальной независимости, выраженной, в частности, в уверенности в праве американского народа судить. Это была правильная уверенность – и за это им можно простить и ошибки суда Линча. В нынешней России ликвидированы не только судебные демократические наработки времен СССР. В России и начисто ликвидировано какое-либо участие народа в суде. Наши присяжные не в счет – у нас это скорее способ переложить на народ ответственность за неправосудный приговор. Ведь если присяжные вынесут не тот приговор, что нравится режиму, приговор все равно отменят.

В России правосудие стало частным делом иерархически организованной группировки. Но не это обидно. Обидно то, что у нашего народа нет этого староамериканского подхода к жизни: «Судья – это я!»

Реальный суд

Разумеется, предложить журналистам отстаивать свои права в правоохранительных органах и суде было бы несложно. Но, как я уже писал, надеяться на какой-то успех, если вас реально «заказали», сегодня практически бесполезно.

Судей «старого закала» в России уже практически нет, профессиональные работники правоохранительных органов на глазах исчезают. Как я выше упомянул, в судьи назначают девочек, то же сейчас происходит и со штатом прокурорско-следственных органов. Заполнившие суды и правоохранительные органы девочки так славно учились на юридических факультетах, что, похоже, не только не знают какой-то там Конституции, но не понимают и принципов права. Скажем, уже в нескольких делах ни один прокурорский работник (прокурорская работница), даже и с подполковничьими погонами на плечах, обвиняющая представителей общественных организаций и СМИ в попытках насильственного изменения основ конституционного строя, сама не способна была ответить на вопрос, что это такое – основы конституционного строя? Дело даже не в том, что речь идет о первых 16 статьях Конституции РФ, сведенных в главу, которая так и называется – «Основы конституционного строя», о содержании которой не имеют понятия нынешние законоблюстители. Проблема в том, что эти девочки и мальчики не понимают смысла слова «основы», причем применительно именно к праву.

Скажем, деяния, запрещенные Уголовным кодексом под угрозой наказания, являются преступлением, а преступления и их признаки рассматриваются только в рамках уголовного дела и устанавливаются приговором. Это основы законодательства, основы права как национального, т. е. российского, так и международного. И вот, с одной стороны, без каких-либо мук совести или колебаний, а только по распоряжению начальства, прокуратура обвинит, а суд вынесет приговор за деяние, которое не запрещено Уголовным кодексом – не является преступлением. А с другой стороны, деяние, запрещенное Уголовным кодексом, прокуратура и суд рассмотрят в рамках гражданского дела, и суд вынесет по этому деянию не приговор, а решение.

На какое-то понимание сути рассматриваемого дела судьей и прокурором можно надеться, если суд рассматривает обыденное дело о преступлениях вроде воровства, убийства или изнасилования с примитивными обстоятельствами и примитивными возможностями их доказать. Если же дело усложнено косвенными уликами, требующими для их понимания знаний реальной жизни, или это политическое дело, то можно гарантировать, что и районный суд, и судьи кассационной инстанции вынесут приговоры и решения, не представляя, что за дело они рассмотрели. Как говорится в анекдоте: «не приходя в сознание».

Но даже если вам повезет и вы наткнетесь на судью с проблесками мысли в глазах, то это ничего не поменяет.

Пара примеров таких, как мне показалось, не глупых судей.

Судья Каштанова Л.В. в Замоскворецком суде рассматривала иск прокурора Гагаринского района города Москвы по признанию «экстремистским материалом» законопроекта, который предложила вынести на референдум общественная организация «Армия Воли Народа» (АВН). К моменту вынесения судьей Каштановой решения по делу после его рассмотрения в течение почти полутора лет в деле имелись заключение доктора политологических наук А.Н. Савельева и экспертиза Института криминалистики ФСБ, не усмотревшие в рассмотренном законопроекте наличия признаков экстремизма. К делу было приобщено и постановление Курского областного суда о том, что в целях АВН отсутствовал экстремизм.

Не имея возможности найти доказательства законным путем, прокуратура Гагаринского района города Москвы затребовала у районного суда всего за 30 тысяч рублей назначить экспертизу у найденного прокуратурой специалиста – декана факультета медицинской психологии (т. е. специалиста по успокоению пациентов перед и после тяжелых операций) Института психологии Российского государственного гуманитарного университета г-жи М.В. Новиковой-Грунт. Эта экспертиза у Новиковой была первой в жизни. В нашем ходатайстве вызвать ее в суд, чтобы предупредить об ответственности за дачу заведомо ложного заключения, суд отказал. Заключение ведущего эксперта-психолога России, доктора психологических наук В.В. Суфиянова о том, что психологу по специальности «медицинская психология» М.В. Новиковой судья поставила вопросы права, на которые психолог не должна была отвечать, суд проигнорировал.

Таким образом, перед судьей Л.В. Каштановой, с одной стороны, была масса доказательств отсутствия экстремизма, с другой – даже не оформленная надлежащим образом бумажка, исполненная лицом с оспариваемой экспертной компетентностью. И судья Каштанова… признала проект закона экстремистским материалом! Вот вам и весь российский суд с прокуратурой!

Правда, в резолютивной части своего решения судья Каштанова не признала опубликованный АВН материал «Ты избрал – тебе судить!» призывающим к осуществлению какой-либо экстремистской деятельности либо обосновывающим или как-либо оправдывающим необходимость осуществления такой деятельности. Но при этом судья все же сделала вывод, что этот материал являлся «экстремистским». То есть признала некое понятие без признания наличия деятельности, формирующей это понятие.

Не может быть материал экстремистским, если суд не признал в нем наличия призывов к конкретной экстремистской деятельности или обоснования конкретной экстремистской деятельности! Ведь это все равно, что признать человека преступником, но не указать в приговоре, какое преступление он совершил (по какой статье УК РФ виновен)! И Мосгорсуд должен был бы это решение отменить, но он (вы правильно догадались) оставил его в силе.

Это выглядит круче, чем «страшные сталинские репрессии» в изображении беллетриста Солженицына. В его повести «Один день Ивана Денисовича» есть такой короткий эпизод:

«В контрразведке били Шухова много. И расчет был у Шухова простой: не подпишешь – бушлат деревянный, подпишешь – хоть поживешь еще малость.

Подписал.

И показания он дал, что таки да, он сдался в плен, желая изменить родине, а вернулся из плена потому, что выполнял задание немецкой разведки. Какое ж задание – ни Шухов сам не мог придумать, ни следователь. Так и оставили просто – задание».

То есть тогдашние прокуроры и судьи, по Солженицыну, были такие подонки, что сажали в лагеря людей, хотя и придумав им преступление, но не придумав, что именно преступник совершил. Дали 10 лет за шпионаж, а в чем заключался шпионаж, подонки прокуроры и судьи придумать не могли. А нынешние прокуроры и судьи уже и не придумывают преступление. Зачем?

А вот судья-мужчина – и, на мой взгляд, не глупый. Казаков М.Ю. на рассматриваемый момент был судьей Таганского районного суда города Москвы, ныне повышен в статусе до судьи Мосгорсуда.

Мы обратились к нему с заявлением о том, что Роскомнадзор вынес газете «К барьеру!» письменное предупреждение за публикацию материала «Обратился ли Медведев к либералам?».

Согласно статье 8 закона «О противодействии экстремистской деятельности» предупреждения в отношении СМИ выносятся только «в случае распространения через средство массовой информации экстремистских материалов либо выявления фактов, свидетельствующих о наличии в его деятельности признаков экстремизма, учредителю и (или) редакции (главному редактору)… выносится предупреждение в письменной форме о недопустимости таких действий либо такой деятельности». Другие законные основания для вынесения предупреждения в законе ОТСУТСТВУЮТ!

А согласно статье 13 закона «О противодействии экстремистской деятельности» «информационные материалы признаются экстремистскими федеральным судом», а больше никому такого права не дается.

В связи с этим авторы заявления сочли предупреждение, вынесенное Роскомнадзором газете «К барьеру!», цинично незаконным, так как:

1. В деятельности газеты «К барьеру!» не были выявлены факты, являвшиеся признаками экстремистской деятельности, а именно – не было выявлено признаков, указанных в пункте 1 статьи 1 закона «О противодействии экстремистской деятельности».

2. Роскомнадзору законом не дано право определять, какие материалы являются экстремистскими, а какие – не являются.

3. Согласно статье 8 закона «О противодействии экстремистской деятельности», предупреждение выдается за публикацию нескольких экстремистских материалов, причем заведомо экстремистских, а не за одно, не признанное судом экстремистским.

И 5 мая 2009 года Казаков М.Ю. рассмотрел гражданское дело по заявлению редакции газеты «К барьеру!».

Перед началом рассмотрения суд в порядке статьи 56 ГПК РФ установил обстоятельства, подлежащие доказыванию:

1. Указанный в Предупреждении материал с заголовком «Обратился ли Медведев к либералам?», опубликованный в № 20 газеты «К барьеру!» от 6 октября 2009 года, является экстремистским материалом.

2. Указанная в Предупреждении книга А. Гитлера «Майн кампф» является экстремистским материалом.

3. В Предупреждении указаны факты, свидетельствующие о наличии в деятельности газеты «К барьеру!» признаков экстремизма.

После чего суд предложил представителю Роскомнадзора доказать эти обстоятельства.

На вопрос представителя редакции: «Признаете ли вы, что указанный в Предупреждении материал с заголовком «Обратился ли Медведев к либералам?», опубликованный в № 20 газеты «К барьеру!» от 6 октября 2009 года, никаким судом не был признан экстремистским?» – представитель Роскомнадзора полностью подтвердил это обстоятельство.

Согласно статье 68 ГПК РФ, «признание стороной обстоятельств, на которых другая сторона основывает свои требования или возражения, освобождает последнюю от необходимости дальнейшего доказывания этих обстоятельств».

Таким образом, судом было установлено, что Роскомнадзор вынес предупреждение газете «К барьеру!» за материал, экстремизм которого законным образом не был установлен. Тем не менее судья Таганского районного суда М.Ю. Казаков в своем решении полностью проигнорировал это обстоятельство, хотя сам же признал его значимым для дела.

По второму обстоятельству Казаков установил и записал в решении: «…Доводы представителей заявителя о том, что книга А. Гитлера «Mein Kampf» (Моя борьба) не является экстремистскими материалами, поскольку данный информационный материал не признан федеральным судом экстремистским материалом и не включен в соответствующий Федеральный список экстремистских материалов, суд отклоняет по следующим основаниям.

Так, как приведено судом выше, в соответствии с требованиями п. 3 ст. 1 ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности» экстремистские материалы определены как материалы, предназначенные для обнародования документы либо информация на иных носителях, призывающие к осуществлению экстремистской деятельности либо обосновывающие или оправдывающие необходимость осуществления такой деятельности, в том числе труды руководителей национал-социалистской рабочей партии Германии, фашистской партии Италии, публикации, обосновывающие или оправдывающие национальное и (или) расовое превосходство либо оправдывающие практику совершения военных или иных преступлений, направленных на полное или частичное уничтожение какой-либо этнической, социальной, расовой, национальной или религиозной группы.

Учитывая изложенное суд приходит к выводу, что книга «Mein Kampf» (Моя борьба), в своем содержании обосновывающая и оправдывающая национальное и расовое превосходство, практику совершения военных преступлений, направленных на полное уничтожение этнических, расовых и национальных групп, автором которой является руководитель национал-социалистической рабочей партии Германии А. Гитлер, является экстремистским материалом в силу требований п. 3 ст. 1 ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности», в связи с чем указанные выше доводы представителей заявителя являются необоснованными и суд их отклоняет».

Судья М.Ю. Казаков в цитате из закона усмотрел, что в законе не был упомянут труд А. Гитлера «Майн кампф», и тем не менее сделал вывод, что закон своим прямым действием, т. е. без судебного рассмотрения, признал этот труд экстремистским. При этом из списка экстремистской литературы Минюста Казаков видит, что в этом списке книги «Майн кампф» нет, а единственный имеющийся в этом списке труд А. Гитлера признан экстремистским не на основании пункта «3 ст. 1 ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности», а на основании решения Засвияжского районного суда г. Ульяновска. То есть Казаков видит, что в России труды Гитлера, согласно статье 13 закона «О противодействии экстремистской деятельности», признаются экстремистскими на основании судебных решений, а не сами по себе.

Тем не менее без какого-либо рассмотрения содержания труда А. Гитлера «Майн кампф» Казаков делает вывод об ее экстремизме!

На вопрос представителя редакции газеты «К барьеру!»: «Признаете ли вы, что в предупреждении нет ни только фактов, но и слов о наличии в деятельности газеты «К барьеру!» признаков той деятельности, которую закон «О противодействии экстремистской деятельности» определил, как экстремистская деятельность?», представитель Роскомохраны подтвердил, что таких фактов нет, и предупреждение вынесено исключительно за публикацию материала «Обратился ли Медведев к либералам?». Таким образом, даже если бы труд Гитлера «Майн кампф» и был прямо указан в законе, как экстремистский материал, либо присутствовал в списке экстремистских материалов Минюста, то ведь газета опубликовала не труд «Майн кампф», а статью «Обратился ли Медведев к либералам?», которая, как установлено Таганским судом, никаким судом не признана экстремистской.

Оцените казуистику Казакова: «Также суд отклоняет и доводы представителей заявителя о том, что в нарушение положений ст. 8 ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности» Роскомнадзор вынес предупреждение не за распространение нескольких экстремистских материалов, а всего за одну статью, поскольку согласно указанной норме уполномоченный государственный орган, осуществивший регистрацию средства массовой информации, в случае распространения через средство массовой информации экстремистских материалов выносится предупреждение в письменной форме редакции данного средства массовой информации о недопустимости таких действий.

Из анализа указанной нормы следует, что уполномоченный государственный орган обязан вынести официальное предупреждение даже в единичном случае распространения через средство массовой информации экстремистских материалов».

Можно согласиться с судом, что случаи вынесения СМИ предупреждений закон насчитывает в единицах, но ведь материалов, призванных являться поводом для таких предупреждений, в каждом случае должно быть несколько! А в предупреждении Роскомнадзора прямо сказано, что оно было вынесено за публикацию одного-единственного материала «Обратился ли Медведев к либералам?».

В итоге судья Таганского районного суда города Москвы М.Ю. Казаков проигнорировал им же определенные и установленные обстоятельства:

– публикация «Обратился ли Медведев к либералам?» не является экстремистской, поскольку ее экстремизм не установлен судом в законном порядке, предусмотренном статьей 13 закона «О противодействии экстремистской деятельности»;

– труд А. Гитлера «Майн кампф» (на момент суда) никаким судом в России не признан экстремистским в порядке статьи 13 закона «О противодействии экстремистской деятельности»;

– в предупреждении нет ни только фактов, но и формулировок о наличии в деятельности газеты «К барьеру!» признаков той деятельности, которую закон «О противодействии экстремистской деятельности» определил как экстремистская деятельность;

– в нарушение статьи 8 закона «О противодействии экстремистской деятельности» Роскомнадзор вынес предупреждение не за распространение нескольких экстремистских материалов, а всего за одну статью.

Все это судья М.Ю. Казаков установил и… признал законным беззаконное до крайности предупреждение Роскомнадзора.

Напомню, что по опросам общественного мнения, проведенным «Левада-центром» летом 2010 года, верят судам 15 проц. граждан России, а 60 проц. не верят. Вот эти 15 проц. на что надеются? Что они со своей правотой и ее «неопровержимыми доказательствами» придут в суд и справедливость восторжествует? Ну-ну! Там их ждут! Причем им еще и повезет, если попадут на кого-нибудь вроде судьи Казакова.

Есть еще момент, отмеченный юристами. На Западе, в США и Европе судьи при малейшей зацепке примут решение против государственного органа в пользу гражданина. Почему? Потому, во-первых, что они, как правило, избраны гражданами. И в СССР при избираемых судьях было практически невозможно, к примеру, уволить работника через суд, если хоть в одной из многочисленных бумажек забыли поставить дату или подпись. Во-вторых, судьи понимают, что государство и так сильное, и без судей, а человек слаб, поэтому помогать нужно гражданину.

В России все с точностью «до наоборот». В судах России гражданин не имеет шансов выиграть дело у госоргана. Ну, может, в редких и простых случаях (скажем, госорган забыл послать соответствующую бумагу гражданину) такое может случиться. Почему?

С одной стороны, это можно объяснять уже упомянутой мною интеллектуальной слабостью судей – нередко они просто не понимают, о чем идет речь в рассматриваемом деле. И в их понимании выступающий стороной этого дела государственный орган, представляемый на суде каким-либо конкретным чиновником, в отличие от судей разбирается в обстоятельствах дела – а значит, и прав.