Помоги проекту - поделись книгой:
Я смотрю на жреца, а он на меня. И я задаю пробный вопрос:
— Уважаемый Алай, а как наши родовые ветви пересекаются?
Грач ухмыльнулся. Сделал очередной глоток отвара. Поставил кружку на стол и ответил:
— Моя прабабушка урожденная Ройхо, родная сестра твоего прадедушки. Однако тебя ведь не это интересует?
— Да, не это. Однако с чего-то разговор начинать надо, вот я и спросил про родство.
— Тоже верно. Но тянуть кота за хвост не станем. Поэтому переходи к главному. Я сегодня добрый, и то, что ты меня из северных пустошей вытащил, запомнил.
Ну, к главному, так главному. Не проблема.
— Скажите, уважаемый Алай, а почему вы направились в поход против северян? Вы фигура в империи известная, входите в сотню самых сильных жрецов, а в своем культе в первую десятку. И вдруг, поход против нанхасов. Зачем вам это было нужно?
— Хм! Я думал, что ты с другого начнешь. А тебя вот, что больше всего интересует. Ладно, отвечу, — жрец снова глотнул своего напитка, причмокнул губами, слегка поморщился и продолжил: — На это было несколько причин. Каждая из них сама по себе на меня мало влияла, но все вместе они заставили такого старика как я бросить все свои дела и отправиться в поход.
— И что же это за причины?
— Это призыв великого герцога Канима помочь имперской окраине и обещание вознаграждения. Это моя давняя неприязнь к нанхасам, от рук которых сорок лет назад погибли близкие мне люди, сестра, ее муж и два моих племянника. Это интерес к тому, каким образом северяне контролируют своих духов, ведь я жрец Сигманта Теневика, а не какого-то там Верингома Ветра или Верша Моряка. Это личная просьба одного из моих старых друзей, который является приближенным всеобщего имперского патриарха Миша Ловитры. Ну и, кроме того, это мое личное желание вспомнить молодость и посмотреть, на что я сейчас реально гожусь. Еще вопросы есть?
— Да. Много.
— Излагай.
Разрешение было получено, и понеслось. Как шаманы взаимодействуют с духами? Каким образом воздвигается энергетический барьер в бою между чародеями? Каковы планы жреца на будущее? Что он доложит своему столичному начальству о походе? Будут ли на основе его доклада, приняты какие либо решения? Можно ли повлиять на патриархов, которые могут прислать в наши края своих боевых жрецов? Сообщит ли Алай Грач о том, что видел в моем отряде оборотня? И если нет, то почему? Как мне добиться более четкого взаимодействия с духами предков и вообще, возможно ли это без специальной подготовки? Кто в жреческой имперской структуре, любого культа, принимает решение о постройке нового храма в том или ином месте? Что влияет на это решение? Какова невидимая обычным людям иерархия среди служителей разных религиозных течений? А не желает ли Алай Грач совершить со мной путешествие в одно интересное место, которое находится в Герцогстве Мариенском, где можно погонять призраков и получить некоторое количество золота? А раз желает, то когда он сможет выкроить на это свое драгоценное время, чтобы я подогнал под эту дату свои планы?
Вопросы сыпались на жреца один за другим нескончаемым потоком. И когда их количество начало переваливать за сотню, Алай Грач остановил меня взмахом ладони:
— Все Ройхо! Хватит!
— Как скажете, — согласился я.
Жрец одним махом допил отвар, и дернул шеей:
— Ну, ты и любознательный, граф. Тебе об этом никто не говорил?
— Было такое, говорили.
— Вот и я тебе то же самое скажу. А еще добавлю, что вопросы надо задавать осторожней.
— Это я понимаю. Поэтому спрашиваю только тех, у кого есть честь, и кто вместо лживого ответа скажет прямо, что это не моего ума дела. Вы ведь мне про столичных жрецов практически так ничего не рассказали, и я не в обиде. Все понятно. Корпоративная этика, свои тайны и интриги. Зачем это знать какому-то провинциальному графу? Незачем.
— Правильно все понимаешь
На мои слова жрец одобрительно кивнул и привычным движением огладил бороду. После чего он вгляделся в мое лицо, прищурился и хмыкнул.
— Что-то не так? — поинтересовался я.
— Как тебе сказать, Ройхо. Все так и не так. С виду, ты обычный человек, хоть и вселенец из другого мира, но наш, оствер, и по крови, и по поступкам, и по повадкам. Идеальный дворянин с окраины, хоть портрет с тебя рисуй. Но есть в тебе одна небольшая странность, которую я заметил при первой нашей встрече, но тогда значения ей не придал.
— Какая странность? — насторожился я и подумал о том, что жрец увидел кмиты под моим сердцем.
— Ты знаешь, что такое аура?
— Конечно, в военном лицее на занятиях по общей магии мне это объясняли. Аура — невидимое глазу обычного человека многослойное разноцветное сияние вокруг тела и головы живого существа. Это проявление души и разума, и каждый цвет что-то обозначает. Красный — злоба и боль. Желтый — спокойствие, умиротворение и счастье. Зеленый…
— Хватит! Вижу, что знаешь. А про печати в ауре слышал?
— Краешком уха, уважаемый Алай. Слышал только, что боги или демоны помечают ими людей, в которых они заинтересованы и своих фанатичных приверженцев. Это все, а что и отчего, не в курсе.
— По большому счету никто не в курсе, — жрец усмехнулся. — Так что ты знаешь, основное. И чтобы понять то, что я тебе скажу, этого тебе хватит.
Алай по привычке потянулся к кружке, но она была пуста. В каком-то недоумении он посмотрел в пустую емкость, и я поторопил его:
— Так что насчет печати в ауре?
— А-а-а, печать! — жрец вновь пристально посмотрел на меня и добавил: — Ты отмечен знаком Кама-Нио, которую у нас некоторые люди называют Улле Ракойна.
— Чего!? — удивился я. — Какой такой знак, уважаемый Алай? С чего бы это вдруг?
— Обычный знак, сложно переплетенный зеленый рисунок в районе груди. И как ты правильно сказал, он невидим обычным людям, да и подавляющее большинство магов и жрецов его не замечает, видеть ауру забытое искусство, так что не переживай, пальцем в тебя тыкать не станут. А с чего он на твоем энергетическом поле появился, это тебе лучше знать. Чем ты угодил богине? Где ты видел ее статую, изображение или икону?
— Не знаю, — я пожал плечами, но мысль про тот день, когда я внедрял в свое тело древние артефакты, в моей голове промелькнула сразу.
— Вижу, что ты всей правды не говоришь. Однако она мне и не нужна, — жрец встал из кресла. — В общем, на эту тему мы еще поговорим. Но чтобы ты не нервничал, скажу сразу, что в отметке от бога или богини нет ничего страшного. Минимум треть людей в империи отмечена самыми разными знаками, и ничего, мы живем, как жили, и не горюем.
— Но вы почему-то мной заинтересовались и про знак сказали? — я тоже встал.
— Сказал, потому что знак стал немного ярче, а это уже редкость. Обычно, если отметка есть, то блеклая, а у тебя она на порядок сильнее стала, и произошло это совсем недавно. Я перед походом на север твою ауру смотрел, есть у меня такая привычка, людей на гниль проверять, и печать Кама-Нио на тебе была как у большинства людей. А после возвращения из пустошей произошло резкое изменение, незначительное, но оно есть.
— И с чем это может быть связано?
— Это тебе никто не объяснит. Причин тысячи. Да и кто понимает логику богов или демонов? Никто. Они не люди, хотя и бывает такое, что сверхсущества дольнего мира копируют нас и наше поведение. Поэтому ответа у меня нет, а про знак я тебе сказал, чтобы ты особо не удивлялся, если с тобой, вдруг, начнет какая-нибудь непонятная чепуха происходить.
— Например?
— Ха-ха! — поворачиваясь к двери и делая первый шаг, весело засмеялся жрец. — Может быть, у тебя рога вырастут, настоящие. А возможно, в твой замок прибегут толпы жриц Улле Ракойны, которые провозгласят тебя избранником богини, и изнасилуют. Всякое бывает, но чаще всего, ничего не происходит. Жил человек, любил, страдал, работал, воевал, да и помер.
— А у вас такой знак есть?
Грач, который уже взялся за дверную ручку, резко, будто споткнулся, остановился и замер:
— Есть! Он у каждого служителя богов имеется, и мой посильнее твоего во много раз!
— И что? Он вам что-то дает?
— Да. Но об этом мы говорить не станем!
Смех жреца оборвался. Грач стал очень серьезен, и было понятно, что на этом сеанс игры "вопрос-ответ" окончен. Надолго ли? Не знаю. Возможно, что навсегда. Ибо, что творится в головах служителей религиозных культов, особенно таких, как Алай Грач, даже предположить трудно, потому что частое общение с богами или их посланцами ни для кого даром не проходит. Это я знаю точно. В столице пожил и посмотрел на то, как тамошние священнослужители во главе с общеимперским всеобщим патриархом Ловитрой чудят. Так что мне остается лишь отложить полученную от Грача информацию на подкорку головного мозга и продолжать жить как раньше. А там посмотрю и разберусь, что это за знак такой, откуда он появился, и нельзя ли от этой отметки как-то избавиться или наоборот, сделать ее сильнее. Ну, а пока, пошло оно все через пошло! Я дома и хочу хотя бы немного тепла, ласки, покоя и общества любимой женщины, которая, наверняка, уже ждет меня в спальне и гадает, куда подевался ее беспокойный супруг.
Глава 11
К замку герцога Гая Куэхо-Кавейр, который ранее принадлежал врагу моего семейства Андалу Григу, наш небольшой отряд, два десятка воинов барона Хиссара, его маг шевалье Ромнер, он сам, десяток моих дружинников и жрец Алай Грач добрались сегодня к полудню. Нам предстоял разговор с местным властителем, нашим сюзереном и самым крупным феодалом на севере. Однако, как сообщила замковая стража, герцог и его советники отсутствовали. Еще вчера они все вместе умчались в крепость Эрра, и когда вернутся, начальник караула не знал. Да и если бы он имел такую информацию, то, скорее всего, все равно бы ее утаил. И его мотивация ясна. Ни к чему нам это знать, потому что звание вассала и клятвы, нашей верности герцогу не гарантировали. Таков мир, в котором мы живем, и с этим ничего не поделаешь, по большому счету каждый сам за себя.
Известий про отряд Нии-Фонта стражники не имели. Ехать в Эрру интереса не было. Мало ли, вдруг, там уже никого не окажется? Поэтому мы с Хиссаром решили, что я останусь в Изнаре, где у меня есть жилье, дождусь сюзерена, самостоятельно сделаю ему доклад и предоставлю наши письменные отчеты. А сам барон в это время отправится в столицу нашей родины Блистательный Грасс-Анхо, где у него находятся жена и дети, и начнет готовиться к переезду в герцогство. И это понятно, поскольку титул и земли он получил перед самым походом на север, и заниматься своими делами по обустройству на новом месте ему было некогда. Ну, а что касается Алая Грача, то он вообще сам по себе, предупредил меня, что наша договоренность относительно совместного похода в Герцогство Мариенское остается в силе, оставил для связи свой столичный адрес, и вместе с Хиссаром направился в Грасс-Анхо.
Мы расстались в воротах города. Барон и жрец повернули налево и поехали в сторону телепорта. А я направил коня прямо, к своему особняку, в котором был всего три раза, да и то проездом. И сейчас там проживала семья моего старого друга барона Нунца Эхарта, шпион Бала Керн, старший из братьев Дайиринов Ресс, несколько слуг и дежурная пятерка дружинников.
Изнар, самый крупный населенный пункт нашего герцогства, жил привычной ему мирной жизнью. Стража контролировала все основные перекрестки и проспекты. Работяги спешили по своим делам. Домохозяйки возвращались с вечернего рынка. А по заснеженным улицам проносились стаи веселой ребятни, которая играла в салки, и лепила снеговиков. Все как всегда. И словно нет где-то яростных битв и ожесточенных сражений, и не катится по полям мира Кама-Нио кровавое колесо войны, которое подталкивают вперед неизвестные никому злые боги и жаждущие наживы, чужой земли и славы люди. Нет бы, сидели по своим углам на попе ровно и занимались мирным трудом, так нет же, сражения и битвы им подавай. Впрочем, это так, мысли уставшего человека, который сам иногда не прочь совершить подвиг и подраться, но так, чтобы самому уцелеть, здоровье сохранить и с прибытком остаться.
Мой жеребец въехал во двор особняка и остановился перед белым двухэтажным зданием. Дежурные дружинники, которые его охраняли, подхватили поводья коня, а я спрыгнул наземь и вошел в дом. И первый, кто меня здесь встретил, это бегущий навстречу вихрастый малыш лет семи-восьми, который выкрикнул:
— Папка! Вернулся!
Не задумываясь, я подхватил мальчишку на руки, и приподнял его, а он замер, пристально вгляделся в мое лицо, наморщил нос и заплакал. Я поставил малыша на пол и хотел спросить его, в чем дело. Но объяснение было получено от миловидной полной шатенки лет тридцати пяти, жены прошлого барона Эхарта, имени которой я, к сожалению, не помнил.
— Извините граф, — женщина прижала мальчишку к себе, погладила его по волосам и добавила: — Сын все время ждет отца, не верит, что он погиб, и каждого нового мужчину в доме встречает как его.
Что тут скажешь? Может быть, выразить ей свое соболезнования? Так я слова поддержки и сочувствия, кажется, уже говорил, и мне известно, что каждое дополнительное напоминание о муже, это укол в душу женщины. А поэтому я только кивнул родственнице Нунца головой и сказал:
— Я все понимаю.
Женщина повела мальчишку на второй этаж, туда, где жили Эхарты, а я прошел в гостиную, скинул с плеч тяжелый плащ, сумку с документами, куртку на меху, сел в одно из кресел перед жарким камином, протянул к огню ноги, и позади себя услышал голос слуги:
— Здравствуйте господин граф. Мы рады вас видеть.
Голос прохиндея, который помимо жалованья от меня, наверняка, получал денежный бонус от кураторов из "Имперского Союза", был как всегда нейтрален и учтив. И не оборачиваясь, я спросил:
— Кто в доме?
Слуга мой вопрос понял и ответил:
— Эхарты — пять женщин, шесть детей и господин барон. Слуг по-прежнему четверо. Пять дружинников. Ну и, конечно, шевалье Ресс Дайирин и господин Керн. Но они сейчас отсутствуют, и должны появиться только к девяти часам вечера.
— Хорошо. Когда барон Эхарт приехал?
— Позавчера, — больше вопросов с моей стороны не последовало, и слуга спросил: — Что-то прикажете?
— Да. Приготовь горячую ванну и собери на стол.
— Слушаюсь. Ужин будет через двадцать минут, а ванная только через час. Извините господин граф, в городе некоторые проблемы с водой.
— А что так?
— В Изнар прибыло около семи тысяч беженцев с востока, которых переселили сюда по приказанию Секретариата Верховного Имперского Совета два дня назад. Поэтому у колодцев и городских источников очереди.
— Ясно. Можешь идти.
Шум тихих осторожных шагов человека за моей спиной удалился к двери. Но практически сразу пришли новые звуки, шаркающие и какие-то неловкие, словно пьяный идет. Ничего подобного здесь и сейчас я не ожидал, поэтому обернулся и обомлел. В гостиную входил мой старый друг Нунц Эхарт. Однако я помнил его крепким широкоплечим молодым человеком, который был превосходным бойцом, дуэлянтом и бабником, и тогда он много и часто улыбался. А теперь, после тяжелых ранений, полученных им при ликвидации шпионской сети врагов империи, передо мной предстала еле передвигающаяся на своих двоих развалина. Затянутое в тугой мундир, сапоги и черные перчатки тело. Лицо состоит из множества пересекающих один другой рваных шрамов. Губы две черные ниточки. На глазах очки с толстыми линзами. А лысый череп представляет из себя нечто пожухлое и скукоженное с отметками множества черных квадратиков, свидетельствующих о том, что кожу пересаживали.
Да-а-а! Картинка плохая. И хотя не так давно я посещал его в госпитале и знал, что все тело Нунца было очень сильно обожжено и ему выжгло роговицу, имелась надежда на то, что жрицы Бойры Целительницы и врачи восстановят здоровье офицера Черной Свиты. Однако видимо, даже такие профессионалы и умельцы как они не смогли, а может быть, не захотели, вернуть барону его прежний внешний вид и хорошие физические кондиции. И это, мягко выражаясь, печально. Однако такова судьба воина Черной Свиты. Он шел туда, куда его посылал приказ императора и командира роты и был готов к смерти в бою, а стал инвалидом, который никому кроме своих близких не нужен. Система использовала его и выбросила на свалку, словно он выполнивший свою функцию сломанный и негодный к починке механизм. И именно подобное отношение к людям со стороны государства меня всегда бесило, что на Земле, что здесь, без разницы. Ну и, как следствие, это послужило основной причиной того, что я покинул гвардию, и стал в первую очередь думать о себе и своих близких, а не о политике и военной карьере.
Невольно, словно младший перед старшим, я встал, сделал пару шагов навстречу другу и придержал его за локоть. Но Эхарт, гордый человек, отстранился и проскрежетал:
— Не надо меня жалеть Уркварт. Я не древний старик и не такое уж изношенное барахло, каким кажусь внешне. Сам справлюсь.
— Как знаешь, дружище, — не стал я с ним спорить, хотя и видел, что ему тяжело.
Эхарт присел в кресло, а я вернулся на свое место. И помедлив, барон посмотрел на меня и спросил:
— Ну и как тебе мой новый внешний вид?
— Плохо.
— Ты как всегда честен Уркварт.
Мой друг, один из немногих, кого я могу так называть, отвернулся и засмотрелся на огонь в камине, а я поинтересовался:
— Что думаешь дальше делать?
— Не знаю, — ответил Нунц. — Пока была надежда на то, что меня смогут вылечить, хотел где-то в ваших краях обосноваться. Однако меня не долечили, назначили мне пенсию в пятнадцать иллиров ежемесячно, и отправили в отставку. Денег практически нет. В родном старом замке теперь республиканцы отдыхают, а на мне семья. Хорошо еще, что ты не выгоняешь. Но надолго ли тебя хватит?
— За меня не переживай. Я назвал тебя своим другом и от своих слов не отрекусь.
— Иногда, Уркварт, дружба живет только до тех пор, пока люди полезны один другому, а сейчас с меня толку никакого.
— А ты во мне не сомневайся, Нунц. А лучше скажи, неужели на выздоровление надежды нет?
— Надежда есть всегда, особенно если деньги имеются. Жрицы Бойры Целительницы сделали все, чтобы сохранить мне жизнь, а дальше я должен о себе сам позаботиться. Было бы время мирное, со мной бы занимались особо, но империя воюет, и каждый день в военные госпитали тысячи людей привозят, так что всем не до меня. И если я хочу хотя бы частично вернуть свое здоровье, то должен платить магам за дорогие сильнодействующие эликсиры и мощные заклинания. У меня ведь не просто ожог, а магический, и вот в этом-то основная сложность.
— Значит, если тебя лечить, ты снова сможешь стать нормальным человеком?
— Вот ты как заговорил, — в осипшем голосе барона была горечь, — я уже не нормальный человек.
— Не придирайся к словам, а ответь на вопрос.
— Да. Мой организм еще можно восстановить. А что, у тебя есть возможность оплатить услуги самых лучших магов и целителей?
— Нет. Такой возможности у меня нет. Я знаю, насколько это дорого. И хотя у меня в казне кое-что есть, чтобы тебя вылечить этого не хватит.
— Вот видишь…
— Однако, — продолжил я, — у меня все же есть возможность тебе помочь.
— Артефакт, про который твои дружинники из охраны дома болтают?
Поделиться книгой: