Путь Сашки. Книга вторая

«Путь Сашки» Книга вторая

В этом мире есть только два пути: или тебя будет ломать более сильный, или ты будешь ломать того, кто тебя слабее. Но если оба пути тебе неприемлемы? И тогда ты выбираешь третий, свой собственный путь. Но можно ли выжить, выбрав его? Куда приведет в этом жестоком мире твой путь, ПУТЬ САШКИ?

Глава 1

1000 год эры Лоэрна.

В жаркий летний день, уже ближе к вечеру в лучшую и самую дорогую гостиницу Гендована, в которой останавливались лишь аристократы, вошел рыжеволосый коротко подстриженный мальчик, в богатой безукоризненно подобранной одежде. На поясе у него висел кинжал в дорогих ножнах, а на пальце поблескивал перстень с камнем. Правда, если внимательно присмотреться, то можно было заметить, что перстень мальчику велик.

К посетителю быстро подскочил хозяин гостиницы, любезно ему поклонившись.

— Что желает милорд?

— Комнату. Хорошую.

— Хорошие комнаты есть за три серебрянки в день. Есть и за пять.

Мальчик слегка замешался.

— За три.

Хозяин опять поклонился и позвал слугу, одетого, кстати, довольно богато. Встретишь такого на улице, подумаешь, что аристократ. А он, оказывается, слуга. Слуга, еще ниже поклонившись мальчику, повел его по лестнице на второй этаж. Комната, действительно, была хорошей и большой. Даже бронзовое зеркало было.

— Клопы есть?

— Как же без них, милорд, они есть везде. Но мы ежедневно их ловим, а все щели замазаны. Их совсем мало, милорд.

— Принеси мне обед сюда. Мяса получше, что — нибудь сладкого. И сладкой воды еще.

— Слушаюсь, милорд.

Что же. Пока жить буду здесь. Изредка по вечерам нужно будет навещать Зорга, сообщать ему о неудачах в поисках и попутно подкрашивать волосы. Вечером надо будет спуститься в обеденный зал. Все время торчать в номере может показаться странным. А среди аристократов меня никто не узнает. Можно еще выходить на террасу гостиницы. Она удачно примыкает к тыльной ее стороне, с улицы совсем не видно, кто там находится. Не все же время в душной комнате сидеть. Днем здесь, действительно, душно, окна — то выходят на солнечную сторону.

Пока слуга ходил за обедом, виконт Ксандр, а Сашка решил назваться виконтом — красиво! — любовался своим кинжалом. Он его взял из тех вещей, что они с Даром нашли в схроне у Пиявки. Кинжал был не только красив, но и сделан из отличной стали. Это даже Сашка, плохо разбирающийся в оружии, понял. Кинжал хотелось держать в руках бесконечно. А вот и слуга с обедом.

После еды Сашка спустился на террасу. Здесь, действительно, в тени деревьев не было так жарко, как в солнечной комнате. Терраса большая, настоящий сад. Прогуливаясь по ней, Сашка дошел до ее конца. Надо же, дверь наружу. И закрыта на простую щеколду. Ее, кстати, нетрудно открыть и с той стороны. Тыльная сторона гостиничной территории выходила на довольно грязный и пустынный переулок. Впрочем, это было в городе обычным явлением.

Вечером в обеденном зале народа было мало, занятыми оказались лишь несколько столиков. Несколько баронов (или кто они?), увешанных железом чуть ли не с ног до головы, один аристократ в камзоле с кружевами, этакая утонченная натура, пара женщин с охраной. Было несколько детей: двое девочек и пара мальчишек. Один совсем маленький, другой Сашкин ровесник. Вот с ним и надо бы познакомиться. Можно постараться получить какую — нибудь информацию. Ведь не с взрослыми баронами ему общаться?

Случай познакомиться представился на следующее утро. Эйгель, так звали мальчика, сам подошел к Сашке, стоявшего на террасе со скучающим видом. Встал рядом и молчал. Сашка чувствовал, что тот посматривает на него искоса, но не хочет, чтобы Сашка догадался об его интересе к Сашкиной персоне. Что же, на ловца и зверь бежит. Сашка повернулся к мальчику, приветливо улыбнулся и сказал:

— Добрый день.

Тот заулыбался и ответил:

— И вам добрый день.

Надо же, как у этих аристократов все сложно: на вы называют друг друга.

— Меня зовут Ксандр, я виконт Парижский, — Сашка назвал наобум первое, что ему пришло в голову — кто будет проверять?

— О, милорд! — Мальчик вежливо поклонился. — А я Эйгель, младший баронет Севир.

Что же, получается, Сашка назвался виконтом и поэтому он, оказывается, выше титулом этого мальчика. Надо срочно исправлять положение, иначе близкого контакта не будет.

— Баронет, давайте будем проще. Я здесь чужой, вероятно, вы заметили у меня акцент?

— Да, милорд, акцент есть, но очень небольшой.

— Может быть, перейдем на ты? Я здесь жду своего дядю, он уехал по каким — то своим делам. А ты?

— Я здесь с отцом, бароном Севир.

— Может, пойдем где — нибудь погуляем?

— Давайте… то есть давай.

Как это часто бывает, мальчики подружились, хотя, пожалуй, правильнее сказать, стали вместе проводить время. Тех отношений, какие у Сашки сложились с Даром, с Эйгелем не получалось. Может быть, потому, что Сашка чувствовал себя обманщиком: придумал титул, да и познакомился ради получения информации. А может быть, часть причины была в самом Эйгеле, тот очень высоко ценил титулы, а простолюдинов презирал, называя их чернью. Такое отношение к простым людям Сашку коробило, хотя он старался не подавать виду.

Отец Эйгеля, барон Севир, владел замком на севере Гендованского герцогства и владения явно не отличались богатством. Одежда Эйгеля хотя и была хорошей, но не столь изысканной, как у Сашки. А на Сашкин кинжал маленький баронет и вовсе запал. Он так долго бросал на него вожделенные взгляды, хотя и старался делать это незаметно, что Сашка не вытерпел и предложил Эйгелю подержать кинжал в руках. Баронет вспыхнул, лицо его слегка покраснело, но не отказался, а наоборот, взял кинжал с каким — то особенным восхищением и держал, любуясь им, так, как будто кинжал был хрупкой вещью. После этого случая некоторая отчужденность между мальчиками почти исчезла.

У Эйгеля был старший брат, родившийся от первой жены барона, но давно умершей. Брат уже был взрослым, или почти взрослым, и как мог понять Сашка, отношения у братьев были плохими. Матерью брата была дочь барона, вторым же браком барон Севир взял в жены женщину без титулов, из простых дворян. И старший брат в отношениях с младшим это подчеркивал, возможно, отсюда у Эйгеля и появилось не совсем понятное Сашке почтительное отношение к вышестоящим по титулам людям и столь же пренебрежительное к простолюдинам. Хотя в этом мире такие отношения были правилами, и Сашка просто их до конца еще не воспринял.

Несколько дней спустя произошел один показательный случай. Сашка и Эйгель шли из террасы в обеденный зал. Им навстречу быстро шел гостиничный мальчик, по выбритой полоске на голове — раб, хотя и хорошо одетый. Мальчик нес поднос с кувшином вина. Увидев входящих юных господ, мальчик резко притормозил и, задев плечом стену, покачнулся. Кувшин соскользнул на пол и разбился, забрызгав все вокруг вином. На шум выглянул хозяин гостиницы. С побелевшим от ярости лицом он подскочил к мальчику и с размаха ударил того в ухо. Мальчишка отлетел на пару метров, упав на пол. А хозяин, сжав кулаки, крикнул вглубь зала:

— Витти, неси быстро плеть!

Мальчик взвизгнул и сжался в клубок. Глаза у него остекленели. Сашка, недолго думая, шагнул вперед и сказал хозяину гостиницы:

— Мальчик не виноват. Это я толкнул его. Вино и кувшин включите в счет.

Хозяин зло обернулся, но быстро взял себя в руки. Поклонился юному виконту и ответил:

— Как прикажете, милорд.

Из глубины зала показался дородный мужчина, несущий в руках плеть. Хозяин взглянул на него и бросил:

— Не нужно, иди обратно.

А затем, обращаясь к всё ещё сжавшемуся мальчику, сказал:

— Подотри здесь всё и побыстрее, пока я не передумал.

Затем снова поклонился Сашке и Эйгелю и ушел к себе обратно.

— Зачем ты это сделал? — спросил Эйгель, когда мальчики остались наедине.

— Он бы его запорол до полусмерти. Видел, как у хозяина глаза налились кровью?

— Но это же раб. И он виноват.

Сашка замолчал. Потом все же решился.

— Пойдем.

— Куда?

— Ко мне в комнату.

Когда мальчики поднялись в комнату Сашки, тот запер дверь и снял рубашку. Затем повернулся спиной к Эйгелю.

— Ну, как, видишь следы от плети?

Юный баронет ошеломленно молчал.

— Ну? — повторил Сашка.

— Откуда это?

Сашка, конечно, не мог рассказать всю правду, иначе стало бы ясно, что рассказ о его виконтстве вымышлен, и он был бы разоблачен. Поэтому ему пришлось сочинять на ходу, соединяя правду с вымыслом.

— В начале весны на нас с отцом напали бандиты. Отца убили, а меня продали в рабство.

— Тебя?!

— А ты что же, думаешь, благородных не продают? Еще как продают. Они для рабовладельцев ничем не отличаются от простолюдинов, от черни, как ты их называешь. Те же две руки, две ноги, голова и спина для плетей. Меня успел выкупить дядя. В самый последний момент. Еще день, даже полдня, и я сейчас был бы в Хаммие, работал на рисовых полях. Или на рудниках, корзины с рудой таскал.

Эйгель потрясенно молчал. Он явно не задумывался над возможностью таких вот капризов судьбы.

— А на моем месте мог быть любой другой. Ты, например. И если бы тебе повезло, и тебя не купили на рисовые поля или в рудники, а купил бы какой — нибудь хозяин гостиницы для работы на кухне, то не этот мальчик, а ты, разбив кувшин, сидел бы на полу в ожидании плетей хозяина.

— А плети — это очень больно?

— Да, и… мне не очень приятно об этом вспоминать. И я… там сломался.

— Но благородные…

— Попробуй пройти несколько дней в одной рубашке по зимней дороге. А потом несколько дней в рабском бараке без еды и воды, зато с плетьми и что будет с твоей благородностью?

— Я… я не знаю.

— А я узнал это на своей спине. И вот что, Эйгель. Дай слово, что ты никому про это не расскажешь, не хочу, чтобы все об этом болтали. Дашь слово?

— Обещаю…

На следующий день при встрече с Сашкой Эйгель был очень смущен, чувствовалась какая — то напряженность в их отношениях, но случай, произошедший в тот же день, растопил эту отчужденность.

Перед обедом мальчики гуляли по одной из главных улиц города. Неожиданно Эйгель затормозил и тяжело выдохнул:

— Венц!

Им навстречу шли три мальчика, хорошо одетые, у каждого кинжал на поясе. Тоже дети местных аристократов. А Эйгель совсем сник.

— А вот и маленький Эйгель! — старший из трех мальчиков, заметно выше Сашки и Эйгеля радостно и в то же время презрительно преградил им дорогу. Сзади его пристроились два его спутника. Один тоже старше и выше, а другой худощавый мальчик, ровесник Сашки.

— На постоялом дворе остановился? Сочувствую, в Севире совсем денег не стало.

Эйгель по — прежнему угрюмо молчал, глядя на Венца чуть исподлобья.

— А отец твой где? В наемники приехал записываться? Хоть какие — то деньги. — Венц посмеивался. — А ты сам еще не устроился к кому — нибудь? В пажи или слуги? А вижу, устроился к этому рыжему.

Сашка понял, что Венц говорит про него.

— Нет, Эйгель ко мне не устраивался. Но слуга мне нужен. Ты, я думаю, подойдешь. Серебрянку в седьмицу хочешь? — Сашка злился сам и злил наглого Венца. Тот от неожиданности даже опешил, открыв рот. — Ты рот — то прикрой, мухи летают, в рот залетят.

— Что — о-о! — взревел пришедший в ярость Венц. — Да я тебя!..

Дальше договорить ему Сашка не дал. Он подскочил к мальчишке и тремя ударами в голову повалил его на землю. Еще несколько месяцев назад Сашка этого бы не сделал, он постарался бы погасить конфликт. Но сейчас в нем взорвалось все накопленное за эти месяцы. И еще он вспомнил, как жестоко его избил Ловкач по приказу Ржавого. Вспомнил и направил возникшую в нем ярость в свои кулаки. Венц, упав на спину, испуганно перебирал ногами и руками, отползая от нависшего над ним Сашки. Но в это время кто — то сзади повис над его спиной, схватив за руки. Сашка непроизвольно дернул назад головой и захват неожиданно ослаб.

Когда он повернулся, то увидел, что спутник Венца, мальчик который постарше, держится за свой окровавленный нос. Сашка почувствовал, как его верхняя губа непроизвольно задирается вверх, а зубы образовывают хищный оскал.

— Проваливайте, а не то… — Сашка взялся за рукоятку кинжала.

Дважды повторять не пришлось. Его противники бросились бежать. Сашка оглянулся на Эйгеля, тот стоял, застыв, заворожено смотря на происходящее действо.

— Ну, вот и все. А что у тебя с этим Венцем?

Эйгель, наконец, пришел в себя и начал говорить, но слова ему приходилось просто из себя выдавливать.

— Он… Я… Наши семьи враждуют. Давно. И он постоянно меня задирает… Наша семья не очень богатая… Отец так и не смог купить здесь дом. Нет, купить смог бы, но его нужно содержать. А отец Венца очень богатый. У его отца много друзей. И эти тоже с Венцем дружат… А тот понимает и пользуется… Как ты их побил. Они же старше и сильнее… И… и… Ксандр, позавчера отец взял меня в замок. К начальнику стражи. Там меня спрашивали про тебя. Они ищут какого — то мальчика виконта твоих лет. Но ты рыжий.

— А зачем ищут?

— Не знаю. Мне сказали, чтобы я… ну… и дальше был с тобой. Ты не тот, кого ищут, но на всякий случай. Понимаешь?

— Понимаю. Спасибо, Эйгель.

— А ты еще долго здесь будешь?.. Нет, я совсем не из — за начальника стражи спрашиваю. Ты не подумай. Просто ты мне нравишься. И у меня здесь нет друзей. А на приемах все дети такие чопорные. Все кичатся своими титулами и богатством. И этот Венц меня задирает, у меня ведь мама из семьи простых дворян, без титулов.

— Я не знаю, Эйгель. Дядя должен скоро приехать или прислать вместо себя кого — нибудь.

Так, в разговорах они дошли до гостиницы и расстались на время обеда.

Вот те на! Оказывается, им интересуются и здесь. Точнее, не им, а ищут еще какого — то мальчишку — виконта. И дернул его черт назваться виконтом. Но кто же знал? И что теперь делать? Снова перекрашиваться? Теперь остается только перекрасить волосы в зеленый цвет. Еще и шутишь? А ведь деваться совсем некуда. Разве что из города бежать. Деньги есть. Хватит надолго. Но тогда он бросит Дара. Это как предательство. Нет, никуда он не побежит. Пусть останется все по — прежнему. Что будет, то пусть и будет.

А Эйгель все же молодец. Рассказал ему. Жаль, что желаемой информации от Эйгеля он так и не дождался. Конечно, то, что рассказывал о себе и своем отце юный баронет, было любопытно — Сашка постигал тайны отношений между аристократами, но главного, ради чего он затеял знакомство — сведений о Даре и о нем самом, он не получил. Эйгель просто не знал.

На следующий день Эйгель при встрече с Сашкой вел себя как — то иначе, чем обычно.