Помоги проекту - поделись книгой:
— Брамби!
Результат вышел ошеломительный. Используя рацию скафандра, свой голос не слышишь, его заглушает все тот же доспех. Но здесь, в гладких подземных коридорах, меня чуть не сбило с ног моим же выходным сигналом, словно все подземелье было единым огромным волноводом.
— БРРРРАМБИИИИ!
У меня зазвенело в ушах. И зазвенело вторично:
— МИСТЕРРР РРРИКОООО!
— Тише, — сказал я, сам пытаясь говорить одними губами. — Ты где?
Брамби тоже понизил громкость:
— Не знаю, сэр. Мы заплутали.
— Расслабься, мы идем к вам. Вы должны быть где-то близко. Взводный сержант с вами?
— Никак нет, сэр. Мы его не…
— Подожди, — я переключился на частный канал. — Сарж…
— Слушаю вас, сэр.
Вот у кого голос был тих и спокоен.
— Мы с Брамби в радиоконтакте, — доложил сержант. — Только встретиться никак не можем.
— Где вы?
Он помедлил с ответом.
— Сэр, я бы вам посоветовал отыскать Брамби с ребятами… и возвращайтесь наверх.
— Отвечайте на вопрос.
— Мистер Рико, вы неделю положите на поиски и не найдете меня… а я не могу сойти с места. Вы должны…
— Отставить! Вы ранены?
— Никак нет, сэр, но…
— Тогда почему двигаться не можете? Жуки одолели?
— До чесотки. Пока они меня достать не могут… но и мне не выйти. Так что, по-моему, вам лучше…
— Сержант, мы напрасно тратим время! Я на сто процентов уверен, что вам отлично известно, где вы находитесь. И вы мне это сейчас скажете, пока я карту ищу. А заодно дадите мне свой пеленг и сигнал маячка. И это непосредственный и прямой приказ. Так что давай, Чарли, говори.
Он так и поступил, коротко и ясно, как всегда. Я включил фонарь в шлеме, поднял инфравизоры и изучил карту.
— Ясно, — сказал я после этого. — Вы прямо под нами двумя уровнями ниже, и я знаю, как туда пройти. Мы будем у вас, как только подберем первое отделение. Держитесь там, — я сменил частоту. — Брамби…
— Здесь, сэр.
— Когда вы дошли до первого перекрестка, то куда повернули?
— Прямо пошли, сэр.
— О'кей. Кунха, идем. Брамби, как там жуки?
— Никак, сэр. Но потерялись мы по их милости. Напоролись на целую толпу… а когда все закончилось, оказалось, что заблудились.
Я начал было расспрашивать о потерях, потом решил, что новости подождут, в первую очередь мне нужно было собрать взвод и выбраться отсюда. Жучиный город без жуков — зрелище, действующее на нервы серьезнее, чем жуки, которых мы рассчитывали здесь встретить. Брамби проводил нас до следующего перекрестка, а я бросал бомбы-липучки в коридоры которые мы не использовали. В липучках содержался новый нервный газ, надышавшись которым жуки сбиваются с шага. Нам их выдали перед высадкой, а я бы обменял тонну этого дерьма на несколько фунтов реального. Ну, фланги они во всяком случае нам защищали.
Потом я потерял контакт с Брамби, пошли какие-то странные помехи, радиоволны отражались, перемешивались, но на следующем отрезке я отыскал его.
Но теперь он уже не мог сказать мне, куда следует сворачивать. Либо здесь, либо где-то неподалеку на них кинулись жуки.
А потом они кинулись на нас.
Понятия не имею, откуда они взялись.
Мгновение полной тишины и вдруг крик:
— Жуки! Жуки!
Кричали сзади, я повернулся, а жуки уже повсюду. Я заподозрил, что гладкие стены не такие уж толстые, как казались; иначе не понимаю, как еще жуки могли окружить нас и оказаться внутри колонны.
Огнеметами мы пользоваться не могли, бомбами тоже; скорее всего мы бы перебили друг друга. А вот жуки не стеснялись стрелять по своим, если при этом они попадали по нам. Зато у нас были руки и ноги…
Дольше минуты драка не длилась, а потом жуков не осталось, ни одного, только разломанные на куски панцири, оторванные конечности и четыре десантника.
Одним из погибших был сержант Брамби. Первое отделение воссоединилось, услышало шум боя, отследили нас по звуку, раз уж не могли по пеленгу.
Мы с Кунхой убедились, что наши парни действительно мертвы, собрали из двух отделений одно, отправились дальше — и отыскали жуков, которые осадили нашего взводного сержанта.
На этот раз драки вообще не получилось, потому что сержант предупредил, чего ждать.
Он ухитрился взять в плен жука-умника и пользовался его тушей, точно щитом. Выбраться наверх сержант не мог, а жуки не могли напасть на него, не совершив при этом коллективного самоубийства. Я не шучу, они же стреляли бы по собственным мозгам.
У нас таких проблем не было, мы ударили по противнику с тыла
Я рассматривал чудовище, захваченное нашим бравым сержантом, и, несмотря на потери, мне было весело, когда я вновь услышал, как «жарят бекон». Мне на голову свалился увесистый кусок перекрытия, и насколько я знаю, на том мое участие в операции закончилось.
Очнулся я в кровати и решил, что нахожусь в офицерской учебке и только что видел во сне исключительно затяжной и запутанный кошмар с большим количеством жуков. Но я был не в школе, а во временном госпитале транспорта «Аргон» и действительно командовал взводом почти самостоятельно целых двенадцать часов.
Но сейчас я был самым обычным пациентом, наглотавшимся окиси азота, получившем лишнюю дозу радиации, потому что на корабль меня подняли только через час, плюс сломанные ребра и удар по голове, который собственно и вывел меня из строя.
Еще нескоро я разузнал детали операции «Королевский выкуп», а некоторые не узнал никогда. Например, почему Брамби потащил за собой под землю столько народа? Брамби погиб, а Найди купил себе местечко на небесах по соседству с ним, и я мог только радоваться, что ребята получили свои лычки и носили их весь тот день на планете П, когда ничего не шло согласно предварительному плану.
Зато со временем я выяснил, почему мой взводный сержант решил лезть в тот жучиный город. Он услышал, как я докладывал капитану Блэкстоуну о «главном прорыве», о том, что это все лажа, что рабочих послали на убой. А когда у него из-под ног полезли настоящие воины, сержант пришел к выводу (и оказался прав, и опередил штаб на несколько минут), что жуки делают отчаянный ход, иначе не стали бы подставлять своих рабочих под огонь просто так.
Сержант понял, что атака из города идет довольно слабая, постановил, что у противника недостаточно сил, и в момент озарения ему пришло в голову, что один человек легко может предпринять небольшой рейд вниз, отыскать «королевский» груз и захватить его, Помните, ведь именно за этим мы и явились на планету П, хотя нам хватало мощи попросту ее стерилизовать. Вот он и последовал собственному решению — и преуспел.
Таким образом, первый взвод Бандитов «боевую задачу выполнил». Не многие подразделения из многих-многих сотен могли похвастаться тем же. Королев захватить не удалось, жуки убили их в первую очередь. В плен попали только часть умников. Их не стали обменивать, они долго не потянули. Но армейские психологи получили то, что хотели, так что, по-моему, операция закончилась успешно.
Мой взводный сержант получил повышение. Мне не предлагали, да я бы и не согласился, но я не удивился, когда услышал, что он стал офицером. Кэп Блэки сказал мне как-то, что я получил «лучшего сержанта во всем флоте», и я никогда не оспаривал мнение капитана. Мы со взводным встречались раньше. Не думал, что остальным Бандитам это было известно; я им не говорил, а уж сержант — и подавно. Сомневаюсь, что сам Блэки был в курсе. Но я знал своего сержанта с первого дня в учебном лагере.
Его зовут Зим.
Я не считал свое участие в операции удачным. Я пробыл на «Аргоне» больше месяца, сначала в качестве пациента, затем — случайного попутчика, пока меня и еще нескольких парней не вывезли на Санктуарий. У меня было время подумать — в основном о потерях и о той суете, которую я устроил на планете, командуя взводом. Я знал, что не все делал так, как положено лейтенанту… да что там, я даже ухитрился получить ранение! Позволил каменной глыбе свалиться мне на голову.
А потери… не знаю, сколько их было; знаю только, что из шести отделений осталось четыре. Не знаю, сколько полегло, прежде чем нас эвакуировали.
Я даже не знал, остался ли в живых капитан Блэкстоун (остался, собственно, пока я возился под землей, он уже опять командовал ротой), и понятия не имел, что случается с кадетом, который жив, в то время как его экзаменатор погиб. Но чувствовал, что со своей формой номер тридцать один могу рассчитывать, по крайней мере, на сержантские шевроны. Какая разница, учебники по математике все равно остались на другом корабле.
Тем не менее, поднявшись с койки и один день проваляв дурака, я выклянчил учебники у одного из младших офицеров и принялся за учебу. Математика — штука нелегкая и занимает мозги, да и не повредит ее выучить, даже если не быть мне офицером. Все более-менее важное основано на математике.
Вернувшись в училище и сдав звездочки, я выяснил, что все еще кадет, а не сержант. Наверное, Блэки оправдал меня за недостаточностью улик.
Ангел, мой сосед по комнате, сидел за столом, задрав на него ноги. А рядом с его ботинками лежал мой пакет с учебниками. Ангел поднял голову и удивился:
— Привет, Хуан! А мы думали, что ты получил искупление грехов!
— Я? Жуки не настолько меня любят. А ты когда улетаешь?
— Только что прилетел, — запротестовал Ангел. — Меня отправили на день позже. Сделал три выброски за неделю и вернулся. А тебя где носило?
— Долгое возвращение домой. Месяц пробыл пассажиром.
— Везет же людям. Сколько выбросок?
— Ни одной, — признался я. У него глаза полезли на лоб.
— Некоторым везет просто до неприличия!
Наверное, Ангел прав; со временем я окончил офицерскую школу. Но и сам Ангел добавил немного к моей удаче своим терпением и наставлениями по математике. Наверное, мне вообще везет на людей. На Ангела и на Джелли, на лейтенанта и Карла, на подполковника Дюбуа, да и с отцом мне повезло. А еще Блэки… и Брамби… и Ас. И — всегда и навечно сержант Зим. То есть уже бревет-капитан Зим с постоянным званием первого лейтенанта. Я просто не имел никакого права быть старше его по званию.
На следующий день после получения патентов мы с сокурсником Бенни Монтесом дожидались на космодроме своих кораблей. Нас только вчера произвели во вторые лейтенанты, и мы нервничали, когда нам отдавали честь. Чтобы скрыть смущение, я стал читать список кораблей на орбите вокруг Санктуария; список был такой длинный, что становилось ясно: грядут крупные перемены, даже если никто не позаботился сообщить мне об этом. Я чувствовал возбуждение. Одним махом сбылись два моих заветнейших желания, я получил назначение в свою часть. Пока там еще служил мой отец. Пусть ради этого лично лейтенант Джелал будет полировать мне череп.
Меня так распирало от эмоций, что я говорить не мог толком, вот и изучал список. Сколько же тут кораблей! Их расположили по типам, иначе не получалось. Особое внимание я уделил десантным транспортникам. Чему же еще?
Тут стоял «Маннергейм»! Есть ли шанс увидеться с Кармен? Скорее всего, нет, но можно послать привет и выяснить.
Большие корабли — новая «Вэлли Фордж» и новый «Ипр», «Марафон», «Эль Аламейн»,[16] «Иводзима»,[17] «Галлиполли»,[18] «Лейте»,[19] «Марна»,[20] «Тур»,[21] «Геттисберг»,[22] «Гастингс»,[23] «Аламо»,[24] «Ватерлоо»… Все эти места, названия которых пехота сделала бессмертными.
В честь таких же «пончиков», как мы, были названы корабли поменьше: «Гораций», «Алвин Йорк»,[25] «Болотная лиса»,[26] и «Родж» тут был тоже, благослови его Господь, а еще «Полковник Буи»,[27] «Деверо»,[28] «Верцингеторикс»,[29] «Сандино»,[30] «Обри Казенс»,[31] «Камехамеха»,[32] «Оди Мерфи»,[33] «Ксенофонт»,[34] «Агинальдо»…
Я сказал:
— Один следовало назвать «Магсайсай».[35]
— Как?
— Рамон Магсайсай, — пояснил я. — Великий человек, великий воин. Живи он сегодня, стал бы начальником у наших психологов. Ты что, историю не учил?
— Ну почему ж? — ответил Бенни. — Я узнал, что Симон Боливар построил пирамиды, потопил Армаду и первым слетал на луну.
— Ты пропустил свадьбу с Клеопатрой.
— Ну да. Верно. Наверное, в каждой стране историю пишут по-своему.
— Уверен в том.
Я пробормотал еще одну фразу, и Бенни спросил:
— Ты что сказал?
— Извини, Бернардо. Это поговорка. Переводится примерно так: «Дом там, где твое сердце».
— Что это за язык такой?
— Тагалог. Мой родной язык.
— А что, там, откуда ты родом, на стандартном английском не говорят?
— Говорят, конечно. В школах, на работе, везде. Но дома мы говорили немного по-старому. Традиции, понимаешь.
— Да, понимаю. Мои предки все время болтают по-испански. Но где ты…
Динамик заиграл «Полюшко-поле»; Бенни широко ухмыльнулся.
— У меня свидание с кораблем! Береги себя, приятель! Еще увидимся.
— О жуках не забывай.
Я повернулся к списку и стал читать. «Пал Малетер»,[36] «Монтгомери»,[37] «Чака»,[38] «Джеронимо»…[39]
И тут раздалась самая сладкая музыка в мире:
—
Я схватил вещмешок и побежал со всех ног. «Дом там, где твое сердце». Я возвращался домой.
14
Поделиться книгой: