Звездный десант

Мне такое положение дел подходило. Пока я справляюсь, взвод — мой, а если не справляюсь, то чем раньше меня выпрут, тем лучше для всех. Кроме того, куда легче получить взвод вот так, а не после гибели командира в бою.

Я очень серьезно подошел к работе, это же был мой взвод, так было записано в должностной разнарядке. Но распределять обязанности еще не научился, и первую неделю крутился среди рядовых больше, чем это хорошо для команды. Блэки вызвал меня к себе.

— Сынок, какого черта ты делаешь, а?

Я обиженно ответил, что пытаюсь получше подготовить свое подразделение к действиям.

— Да ну? Что ж, результата ты не добился. Парни гудят, как пчелиный рой. За каким дьяволом я приставил к тебе лучшего сержанта во флоте? Сейчас ты вернешься в свою каюту, повиснешь за шиворот на вешалке и провисишь там, пока не закончится подготовка к операции. А сержант вручит тебе взвод настроенным на выброску, словно скрипка.

— Как капитану будет угодно, — сумрачно согласился я.

— И еще. Не выношу офицеров с кадетскими замашками. Забудь это дурацкое обращение в третьем лице, оставь его для генералов и шкипера. Прекрати расправлять плечи и щелкать каблуками. Офицерам предполагается выглядеть расслабленными, сынок.

— Да, сэр.

— И пусть это будет последний раз, когда ты обозвал меня сэром. То же самое относится к салюту. Сними с физиономии эту кадетскую маску и нацепи туда улыбку.

— Есть, с… Ладно.

— Так-то лучше. Прислонись к переборке. Почешись. Зевни. Все что угодно, только не будь оловянным солдатиком.

Я попытался… и застенчиво улыбнулся, как только выяснил, насколько нелегко ломать привычки. Привалиться к переборке было сложнее, чем стоять по стойке «смирно». Капитан Блэкстоун придирчиво осмотрел меня.

— Попрактикуйся, — посоветовал он. — Офицер не может выглядеть испуганно или напряженно, это заразно. А теперь скажи мне, Джонни, что нужно твоему взводу. Я не о житейских мелочах, меня не интересует, положенное количество носков у каждого в шкафчике или нет.

Я в скоростном темпе поразмыслил.

— Э-э… вы случайно не знаете, собирался ли лейтенант Сильва рекомендовать Брамби в сержанты?

— Случайно знаю. Что ты об этом думаешь?

— Ну… в рапортах сказано, что он вот уже два месяца как фактически занимает должность сержанта. И отлично справляется.

— Я спросил ваше мнение, мистер.

— Ну, с-сэ… Извините. Я в деле его не видел, у меня не может быть о нем мнения. В бросковой любой солдат хорош. Но как я вижу, он слишком давно на сержантском месте, чтобы переводить его обратно, а через его голову назначить другого. Он должен надеть третью лычку раньше, чем мы пойдем в бой, или придется его переводить в другое место, когда мы вернемся. И даже раньше.

Блэки хрюкнул.

— Для третьего лейтенанта ты слишком легко разбрасываешься моими Бандитами.

Я покраснел.

— Но это же слабое место в моем взводе. Брамби необходимо или повышать или переводить. Я не хочу, чтобы он вернулся на прежнее место, а кто-то скакнул через него. Он озлобится, и станет только хуже. Если он не может получить третью нашивку, пусть отправляется в управление кадрами. Тогда его не унизят, а дадут честный шанс стать сержантом в другом подразделении, вместо того чтобы торчать тут в тупике.

— Правда? — оскал у Блэки был какой-то ненатуральный. — После мастерски проведенного анализа примените свои дедуктивные способности и объясните, почему лейтенант Сильва не перевел Брамби три недели назад, когда мы прибыли на орбиту Санктуария?

Я и сам удивлялся. Перевести человека лучше всего сразу, как только ты принял такое решение — и без предупреждения; так лучше и для человека, и для команды. Это так в учебнике написано. Я медленно произнес:

— А лейтенант Сильва в то время уже был болен?

— Нет.

Все встало на свои места.

— Капитан, я рекомендую немедленно присвоить Брамби сержанта.

У него брови взлетели аж до волос.

— Минуту назад вы собирались его сбросить как ненужный балласт.

— Ну, не совсем. Я сказал, что тут одно из двух. Просто не знал, что именно. Теперь знаю.

— Продолжайте.

— Ну, считая, что лейтенант Сильва хороший офицер…

— Гр-рррр! Мистер, к вашему сведению, у Быстрого Сильвы в форме тридцать один цепь пометок «отлично, рекомендовать к повышению» еще ни разу не прерывалась.

— Да знаю я, что он хороший офицер, по взводу видно, — я с трудом прокладывал борозду. — Хороший офицер может по многим причинам откладывать повышение, но свои соображения бумаге не доверить. В данном случае, если он не мог повысить Брамби, ему следовало немедленно списать его с корабля, а он этого не сделал. Следовательно, он намеревался представить Брамби к повышению, — я помолчал и добавил: — Я только не понимаю, почему он не дал Брамби новые лычки три недели назад в увольнительной.

Капитан Блэкстоун ухмыльнулся.

— Это потому, что ты не считаешь меня хорошим офицером.

— С-сэ… Прошу прощения?

— Неважно. Ты доказал, кто убил малиновку, а я не жду, что неоперившийся кадет будет знать все наши ходы. А теперь слушай и учись, сынок. Пока идет эта война, никогда не повышай человека перед возвращением на базу.

— Но… но почему, капитан?

— Ты тут говорил, что надо послать Брамби в загон для сменщиков, если нельзя повысить его. Но если бы мы дали ему сержанта три недели назад, туда бы он и попал. Ты понятия не имеешь, какая там идет охота на младший командный состав. Порыщи у меня в мусорной корзине, там завалялись две заявки на сержантов от кадровиков. И отказать я сумел только потому, что у меня один сержант недавно отправился в училище, а второй занял его место, — он опять усмехнулся. — Война — грязное дело, сынок. Стоит только недоглядеть, и твои же сограждане уведут из-под носа лучших бойцов.

Он вынул из стола два листа бумаги.

— Держи.

Это был рапорт лейтенанта Сильвы кэпу Блэки с рекомендацией для Брамби, датированный месяцем назад.

И — приказ о назначении Брамби, датированный следующим днем после нашего отлета с Санктуария.

— Сгодится тебе?

— А? Ну… ой, ну да, конечно!

— Я ждал, что ты отыщешь слабое место во взводе и скажешь мне, как следует поступить. Я рад, что ты справился, но рад не до конца, потому что опытный офицер сделал бы подобный анализ, как только увидел записи, служебные документы и разнарядки. Ничего, так мы и набираемся опыта. Вот что ты сделаешь. Напишешь мне такой же рапорт, дату поставь вчерашнюю. Попросишь взводного сержанта сказать Брамби, что ты даешь ему третью полоску, но не говори, что и Сильва сделал то же самое. Когда Брамби явится ко мне, я дам ему знать, что оба его офицера рекомендовали ему повышение. Парню будет приятно. Ладно, что еще?

— Ну да… не по организации, если только лейтенант Сильва не планировал поставить Найди на место Брамби. В таком случае можно повысить одного рядового первого класса до капрала, что позволит нам четырех рядовых дотянуть до первого класса, считая три вакансии, которые и так есть. Не знаю, вы сторонник заполнения состава до отказа или нет?

— Разумеется, — промурлыкал Блэки. — Мы же оба знаем, что не всем тем парням выпадет случай насладиться долгими годами жизни. Просто запомни, что мы не даем первый класс, пока рядовой не сходит в десант. Во всяком случае, у Бандитов. Выясните этот вопрос у своего взводного сержанта и дайте мне знать. Не торопитесь… скажем, сегодня, в любое время до отбоя. Так… еще что-нибудь?

— Н-ну… капитан, меня беспокоят скафандры.

— Не одного тебя. Еще и все взводы.

— Про все взводы я ничего не скажу, но у нас пять скафандров нужно подогнать, четыре повреждены и были заменены, а еще два забраковали на прошлой неделе и только сейчас прислали замену со склада. Ну и я не понимаю, как Кунха с Наваррой могут прогреть все это хозяйство и провести стандартные тесты с остальными сорока одним за оставшееся время. Даже если ничего не случится.

— Что-нибудь всегда случается.

— Вот именно, капитан. Но только на разогрев и подгонку требуется двести сорок шесть человеко-часов, а на проверку остальных — еще сто двадцать три. Но обычно всегда получается дольше.

— Ну и что ты об этом думаешь? Остальные взводы помогут тебе, если закончат проверку раньше времени. В чем я лично сомневаюсь. И у Вервольфов помощи и не думай просить. Нам самим придется им помогать, скорее всего.

— Э-э… капитан, я понятия не имею, что вы скажете о моем предложении, раз вы велели не соваться к солдатам. Но капралом я был помощником сержанта-техника из оружейной.

— Говори-говори.

— Ну а потом сам стал там сержантом. Но мной всегда руководили, спецподготовки я не прошел. Но помощник из меня чертовски хороший, и если мне позволят, ну, я мог бы разогреть новые скафандры или провести тесты, а у Кунхи с Наваррой будет больше времени на то, что обычно всегда случается.

Блэки разулыбался.

— Мистер, я очень внимательно изучил устав и не нашел ни одной статьи, которая запрещает офицеру пачкать руки. Я говорю об этом потому, что некоторые «юные джентльмены», которых мне недавно подкинули, такую статью отыскали. Ладно, надевай спецовку, не стоит вместе с руками пачкать еще и мундир. Ступай на корму, отыщи своего взводного, расскажи ему о Брамби и прикажи подготовить рекомендации на тот случай, если мне взбредет в голову подтвердить повышение. Потом сообщи ему, что собираешься все свое время посвятить оружейной, а со всем остальным во взводе пусть справляется самостоятельно. Скажи, если у него возникнут проблемы, пусть ищет тебя в арсенале. Но не болтай, что консультировался со мной, просто отдай приказ. Дошло?

— Так точно, сэ… Да, дошло.

— Отлично, топай отсюда. Будешь проходить карточную, пожалуйста, передай привет Ржавому и вели идти сюда, если он в силах дотащить свой ленивый скелет до моего кабинета.

Я даже в учебном лагере никогда не был так загружен работой, как следующие две недели. По десять часов в день я возился в арсенале, и это далеко не все. Математика, куда без нее, и при таком репетиторе, как сама шкипер, не проманкируешь. Еда — полтора часа в день. Плюс все те мелочи, которые позволяют выжить: бритье, душ, пришить пуговицу, попытаться выследить корабельного кладовщика, заставить его отпереть прачечную и найти место нахождения чистой униформы за десять минут до поверки. На флоте существует неписаный закон, что помещение должно быть заперто, когда оно особенно необходимо.

Несение караула, построения, смотры, минимум взводных дел — минус еще один час из жизни. Но кроме того, я был «жоржиком». В каждой части есть свой «жоржик». Это самый младший по званию офицер, который помимо своих прямых обязанностей выполняет кучу прочих дел. Он — офицер по физподготовке, цензор солдатской почты, спортивный судья, офицер-инструктор, прокурор трибунала, казначей в кассе взаимопомощи, хранитель финансовых ведомостей и реестров, завскладом, наблюдатель за солдатской столовой, эт сетера ад тошнотум.

До меня «жоржиком» был Ржавый Грэхэм, и теперь он рыдал от счастья. Правда, перестал, когда я захотел проинспектировать все, что принимаю под свою ответственность. Он предположил, что если я не верю товарищу на слово, то, может, поможет прямой приказ старшего по званию? Я помрачнел и заявил, что хочу видеть этот приказ в письменном виде с заверенной копией, чтобы сохранить оригинал у себя, а копию отдать непосредственному командиру.

Ржавый сдал позиции. Даже второй лейтенант не настолько глуп, чтобы письменно отдавать подобные приказы. Но и мне радоваться было нечему, потому что жил я в одной каюте со Ржавым, который по тем временам еще был моим учителем математики. Но инспекцию мы провели! Лейтенант Варрен сожрал меня с потрохами за чрезмерную и глупую бдительность, но сейф открыл и позволил мне взглянуть на ведомости. Капитан Блэкстоун предоставил документы без комментариев, и я так и не понял, одобрил он мое рвение или нет.

Ведомости были в порядке, баланс — нет. Бедолага Ржавчик! Он поверил своему предшественнику на слово, а теперь и спросить было не с кого. Тот парень не просто отсутствовал, он погиб. Ржавый провел бессонную ночь (вместе со мной, дал он мне заснуть, как же!), затем пошел к Блэки и рассказал правду.

Блэки наточил зубы и сделал из Грэхэма отбивную, затем нашел способ списать утерянное на «потери в бою». Недостача сократилась до суммы жалования за несколько дней, но Блэки оставил склад за Ржавым, откладывая ревизию на неопределенный срок.

Не все заботы доставляют «жоржику» столько головной боли. Трибуналов у нас не было; в хорошей боевой команде они не нужны. Цензура тоже ушла лесом, так как корабль шел на Черенкове. По той же причине отпала надобность в кассе взаимопомощи. Физкультуру я перепоручил Брамби, а рефери требовался от случая к случаю. Солдатская столовая пребывала в превосходном состоянии, я только подписывал меню и время от времени инспектировал камбуз, то есть после поздней работы в оружейной брал там бутерброды, не вылезая из спецовки. Заочные курсы требовали много бумажной работы, так как многие продолжали обучение, война там или не война, им было все равно. Я отрядил на это дело взводного сержанта, после чего все записи вел один рядовой первого класса и клерк по совместительству.

Тем не менее, на «жоржиковые» заботы уходило по два часа в день — слишком много.

Теперь займемся подсчетами: десять часов в арсенале, три — математика, полтора часа — еда, час на личные дела, час на армейские, два «жоржиковых», восемь часов на сон. Итого — двадцать шесть с половиной. А корабль живет не по времени Санктуария, где в сутках двадцать пять часов, а по Гринвичу и универсальному календарю.

Урезать приходилось сон.

Как-то в час ночи я потел над домашним заданием по математике в карточной, когда вошел капитан Блэкстоун. Я сказал:

— Добрый вечер, капитан.

— Ты хотел сказать: доброе утро? За каким дьяволом ты здесь, сынок? Бессонница?

— Да не то чтобы…

Со словами: «А что сержант не мог сделать за тебя бумажную работу?..» он взял лист бумаги.

— А, понял. Иди спать.

— Но, капитан…

— Так. Лучше сядь, Джонни, все равно я собирался поговорить с тобой. По вечерам в карточную тебя не затащишь. Как ни пройду мимо твоей каюты, ты сидишь за столом. Как сосед ложится спать, ты перебираешься сюда. В чем проблема?

— Вот… не успеваю никак, похоже.

— Так никто не успевает. Как идут дела в оружейной?

— Нормально. Думаю, все получится.

— Вот и я того же мнения. Слушай, сынок, выработай систему приоритетов. У тебя две внеочередные обязанности. Во-первых, подготовить экипировку взвода к десанту. С этим у тебя порядок. О самом взводе тебе заботиться не надо, об этом мы уже говорили. Во-вторых, и это гораздо важнее, ты должен готовиться к бою. Тут у тебя провал.

— Я буду готов, капитан.

— Чушь собачья и с боку бантик. Ты не тренируешься и плохо спишь. Это так ты готовишься к выброске? Когда поведешь в бой взвод, сынок, то будешь это делать бегом. Начиная с сегодняшнего дня, с шестнадцати тридцати по восемнадцать ноль-ноль будешь тренироваться. Каждый день. А если не сможешь заснуть в течение пятнадцати минут, пойдешь к врачу на освидетельствование. И это приказ.

— Так точно, сэр.

Я почувствовал, будто переборки сдвинулись и душат меня.

— Капитан, не понимаю я, как я окажусь в кровати в двадцать три ноль-ноль и при этом все успею сделать.

— Так не успевай. Я же сказал тебе: выбирай приоритеты. Расскажи-ка, как ты проводишь день.

Я так и сделал. Он покивал.

— Как я и думал, — он взял мою домашнюю работу по математике и швырнул на стол. — Возьмем вот это. Уверен, ты хочешь ее освоить. Но зачем так перенапрягаться перед высадкой?

— Ну, я думал…

— Вот чего ты не делал, так это думал. Из твоего положения есть четыре возможных выхода, и только в одном случае возникнет необходимость справиться с этими заданиями. Во-первых, ты можешь получить отпущение всех грехов. Во-вторых, можешь искупить их малую часть и пойдешь с почетом в отставку. В-третьих, можешь не получить ни царапины, но получишь неблагоприятный отзыв от экзаменатора, а именно меня. И ты сейчас как раз нарываешься на такой отзыв. Я же не выпущу тебя в бой, если явишься с покрасневшими от недосыпа глазами и трясущимися, дряблыми мускулами от сидения за столом. В-четвертых, можешь взяться за ум, и я дам тебе немного покомандовать взводом. Допустим, ты устроишь там самое лучшее показательное шоу с тех пор, как Ахилл прирезал Гектора, и сдашь экзамен с блеском. Только в этом случае и сядешь за свою математику. На пути обратно. А со шкипером я поговорю, будешь заниматься по дороге на базу. Если мы вернемся домой. Но ты никуда не вернешься, если не научишься делать в первую очередь то, что действительно важно. Марш в кровать!

Через неделю мы прибыли в точку рандеву и сбросили скорость, чтобы флот мог обменяться сигналами. Мы получили инструкции, план операции, нашу боевую задачу — кучи слов, которых хватит на длинный роман, — и приказ не высаживаться.

Нет-нет, в операции мы участвовали, но вниз нас должны были доставить как благородных, на корабельных катерах. Это стало возможным потому, что Федерация уже захватила поверхность планеты; вторая, третья и пятая дивизии заняли ее — и заплатили свою цену за победу.