Аттракцион

  — Пэджет, это герцогиня. Во-первых.

  — Рейду! Ведь можно что-то придумать?

  — Во-вторых, герцогиня не просто. Тебе имя д'Орейе де Ментуа де Боссар не говорит ни о чем?

  Пэджет перевел дух, облизнул губы.

  — Рейду! Я вернусь домой и повешусь.

  — Ох как страшно, барон. Тебе что, мало вот этих? Три женщины первого класса! Да еще эта искательница приключений. За три дня не разберешься.

  — Рейду. Ведь можно что-то придумать. — Пэджета трясло не на шутку.

  Де Рейду посмотрел на Пэджета очень внимательно, затем покачал головой и ушел. Его не было так долго, что Пэджет готов был провалиться под землю. Он старался глядеть куда только угодно, но ни взгляд, ни мысли, ни все остальное ему уже не принадлежали. Герцогиня стояла в дальнем углу, вполоборота, и Пэджет просто сходил с ума, наблюдая лицо, линии тела, движения, как на ней все сумасшедше сидит, как нереально спускаются волосы, как почтительно склонены головы собеседников. Это был какой-то кошмар.

  Де Рейду по-прежнему не было. Пэджет выхватил третий кубок (когда он успел выпить второй, непонятно), осушил его безумным глотком, куда-то поставил, подковылял к зеркалу. В глазах все плыло. В голове все стучало. В зеркале стоял какой-то безумец с перекошенным горящим лицом. Пэджет спрятал лицо в ладонях, потер лоб, виски, щеки. Надо на улицу. Его тронули за плечо.

  — Ничем не могу помочь. — Де Рейду покачал головой. — Вот такой вопрос решай уже сам.

  Пэджет кое-как вышел в прихожую. Ему подали шляпу, накидку, шпагу.

  — Барон уходит? — раздался удивленный голос.

  Это была маркиза де Фан де Руа.

  — Барон уходит?

  Она была даже растеряна. Пэджет смотрел сквозь нее.

  — Барон! Вы весь красный! Вам нездоровится?

  Пэджет был рад бы ответить, но языка во рту как не было.

  — Барон, ну как же так! — В тоне маркизы скользнуло пренебрежение. — Впереди такая долгая ночь, а вы так уже сразу. Не говорите, что кроме кубка вас здесь ничего не интересует!

  — Маркиза, — наконец выдавил Пэджет. — Можете мне поверить, вино ни при чем. Можете мне поверить.

  — Ах, вот оно что. — Маркиза понимающе покивала, голос ее стал прежним и даже приобрел некий оттенок сочувствия. — С кем же вы не поладили, барон Пэджет де Модеро? — Она состроила прежние глазки. — Тут столько всяких людей... Непростых...

  — Маркиза, если позволите...

  — Ах, во-о-от оно что... — Маркиза просто вся засияла. — Уж не с самим ли... Ох, молчу, молчу... Не с нашим ли...

  — Маркиза, если позволите... — Пэджет шатался. — Если позволите, перенесем нашу встречу на... На более позднее время. Мне нужно домой.

  Маркиза явно опешила.

  — Так что же тогда? Барон, я действительно не понимаю! — Она смотрела на него уже как на дурака. — Вы, барон, — она подчеркнула «барон», — ничего лучшего в городе не найдете! Что же вас ждет такое, дома? Да ваши двадцать служанок не сравняться даже с одной... — Она запнулась.

  — Маркиза, мне действительно нездоровится. — Пэджет стал цеплять шпагу. — Может человек заболеть, или как? — Шпага нацепилась только с третьего раза. — Маркиза, позвольте откланяться.

  Со шляпой и плащом в руках, Пэджет выскочил под вечернее небо. Погода была необыкновенная. Пэджет мчался домой, не замечая ничего вокруг, толкая прохожих — их было больше обычного, такой замечательный вечер, такой удивительный воздух.

  

  

  Пэджет ворвался домой, отшвырнул шляпу и плащ, бросил взгляд на огромные часы между лестницами. Дьявол, но говорить было рано. Он взлетел наверх, упал на кровать и только тогда почувствовал, что понемногу приходит в себя.

  Простонав, Пэджет встал, прошел к зеркалу, снял шпагу, поправил одежду, дернул звонок. Через полминуты появилась служанка.

  — Господин?

  — Красного, — бросил Пэджет, не глядя.

  Служанка ушла. Пэджет посмотрел вслед.

  — Кто такая... Что-то я этой не помню...

  Всю свою женскую челядь Пэджет хорошо знал не только в лицо, так как имел каждую не один раз. Это была какая-то новенькая.

  — Сколько всего их должно быть? Не помню... Значит, еще не все.

  Служанка, наконец, принесла бутылку, кубок, поставила, наклонилась. Пэджет махнул рукой, собираясь наливать сам, и заглянул в декольте.

  — Ты откуда? Давно у меня?

  — Нет, с вашего позволения. Только сегодня.

  — Понятно... Иди... Я тебя позову.

  Пэджет пил вино, мысли из головы утекали. Он то и дело бросал мутный взгляд на часы над пышным камином. Время, кажется, остановилось. Пэджет встал, прошелся к окну, затейливым фонарем выходящее в сад. Уже давно потемнело, косой прямоугольник света падал на хитрую клумбу. Перед глазами встала роскошная аллея маркиза, бесценный фонтан, блистающий особняк, зал, лица, платья, глубокие декольте, рожа де Рейду, маркиз, герцогиня. Этот мерцающий взгляд. Эти опущенные глаза. Эти волосы. Эта улыбка. Сдержанная, прохладная, невероятная, доводящая до исступления. Это тело. В глазах у Пэджета поплыло. Он дернул за шнур.

  — Господин?

  Пэджет, глотком прикончив вино, поставил кубок, развернул девушку, задрал все эти юбки и не отпускал ее минут десять.

  — Иди... Я тебя позову.

  Завязывая штаны, Пэджет вернулся к окну. В соседнем доме светились все окна, мелькали тени. Виконт де Меддой, который был домосед, предпочитал не шататься по всяким приемам, но устраивать оргии дома. Пэджет посмотрел на часы. Время остановилось. В ушах звенело все громче. Пэджет упал на кровать, поднялся, спустился в сад.

  У маркиза сейчас все как раз начинается. Пэджет снова оглянулся на особняк де Меддоя. Интересно, кто такая эта маркиза? Де Фан де Руа, искательница приключений. Пожалуй, надо было ее захватить с собой, все-таки. Проклятый маркиз! Первый раз в городе Пэджет остался на ночь один (прислуга, конечно, не в счет, от них уже просто тошнит).

  В сад вышел лакей.

  — К вам гости. Прикажете?

  — И кого это принесло?

  — Маркиза де Фан де Руа, с вашего позволения.

  — Ага...

  Пэджет прошел в приемную.

  — Барон! Я надеюсь, вы простите такое бесцеремонное вторжение? Но на вас лица просто не было. Я, поверьте, забеспокоилась. Вы на самом деле больны?

  — Мне лучше, маркиза. — Пэджет потер виски. — Видите, мне лучше на самом деле.

  — Вижу, барон, вижу. Может быть, вы пригласите меня? Если не выгнали сразу. — Маркиза стрельнула глазками.

  — Как можно, маркиза, как можно. Как говорит наш весельчак, барон де Рейду.

  — Он справлялся о вас. И порекомендовал навестить. Впрочем, я уже и сама собралась. Сказать по правде, сидела уже в носилках. Но вы не беспокойтесь, барон. Носилки я уже отпустила. Вы ведь не отпустите меня одну, без носилок? В такой холод и в такую даль?

  — В какую же даль, маркиза?

  — О! Я живу так далеко. Пешком идти, наверное, минут двадцать.

  — Боже мой, какой ужас... Прошу, маркиза. Пройдемте в каминную.

  Он подал руку, маркиза стрельнула глазками и они прошли в каминную. Пэджет дернул звонок.

  — Маркиза предпочитает красное?

  — О, из ваших рук я с радостью приму даже отраву!

  — Не сейчас... Красного нам с маркизой. Де Фан де Руа. Маркиза... — Пэджет посмотрел на белоснежный бант. — Сейчас, когда нам никто, наконец, не мешает. Вы здесь давно?

  — Две недели, а что?

  — И как ваши успехи?

  — О, барон, просто на удивление. Маркиз де Мерибор, он, знаете, настоящий мужчина.

  Пэджет заскрежетал зубами.

  — В чем дело, барон?.. Кого же, интересно, вы здесь, — она обвела рукой круг, — ревнуете? Разве это возможно?

  — Маркиза, мне интересно. Во сколько вам все это обошлось?

  — Я обязана отвечать?

  — Нет.

  — Ах, грубиян. Вы на самом деле такой грубиян? Или только здесь?

  — Я просто хам.

  — О, барон, уж это я заметила сразу. Здесь мы можем не притворяться.

  — Значит, маркиза?

  — Значит, барон? Я в гостях у такого хама, что...

  Вошла служанка, с кубками и бутылками, поставила у камина. Пэджет махнул рукой, отпуская служанку, разлил темно-рубинную влагу, протянул кубок маркизе.

  — Вы ценитель вина, барон? — Маркиза вдохнула запах и громко причмокнула.

  — С детства, — хмыкнул Пэджет.

  — И во сколько же вам это здесь обошлось?

  — Я обязан отвечать?

  — Но вы хам, барон! — противно засмеялась маркиза и сбросила накидку. — Просто хам!

  — Вы знали, куда идете? — Пэджет снова посмотрел на бант.

  — Ах, конечно, конечно. — Она отхлебнула полкубка и откинулась на спинку кресла.

  — Маркиза. — Пэджет покачал головой с укоризной. — Такое вино так не пьют.

  — Ах, барон, полноте. А как пьют такое вино? — Она снова засмеялась и вторым глотком осушила кубок. — Барон, у вас натоплено как зимой.

  — Прохладно. — Пэджет медленно выпил полкубка, чувствуя, как в теле просыпается дрожь. — А дрова здесь недорогие. Интересно, а какие дрова у маркиза? Де Мерибор?

  — Ах, откуда я знаю, откуда я знаю? — Маркиза протянула ногу и положила на столик рядом с подносом. — Да и как может приличная женщина отвечать на такие вопросы? Ха-ха-ха!

  Пэджет перевел взгляд с банта на декольте, с декольте на щиколотку в блестящем чулке. Он подошел к столику, снова наполнил кубки.

  — Маркиза, скажите мне как женщина. — Он сделал глоток. — Вас не замучили все эти, хм, занавески? — Он тронул платье. — Вообще, я имею в виду. Как только их носят? Носили... С утра и до вечера?

  — Ах, барон, вы как мужчина ничего и не понимаете! Это же так возбуждает! — Маркиза хихикала уже не переставая. — Особенно когда их начинают рвать.

  — Просто удивительно...

  — Что возбуждает?

  — Что начинают рвать. — Пэджет приподнял оборку. — Сколько их там у вас?

  — Барон, это уже открытое хамство! Я обязана отвечать?

  — Да вы все равно не знаете... Маркиза, но это просто ужасно! Как можно так издеваться над порядочными людьми? Сколько времени вы одеваетесь? И раздеваетесь?

  — Но вы хам, барон! — Маркиза прикончила второй кубок. — Просто хам! — Она растеклась по креслу и закрыла глаза.

  Пэджет дернул звонок.