Башня Близнецов 1

Ах ты ж!.. — в уши ввинтился пронзительный визг. Хаар невольно вжал голову в плечи, бормоча проклятья и угрозы смазать петли салом, вытопленным из раба, который и должен заниматься присмотром за этими помещениями… Опомнившись, чуть не засмеялся в голос. Мало кто знает о существовании этой части подземелья, и обслуживающий узилище персонал точно не принадлежит к разряду посвящённых.

Конечно, Она от этакого скрежета не проснётся…

С трудом протиснувшись в дверь, он зашагал дальше и скоро вышел в круглое помещение с низким потолком.

Здесь мягко мерцали розетки кристаллов. Хаар почувствовал, как волосы встают дыбом. Магия, связывающая, запрещающая, стискивала его со всех сторон.

Основное давление было направлено на обитателя этой тюремной камеры.

Маленькая белокожая фигурка была прикована к противоположной от входа стене. Толстенные цепи растягивали руки, в запястья были вколочены гвозди с огромными шляпками. На кисти рук были надеты сооружения вроде громоздких железных рукавиц. Несколько широких обручей пересекали бёдра и тело, приковывая к стене. Маленькая несомненно девичья грудь осталась на виду, и в самой середине грудины торчала широкая шляпка гвоздя, пробивающая тело и приковывающая к огромному чёрному монолиту.

Голова существа была закрыта сплошной, без прорезей, железной маской-шлемом, оставляя открытой неверному свету магических знаков лишь нижнюю часть лица, подбородок и нежные чуть подсохшие губы.

Хаар понял, что задыхается, не отрывая взгляда от темноты под обручем, пересекающим бёдра создания. Древний страх проникал в жилы, и вместе с тем в нём волной поднималось давящее неестественное возбуждение. Словно он по-прежнему подросток, который, исследуя катакомбы под Башней, случайно налетел на древнюю жуткую легенду.

Стряхнув лихорадочные видения, достойные едва созревшего мальчишки, он присмотрелся к узнице. Я магнус Дома, владыка этой Башни, хозяин всего, что в ней и под ней. Я тебя не боюсь.

Не помогло. Он боялся. Даже сейчас боялся — а недавно думал, что разучился это делать.

— Возможно, всё было бы иначе… — сказал Хаар, обращаясь к узнице, достал из-под плаща длинную иглу, — …если бы я ей разрешил.

Короткий укол в её запястье, и выступившая капля алой крови засияла рубином в свете магических знаков. Хаар извлёк стеклянную пробирку, осторожно подхватил. Капля зависла в центре пробирки, продолжая тревожно сверкать.

Хаар провёл рукой по коже узницы, убеждаясь, что ранка мгновенно затянулась. Запястье девушки было тёплым. Пульса как будто не было, впрочем, искусник знал, что если он постоит так целый день, то, возможно, услышит один-два удара сердца, отмеряющего вечность заключения отнюдь не мёртвой узницы.

Страх снова заколотился в висках.

И когда Хаару помстилось, что пухлые девичьи губы пленницы круглой комнаты изгибаются в недоброй усмешке, он попятился, забыв достоинство. С неподобающей поспешностью выскочил вон и почти побежал к решётке.

Только когда скрежет снова резанул давящую тишину коридора, старший искусник поуспокоился. Легенда. Древняя, ужасающая — но, скованная века назад, теперь безопасная. Годная лишь на то, чтобы волновать больное воображение и время от времени дарить частицу своей непомерной мощи.

Стараясь сдерживать шаги, он отправился к звезде перемещения. Та улыбка — лишь неверный отблеск руны освещения в кристаллах негаторов. А смешок ему причудился, эхо шалит, оно здесь гулкое и причудливое.

— Белый Орден, если я не ошибаюсь?..

Живые цепи слегка брякнули, когда девчонка горделиво вздёрнула подбородок — "я-не-боюсь". Это выглядело бы впечатляюще, если бы она меньше тряслась. Ответить не соизволила — может быть, боялась случайно откусить себе язык, открыв рот. Хаар усмехнулся. Демонстрация духа всегда его привлекала. Даже если тело, сосуд духа, выглядел так неказисто.

Он подошёл, как бы ненароком напуская на неё волшебный холод. Воспоминания о глубоких подземельях оказались кстати. Хаар внимательно разглядел материал. Искорка магии совсем слабая, но направленность подходящая. Тело хрупкое, иссушённое голодом и болезнью. Конечно, перед тем, как приволочь жертву, её как следует отстирали и выбросили лохмотья, выделив взамен отрез шкурки. Но всё равно от белой кожи, от сырых волос исходил запах подземелья и плена.

Девчонку уже колотило, но она упрямо смотрела ему в глаза. Хаар улыбнулся. Материал нравился ему всё больше.

— Били, — вдруг сказал он. Раб, прячущийся в тени за столом, на котором была распялена девчонка, протестующе забормотал — как можно, приказ…

На её теле, действительно, были видны лишь следы застарелых синяков. Но Хаар прекрасно знал, как можно ударить, не оставляя следов, и знал, что тюремщики это знают. Конечно, били. Раб никогда не упустит случая доказать себе, что есть кто-то, кто ещё ниже его по рангу.

Он сделал знак подойти, и раб вышел из-за стола. Сутулый и щуплый, с тусклыми глазами и отвислой нижней губой. Ещё и лапали, подумал Хаар, глядя в его лицо. На что-то большее не решились, конечно.

— Орта, — вспомнил он. Раб поднял голову, не сразу осознав, что глава действительно обратился к нему по имени.

— Господин?.. — неуверенно улыбнулся щербатым ртом. Этот раб не был ни кондиционирован, ни форсирован — нижнее звено, обычный никчёмный человечишка.

— Садись, Орта, — пригласил Хаар, убирая со стола человеческий череп вместе с позвоночником. То, что принёс Сапфир. Замечательный материал, но — потом.

— Что вы, разве я смею… — забормотал раб. Под взглядом главы плюхнулся прямо на стол для реконструкции. Девчонка усмехнулась. Осмелела.

— Нравится? — Хаар указал движением брови в сторону девчонки. Орта дёрнул головой — да. Неуверенно улыбнулся. Может быть, он ожидал, что материал подарят ему. Или дадут позабавиться. Хаар усмехнулся.

— А ведь она тебя убила, Орта, — ласково сказал искусник. Ощутил неверящий безумный взгляд девчонки. Орта тупо моргал.

— Убила? Как?

— Белой гнилью, — доверительно поведал Хаар. — Сильна девчонка.

Орта задохнулся, царапая горло.

— Не бойся, — Хаар мягко улыбнулся рабу.

— Вы исцелите меня? — спросил Орта с отчаянной надеждой.

— Не совсем, — усмехнулся Хаар. — Белая гниль не лечится.

Лёгкий толчок магии опрокинул Орту на стол. Цепи встрепенулись, метнулись звенящими змеями, мгновенно привязали тело.

— Мой господин! — взвыл Орта, извиваясь. — Я верно служил вам!..

— Не сомневаюсь. И послужишь ещё, — улыбнулся Хаар. — Вернее, не ты сам, а…

По его знаку стол, на котором была распялена девчонка, медленно развернулся так, чтобы материалу было всё видно.

— Что ты… — она впервые заговорила, должно быть, за очень долгое время. Голос подвёл, дал сип. Она откашлялась, облизала губы в корке сухой крови и попробовала снова: — Что ты собираешься с ним делать?

— Ты его убила, — сказал Хаар, задумчиво рассматривая коллекцию инструментов на столике, который услужливо подъехал к искуснику. — Мне остаётся только сделать, чтобы эта смерть не была напрасной… замолчи ты!..

Жгут силы лёг на лицо Орты повязкой. Хаар усмехнулся девчонке.

— Ты обманул его, да? — с надеждой спросила она. — Я не могла…

— Могла и сделала. Уж белую-то гниль я где угодно узнаю, — Хаар обошёл стол, чтобы ей было лучше видно. — Гляди, я сейчас высвечу.

Как практик девчонка была не слишком сильна, но теорию, очевидно, знала, а системы магического сдерживания, встроенные в стол, видеть магию не мешали. Призрачный силуэт повис над распяленным телом, и девушка впилась глазами в тонкие белесые нити, похожие на плесень, прорастающую в плоти.

— Ты сам это сделал, — с уверенностью сказала узница. — Моя сила…

Он посмотрел ей в глаза, и девушка увяла. Она знала, что обманывает себя.

— Надо бы переделать амулеты в темницах, — сказал Хаар доверительно. — Арты не среагировали вовремя потому что они настроены на магию, атакующую прямо. Белая гниль убивает медленно. После неё человек может прожить день.

Ты смеешь говорить о своей силе, когда сама ничего о ней не знаешь. Она, эта сила постепенно убивает тебя. Искусники считают, что даже смерть не должна остаться напрасной.

Он поворошил железяки и выбрал одну.

— Знаешь, что это такое?

— Нет, — отрывисто сказала девчонка, готовясь к пыткам.

— На самом деле это довольно безобидная вещь, хоть и выглядит страшно, — усмехнулся Хаар. — Используется для операции на глазах. Чтобы человек не моргнул невовремя, делается так…

Она всё-таки завизжала. Хаар надел ей маску, закрепил и опустил крохотные тупые крючки, прихватывающие веки. Глаза девчонки страшно выпучились и дёргались в орбитах. Не слишком эстетическое зрелище.

— Я делаю это, потому что хочу, чтобы ты видела, — размеренно продолжил Хаар. С интересом выслушал поток брани и запомнил несколько удачных оборотов. — Смотри внимательно. Будет страшно, противно, ты захочешь отвернуться… Это очень важно, от этого зависит, будешь ли ты жить.

А вот слышать твои комментарии мне не обязательно… — взмах руки, и девчонка подавилась бранью. Хаар немного полюбовался ей, — когда молчит, вполне ничего, и принялся снимать с себя все арты — браслеты, цепочки. Напоследок прикрыл глаза, когда Сапфир отозвался, велел принести в лабораторию доспехи железного солдата. А потом занялся приготовлениями.

Сапфир вошёл в лабораторию, гружёный доспехами, и девушка издала какой-то слабый звук и ещё больше вытаращила глаза, то ли от ужаса, то ли от восхищения. Или от того и другого сразу.

— Крылатый воин!.. — выдохнула. Хаар вытаращил глаза. Как?!.

Девчонка отчаянно гримасничала. Ощущения после "кляпа" довольно неприятные. Хаар спохватился и сделал вид, что вот так спавшее заклинание — обычное дело. Стоит поторопиться, тьма в девчонке даёт странные эффекты.

— Да, я слышал, что иногда его зовут так, — небрежно сказал искусник. — Но есть и другое прозвище.

— Крылатый демон. Смерть на крыльях цвета крови, что пролита им и запеклась…

— Очень поэтично, — оценил Хаар. — Это в Ордене его так зовут? Страшный, правда?

— И красивый, — прошептала девчонка.

Магнус не поверил ушам.

— Нравится? — поинтересовался недоверчиво. Вот уж не думал, что выходцы из Ордена способны оценить красоту "чудовищ".

— Да, — сказала девчонка.

— Нет, — сказал Сапфир. Опять не вполне доверяя собственному слуху, Хаар повернулся к нему. Прямо-таки день удивления сегодня.

— Ты сказал "нет".

— Да, — ответил Сапфир.

— Она тебе не понравилась.

— Да. Не понравилась, — и шелест перьев.

— Почему? — терпеливо спросил Хаар.

— Ненавидит, — подумав, ответил Сапфир. — Убьёт, если сможет. Опасно.

Хаар поймал себя на том, что он улыбается. Это здорово, что девчонка его ненавидит… потому что ей понадобится вся её ненависть без остатка. И здорово, что Сапфир смог правильно сформулировать ответ. И ещё, как ни странно, он чувствовал себя польщённым, что Сапфир понравился материалу.

Лучшее его создание. Штучная работа, существует в единственном экземпляре. Величайший его триумф — и разочарование.

Девчонка не может видеть эту разноцветную паутину вокруг тела анима, отображающую ход магии. Сила текла, преобразуясь, переливаясь тысячами цветов и оттенков, которым не придуманы ещё названия. В висках закололо при попытке разобраться в этой феерии. Миа, ах, Миа… ты всегда была неподражаема. С тобой вместе я чувствовал себя всесильным и всеумеющим, творил великие вещи… Кто бы мог подумать, что последняя наша совместная работа будет использована вот так?..

Девчонка откровенно любовалась — лишь физическим телом, конечно. Могучая человекоподобная фигура, мощные руки с почти человеческими пальцами, ноги же скорее львиные, с обратновыгнутым коленом, с когтистыми птичьими лапами. Голова — нечто среднее между человеческим лицом и мордой хищника, львиная грива, ярко горят сапфировые глаза. На внешней стороне рук, от плеч до кистей, полосы светлого меха, на ногах — от бёдер до стоп, когтистых птичьих лап. На бёдрах синяя повязка. Не выполняет никаких функций — создание бесполо.

А за спиной плащом сложены мощные крылья. Пёстро-ржавые, огромные и жёсткие маховые перья почти подметали пол, нежный рыжий пух топорщился на сгибах, на плечах.

— Налюбовалась? Теперь вернёмся к делам более приземлённым.

— А?.. — девушка рассеянно кивнула… попыталась кивнуть и только сейчас вспомнила, что, собственно, находится. Хотела что-то сказать, но Хаар уже снова бросил кляп — на этот раз не небрежничая, со всем тщанием, — и повернулся к Орту. Тот, всеми забытый, так и лежал на столе. Хаар взял костяной нож.

— Если материал живой, то его, как правило, перед ритуалом усыпляют. На этот раз я не сделаю того… потому что не люблю, когда мои приказания нарушаются. Это будет… болезненно.

Орта забился. Девчонка захныкала. Хаар приказал ложу затянуть цепи туже, фиксируя материал, и стал наносить порезы. Сопровождал каждое движение ножа магией, или отмеривал в раны щедрые щепоти алхимических порошков, выступившая кровь застывала, как причудливые драгоценные камешки. Потом настал черёд камешков настоящих, плоть расступилась, вживлялись металлические пластинки с чарами, костяные иглы и спицы глубоко входили в тело. Хаар комментировал, над столом постоянно горела структура, отражающая магическую картину происходящего.

— …Доспехи — последний этап, — искусник приказал, и цепи, крепившие тело на станине, змеями скользнули прочь. Хаар с помощью Сапфира принялся ворочать то, что осталось от бедняги Орта, наряжая его, как девочка куклу. Металлические детали со щелчками и звоном сопрягались, Хаар завинчивал отвёрткой, заклёпывал молотком, расплавлял нарочно оставленные в пазах детали из плавкого металла и остужал их. Доспех постепенно становился единым целым, скрывая в себе искалеченное человеческое тело.

— Вот и всё, — улыбнулся искусник. — Понравилось?

Он убрал кляп, и девчонку первым делом стошнило.

— Вижу, что не очень… Теперь окончательная доводка. Встать!.. — рявкнул он, присовокупив последнее заклинание, и скрытое в железе существо подскочило и скатилось со стола.

— Отправляйся к печам, — бросил Хаар ему. — Скажи — по основному варианту.

Солдат встал, потоптался на месте, неуклюже поклонился и ушёл. Девушка глядела ему вслед — гладкий металл спереди и шипы сзади, клинки выходят из предплечий, голова — шар, утопленный в широкие плечи, с продольной щелью, за которой темнота. Сейчас новый солдат войдёт в печь, где волшебное пламя выжжет всю слабую плоть изнутри доспехов. Останется лишь железо, верное железо, и в щели забрала вспыхнет алый отсвет этого огня.

— Осквернители!.. — простонала девчонка. — Пленяющие души!..

— О нет, — усмехнулся магнус. — Ты могла понять, если бы смотрела внимательней — ритуал убил Орту, и дух его упорхнул прочь. Я не стал его ловить, хотя мог бы. То, что осталось — просто тело. Да и от него скоро останется лишь пепел. Случается, что Солдату оставляется биологическая часть. Но ты видела, какое у раба неказистое тело. Большой пользы от него не дождёшься. Лучше выжечь. Можно было оставить и душу…

Девушка вздрогнула.

— Но Орта, как ты, сама, должно быть, заметила, слабоват для такого вместилища. Я говорю, конечно, о силе души. Твоя бы, пожалуй, сгодилась не только для Солдата, но и для какого-нибудь десятника или даже сотника. Это комплимент, если ты не поняла.

— Спасибо!.. — пытается хохориться, молодец. — Я ужасно польщена… х-х-ха!.. Но, право, не стоит…

— Я и не собираюсь. Для тебя у меня есть другое предназначение, — магнус посмотрел, как она снова закашлялась, задумчиво затёр кровавый плевок подошвой.

— Что, так плохо? — сочувственно спросил. — Потерпи, скоро будет… ещё хуже. Но если выживешь, твоя болезнь к тебе не вернётся.

Девчонка снова сплюнула, на этот раз прицельно. Магнус задумчиво стёр с лица кровавый плевок. Понюхал ладонь. Стоит поторопиться.

— Сапфир, принеси те самые материалы. И записи, ты знаешь — алая тетрадь.